Розовой гостиной пансиона для юных леди происходило торжественное чаепитие. Это не был обычный ритуал, изо дня в день повторяющийся в тысячах благопристойных английских домов. Это был еще и урок хорошего вкуса и манер и одновременно проверка того, что успели усвоить девицы из преподанных им правил.

Но, к сожалению, все превратилось в настоящую пытку и для почетного гостя, который на свою беду оказался привлекательным молодым мужчиной, и для девочек, каждая из которых, забывая о приличиях и внушенных им мисс Хейр правилах поведения, изо всех сил старалась обратить на себя его внимание. Мистер Грей, задавшийся целью найти достойную наставницу для своей несколько необузданной сестренки, смог воочию убедиться, насколько сложна эта задача, если судить по представленному ему результату. Дебора не могла управлять этой стаей девиц, истосковавшихся по мужскому обществу. Направить разговор на что-нибудь серьезное или придать ему хоть какой-то смысл, отдаленно напоминающий светскую беседу, не было никакой возможности. Все девушки откровенно флиртовали с гостем. У мисс Хейр часто бывали посетители мужского пола, которых девушки обязаны были угощать чаем и развлекать беседой, но те джентльмены не шли ни в какое сравнение с мистером Греем. Среди них были и красавцы, и остряки, и известные искусники в деле обольщения невинных созданий, но мистер Грей, как заметила Дебора, не прилагал ни малейших усилий, ни желания оказаться в центре внимания. Он предпочитал помалкивать и предоставлял больше говорить ей, когда появлялась возможность перекрыть неумолкающий вокруг девичий щебет.

Когда их взгляды скрестились на мгновение, на нее хлынул такой поток голубого ясного света, подобный чистому источнику с горного ледника, что ей стало как-то не по себе. Они оба отвернулись друг от друга. И больше она уже не решалась смотреть ему в глаза. В них была ясность, но не было теплоты. Был интерес, но не было простого живого чувства. Кот, оказавшийся среди беспечных пташек и не торопящийся выбрать себе подходящую добычу, вел бы себя точно так же.

Но Дебора вновь попыталась успокоить себя, развеять всякие подозрения. Будь мистер Грей агентом лорда Кендала, он не стал бы тратить время на чаепитие с девицами в пансионате. Он бы действовал в открытую — жестко, грубо, бесцеремонно. Этот же джентльмен, спокойный, благожелательный, вероятнее всего, был именно тем самым, кем он представился мисс Хейр. Ей нечего бояться. Только почему он вдруг как-то странно улыбнулся, когда она случайно перехватила его взгляд. О чем он подумал в этот момент?

Грей поздравил себя с удачной идеей лично явиться в пансионат и войти в доверие к этой девице. Сначала он намеревался захватить ее силой. Предварительный разговор с мисс Хейр заставил его поменять план действий. Не было никакого сомнения, что хозяйка школы встанет грудью на защиту своей протеже. Она вполне могла бы решиться вызвать констебля и преследовать похитителей с упорством истинно британского бульдога. Менее всего Грей желал огласки того, как он намерен расправиться с мисс Вейман.

Наблюдая за Деборой, он все больше убеждался, что имеет дело не с вражеской шпионкой, а со странным созданием, вдруг потерявшим чувство реальности. Ее нетрудно будет запугать до смерти. Грей был уверен, что пройдет день-два, и она раскроет перед ним все секреты, и он выведает у нее все, что ему требуется. В глубине души Грей даже немного пожалел, что ему придется обойтись с ней так жестоко. Не в его характере вести войну с беззащитной женщиной. Но он сразу отбросил в сторону подобные рассуждения. То, что у нее такой простодушный вид, совсем не доказывало, что она невиновна. Уже сам факт похищения Квентина говорил об обратном. Преступление было налицо.

