В дни, предшествующие их свадьбе, маркиз и его невеста довольно серьезно поспорили. Рейвенсворт был слегка озадачен открытием, что Брайони собирается участвовать в обсуждении их брачного контракта – в высшей степени необычное обстоятельство, по его мнению. Но его светлость ждало еще одно отягчающее дело обстоятельство. Леди продемонстрировала деловую хватку и явилась к столу переговоров с определенным условием, на котором она упрямо настаивала, а именно, что доход от ее состояния будет полностью поступать на ее личный счет. Рейвенсворт был против, потому что такая значительная сумма, как он быстро понял, гарантирует, что его жена практически останется независимой от мужа.

– Вот именно, – нежным голосом ответила Брайони.

Рейвенсворт привлек на свою сторону сэра Джона, который приложил все старания, чтобы отговорить Брайони от такого необычного образа действий, но Брайони осталась непреклонной. Ее состояние после ее смерти должно быть поровну разделено между ее наследниками, но до тех пор всеми доходами от него она будет распоряжаться так, как сочтет нужным. Рейвенсворт был бы счастлив согласиться, что доход будет сохраняться для их детей, но никакие его аргументы не могли убедить его упрямую невесту, даже когда сэр Джон объявил более чем щедрую сумму, которую Рейвенсворт предлагал взамен. Брайони вполне резонно заметила, что предлагать это наследнице такого состояния просто неуместно. Рейвенсворт скрипел зубами от гнева – все без толку. Мисс Брайони Лэнгленд не доверит себя всецело никакому мужчине.

После пары беспокойных часов сэру Джону стало казаться, что свадьбы может и не быть. Рейвенсворт, он знал, был глубоко уязвлен провокационной настойчивостью Брайони. Он умудрился пару минут поговорить сего светлостью наедине и в конце концов убедил его, что замужняя Брайони, будучи материально независимой женщиной, в реальности бессильна противостоять воле своего мужа. Рейвенсворт подумал и уступил, но сэр Джон видел, что его совсем не радуют сомнения его будущей жены в его честности. Брайони возразила, что он не вполне логичен, поскольку она оставляет управление ее состоянием на усмотрение мужа. Она доверяет ему безоговорочно, заявила она.

Рейвенсворт не мог знать, что решимость Брайони сохранить хоть немного независимости в браке происходит не от недоверия конкретно к нему, а из убеждений и практики ее матери и других знакомых ей квакерских дам. Женщины этой общины сочетали почтение к своим мужчинам и независимость, что потрясло бы его светлость, узнай он об этом. Их ценили за такие качества, как находчивость и лидерство, и поощряли участвовать на равных в любых занятиях, к которым они имели склонность и способности.

Рейвенсворт. не знал ничего о воспитании Брайони, да его это и не интересовало. Какой бы она ни была, это была единственная женщина в мире, которая совершенно сбила его с толку. Его изменчивые чувства постоянно бросались из одной крайности в другую. Временами его захлестывало желание лелеять и защищать ее, но вдруг приходилось с трудом сдерживать стремление убежать от нее подальше. Его страсть к Брайони давно переросла простое физическое влечение. Он хотел разделить с ней жизнь.

Он правильно разыграл свои карты, с чем и поздравлял себя, и не собирался отказываться от достигнутого из-за этого последнего бастиона женского сопротивления. Слабые угрызения совести, беспокоившие его, когда он думал о той большой лжи, которую придумал, чтобы получить согласие Брайони, он легко подавлял, напоминая себе, что леди отвечает взаимностью на его чувства. Он не позволит ей принести в жертву их счастье на алтарь ее непомерной щепетильности.

Его тщеславие, однако, страдало от ран, которые нанесла ему Брайони, и он твердо решил начать демонстрировать ей свою власть, как только наденет кольцо на ее палец. В те несколько дней перед их свадьбой он предавался мечтам об укрощенной Брайони, которой придется безропотно подчиняться приказам ее господина и повелителя.

