Ровно в 13:00 по бортовому времени, строго по расписанию, составленному Главным Бортовым Компьютером Сизифом, все члены экипажа ощутили легкий, с нетерпением ожидаемый толчок, качнувший пол и переборки, и соединивший научно-исследовательское судно «Популярный ведущий Антон Глинка» с твердой поверхностью планеты Глория.
— Посадка прошла успешно, выравниваю опоры, — сказал Штурман.
— Пошла процедура анализа внешней атмосферы, — произнес Бортинженер. — Температура за бортом со всеми поправками, связанными с присутствием корабля, плюс двадцать шесть градусов выше нуля по мировой шкале. Состав: азот 76 %, кислород 18 %, углекислый газ 3 %. Пригоден для дыхания человека, категория А.
— Выравнивание судна завершено.
— Анализ проб воздуха и почвы на наличие микроорганизмов. Запущено моделирование реакции человеческого организма на местные виды микробов и вирусов… Так… Безопасность по категории А. Анализ внутреннего и внешнего излучения — категория А. Скорость ветра — полтора метра в секунду…
— Ходовые двигатели выключены. Тормозные крылья приведены в архивное состояние. Вентиляция места посадки запущена…
— Андрономические параметры — категория В, эргономические категория Г, гравитация 114 % по мировой шкале…
Стихла вибрация, создаваемая двигателями.
— Точность — вежливость королей, — проговорил Капитан. Безопасность планеты именно такая, какую нам и обещали в Городе. Что ж, познакомимся с ней поближе, — микрофон бортового радио выполз из гнезда и, извиваясь, приблизился к губам. Капитан объявил:
— Внимание! Говорит капитан Корабля. Господа! Мы совершили посадку на Глории. Пробы воздуха и грунта показывают, что планета близка к земному типу в первом приближении и пригодна для человека без климатического вмешательства. Так что научная группа может приступать к своей работе. В шесть часов прошу всех собраться у трапа для ритуального подъема флага и исполнения гимна Лиги Наций. То есть, сразу после второго обеда. Благодарю за внимание.
Микрофон медленно вполз в гнездо. Капитан встал, глубоко потянулся, зевнул.
— Кант, пойдешь обедать? — обратился он к песику, лежащему на подстилке под астрогационным экраном.
Кант приподнял свою короткошерстную кофейного цвета морду, подумал и затем встал весь. Хвост сразу же заработал «вентилятором на слабых оборотах».
— Хороший, — привычно подставил руку Капитан, а пес ее так же привычно лизнул.
— Капитан, — обратился Штурман, не снимая наушников. — Ксенобиолог просит разрешения войти.
Капитан кивнул.
— Ну разумеется, пускай входит.
Дверь открылась и через порог переступила Ксенобиолог. Шпильки ее высоких каблуков приятно звякнули о пол.
— Боже, как же ты сегодня красива, Салли, — сделал ей комплимент Капитан.
Он был женат, причем жена находилась на этом же корабле в качестве врача, поэтому Штурман с Инженером ехидно переглянулись и вновь вернулись к своим занятиям.
— Итак, чем могу помочь?
— О, Всеволод! Вы всегда так вежливы, как единственный настоящий джентльмен во всей округе.
Она улыбнулась и белизна зубов сконтрастировала с темной негритянской кожей.
— Всеволод, могу я вас попросить об одном одолжении?
— Хоть о трех, если это будет в моих силах.
— Мне надо, чтобы мне помогли наклеить лейбл «The Coca-Cola Company» на «Глинку»…
Штурман показательно громко вздохнул и недовольно покачал головой. Инженер ему в ответ повел плечом.
— …а потом заснять повтор посадки Корабля на Глорию, но уже с лейблом. Все расходы оплачивает Компания.
Капитан сделал страдательное выражение лица.
— Салли. Вашими устами лучше бы мед пить. Бедняжка, зачем вы лезете в эти глупые игры взрослых дядек. И куда мне, несчастному, после этого деваться, нигде нет покоя, даже в глубоком космосе.
— Всеволод, это указано в договоре…
— Ну хорошо, хорошо, не мучьте меня. Ну конечно, указано и конечно мы сядем второй раз. Но я ведь также обязан предупредить вашего конкурента, компанию «PepsiCo», интересы которой представляет наша уважаемая Картограф.
— Знаю. Это ваше право, Капитан.
— Салли, хотите кофе? — сделал примирительный жест Капитан.
— Непременно, Всеволод. Сразу же после рекламной посадки.
И она вышла, цокая каблуками, гордая и прекрасная. Капитан немедленно вызвал Аи Басуки, девушку-картографа, которая отвечала за рекламу «PepsiCo» в течение всего рейса «Глинки» и сообщил ей о намерении конкурентки.
