По дороге домой в разговоре с теткой Дейрдре убедилась в том, что Рэтборн утратил доверие леди Фентон: тетка обрушивала громы и молнии на Рэтборна, обвиняя его в отсутствии деликатности: он позволил себе открыто появляться в обществе с подобной особой. Последняя парфянская стрела была выпущена ею, когда Дейрдре уже входила в свою спальню.

– Хорошо, что ты вне игры, моя дорогая, вне всего этого, – донеслось из коридора.

Она высказала вслух ту самую мысль, которая все время угнетала Дейрдре. Если бы она согласилась выйти замуж за Рэтборна, то теперь сидела бы взаперти в его поместье в Уорикшире, в то время как он веселился бы в Брюсселе с миссис Дьюинтерс. Эта мысль была прекрасным отрезвляющим средством, помогавшим выбраться из трясины жалости к себе.

Дейрдре постаралась выбросить Рэтборна из головы. Ее невольным союзником стал лорд Аксбридж. На следующее после приема утро сэр Томас прибыл в отель с запиской от командира. Аксбридж в самых любезных выражениях просил Дейрдре позволить ему предоставить в ее распоряжение лошадь на все время ее пребывания в Брюсселе. Такую же любезность он оказал своей сестре леди Кейпет, прибывшей что договоренности с ним в Брюссель на прошлой неделе со всей семьей.

Дейрдре подхватила юбки и стремглав бросилась вниз по лестнице. Выбежав из дома, она резко остановилась, ослепленная ярким весенним солнцем, заслонила глаза рукой и набрала полную грудь воздуха. Грум держал под уздцы стоявшего рядом гнедого. Лошадка была высотой около шестнадцати локтей, с живыми глазами, красивыми и длинными ногами и мощным крупом.

– Дайте мне пять минут, – выдохнула Дейрдре, обращаясь к груму, и, стремительно повернувшись, бросилась переодеваться в костюм для верховой езды.

Дейрдре вернулась в отель в приподнятом настроении – Аксбридж предоставил ей самую лучшую лошадь, на какой ей только доводилось ездить, – однако продержалось оно недолго и напрочь улетучилось, когда она увидела пышущую негодованием тетку.

– Это правда, что граф Рэтборн попросил тебя пригреть миссис Дьюинтерс, ввести ее в общество, и ты согласилась на его нелепое предложение? – возмущенно спросила тетка.

– Конечно, согласилась, – ответила Дейрдре, стараясь не выдать своего волнения, – разумеется, с вашего разрешения. А почему бы и нет? Манеры миссис Дьюинтерс безукоризненны.

Леди Фентон не могла этого отрицать, и инцидент, казалось, был исчерпан, но осадок остался.

– Похоже, миссис Дьюинтерс собирается обосноваться в отеле «Англетер», – заметила Дейрдре, чувствуя, как ее настроение портится все больше.

– Интересно, как лорд Рэтборн ее устроит. – Губы тетки растянулись в презрительной усмешке, однако, когда часом позже они получили записку, в которой их любезно приглашали оказать честь и доставить удовольствие, посетив частную гостиную миссис Дьюинтерс, леди Фентон приняла вид спокойный и приветливый.

– Бери пример с меня, Дейрдре, – напутствовала племянницу леди Фентон и, подумав, добавила: – Какого черта ей предоставили отдельную гостиную?

В качестве хозяина их встретил лорд Рэтборн. Он лениво и неспешно поднялся из глубокого кресла.

– Мария переодевается, – пояснил он. – Могу я предложить вам чего-нибудь выпить?

Похоже, он был в отличном настроении.

– Стаканчик хереса был бы очень кстати, – откликнулась леди Фентон, хотя надменный взгляд никак не вязался с ее любезным тоном.

Капитан Огилви сделал шаг навстречу Дейрдре и в нерешительности остановился, когда красавица показала ему спину. Лорд Рэтборн, заметив это, едва не поперхнулся бренди. Более молодые офицеры, поняв, что их веселью пришел конец, поспешили раскланяться и ретироваться.

Дейрдре и леди Фентон чинно уселись на краешке софы, обитой белой с золотом камчатной тканью. Появление миссие Дьюинтерс вызвало заметное оживление среди присутствующих. Все джентльмены встали с мест, выказывая свое почтение, а дамы придирчиво оглядели миниатюрную хозяйку с головы до ног.

– О нет, – проговорила тихо Дейрдре, обращаясь к тетке. – На ней алый атлас и платье с длинными рукавами!

– Все, чего ей недостает, это розы в зубах и кастаньет, – ответила миссис Фентон, не разжимая губ.

Дейрдре округлила глаза и искоса посмотрела на тетушку – никогда прежде она не замечала в ней подобной кровожадности.

Когда наконец миссис Фентон встала и собралась уходить, Дейрдре пожала миссис Дьюинтерс руку.

– Мисс Фентон... Дейрдре, благодарю вас, – вежливо попрощалась та.

– Не стоит благодарности. – Дейрдре ободряюще улыбнулась.

У двери Рэтборн догнал ее и сказал с очевидным сожалением:

– Надеюсь, вы не обидитесь, мисс Фентон, за то, что я не включил вас в число приглашенных на прогулку, которую собираюсь совершить завтра, но Мария не ездит верхом, а у меня только двухколесный парный экипаж.

Так как Дейрдре не слышала, чтобы слова приглашения .были произнесены, и была уверена, что Рэтборн это знал, она мгновение смотрела на него вопросительно, пытаясь разгадать его цель.