Дебора коснулась пальцами бровей, стараясь хоть как-то облегчить мучившую ее головную боль, и уронила непривычные для нее уродливые очки. Они упали на стол среди чайных чашечек и блюдец с печеньями и пирожными. Дебора, неумело изображая близорукость, стала шарить рукой по столу. Миллисент — девочка в общем незлая, но слишком шаловливая и желающая во что бы то ни стало обратить внимание гостя на себя, передвинула очки на другое место, затрудняя Деборе таким образом поиски. Неудачная шутка прошла бы незамеченной, если бы Дебора не выдала себя, сразу перехватив руку Миллисент.

В наступившей паузе прозвучал голос Грея: — Мне кажется, миссис Морней, что очки вам не так уж необходимы. У вас прекрасное зрение. Может быть, мое замечание вам покажется бестактным, но они вам совсем не к лицу.

Дебора поняла, что совершила непростительную ошибку, разоблачив себя в такой мелочи, но она не могла предугадать, к каким последствиям эта ошибка может привести. Главное, что Грей узнал о ней нечто такое, что могло показаться ему странным. Правда, он тут же умело перевел разговор на другую тему. Он позволил девочкам задавать ему вопросы о том, обручен ли он, сколько ему лет, где он живет в Лондоне, чем занимается, почему приехал в Бат. Вопросы сыпались на него с такой же скоростью, с какой лучники выпускали свои стрелы в битве при Аджингкорте. Деборе, единственной учительнице, присутствующей на этой беседе, в конце концов пришлось повысить голос.

— Девочки! Потише, — сказала она твердо. Она должна была показать мистеру Грею, что леди, зарабатывающая себе на хлеб обучением детей, должна уметь брать командование на себя.

Спасительный гонг облегчил ей задачу. С недовольным бормотанием и смешками девочки стали покидать гостиную. Дебора содействовала их скорейшему уходу, держа двери раскрытыми настежь и добродушно напоминая, что утром состоится контрольная по французскому. Когда последняя из девиц удалилась, Дебора плотно закрыла двери, заперла их на щеколду и расслабленно опустилась в одно из кресел. Ей необходимо было хоть минуту-две для отдыха.

Внезапно заметив, что мистер Грей находится в гостиной и молча, стоя у окна, любуется открывающимся оттуда видом, она вежливо пригласила его присесть. Он без колебаний принял приглашение и, опустив глаза, стал изучать ее фигуру, скользя взглядом снизу вверх, начиная с носков скромных ботинок до прядок волос, выглядывающих из-под муслинового чепца. Он подумал, что Дебора Вейман совсем не соответствует его представлениям о ней и описаниям тех, кто ее знал. Тусклое существо — такой она хочет казаться, и весьма в этом преуспела. Она многого добилась. Неопытный взгляд не разоблачил бы фальши в ее нарочито невыразительном наряде. К несчастью для этой леди, он был как раз опытен в раскрытии всяких фальшивок и постоянно тренировал свою наблюдательность.

Пока она подавала поднос с двумя бокалами шерри — для него и для себя — Грей наблюдал за ее походкой и жестами и распознал врожденную грацию. Цвет лица был нарочно испорчен дурным гримом. Фасон одежды не мог скрыть женственность стройной фигуры. Роль женщины старше своих лет не совсем ей удавалась. Он уже видел на какое-то мгновение ее глаза без уродливых дешевых очков. В них мелькнули тогда зеленые искорки. В них была живость молодости. Для чего весь этот маскарад? Неужели она начисто лишена женского тщеславия?

— Я что-то сделала не так? — спросила Дебора. — Я заметила, что вы старались скрыть от меня свою улыбку.

— Прошу прощения. — Грей опустил густые ресницы, чтобы избежать испытующего взгляда Деборы. — Это произошло, когда вы случайно уронили свои очки.

— И что тогда произошло? — Дебора сделала вид, что ее внимание целиком поглощено бокалом с шерри. Если бы Грей занялся ее одеждой, он первым делом сорвал с ее головы этот дурацкий чепец и освободил бы ее волосы…

— Случилось маленькое происшествие, не стоящее, впрочем, вашего внимания.

— Какое же? — настаивала Дебора.

— Записка.

— Записка?