— Я тоже хочу так, — воскликнула Картограф. — Мы наклеим мой лейбл с противоположной стороны и снимем другой камерой… Так будет хорошо.
— Хорошо, так хорошо, — согласился Капитан и пошел обедать в столовую комнату. Пинчер Кант весело обогнал его и устремился к своей любимой миске.
В гостиной уже находился почти весь состав научной группы: Геолог, Метеоролог, Энергетик и Журналистка, а также жена капитана, врач, входящая в обязательный состав экипажа.
— Приятного аппетита, — поприветствовал астронавтов Капитан и сел на свое обычное место за столом, ласково тронул жену и заказал себе поесть.
Робот-официант взял наполненный блюдами поднос из ниши Молекулярной Кухни и поставил его перед Капитаном.
— Никто не смотрел последний фильм Фила Раймонда? поинтересовалась Журналистка.
— Я смотрел, — откликнулся Геолог. — Ты про «Желтизну»? Потрясающе. Человек решается на открытый конфликт с самим собой. Смело. Всем советую посмотреть. Фильм безукоризненно красочный, динамические эффекты, саунд-трек — все здорово. Но знаешь, Джози…
— А мне очень понравился. Я вообще люблю такую вот контрастность и обязательно немного мелодраматических штрихов.
— Джози! Согласись, вглубь проблематика додумана не до конца. Последние действия, на которые решается героиня… они знаешь, честно говоря неправдоподобны. Они даже вредны, потому что призывают к никуда, в пустоту. Так нельзя.
— Тем не менее и как бы там ни было, кинокомпания уже втрое окупила затраты, — присоединился к разговору Энергетик. — Безусловно, коммерчески фильм очень успешный.
— Кстати, господа, — вспомнил Капитан. — Джози! Меня попросили совершить рекламную посадку, так что ты должна будешь организовать двойную съемку с противоположных сторон корабля. Картограф и Ксенобиолог уже готовят свои наклейки. Друзья, прошу вас потерпеть эти час или два лишних неудобств. Хоть это и не обязательное условие, но лучше пока не выходить на поверхность. Ну сами понимаете, чтобы не попасть в кадр и так далее.
— Кант! — позвал Метеоролог. — Хочешь косточку?
Пинчер оторвал мордашку от миски, облизался, посмотрел на Метеоролога, будто размышляя что ему выгоднее — взять кость сразу или после обеда. Решив, что второе выгоднее, он махнул пару раз хвостом и вновь вернулся к прерванной еде.
— Ну ладно, спасибо за обед, — сказал Метеоролог и поднялся из-за стола. — Пойду поизучаю, какая там информация поступила от датчиков. Узнать что хоть за планета.
В столовую вошли Инженер и Штурман. Штурман сказал:
— Вторая посадка будет на автопилоте. Я уже составил программу.
— Тогда я тебе дам знать, когда все будет подготовлено, — ответила ему Журналистка.
— Договорились.
Журналистка поднялась и попросила Сизифа вывести двух роботов-телеоператоров из Корабля, а сама пошла выбирать наиболее эффектный ракурс. Таким образом среди всего экипажа она первой ступила на землю Глории. Ступила и огляделась вокруг. Рядом с ней стояли, перетаптываясь с ноги на ногу два робота округленных форм, глядели на нее внимательными глазами.
Корабль стоял на подобии площадки из спекшегося до пемзы грунта метров семидесяти в диаметре. За площадкой простирался выжженный солнцем луг. Местность была покатыми косогорами и в лощинах мохнато ершилась странными разлапистыми сооружениями, чуть колышащимися от ветра.
Было довольно жарко и тогда Журналистка вернулась на Корабль, чтобы переодеться. Она осталась в одной майке и шортах, на голову надела кепку с выдающимся козырьком, тщательно уложив под нее волосы, и долго размышляла какую предпочесть обувь. В конце концов она остановила выбор на мягких легких туфлях. Переодевшись в такой наряд, она полюбовалась на себя в зеркало и вновь вышла из каюты. Проходя по коридору, она сквозь прозрачную стену спортивного зала увидела как Штурман занимается на спортивном тренажере. Он также заметил ее и помахал рукой. Она в ответ послала ему воздушный поцелуй. Выходной шлюз был разблокирован и поэтому автоматически открывался при подходе к нему любого человека.
