КЕЙ ТОРП

 

РЫЖЕВОЛОСАЯ ИСКУСИТЕЛЬНИЦА

Kay Thorpe

ALL MALE 1997

ББК 84. 4Вл Т59

Торп, Кей

Т59 Рыжеволосая искусительница: Роман/Пер. с англ. Я. Петяевой. — М.: ОАО Издательство «Радуга», 2000. — 192 с. — (Серия «Любовный роман» № 335)

ISBN 0-263-80487-9

ISBN 5-05-004942-3

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Портрет в серебряной рамке на столе рядом с креслом Эстеллы Салливан отвлекал Керри, мешая сосредоточиться на том, что говорила ее собеседница. Мужественное лицо, которому хорошо очерченный рот придавал некую чувственность. Глаза стального цвета, казалось, смотрели вдаль, и по ним едва ли можно было догадаться, о чем думает их владелец.

Перехватив ее взгляд, Эстелла повернулась и посмотрела на фотографию.

— Мой сын, — сказала она, усмехнувшись. — Всегда умел привлекать внимание женщин.

— И средств массовой информации тоже, — заметила Керри, как ей казалось, непринужденно.

— Бремя славы, нужно уметь мириться с этим. — В словах Эстеллы чувствовался налет цинизма. — При благоприятном стечении обстоятельств эта книга, возможно, опять привлечет внимание к моему имени.

— Без сомнения. Ведь прошло только два года с тех пор, как вы ушли из театра. — Керри помолчала, потом неуверенно спросила: — Вы решили вернуться?

— Если бы я была моложе лет на десять, то попыталась бы, но шестьдесят — это слишком.

— Но вы же одна из лучших актрис.

— Спасибо за настоящее время, — улыбнулась Эстелла, — однако два года отдыха значат многое.

— Я бы не назвала уход за больным мужем отдыхом.

— Вы преувеличиваете мою роль. Я просто была рядом с ним. Все делали другие.

— Быть рядом — едва ли не самое важное, — настаивала Керри. — Для него это много значило.

— Для меня — тоже. Мы слишком мало были вместе. А последние шесть месяцев, кажется, превратились в вечность. — Прекрасно поставленный голос опять оживился. — Это одна из причин, по которым я решила писать воспоминания. Мне нравится жить полной жизнью. Теперь, когда Ричарда нет с нами, не будет никакого вреда, если откроются некоторые пикантные моменты моего прошлого. — Неожиданно плутовские искорки сверкнули в ее глазах. Это единственный способ завладеть вниманием публики в наше время.

— Но как отнесется к этому ваш сын? — отважилась Керри на вопрос.

— Ли? — Эстелла рассмеялась. — Он сам далеко не ангел!

С этим я не буду спорить, подумала Керри.

В свои тридцать три Ли Хартфорд был одним из самых удачливых промышленников страны: настоящий Мидас — своим прикосновением он все превращал в золото. А его способность менять женщин стала просто легендарной. Сара, без сомнения, была не единственной пострадавшей, хотя для нее это вряд ли могло служить утешением. Прошел уже целый год, а она все еще не могла забыть Хартфорда.

— Как долго вы работаете в этом агентстве? — спросила Эстелла, возвращаясь к началу разговора.

— Около года. Я люблю перемены.

— Замечательно. Когда же вы можете приступить?

— Прямо сейчас, если не возражаете, — ответила Керри.

— Лучше в понедельник. Сегодня утром должен вернуться Ли. Всю прошлую неделю его не было в стране. Надеюсь, прямо из аэропорта он поедет домой.

Керри просто не приходило в голову, что мать и сын могут жить в одном доме.

— Он настоял, чтобы я жила у него после смерти Ричарда, сказала Эстелла, словно угадав ее мысли. — Мы прекрасно ладим друг с другом, хотя я, естественно, перееду к себе, когда он в конце концов женится. Но, — добавила она, — маловероятно, чтобы это произошло в ближайшем будущем. Он все еще слишком любит играть в завоевателя.

— Ваш сын знает о мемуарах? — спросила Керри, стараясь удержаться от комментариев.

— Еще нет. — Эстелла помолчала, оценивая лицо Керри: полное жизни, с широко расставленными зелеными глазами, высокие скулы, выразительный рот — и все это в обрамлении пышных рыжевато-каштановых волос. — Интересно, вы никогда не хотели поработать моделью? У вас великолепное сочетание цветов!

Теперь рассмеялась Керри.

— Я уверена, что для этого нужно не только сочетание цветов.

— Но вы к тому же и прекрасно сложены. Грех не воспользоваться этим. — Голос Эстеллы становился все оживленнее. — Я набросала кое-какие заметки на прошлой неделе, но они очень отрывочны. Я думала, если лягу и позволю воспоминаниям просто приходить — это будет самым лучшим методом. Потом все можно будет просмотреть и исправить. Вы сможете так работать?

— Я вполне смогу так стенографировать, — заверила ее Керри.

— Прекрасно. Я хотела было воспользоваться диктофоном, но они так безличны. Я надеюсь на вашу конструктивную критику. Хелен Каррингтон говорила, что вы очень грамотны.

— Я много читала, если вы это имеете в виду. Однако я не рискнула бы назвать себя квалифицированным критиком.

— А кто рискнет? — сухо заметила Эстелла. — Но это не мешает им заниматься своим делом. Ваши честные комментарии — вот все, о чем я прошу.

— Обещаю вам, — сказала Керри, доверяясь своему внутреннему чутью, что книга будет иметь успех. — Значит, в понедельник.

Она уже выходила из дома, когда подъехал длинный голубой «мерседес» и ловко вписался в отведенное для него место. Она мгновенно узнала темноволосого крепкого мужчину, вышедшего из машины. Гораздо выше, чем можно было бы предположить по фотографии, прикинула Керри, глядя, как он обходит машину. Застигнутая на ступеньках, она просто не могла уйти.

Ли Хартфорд посмотрел на нее с задумчивым интересом, скользнул быстрым, но оценивающим взглядом по ее фигуре.

— Случайно не меня ищете? — поинтересовался он.

— Я приходила к миссис Салливан, — ответила она спокойно.

— Да? — Он молчал, очевидно ожидая дальнейших объяснений, а когда она ничего не добавила к сказанному, его густые темные брови недовольно нахмурились. — Вы знаете ее лично?

— Нет, — Керри колебалась. — Думаю, она сама лучше ответит вам на все ваши вопросы.

— Надеюсь, ничего плохого? — Морщинка между его бровями увеличилась.

— Нет. Чисто деловая встреча.

— И что это за дело?

— Я не хотела бы об этом говорить, — возразила она твердо. — Всего хорошего, мистер Хартфорд.

Он не сделал попытки остановить ее, когда Керри решительно двинулась вниз по ступеням, но она спиной ощущала его взгляд и почувствовала облегчение, завернув за угол.

Неожиданная встреча, какой бы короткой она ни была, нарушила ее спокойствие. Высокий, темный, все разрушающий — вот как недавно описала этого человека одна журналистка. А вот что она забыла упомянуть, так это его высокомерие — он смотрел на любую женщину так, как если бы та предназначалась только для его удовольствия.

Антипатия, которую он вызвал в ней, не удивила ее. Даже если бы не случай с Сарой, настроивший ее против него, она, возможно, почувствовала бы ту же инстинктивную неприязнь. Она не могла себе представить, как Сара хотя бы на мгновение вообразила, что мужчине такого рода можно доверять.

Он был из породы берущих, а не дающих, не нужно обладать дипломом психолога, чтобы определить это.

Тот факт, что, возможно, ей придется время от времени сталкиваться с ним, не прибавлял привлекательности ее будущей работе. Но с другой стороны, она ведь будет работать с его матерью, а не с ним.

Как актриса Эстелла Лестер — это ее сценическое имя — ценилась очень высоко, как личность она умна и проницательна, полна того внутреннего тепла, которое привлекало к ней людей. Трудно представить, что Ли — ее сын. Кроме серых глаз, единственным сходством между ними были темные волосы.

Керри никогда, насколько она помнила, не видела и не слышала упоминания имени Хартфорд. Но прекрасно помнила ее свадьбу четыре года назад с высокопоставленным американским прокурором Ричардом Салливаном.

Найти такую любовь сравнительно поздно и, едва обретя, снова утратить ее — само по себе очень тяжело, даже без окончания карьеры. Мемуары, вероятно, в немалой степени были попыткой оживить прошедшую жизнь перед ее внутренним взором, возможно, средством заработать деньги — так сначала думала Керри. Но с таким сыном, как Ли Хартфорд, деньги вряд ли могли быть проблемой.

В такой холодный, сырой и унылый день, характерный для декабря, Керри была довольна, что надела теплое пальто и высокие кожаные сапоги. Из-за рождественских праздников, возможно, было бы лучше подождать с этим проектом до Нового года, но ей не хотелось даже думать об этом. Работа в агентстве в прошедшем году принесла огромное удовлетворение.

Предложение перейти три года назад в лондонское отделение компании в то время показалось манной небесной. Работать в агентстве «Профили» было гораздо интереснее, да и зарплата оказалась гораздо выше.

Возвращение домой в Баттерси заняло гораздо больше времени из-за пробок. Ее соседка по квартире, Джейн, выздоравливавшая после гриппа, была рада услышать новости.

— Наверное, это не очень удобно — жить вместе с матерью, — заметила она, когда Керри рассказала ей об удивительном родстве Ли Хартфорда. — Хотя она актриса и, возможно, придерживается более широких взглядов, чем моя мать. Судя по тому, что пишут о ее сыне, он настоящий ценитель женщин, — добавила Джейн лукаво.

— Сомневаюсь, чтобы мы заинтересовали друг друга, — беспечно ответила Керри.

— Очень жаль.

Джейн сморщила свой привлекательно вздернутый носик.

— А мне уже представляется жгучий любовный роман.

Смеясь, Керри бросила в нее подушкой и пошла в ванную, снимая на ходу одежду.

В высоком зеркале гардероба отразилась молодая женщина в платье из серого джерси, с капризно изогнутыми губами и длинными ногами. Тяжелая волна густых шелковистых волос падала на ее плечи, зеленые глаза блестели задором.

Относясь без ложной скромности к своей внешности, Керри все же не находила в ней ничего особенного. В свои двадцать четыре года она уже почти потеряла надежду встретить мужчину, который бы заинтересовался ее умом и личностью так же, как лицом и телом.

И Ли Хартфорд рассматривал ее с такой же точки зрения, холодно подумала она.

Керри снимала эту же квартиру с Сарой, когда впервые приехала в Лондон, пока карьера подруги в модельном бизнесе не пошла стремительно в гору и Сара не переехала в лучшую. Однажды на показе Ли Хартфорд отобрал ее для одной из своих компаний и несколько месяцев уделял ей столько внимания, что она поверила в его чувства. Но он бросил ее.

Такой мужчина заслуживает, чтобы его проучили, размышляла Керри.

Уикенд на этот раз тянулся очень медленно, и не только из-за того, что Джейн улетела навестить родителей. Керри побывала дома пару недель назад и собиралась к ним на Рождество. На этой неделе она, как обычно, позвонит родителям по телефону.

Наступил долгожданный понедельник. Эстелла попросила ее прийти к девяти тридцати, давая Керри возможность избежать утренней толчеи в транспорте. Сады, давшие название площади, выглядели обнаженными на зимнем солнце. Из-за дороговизны земли дома здесь высокие, белые. Внутри они были более просторными, чем это казалось снаружи.

Керри уже знала: комнаты огромные, потолки высокие, лепные, на всем отпечаток вкуса и достатка. Работать в такой обстановке приятно — так думала она, нажимая на кнопку дверного звонка.

Ожидая, что дверь откроет экономка, которая встретила ее в пятницу, Керри пришла в замешательство, когда открыл ей сам Ли Хартфорд. В прекрасно сшитом темно-сером костюме, подчеркивающем стройную фигуру, он невольно останавливал на себе взгляд.

— Мисс Пирсон, не так ли? — спросил Ли с ноткой официальности, которой не соответствовала легкая насмешка в глазах, пока он рассматривал ее. — Проходите. Моя мать будет через минуту-другую, — сказал он, закрывая дверь. — А пока меня просили развлекать вас.

— Я прекрасно могу подождать одна, — возразила она, не глядя на него. — Уверена, у вас есть более неотложные дела, мистер Хартфорд.

— Ничего, что не могло бы подождать. — Он протянул руку. — Позвольте мне взять ваше пальто.

— Может быть, вы мне просто покажете, где его повесить? — спросила она спокойно.

— В таком случае гардеробная вон там. Когда разденетесь, я покажу вам, где вы будете работать. Миссис Ралстон через несколько минут принесет кофе.

Гардеробная была почти такая же большая, как спальня Керри. Она выскользнула из пальто, повесила его на вешалку, потом мельком глянула в огромное зеркало на стене.

Коричневая замшевая юбка и белая накрахмаленная блузка придавали ей деловой вид, но ненавязчиво; простая золотая цепочка на шее и маленькие золотые сережки не были отступлением от того облика, который ей хотелось бы иметь.

Керри надела сегодня утром туфли на высоких каблуках просто из-за того, что они лучше сочетались с прямой юбкой, но она также была рада казаться выше. Не будучи маленького роста, Керри чувствовала себя такой в присутствии этого мужчины.

Когда она вышла из комнаты, Хартфорд окинул ее оценивающим взглядом, заставившим ее снова ощетиниться.

— Аккуратность и классика, — прокомментировал он. — У моей матери всегда был отменный вкус.

— Миссис Салливан приняла меня на работу, руководствуясь исключительно моими деловыми качествами секретаря, а не моей внешностью, — отрезала Керри с холодностью, которой совсем не ощущала.

— Зная свою мать немного лучше, чем вы, я бы сказал — и тем, и другим. Вы будете работать в отдельной комнате, где вас обеих никто не потревожит, но можете пользоваться кабинетом, чтобы отпечатать то, что напишете за день. Там есть компьютер с большим объемом памяти.

— А вы не боитесь за ваши личные файлы? — осторожно спросила она, следуя за ним.

— Нисколько. Они защищены персональным кодом. Кроме того, вы вряд ли найдете в них что-нибудь полезное для себя.

— Ваши дела меня не касаются, — парировала она.

Держась за дверную ручку, он внимательно изучал ее, отмечая враждебную искорку в зеленых глазах, вызывающе поднятый подбородок. Ответная вспышка промелькнула в его глазах.

— Вот именно.

Ответ был ясным и заслуженным. Каким бы слабым ни был намек, он достиг цели. Хартфорд открыл дверь и отошел в сторону, чтобы пропустить ее. Керри прикусила губу, осознав, что позволила антипатии помешать правильному впечатлению о человеке. Все то, что не имело отношения к Саре, — его дела, его бизнес или личность — ее не касалось.

Комната была раза в два меньше той гостиной, в которой Эстелла разговаривала с ней в пятницу, но также прекрасно обставлена. В одном углу комнаты стоял небольшой рояль.

— Вы играете? — спросил Ли, заметив ее взгляд.

— Немного, — призналась Керри и добавила: — А вы?

— В нашей семье музыкант — мама. — Он покачал головой. — Если бы она не стала актрисой, могла бы стать концертирующей пианисткой.

— Она очень талантлива. Большая потеря для театра.

— Нет никакой причины, из-за которой она не могла бы начать все снова. Ее агент уже нашел верное средство для возвращения.

— Возможно, еще просто слишком рано, — предположила Керри. — Она столько пережила.

— Гораздо больше, чем известно газетам, уж будьте уверены.

Намек, которого Керри не поняла, прозвучал как пощечина. Смущенная, она села на стул, на который указал Ли, в то время как сам он удобно расположился на одном из диванов, положив ногу на ногу, так что стало понятно: он вряд ли собирается скоро уходить.

— Я прекрасно посижу здесь и одна, — повторила она.

— А я не спешу. Как я понимаю, вас зовут Керри?

— Да.

— Моей матери вы, кажется, нравитесь во всех отношениях, — продолжал он. — Что касается внешности, тут я с ней заодно, но все же красивое лицо — это не всегда лучший критерий.

— Хелен Каррингтон из «Профилей» уже подтвердила мою квалификацию и ручается за мою репутацию, — резко возразила Керри. — Вам не следует бояться за фамильное серебро.

— А вот эта мысль мне как-то не пришла в голову.

Уже сожалея, что потеряла самообладание, она сделала попытку изобразить раскаяние:

— Прошу прощения. Я была не права.

— Я не просил ваших извинений, только объяснений.

— Я ничего не должна объяснять, — ответила она так холодно, как только сумела. — Я работаю не на вас, мистер Хартфорд.

Блеск серых глаз превратился в неясное мерцание, бесконечно волнующее Керри.

— Вы в моем доме. И это дает мне определенные права, не так ли?

Он снова смеялся над ней, его поведение раздражало. Керри сдерживала себя, чтобы не ответить тем же, и была рада, что именно в этот момент вошла Эстелла.

— Простите за задержку, — извинилась Эстелла. — Мне нужно было кое-что сделать, прежде чем начинать работать. Я надеюсь, Ли не дал вам скучать.

— О, конечно, — откликнулся ее сын. — У нас был очень интересный разговор. — Его серые глаза опять обратились к Керри, насмешка в них все еще не исчезла. — Вы не против, что я называю вас по имени?

— Конечно, нет, мистер Хартфорд, — ответила она спокойно.

— Ли, — возразил он. — Давайте не будем церемониться.

Эстелла взглянула на них с неожиданным интересом.

— Я что-то пропустила?

— Ничего серьезного, — заверила ее Керри. — Я готова к работе, миссис Салливан.

— Как только что сказал Ли, давайте не будем церемониться, — улыбнулась пожилая женщина. — Называйте меня просто Эстеллой.

— Хорошо, Эстелла, — улыбнулась в ответ Керри.

Дверь снова открылась, и вошла экономка с подносом. Ли встал, взял у нее поднос и поставил его на столик, стоящий между двумя диванами. Затем вопросительно посмотрел на Керри:

— Черный или с молоком?

Взглянув украдкой на настенные часы, она обнаружила, что уже десять. К этому времени ему наверняка нужно бы собираться в офис! «Хартфорд корпорейшн» занимала несколько этажей в высотном здании в деловой части города, в корпорации работало несколько сотен служащих; она знала это, потому что несколько месяцев назад недолго работала там, заменяя кого-то заболевшего, хотя в то время она ни разу не встретилась с президентом корпорации.

— Черный и без сахара, пожалуйста, — попросила она.

— Я тоже люблю такой, — заметил Ли, наливая чашку и передавая ей. — Итак, у нас есть что-то общее.

Единственное, хотелось ей сказать, но в присутствии Эстеллы она сдержала себя и только слегка скривила губы — наплевать, если он заметит это. Так или иначе, уже поздно притворяться, что он ей безразличен.

Эстелла взяла кофе с небольшим количеством сливок, но тоже без сахара. Стройная, с прекрасной фигурой, в кремовом джерси, она выглядела гораздо моложе своих лет. И без труда могла бы сыграть тридцатилетнюю женщину, при соответствующем макияже и освещении, и ее нежелание возвращаться на сцену казалось странным. Она была настоящей звездой и легко могла стать ею снова. Ее театральный агент высказался, очевидно, за возвращение, так почему она сомневается? Наверняка это не боязнь провала — у актрисы такого ранга никогда не могло быть неудачи.

Было уже почти половина одиннадцатого, когда Ли наконец-то встал.

— Сегодня вечером мы с Филом играем в сквош, — сообщил он, — поэтому не жди меня к обеду. Мы пообедаем в клубе.

— Передай от меня привет Филу, — ответила Эстелла, — скажи, что ему пора бы навестить нас.

— Я передам твое пожелание. — Он слегка приподнял руку по направлению к Керри. — Всего хорошего. — Хотя изгиб его губ говорил совсем другое.

Эстелла задумчиво посмотрела на дверь, закрывшуюся за ним, потом перевела взгляд на Керри.

— Я чувствую, мой сын вам не слишком понравился, — мягко заметила она.

— Прошу прощения, если это производит такое впечатление: — Щеки ее слегка порозовели.

— Вам нет необходимости извиняться. Он бывает совершенно невыносим, когда у него такое настроение. Судя по той натянутой обстановке, которую я застала, когда вошла, вы спорили.

— Едва ли это можно так назвать, — улыбнулась Керри. — Просто у нас разные взгляды.

— Очевидно, слишком разные, если судить по блеску его глаз. Единственный раз, когда я видела сына таким, был перед какой-то деловой схваткой. Он буквально расцветает, встретив сопротивление.

— Могу себе представить. — Керри потянулась за сумкой, достала блокнот и карандаш. — Ну что ж, начнем?

— Вы, конечно, правы, — улыбнулась Эстелла. — Я все откладываю. Вам будет удобно, если я лягу вот здесь на диван и просто начну говорить?

— Если мне что-то будет неудобно, я вам скажу, — пообещала Керри.

Сбросив туфли, Эстелла удобно устроилась на диване, подложив под голову подушку.

— Вы прочли столько биографий, — сказала она. — С чего лучше начать?

Керри подумала минутку.

— Я лично предпочитаю такие биографии, где повествование начинается с А и кончается Я, а не те, где начинается настоящим и время от времени рассказчик вспоминает прошлое.

— С детства, вы имеете в виду?

— Если это возможно. Где и когда вы родились, школьные годы и так далее. Некоторые смешные случаи.

— Да, множество. Я всегда была участницей разных проделок. И меня исключили из подготовительной школы при женском монастыре за то, что водила других учеников на экскурсии в кельи монахинь, по пенни за экскурсию, когда сами монахини предположительно находились где-то вне помещения. И все было прекрасно до тех пор, пока мы не ввалились толпой в келью сестры Жозефины, которая заболела и лежала в постели. Я до сих пор помню выражение ее лица.

— Вот замечательная история, — одобрила Керри, смеясь вместе с ней. — Ну а что-нибудь о семье?

— Боюсь, что не смогу предложить ничего яркого на эту тему. Мой отец работал в банке, мама была душой общества. Мы жили не очень далеко отсюда в доме, весьма похожем на этот. — Глаза ее были закрыты, черты лица смягчились, в голосе звучали воспоминания. — Мой брат Роберт родился, когда мне было пять. Так как я была девочкой, то отошла на второй план. Но это меня нисколько не волновало. Моя первая встреча с публикой произошла в одной из школьных постановок. И уже тогда я поняла, что это именно то, чем мне хотелось бы заниматься всю жизнь…

Керри писала быстро, уже захваченная повествованием. Позже они могут вернуться к этому и, возможно, добавить некоторые детали, но и сейчас получалось хорошо. Ей хотелось слушать и слушать.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

Если не считать пары коротких встреч с хозяином дома, когда они лишь обменялись случайными приветствиями, первая неделя прошла достаточно гладко.

Работая только по утрам, Эстелле удавалось надиктовать столько, что Керри все послеобеденное время проводила за компьютером, приводя мемуары в удобочитаемую форму.