Какие же у нее на самом деле волосы под чепцом и слоем пудры? Блондинка она или рыжая? Будь они сейчас в какой-нибудь таверне и не будь она леди, он предложил бы ей полсотни, нет, целую сотню гиней только за то, чтобы она сняла чепец.

— Что за записка?

— От Миллисент.

— Миллисент передала вам записку?

— Да. Вместе с бутербродом с сыром, от которого я отказался.

Ее голос приобрел естественную интонацию. В нем прозвучал искренний гнев, истинный темперамент.

— О Боже! Я должна показать эту записку мисс Хейр. Девочка нарушила все правила и приличия.

— Боюсь, что это невозможно.

— Почему?

— Она съела ее вместе с отвергнутым мною бутербродом.

Когда Дебора рассмеялась, он, довольный, откинулся в кресле, почувствовав, что заслужил се доверие.

Дебора молча пригубила из бокала шерри. Она ждала вопросов от своего нанимателя. Он был не очень-то любезен, но она не винила его за это. Наоборот, его нерешительность импонировала ей. В нем она угадывала мальчишескую робость и неопытность провинциала. Знания светских условностей, которыми обладала она, хватило бы на них обоих,

— Мисс Хейр сказала, что вы ищете наставницу для своей сестры? — начала она разговор первой.

Он оттягивал обсуждение деловых проблем. Скоро, очень скоро покой и уют этой гостиной сменится кошмаром. Доверчивость исчезнет из ее глаз, и когда еще мисс Вейман взглянет на него с такой же теплой доброжелательностью. Вряд ли настанет такой день.

— Вам, вероятно, необходимы рекомендации от моих прежних нанимателей? — Для Деборы это был самый больной вопрос.

— Рекомендации? — Грей постарался выглядеть как можно более беспечным. — Я и так все о вас знаю.

— Не может быть, — невольно встрепенулась Дебора.

Грей улыбнулся несколько лукаво.

— Мисс Хейр поведала мне полное ваше жизнеописание. Она рассказала о том, как вы с вашим покойным мужем провели несколько лет в Ирландии, а там местные жители не очень-то любят заниматься всякой писаниной.

— Да, это верно.

— Для меня отзыв мисс Хейр о вас весомее всяких бумаг.

— Благодарю вас.

Дебора сбросила с плеч главную тяжесть, и это оказалось легче, чем выманить у несмышленого ребенка леденец. Грей оказался более доверчив, чем она предполагала. Ей стало немного стыдно за себя, за ложь, которая срывалась по необходимости с ее уст.

— Простите, что я задаю вам этот вопрос, но… — начал он и ненадолго замолчал. — Мисс Хейр не очень ясно выразилась. Она обмолвилась, что, помимо обучения моей сестры правильному произношению, вы еще способны придать девушке некий светский лоск. Я правильно ее понял? Мне интересно, как вы этого добиваетесь?

Наступила неловкая пауза. Мистер Грей поднес к губам бокал с шерри, а Дебора съежилась от страха в своем кресле. Она знала, что меньше всего производит впечатление человека, который мог бы навести на кого-либо хоть какой-то лоск. У нее самой в помине не было никакой светскости.

В течение долгих и тягостных мгновений она молча разглядывала свои стиснутые на коленях руки.

Грей спросил вроде бы участливо:

— Я сказал что-то обидное для вас? Склонившись, он легким движением провел пальцем по ее запястью. Это прикосновение толчком заставило побежать кровь по всем ее жилкам и капиллярам. Пульс участился настолько, что она испугалась, что может потерять сознание. Усилием воли Дебора преодолела этот приступ слабости и одновременно возбуждения. Она даже нашла в себе силы взглянуть ему прямо в глаза.

— Я знаю, о чем вы сейчас думаете! — произнесла она.

— Сомневаюсь! — Он так же почувствовал некий шок от прикосновения к ее не прикрытому тканью участку кожи и сам удивился странности непривычных ощущений.

И взгляд и улыбка его смягчились. В них проглядывала нежность и сочувствие. Чтобы снять возникшее неловкое напряжение, Дебора взяла инициативу на себя.