И Журналистка во второй раз спустилась по трапу и ступила на поверхность Глории. Она неторопливо пошла вдаль от Корабля, принюхиваясь к открытому, агрессивному воздуху с ветром. Травяной ковер встретил настороженно. Невысокая сухая игольчатая трава зашуршала о подошвы туфлей, и в воздух тут же поднимались крошечные летающие насекомые, жужжа кругами вокруг астронавтки. Она не оглядывалась на Корабль. Она медленно и задумчиво брела по лугу, а затем вместе с ним стала спускаться по отлогому склону косогора. Весь склон был словно выкрашен в глубокий фиолетовый цвет, который придавали ему миллионы цветочных венчиков. Над цветами порхали маленькие существа с перепончатыми ленточными хвостами, которые змейкой извивались вслед за каждым их движением. Эти хвосты издавали непрерывный звук трепыхания. Чем дальше она спускалась вниз, тем больше и выше было разнотравье. Появились бурые метелкообразные кустики; розовые цветы-колокольчики, сросшиеся с единственным листком; красно-коричневые плющевидные плети с широкими трехпалыми листьями.
Дальше внизу, под склоном, рос околок деревьев, из-за которого самым краем виднелось озеро. Отсюда открывалась великолепная обзорная панорама и девушка остановилась и села на землю, вытянув ноги по прохладному прикосновению травы. Небо было слабо зеленоватое, почти белое. В небе стремительно пронеслась стайка птиц.
Вдруг неожиданно почти над самым ухом раздался грозный возглас:
— А что это ты тут делаешь?!
Журналистка испуганно вздрогнула и медленно повернула голову.
— Сильно испугалась? — спросил Штурман (а это был он) и присел рядом с ней. Он попытался обнять Журналистку, но та отодвинулась.
— У меня чуть сердце не разорвалось, — сердито пробурчала она. И добавила: — От неожиданности.
— Хорошо-то как! Боже мой.
— Да, хорошо.
— Гляди, по твоей ноге что-то ползет.
По ноге Джози медленно перебирал дюжиной ног паук с очень плоским телом, выкрашенным в ядовитый серо-желтый цвет.
— Пусть ползет, — безразлично сказала Джози. Она сорвала стебель травинки и попыталась потрогать им паука. Членистоногое издало скрипящий звук и недовольно отступило. Потом развернулось, пошевелило короткими гибкими усиками и соскользнуло с ноги обратно, в траву. Журналистка почесала кожу идеально ровным накладным ногтем в том месте, где оно ползало и поднялась.
— Обратно пойдем? — спросил ее Штурман, глядя на нее снизу вверх.
Джози кивнула и они стали подниматься обратно по склону вверх. Пока шли, Штурман нарвал небольшой букетик цветов и подарил его Журналистке.
— Ты не будешь против, — спросила она, — если я отдам его Ксенобиологу?
Штурман был против, но не подал виду. Напротив, он даже сказал:
— Да, конечно, пусть изучает. А то затискалась со своей рекламой. Бедненькая.
Джози поджала губки. Она не любила, когда при ней кого-то жалели. Кроме нее самой.
На могучих боках Корабля уже красовались оба лейбла. На самом видном месте макушки укрепили флаг Лиги Наций. Два робота-телеоператора нетерпеливо подбежали к Журналистке и она стала им объяснять как она хотела бы, чтобы они сняли. После того, как все разъяснения были даны, все люди зашли обратно в корабль, шлюз был заблокирован, заработали реакторы, двигатели и начался автоматический процесс повторной — уже рекламной посадки.
Экипаж тем временем собрался в гостиной. Первое время астронавты стояли у окон и махали руками, приветствуя работающие вдалеке видеокамеры, но вскоре им это наскучило.
— Не забудьте, пожалуйста, в шесть вечера торжественное поднятие флага, — повторился Капитан, — а в восемь часов одновременный сеанс связи, так что к этому моменту будьте в своих кабинетах.
— Да, кстати, капитан, — сказал Метеоролог, вальяжно развалившийся в кресле нога на ногу и державший во рту электронную сигару-стимулятор, — как мы будем делить рабочих роботов? Мне, например, надо выгружать и собирать несколько установок и я бы хотел, чтобы они были приведены в рабочее состояние как можно скорее.
— Как и у меня, — добавил Энергетик.
— Ну — это вопросы не совсем ко мне, — отвечал Капитан. — Вы это скажите Сизифу, пусть он и распределяет рабочее время роботов.
Журналистка протянула руку и взяла с полки свежесорванный букет глорианских цветов, стянутый резинкой и подала Ксенобиологу.
— Это мы с Людвигом ходили на поверхность. Что ты скажешь про них, Салли?
Ксенобиолог задумчиво осмотрела каждый стебелек с цветком и проговорила:
— Занятно. Если ты не против, я возьму к себе в комнату?
— Не против.
— Дайте и мне посмотреть, — попросил Инженер и букет пошел по кругу.
— Весьма, весьма искусно сделаны, — сказал Энергетик. — Видите, здесь каждый лист является как бы самостоятельной солнечной батареей, питающей энергией основное тело, главный ствол. Смотрите, совсем нет швов.