Она была в кабинете в пятницу вечером, когда Ли появился в доме. Так как она сидела спиной к двери, полностью погруженная в работу, то не слышала, как он вошел, и почувствовала его присутствие только тогда, когда он остановился за ее спиной, глядя на экран.

— Ну, как дела? — спросил он.

— Все было хорошо, — подчеркнула она.

— Ну а как вы сами оцениваете воспоминания мамы? — Он не обратил никакого внимания на ее сарказм.

— Если судить по тому, что мы уже сделали, я бы сказала: у книги есть все шансы стать бестселлером, — честно ответила она. — Ваша мать умеет обращаться со словами.

— Думаю, это часть того, что делает ее такой хорошей актрисой. Слова — ее золотой запас.

— То чужие слова. Эти же — ее собственные. — Керри качнула головой, когда он двинулся мимо нее к большому письменному столу красного дерева. — Вы собираетесь здесь остаться?

— А вы возражаете? — Темная бровь приподнялась.

— Только в том смысле, что вы будете меня отвлекать. — В тот же момент она прикусила язык, увидев, как его рот искривился в ярости. — Точно так же, как любой другой человек помешал бы мне, когда я работаю, — мягко добавила она. — Я понимаю, это ваш кабинет, но вы сказали, я могу пользоваться компьютером.

— По роду вашей работы вы должны бы привыкнуть к тому, что вас окружают люди, — возразил он. — Мне надо кое-что сделать, и я не возражаю против вашего общества.

Окажись на его месте кто-то другой, никаких сложностей не возникло бы, признала Керри.

— Так или иначе, я уже почти закончила на сегодня, — заявила она. — Оставляю вас здесь одного.

Он задумчиво рассматривал Керри, намеренно задержавшись взглядом на четкой линии ее груди под кремовым шелком блузки.

— Мы случайно никогда не встречались раньше?

— Едва ли мы вращаемся в одних и тех же кругах.

— Тогда на чем основывается ваше отношение ко мне?

— О вас много пишут в газетах, — вздернула Керри подбородок.

— Понимаю. Моя репутация в средствах массовой информации, — отметил он сухо. — И вы верите всему, что читаете в газетах?

— Я никак не припомню, чтобы вы привлекли кого-нибудь за клевету, — сверкнула Керри взглядом.

— Только потому, что не считаю это нужным. Те люди, которые что-то для меня значат, знают меня достаточно хорошо, чтобы правильно воспринимать все сказанное обо мне, остальные же меня не интересуют.

— В таком случае, — спросила она, — почему же вас беспокоит мое мнение?

— Вы — другое дело. — Он улыбнулся.

— Значит ли это, что вы привыкли к тому, что женщины боготворят вас?

— Ну, я бы так не сказал, но и не вызываю обычно такого отвращения. Что, если вы дадите мне возможность поколебать сложившееся у вас под влиянием прессы мнение и помочь сформировать ваше собственное?

— Вы просто не можете смириться с тем, что существует женщина, которая не находит вас неотразимым!

Улыбка появилась снова, в серых глазах внезапно зажглись огонечки.

— Это вызов?

— Нет, черт побери! Как я уже сказала, я здесь для того, чтобы работать, а не играть с вами.

— Что-то не припомню, чтобы вы говорили об этом раньше. По крайней мере не так многословно. — Он явно смеялся над ней, вокруг глаз собрались морщинки. — Мне нравятся ваши манеры, Керри. Так холодно-строги! Хотелось бы знать, такая ли вы на самом деле… или там в глубине вы мягче… Будет интересно обнаружить это.

— Если и так, — сказала Керри, сдерживая презрение, — то вряд ли это обнаружите вы!

— А вот это, — заявил Ли, — определенно вызов. — Все еще улыбаясь, он повернулся к столу и добавил через плечо: — Прежде чем выйдете из программы, убедитесь, правильно ли вы все записали.

— Я умею пользоваться компьютером.

— Тогда все в порядке.

Керри вся внутренне кипела, распечатывая дневную порцию работы на принтере и делая вид, что читает выходящие из принтера листы. Ли сел за стол и стал просматривать какие-то бумаги. Она наблюдала за ним исподтишка.

Наконец-то все было записано на жесткий диск, обе машины выключены и она могла идти.

— Доброй ночи, — пробормотала она.

— Доброго вечера.

Эстелла смотрела детскую телевизионную передачу в гостиной.

Она оглянулась, когда Керри вошла попрощаться с ней.

— Обожаю «Голубого Питера», а вы?

— А я никогда не смотрела его, — призналась Керри.

— Да, вы в это время как раз едете домой с работы. — И она неожиданно добавила: — Почему бы вам не остаться и не пообедать с нами сегодня вечером?

— Я очень признательна вам за приглашение, но у меня сегодня вечером свидание, — поспешила сочинить Керри.

— Что-нибудь особенное, не так ли? — спросила женщина'

— Просто друг. — Пора было идти, прежде чем она запутается в дальнейшей лжи. Она улыбнулась хозяйке. — Диск с копией в верхнем ящике, если вам захочется просмотреть, что мы сделали к сегодняшнему дню.

— Я думаю, что оставлю это до того времени, пока не наберется немного больше, — возразила Эстелла. — Надеюсь, Ли не слишком вам помешал.

— Нисколько. — Еще одна ложь, но это был единственный ответ, который она смогла придумать. — До понедельника.

Выходя из гардеробной несколькими минутами позже, одетая в теплое пальто из верблюжьей шерсти, которое стоило ей чуть ли не недельной зарплаты, она пришла в замешательство, обнаружив Ли, ждущего ее в холле. Прислонившись к перилам лестницы, он выглядел обманчиво великодушным.

— Я заказал для вас такси, — сказал он. — С сегодняшнего дня каждый вечер будет приезжать такси по вызову. Все, что от вас требуется, — это позвонить, когда вы будете готовы к отъезду. Счет будет оплачен.

— Спасибо, но я прекрасно доберусь на метро, — сказала она.

Отказ не произвел заметного впечатления.

— Я забочусь о вашей безопасности: уже темно, и это совсем не то время, когда женщина может разгуливать по улицам одна.

— Я так хожу последние три года, и ничего со мной не приключилось, — подчеркнула она.

— Только не в нашем районе, здесь очень пустынно. Но так или иначе, все организовано. И вы поедете на такси. — Ни его тон, ни выражение лица не оставляли никаких сомнений в твердости его намерений. — Моя мать с этим совершенно согласна. Только вчера вечером она говорила, что очень волнуется за вас, потому что вы уходите после того, как стемнеет.

— Я очень благодарна ей за заботу, но…

— Никаких «но». Если вы хотите продолжать работать здесь всю зиму, вы согласитесь с этим.

— По-моему, ― ответила она, ― решать должна ваша мать.

— Не в данном случае.

— О, я понимаю. Это ваш дом, и вы принимаете решения!

— Если хотите, можете смотреть на это так. Большинство людей были бы только счастливы, если бы их подвозили домой в конце дня.

Тут он был прав, но она не хотела от него никаких одолжений.

— Я — не большинство, — холодно заявила она.

— Это очевидно.

Он выпрямился и стоял, засунув руки в карманы брюк и откинув назад полы пиджака. Керри поймала себя на том, что ее взгляд невольно скользит вниз от плоского живота к узким бедрам. Ее щеки вспыхнули огнем, она заставила себя поднять глаза и опять встретилась с кривой улыбкой.

— Сокрушительно, не так ли? мягко спросил он.

— Что именно? — парировала она.

— Сексуальная привлекательность. Я почувствовал это в тот же момент, как только мы встретились. Пауза была многозначительной. — Мы оба почувствовали.

— Существует еще и такая вещь, как чрезмерная самонадеянность, — язвительно возразила Керри. — Я бы сказала, что уж этим качеством вы обладаете в полной мере.

— Неуверенность далеко не достоинство, — последовал спокойный ответ. — Если бы вас не влекло ко мне так, как меня к вам, вы бы так не выступали.

— Я вовсе не… — яростно начала она, но тут же резко прервала свою речь, заметив искорки в его глазах. Для него все это было шуткой — игрой, в которой он был опытным игроком. Искушение бросить ему в лицо имя Сары было почти непреодолимым. Потребовалось серьезное усилие, чтобы сдержаться. Сара сама, возможно, не хотела бы, чтобы Керри защищала ее.

Гудок машины, послышавшийся с улицы, принес неожиданное избавление, несмотря на ее нежелание принять услугу.

— Полагаю, это такси, — сказала она.

Он проводил ее на улицу, открыл дверцу автомобиля.

— Надеюсь, мы встретимся в конце недели, — заметил он, когда она проскользнула мимо него, — но подозреваю, что вы мне дадите от ворот поворот. А может быть, в следующий уикенд?

Подразумевается, что к тому времени она подобреет к нему, предположила Керри. Ли, поддразнивая ее, поднял руку в прощальном жесте и закрыл дверцу. Пусть думает что угодно! Но что бы он ни сказал или ни сделал, он не сможет изменить ее отношение к нему. Она была тверда как камень.

Что же касается ее эмоций, неожиданно признала она, нельзя отрицать физического влечения к нему.

Когда Сара позвонила в субботу и сообщила о своем возвращении с Карибских островов после двухнедельных съемок, ее голос звучал так радостно, как Керри уже давно не слышала. Позирование в полуобнаженном виде для журнала и календаря ее не слишком устраивало, но сумма оплаты пересилила щепетильность.

Керри не собиралась упоминать имя Ли Хартфорда в рассказе о своей новой работе, когда они встретились за ланчем на следующий день, но так уж получилось, что Сара по некоторым словам все поняла.

— Он именно такой, как ты сказала, — подтвердила Керри. Подумай, ведь ему стоит только кивнуть, и любая женщина будет к его услугам! Для него было бы очень полезно, если бы кто-то отплатил ему той же монетой!

Оживленное лицо Сары окаменело.

— Потребуется кто-то, умеющий играть в его игры. — Она нервно рассмеялась. — Ну, если ты так считаешь, почему бы тебе самой не взяться за это?

— Даже если бы я подходила для подобной цели, думаю, я слишком ясно показала ему свое отношение, чтобы начать теперь такую игру, — сухо возразила Керри, ощущая все тот же мимолетный соблазн.

— Ты можешь просто притвориться, что пыталась скрыть от него то впечатление, какое он действительно произвел на тебя. Он поверит. — Сара была явно захвачена этой идеей, глаза ее загорелись злобой. Ты сможешь сделать это. Ты даже получишь от всего удовольствие! Представь себе, какое удовлетворение испытаешь оттого, что дала от ворот поворот самому Ли Хартфорду!

Керри могла себе это представить. Но чего у нее не хватало, так это выдержки, чтобы сразиться с ним. Боишься влюбиться? — предположил вкрадчивый голосок.

— Это не по мне, — категорически заявила она.

— Нет, ты сможешь. — Раз уж ей пришло что-то в голову, Сара не собиралась так легко отступаться. — Ты отомстишь за всех, кого он одурачил, не только за меня.

— Ты считаешь, он поступал так со всеми своими женщинами, убеждая их, что женится? — спросила Керри.

— Может быть, и не со всеми, но меня он определенно заставил поверить, что мы идем к этому. Потом вдруг все кончилось. Он просто потерял интерес. — Сара подождала мгновение, и воодушевление в ее глазах сменилось притворным равнодушием. — Возможно, ты права. Идея не слишком хорошая. Во всяком случае, забудь это.

Утро в понедельник было сухим и солнечным, воздух — живительным и чистым. Если бы зимняя погода всегда стояла такая, мечтала Керри по пути от станции к дому. Правда, лучше было бы провести этот день на улице, а не сидеть в доме.

Обрадовавшись солнечному утру, она надела юбку и жилет в рыжевато-коричневую и кремовую клетку, кремовый кашемировый свитер; весь ансамбль завершался гармонирующей по тону накидкой. Уже по дороге она замечала на себе одобрительные взгляды, и с таким же одобрением встретила ее Эстелла.

— Вы могли бы с гордостью шагать по подиуму рядом с лучшими манекенщицами, — заявила она. — Я по-прежнему считаю, что вы поступаете расточительно, занимаясь тем, чем занимаетесь, хотя и это вы делаете прекрасно.

— Мне нравится моя работа, — заверила ее Керри. — И будет жаль, когда она подойдет к концу.

— Это будет не так скоро, покачала Эстелла головой. — Я уверена, что еще не раз пересмотрю все, прежде чем я даже подумаю об издании рукописи.

Оптимизм Керри стал понемногу таять в течение утра, потому что Эстелла обнаружила признаки забывчивости.

— Полагаю, я просто не в настроении, — призналась она в конце концов. — Сознание мое скользит по касательной. Может быть, вы напечатаете то, что мы уже записали, и мы посмотрим, как получилось?

Керри постаралась скрыть разочарование. Такой быстрый отказ от работы мог означать потерю интереса. Возможно, и вся идея мемуаров не больше, чем мимолетный каприз Эстеллы, спасительное средство от скуки. Ее сын, вероятно, был прав, считая возвращение на сцену лучшим решением.

Она уже почти заканчивала переносить стенографическую запись в компьютер, когда зазвонил телефон. Сначала она не обратила на него внимания, полагая, что ответит Эстелла, но он все продолжал звонить, пока она наконец-то не решилась поднять трубку.

— Прости, что я прерываю вас, — сказал Ли, прежде чем она успела заговорить, — но у меня настоятельная просьба. Не можешь ли ты попросить Керри привезти мне голубую папку, я забыл ее на письменном столе? Мне она совершенно необходима, иначе придется послать кого-нибудь за ней. На такси она потратит всего полчаса.

— Это Керри, — холодно сказала она. — Никто не собирался отвечать на звонок, поэтому мне пришлось самой поднять трубку.

После короткой паузы он заговорил совершенно другим тоном:

— Где вы?

— В кабинете, — ответила она и услышала, как он бросил что-то коротко и резко в сторону.

— Это другая линия. Моя секретарша набрала неправильный номер. Но неважно. Вы, очевидно, не записываете сейчас под диктовку, и я убежден, моя мать не будет против, если вы привезете мне папку. Номер телефона для вызова такси вы найдете в блокноте на моем письменном столе. Вам будет несложно добраться до меня.

Керри удержалась от возражений, рвавшихся с ее губ. Эстелла платит ей за это время, поэтому только она может быть против. И только Эстелла вправе ее остановить.

— Конечно, мистер Хартфорд, — ответила Керри спокойно.

Она положила трубку, прежде чем он успел что-либо сказать. Возможно, он решил, что с ней игра не стоит свеч. Ну что ж, для нее это еще лучше!

Как и предполагалось, Эстелла была рада отпустить ее, хотя все же спросила, не возражает ли Керри. Девушка вызвала по телефону такси, и в те пять минут, что ждала машину, она поправила косметику и провела щеткой по волосам.

Движение в это время дня было не слишком оживленным, что позволило ей добраться до его внушительных размеров башни в течение получаса. Керри могла бы прекрасно найти дорогу на нужный этаж и сама, но ей пришлось как посетительнице обратиться сначала в приемную. Ее имя уже было в списке у дежурного, и он послал ее сразу наверх.

Еще несколько человек ждали лифта, и среди них молодой блондин, которого она сразу же узнала, хотя с неудовольствием.

— Кто тебе нужен на этот раз? — спросил он, после того как они обменялись приветствиями.

— Мне — никто, — ответила она. — Я только принесла мистеру Хартфорду папку, которую он забыл.

— Ты работаешь на босса?

— На его мать, — поправила блондина Керри. ― Мне лучше поторопиться. Ему очень нужна папка.

— Могу себе представить! — Он многозначительно ухмыльнулся.

Керри проигнорировала его намек. Чего еще можно было ожидать от Джейсона Кинга? Она как-то провела вечер с ним, когда работала здесь, но постаралась больше не повторять таких экспериментов после того, как он слишком ясно показал, чего хочет.

Еще один беспутный красавчик, ищущий приключений!

Он вышел на четвертом этаже, она же поднялась еще выше до этажа, где располагалось руководство. Ей не приходилось бывать в этой святая святых прежде, и теперь она впервые приблизилась к столу, где властвовала секретарша Ли Хартфорда.

Привлекательная брюнетка, далеко за двадцать, взяла у Керри папку с какой-то странной холодностью.

— Мистер Хартфорд просил вас подождать, — сказала она. — Он скоро закончит.

Керри с неохотой присела. Ему следует придумать вескую причину, из-за которой он задерживает ее! Она может опоздать на ланч, миссис Ралстон подает точно в час. Хотелось надеяться, что Эстелла сегодня будет более склонна поработать во второй половине дня.

«Скоро» обернулось целыми двадцатью минутами. Керри сидела раздраженная, уже готовая уйти, когда дверь офиса наконец-то открылась. Вышли двое мужчин, очень похожие на банкиров, Ли вышел за ними.

— Простите, что так долго задержал вас, — сказал он. — Заходите.

Она прошла, опять ощутив на себе холодный взгляд его секретарши. Такую неприязнь могла бы питать брошенная любовница к новой фаворитке, предположила Керри, хотя, вероятно, даже Ли все же будет держаться на расстоянии от собственной секретарши, как бы привлекательна она ни была. Закрыв дверь, Ли предложил:

— Не хотите ли выпить чего-нибудь перед ланчем?

— Я тут совершенно не для этого. Он спокойно посмотрел на нее.

— Но вы здесь, и сейчас время ланча. И я не собираюсь отпускать вас голодной.

— Я бы уже давно вернулась, если бы вы не продержали меня в приемной, ― уточнила она. — Если бы я знала…

— Если бы вы знали, то отнеслись бы ко мне так же холодно, как относитесь ко мне с тех пор, как мы встретились, — прервал он ее. — Пора нам получше узнать друг друга.

Керри молча рассматривала его некоторое время, отметив полный значения блеск в его серых глазах. Темно-синий в тонкую полоску костюм придавал ему респектабельный вид, но под костюмом скрывалась душа прирожденного волокиты. И оказав ему сопротивление, она представляла собой вызов, на который его гордость не могла не ответить.

А почему бы не принять предложение Сары? пришла неожиданная и безрассудная мысль. Почему бы не позволить ему поверить, что он на пути к успеху?

— Ваша мать будет ждать моего возвращения, — она постаралась сказать это с достаточной долей нерешительности в голосе.

— Я говорил с ней после того, как вы выехали, и предупредил, что пригласил вас на ланч. Она просила передать, чтобы вы не беспокоились и не возвращались. Она предпочитает начинать работу утром. — Продолжая говорить, он подошел к столику, держа в руках бутылки и стаканы. — Ну так что будете пить?

Вся ее нерешительность была сметена напрочь абсолютным нахальством Хартфорда. Неважно, чего это будет ей стоить, но она собиралась побить этого человека его же оружием. Вот увидите, она сумеет это сделать!

— Я буду минеральную воду, если она у вас есть, — ответила Керри, с удовлетворением отметив, как спокойно прозвучал голос.

— Лед и лимон?

— Пожалуйста. Она сидела в удобном кресле, смотрела, как он наливает напиток; глаза ее пробежали от плеч до узких бедер, оценив длину мускулистой ноги под прекрасной шерстяной тканью. Несмотря на все недостатки характера, физически он был совершенным экземпляром мужчины — это она не могла не признать.

Она не подняла взгляд выше узла его галстука, когда брала стакан, стараясь не обращать внимания на внезапную дрожь, которую она почувствовала, когда его пальцы слегка коснулись ее руки.

Он пьет то же самое, заметила она с удивлением, когда он сел и поднес стакан к губам.

— Я никогда не пью, если мне надо вести машину, — пояснил Ли, словно прочитав ее мысли.

— Вы очень ответственны, — пробормотала она.

— Мой близкий друг был сбит пьяным водителем в прошлом году. Не собираюсь пополнять подобную статистику. — В этом заявлении не слышалось ни малейшей похвальбы. — Мне кажется, воспоминания продвигаются не слишком хорошо?

— Но это временно, — ответила она, надеясь, что не ошибается. — Я думаю, у большинства писателей есть такие дни отдыха.

— Вам не кажется, что ей просто надоело? Она никогда и не бралась за подобное дело. Как долго вы собираетесь работать с ней?

— Наше соглашение не ограничено временными рамками. Я полагаю, столько, сколько потребуется. — Керри внимательно посмотрела на него, потом отвела взгляд. — Вы возражаете?

— Почему я должен возражать? — Он пожал плечами. — Это ее жизнь, не моя.

— Но мне кажется, что вы в какой-то момент вошли в ее жизнь.

— Относительно. Театр всегда был самым главным в ее жизни. До тех пор, пока она не встретила Ричарда. Он был прекрасным человеком.

— Она очень многим пожертвовала для него, — спокойно заметила Керри.

— Согласен — гораздо большим, чем могли бы пожертвовать многие женщины.

— И конечно же, гораздо большим, на что способно большинство мужчин! — вспыхнула она, мгновенно забыв о роли, которую ей надлежало играть.

— Вы, кажется, имеете что-то против всех мужчин вообще? — Он окинул ее насмешливым взглядом.

— Ну что вы, — возразила она. — По закону средних чисел в бочонке должно быть несколько хороших яблок.

— Цинизм в таком нежном возрасте! — покривился он.

— Мне двадцать четыре, — сочла необходимым возразить Керри. — Не такой уж и нежный возраст.

— Дело совсем не в годах. Судя по тому, как вы реагировали на меня до сих пор, я бы сказал, что вас кто-то сильно обидел в недавнем прошлом и вы теперь склонны смотреть на всех мужчин такими злыми глазами.

— Только на тех, которые этого заслуживают, — коротко возразила она.

— Ну вот, — он вздохнул с усмешкой, — а я-то думал, что в наших отношениях наконец-то наметился прогресс! — Он некоторое время изучающе смотрел на нее все еще с улыбкой на губах. — Вы очень красивая молодая женщина, Керри. Кем бы ни был тот, кто обидел вас, он, должно быть, просто сумасшедший. Мне кажется, вы можете выбрать любого мужчину, какого только пожелаете.

— Включая вас? — спросила она с иронией, и он засмеялся.

— Я бы не сказал «нет».

— С вашим-то послужным списком! Я сомневаюсь, что вы на это способны!

— Мой послужной список, как вы его назвали, — это далеко не то, что есть на самом деле. Меня можно было бы поздравить, если бы у меня была хотя бы половина тех женщин, которых мне приписывают.

— Вы не вступаете в долгосрочные отношения? — спросила она небрежным тоном.

— Это зависит от того, что вы имеете в виду под словом «долгосрочные». Некоторые длятся несколько месяцев.

— Эта женщина должна быть действительно какой-то особенной!

— Действительно, — согласился он суховато.

— И все же у нее не хватает власти продлить ваши отношения.

— Она начинает слышать свадебные колокола. А я — нет, — возразил он резко.

Вполне возможно, что его слова относятся к Саре, подумала Керри. Она решила довериться ему, чтобы попытаться выяснить это. Покраснев, она попыталась отшутиться:

— Вы собираетесь остаться холостяком на всю жизнь?