– Конечно, лорд Рэтборн, она не обидится, – спокойно произнесла леди Фентон. – Зачем ей обижаться, когда лорд Аксбридж предоставил ей прекрасную возможность ездить на самой красивой лошади в Брюсселе.

После этого заявления Дейрдре не осмелилась посмотреть Рэтборну в глаза и покорно последовала за теткой.

Они встретились на следующее утро. Рэтборн и миссис Дьюинтерс катались в открытой двуколке, О'Тул сидел сзади. Дейрдре в облегающем зеленом костюме для верховой езды и такого же цвета шапочке, кокетливо сдвинутой на сторону, выехала на Красотке. Армаи восседал на прекрасном чалом. Он был одет в куртку, точно совпадавшую по цвету с костюмом сестры. Брат и сестра, один красивый темноволосый и надменный, другая – сияющая прозрачной фарфоровой прелестью, привлекали к себе немало восхищенных взглядов. Рэтборн отметил это без всякого удовольствия. Эти двое, казалось, были рождены в седле, настолько легко они управляли своими лошадьми. Леди Фентон ничуть не преувеличила. Дейрдре сидела на самой красивой лошади, какую он видел в жизни, и осанка у нее была такая, какой он ни разу не встречал у женщины.

Некоторое время они ехали рядом.

– Вы едете в парк вместе с нами, мисс Фентон? – спросила миссис Дьюинтерс. – Я была бы рада вашему обществу.

– Нет, благодарю вас. Возможно, как-нибудь в другой раз. Красотка по утрам предпочитает менее напряженную прогулку. Она знает дорогу в Буа-де-ля-Камбре, и если я изменю этот порядок, она выкажет свой норов.

– Весьма похвально, – сказал Рэтборн. Его улыбка больше походила на оскал. – Надеюсь, вас можно будет застать сегодня днем? Я сопровождаю Марию на Гран-Пляс к модистке, и леди Фентон обещала, что вы будете дома. Скажем, часа в два?

Даже миссис Дьюинтерс, казалось, смутилась при виде столь плохо скрытого раздражения, но прежде чем кто-нибудь успел вымолвить хоть слово, граф натянул вожжи и тронул лошадей.

Возможно, это всего лишь слегка смутило миссис Дьюинтерс, но Дейрдре, ставшая мишенью раздражения Рэтборна, была возмущена до крайности. И все же она особенно тщательно одевалась для этого выезда.

Вскоре они уже направлялись к мадам Лекьер на Гран-Пляс, в самое сердце торгового квартала, на каждом шагу встречая множество юных леди, с которыми Дейрдре познакомилась в предыдущие месяцы. После каждой такой встречи, когда все оказывались представленными друг другу, Рэтборн, в обычной для него очаровательной манере, ловко увлекал миссис Дьюинтерс вперед. Она держала себя скромно, а Дейрдре имела удовольствие слышать бесчисленное количество приглашений на приемы и музыкальные вечера, адресованные актрисе и ее спутнику.

У мадам Лекьер Рэтборн тоже чувствовал себя вполне уверенно.

– Я хочу, чтобы все туалеты леди записали на мой счет, – сказал он модистке, но тут вмешалась сама миссис Дьюинтерс:

– Гарет, будь так любезен, оставь нас в покое и отправляйся куда-нибудь погулять на полчаса. Я приехала сюда не для того, чтобы заказать полный гардероб, как тебе известно. Все, что мне требуется, это платье для бала у герцогини Ричмонд, и я хочу, чтобы оно было с длинными рукавами и такого цвета, какой выберу сама. – Взглянув в окно, она воскликнула: – Кажется лорд Аксбридж идет через площадь.

Дейрдре резко повернулась и выбежала от модистки прежде, чем миссис Дьюинтерс закончила фразу. Она уже написала лорду Аксбриджу письмо, в котором выразила благодарность за лошадь, но не видела его со дня приема в посольстве.

А когда лорд Аксбридж запечатлел поцелуй на щечке Дейрдре, то уже и граф круто повернулся и выбежал из комнаты.

Мрачное лицо друга заставило лорда Аксбриджа убрать руки с талии Дейрдре. Господи, подумал он, забавляясь этой сценой, неужто Рэтборн и впрямь столь ревнив? От этой мысли у него поднялось настроение.

– Ах, Рэтборн, – сказал он непринужденно, не обращая внимания на опасный блеск в глазах друга. – Я как раз говорил мисс Фентон, как мне лестно то, что я предоставил ей достойную лошадку. Хорошенькая кобылка, правда?

– Возможно, – ответил Рэтборн угрюмо, но постепенно его лицо смягчилось. – Очень! – повторил он, давясь смехом.

– Хорошенькая? – воскликнула Дейрдре, не скрывая своего разочарования столь скудной похвалой. – Да такая кобылка одна на тысячу!

– Успокойтесь, Дсйрлре, – неожиданно проговорил граф с нежностью. – Если бы кто-нибудь видел нас теперь...

Дсйрдре тут же постаралась овладеть собой, и вскоре они вернулись к модистке, где миссис Дьюинтерс допивала херес. На обратном пути в отель Дейрдре отвечала графу вежливо, но холодно и от приглашения выпить стаканчик хереса в апартаментах миссис Дьюинтерс отказалась. Было совершенно ясно, что Рэтборн хотел поговорить с ней без помех, но Дейрдре, сославшись на то, что ее ждет Арман, поспешила удалиться.

Про себя же она решила, что время разговоров прошло. Она не думала возбуждать ревность графа, тем более что управлять жизнью, как оказалось, не в ее власти. Точно так же и граф был не властен над жизнью Дейрдре. Гарету Кавано предстояло наконец понять это.