— Ты полагаешь молекулярно-промышленная технология?
— Ну… что-то в этом роде. Однако мы можем заметить, что каждый элемент отличается от другого, а значит производство не однотипное. Где-то встроен механизм искусственных «случайных» искажений.
— Функциональное назначение этих симпатичных приборчиков, я полагаю, всем очевидны, — сказал Метеоролог. — Поддержание постоянного баланса газов в атмосфере. Остальные факторы, в том числе эти яркие цветовые решения и необычное строение подчинены, своего рода, стилю дизайна.
— Логично, — подтвердил Энергетик. — Так сложилось бы на любой планете, где аборигены достигли хотя бы элементарного прогресса. Но с другой стороны, все обстоит не так просто. Вот, взгляните на экран…
Сизиф вывел на экран увеличенное изображение глорианского луга.
— … видите? — продолжил Энергетик. — Некоторая часть солнечных батарей повреждена. Далее многие элементы заслоняют друг от друга солнечные лучи, что говорит о неоптимальном их расположении. Таким образом…
— Ты хотел сказать, — добавил Инженер, — что контроль за размножением и функционированием этих устройств отсутствует?
— Во всяком случае, в этой части планеты они брошены на произвол судьбы.
— Что ж, — произнес Капитан, — возможно так оно и есть, как предсказывали перед полетом сюда, что мы обнаружим лишь археологические останки местной цивилизации. Впрочем, не будем загадывать.
Журналистка поднялась и пошла в свою комнату. Ей вдруг пришла в голову интересная идея о том, в каком ключе построить свои ежедневные репортажи в Космический Город и она хотела хорошенько обдумать мысль. Она стала медленно ходить по комнате, дотрагиваясь до знакомых, обнажающих сентиментальные чувства предметов. Предметы были совершенно разные и постороннему человеку затруднительно было бы понять вот так, что определенная комбинация разнородных предметов составляют сущность Журналистки. Пушистый желто-полосатый тигренок на полке. Коллекция фильмов и музыки, премьер-авангардистская картина на стене над кроватью. Даже мягкое воздушное одеяло. Если бы можно было провести такой эксперимент, чтобы один за другим отнять у Журналистки все эти предметы, то к его окончанию мы бы оказались в нелепой ситуации, поняв, что Журналистки больше не существует, что мы разложили ее по частям.
Джози и сама догадывалась о такой зависимости и даже пользовалась этим, подпитываясь энергией от любимых вещей.
В комнату постучали.
— Открой, — сказала она Сизифу и дверь открылась.
Энергетик буквально ворвался в комнату. Его распирало от злости, но он как мог сдерживал себя.
— Ах, это ты, Патрик. Привет.
— Джо! — прошипел Энергетик. — Я ничего не понял.
— Ты, кажется, сердит? — пресно спросила Журналистка и только сейчас по-настоящему посмотрела на него, отрываясь от своих мыслей, в которых уже начала прорисовываться логично завершенная композиция репортажей, которую можно было растянуть на весь срок их пребывания на Глории.
— Ты сказала сердит?! Я взбешен! Что вы делали вдвоем со Штурманом на лугу?!
Казалось, Энергетик не мог найти себе места. Он неловко размахивал руками.
— Стоп, стоп, стоп! — громко сказала Журналистка. — Патрик, сядь, пожалуйста, на кровать.
Энергетик и сам понял, что переволновался и даже переборщил, замолчал и сел на краешек кровати. Журналистка подала ему стакан сока, который он быстро и шумно, пару раз прерывая дыхание, выпил.
— Патрик, успокойся. Мы сейчас все спокойно обсудим. Ты говоришь, я была вдвоем со Штурманом на лугу?
— Да, — с дрожью в голосе ответил Энергетик. — Я полагал, что… после того, что мы с тобой прошли, Джо…
— Милый Патрик! Ты очень классный парень, но только, во-первых, я тебе… ничего не обещала…
Тут уже Журналистка сбилась в голосе и тихонько заплакала. Энергетик чувствовал себя совсем неловко. Он стал утешать девушку, гладить волосы, но она отодвигалась от него.
Тогда он встал с кровати, еще раз погладил ее по плечу и по руке, сказал: «Прости, я был неправ сегодня» и вышел из комнаты, играя желваками на скулах.
Журналистка, не переставая всплакивать, сквозь слезы тихо шепнула:
— Все равно я тебя не люблю. Я люблю Штурмана. И буду продолжать любить назло всем невзгодам и возникающим препятствиям. О, Людвиг, возлюбленный мой.
Она уткнула голову в подушку, обильно орошая ее слезами и вскоре незаметно для себя уснула.