— Только до тех пор, пока не встречу женщину, без которой не смогу жить.

— Хотелось бы знать, существует ли такая?

— Я живу надеждой. — Он явно забавлялся. — Что бы ни случилось, смею сказать, я не пропущу своего шанса.

— Не сомневаюсь в этом, — резко ответила она, опять забывая о своей цели. — Деньги говорят за себя! — Она тут же пожалела о сказанном, опять краснея под взглядом серых глаз. Прошу прощения, потупилась она. — Это не по правилам.

Он разглядывал ее некоторое время, по выражению его лица было трудно догадаться, о чем он думает.

— Но все же в этом есть доля правды.

Наступила пауза, не очень приятная, по крайней мере для Керри. Когда Ли заговорил снова, голос его был совершенно бесстрастен.

— Если говорить о деньгах, то вы сможете сделать их гораздо больше с помощью вашей внешности.

— Мне неинтересна карьера, основанная на внешней привлекательности, отозвалась Керри. — У меня есть еще и мозги.

— Я не собираюсь оспаривать это. Но модели — не обязательно безмозглые красотки. Одна или две, с которыми я был знаком, были достаточно проницательны.

— Очевидно, недостаточно, чтобы удержать ваш интерес, — сказала она.

— Это правда. Возможно, они были чересчур предсказуемы. — Он взглянул на изящные золотые часы, охватывающие его запястье. — Нам пора идти.

Керри не могла отвести глаз от его руки — прекрасной формы, с длинными, ловкими пальцами. Великолепная рука: кожа слегка загорела, ногти ровно подстрижены. При мысли об этих руках, прикасающихся к ней, она почувствовала возбуждение.

Одно можно сказать точно, заверила она себя решительно, не позволяя своим физическим ощущениям увести ее от поставленной цели, наступит час, когда он поймет, что значит неудача!

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Они сидели за ланчем у Клариджа. Конечно, Ли не собирался поразить ее — просто это было одно из тех мест, где он обычно бывал на ланче.

В ресторане ее спутник привлекал к себе всеобщее внимание, а один мужчина, сидящий за столиком рядом, не сводил с них глаз в течение всего ланча.

— Кеннет Локсли, — назвал его Ли, когда Керри поинтересовалась, кто это. — Он пишет для колонки со сплетнями в одной из газет. Вы, возможно, будете завтра фигурировать там в качестве моей загадочной спутницы.

— Тогда, возможно, вам лучше объяснить ему, кто я на самом деле, — посоветовала она, стараясь не быть при этом слишком резкой.

— Даже если он и узнает правду, он все равно что-нибудь придумает. — Ли пожал плечами. — Наверное, я допустил ошибку, что привел вас сюда. Меня сплетни не волнуют, но я не подумал, как к этому отнесетесь вы.

— Я полагаю, — начала она, — те женщины, которых вы обычно сюда приводите, совсем не против небольшой рекламы.

— Можно сказать так. — Он улыбнулся. — Вы хотите уйти?

Керри посмотрела на него затуманенными зелеными глазами, борясь с желанием сказать: да, хочу.

— Сейчас уже чуточку поздно, разве нет? Во всяком случае, добавила она неторопливо, — я не отказываюсь от приятных вещей. Не так уж часто у меня бывает такой большой выбор!

— Не так уж часто я сажусь есть с хорошим аппетитом, — присоединился он к Керри. — Это приятное разнообразие. — Он посмотрел на нее задумчиво. — Говоря о разнообразии, я имею в виду, что агрессия ослабевает, иногда по крайней мере.

— Я решила, — сказала она льстиво, — послушаться вашего совета и составить свое собственное мнение.

— Ну что ж, прекрасно. Вы первая женщина из тех, кого я встречал, которая способна послушаться совета!

В первый момент эта насмешка заставила Керри внутренне ощетиниться, но она взяла себя в руки и с улыбкой сказала:

— Может быть, вы просто не встречали таких женщин?

Ли засмеялся, опять привлекая любопытные взгляды от столика рядом.

— Возможно, вы правы. Итак, мы покончили с придирками?

— Если вам этого хочется.

— Да, мне хочется, хотя я буду скучать по нашим ссорам.

— Почему вы думаете, что их больше не будет? — кротко спросила она. — Вполне вероятно, что у меня создастся такое же мнение, какое было вначале.

— Я уверен, что этого не будет.

Принесли десерт, и Кэрри вздохнула с облегчением. Играть в игры с человеком вроде Ли Хартфорда могло быть очень опасным занятием, но определенно эта игра придавала жизни остроту, призналась себе Керри. Она уже сто лет не ощущала в себе столько жизни!

Не нужно было возвращаться на работу, враждебность в данный момент куда-то исчезла, и она совсем не спешила закончить ланч. И сам Ли, очевидно, не спешил, хотя она слышала, как секретарша напомнила ему, когда они уходили, о деловой встрече в четыре часа.

Время пролетело так быстро, что ей просто не верилось. Во многих отношениях он оказался очень веселым и интересным собеседником.

Как же плохо, что он такой подлец, думала она с некоторой грустью, рассматривая жесткие черты его лица.

— Не хотите ли кофе?

— Нет, спасибо. Вам, должно быть, пора возвращаться в офис.

— Нет ничего такого срочного, — возразил он. — Сначала я отвезу вас домой.

— В этом нет никакой необходимости, — растерялась Керри. Я могу добраться на метро.

— Зачем, если у меня за углом машина. Баттерси, не так ли?

— Откуда вы знаете? — с удивлением спросила она.

— Я позвонил Хелен Каррингтон в «Профили» в первый же день и расспросил обо всем. Необходимо быть осторожным, когда пускаешь в дом незнакомого человека. — Выражение ее лица вызвало у него улыбку. — Должен признать, это была не единственная причина.

Керри старалась оставаться спокойной.

— Ну и что же еще сказала вам Хелен?

— Что в «Профилях» вы одна из самых надежных сотрудниц: умная, трудолюбивая и заслуживающая полного доверия.

— Вот уж никогда бы не подумала, что я такой образец, — сухо сказала она. — Может быть, мне попросить прибавку к зарплате?

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского. — Ли подписал протянутый ему официантом счет, встал, обошел стол и, когда Керри поднялась, укутал ее плечи накидкой. — Никаких протестов, — твердо сказал он. — Я отвезу вас домой.

Подыгрывать его мужскому самолюбию было неотъемлемой частью плана, напомнила себе Керри, проглотив резкий ответ. Но так или иначе, это лучше, чем ехать в метро.

— Вы — босс! — выдавила она.

Смех его был низким, она почувствовала его дыхание на своих волосах, его руки задержались там, где он прикоснулся к ней.

— В самом деле?

Как он и сказал, его машина была за углом. Только человек дьявольски удачливый мог бы припарковаться в таком месте, подумала Керри, скользнув на мягкое кожаное сиденье. К тому же машина простояла дольше положенного времени, заметила Керри, но на ней не было талона со штрафом.

— Я не всегда так удачлив, — признался Ли, когда она упомянула об этом. — Меня не раз штрафовали.

— И все же вы продолжаете рисковать. — Она уже не спрашивала, а утверждала.

Включая двигатель, он искоса взглянул на нее, глаза его смеялись.

— Что за жизнь без хотя бы маленького риска?

Спокойная, вертелось у нее на кончике языка, но это звучало так скучно, без малейшей фантазии. Она и сама рисковала, заведя его на ту дорожку, которую придумала. Кто может сказать, как он отнесется к той западне, которую она ему готовила?

Сияло солнце, небо было голубым, и Баттерси выглядел более привлекательным, чем обычно. Ли сразу же выехал на нужную улицу, не спрашивая ни о чем — возможно, он посмотрел на карту, когда узнал ее адрес.

— Спасибо за ланч и за то, что подвезли, — поблагодарила Керри, когда они подъехали. — Я не ожидала ни того, ни другого.

— Вы — мой должник. — И после короткой паузы весело добавил: — Я не буду против, если вы пригласите меня на чашечку кофе.

Керри была в нерешительности: общепринятая вежливость не давала ей возможности прямо отказать ему, но в то же время ей не хотелось именно сейчас оставаться с ним наедине.

— Только кофе, — заметил он, рассматривая ее лицо. — Я не имею привычки прыгать на женщину, если она этого не хочет.

— В таком случае, — услышала она свой голос, еще не приняв никакого решения, — конечно, зайдите на чашечку кофе.

Квартира на первом этаже, оформленная Керри и Джейн в пастельных тонах, с новыми занавесками на окнах и безделушками тут и там, выглядела раз в десять лучше, чем тогда, когда Керри жила тут с Сарой, но все же не шла ни в какое сравнение с тем, к чему привык Ли.

— Присядьте, пока я приготовлю кофе, — предложила Керри, сбрасывая накидку и сумку на стул. — Боюсь, это будет растворимый. Другого у нас сейчас нет.

— Растворимый — это прекрасно, — легко отозвался он.

Вместо того, чтобы сесть и ждать, он пошел за ней в крохотную кухоньку и стоял, прислонясь, у дверей, пока она ставила чайник и готовила поднос.

Она наблюдала за ним краем глаза — руки засунуты в карманы брюк, ткань на бедрах так натянулась, что каждый нерв ее напрягся. Она задела рукой за край банки, когда ложкой насыпала кофе, рассыпала немного на стол и воскликнула с раздражением на свою неловкость. Оглянувшись, Керри заметила, что Ли усмехнулся.

— Не обращайте на меня внимания, — сказал он. — Хотя я бы выглядел лучше в подобной ситуации.

— Если не считать того, что вы вряд ли попадете в подобную ситуацию. — Керри постаралась выглядеть спокойной.

— О нет, я не только варю себе кофе. Время от времени я даже готовлю еду.

— Что может заставить вас заниматься этим? — удивилась Керри.

— У миссис Ралстон по воскресеньям выходной. С тех пор как я стал жить с матерью, иногда я готовлю для нас обоих. Ее вряд ли можно отнести к домохозяйкам. — И добавил спокойно: — Так или иначе, из мужчин получаются лучшие повара.

— Ну конечно же! — с энтузиазмом подхватила Керри.

— Это что-то новенькое, — Ли удивленно поднял бровь, — вы уже начинаете поддакивать мне.

— Только до тех пор, пока вы к этому не привыкнете, — легко парировала она.

— Я не буду так самоуверен. — Он помолчал, разглядывая ее задумчиво. — Ну что, мы окончательно распрощались с нашей враждой?

Зеленые глаза встретились с серыми, прикованные его гипнотическим взглядом. Керри почувствовала, как ускоряется ее пульс, как громко бьется ее сердце.

— Это зависит от вас, захотите вы или нет, чтобы вражда возникла вновь, — пробормотала она.

— Я до сих пор все еще пытаюсь выяснить, откуда она берет начало. — Керри попыталась заговорить, но он остановил ее жестом. — Не повторяйте мне, пожалуйста, что вы что-то читали или слышали. Вы слишком умны, чтобы принимать на веру газетные сплетни.

— По-моему, вы доверяете мне больше, чем следует, — сказала она.

— Но возможно, это потому, что я напоминаю вам кого-то? — предположил он.

Керри сняла кипящий чайник и сосредоточилась на том, чтобы налить воду, не пролив ее мимо чашек.

— Например, мужчину, который предположительно обманул меня, да?

— Это может объяснить ваше отношение ко мне.

— Я веду себя сегодня по-другому, потому что вы сегодня тоже другой, — уклончиво объяснила она, оставляя ему возможность сделать собственные выводы. — Во-первых, менее высокомерный.

— Высокомерный? — чувствовалось, что это его забавляло. — Я так выгляжу со стороны?

— Обычно да. Вы слишком привыкли отдавать приказы.

— Если вы имеете в виду то, что я вас подвез, так я просто заботился о вас. — Он взял из ее рук поднос. — Я понесу это. Вы несите себя.

Идя следом за ним, Керри поймала себя на том, что невольно восхищается его широкоплечей фигурой. Любая женщина с нормальными рефлексами возбудилась бы, видя перед собой такого мужчину, признала Керри. Чего ему не хватало при всех его положительных качествах — это честности в личных делах. Как бизнесмен он был безупречен. По крайней мере ничего компрометирующего в печати не появлялось.

Если я уберу накидку и сумку со стула, чтобы не сесть рядом с ним на диван, это будет выглядеть слишком явно, решила она, входя в гостиную, хотя не совсем доверяла его прежнему заявлению.

— У вас хорошая память, — заметил Ли, взяв чашку черного кофе без сахара.

— Это легко, раз вам нравится то же, что и мне, — не торопясь заявила она.

Голова на подушке, ноги скрещены, расслабившись, он смотрел на нее обманчиво ленивым взглядом.

— Вы просто не знаете меня.

— Я совсем вас не знаю, — отозвалась она. — Только то, что другие говорят о вас. — Керри придала оттенок сожаления и голосу, и выражению своего лица. — Я допускаю, что, возможно, это и несправедливо — судить о ком-то на этом основании.

— Так почему бы нам не начать сначала? — предложил он. — Сделаем вид, что мы только что встретились, и начнем с этого.

Керри смотрела на него внешне спокойная, хотя внутри все бушевало, понимая, что настал решительный момент. Одна половина ее была за то, чтобы отступить, но дух мщения в ней все еще был силен. Если она отступит сейчас, то всегда будет жалеть о потерянной возможности.

— Я бы хотела, — сказала она. — Очень.

Он сделал то, что она и предполагала — отставил свою чашку и забрал из ее рук другую. Сначала поцелуй был легким — простое прикосновение губ, но углублялся по мере того, как он чувствовал ее ответ, который она не смогла сдержать, как ни старалась. Она ощущала сосками твердость его груди, мягкие движения его пальцев вдоль своей спины.

Когда он прижал ее крепче, она прильнула к нему уже сама, ее руки обвились вокруг его шеи, а губы открылись навстречу нежному давлению его языка. Она никогда раньше не ощущала такого напряженного наслаждения от поцелуя. Все ее существо жаждало еще большего наслаждения.

Ли остановился первым, подняв голову и поглядев на нее со странным выражением.

— Ты сегодня целый букет сюрпризов! Восхитительных! — Он поднял руку и пробежал кончиками пальцев по ее губам, повторяя их форму касаниями такими легкими, что она едва чувствовала их. — Совершенно восхитительных, — повторил он нежно.

Каждое нервное окончание, казалось, удвоило свою чувствительность, ей потребовалась вся воля, чтобы протянуть руку и взять его за запястье.

— Ты опаздываешь на свою встречу в четыре, — выдохнула она.

Ожидая хоть какого-то сопротивления, она пришла в замешательство, когда он немедленно сдался — легко поцеловал ее в кончик носа, прежде чем отпустить, и решительно встал на ноги.

— Я собираюсь уехать из города на несколько дней, — сказал он, — но мы можем провести вместе уикенд.

Для Керри это прозвучало, скорее, утверждением, предполагающим полную уверенность в ее радостном согласии и вызвавшим в ней неожиданную волну неприязни.

— Почему бы нам не обсудить это после твоего возвращения? ― спросила она. В конце концов, перед уикендом может неожиданно появиться еще что-то.

— Это что-то должно быть действительно безотлагательным, чтобы заставить меня изменить решение, — возразил он. Не отводя взгляда от ее глаз, он нежно провел кончиком пальца вниз по щеке, отбросил зацепившийся каштановый локон. — До пятницы.

Его техника безупречна, неохотно согласилась Керри. Каждое его движение казалось совершенно естественным. Ей было интересно, подсчитал ли он, сколько времени в среднем требуется ему, чтобы уложить женщину к себе в постель.

В течение нескольких минут после того, как за ним закрылась дверь, она не двигалась, чувствуя настоятельную потребность отказаться от этой затеи. Принимая во внимание ответное чувство, которое он вызвал в ней только что, едва ли разумно было продолжать эту игру.

Во вторник утром Эстелла была все в том же настроении. После двух часов безрезультатных попыток она сдалась.

— Не будет никакого толку, — заявила она. — Мы никуда не движемся. Может быть, за это и не стоило браться? Ну кому захочется читать историю моей жизни!

— Да почти каждому, кто когда-либо видел вас на сцене или в кино, — заверила ее Керри. — Публика вообще жаждет получать информацию о частной жизни знаменитостей. Зачем бы тогда прессе пускаться на всякие ухищрения, чтобы выудить какие-то личные детали? Мне очень хочется продолжить нашу работу, потому что, если вы забросите этот проект, я никогда не узнаю, какой была ваша жизнь в Голливуде.

— В таком случае давайте продолжим. Эстелла тоже улыбнулась. — Вы закаляете мой характер. — И снова вытянувшись на диване, она добавила между прочим: — Насколько я знаю, Ли пригласил вас на вечер к Латтимерам в субботу?

Слишком удивленная, чтобы притворяться, Керри выпалила:

— Я ничего не слышала об этом.

Эстелла повернулась, чтобы взглянуть на нее.

— Но он сказал, что обо всем договорился! Может быть, он собирался пригласить вас, но у него не хватило времени сделать это перед отъездом. — Эстелла была искренне озадачена. — Вы знаете, что он уехал до пятницы?

— Да. — В данный момент Керри считала, что ему лучше бы там и оставаться. Она приложила некоторое усилие, чтобы смягчить и выражение лица, и голос. — Так или иначе, кто эти Латтимеры?

— Филип его старый друг. Они были вместе в Кембридже. В начале этого года он унаследовал семейное поместье и некоторое время спустя женился на Ренате. Они устраивают множество всяких развлечений. Я уверена, вам понравится этот вечер.

— Думаю, у Ли не могло быть проблем с партнершами, чтобы пойти туда.

— Я тоже не думаю, чтобы у него могли возникнуть проблемы, но вы, очевидно, единственная, с кем он хотел пойти туда, даже если он и забыл сказать вам об этом.

— А вы сами не возражаете? — Керри не отводила глаз от страницы перед собой.

— С какой стати мне возражать? — Эстелла усмехнулась. — Могу себе представить его реакцию, если бы я попыталась диктовать ему, кем он должен или не должен интересоваться! Большую часть своей жизни он идет своей собственной дорогой. — Она устроилась поудобнее. — Ну так давайте начнем снова. Только говорите мне, если я буду вдаваться в слишком скучные подробности.

Неделя пролетела быстро, но не только из-за того, что Эстелла, казалось, снова взялась за мемуары с энтузиазмом. Керри продолжала пользоваться поездками на такси каждый вечер, потому что было глупо отказываться от них, и ей пришлось признать, что это выгодно. Джейн даже позавидовала ей.

Ли появился в пятницу к вечеру. Работая на компьютере в кабинете, Керри обнаружила его присутствие, только почувствовав, как его губы коснулись ее затылка; это так ее испугало, что ей показалось — сердце вот-вот выскочит из груди.

— Я увидел неожиданно пробор, — сказал он мягко. — Такое искушение.

— А ты, конечно, никогда не можешь удержаться от искушения!

— Только когда оно так восхитительно на вид. — Высокий, стройный, в серебристо-сером костюме, он рассматривал ее запрокинутое лицо с таким выражением глаз, что не было никаких сомнений в его желании. — Ты не шла у меня из головы последние несколько дней. Настоящее сумасшествие!

— Сомневаюсь, что все уж так серьезно, — ответила она.

— Но это так. Ты оказалась моей проблемой последние две недели. — Его голос — сама ласка, изгиб его губ — напоминание об их прикосновениях. — Один взгляд твоих глаз — и я убит!

— Сражен в расцвете лет, — посочувствовала Керри.

— Есть ли время лучше? — Он помолчал. — Что касается уикенда…

— Твоя мать уже доверительно сообщила мне, что ты собираешься пригласить меня на какой-то вечер, — она намеренно прервала его.

Если он и смутился, то не показал этого.

— Она спросила меня, чем я собираюсь заниматься в выходные дни. У меня не было причины не ответить ей. Если тебе не нравится эта мысль, мы можем заняться чем-нибудь другим.

Керри чувствовала, что ее спокойствие исчезает, пока она смотрела на него. Его близость возбуждала ее, зажигая медленный огонь глубоко внутри. Она, казалось, потеряла способность двигаться.

Ли провел обеими руками по ее рукам, притянул к себе ближе, каждый его палец был отдельным источником жара, воспламеняющего ее сквозь тонкую ткань блузки. Как и прежде, его поцелуй был легок: губы едва касались, увлекали, рождали ответ, который она не могла, да и не хотела контролировать. Она потерялась в мире абсолютного чувственного наслаждения, все связные мысли исчезли.

Когда он провел рукой по ткани блузки, она не стала сопротивляться, желая его прикосновений везде, вся ее плоть трепетала под его ласкающими пальцами.

И только когда эти пальцы задвигались снова и начали расстегивать блузку, какой-то отблеск здравого смысла проснулся в ней. Хватит, этого достаточно, сказала она себе с усилием. Ей необходимо контролировать себя, если она хочет выиграть эту игру. Она положила свою руку поверх его руки, останавливая ее и изо всех сил стараясь успокоить свое колотящееся сердце.

— Твоя мать может войти, — еле выговорила она.

— Я сомневаюсь, чтобы это ее шокировало, — спокойно сказал он, — но ты, вероятно, права. Сейчас не время и не место. — Он посмотрел на нее минуту, потом неожиданно протянул руку и убрал ее растрепанные волосы с лица. — Ты все еще не ответила мне насчет уикенда.

— Вечер — звучит великолепно, — согласилась она. — Но очень бы хотелось, чтобы мне сообщали, куда я собираюсь, прежде чем спрашивали.

— Приношу свои извинения за то, что поспешил. — Это было что угодно, но не раскаяние. — Мне не хватает гибкости.

— Когда? — спросила она.

— Я заеду к тебе домой в восемь. На дорогу потребуется час.

— Хорошо. — Она демонстративно повернулась к принтеру. — Я должна закончить, перед тем как уйти.

— Конечно. — По его тону можно было понять, что ее слова больше позабавили его, чем расстроили. — Я пойду и поздороваюсь с матерью.

Слава Богу, сказала она себе решительно, но знала, что лжет. Она все еще чувствовала отпечаток его губ на своих губах, все еще ощущала внутреннее беспокойство при воспоминании о его твердой плоти, прижимавшейся к ней, когда он держал ее в объятиях.

Ей будет необходима каждая крупица силы воли, чтобы противостоять нахлынувшим чувствам, поняла она, но она обязательно справится. Это будет кампания, из которой Ли Хартфорд не выйдет победителем!

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Керри особенно придирчиво выбирала одежду для вечера. Она достала облегающее фигуру платье гранатового цвета, которое приобрела на распродаже и еще ни разу не надевала. Платье украшал глубокий V-образный вырез, открывавший соблазнительные полукружия.

Тяжелое серебряное колье и подходящие к нему серьги подарили ей родители на ее двадцать первый день рождения. Она надевала их только по особым случаям и чувствовала себя немного неловко, собираясь надеть их на этот вечер, но и платье, и сам вечер требовали чего-то более роскошного, чем простая бижутерия.