Свадьбу отпраздновали через неделю после их приезда в Бат в главной гостиной дома на Лора-плейс. Церемонию провел преподобный Эдмунд Дарнелл. Реивенсворт с готовностью согласился, что Брайони может устроить квакерскую свадьбу, если пожелает, но, узнав, что у квакеров принято обмениваться клятвами без присутствия священника, он, глубоко потрясенный, тут же отменил свое обещание. Брайони немного смягчилась, когда маркиз объяснил, что не допускает и мысли о том, что в будущем кто-то может поставить под сомнение законнорожденность их детей. Когда-нибудь они станут наследниками герцогства Далбрекского, и их притязания должны быть неоспоримы. Таким аргументам Брайони величественно уступила.

В дни перед свадьбой она находила Рейвенсворта несколько холодным и отстраненным и считала, что он винит ее за постыдные обстоятельства, вынудившие их вступить в брак. Его отстраненность угнетала ее, потому что она не могла не понимать, что брак с ней будет для него мезальянсом. В том, что его светлость не подходящая пара для квакерши, она не сомневалась ни секунды. Но Брайони, достаточно честная, чтобы признаться самой себе, что питает болезненную привязанность к распутному лорду, лелеяла надежду, что сможет исправить его.

Первый большой званый вечер сезона, проводившийся в Сидни-Гарден, пришелся как раз на день бракосочетания Брайони и Рейвенсворта. В начале вечера планировался концерт, а когда стемнеет, должен был состояться фейерверк. Реивенсворт предложил, чтобы перед праздником небольшая семейная компания, включающая Гренфеллов, Дарнеллов и, разумеется, лорда Эйвери, должна собраться в «Сидни», чтобы насладиться ужином с шампанским в одной из гостиных, выходящих во внутренний двор. Вечер обещал быть очень милым.

Брайони медленно потягивала шампанское под бдительным взглядом мужа и с интересом разглядывала бесконечную вереницу нарядных гуляющих, текущую в сады. Казалось, весь Бат собрался здесь. Услышав, что дядя спросил Рейвенсворта о его планах, она навострила уши.

– Вообще-то я еще не решил, – беззаботно ответил его светлость, небрежно вытирая салфеткой губы. – Я думал, что мы могли бы ненадолго остаться в Бате, и склонялся к тому, чтобы снять комнаты в «Серкусе». Но в это время года в моих владениях в Кенте возможны приятные верховые прогулки и рыбалка. Полагаю, после недавних событий не повредит небольшая ссылка в деревню, – подытожил он, многозначительно глядя на жену.

Брайони просто рассвирепела. Плохо было уже то, что Рейвенсворт не поинтересовался ее мнением. Но при свидетелях бросать ей в лицо ее прошлые проступки было непростительно.

– Вы не справились о моих желаниях по этому вопросу, милорд, – отрывисто и раздраженно произнесла она.

Темные брови Рейвенсворта сошлись на переносице, а рука с бокалом замерла на полпути к губам. Он поставил бокал на стол и невозмутимо посмотрел на Брайони.

– Разве нет, любовь моя? – Его тон был спокойным, но Брайони видела по его лицу, что рассердила его. – Тогда позвольте мне исправить упущение. – Он отодвинул стул и предложил ей руку. – Думаю, прогулка по саду прекрасно подойдет для этого.

Брайони взглянула на кузину в немой мольбе и, увидев это, Харриет вскочила на ноги.

– Отличная идея, – поспешно сказала она и потянулась за шалью. – Почему бы нам всем не пройтись? Я слышала, что в темноте иллюминация совершенно удивительна.

Эйвери покачал головой в молчаливом предупреждении, но сэр Джон опередил его.