— Вы должны понять, мистер Грей, что гувернанткам и школьным учительницам платят не за то, чтобы они щеголяли нарядами. На самом деле наниматели предпочитают тех, кто понимает, какое место они занимают в обществе. Слуги носят ливреи. Мы, гувернантки, надеваем на себя нечто подобное. Это униформа. Вы могли заметить, что все учительницы в школе мисс Хейр почти неотличимы одна от другой.

— Вы ошибаетесь. Я бы узнал вас в любой одежде в любой толпе.

Комплимент прозвучал так неожиданно, что вызвал у нее нервную дрожь. Может быть, он хотел как-то ободрить легковозбудимую невзрачную вдову и добиться победы над ней, не прилагая никаких усилий? В следующий момент он погладит ее по щечке и скажет, что в юности она, наверное, была настоящей губительницей сердец. Пора было резко менять тему.

— Служить гувернанткой доставляет вам радость?

— Прошу прощения, я не очень-то поняла, что вы хотите знать?

— … Ведь так нелегко отказаться от собственной личности… Стать тенью кого-то постороннего, посвятить ему лучшие годы своей жизни. Неужели это предел ваших желаний?

Нет, это не было ее желанием. Она стала гувернанткой в силу необходимости. Ей надо было прятаться, скрывать свою истинную сущность под маской. Деборе грозила тюремная камера, и она предпочла перевоплотиться в иное, чуждое ей по характеру существо. Вот этого всего она и не могла ему рассказать. Под тонкими стеклами очков ее зрачки вспыхнули. Зачем вся эта лишняя болтовня? Она не нуждалась в его сочувствии. Она требовала только уважения к себе и к своей профессии. Дебора решила убедить его, что он сделал правильный выбор, нанимая ее для определенной работы.

— Мистер Грей, давайте расставим, как говорится, все точки над i. Вы, конечно, имеете полное право сомневаться в моих способностях. Но я имею представление о придворной жизни, я знаю, как готовить девушку к ее первому сезону в свете, я в курсе последней моды и манер. У меня нет документальных подтверждений моих знаний, но я готова к любому экзамену. Спросите меня, что вас интересует в этой области, и вы получите от меня самый обстоятельный ответ.

Он ощутил обиду в ее тоне. Взяв ее ладонь в свою, Грей как бы призвал Дебору закончить ее несколько возбужденный монолог. Что-то в этой мисс Вейман было такое — то ли какая-то печальная обреченность, то ли некая бравада в попытках отстоять свое достоинство, что смущало Грея, путало его мысли. Чем-то она притягивала его, как притягивается металлическая иголка к магниту. А может быть, это было ощущение, что она относится к нему как к спасителю, посланному ей самим небом.

Дебора настаивала на своем.

— Вы хотели устроить мне проверку? Так спрашивайте!

— Я не знаю, что спросить…

— Подумайте о своей сестре. Чего вы хотели бы для нее добиться и от чего вы хотели бы ее избавить?

Это задание не составляло для Грея особой сложности. Его младшая сестренка Маргарет причинила ему массу неприятностей и, вероятно, добавит немало серебряных нитей в его шевелюру, пока он не выдаст ее замуж.

— Что ж… — начал он нерешительно.

— Со мной вы можете говорить абсолютно искренне.

Грей задумался, прикрыв глаза. Что ж, если леди Дебора хочет продолжить игру, он согласен в ней участвовать.

— Как мисс Хейр вам, наверное, уже сообщила… моя сестра Маргарет… она… в общем, она богатая наследница. Нет, не подумайте ничего такого… Маргарет далеко не дурочка. Она догадывается об охотниках за приданым… Но у нее нет должного опыта, как давать им отпор. Что бы вы посоветовали ей на первый случай?

— Ничего не может быть проще, — сказала Дебора. Такой же вопрос встал недавно в отношении одной девочки из их школы. — Надо избегать подобных мужчин, словно они больны заразной болезнью.