С волосами, закрепленными на затылке в виде сверкающего каштанового кольца, в туфлях на высоких каблуках, делающих ее еще выше, она чувствовала себя вполне уверенно для любой компании. По крайней мере Джейн от всего сердца одобрила ее внешность.

— Они все просто умрут! — заявила она без всякой зависти. — Я жду от тебя подробнейшего отчета, так что держи свои глаза и уши открытыми на все, что происходит в этом твоем высшем обществе.

— Я постараюсь, — пообещала Керри, посмеиваясь. — Надеюсь, что ты тоже неплохо проведешь вечер — ведь ты встречаешься с Дру в восемь?

Звонок предупредил ответ Джейн. Она немедленно кинулась открывать дверь, пренебрегая всеми правилами безопасности, бросила на мужчину, стоящего в дверях, быстрый критический взгляд, затем глянула через плечо на Керри, широко открыв глаза и изобразив ей губами «О!.. », прежде чем беззаботно выпалить:

— Привет, Ли! Я — Джейн.

— Привет, Джейн, — ответил он, явно забавляясь игрой. — Я могу войти?

— Конечно. — Она отступила в сторону, пропуская его, и закрыла дверь.

Увидев его, Керри поняла реакцию подруги. Распахнутое легкое пальто не скрывало безукоризненного черного костюма с белоснежной сорочкой, в котором он выглядел потрясающе, чем и вызвал слишком знакомые ощущения в желудке.

— Ты вовремя, — заметила она.

— Ну, так как? — Он пробежался по ней оценивающим взглядом. — Ты выглядишь удивительно!

— Спасибо, — ответила она. — Я только возьму пальто.

Она кинула еще один оценивающий взгляд в зеркало, проходя мимо, и попыталась увидеть себя глазами Ли. Общество, в котором он вращался, было очень далеко от нее. И она боялась, что все, что на ней надето, не могло идти ни в какое сравнение с тем, что будет сегодня вечером на других женщинах.

Очень плохо, если это так, думала она, надевая шелковое черное пальто. Но ей надо думать о гораздо более важных вещах.

Когда она вышла, Ли, все еще в пальто, сидел на подлокотнике кресла и болтал с Джейн. При ее появлении он неторопливо поднялся.

— Ты готова?

Теперь уже поздно отступать, даже если бы мне и хотелось, подумала она, когда они пошли к двери. Игра началась.

Найти место для парковки рядом с домом оказалось невозможно, и Ли оставил машину недалеко, на соседней улице. Керри предпочла идти с ним, а не ждать, пока он подгонит машину, хотя ее одежда была вряд ли подходящей для такого холода. Он ничего не сказал, когда она скользнула, дрожа, на свое сиденье, только быстро включил обогреватель на полную мощность.

— Давно вы с Джейн живете вместе? — небрежно спросил он, когда они поехали.

— Года два, — ответила она.

— А тебе бы не хотелось иметь свою квартиру?

— Я не могу себе это позволить, — возразила она. — Квартиры недешевы даже здесь. Кроме того, я скучаю в одиночестве.

— Твои родители живут далеко от Лондона? — спросил он через минуту.

Керри отнеслась к перемене темы с облегчением. Предполагалось, что ты будешь соблазнять его, а не отталкивать, напомнила она себе.

— Довольно далеко, ответила она. — Харрогит. Но я люблю навещать их.

— Тот факт, что они там, а ты здесь, вряд ли свидетельствует о близких отношениях.

— Здесь выше зарплата.

— Но и жизнь здесь дороже.

— Я прекрасно справляюсь с этим, и здесь интереснее общественная жизнь. Во всяком случае, — добавила она, словно защищаясь, — они не против, чтобы я жила собственной жизнью.

— Я совсем не намекаю, что ты должна вернуться на север. Моя мать надеется на тебя.

Керри подождала минуту, прежде чем задать вопрос, уверенная, что ступает на зыбкую почву.

— Ты не находишь несколько неудобным жить с ней в одном доме?

— В том смысле, что я не могу оставить подружек на ночь? Я не думаю, что она возражала бы, но так случилось, что эта проблема не возникала.

— Ты предпочитаешь заниматься любовью вне дома?

Глаза Ли были устремлены на дорогу, а в отбрасывающем тени свете уличных фонарей было трудно определить выражение его лица.

— Можно сказать и так. Единственной женщиной, которую я возьму в свою постель, будет та, на которой я женюсь. А ты? Ты собираешься остаться одна?

— Как и большинство людей, я ищу идеал, — ответила Керри по возможности легко.

— Тогда ты закончишь тем, что станешь злобной старой девой.

— Лучше уж так, — возразила она, — чем злобной разведенной.

— Даже те, кто начинают жизнь как идеальные пары, могут все же окончить ее подобным образом, — ответил он мягко. — Мои родители тому примером.

— И сколько тебе было, когда это случилось? — спросила она через некоторое время.

— Пятнадцать или около того. Одно время я был просто в отчаянии, но потом понял, что им лучше быть врозь, чем вместе. Моему отцу было трудно находиться на втором плане.

Ты сам оказался в таком положении, подумала Керри. Сначала — театр, потом — Ричард Салливан. И только когда и того, и другого не стало, Эстелла обратилась к сыну. Это очень благородно, что он предложил ей теперь свой дом.

— Ты видишься со своим отцом? — рискнула спросить она.

— Время от времени. Его нет в Англии. Слушай, давай сменим тему.

Керри была только рада этому. На несколько мгновений она даже забыла о своих планах мести. Возможно, он сочувствовал своей матери, но не ощущал сочувствия ни к Саре, ни к кому из тех, кого он бросил на своем пути.

Они выехали за город: в свете фар перед ними открывалась узкая дорога с деревьями, растущими по обочинам, и редко встречающимися домами. Вдруг он неожиданно свернул на край дороги.

— У меня, вероятно, будет мало возможностей сделать это, когда мы приедем на место, — сказал он расчетливо, — поэтому я воспользуюсь случаем сейчас.

Все это часть техники, сказала себе Керри, когда его чувственный рот требовательно прижался к ее губам. А моя часть моего плана — заставить его поверить, что я на самом деле совершенно готова отдаться ему, добавила Керри, оправдывая то, что совершенно не сопротивлялась ему.

Когда одна его рука скользнула вниз по шее к груди, она все еще не протестовала. Ласка была нежной, кончики пальцев с легкостью перышка оставили след на полной крепкой груди, его пальцы, ласкавшие обнаженную кожу в вырезе ее платья, рождали в ней желание большего, еще большего. Ей хотелось схватить его руку и прижать к себе, почувствовать тепло его ладони, поднести ее к своим губам.

— Я хочу тебя, Керри, — мягко сказал он.

В этот момент и она тоже хотела его, так сильно, что нельзя было не признать этого, хотя ей и было стыдно.

— Не всегда можно то, что хочется, хрипло пробормотала она.

— Нет, если очень сильно хотеть, то можно. — Темные, бездонные глаза изучали ее лицо. — Вызов — у меня в крови. Ты бросила мне вызов в первую нашу встречу, когда посмотрела на меня так, будто я только что выполз из-под камня!

Он помолчал, ожидая ответа, потом засмеялся и отпустил ее, принеся насмешливые извинения.

— Боюсь, я испортил тебе прическу.

— Если уж на то пошло, у тебя на подбородке моя губная помада, — сказала она нерешительно. Возможно, нам обоим нужно привести себя в порядок, прежде чем мы поедем дальше.

— Пожалуй. — Он достал из кармана носовой платок. — Въезд в поместье как раз за поворотом.

Керри выудила маленькую расческу из своей сумочки и пробежалась ею по выбившимся локонам, заправляя их обратно, затем, глядя в зеркальце, подправила помаду на губах. Глаза ее казались чересчур яркими в отраженном свете фонарей, кожа светилась теплом. Каждой дрожащей клеточкой она ощущала рядом с собой мужчину.

Уинстер-Холл находился в конце дороги, ведущей через парк. Большой, квадратный, ярко освещенный. Двор перед домом был уже забит машинами. Ли не стал тратить время на поиски места, а завернул за дом, проехав через каменную арку на конюшню, свободные стойла в которой были превращены в гаражи. Керри обнаружила это, выйдя из машины.

— Мы войдем сзади, — сказал Ли. — Твои каблуки не приспособлены для дальних прогулок.

— Они достаточно удобны, — ответила она, защищаясь. — С вечерним платьем вряд ли сочетались бы кроссовки!

— Я не критикую, — сказал он сухо. — Ты выглядишь великолепно. И очень нравишься мне на высоких каблуках.

Она старалась не напрягаться, когда он обнял ее за талию, пока они шли по булыжникам к входу, и была благодарна ему за заботу, когда споткнулась о какой-то выступ. Без его поддержки она бы, вероятно, шлепнулась на обе коленки.

Дверь вела в закрытую галерею, соединенную с подсобными помещениями дома. Звуки музыки вели их по коридору к огромному залу, из которого поднималась на открытую галерею внушительных размеров лестница. Огромная, роскошно украшенная рождественская елка занимала весь центр зала, но оставалось еще достаточно места для группок людей, стоящих вокруг с бокалами в руках.

В распахнутых дверях по обеим сторонам зала были видны толпы гостей. Гул голосов почти тонул в музыке, льющейся из какого-то невидимого источника.

Ли передал их пальто пожилой горничной, одарив ее улыбкой и взглядом, слишком известными Керри. Он расточал свое обаяние на всех женщин, независимо от их возраста.

— Ну, давай найдем наших хозяев, — сказал он, взяв ее под руку, чтобы провести сквозь толпу.

Продвигались они очень медленно из-за приветствий со всех сторон.

— Ты знаешь здесь всех? — решилась спросить Керри.

— Это зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «знаешь», — сказал он. — Я знаком с большинством, но только некоторых я считаю друзьями. Филип — ближайший. Мы вместе очень давно.

Прямо перед ними пепельная блондинка в черном облегающем платье отделилась от группы гостей и бросилась приветствовать его с таким пылом, словно Керри вообще не было рядом.

— Ли, дорогой! Я уже начала думать, что ты не придешь!

— Вечер только начался, — возразил он, целуя подставленную ему щеку. — Рената, познакомься — Керри Пирсон. Жена Филипа, — добавил он для Керри.

Керри протянула женщине руку, заметив, как изменилось выражение той, когда она окинула ее оценивающим взглядом. И хотя для модели она была низковата, но с ее внешностью и фигурой ей не следовало так реагировать на других женщин. Без сомнения, Ренате было не из-за чего волноваться. С ее прелестными, изменчивыми чертами лица, карими глазами и массой пепельных волос она была самой привлекательной женщиной в зале.

Она едва коснулась пальцами руки Керри, прежде чем снова обратила свое внимание на Ли, зазывно улыбаясь ему.

— Здесь есть кое-кто, с кем я бы хотела тебя познакомить. Это будет полезное знакомство.

— Возможно, позже, — последовал ответ, в котором Керри отметила полнейшее отсутствие энтузиазма. — Где Фил?

— Когда я последний раз видела его, он был с Глендосами, вон там. По крайней мере выпей чего-нибудь перед тем, как идти на поиски.

— Почему бы нет? — Серые глаза обратились к Керри с неожиданной шаловливой искрой, только ей понятной. — Что бы ты хотела выпить, дорогая?

— Джин с тоником, пожалуйста, дорогой, — ответила она в тон ему и заметила, что отблеск усилился.

— Без проблем. Принести тебе, Рената?

— Пока мне достаточно, спасибо, — последовал короткий ответ.

— Тогда я оставлю тебе Керри, чтобы ты познакомила ее с кем-нибудь, пока я найду бар.

— Столы с угощением поставлены в библиотеке. — Рената и говорила, и выглядела довольно раздраженно. — Фил отказался от услуг официантов в этот раз. Он говорит, что от них больше хлопот, чем помощи.

Приближаясь с ней к группе гостей, от которой та только что отошла, Керри надеялась, что Ли не собирается оставить ее здесь одну до самого конца вечера. А иначе она вызовет по телефону такси и уедет обратно в Баттерси, как бы дорого это ни стоило.

Представив ее гостям, Рената двинулась дальше, оставив Керри лицом к лицу с толпой незнакомцев, у которых интерес к ней подогревался только тем фактом, что Керри была здесь с Ли Хартфордом.

Она стояла все там же, когда Ли вернулся с их стаканами. Собственническим жестом он положил ей на плечи руку, пока обменивался вежливыми фразами с другими, прося их извинить его за то, что они через несколько минут пойдут искать хозяина.

— Там в зале танцуют, если тебе захочется попозже, — сообщил он, когда они направились сквозь толпу.

— С удовольствием, — согласилась она. — Я не танцевала целую вечность!

— Тогда Золушке необходимо отправиться на бал!

— С условием, что она вернется до полуночи, — съехидничала она.

— Ты серьезно? — взглянул на нее Ли.

— Обратная дорога довольно длинная, ― уточнила она.

— Утром в воскресенье ты сможешь выспаться, если ты об этом. — И спокойно добавил: — С другой стороны, мы всегда можем ускользнуть через час-другой и закончить наш вечер где-нибудь еще, если тебе захочется.

— Я пошутила, — заявила она. — Я не из тех, кто уходит с вечеринок раньше всех. И как ты сказал, завтра воскресенье.

Они обнаружили хозяина, болтающего с группой гостей в дальнем конце комнаты. Высокий, стройный, с волосами песочного цвета, зачесанными назад, и с мальчишески привлекательным лицом, он излучал добродушие.

— Где это Ли прятал вас? — возмутился он.

— В комоде под лестницей, — ответила Керри. — Он вытаскивает меня оттуда только по особым случаям.

— И с юмором! ― Он приподнял бровь, взглянув на Ли. — В этот раз тебе достался «джек пот», старик!

— Не так все просто, — усмехнулся Ли. — Керри в большой мере самодостаточна.

— Феминистка? — Филип снова оценивающе взглянул на нее.

— Реалист, — поправила она. — У вас прекрасный вечер, Филип.

— Это все благодаря моей жене. Вы ее еще не видели?

— Несколько минут назад, ― подтвердила Керри. — Она очень красива.

— Я счастливый человек. ― Ирония едва слышалась, но Керри безошибочно угадала ее. — У нас будет костюмированный бал на Новый год. Если захотите прийти, я уверен, Ли будет только рад сопровождать вас.

— Боюсь, у нас другие планы, — мягко возразил Ли.

— Не могу сказать, что я обижусь. Мне тоже не по вкусу переодевания.

Тут и сама Рената появилась у его локтя со сверкающей улыбкой.

— Ли, человек, о котором я тебе говорила, очень хочет встретиться с тобой, — заявила она. — Фил поухаживает за Керри вместо тебя, не так ли, дорогой?

— Ничто не доставит мне большего удовольствия, — ответил тот.

На этот раз Ли позволил себя увлечь, хотя все же выказывал мало интереса к этой встрече.

— Не хотите потанцевать? — спросил Филип. — Тут немного тесновато, но все же танцевать лучше, чем просто стоять.

Керри с улыбкой повернулась к хозяину и кивнула.

— Да, пожалуйста.

Им понадобилось некоторое время, чтобы пройти в другую комнату, так как в отличие от Ли Филип, будучи хозяином, чувствовал необходимость задерживаться на несколько минут то здесь, то там. Он шумно и с облегчением вздохнул, когда они наконец добрались до зала.

Освобожденное для танцев место оказалось не таким уж крошечным, как предполагала Керри, но там было действительно множество народа. Группа музыкантов из четырех человек удобно устроилась в углу.

Волей-неволей Филип держал ее достаточно близко, когда они начали танцевать, хотя это и не выглядело слишком интимно. Он был немного ниже Ли и более хрупкого телосложения, но не выглядел слабым.

— Как давно вы знаете друг друга? — спросил он, пока они медленно кружились.

— Пару недель, — ответила Керри, хотя ей казалось, что они знакомы гораздо дольше. — Я сейчас работаю у его матери, секретарем. Она пишет мемуары.

— А Ли? — спросил он.

— Просто случай, — равнодушно ответила она.

— Я бы сказал, не просто случай — с его стороны, по крайней мере.

— Для танго необходимы двое, — возразила она, внутренне поморщившись из-за избитости фразы.

— Вы как раз то, что ему нужно, Керри, — усмехнулся Филип. — Женщина, способная заставить его бегать на цыпочках. Пришло время ему подумать о том, что пора жениться.

— Спасибо, но супружество не для меня, — улыбнулась она через силу.

— Это делает вас еще более необычной. Здесь нет ни одной женщины — замужней или одинокой, — которая бы не задрала нос, подцепив Ли Хартфорда, будь у нее на это хоть единственный шанс. Вы оказались гораздо интереснее, чем все вокруг. Вы подходите ему.

— Но подойдет ли он мне? — возразила она.

— Я бы сказал «да». Ли честен, неважно, каким его хотят представить некоторые. Это старая история: усилия — хвалят, успех — поливают грязью!

Ли все еще не появлялся, когда Филип спросил, не хочет ли она перекусить. Она согласилась, потому что это было проще, к тому же, увидев прекрасные столы с угощением, накрытые в столовой, она почувствовала внезапный голод.

Филип нашел для них свободный диванчик, пододвинул к нему столик с напитками, и было не заметно, чтобы он спешил оставить ее. Когда появились Ли и Рената, он и Керри смеялись над довольно сомнительным, но чрезвычайно смешным анекдотом, который рассказал Филип.

— Если вы присоединитесь к нам, я найду пару свободных стульев, — сказал Филип.

— Я принесу их вон оттуда, — предложил Ли, прежде чем Рената успела ответить.

Филип встал и со старомодной вежливостью предложил жене свое место на диване.

— Ли рассказал мне, что вы помогаете его матери писать мемуары, — с ноткой снисходительности произнесла Рената. — Как это интересно.

— Я просто пишу под диктовку, — спокойно ответила Керри. ― Слова принадлежат Эстелле.

Карие глаза опять метнулись к ней, обдав холодом.

— Ну хорошо, это работа как раз для вас, конечно.

— Очень хорошая работа, ― согласилась Керри, сдерживая желание пнуть ближайшую элегантную лодыжку. — Не очень часто представляется такая возможность.

Ли, вернувшийся со стульями, положил конец этому разговору. Филип выглядел бесстрастным, хотя Керри с трудом могла поверить, что он во всем согласен с женой. Керри хотелось встать и уйти от этих троих. Они жили в мире, к которому она не привыкла и который не находила особенно привлекательным.

Хотя Ли принес стулья, он не сделал даже попытки присесть.

— Ты уже закончила? — спросил он Керри. — Как насчет того, чтобы потанцевать?

— Закончила и с удовольствием потанцую, — заявила она с нарочитым энтузиазмом, специально для Ренаты.

Музыканты тоже успели перекусить и теперь снова заиграли. Подойдя к площадке для танцев, Ли притянул ее поближе и обнял обеими руками. Вместо того, чтобы обнять его за шею, Керри положила свои ладони ему на грудь: она чувствовала, как затвердели ее соски при первом же соприкосновении, и знала, что он тоже почувствует это.

— Ты прекрасно пахнешь, — пробормотал он, склоняясь к ее волосам. — «Джорджио», не так ли?

— Да. — Ее голос вдруг задрожал. — Ты, очевидно, специалист.

— Это один из наиболее запоминающихся запахов. И обнимать тебя тоже очень приятно, — добавил он. — И будет еще лучше, если ты расслабишься.

Они двигались медленно, слаженно, она чувствовала крепкие мускулы его бедер и исходящий от него жар. Сердце его билось сильно и ровно, в отличие от ее собственного, которое колотилось все чаще и чаще.

Когда он поцеловал ее, она ответила ему, отбросив всякую сдержанность, забыв про осторожность. Сдержанность едва ли создаст впечатление, что мне все труднее противостоять ему, оправдывалась она. Ведь ей нужно привести его на вершину ожидания, прежде чем сбросить с нее.

Рот его превратился в источник бесконечного наслаждения. Шелковистое скольжение его языка вызывало волны трепета, пронизывающего ее снова и снова. Она отвечала со все возрастающей чувственностью, забыв о людях вокруг них, забыв обо всем, кроме настоящего мгновения.

И только переставшая звучать музыка вернула ее на землю. Они были не единственными в этом зале, доставлявшими себе удовольствие таким образом, но, несмотря на это, Керри чувствовала себя извращенкой.

Если хочешь, чтобы твоя кампания продлилась хоть немного дольше, тебе лучше сохранять дистанцию между вами, уныло сказала она себе. Он явно уничтожал ее интуицию.

— Сколько сейчас времени? — спросила она.

— Половина первого, — ответил Ли, взглянув на часы. — Если ты думаешь о том, чтобы уехать, тебе лучше забыть об этом. На улице настоящий буран.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

— И сколько же времени прошло с тех пор, как он начался? — спросила она.

— Час или около того, — пожал плечами Ли. — И видимость совсем ничтожная.

— Если ты знал об этом, почему, черт возьми, ничего не сказал? — возмутилась она.

— Потому что, когда я это обнаружил, снегопад был уже слишком сильным, чтобы можно было безопасно ехать.

Опять зазвучала музыка, но Керри не обратила на нее внимания.

— Не может быть, чтобы все было так плохо! — воскликнула она.

Они все еще стояли посреди зала, привлекая к себе любопытные взгляды танцующих. Ли повернул ее лицом к окнам, подвел к ближайшему и отдернул тяжелую гардину — перед ними предстал непроницаемо белый мир.

Из-за общего шума в зале поднимающийся ветер не производил сильного впечатления, но с тем, как снег бился в стекло, нельзя было не считаться.

Керри поняла, что нет никакой возможности выбраться отсюда этой ночью.

— Удовлетворена? — спросил Ли.

— Вынуждена, — неохотно уступила она. — Но все эти люди…

— Не беспокойся. — Ли опустил гардину. — Тут полно свободных кроватей, если тебе понадобится.

— Я не слишком устала, — сказала она, сделав вид, что не понимает его. Его улыбка действовала на нервы.

— В таком случае можно опять танцевать.

— Чего мне действительно хочется, так это выпить, — заявила она, не желая опять оказаться слишком близко к нему. — Шампанского, — добавила она опрометчиво, — если только осталось.

— Было бы удивительно, если бы не осталось. Краны Уинстера никогда не высыхают в эти дни.

Как и предполагалось, шампанского было вполне достаточно, когда они пришли в бар. Ли налил себе тоже, объясняя, что ему не придется вести машину в течение ближайших нескольких часов.

Предстоит длинная ночь, размышляла Керри, ощущая быстро ставшее знакомым покалывание, когда, передавая ей бокал, он коснулся ее пальцев. Ей очень понадобится трезвая голова.

Что бы ни творилось снаружи, казалось, никого это не занимало. Керри старалась весь следующий час веселиться со всеми остальными гостями, но обнаружила, что это становится все более и более утомительно.