– Сядьте, мисс, – резко сказал он, схватив Харриет за запястье. – Не можешь понять, когда ты не нужна? Я знаю, что вы с Брайони были неразлучны с самой первой встречи друг с другом, но должен сказать тебе, что ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что мы с Рейвенсвортом позволим этим вредоносным отношениям продолжаться, как раньше. – Когда он увидел, что Харриет открыла рот, чтобы возразить, его лицо посуровело. – Вы слышали меня, мисс? Я сказал, сядь! – Он дернул Харриет за руку, и она упала на стул.

Неловкая тишина продолжалась несколько секунд, потом леди Эстер с обычной самоуверенностью решилась ослабить напряжение, грозящее перерасти в безобразную сцену. Она обратилась к Рейвенсворту.

– Прогуляйтесь со своей женой, сэр. Это единственная возможность, когда мы позволим вам монополизировать общество Брайони, – беспечно произнесла она с игривой улыбкой. – На будущее постарайтесь запомнить, Рейвенсворт, что нехорошо женатым парам вести себя как ненасытные любовники. Через полчаса я пошлю Эйвери и Харриет искать вас.

Рейвенсворт грациозно поклонился в знак благодарности.

– Ваш слуга, мадам, – ответил он с улыбкой, – и я попытаюсь втиснуть мои любовные чувства в то ограниченное время, которое вы мне отвели. – Однако взгляд, которым он одарил Брайони, был, по мнению этой юной леди, далек от любовного.

Она пошла вместе с Рейвенсвортом, нисколько не обманутая благодушным диалогом, произошедшим только что между ее тетей и мужем. Она заметила, что Рейвенсворт едва сдерживается, и в ней росло убеждение, что он в любой момент готов обрушить на нее всю свою ярость. Эта мысль заставила ее перейти в наступление.

– Как вы смеете обращаться со мной, как с безмозглым ребенком, да еще перед моими родственниками? – возмутилась она. – Кто дал вам безусловное право решать, где мы будем жить в будущем? Было бы учтиво с вашей стороны, милорд, сначала справиться о моих желаниях. Ваше поведение прискорбно.

– Ш-ш, – ответил Рейвенсворт, ничуть не раздраженный открытым сопротивлением Брайони. – Леди замужем всего несколько часов и уже хочет узурпировать власть мужа! Было бы лучше для вас, мадам жена, – продолжал он со скрытой угрозой в голосе, – если бы вы научились покоряться судьбе. Вы могли хитростью завлечь меня в этот стремительный брак, – добавил он с удовольствием, – но не думайте, что я буду снисходительным мужем. Как любовница, моя дорогая, вы были бы в гораздо лучшей позиции, чтобы диктовать условия. Будучи женой, вы утратили право на все, кроме моего имени и моей постели. – В его глазах блеснул недобрый огонек.

Брайони потеряла дар речи, но только на минуту. Ее грудь вздымалась и опадала от волнения.

– Вы... бессовестный, невыносимый, невоспитанный грубиян, – прошипела она сквозь зубы. – Это вся благодарность, какую я получаю за жертву, которую принесла, чтобы спасти вашу ничтожную шкуру? Вы знаете не хуже меня, что этот вынужденный брак нравится мне не больше, чем вам.

– Не трудитесь отрицать, что события обернулись именно так, как вы хотели, – спокойно продолжал его светлость, искоса глядя на свою кипящую от негодования спутницу. – Вы преуспели там, где потерпели неудачу другие женщины, потому что застали меня врасплох. Я не мог и представить такой двуличности в квакерской леди, – добавил он, чтобы подлить масла в огонь.

Они дошли до уединенного уголка сада, Рейвенсворт остановился и повернул Брайони к себе лицом. Она великолепна, когда злится, подумал он, беря в ладони ее лицо. Он испытывал непреодолимое желание вытащить шпильки из ее волос и погрузить пальцы в золотой каскад нежного шелка. От мысли о предстоящей бурной ночи, когда он будет укрощать эту своенравную девушку, у него перехватило дыхание. Желание обладать ею и сделать ее своей во всех смыслах вызвало острую боль у него внутри. Его синие глаза потемнели, поглощая каждую мелочь в ней.