То же самое Грей недавно втолковывал Мэг, только она не слушала его, считая, что уже научилась разбираться в мужчинах и знает, как ими управлять. Он переплел пальцы, положил на них подбородок и сказал с насмешливой серьезностью:

— На многих мужчин такое поведение девушки оказывает обратное действие. Им кажется, что особы женского пола их избегают потому, что боятся влюбиться по уши. И «женихи» не оставляют своих притязаний. Давайте рассмотрим другой случай… Если она застигнута врасплох и находится, ну… как мы с вами, например — наедине с мужчиной в запертой комнате.

Дебора с беспокойством взглянула на дверь, потом перевела взгляд на Грея. Резко повернувшись на стуле, она глянула на его левое плечо.

— Что такое? — спросил Грей, нахмурившись.

— Не двигайтесь, к вам за воротник забралась оса.

— Что?!

Пока Грей, вскочив, беспорядочно размахивал руками, Дебора проскользнула к двери. Держа руку на щеколде, она разразилась смехом.

— Все в порядке, мистер Грей. Никакой осы не было.

Он был не очень доволен, что его так провели.

— Дьявольщина! — Он устремился к Деборе и прижал дверь плечом. — Вы хотите убедить меня, что у Мэг не было другого способа, кроме этой шутки.

— С глупцами и шутить надо глупо. Они на это легко поддаются.

— В интересах дела и установления всеобщей гармонии давайте с этой минуты избегать слова «гувернантка». Заменим его термином «компаньонка». Вы не возражаете, миссис Морней?

Его голос как бы обволакивал ее.

— Вы не пожалеете, мистер Грей, я вам обещаю.

— Теперь нам осталось только договориться о дне и часе, когда я смогу проводить вас к моей сестре.

— Я должна сначала все обсудить с мисс Хейр.

— Естественно.

Дебора чуть подергала дверную ручку, намекая Грею, что он по-прежнему преграждает ей путь. На какое-то мгновение, уступая ей дорогу, он коснулся тела Деборы, чуть приобняв ее, но в глазах ее не было испуга. Только немой вопрос. Грей поинтересовался:

— А что, миссис Морней, если моя сестра окажется в такой ситуации? — Он схватил ее запястья и, преодолевая ее слабое сопротивление, крепко сжал их. — Какой совет вы дали бы ей на этот раз?

Дебора усмехнулась.

— Если у девочки крепкие легкие, пусть использует их во всю мощь, призывая на помощь. А когда ее освободят от нежелательных объятий, она объяснит всем, что оса забралась под ее воротник.

— У вас на все есть ответ. Вы просто кладезь мудрости. — Он еще плотнее придвинулся к ней. — А я знаю, как пресечь женский крик. Это можно сделать достаточно крепким поцелуем.

Он был так близко от нее, что Дебора чувствовала его теплое дыхание на своих похолодевших щеках. Ни страх, ни любопытство, ни даже крепость его рук удерживали ее от сопротивления. Это было чувство, ранее ей незнакомое. Их губы медленно сблизились и так же медленно отдалились. Дебора перестала дышать, словно боясь стереть с губ следы этого прикосновения.

За дверью прозвучал гонг. Они оба вздрогнули, словно просыпаясь от долгого сна.

Грей пропустил ее, распахнув перед ней дверь.

— Если я не ошибаюсь, на сегодня занятия окончились.

Кровь прилила к ее щекам, в глазах заметалось беспокойство.

— Мистер Грей… Я право не сознаю, что делаю.

— Вы стоите на моей ноге, — не замедлил он с ответом.

— Что?

— Только что вы изучали со мной разные выходы из затруднительных ситуаций, в которые могла бы попасть моя сестра. А вот теперь отдавили мне ногу.

Его слова вернули ее в реальную жизнь.

— Да, конечно, я имела и такой способ на крайний случай, — нашлась Дебора.

— Он довольно эффективен, но весьма болезнен.