Ли не выказывал никаких признаков усталости. Керри наблюдала, как он расточал свое обаяние одной из женщин, которая не скрывала своей заинтересованности. Если он думает возбудить ее ревность, показывая интерес к другим, то он ошибается. Она чувствует только презрение.

— Вам налить еще? — спросил стоящий рядом мужчина, указывая на ее полупустой бокал.

— Спасибо, мне достаточно.

— Хотелось бы, чтобы моя жена знала, когда ей достаточно, — сухо заметил он.

— Если она будет посылать такие решительные сигналы, она сгорит!

Но это явно не односторонний обмен, подумала Керри, увидев промелькнувшую по лицу Ли улыбку, когда он поймал пальцы женщины, кокетливо пробегавшие по его груди. Он ее всячески поощряет.

У нее возникло желание обдать его холодом, когда он вернулся к ней некоторое время спустя, но это предполагало бы, что ей не все равно.

— Прости, — прошептал он. — Мойра имеет обыкновение увлекаться, когда переберет. Музыканты все еще играют, если тебе опять хочется танцевать.

— Почему бы нет? — легко сказала она, решив не показывать обиды. — Ночь еще только началась!

Но как только он обнял ее, она тут же пожалела о своем порыве.

— Ты опять напрягаешься, — заметил он, глядя на нее сверху. — Чего ты боишься?

— Ничего, — возразила она. — Я просто… устала, вероятно.

От усталости она, наоборот, скорее бы расслабилась, но он промолчал.

— Ты в любой момент можешь отправиться в кровать, — предложил он без особого нажима. — У Ренаты всегда есть одна или две комнаты, приготовленные для тех, кто не может долго участвовать в подобных праздниках. Если это то, чего ты хочешь.

— Я не против приклонить где-нибудь голову на пару часов.

— Ну так давай найдем тебе такое место, — сказал он.

Он не сделал попытки найти ни Филипа, ни Ренату, а пошел прямо вверх по лестнице. Керри шла с ним нерешительно, размышляя, будет ли он готов к ее молчаливому отпору, когда обнаружит его. И попытается ли сделать что-то, к чему она была готова, но не так, как он ожидал. Определенно нет!

Комната, которую он выбрал, была в середине коридора, ведущего на открытую галерею, — просторная комната с прекрасной мебелью и убранством, занавеси уже задернуты, двуспальная кровать приготовлена.

— Лучше запереть дверь, чтобы тебя не побеспокоил кто-нибудь еще, нуждающийся в отдыхе, — посоветовал Ли.

Сам он остановился у порога. Керри оглянулась на него нерешительно. Пиджак был распахнут, рубашка — ослепительно белая, ни намека на напряжение. Гибкий, как пантера, и вдвойне более опасный, подумала она, почувствовав, как ее сердце начинает выбивать дробь в груди, когда она встретила все понимающий взгляд серых глаз.

Она хотела его раньше и хочет его сейчас — от этого не уйти. Она хочет, чтобы он сжал ее своими руками, хочет почувствовать его рот на своем, его руки, ласкающие ее тело. Чистое вожделение и стыд, но она ничего не может поделать с этим.

Вот он шагнул осторожно, вошел в комнату, закрыл за собой дверь, с решительным щелчком повернул ключ в замке. Сейчас самое время сказать «нет», но слово не выговаривалось. Она просто стояла, а он подходил к ней. Глаза ее потемнели, во рту пересохло, сердце глухо стучало.

— Я хотел этого весь вечер, — сказал Ли, ловко вынимая шпильки, держащие ее волосы, и позволяя волосам упасть в беспорядке на плечи. Он погрузил свои пальцы в мерцающую гущу волос и, лаская нежными движениями мочки ушей, приподнял ее лицо. Глаза его тоже потемнели, и только маленькие огоньки мерцали в их глубине. Она чувствовала, как одна за другой волны дрожи прокатились по ее телу, как колени превратились в желе.

Все сомнения, прятавшиеся в дальних уголках ее разума, испарились, как туман, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее. Губы Керри сами собой открылись, язык ее сплетался с его языком. Жар, вырывавшийся изнутри, заставлял Керри все сильнее вздрагивать.

Она обвила шею Ли руками, придвигая его ближе, прижимаясь к твердой груди с почти мазохистским страстным желанием быть еще ближе — испытывая трепет перед его силой, его напряженными мускулами, всей его мужественностью.

Он легко расстегнул длинную молнию на спинке платья. Ничем не придерживаемая ткань соскользнула с плеч Керри, и платье упало к ее ногам.

Все, что на ней осталось, — это кружевной лифчик, трусики и тонкие чулки, но она уже слишком далеко зашла, чтобы чувствовать смущение. Он коснулся холодными руками ее обнаженных грудей, но пламя загорелось внутри, когда его пальцы обхватили их и стали ласкать, вызывая безумные ощущения.

Подняв Керри на руки, он отнес ее к кровати и положил поверх покрывал. Прикроватные лампы янтарного оттенка окрасили ее кожу в золотистый цвет. Он встал перед ней на колени и медленно провел руками от грудей до талии, потом по изгибу бедер — с такой страстью во взгляде, что не оставалось никаких сомнений в его желании.

— Как ты прекрасна! — прошептал он.

Имей Керри возможность трезво мыслить в этот момент, она могла бы заметить: скорость и сноровка, с которыми Ли сбросил свою одежду, только подтверждали, что подобные сцены проигрывались им множество раз и раньше. Он опустился на нее — плечи его, как расправленные крылья, рот, ищущий ее с такой страстью, что это вызвало у нее мгновенный и такой же страстный ответ.

В следующие минуты Керри потеряла чувство времени и места. Его губы не оставили ни одной частички ее неисследованной, зажигая такое пламя, которое становилось адским, и сводя Керри с ума от желания большего — еще и еще чего-то!

Когда он наконец раздвинул ее ноги, чтобы она могла принять его, она уже не могла ждать, пальцы ее впились в его широкую спину, и они соединились; бедра ее поднимались навстречу долгим и глубоким толчкам, а губы раскрылись в безмолвном крике, когда они достигли наивысшей точки в совершенном единении.

Бой часов в отдалении вернул ее к действительности. Изумленная Керри считала удары и не верила своим ушам. Шесть часов! Ночь прошла.

Ли пошевелился, почувствовав ее движение, его рука, лежащая на ней, поднялась вверх, отыскивая ее грудь. Керри застыла от его прикосновения, едва осмелившись повернуться к его лицу. Он все еще спал, выражение лица смягчилось, густая прядь волос упала на лоб, щеки и подбородок потемнели от выросшей за ночь щетины.

Они по-прежнему лежали на покрывале, лампы возле кровати светились мягким светом. В комнате было тепло, мягко гудело центральное отопление. Кроме этого звука и спокойного ритмичного дыхания Ли, не было слышно ничего.

Имея самые благие намерения преподать урок этому мужчине, я уступила, без всякого намека на сопротивление, с болью призналась она себе. Она была не лучше его, когда дошло до дела. А фактически даже хуже, потому что он не делал секрета из своих чувств к ней.

«Я хочу тебя», — сказал он, и вот он ее имеет. Возможно, это одна из самых легких побед, которые ему когда-либо доставались!

В чем-то он, возможно, проигрывал, но занимался любовью так, что лучшего нельзя было и пожелать. Она чувствовала в себе растущий голод, вытесняющий все остальные желания. Раз уж падение совершилось, почему бы не превратиться в настоящую лакомку?

Керри собрала по капле всю силу воли, еще оставшуюся у нее, чтобы освободиться от хозяйски расположившихся на ней пальцев. Когда она поднялась, Ли открыл глаза. Не совсем проснувшись, он взглянул на нее, и воспоминания отразились на его лице.

— Куда-то собираешься?

— Уже шесть, — сказала она, сопротивляясь нелепому желанию прикрыть груди руками. — Мы, должно быть, заснули. Я думаю, нам лучше показаться, прежде чем кто-нибудь придет искать нас, — сказала она неуверенно.

— Вряд ли кто-нибудь даже заметил, что мы пропали, — ответил он сухо. Он сел, одна темная бровь приподнялась сардонически, когда она невольно вздрогнула. — Что ты нервничаешь? Если ты не в настроении, значит, не в настроении. Я же не спорю.

Он подвинулся на край кровати, доставая свою разбросанную одежду. На его покрытой ровным загаром спине едва выделялись параллельные царапины от ее ногтей. Керри молча наблюдала, как он одевался, — хотелось бы и ей быть такой хладнокровной.

Было уже слишком поздно стесняться, если принять во внимание, что они провели вместе ночь и он узнал ее настолько близко, насколько это было возможно. Но все равно она не собиралась одеваться при нем.

Уже в рубашке, брюках и в черном галстуке, свободно болтавшемся на шее, Ли подошел к окну и отодвинул занавеси.

— Снег уже не идет, — объявил он, — но, кажется, выпало очень много. Фил, возможно, достанет трактор и счистит снег днем. А до этого, боюсь, мы застрянем.

Керри это уже не волновало. Когда бы они ни выбрались отсюда, уже ничто не изменит ее самочувствия. Ей оставалось только сделать хорошую мину при плохой игре — притвориться, что прошедшая ночь значит для нее не больше, чем для него. Сможет ли она продолжать работать с его матерью в такой ситуации — уже другое дело.

Не дождавшись ответа, он повернулся и взглянул на нее. Заметив напряженное выражение ее лица, нахмурил брови.

— Что-то не так?

— Ничего особенного, душ и смена одежды — и все будет в порядке, — солгала она.

— С душем не будет никаких проблем, и, я уверен, Рената найдет для тебя что-нибудь из одежды. У вас примерно один размер.

— Я как-нибудь устроюсь, — сказала она. — В конце концов, здесь все в одном положении. Когда рассветет?

— Не раньше восьми в это время года. — Он поднял со стула пиджак, надел его, но не застегнул. — Я собираюсь воспользоваться ванной комнатой Фила и его бритвой, — сказал он, потирая заросший подбородок. — Если тебе нужен душ, тут есть три свободные ванные комнаты, одна из них рядом.

— Думаю, это будет неплохо. Я чувствую себя так, будто меня кошки драли!

— Я бы сказал, что ты выглядишь как женщина, проведшая бурную, страстную ночь. Мне было бы обидно думать, что я не произвел впечатления. Увидимся внизу через полчаса.

Она подождала, пока за ним не закрылась дверь, и стала собирать с пола свое белье и платье. На дальней стене висело зеркало. Она внутренне содрогнулась, глядя на свое отражение: тушь размазана под глазами, волосы растрепаны, губы припухли.

После душа она почувствовала себя посвежевшей и душой, и телом. Она смогла замаскировать следы ночи на своем лице с помощью небольшой косметички, которую носила в сумочке, снова заколола волосы, хотя чувствовала себя все же слегка нелепо в вечернем платье. Но по крайней мере она не спала в нем, как некоторые из гостей внизу, если они вообще спали.

Было почти семь часов, когда она появилась. Внизу бродили какие-то люди, но галерея оставалась пустой. Керри остановилась, не решаясь спускаться одна. Увидев Филипа в дальнем конце галереи, она почувствовала некоторое облегчение. Одет он был небрежно, в светло-коричневые брюки и желтый свитер, на ногах — что-то вроде мокасин.

— Ли в моей ванной, если вам интересно, куда он делся, — сообщил он. — Он не меньший фанат бритья, чем я. Как насчет того, чтобы позавтракать? — спросил он.

Еда была последним, чего бы ей хотелось в данный момент, но она побоялась показаться невежливой.

— Я не возражала бы против чашечки кофе, — согласилась Керри.

— Думаю, мы найдем что-нибудь получше. Давайте спустимся в кухню и познакомимся с нашим домашним сокровищем.

— Экономка? — осмелилась спросить она, спускаясь за ним по лестнице.

— Миссис Франклин никогда не появляется раньше восьми, — сообщил он. — Кухарка старой школы. Она в нашей семье уже больше сорока лет.

— И неужели она на ногах в такую рань?

— Если нет, значит, с ней должно случиться что-то очень серьезное. Она к тому же поднимает и всех работающих на кухне, чтобы помогали ей.

В большой, хорошо оборудованной кухне кипела работа. Аромат жарившегося бекона пробудил у Керри аппетит. Повар — женщина в фартуке, с седыми волосами, лет шестидесяти — отзывалась на имя Тилли и являлась, очевидно, непререкаемым авторитетом для всех, находящихся в кухне. И хотя она была очень занята, тем не менее приветливо отозвалась на небрежное представление Филипа.

— Садитесь здесь, — пригласила она, указывая на большой белый сосновый стол, — и вот вам прекрасный горячий кофе, пока я не принесу каждому по тарелке.

— Я не могу… — начала было Керри, но замолкла, увидев, как покачал головой Филип. — Спасибо, — сказала она нерешительно.

— Я же предупреждал, — заметил он, когда женщина отошла довольно далеко. Тилли верит в хорошее начало дня. Она потеряла надежду на Ренату, так хотя бы вы не подведите меня.

— Постараюсь, — рассмеялась Керри.

Правда, она засомневалась, сможет ли сдержать слово, когда увидела тарелки, которые Тилли принесла им. Бекон и омлет, помидоры и почки, грибы и колбаса. Ей никогда и за целую жизнь не осилить такой завтрак! Филип довольно засмеялся, увидев выражение ее лица.

— Просто постарайтесь, — посоветовал он. И набросился на свой завтрак со зверским аппетитом, что совершенно не вязалось с его тощей фигурой.

— Налей мисс Пирсон и лорду Латтимеру еще кофе, Бренда, — попросила Тилли одну из девушек.

— Вы — лорд? — Керри взглянула на хозяина расширившимися от неожиданности глазами.

— По наследству, не по заслугам, — заметил он с иронией. — Мой трижды прадедушка заслужил это.

Итак, Рената была в действительности леди Латтимер, размышляла Керри. Это может многое объяснить.

— Я никогда прежде не завтракала с лордом, — заметила она игриво.

— Ну и есть какая-нибудь разница? — Он насмешливо посмотрел на нее.

— Ни малейшей.

— Мистер Ли! — Тилли смотрела на дверь, лицо ее сияло. — Для вас тут тоже всего в избытке.

— Как в старые добрые времена, Тилли, — сказал он непринужденно, подходя и усаживаясь в кресло напротив Керри. Серые глаза встретились с зелеными, трудно разобрать, что в них скрывалось. Свежевыбритый, волосы все еще влажные после душа — от его вида сердце у Керри снова запрыгало. — Я вижу, тебя уже приобщают, — заметил он, указывая на ее переполненную тарелку.

— Я не собираюсь все это съесть, — сказала она, решившись не показывать своего смущения. — Только чтобы не упасть с голоду.

Тилли принесла еще одну полную тарелку, очевидно для себя.

— Как много времени утекло с тех пор, как вы и хозяин в последний раз ели у меня! — воскликнула она.

— И, возможно, пройдет еще больше, прежде чем мы снова соберемся, — ответил Ли. — Хотя приятно время от времени вспомнить о старых привычках. Я не встречал никого, кто бы готовил такой чудесный омлет, как твой, Тилли!

— Да ну вас! — воскликнула она с обожанием. — Вы снова целовали этот Льстивый Камень!

— Я никогда не растрачиваю свои поцелуи на камни, — расхохотался он.

Керри сидела с опущенными глазами, сосредоточив свое внимание на тарелке. Я могла бы быть чуть тверже прошлой ночью, думала она. К тому времени, когда они закончили есть, на улице стало светло.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когда они отправились в путь в половине восьмого, Рената все еще не появилась. Снег был хрустящий и глубокий, местами нанесло несколько футов, небо над ними пока было голубым, но на горизонте уже собирались тяжелые тучи.

Даже при четырехколесной передаче скорость была небольшой. Ли вел машину осторожно и внимательно следил за дорогой, почти ничего не говорил. Если бы не я, он, скорее всего, остался бы в Уинстере, подумала она. Совершенно очевидно, что для него это почти второй дом.

— Я забыла позвонить Джейн! — воскликнула она, вдруг вспомнив.

— Именно это раздражает тебя последние час-два, — взглянул на нее Ли иронически.

— Что ты имеешь в виду? ― покраснела Керри.

— Я имею в виду, что лег спать прошлой ночью с вулканом, а проснулся с айсбергом. И все еще пытаюсь разгадать, почему.

— Что прошло, то прошло, — сказала она удивительно спокойно. К этому он, конечно, совершенно не привык.

Ли тихо выругался, так как колесо попало на скрытый снегом участок льда.

— Провести с кем-то ночь — это для тебя нормально? — резко спросил он.

— Нет, конечно, нет! — Керри была слишком раздражена, чтобы сохранять спокойствие. — Что ты?.. Просто я не нахожу хорошей идеей продолжать наши отношения.

— Почему? — спросил он. — Назови хоть одну серьезную причину, по которой мы должны остановиться на достигнутом.

Потому что этого достаточно, подумала Керри, борясь с внезапным соблазном.

— Твоя мать, для начала, — ответила она.

— Какое она имеет к этому отношение?

— Ну… я работаю на нее.

— Ты и будешь продолжать на нее работать. — Он выжидающе замолчал. — Ты сказала — для начала. Какая еще у тебя есть причина?

— Я просто не думаю, что это хорошая идея, повторила она, поскольку никакая другая мысль не пришла больше в голову.

Внезапно Ли свернул на обочину и остановил машину, прежде чем повернуться, взять Керри за плечи и с силой притянуть к себе. Поцелуй был жгучий, не позволяющий ей отступить. Но нельзя сказать, чтобы она на этот раз очень уж сопротивлялась. К тому времени, как он оторвался от нее, у нее не осталось никаких возражений, и он знал это.

— Хороша идея или нет, но это именно то, чего мы оба хотим, — заявил он. Выражение его лица смягчилось, когда он заглянул в затуманенные зеленые глаза. — Ты такое редкое явление, Керри. Большинство женщин готово на все, если они могут что-то заполучить от мужчины!

— Тебе это, конечно, хорошо известно, — съязвила она, стараясь сдержать бушующие в ней противоречия.

— Да, слишком хорошо известно, — заявил он сдержанно. — Так или иначе, нам не о чем спорить. Так мы продолжим?

Здравый смысл говорил «нет», но не он диктовал свои условия, горько призналась себе Керри, не имея возможности собраться с силами. Прошлая ночь была самой восхитительной в ее жизни; даже при воспоминании о ней кровь начинала стучать у Керри в ушах.

Она взглянула на его рот, вспоминая ощущение этих твердых, прекрасных по форме губ на своем теле. Глупо это или нет, но заставить себя больше не встречаться с ним было выше ее сил.

— Так, значит, договорились, да? — спросил он, когда она в очередной раз промолчала. — Молчание — знак согласия. — Он вдруг поморщился, так как одна или две крупные снежинки упали на ветровое стекло. — Думаю, нам лучше поторопиться, пока дорогу совсем не замело. Почему бы тебе не попробовать заснуть? ― предложил Ли, сосредоточив свое внимание на исчезающей под снегом дороге. — При такой скорости, боюсь, возвращение займет у нас довольно много времени.

Керри была слишком возбуждена, чтобы уснуть, но она не собиралась говорить ему об этом. Было ясно, что это когда-нибудь произойдет, — какая-то часть ее знала об этом все время. То, что это случилось так быстро, было просто стечением обстоятельств. Если бы они не пошли на этот вечер… если бы не пошел снег…

Хотя раньше или позже — результат был бы тем же. Ты будешь самой большой дурой, если позволишь этим отношениям продолжаться. Но тебе наплевать, безрассудно сказала она сама себе. К черту осторожность!

Чем ближе они подъезжали к городу, тем дорога становилась лучше. У дома Керри на улице уже не было никакого снега, он превратился в серую кашу к тому времени, когда они подъехали. Ли отрицательно покачал головой, когда она попыталась пригласить его на чашку кофе.

Он приподнял ее подбородок и целовал так долго, что сердце неистово заколотилось в ее груди, а искры, мерцавшие в его глазах, когда он внимательно разглядывал ее запрокинутое лицо, были отражением того пламени, которое он зажег в ней этим поцелуем.

— Увидимся завтра.

Вполне возможно, у него на этот вечер были назначены другие встречи, подумала она, стараясь скрыть свое разочарование.

Она вошла в дом, не оглядываясь. Джейн, еще не одетая, ждала подругу, сгорая от любопытства.

— Ну и как там было? — спросила она, как только закрылась дверь.

— Обычная вечеринка, какую можно ожидать от аристократий. Филип Латтимер оказался лордом.

— Женат?

— И даже очень, — усмехнулась Керри. — И совершенно не собирается разводиться из-за меня.

— Ну и Бог с ним тогда. — Джейн сморщила нос и спросила другим тоном: — Ты уже позавтракала?

— Да, хотя это было, кажется, сто лет назад. — Керри бросила сумку на ближайший стул и направилась в кухню. — Чашечка кофе не помешает. А ты не хочешь?

— Я приготовлю кофе, пока ты переоденешься, — предложила Джейн. — А потом мы сядем и ты расскажешь мне все обо всем, если, конечно, не очень устала.

Когда она вышла из спальни, одетая в леггинсы и свитер, Джейн уже приготовила кофе.

— Ты, кажется, совсем не в настроении, — расстроилась Джейн, протягивая ей чашку кофе. — Ли не обращал на тебя внимания?

— Ничего подобного.

— Ну и как он — прекрасный джентльмен?

— Можно сказать и так.

— А что скажешь ты? — Джейн была серьезна, очевидно чувствуя подтекст.

— Если ты спрашиваешь, спала ли я с ним, то ответ будет «да». И я уже знаю, что мне надо бы проверить, все ли у меня в порядке с головой.

— Только в том случае, если голова руководила твоими действиями. — В этом замечании не было осуждения. — Я полагаю, он показал себя с лучшей стороны?

— Естественно. ― Керри не смогла удержаться от иронии. — Если практика оттачивает способности, то у него было достаточно практики.

— Ты встретишься с ним опять наедине? — Джейн смотрела на нее задумчиво.

— Я не влюблена в Ли.

— Хотя могу поспорить, скоро влюбишься.

И если быть действительно откровенной, Джейн не так уж и ошибалась. Те чувства, которые вызвал у Керри Ли, были гораздо больше, чем просто физическое влечение. Хотя до любви еще очень далеко, и она намеревалась остановиться на этом.

Всю ночь шел сильный снег, но в городе это почти не чувствовалось. И все же, когда на следующее утро миссис Ралстон впустила ее в дом, Керри была только рада ощутить приятное тепло центрального отопления: у них в квартире было достаточно прохладно.

Ли, очевидно, уже ушел. Она и не ждала ничего другого, но все же настроение у нее упало. Эстелла не упоминала об уикенде до ланча и только потом между прочим спросила, понравился ли ей вечер.

— Все было прекрасно, — ответила Керри, надеясь, что голос не выдаст ее смущения. — Я впервые встретилась с лордом.