– Отрицайте, рискуя своей бессмертной душой, леди Рейвенсворт, – бросил он ей вызов, – что в вашей груди вы лелеете любовь ко мне.

Было так несправедливо с его стороны использовать одно из немногих ее достоинств, чтобы достичь превосходства над ней. Как она сможет ответить ему?

– Не рассчитывайте на это, Рейвенсворт, – прошептала она, пока его губы блуждали по ее лицу. – Очень маленькое пламя легко погасить.

Его руки скользнули на ее спину, прижимая ее к его телу.

– А я приложу все усилия, чтобы раздуть его, – ответил он, накрывая ее рот своими губами.

Кто-то приближался к ним, и Рейвенсворт неохотно отпустил Брайони. Он продолжал пожирать ее глазами, как будто мог впитать ее всю, и Брайони была не в силах отвести взгляд.

– Рейвенсворт, ах ты, хитрец! – произнес хрипловатый женский голос. Брайони мгновенно узнала его и внутренне передернулась от отвращения. Она обернулась, чтобы увидеть леди Адель Сен-Клер, и, вздрогнув, заметила, что ее сопровождает граф Графтон, вполне оправившийся, похоже, от раны, которую она нанесла его губе. Глаза дамы горели от какого-то чувства, но Брайони не могла его разгадать. Стоящий рядом с ней Рейвенсворт вел себя вполне непринужденно.

– Адель! – произнес Рейвенсворт с напускным удовольствием. – Какой приятный сюрприз! В последний раз, когда я был в вашем обществе, вы ни словом не обмолвились, что собираетесь приехать в этот Богом забытый город. Я думал, что развлечения, которые предлагает этот магнит для пожилых вдов и седобородых хвастунов, чересчур скучен на ваш разборчивый вкус.

Его поклон мужчине, который пытался изнасиловать ее, угрюмо отметила Брайони, был в высшей степени вежливым.

– Мой дорогой, – гортанно ответила красотка, подходя к Рейвенсворту, – когда вы говорили мне о небольшом поручении здесь, – она окинула Брайони снисходительным взглядом и понимающе улыбнулась Рейвенсворту, – я подумала, что смогу скрасить вашу скуку, если присоединюсь к вам. Но вы нарушили мои добрые намерения. Откуда мне было знать, что вы падете жертвой хитрых уловок какой-то изобретательной девицы? Пусть это будет вам уроком, Хью. – Потом, повернувшись к Брайони, красотка сказала: – Вас нужно поздравить! Вы заполучили самого завидного холостяка в Англии. – Ее глаза злобно сузились. – Графтон рассказал мне, как вы все это устроили, но я не виню вас за это. В любви и войне все средства хороши, разве не так? – Вызов, брошенный Брайони, был очевиден. Рейвенсворт, похоже, был польщен, но Брайони чрезвычайно удивилась.

– Позвольте мне выразить свои поздравления, – тихо сказал смущенный Графтон на ухо Брайони. Она посмотрела на него проницательным взглядом, но ее не убедило оценивающее выражение, которое она заметила в его глазах. Было в графе что-то такое, что вызывало глубокое недоверие Брайони.

– Благодарю вас, – чопорно ответила она. Он предложил ей руку. Брайони взглянула на Рейвенсворта, ища помощи, но этот капризный джентльмен уже забыл о ее присутствии и вел под руку флиртующую графиню. Она молча пошла рядом с графом, пристально наблюдая за идущей впереди парой. Они увлеклись оживленным разговором, светлая и темная головы склонились друг к другу. Брайони почувствовала себя брошенной.

– Я должен извиниться перед вами, миледи – услышала она слова своего спутника. Она почувствовала неловкость. Расстояние между ней и Рейвенсвортом увеличивалось. Графтон, похоже, не стремился не отстать от их спутников, а Рейвенсворт ни разу не оглянулся, чтобы убедиться, что его жена следует за ним. В Брайони начал закипать гнев на мужа за такое «рыцарское» обращение с ней в вечер их свадьбы.