В коридоре они оказались вновь в шумной толпе девочек, которые покидали свои классы и возносились на верхние этажи подобно птичьим стайкам. Щебет и визг заглушали все, и беседа с мисс Хейр прошла на скорую руку. Дебора была рада поспешному отбытию мистера Грея. Двусмысленный эпизод, связанный с проверкой способности Деборы противостоять домогательствам слишком уверенных в себе джентльменов, смутил ее. Она прокралась в учительскую комнату и, улучив минуту, когда осталась там в одиночестве, внимательно осмотрела себя в зеркале. Ее собственное отражение в большом зеркале не принесло ей ничего, кроме разочарования. С трудом можно было поверить, что мистер Грей вздумал флиртовать с ней. Как могли подобные бредни появиться в ее глупой голове?

В библиотеке дома, временно арендованного Греем в Бате, два джентльмена вели сражение за карточным столом. Младший брат Грея Ник был высок и светловолос и не обделен истинно мужским обаянием. Однако он был лишь младшим сыном, и это снимало с него громадную ответственность, которая лежала на плечах старшего брата. У Ника было очень мало забот и очень много свободного времени. В денежном отношении он был независим, позволял себе дорогостоящие развлечения, а когда небо на какое-то время заволакивалось унылыми тучами, а долги вырастали выше допустимой приличиями суммы, он в раскаянии и тоске появлялся в будуаре своей любящей матушки — вдовствующей герцогини — и, выдержав пару ласковых материнских упреков, а иногда и шлепков, уходил, получив желаемое. Женитьба и обзаведение потомством, во всяком случае в обозримом будущем, не входили в планы Ника. Этот грустный долг должен был сперва исполнить его старший брат.

Лорд Хартли, шурин, ухе девять лет был женат на их старшей сестре Гасси. Харт был сонного вида джентльмен, смуглый и темноволосый. Он восхищался своими авантюрными родственниками, но собственное здравомыслие всегда удерживало его на краю пропасти, которую те перемахивали без раздумья. Харт умел держать себя в руках, был постоянен и надежен, в отличие от братьев-кузенов, чьи настроения были переменчивы, а желания внезапно вспыхивали и гасли, как ночные зарницы. Иногда, беседуя с ними, он не успевал следить за ходом их мысли. Чаще всего он помалкивал, но иногда умел отстаивать свое мнение. И сейчас Харт выражал недовольство планом Грея, не понимая смысла всей этой затеи.

— Думаю, есть более простой способ уладить эту проблему.

— Какой же? — Ник собирал карты, разбросанные по столу. — Моя сдача, кажется?

— Да, тебе сдавать. Но я о другом… Почему бы не передать эту мисс Вейман властям?

— Ты пропустил мимо ушей, что говорил Грей. Магистраты, суды затянут такую волынку, что мы не дослушаем эту песню до конца дней своих, а Грей должен схватить предателя немедленно. Шпион засел в министерстве и спокойно работает на врага. Вот поэтому мы берем на себя роль праведного суда.

Азарт пылал в глазах Ника. Харт посмотрел на карты в своей руке и стал раскладывать их веером по мастям.

— Пока Грей так же далек от поимки предателя, как и в самом начале.

— Ты же слышал его рассказ. Он расставил дюжину ловушек. Ни одна не сработала. Но сработает главная и последняя — что-то очень важное, связанное с мальчиком и мисс Вейман.

— А может, мисс Вейман и есть та самая предательница?

— Нет, — воскликнул Ник, — это невозможно.

Мнение Харта совпадало с мнением Ника, но все же он спросил, будучи человеком дотошным.

— А почему невозможно?

— Потому что мисс Вейман не имела никакого отношения к информации, которая уходила во Францию. Конечно, она могла вытянуть что-то из Джила, но тот вряд ли посвящал ее в политику.

Харт, нахмурившись, перебирал карты.

— Все меньше смысла я вижу в нашей затее. Раз ее никто ни в чем не подозревает, почему она разом срывается с мальчиком с места и скрывается в Англии?

Ник тяжело вздохнул.

— Ответы на все вопросы мы получим после того, как Грей допросит мисс Вейман.

Игра в карты продолжалась в молчании. Ник не удивился, что следующий кон остался за ним. Мысли Харта витали далеко от карт. Он заявил:

— Я не верю, что она убила Джила.

— Почему же?

— Потому что мисс Хейр так высоко отзывалась о ней, а Джил назначил ее опекуном Квентина.