— Мне довольно трудно вспомнить, когда со мной случилось подобное, — засмеялась Эстелла. — А что вы думаете о Ренате? — спросила она другим тоном.

— Она отличная хозяйка.

— О, лучше не бывает! Но такая ли жена нужна Филипу — это уже другое дело.

— Вы думаете, что титул был решающим фактором? ― осторожно поинтересовалась Керри.

— Непреодолимым. Филип в его возрасте должен был бы знать это лучше.

Если она правильно оценила ситуацию, его розовые очки уже стали совсем другой окраски, подумала Керри. Ребенок мог бы скрепить этот брак, хотя, как намекнул сам Ли, Рената вряд ли подходила для роли матери. Вот они с Ли, возможно, прекрасно подошли бы друг другу, потому что Керри не могла представить себе Ли в роли отца семейства. Возможно, он даже сам хотел жениться на этой женщине, но его отвергли, отдав предпочтение титулу. Так можно объяснить и его отношение к Ренате.

Но что бы там ни было, это не имело никакого отношения к Керри. Она может и дальше убеждать себя, что сумеет свыкнуться с ситуацией, которая сложилась у нее с Ли, но сумеет ли? Более того, рискнет ли?

Поскольку мемуары очень успешно продвигались вперед, занесение на диск утренней работы заняло у нее гораздо больше времени, чем она предполагала.

Керри старалась сосредоточить все свое внимание на экране, но то и дело обнаруживала, что прислушивается к звукам, доносящимся извне, хотя услышать что-либо сквозь толстые стены и двери кабинета было довольно сложно. Около четырех ей показалось, что кто-то приехал, но единственным посетителем была миссис Ралстон с обычным подносом с чаем.

К пяти, когда Керри закончила работу, она решила, что Ли уже не приедет. Вполне возможно, что он сам передумал и старается hs столкнуться с ней, пока не решит сообщить о разрыве. Если это и в самом деле так, то она, возможно, выйдет из этой истории с наименьшими потерями, заверяла она себя, но слишком уж неубедительно это звучало.

Когда Керри, как обычно, позвонила, чтобы вызвать такси, ей сообщили, что такси задержится минут на сорок пять, так как в метро произошла какая-то авария и на такси очень много заказов. Она стояла в нерешительности несколько минут, раздумывая, что делать. Автобусы в это время слишком набиты, к тому же ей придется не раз делать пересадки, прежде чем она доберется до дома. В таких обстоятельствах не остается ничего другого, как ждать, решила она. Эстелла будет рада поболтать с ней — пожилой женщине приятна ее компания.

Когда Керри появилась на пороге, постучав в дверь гостиной, то пришла в замешательство, обнаружив свою хозяйку не одну.

— Простите, — сказала она быстро. — Я не знала, что вы не одна.

— Не уходите, — остановила ее Эстелла. — Мне бы хотелось познакомить вас с моим бывшим агентом. Грегори Мур — Керри Пирсон.

Мужчина лет пятидесяти, бородатый, лысеющий и элегантно одетый, был уже на ногах и с улыбкой пожал руку, которую Керри протянула ему.

— Я много наслышан о мемуарах и знаю, что они успешно продвигаются вперед с вашей помощью, — сказал он. — Предвкушаю удовольствие от предварительного просмотра.

— Тебе придется подождать, пока книгу не опубликуют, — заявила Эстелла. — Если, конечно, ее вообще опубликуют.

— В этом не может быть никакого сомнения, ― заверила ее Керри. — От нее уже сейчас нельзя оторваться.

— Ты можешь приурочить свое возвращение к выходу книги, — сказал Грегори, как бы продолжая тему. — Подумай только, какие будут сообщения в прессе!

— Я еще ничего не решила, — покачала головой Эстелла.

— А что ты будешь делать с оставшейся жизнью? — требовательно спросил он.

— Буду жить, дорогой, — сухо ответила она.

— Ну и упрямица! — вздохнул он, сдерживая раздражение. — Вы когда-нибудь видели ее на сцене? — обратился он к Керри, которая чувствовала себя здесь лишней.

— Ну оставь это, Грег! — голос Эстеллы неожиданно прозвучал устало. — Я ценю то, что ты пытаешься сделать, но я не… — Она повернулась с явным облегчением к двери, которая снова открылась, и с улыбкой обратилась к сыну: — Ли, посмотри кто у нас!

Пожилой мужчина кивнул с видом явного разочарования.

— Боюсь, напрасные усилия.

— Но все же стоит попробовать, — заметил Ли.

— Так вы сговорились? — Эстелла перевела внимательный взгляд с одного на другого.

— Если ты имеешь в виду, что мне было известно, что Грегори придет навестить тебя, то мой ответ — да, — сказал ее сын. Он бросил взгляд на Керри, оценивая, что было видно по знакомому блеску его глаз, ее стройные ноги, не слишком скрытые короткой черной юбкой. — Не оказалось такси?

— Не было свободных, когда я звонила, — ответила она, надеясь, что никто не понял этого взгляда. — Что-то случилось в подземке.

— Так вот почему так забиты дороги. Мне пришлось больше часа добираться до дома.

— В таком случае вам придется подождать, пока все успокоится, — твердо вставила Эстелла. — Ли сможет отвезти вас домой после обеда.

— Но такси уже заказано, — запротестовала Керри.

— Я отменю заказ, — сказал Ли. — Мама права. Лучше, если я отвезу тебя домой позже. А пока — расслабься. Мне нужно переодеться.

Как Керри могла расслабиться! Он отнесся к ее присутствию достаточно спокойно и, очевидно, все еще находил ее привлекательной, но это вовсе не значило, что он того же мнения об их взаимоотношениях. Битва выиграна — значит, она окончена.

Грегори вскоре распрощался. Прекрасно зная интересы своей хозяйки, Керри постаралась, чтобы их разговор не касался неприятных тем. Без сомнения, визит Грегори расстроил ее. Возможно даже, что она поддалась его уговорам. Но каковы бы ни были ее мысли, она держала их при себе.

Сменив костюм на хорошо сшитые серые брюки и красиво связанный белый свитер, Ли опять присоединился к ним. Керри обнаружила, что не может удержать своего взгляда, скользящего от прекрасно очерченного рта вниз к широким плечам и бицепсам; она вспоминала силу и власть этих рук, вспоминала его обнаженное тело. Мужчина в полном смысле этого слова, мужчина-разрушитель, мужчина-завоеватель.

И только когда Керри нерешительно подняла глаза, то к своему изумлению увидела, что он смотрит прямо на нее, и по насмешливо поднятой темной брови можно было недвусмысленно понять, что он точно знает, о чем она думает. Покраснев, она поспешно отвела взгляд. Желать мужчину — это одно, но показать это так явно…

Обед подали в восемь. Если бы кто-нибудь спросил потом Керри, что она ела, вряд ли она смогла бы ответить на этот вопрос с большой точностью. Один или два раза она поднимала глаза и обнаруживала: Ли изучает ее, хотя вряд ли что-то можно было прочесть в его серых глазах. Оставалось только надеяться, что и она к этому времени достигла той же степени маскировки.

Если Эстелла о чем и догадывалась, судя по напряженной атмосфере, она не подавала виду, хотя Керри и подозревала, что пожилая актриса чего-то не одобряет. Ее сын жил своей собственной жизнью, она однажды уже дала это понять. Если ее временная секретарша считает возможным иметь какие-то отношения с ним, то она сама должна думать о последствиях.

Ли предложил поехать после кофе, который был подан у камина. Надев меховую куртку, он заявил, что пойдет прогреть мотор машины, пока Керри прощается с его матерью.

— Наверно, вы поедете домой на праздники, — сказала Эстелла, — но мне бы хотелось сделать как можно больше перед этим. Может, вы повремените с поездкой до Сочельника? Тогда у нас будет еще три полных дня.

— Конечно, — согласилась Керри. — В любом случае мама и не ждет меня раньше. — Она улыбнулась Эстелле. Тогда увидимся завтра. И большое спасибо за обед.

Когда она подошла к машине, Ли стоял, прислонившись к открытой дверце. Он подождал, пока она пристегнет ремень безопасности, и только потом сел за руль и сдвинул машину с места. Всегда чувствовать ответственность — таково жизненное кредо Ли Хартфорда.

— Достаточно тепло? — спросил он.

— Замечательно, спасибо, — ответила она. — Очень мило с твоей стороны быть таким заботливым.

— Я думал, мы несколько отошли от формальностей. — Когда он заговорил вновь, тон его был совершенно другим. — Я бы хотел, чтобы ты помогла мне развлечь некоторых людей завтра вечером на обеде.

Совершенно неожиданная, эта просьба в первый момент застала ее врасплох.

— Что это за люди? — спросила она нерешительно.

— Администрация. Ежегодный сбор. Мне нужен кто-то, на кого я мог бы положиться.

— А что требуется?

— Быть хорошей хозяйкой и не пытаться выпить весь бар досуха, как это сделала одна дама в прошлый раз. — Рот его скривился. — Мне в последнюю минуту пришлось пригласить ее, так как та, которую я выбрал заранее, слегла с гриппом.

Сара в прошлое Рождество болела гриппом, вспомнила Керри, но быстро прогнала эту мысль. Сара была последней, о ком бы ей сейчас хотелось вспоминать.

— Клянусь, ничего, кроме апельсинового сока, — пообещала она, глубоко вздохнув.

— Я не думаю, что это так необходимо, — засмеялся он. — Тебе, наверное, будет удобнее, если ты возьмешь одежду с собой и переоденешься у нас.

Керри поспешно перебрала в уме свой гардероб. Кроме того платья, что было на ней в субботу, единственная вещь, которая хотя бы отдаленно могла подойти, — вечное маленькое черное платье. Не шедшее ни в какое сравнение с платьем Ренаты, конечно, но хорошего покроя. Так или иначе, на поиски чего-то другого не было времени, так что сойдет и это.

— Хорошо, — согласилась она. — Я так и сделаю.

Они уже пересекали мост, дорога перед ними сверкала инеем. В это время в пятницу она будет далеко отсюда, в Йоркшире, подумала Керри с внезапным чувством разочарования. На мгновение она предположила, что совсем не поедет домой в это Рождество, но только на одно мгновение. Она не могла так расстроить своих родителей. К тому же по такой совершенно эгоистической причине. Во всяком случае, у Ли, нет сомнения, уже есть свои планы.

В квартире в гостиной и в одной из спален горел свет, занавеси были уютно задернуты. Ли отказался войти, так как был не в настроении вести легкие разговоры.

В каком настроении он был, стало очевидно, когда он поцеловал ее. Впервые Керри пожалела, что снимает квартиру на двоих. При таком положении вещей будет трудно найти место, где они могли бы побыть одни. Она совершенно не думала об этом раньше, да и он, видимо, тоже.

— Вряд ли это так может продолжаться, — хрипло сказала она. — Обстоятельства против нас.

— Обстоятельства можно изменить, — возразил он. Он, казалось, хотел добавить что-то еще, но, очевидно, подумал и философски пожал плечами. — Наверное, нам пока надо потерпеть. Я, возможно, буду завтра поздно, но мы не поедем раньше восьми.

Сейчас ей не хотелось с ним расставаться. Глядя на него, она тонула в своем желании. Она не была уверена, что он имел в виду под изменением обстоятельств, но в настоящий момент она согласилась бы на все, что бы он ни предложил, только бы просто подольше побыть с ним. Она собрала все свои силы, чтобы не выдать голосом свое желание.

— Я буду готова в любой момент, — пообещала она и увидела, как он улыбнулся.

— Буду на тебя надеяться.

Он проводил ее до дверей, прежде чем уехать. Стоя в подъезде и прислушиваясь к затихающему звуку мотора, она гадала, испытывает ли он такое же чувство потери, как у нее сейчас. И с ее стороны это больше, чем чувство физической потери. Если быть честной с самой собой — ну не идиотка ли она, что позволяет себе все больше и больше влюбляться в него?!

Ли нужно от нее только одно. Однажды удовлетворенный, его аппетит скоро угаснет. И что с ней будет тогда?

Она отправится в ад, последовал ответ, но это уже не имело никакого значения. Там, где дело касалось Ли, на ее силу воли нельзя полагаться.

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Предупрежденная заранее, Эстелла предложила Керри повесить платье, выбранное для вечера, в спальне, где позже она сможет переодеться.

— Там рядом ванная комната, так что вы будете совсем одна, — добавила она.

— Идея принадлежала Ли, — сказала Керри, не желая казаться самонадеянной.

— Я представляю, что так оно и было. И прекрасная идея к тому же. Это избавит вас от многих хлопот. — Тут Эстелла проницательно посмотрела на Керри. — И если у вас есть какие-то сомнения, я не имею ничего против ваших взаимоотношений с Ли. Я была бы даже удивлена, если бы он не выказал к вам интереса. — После недолгих сомнений она добавила: — Я, возможно, говорю не к месту, но не относитесь к этому слишком серьезно. Он мой сын, но это не значит, что я не вижу его недостатков. Постоянство не принадлежит к числу его достоинств. По крайней мере по отношению к женщинам.

Керри старалась говорить спокойно, держа свои эмоции под строгим контролем.

— Все в порядке. Я не больше ищу мужа, чем Ли — жену. Думаю, нам надо начать, — добавила она.

Эстелла, успокоившись, принялась за работу с энтузиазмом. Керри постаралась собраться и не поддаваться унынию.

Впервые Эстелла предложила продолжить диктовку после ланча. Объем работы все увеличивался, воспоминания были прекрасны. Керри находила их очень увлекательными.

— Вы не думаете, что у вашего агента вчера вечером была не такая уж и плохая идея? — заметила она между прочим после прочтения одного из отрывков, касающихся участия Эстеллы в пьесе Кауарда «Личная жизнь». — Я знаю, у него уже есть роль, написанная для вас.

— Чего он не может гарантировать, так это интереса публики, последовал несколько резкий ответ. — Я не готова играть без этого. Вы тоже не измените моих намерений, так что не тратьте время даром.

Керри не стала возражать, хотя и сожалела о ее решении. В Эстелле было все — она была уверена, — что помогло бы вернуть ей театральный трон.

Ли все еще не появился, когда Керри отправилась в одну из ванных комнат для гостей, чтобы приготовиться к вечеру. Приняв душ, она слегка подкрасилась, наложив на веки зеленые тени и подведя глаза специальным карандашом, чтобы придать им большую выразительность, капля духов довершила ее туалет.

Черное платье со строгим вырезом под шею придавало ее коже кремовый оттенок. Платье, облегающее фигуру, с длинными узкими рукавами очень шло ей. Она оставила волосы распущенными, зная, что ему это нравится.

— Ли приехал минут двадцать назад, — сообщила Эстелла, когда Керри спустилась вниз. — Вы выглядите великолепно! — воскликнула она восторженно. — Ну и счастливчик этот мужчина!

— Я счастлива тоже, — легко ответила Керри. — Не так уж часто я отправляюсь куда-то, для чего стоит красиво одеться.

Ли появился несколькими минутами позже, от его вида — как всегда, в черном и белом — замирало сердце.

— Ты восхитительна, — заявил он в холле, помогая ей надеть пальто. — Ты заставишь всех жен просто позеленеть!

— Этот цвет не каждой к лицу, — засмеялась она, согретая его комплиментом, хотя бы и таким расхожим. — Сколько там будет людей?

— Ровно дюжина, включая нас. Только администрация, как я сказал. У остальных служащих будет своя пирушка в канун Нового года, по их выбору.

— Это и есть те самые другие планы, о которых ты говорил Филипу? ― осмелилась спросить Керри.

— Частично. Я обычно появляюсь там в какой-то момент.

Ли открыл дверь навстречу сильному порыву холодного воздуха; пока они спускались по каменным ступенькам к машине, он поддерживал ее под руку, а потом, прежде чем обойти машину и сесть на свое место, подождал, пока она удобно устроится.

Отель был украшен к Рождеству. Они прибыли на вечер последними. Ресторан находился на верхнем этаже, из широких незанавешенных окон открывалась панорама всего города. Подходя к столу, Керри почувствовала, что глаза всех присутствующих устремлены на нее. Улыбка застыла на ее лице, пока Ли представлял ее.

В целом они казались довольно дружелюбной компанией. Все мужчины были старше Ли на несколько лет. Единственная чужая за этим столом, к тому же единственная женщина, которой не было и тридцати, она чувствовала себя несколько неловко, хотя все и старались втянуть ее в разговор.

Когда она думала об этом, ситуация казалась несколько нереальной. Месяц назад она знала о существовании Ли только из прессы — и вот теперь играет для него роль хозяйки вечера. Наблюдая за ним, когда он разговаривал с Барри Уэйлендом, главным бухгалтером, и слушая его низкий горловой смех над какой-то шуткой, она страстно желала остаться с ним наедине.

— Я горжусь тобой, — сказал он, когда они наконец-то начали танцевать, после того, как он оказал внимание всем другим женщинам. — Лучшего я не мог бы и пожелать.

— Мне здесь очень нравится, — заверила его Керри, бесстыдно соврав. — Вы кажетесь такой слаженной командой.

— У нас общая цель. — Он притянул ее ближе, его руки согревали ей спину. — Кажется, прошло сто лет с тех пор, как я держал тебя вот так. Мне хочется все это бросить и отправиться куда-нибудь с тобой вдвоем, — мягко проворчал Ли, словно читая ее мысли.

— Обязанности прежде всего, ― ответила она так же мягко.

— К сожалению, это правда. В данном случае, по крайней мере. — Он прикоснулся губами к ее виску, откинув завитки волос, и чувственная дрожь пробежала у нее по спине. — Я буду скучать по тебе на следующей неделе.

Так попроси меня остаться, опрометчиво подумала она, но ей тут же стало стыдно. Последнее, что сказала ей мать, когда она, как обычно, звонила домой в воскресенье, — как мечтают они о встрече с ней в эти праздники. Даже если бы Ли и предложил ей остаться в городе, она бы не смогла так поступить с родителями. Они заслуживали лучшего отношения. Да вряд ли он будет одинок в эти дни.

— Вы с матерью собираетесь провести Рождество вместе? — робко спросила Керри.

— Я уже многие годы провожу Рождество в Уинстере, — сказал он. — Она, возможно, присоединится к нам в этом году.

— Мне показалось, ей не очень нравится Рената.

— И с той, и с другой стороны нет особой любви, но они обе вполне способны благопристойно себя вести. Кроме того, там будут и другие.

Будут там другие или нет, но сама мысль, что он проведет Рождество где-то рядом с красавицей Ренатой, была для нее неприятна.

— Ты все еще не решила, сколько пробудешь на севере? — спросил он, прерывая ее размышления.

— Эстелла хочет оставить первые два дня января свободными, — ответила она, — поэтому, полагаю, я могу побыть там до второго.

— Твои родители будут очень рады этому, — был его единственный комментарий.

Действительно, они будут рады, печально согласилась Керри.

Луиза Уэйленд, брюнетка лет тридцати, кое-что рассказала ей. Встретив Керри в дамской туалетной комнате, где та подкрашивала губы, она решила предостеречь девушку.

— Вы можете посчитать меня слишком навязчивой, — сказала она откровенно, — но будет разумно, если вы не станете принимать слишком близко к сердцу внимание Ли.

Керри посмотрела на нее в зеркале, рука ее остановилась, зеленые глаза заледенели. Если она и была готова принять подобный совет от Эстеллы, то, черт побери, она не намерена принимать его ни от кого другого!

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — ответила она.

— Я хочу сказать, что он приглашает каждый раз разных женщин на этот или подобные вечера. С тех пор как Рената Скоуфилд вышла замуж за Филипа Латтимера, он еще чаще меняет женщин. Я поняла из того, что было сказано ранее, что вы уже встречались с ней?

— Да, встречалась. — Керри постаралась сохранять спокойствие.

— Ли мог предложить ей все, кроме титула. Но Рената — на то она и Рената — не смогла противиться соблазну. То, что он и Филип такие близкие друзья, только усложняет ситуацию, конечно. Но такая мелочь, как обручальное кольцо, вряд ли волнует Ренату. Если ей чего-то хочется, будьте уверены, она свое получит!

— Это меня не касается, — твердо сказала Керри.

— Я просто подумала, — Луиза иронически улыбнулась, — вам следует знать это, вот и все.

Керри владела собой, внешне по крайней мере, когда вышла из дамской комнаты. Ли опять разговаривал с Барри, но украдкой улыбнулся ей, увидев, что она садится на свое место. Будучи уверена, что Луиза наблюдает за ней, Керри улыбнулась ему в ответ, и по тому, как сузились серые глаза, она поняла, что сделала правильно. И не взглянула на Луизу.

Вечер окончился в половине второго.

— Боюсь, для тебя это было не слишком захватывающее событие, — сказал Ли, когда они ехали в машине. — Проблема в том, что в таких делах надо стараться быть ненавязчивым. Прости, если ты чувствовала себя заброшенной.

— Я нисколько не страдала от недостатка внимания, ― возразила Керри. ― И скучно мне тоже не было. Надеюсь, я не производила такого впечатления?

— Сначала нет. Но мне показалось, что ты как-то отдалилась последние час или два. — Он помолчал, прежде чем спокойно добавить: — А что тебе сказала Луиза?

— Луиза? — Керри сделала вид, что пытается вспомнить. — Я не уверена, которая…

— Жена Барри Уэйленда. Она пошла за тобой в дамскую комнату.

Керри снова наморщила лоб.

— Мы были там в одно и то же время, но на самом деле мы не разговаривали. А что?

— Да просто Луиза иногда бывает стервой. Не очень устала? — мягко спросил он, когда она откинула голову на спинку сиденья и прикрыла глаза.

— Для чего? — спросила она равнодушно. — Джейн будет дома.

— У нас есть квартира, которую мы держим для людей, остающихся здесь по делу. Сейчас там никого нет.

— Как мы попадем туда? — это все, что она смогла выговорить.

— У портье в вестибюле есть ключ.

Не в первый раз он отправляется туда с кем-то, догадалась Керри. Лучше, чем комната в отеле, но все же некая грязь присутствовала в этом предложении.

— Пожалуй, нет, — сказала она как могла спокойно.

— Как хочешь. — Если его и раздражал такой поворот, он никак этого не показал. — Тогда домой.

— Мне жаль. — Извинение прозвучало помимо ее воли. — Я просто не…

— Я же сказал, как хочешь. — В этот раз определенная резкость слышалась в его голосе. — Я не настаиваю.

Он и не собирался, Керри была уверена. Если он решил закончить все здесь и сейчас, она вряд ли могла жаловаться. Он высказал свои намерения достаточно ясно с самого начала.

Ожидая быстрого прощания, она была и удивлена, и, несмотря на свои сомнения, успокоена, когда он выключил двигатель и притянул ее к себе. Пожалуй, степень страсти в его поцелуе была даже более откровенной, его руки собственника скользнули под черное шелковое пальто в поисках мягкой, теплой плоти.