– Я не хочу, чтобы мне напоминали о вашем оскорбительном поведении при нашей первой встрече, – наконец, ответила Брайони самым ледяным тоном, какой смогла изобразить. – Я предпочитаю забыть обстоятельства той встречи.

Графтон загадочно улыбнулся.

– О, вы ошибаетесь, если думаете, что я извинялся за мое прошлое обращение с вами. Любой мужчина с горячей кровью действовал бы так же, как я. Что я мог с этим поделать? – В его восхищенном взгляде промелькнул намек на дерзость. – Ваш внешний вид в тот момент, как я припоминаю, очень сильно отличался от той сдержанной леди, с которой я сейчас имею удовольствие разговаривать.

Брайони была озадачена.

– Тогда за что же? – спросила она, игнорируя очевидную провокацию в его словах.

– Я прошу прощения за то, что привел сюда Адель, которая досаждает вам. Если бы я знал, что вы будете здесь в этот вечер, поверьте мне, ничто не заставило бы меня привести сюда эту даму.

– Почему, что вы имеете в виду, сэр? – растерянно спросила Брайони. – У леди Сен-Клер есть такие же права развлекаться, как и у меня.

– С вашим мужем? – сухо спросил он. Брайони замерла.

– Что вы говорите, сэр? Говорите понятнее, прошу вас.

– Простите, если я сказал правду. Я думал, вы знаете.

– Что я должна знать? Скажите мне сейчас же, если вам есть что сказать.

Графтон беспечно пожал плечами.

– Давняя любовная связь Рейвенсворта с Адель известна всем. Полагаю, у леди были мысли стать следующей маркизой.

Брайони потребовалось время, чтобы осознать смысл его слов. Она вытаращила глаза.

– Вы хотите сказать, милорд, что Адель – его любовница?

Графтон выглядел огорченным.

– Я уже сказал слишком много, – ответил он с сожалением. – Мой болтливый язык не доведет меня до добра. Простите, что я вообще заговорил об этом.

Брайони оцепенела. Взглянув на дорожку, она увидела, что Рейвенсворт и его возлюбленная обернулись и ждут их. Расстояние между ними дало ей время успокоиться. Она убедительно рассмеялась, что, как она надеялась, услышала бесстыдная пара впереди.

– Не обращайте на это слишком много внимания, лорд Графтон, – сказала она, гордо подняв голову. – Вы же знаете, что это всего лишь вынужденный брак. Мне жаль, что я отобрала у дамы принадлежащее ей по праву место. Смею сказать, это не входило в мои намерения.

Они подошли к маркизу, и Брайони достаточно оправилась, чтобы посмотреть в лицо очаровательному созданию, повисшему на руке Рейвенсворта. Брайони постаралась скрыть боль в груди и вызывающе ответила на вопросительный взгляд Рейвенсворта.

Рейвенсворт посмотрел на Графтона, потом снова на Брайони. Он увидел боль за ее напускной бравадой и интуитивно понял, что произошло. В каком-то смысле он был даже рад, что ей все известно об Адель, и знание причинило ей боль. Это хоть немного компенсировало все то пренебрежение, которое она вылила на него с самого начала их знакомства. Он всегда считал необходимым объяснить ей все насчет Адель, когда представится подходящий случай, поскольку она вращалась в тех же кругах, что и он, и хотел защитить Брайони от злых языков. Однако Графтон опередил его, и вред был уже нанесен. Он выругался про себя, что так долго тянул с признанием в своей связи с жизнелюбивой вдовой. Но чрезвычайная щепетильность Брайони сделала его более бесчестным, чем он хотел быть. Она была худшей идеалисткой, какую только можно себе представить. Что ж, сегодня ей пришлось столкнуться с реальностью, и она ей не понравилась. А чего она ожидала от него, раздраженно подумал он. Он ведь не обескровленный монах, в конце концов, и прошло несколько месяцев с тех пор, как он дал Адель отставку. Брайони ведь не может верить, что он специально устроил приезд этой дамы в Бат. Мысль была дурацкой, и он тут же выбросил ее из головы. Он возместит это ей, нетерпеливо подумал он. Его глаза красноречиво выражали немое извинение за все то, от чего она, он знал, должна страдать.