— Но она может знать убийцу, В чем-то она замешана. Иначе она бы не скрывалась вместе с мальчиком.

Хлопнула входная дверь, и Грей стремительно ворвался в библиотеку. Не глядя ни на кого, он подошел к столу, отмерил себе из графина коньяку и с наслаждением проглотил огненную жидкость. Только после этого он обратился к своим товарищам:

— К счастью, все прошло гладко. Мисс Хейр доверяет мне, девчонка тоже. Мы без труда добьемся своего.

Ник удивленно поднял брови.

— Значит, мисс Вейман уже залетела к нам в клетку?

Грей ответил такой ледяной улыбкой, что Харт даже поежился.

— Я думаю, что мы заставим мисс Вейман открыть свои карты уже через несколько часов.

Ник, осторожно подбирая слова, произнес:

— Если все идет так замечательно, может, не стоит прибегать к насилию, а спокойно добиться от нее всей правды?

— Не мели чепухи, Ник. Всякое дело требует усилий. Впрочем, к труду ты не приучен. Мисс Вейман доказала мне недавно, что она умнейшая и хитрейшая из женщин, и выбить из нее признание можно только надавив на нее как следует.

Харт, тотчас же представивший в воображении стальные раскаленные щипцы и кипящее масло, спросил сдавленным голосом:

— Грей, дружище, неужели ты пойдешь на такое?

Грей ответил резко, словно ударил плетью:

— Не будь таким дураком, Харт. Я не нанесу ей никакого вреда… В том смысле, как ты это себе представляешь.

Харта эти заверения ни в чем не убедили. Грей между тем продолжил:

— Мы увидимся с вами в Уэлсе. И помни, Харт, что я тебе сказал. Не вступай с девчонкой ни в какие разговоры. Ты должен выглядеть мрачным злодеем и как следует ее напугать. В тебе должно появиться что-то звериное. Вспомни о своем Язоне. — Грей имел в виду восьмилетнего сынишку Харта. — Только представь себе на мгновение, что твоего мальчика похитили и ему угрожает опасность.

Харт мрачно пожал плечами и ничего не ответил.

Грей обратил свое внимание на Ника.

— Ник?

— Я свое амплуа знаю. Я буду ее другом и спасителем.

— Только чересчур не войди в роль.

Грей уже собрался уходить, когда Ник позвал его.

— Почему ты не расскажешь нам с Хартом, о чем вы беседовали с мисс Вейман?

— А что бы ты хотел знать?

— Ну… хотя бы для начала, как она выглядит.

— Испуганной, наивной, невинной овечкой…

— И ты по-прежнему думаешь, что она застрелила Джила?

— Один короткий разговор с ней меня еще ни в чем не убедил.

— И все же? — не отставал Ник. Грей чертыхнулся.

— Я был бы последним дураком, если б поддался скромно потупленным глазкам и милым улыбкам… Но я далеко не дурак.

— Это я знаю, — вздохнул Ник.

— Вот и хорошо, что ты меня понял. А теперь простите меня, господа.

Грей с шумом захлопнул дверь, вызвав недоумение у своих компаньонов. Харт покачал головой и произнес:

— Никогда не видел его в таком настроении.

— Я тоже, — согласился с ним Ник.

— Что на него нашло?

— Может быть, я догадываюсь… — начал было Ник, ероша свои густые волосы.

— О чем?

— Нет, нет. Я, должно быть, ошибся. — Ник посмотрел на закрытую дверь и скорчил гримасу, в его глазах заплясали хитрые огоньки.

— Поделись со мной своей догадкой, — обиженно потребовал Харт.

— Бедный Грей… — Ник засмеялся. — Знаешь, Харт, я никогда раньше не произносил этих слов.

— Каких?

— Бедный Грей…

Харт тяжело вздохнул, глядя на огонь в камине. Он мечтал о том, чтобы оказаться сейчас в кругу своей семьи в Кенте. Ему совсем не хотелось находиться здесь, так далеко от супруги и сына, и принимать участие в этой странной авантюре.