— У тебя самые восхитительные груди, — прошептал он ей прямо в губы. — Все твое тело восхитительно! Я продолжаю видеть, какой ты была в субботу ночью, чувствовать тебя подо мной — такую гибкую и податливую. Я весь этот чертов вечер думал об этом. Если ты играешь со мной…

— Нет, — прошептала она, рассудок отказывался что-нибудь воспринимать, кроме ощущения этих ласкающих пальцев. — Мне просто неприятно оказаться под всепонимающим взглядом этого портье.

— Если тебе не нравится идея квартиры, то что ты скажешь на то, чтобы переехать в мой дом, пока ты работаешь над книгой? Там очень много места, и это избавит тебя от утренней спешки.

«И всегда под рукой», — подумала она с иронией.

— А что, если твоя мать поймает тебя крадущимся по коридору? Я буду чувствовать себя неловко.

— Ну, а что предлагаешь ты? — прямо спросил он, откинувшись на сиденье.

Керри глотнула, горло ее пересохло. Никаких иллюзий, напомнила она себе.

— Я не знаю, — начала она и заставила себя продолжить: — Возможно, нам лучше счесть все случайностью и покончить с этим.

Ближайший уличный фонарь находился слишком далеко, поэтому нельзя было разглядеть выражение серых глаз. Он не шевельнулся, но что-то в нем, кажется, застыло.

— Это то, чего ты хочешь?

— Кажется, нет никакого смысла в продолжении этих отношений. Если бы у меня была своя квартира, все, возможно, было бы по-другому, но…

Напряжение нарастало.

— Ты предлагаешь, чтобы я снял для тебя квартиру?

— Нет, ничего подобного! — Внезапный опаляющий гнев отодвинул все другие соображения. — Если это то, что ты думаешь, катись к черту!

Ли не попытался остановить ее, когда она слепо нащупывала ручку дверцы, из машины он тоже не вышел. Керри с трудом удержалась, чтобы не хлопнуть дверцей, и пошла прочь, не оглядываясь.

И только войдя внутрь, она остановилась, на мгновение прислонив голову к холодной стене вестибюля в немом осознании случившегося. Вот так. Окончено, и пути назад нет. Возможно, это и к лучшему.

Теперь проблема была в том, что ей все же надо закончить работу, напомнила она себе. Хотя она понимала, что Ли не запретит ей появляться в доме, ей будет все же очень трудно делать вид, что между ними ничего не произошло. Где же выход? Она не может сейчас бросить Эстеллу. Именно в тот момент, когда книга пошла так хорошо.

Если Эстелла и знала что-то о том, что между сыном и ее секретарем уже нет былой гармонии, она держала свое мнение при себе. Утро было исключительно продуктивным. Керри даже отвлеклась от горьких мыслей, когда заносила все детали текста днем в компьютер.

Когда она ушла в пять часов, Ли так и не появился, что принесло Керри некоторое облегчение. Она уже решила, что поедет завтра пятичасовым поездом, так будет лучше, чем путаться послезавтра в спешке последних минут. Это очень удачно, думала она по пути домой в такси, что ей совсем не нужно встречаться с Ли.

К тому времени, когда она вернется в Новом году, вполне возможно, ситуация разрешится сама собой. И она должна быть благодарна судьбе за то, что в отличие от Сары она выходила из этой ситуации относительно невредимой.

Следующий день прошел, как и предыдущий. Эстелла была в прекрасной форме и не хотела прерываться надолго.

— Иначе я потеряю стимул, — жаловалась она, когда подошло время заканчивать главу. — Придется ждать наступления Нового года.

— Он появится у вас снова, — успокоила она Эстеллу. — Вы можете кое-что набросать, просто чтобы потом легче было восстановить.

— Наверно, да. — По голосу Эстеллы было ясно, что она далеко не убеждена в своих словах. — Во сколько ваш поезд?

— В шесть тридцать из Кингс-Кросса. Я взяла чемодан с собой, чтобы поехать на вокзал прямо отсюда.

— Тогда у вас есть время перекусить, перед тем как уехать.

— Мы пили чай только час назад, — напомнила ей Керри. — Я перекушу чем-нибудь в поезде.

— Но это будет уже около десяти часов, и потом в поезде даже может и не быть вагона-ресторана.

— Именно сейчас я просто не смогу ничего съесть, но все же спасибо. Так или иначе, предпочитаю приехать на вокзал пораньше, чем опоздать на поезд. Я заранее купила сидячее место.

— Очень разумно, — уступила Эстелла. — Представляю, какая там будет суета.

— Не такая, как завтра. — Подчиняясь порыву, Керри подошла и быстро и легко поцеловала свою работодательницу в щеку. — Счастливого Рождества — и еще раз спасибо за подарок.

— Вам также, дорогая, — ответила Эстелла, возвращая поцелуй. — И помните, не заглядывать до утра Рождества.

Керри была уже готова и ждала в холле, когда такси, которое она заказывала на пять тридцать, подошло. Даже на три минуты раньше, заметила она по своим часам, и это к лучшему.

Взяв свой чемодан, Керри направилась к двери, но тут сердце ее болезненно забилось: она увидела Ли, поднимающегося по лестнице. Одетый в короткое верблюжье пальто поверх костюма, с дипломатом в руке, он выглядел очень по-деловому.

— Я надеялся, что застану тебя, — сказал он. — Я отвезу тебя на станцию.

— Такси уже здесь, — Керри указала на черную машину, стоящую за «мерседесом» Ли.

Ли спустился вниз по ступенькам, доставая бумажник из кармана пальто. Керри стояла, беспомощно наблюдая, как такси отъехало после того, как он расплатился с водителем.

— Я положу твой чемодан в багажник, — сказал он, возвращаясь. — Сколько у нас времени?

— Час. — Она не могла сообразить, как ей понять его жест. — Тебе совсем не нужно это делать.

— Нет, нужно, — возразил он. — Я прервал встречу, чтобы быть здесь.

— Я польщена.

Он склонил голову, очевидно не обратив внимания на ее сарказм.

— Ты и должна быть польщена. Ты идешь?

У меня нет выбора, мысленно уступила Керри. Но будь осторожна, предупреждала она себя, сопровождая его к машине. Это может быть не больше, чем прощальный жест.

Большое движение требовало внимания. Ли не делал попыток разговаривать по дороге, и по его лицу нельзя было понять, о чем он думает. Было десять минут седьмого, когда они добрались до станции, и пятнадцать минут, когда он припарковал машину.

Ее поезд уже подали. Не обращая внимания на ее протесты, он купил перронный билет и понес чемодан в вагон, чтобы найти ее место.

С отвращением он скривил губы при виде переполненного вагона, на столиках все еще оставался мусор после предыдущей поездки.

— Ты не можешь ехать в таком вагоне! — заявил он. — Поменяй билет, — и он протянул ей деньги и маленький пакет.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Покрытые снегом холмы и сверкающие инеем деревья, которые были видны из ее окна, сами по себе создавали рождественское настроение. Живописный праздник, похожий на зиму и лето, подумала Керри. Временами она очень скучала по величественному великолепию Дейлза.

Подчиняясь приказанию Ли, она не открыла пакет, который он ей дал, но и не положила его под елку вместе с остальными подарками. Теперь, вынув его из прикроватной тумбочки, она сняла элегантную черную с золотом упаковочную бумагу и обнаружила длинный узкий футляр для ювелирных украшений из темно-синей кожи; несколько минут она сидела в нерешительности, прежде чем открыть его.

От вида лежащих в нем часов, таких изящных и элегантных, в оправе из белого золота, у нее перехватило дыхание. И едва ли требовался ярлык «Аспрей», чтобы понять, сколько они стоят.

Не попытавшись даже вынуть их из коробочки, она завернула ее снова и засунула в ящик. В магазине должны принять их обратно. Ли, вероятно, один из их главных покупателей. А пока будет надежнее, если они полежат здесь.

Одевшись в темно-синие леггинсы и бледно-голубую шерстяную тунику, она спустилась вниз, чтобы закончить уборку после вчерашнего семейного вечера. К тому времени, как появилась мать, она уже накрыла стол для завтрака, и бекон шипел на решетке.

— Отец устал и еще полежит, — объявила мать. — Ему не стоит пить виски.

— Но он выпил только две рюмки, — заметила Керри, усмехаясь. — Просто, возможно, он действительно устал: вчера довольно долго пилил бревна после обеда.

— Если уж на то пошло, ты сама выглядишь несколько осунувшейся, — заметила мать, взглянув на нее. — У тебя что-нибудь случилось?

— Нет, все хорошо, — заверила ее Керри.

— У меня вчера не было случая спросить тебя об этом, но как продвигается книга?

— Замечательно, по крайней мере до сих пор. Но до конца еще далеко.

— Мне кажется, тебе это нравится? Я имею в виду работать в таком прекрасном доме и с такой знаменитостью, как Эстелла Лестер! — Пауза была короткой, но многозначительной. — Ты ничего не сказала о ее сыне.

— Он почти все время на работе, — заверила Керри.

— Но ты явно встречалась с ним, — настаивала мать. — Ну как он?

— Он… в порядке, я полагаю.

— И это все? — Энн замолкла, так как зазвонил телефон, и протянула руку к трубке. — Алло?

Удивляясь, кто бы это мог позвонить в восемь утра на Рождество, Керри услышала, как мать сказала:

— Да. И вас также. — Потом последовала короткая пауза. — Керри? Она здесь рядом. Передаю ей трубку.

Энн протянула трубку дочери; на лице написано любопытство.

— Это Ли Хартфорд.

Сердце Керри на мгновение перестало биться, она отставила в, сторону яичницу и взяла трубку.

— Алло, — проговорила она чужим голосом.

— Я просто позвонил пожелать счастливого Рождества, — сказал Ли так ясно, как будто они были в одной комнате.

— Ты уже сделал это, — ответила она и услышала его грудной смех.

— Ну так поздравляю тебя снова. Тебе понравились часы?

— Очень красивые, вяло подтвердила она. — Я, конечно, ценю твою заботу, но не могу принять их.

— Не могу понять, почему ты не можешь принять их? — спросил он со странной ноткой в голосе.

— Нельзя ли нам обсудить это, когда я вернусь?

— Я бы хотел обсудить это сейчас. — Его тон стал несколько тверже. — Ты что думаешь, это — плата за оказанные услуги?

Керри вздрогнула, не смея отрицать, что такая мысль приходила ей в голову.

— Ну… мне бы не хотелось конкретизировать… — начала она.

— Думаю, ты права, мы не можем обсуждать это по телефону, — заговорил он более твердо.

Керри положила трубку дрожащими пальцами. Я все так запутала, опустошенно подумала она. И дело вовсе не в том, что ей жаль возвращать подарок.

— Ну и в чем дело? — спросила мать. — Минуту назад ты пыталась доказать, что тебя едва ли что связывает с Ли Хартфордом, и вдруг он звонит сюда, отчаянно желая поговорить с тобой!

— Не преувеличивай, ― выдавила Керри слабую усмешку. — Ничего серьезного.

— Достаточно серьезно для него, ведь он подарил тебе дорогой подарок на Рождество, если я правильно поняла.

— Мимолетный каприз с его стороны. Вот почему я совсем не собираюсь принимать от него дорогие подарки. — Она притворно улыбнулась. — И вообще, давай забудем об этом!

Сказать — одно, а сделать — совершенно другое, но если вокруг тебя все время большая и шумная семья, праздники проходят достаточно быстро.

И только когда до Нового года осталось несколько дней, время начало тянуться. Керри навестила нескольких старых подруг, но все они или оказались замужем и интересовались только своими домами и детьми, или устраивали свою жизнь с приятелями и мечтали о том же. Во многих отношениях Керри даже завидовала им.

К четвергу ей это порядком надоело, она надела ботинки и куртку с капюшоном, взяла соседскую немецкую овчарку и пошла после ланча на длительную прогулку; воодушевленная бодрящим холодным воздухом, она зашла дальше, чем намеревалась. Когда она наконец собралась обратно, начинало темнеть, уличные фонари приветливо указывали ей путь. Увидев машину, стоящую у их дома, она замедлила шаги и почти остановилась. Этого не может быть! — сказала она, не веря своим глазам.

Ли вышел из машины, как только увидел ее.

Собака рядом с ней заворчала, когда он двинулся к ним. Керри успокоила животное мягким голосом, что никак не вязалось с ее отчаянно бившимся сердцем.

— Что ты тут делаешь? — спросила она, надеясь, что слова ее прозвучат спокойно и не выдадут ее смятения.

— А как ты думаешь? — сухо ответил он. — Наверно, не стоит говорить, что я просто проезжал мимо. Я сижу здесь вот уже полчаса и жду, когда кто-нибудь появится.

— Отец все еще на работе. Мама у сестер, а я гуляла, — объяснила она, не совсем оправившись от шока. — Подожди минуту, я верну Макса его хозяевам.

— Я предполагал, что здесь холодно, но не до такой степени, — заметил он, — когда Керри вернулась.

Мы разговариваем вежливо, как два незнакомца, подумала Керри, вставляя ключ в замочную скважину. Что же он может сказать ей такого, чего нельзя было сказать по телефону? Дом встретил их теплом центрального отопления. Керри быстро сняла куртку и ботинки и протянула руку за дубленкой Ли, которую он уже сбросил.

— Гостиная вон там. — Она указала на ближайшую дверь. — Располагайся как дома, пока я все это повешу. Я приготовлю чай, или ты предпочитаешь кофе?

— Чай — это прекрасно. — Он и не пытался выполнить ее указания, а ждал, пока она повесила обе куртки в стенной шкаф под лестницей и надела туфли на низких каблуках, потом последовал за ней в кухню, которая находилась в задней части дома.

Одетый просто, в светло-коричневые брюки и белый свитер с высоким воротом, он чувствовал себя совершенно непринужденно и, прислонившись бедром к рабочему столу, наблюдал, как она наполняет чайник.

Остро ощущая, что она не подкрашена, что волосы ее растрепаны и что на ней старые потрепанные джинсы и свитер, Керри чувствовала себя неуютно. Он, конечно, видел ее не в лучшей форме и раньше, но обстоятельства были несколько другими. Что он может подумать сейчас, она и не представляла.

— Обед у нас бывает обычно около шести тридцати, — сказала она, — но я могу сделать сандвич, если ты голоден.

— Если предположить, что я приглашен на обед, я могу потерпеть пару часов, — ответил он. — Но сначала и прежде всего…

Керри напряглась, когда он обнял ее, но не надолго. Его губы требовали ответа. Вся в смятении, она ответила, чувствуя тепло его рук, его силу.

— Я все еще едва могу поверить, что ты приехал, — пробормотала она, стараясь сдержать эмоции, которые он пробудил в ней.

— Тебе нужны другие доказательства?

— Просто так выразилась, улыбнулась Керри. — Ты достаточно реален.

— Надеюсь. Что это за разговоры о том, что ты не принимаешь мой рождественский подарок?

— Если бы это было что-то попроще, я бы могла, — промямлила она нерешительно, не зная, как точнее объяснить.

— Ты действительно хочешь, чтобы я вернул часы обратно? Я скучал по тебе, Керри. Больше, чем ожидал.

— Чайник кипит, — хрипло сказала она. — У него нет автоматического отключения.

— Его проблемы, ― последовал ответ, но Ли все же отпустил ее. — Ладно, готовь чай.

Она заварила чай, с трудом сдерживая дрожь. Было что-то еще, кроме ее отказа принять часы, из-за чего он приехал, но что именно?

Больше всего это было похоже на нежелание позволить женщине первой разорвать связь, несмотря на попытки соблазнить ее дорогими подарками. Как бы он ни старался, она не поддастся на это, убеждала себя Керри.

Он понес поднос в гостиную, напомнив ей о том, как он впервые приехал в ее квартиру. Казалось, это было очень давно, но на самом деле немногим больше двух недель. В это верилось с трудом…

С задернутыми занавесками и мелькающими тенями, которые отбрасывал огонь, комната приобрела уютную интимность. Чай был просто жестом, Керри пришлось это признать. Она не хотела его и была уверена, что Ли тоже не хочет. Сидя напротив нее в кресле — его лицо казалось бронзовым от отблесков огня, — он вызывал у нее мучительное желание, которое она старалась подавить.

— Эстелла знает, где ты? — спросила она, отчаявшись хоть что-то придумать.

— Нет. — Он покачал головой. — Она думает, что я в Бристоле.

— Как ты узнал, где живут мои родители?

— Я связался с Джейн, прежде чем она уехала. Она дала мне номер телефона и адрес.

— Ты звонил сюда из Уинстера? — спросила она.

Если Ли и заметил какой-то подтекст в этом вопросе, то не подал виду.

— Да. Мы провели там три дня.

— Представляю себе, какой большой прием устроила Рената.

— Гораздо грандиозней, чем хотел Филип, если бы это зависело от него. Весь персонал, как кегли, повалился от гриппа, когда мы разъехались, поэтому новогодний вечер пришлось отменить. — Он помолчал, потом мягко добавил: — Почему ты не идешь ко мне? У нас, возможно, не так уж много времени до того, как твои родители вернутся домой.

— Отец придет минут через двадцать, подтвердила она, подавляя внезапное безрассудное желание сделать то, что он предложил, не думая. — Мама может вернуться в любую минуту.

— Я не предлагаю оргию, — сухо возразил он, — но, может, мне посчастливится поцеловать тебя.

— Ты ведь проделал весь этот путь не ради нескольких поцелуев, Ли.

— Это правда. Я тут для того, чтобы разобраться в наших отношениях.

— С какой целью? — с вызовом спросила она прямо.

— С видом на будущее, — ответил он твердо. — Долгосрочное будущее, я надеюсь.

Неужели его ничто не может остановить? — презрительно размышляла Керри, ни на секунду не засомневавшись. Неужели он думает, что она так доверчива, что поддастся на такую уловку?

— О, конечно! — сказала она с сарказмом.

― Ну что же еще может быть у тебя на уме? А дальше ты попросишь меня выйти за тебя замуж!

— Как я уже сказал, случаются странные вещи, — улыбнулся он.

— Вроде поросят, летающих по воздуху! — Керри насмешливо скривила губы. — Что ж, попробуй!

Долгое время он сидел, рассматривая ее с выражением, которое заставило ее внутренне вздрогнуть. Затем неторопливо встал со стула, подошел к тому месту, где она сидела, и рывком поднял ее на ноги. Его руки крепко прижимали ее к нему, его рот, опаляюще требовательный, не терпел никакого сопротивления. Она инстинктивно придвинулась к нему, хрипло застонав от восхитительного ощущения.

— Теперь скажи, что ты не хочешь меня! грубо потребовал он, прижимая ее еще плотнее.

Осознав вдруг, где они находятся, она предприняла мужественную попытку взять себя в руки и дрожащим, низким голосом попросила:

— Отпусти меня, Ли. Пожалуйста!

— Я отпущу тебя, — сказал он, — когда захочу сделать это. — В глазах его был гнев. — Я приехал сюда не для того, чтобы меня пнули под зад. Я приехал, потому что поверил, что у нас может получиться что-то настоящее.

— Все, что я понимаю, — возразила она, — это то, что, очевидно, ты злишься на меня!

— Если бы мне нужен был только секс, я бы мог найти это и поближе к дому, а не здесь!

Звук поворачивающегося в замке ключа предупредил ответ. Ли резко отпустил ее.

— Мы закончим разговор позже, — заявил он подчеркнуто.

Очевидно готовая к тому, что у них гость, из-за машины, припаркованной у дома, Энн Пирсон смотрела на освещенную огнем сцену с явным любопытством. Керри поспешила представить гостя.

— Мама, познакомься — Ли Хартфорд.

— Мы уже разговаривали по телефону на Рождество, — сказал Ли, тон его был снова спокоен. — Здравствуйте, миссис Пирсон.

В совершенной растерянности Энн пожала протянутую ей руку.

— Это сюрприз, — сказала она, потом, оглянувшись на дочь, добавила: — Или нет?

— Керри не знала, что я приеду, — ответил за нее Ли. — Я решил это в последнюю минуту.

— Ты позаботилась об обеде? — спросила Энн.

— Жаркое в духовке, а утром я испекла абрикосовый пирог, который нужно будет только разогреть, ― заверила Керри. — Достаточно для четверых, — продолжила она, взглянув в сторону Ли. — Если ты захочешь, конечно.

— С удовольствием, — сказал он. — Жаркое… звучит заманчиво.

— Это просто тушеное мясо с картошкой, — объяснила она, совершенно не собираясь извиняться за простую еду. — Сытно и согревает холодным зимним вечером. Я пойду и переоденусь, пока не пришел отец.

Наверху в своей спальне она сняла джинсы и надела пышную голубую юбку, сменив толстый шерстяной свитер на более легкий кремового цвета. На не тронутом косметикой лице, отражавшемся в зеркале, на скулах горели яркие пятна, зеленые глаза сверкали.

Если его появление было для нее шоком, то для ее матери — она вполне это понимала — это должно быть шоком вдвойне: она приходит домой и видит там мужчину, хотя совсем недавно дочь утверждала, что у нее нет никаких серьезных отношений с ним.

Как отреагирует на Ли ее отец, Керри совсем не представляла. Он знал и о телефонном звонке, и о подарке, так как мать сообщила об этом всей семье за ланчем, но заметил только, что это не их, а ее личное дело.

Он не то чтобы умыл руки, когда она переехала в Лондон, но сказал, что, если что-то случится, проблемы она должна решать сама.

Как он был прав, думала она теперь. Если бы ей не пришло в голову, что она может отомстить Ли, она сейчас не была бы в таком положении.

Ее отец вошел, когда она спускалась по лестнице.

— Чья это машина? — спросил он без предисловий.

— Ли Хартфорд приехал навестить меня, — сказала ему Керри, тоже не видя смысла в том, чтобы ходить вокруг да около. — Иди познакомься с ним.

Ее общительная мать уже свободно болтала с гостем, когда они вошли в гостиную. Ли поднялся с кресла и протянул руку отцу, которую тот пожал несколько небрежно.

— Затишье в делах? — резко спросил он.

— Между Рождеством и Новым годом всегда не так много дел, — согласился Ли.

— Здесь в любое время года не так много дел. Целая страна идет псу под хвост, если вас интересует мое мнение!

— Я пойду накрывать на стол, — сказала матери Керри, не желая слушать, как отец будет распространяться на свою любимую тему.

Пока она раскладывала салфетки в маленькой, но приятно обставленной столовой, она могла слышать гудение отцовского голоса и почувствовала мимолетную симпатию к Ли, которому пришлось принять на себя главный удар.

— Отец нашел себе достойного противника в этом твоем мужчине, — заявила Энн, входя в столовую и широко улыбаясь.

— Он не мой мужчина, — ответила Керри и увидела, что выражение лица матери стало ироничным.

— Конечно, нет. Ты не знаешь, как долго он собирается оставаться?

— Я даже не думала об этом.

— Ну, мне кажется, что он не собирается возвращаться на машине ночью. Я всегда могу приготовить свободную комнату.

— Если он и останется, я думаю, он предпочтет отель, — поспешно сказала Керри.