Брайони гневно смотрела на него.

– Рейвенсворт, – произнесла она дрожащим от ярости голосом, – лорд Графтон развлекал меня последними лондонскими сплетнями, и я жду не дождусь, когда смогу поделиться ими с Харриет. Ее они позабавят так же, как и меня. – Глаза Рейвенсворта сузились. – Похоже, – продолжала она с наигранной веселостью, – что один знакомый джентльмен, который очень сурово осуждал мое поведение, оказался совсем не таким образцом для подражания, каким хотел казаться. – Она заметила, как напряглись его плечи, и почувствовала удовлетворение. – Я бы хотела вернуться к моей кузине, – сказала Брайони, бросая на Рейвенсворта свой «холодно-оценивающий» взгляд. – Харриет, как и я, считает обманы таких лицемеров очень забавными.

– Все в свое время, моя дорогая, – ответил Рейвенсворт, его глаза стали холодными. – Адель пригласила кучу друзей погостить в ее доме в Кенте. Они уезжают завтра, и нам предложено присоединиться к ним. Что вы думаете на этот счет? Я говорил вам, по-моему, что мы ближайшие соседи. Идея весьма привлекательна. Лондон исключается. Ваши сумасбродные выходки еще будут помнить какое-то время. Бат тоже не имеет ни привлекательности большого города, ни очарования настоящей провинции. Так что в настоящий момент, полагаю, Кент подойдет нам лучше всего.

Он собирался отказаться от приглашения Адель, но резкие слова Брайони и выражение затаенной враждебности в ее глазах вызвали в нем желание отомстить.

Брайони чуть-чуть подняла подбородок и взглянула на Рейвенсворта с холодным презрением, которое так раздражало его.

– Мне нравится Бат, и я хочу остаться с моей кузиной. Ее общество – все, что мне нужно.

Рейвенсворт весь напрягся.

– Потише, моя дорогая женушка, – спокойно ответил он. – Думаю, вы достаточно испортили и без того хрупкую репутацию бедняжки Харриет. Полагаю, ее родители будут счастливы оградить ее от вашего влияния на месяц-другой. Мы едем в Кент, и хватит об этом. – Он повернулся к ней спиной и обратился к Адель – жест, направленный на то, чтобы ранить его непокорную жену.

Брайони прижала руку ко рту. Он причинил ей боль там, где она была более всего уязвима. Это было слишком. Она сдавленно вскрикнула, резко повернулась и бросилась бежать обратно, откуда пришла. Она слышала, как Рейвенсворт позвал ее по имени, но не откликнулась. Испуганный смех леди Адель висел в воздухе за ее спиной. Выйти за такого развратника было худшей ошибкой ее жизни, но она это исправит. Она потребует аннулировать брак, яростно подумала она.

На пути из садов она не встретила никого из знакомых и поспешила по Палтни-стрит к Лора-плейс. У входной двери она на секунду замерла от внезапно разорвавшегося над ее головой фейерверка. «Жалкие хлопушки!» – горестно подумала она, когда перед ней открылась дверь, и взбежала, хватая воздух ртом, по лестнице в свою комнату. Она заперла дверь нетвердыми пальцами и обессилено прислонилась к ней. Рейвенсворту была отведена соседняя комната, но между спальнями не было двери. Ему придется сломать дверь, чтобы добраться до нее. Надеюсь, ему понравится его брачная ночь, ожесточенно подумала она и, бросившись на кровать, разрыдалась.