— Ну, посмотрим. Я достаю жаркое, а ты зови их.

Каковы бы ни были различия во мнениях, внешне все выглядело достаточно дружелюбным, когда мужчины появились. Ли оценивающе вдохнул аппетитный аромат, исходящий от блюда, которое уже можно было раскладывать по тарелкам.

— Даже не представлял, насколько я голоден, — признался он. — Пахнет замечательно!

— Керри всегда была хорошим поваром, — сказала Энн. — Вот подождите, вы еще попробуете ее пирог!

— Ваша дочь — женщина со многими талантами. Что бы моя мать делала без нее!

— Любая умелая стенографистка может писать под диктовку, — спокойно возразила Керри.

— Но редко с таким интересом и поддержкой. Мама забросила бы все в первую же неделю, если бы ты не уговорила ее продолжать.

— Это слишком хорошая работа, чтобы позволить ей закончиться так быстро.

— Тем не менее это так, что бы ты ни говорила.

Ли уничтожил две порции жаркого и еще две — пирога. Как он заявил позже, он уже давно так ничем не наслаждался.

— Ты должна показать миссис Ралстон, как готовить йоркширское жаркое, — сказал он.

Предложение ее отца заглянуть в местный кабачок, пока женщины убирают со стола, вызвало у Ли некоторое удивление, хотя он довольно быстро согласился.

— Вы же не думаете возвращаться на машине ночью? — спросила Энн. — У нас есть свободная комната, ее нужно только приготовить.

— Вы очень добры, — сказал Ли. — Я собирался заказать номер в отеле и взял вещи с собой. Принесу их, когда мы вернемся.

Перенеся на кухню тарелки, Керри пустила в раковину горячую воду и добавила моющего средства. Мать последовала за ней с остальной посудой и вопросительно взглянула на нее.

— Ты не расстроилась, что отец позвал его в кабачок? — спросила Энн.

— Скорее удивилась, — призналась Керри. — Отец обычно не сближается так с посторонними.

Было почти одиннадцать, когда мужчины наконец-то вернулись. Керри редко видела отца таким радостным.

— Он игрок, этот парень, воскликнул он. — Настоящий игрок!

— Да мне просто повезло, — возразил Ли.

— Ну вы как хотите, а я пошел спать, — заявил отец. — Мама уже ушла?

— Около десяти минут назад, — подтвердила Керри.

— Хорошо, тогда спокойной ночи.

— Ты, кажется, произвел впечатление, заметила Керри.

— С твоим отцом не так уж сложно ладить. Мы с ним прекрасно поговорили. Он хотел знать, какие у меня намерения.

— Я уверена, ты сказал ему.

— Я сказал, что мы дали друг другу время. Он, кажется, понял это и даже оценил. Нет смысла спешить, согласился он, сначала узнайте друг друга.

— Пошел к черту! ― Чувствуя насмешку, она вложила в ругательство всю злость. — Просто пошел к черту, Ли!

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты великолепна, когда сердишься?

Керри заставила себя стоять спокойно, когда он двинулся к ней с совершенно очевидной целью, но, когда он обнял ее, кровь бросилась ей в голову.

— Прекрати это! — отрывисто проговорила она сквозь одеревеневшие от напряжения губы. — Оставь меня!

— Перестань сопротивляться. Я же сказал тебе, что мы закончим с этим позже.

Он опустил ее на пушистый ковер одним плавным движением и сам опустился, в отблесках огня лицо его выглядело дьявольским. Он захватил ее запястья и держал их одной рукой, не давая ей вцепиться ногтями в его лицо. Керри беспомощно глядела на него, не имея сил сдержать пульсирующую дрожь, пока другая его рука медленно продвигалась вдоль ее тела.

— Скажи: я хочу тебя, Ли. Больше, чем я когда-нибудь кого-то хотела. Скажи это! — настаивал он.

Его рука скользнула под юбку, лаская шелковистую кожу на внутренней стороне бедер. Она судорожно выдохнула, ощутив внезапно страстное желание, когда его палец задел тугую полоску края хлопковых кружев, которые были ее единственной защитой.

— Я хочу тебя, Ли, — прошептала она, отбросив дальнейшее сопротивление.

Он склонился к ней, отыскав ее губы своими губами, несмотря на ее попытки отвернуться. Из этого положения у нее не было никакого выхода, и через минуту она перестала даже пытаться. Руки ее бессознательно обвились вокруг его шеи, пальцы зарылись в густые темные волосы. Теперь она не думала, она только чувствовала — и чувство это было непреодолимо.

Но Ли остановился.

— Как бы мне ни хотелось продолжить, но я думаю, нам лучше остыть, — мягко сказал он. — Твои родители заслуживают уважения.

Да, она получила именно то, что заслужила, горько подумала Керри, ругая себя за слабость. Ли сделал все так, как и намеревался, и она не могла противиться ему.

— Отпусти меня, — тихо сказала она. — Ты доказал свою правоту.

— Правоту в чем? — спросил он, не двигаясь.

— В том, что я такая же легкая победа, когда доходит до дела, такая же, как и все остальные.

Мышцы вокруг его рта внезапно напряглись, даже зубы лязгнули.

— Я проехал более двухсот миль совсем не для того, чтобы просто доказать правоту. Ради Бога! Я уже сказал тебе, почему я здесь. Что еще мне сделать, чтобы убедить тебя?

— Я не уверена, призналась она. Именно сейчас я ни в чем не уверена. — Она робко прикоснулась рукой к его губам, обведя эти жесткие линии дрожащим пальцем. — Я все еще не могу прийти в себя после твоего появления.

Ли смотрел на ее дрожащее лицо, выражение его глаз немного смягчилось.

— Как насчет того, чтобы вернуться со мной завтра? Я хочу встретить Новый год с тобой.

— А как же твоя мать?

— Она проведет эту ночь с друзьями.

И где же, раздумывала Керри, он предполагает провести новогоднюю ночь? Ответ, конечно, был очевиден. А раз мать не будет помехой, есть ли лучшая возможность?

— Ну? — настаивал он.

— Вряд ли ты испытываешь недостаток в друзьях, — сказала она. — Сомневаюсь, чтобы ты страдал от одиночества.

— Прекрати это, слышишь? — Ли коротко и тяжело вздохнул. — Я задал прямой вопрос. И жду прямого ответа. Ты возвращаешься со мной?

— Я думаю, да.

— Сколько энтузиазма! — насмешливо заметил он, но уже не злился. — Не передумай. Я не перенесу отказа. На тот случай, если ты беспокоишься, как отнесутся к этому твои родители, я уже сказал твоему отцу. Он не возражал. Только надо будет рано встать, поэтому нам обоим лучше идти в постель. Покажи мне мою комнату.

Она показала ему комнату, слегка разочарованная тем, что он не сделал попытки дотронуться до нее снова. Как бы искренен он ни был, она все же не могла выбросить опыт Сары из головы. Все, что она должна сделать, — это не сдерживать своих чувств к нему, именно так, как сделала Сара. Наслаждайся тем, что есть, и уходи, когда придет время. Вот лучшая философия.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Снег прекратился, когда они выехали из Дейлза, хотя серые небеса и непрекращающийся дождь вряд ли делали это путешествие приятным. Было уже пять часов, когда они наконец-то добрались до Лондона.

Джейн уехала на рождественские каникулы, квартира была не топлена целую неделю. Керри почти не колебалась, когда Ли предложил ей собрать все необходимое и отправиться прямо к нему домой. Зайдя уже так далеко, она могла идти и дальше, до конца, с горечью думала она. По крайней мере там будет тепло.

Миссис Ралстон встретила их без удивления. Едва ли это первый случай, когда Ли приводит с собой кого-то в дом, подозревала Керри, хотя он вроде бы все отрицал, когда она спросила его об этом по пути на вечер к Латтимерам. Сара никогда не говорила, что она бывала здесь хоть раз, но это не значит, что она тут действительно не побывала.

Ее поместили в той же комнате, которой она пользовалась в прошлый раз, она распаковала те несколько вещей, что взяла с собой, потом неспешно приняла душ, наслаждаясь бесконечным количеством горячей воды.

Шелковое платье бронзового оттенка, которое она взяла с собой, было не новым, но еще достаточно модным. Длинное, оно ниспадало от талии мягкими языками пламени, V-образный вырез довольно скромно открывал ложбинку между округлыми грудями. Ли одобрительно наблюдал за ней, когда она спускалась вниз в гостиную.

— Ты выглядишь очаровательно, — сказал Ли. Он принес джин с тоником, как она просила, кончиком пальца приподнял ее подбородок и, прежде чем передал ей стакан, запечатлел на ее губах мучительно мимолетный поцелуй. — Кстати, ты никогда по-другому и не выглядишь.

— Куда мы собираемся идти? — спросила она, твердо решив пока об этом не думать.

— Сначала обычные обязанности, — сказал он, садясь с ней рядом на диван.

Вечеринка для персонала, вспомнила Керри с неожиданно упавшим сердцем. Он всегда посещает вечеринку для персонала в канун Нового года.

— Что-нибудь не так? — Ли странно смотрел на нее.

— Я работала у вас в праздники в прошлом году, — сказала она. — Возможно, знаю некоторых людей, которые будут там сегодня вечером.

— Прекрасно. Обновишь знакомства. — Он протянул руку и накрутил завиток блестящих волос на палец, взгляд его блуждал по ее лицу. — Как же я не увидел тебя? Я должен был бы запомнить.

— Я была просто одной из многих. — То же самое можно все еще сказать и о настоящем. — Я тоже не видела тебя, если уж на то пошло. У временных служащих обычно нет причины приходить на этаж для администрации.

Взяв стакан у нее из руки, он поставил его рядом со своим на ближайший столик, потом притянул ее к себе, чтобы поцеловать в висок. Керри закрыла глаза, чувствуя напряжение, распространявшееся по всему телу, пока он легкими, как перышко, поцелуями медленно покрывал ее лицо.

— Мы потеряли столько времени, это следует наверстать, — прошептал он. — Может быть, нам стоит остаться и встретить Новый год здесь?

— Служащие будут ждать тебя, — неуверенно напомнила она ему.

— Не думаю, что для них будет иметь какое-то значение, появлюсь я или нет.

Когда они очутились на вечеринке для служащих, случилось неизбежное: первым попавшимся ей на глаза человеком оказался Джейсон Кинг. Выражение его лица ясно говорило, что он обо всем этом думает, и мнение его, без сомнения, разделяли другие. И если быть честной, Керри не могла винить их за это. Все они решили одно: она была просто самой последней в длинном ряду приобретений Хартфорда.

Загнав ее в угол, пока Ли был занят разговором с парой служащих высшего ранга, Джейсон сразу же начал говорить гадости: что женщины у босса не задерживаются больше месяца, хотя он с ними очень щедр, и далее в таком же духе.

Когда он ушел, Керри закусила губу, почувствовав себя униженной из-за того, что не смогла сдержать гнев. Он не сказал ничего, чего бы она не знала. Она еще не выбрала момент, чтобы вернуть Ли часы. Что ей меньше всего хотелось получить от него, так это деньги.

Как Ли говорил раньше, его появление было не больше чем символическим жестом. И когда он предложил уехать, она сразу согласилась.

— Тебе, кажется, было не слишком уютно, — заметил он в такси.

— Я чувствовала себе немного неловко, — согласилась Керри.

Он посмотрел на нее проницательным взглядом.

— У тебя с Кингом что-то было, когда ты работала здесь?

— Я встречалась с ним однажды, — ответила она. — Мы не… не были наедине.

— Ты хочешь сказать, что тоже дала ему от ворот поворот?

— Он слишком многое считает само собой разумеющимся, — холодно сказала она. — Распространенный недостаток многих мужчин.

— Намек понял, — коротко рассмеялся Ли. — Тогда у меня было только одно в голове, я согласен.

Некоторая неловкость между ними исчезла после обеда. Еда была великолепна, вино похоже на нектар, все окружение возбуждало. К окончанию обеда настроение у Керри было приподнятое, и ей совершенно не хотелось спускаться на землю.

Освещенное мягким светом настольной лампы, стоящей между ними, лицо Ли казалось отлитым из бронзы, его широкие плечи загораживали весь зал. Повинуясь порыву, она потянулась через стол, взяла руку с тонкими пальцами, лежащую на белой скатерти, и перевернула ее, рассматривая линии, покрывающие его ладонь.

— У тебя очень сильная линия жизни, — заметила она, проводя по ней кончиком изящного розового ногтя. — И очень длинная.

— Ну, и что же еще ты видишь?

— Успех, конечно, — ответила она. — Постоянно растущий!

— А что о моей личной жизни?

Взглянув на него и встретив его загадочный взгляд, Керри постаралась ответить спокойно.

— Боюсь, что любитель-хиромант может читать ладонь только до определенного предела.

Когда они покинули ресторан, было уже половина одиннадцатого. Вопреки ее ожиданиям, Ли не предложил отправиться прямо домой, а приказал таксисту везти их в Черч-хиллз.

Ночной клуб был набит битком, но им были оставлены места за длинным столом, здесь же сидели люди, которых Керри видела на вечере у Латтимеров. Встретить Ренату было весьма неприятно, но она постаралась, чтобы это не заметили посторонние. Вряд ли можно было ожидать, что Латтимеры останутся дома в этот вечер, когда у них сорвался маскарад.

Рената, конечно, не выказывала никаких признаков сожаления. Сногсшибательно выглядевшая в красном, она радостно поприветствовала Керри и сосредоточила свое внимание на Ли.

Наблюдая за ними, когда они пошли танцевать, Керри все больше убеждалась, что ее подозрения об их прежней связи были весьма обоснованными. Интимное виделось ей уже в том, как они двигались вместе: ее руки обвивали его шею, лицо обращено к нему, рот — сочный красный соблазн.

Было невозможно сказать, что думает или чувствует Ли, но он явно не делал никаких попыток ослабить их объятия.

Когда Филип пригласил Керри на танец, она не смогла найти приличной отговорки. На площадке толпилось достаточно много народа, любое движение было затруднено. Филип держал ее очень близко, так как иначе было просто нельзя, но все же гораздо более прилично, чем демонстрировали его жена и друг.

— Я действительно рад, что вы решили вернуться к Новому году, — сказал он. — Я никогда не видел Ли таким беспокойным, как в это Рождество. Ему очень не хватало вас.

— Не похоже, что в настоящий момент ему слишком уж не хватает меня! — резко рассмеялась Керри. — Не обращайте на меня внимания, — поспешно проговорила она. — Я вижу слишком многое в малом.

— Но только не в отношении моей жены, — сухо прозвучал ответ Филипа. — Около нее всегда был Ли. Я доверяю ему.

Керри бросила взгляд туда, где промелькнули Рената и Ли.

— Не принимайте это так близко к сердцу, — посоветовал Филип, верно оценив выражение ее лица. — Очень трудно освободиться от женщины, которая намерена оставаться близко.

Музыка умолкла, прежде чем она смогла найти ответ. В сопровождении Филипа она вернулась к столу и увидела, как Ли, усаживая Ренату за стол, что-то шептал ей на ухо, отчего на красных губах расцветала улыбка. Ей очень хотелось бы разделить веру другого мужчины.

Воспоминания о том, как тело Ренаты прижималось к Ли, были настолько болезненны, что она не смогла расслабиться, когда Ли пригласил ее на танец. Почувствовав ее напряженность, он посмотрел на нее, шутливо приподняв брови.

— Что случилось?

— Здесь слишком жарко, чтобы обжиматься, — резко заявила она.

Он медленно провел рукой по ее позвоночнику, улыбаясь ее непроизвольной дрожи.

— Приятно сознавать, что я настолько тебе небезразличен, что ты сердишься, когда я обращаю внимание на другую женщину.

Это добродушное подшучивание задело ее за живое, что придало еще большую едкость ее голосу.

— Ты можешь обращать внимание хоть на миллион других женщин. Я сердита из-за Филипа. Ведь он, кажется, твой друг!

— Он и есть мой друг. Ближайший.

— Тогда оставь его жену в покое.

— Между мной и Ренатой ничего нет, если это то, на что ты намекаешь.

— А твое слово — оно, конечно, слово чести! — Керри уже не заботило, что она говорит, ей хотелось только побольнее его уколоть. — Я сомневаюсь, чтобы Сара Хартли вновь поверила твоему слову!

Немедленного ответа не последовало, но она почувствовала в нем перемену — руки на ее спине неожиданно стали жесткими. Когда же он заговорил, в голосе его звучало спокойствие более зловещее, чем гнев.

— Твоя подруга, — я правильно понял?

— Мы жили в одной квартире, когда я впервые приехала в Лондон, — сказала она. — Сейчас наши жизни не часто пересекаются.

— Но ты, очевидно, знаешь, что мы когда-то были вместе.

— Очевидно.

— И это повлияло на твое отношение ко мне, когда мы впервые встретились?

— Имело некоторое влияние, — подтвердила она. — То, что ты сделал с Сарой…

— Что бы она ни сказала тебе, наверно, этого было достаточно, чтобы настроить тебя против меня, — решительно прервал ее Ли. — Напрашивается вопрос почему ты изменила свое мнение обо мне? Он выдержал паузу. — Или нет?

Руки, обнимавшие ее, превратилась в стальные обручи. Керри сглотнула — лучше бы она никогда не начинала этот разговор.

— Ну и каков же был план? — неумолимо продолжал он, не дождавшись ее ответа. — Дать мне от ворот поворот от имени Сары?

— Что-то вроде этого, — неохотно согласилась она.

Скулы его напряглись, когда до него дошел смысл ее слов, глаза превратились в холодную жесткую сталь. Когда он заговорил, голос его был так же холоден.

— Выбор времени очень важен, когда наносишь последний удар. Тебе хоть кто-то когда-нибудь говорил об этом? Ты же чуть поспешила.

Гнев и обида исчезли, их заменило состояние оцепенения и несчастья.

— Ли… — начала было она, но голос ее затих, когда она поняла, что он не желает выслушивать сейчас никаких оправданий. Она загнала себя в угол, выхода не было.

Как бы в насмешку музыка прекратилась, и начался десятисекундный бой часов — наступила полночь, все это завершилось восторженными криками об окончании старого года и наступлении нового. Когда Ли прижал ее к себе, Керри невольно застыла, увидев его безжалостный взгляд.

— С Новым годом, дорогая, — с иронией сказал он.

Поцелуй был долгим и требовательным, его руки словно вжимали ее в его тело.

В сопровождении Филипа рядом с ними появилась Рената, и Ли отпустил ее так же резко, как и схватил.

— Крест-накрест! ― заявила Рената, бросив на Керри такой взгляд, что это вызвало в ней протест.

— Счастливого Нового года, Керри. — Поцелуй Филипа был легким, улыбка шутливой.

Позади него его жена вкладывала все сердце и душу в объятие, которое не оставляло сомнений в ее чувствах. Ли казался более принимающим, чем дающим, но, возможно, только потому, что Филип был поблизости. Керри вымученно улыбнулась, не желая показать, какая боль поселилась у нее в груди.

— Счастливого Нового года! — эхом отозвалась она.

Шум вокруг них становился оглушающим, пирующие, очевидно, только начинали свое веселье. Керри просто задыхалась от мысли, что ей придется провести здесь еще час или два. Конечно, ей вовсе не обязательно торчать тут. Ли может не понравиться, если она уйдет от него на глазах у всех, но едва ли он заставит ее силой остаться, если она этого не захочет.

В любом случае она, конечно, не вернется теперь в его дом. Она возьмет такси и поедет в свою квартиру. Поэтому для нее было настоящим шоком, когда Ли сам сообщил ей, что готов уехать. Рената выглядела потерянной.

Наблюдая за ничего не выражающим лицом Ли, в то время как Рената убеждала его остаться, Керри подумала, что даже если они были любовниками до того, как она вышла замуж за Филипа, очень сомнительно то, что рассказала ей Луиза Уэйленд о желании Ли жениться на этой прелестной блондинке. Ни одна женщина не имела для него большого значения.

Такси уже поджидало их, когда они вышли. Чистое небо, заполненные веселящимися людьми улицы. Вся атмосфера вокруг, казалось, излучала доброжелательность. Керри хотелось бы быть там, вместе с ними, хотелось быть все равно где, но не с этим человеком, молчаливо сидящим рядом.

— Не проще ли будет сначала отвезти тебя или сразу поедем в Баттерси? — равнодушно спросила она.

— Куда бы мы ни поехали, мы поедем вместе, — заявил Ли, и это заставило ее резко повернуться.

— У меня нет никакой причины возвращаться с тобой.

— Я же сказал, что мы должны провести эту ночь вместе, заявил он с безжалостной улыбкой.

— Ты, должно быть, сошел с ума, если думаешь, что я собираюсь провести с тобой ночь!

— Как поглядеть. — Холодные глаза в свете уличных фонарей, сардоническая улыбка — он выглядел беспощадным. — Ты играла в игру, тебе и платить.

— Это не было игрой, — хрипло сказала она.

— Нет? — мрачно заметил он. — И как бы ты назвала это?

Керри приподняла одетые в шелк плечи, напоминая себе, в какую игру он играет всю свою взрослую жизнь.

— Возмездие, я полагаю.

— От чьего-то имени?

— Почему бы и нет! — вспыхнула она. — Пора и тебе получить по заслугам!

— Однако не удалось, или удалось? — спросил он шелково-мягким тоном. ― Если и удалось, то не надолго, во всяком случае.

Керри почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Она должна постараться ответить на справедливую насмешку.

— Как я уже сказала, женщины просто столь же подвержены плотским желаниям, как и мужчины, а ты особенно замечательный образчик. Простая слабость с моей стороны, должна это признать, но намерения были прекрасные.

— Как бы ты ни называла это, мы оба наслаждались, — последовал спокойный ответ. — Так же, как мы снова будем оба наслаждаться сегодня ночью. — Он насмешливо покачал головой, когда она попыталась возразить. — Я втащу тебя в дом, если это будет необходимо!

В доме горел свет, хотя миссис Ралстон встречала Новый год со своими друзьями. Керри вышла из такси без принуждения, не желая испытать на себе угрозы Ли. Нет, она не собиралась соглашаться со всем остальным, горячо убеждала она себя, пока Ли расплачивался с таксистом. Она сомневалось, чтобы он был способен на насилие.

Он не сделал и попытки дотронуться до нее, пока они поднимались по ступеням; когда он открывал дверь и предлагал ей войти, лицо его было лишено какого бы то ни было выражения.

— Выпьешь что-нибудь? — спросил он ее в холле.

Она покачала головой, готовя себя к тому, что будет дальше.

— Ну что ж, а мне надо выпить, — сказал он. — Ты знаешь, куда идти.

Он пошел в гостиную, оставив ее стоящей в нерешительности. Воспоминание о ключе в двери спальни, в которой она расположилась, заставило ее двигаться. Не исключена возможность, что замок сломан, конечно, но Ли не зайдет так далеко. Особенно если миссис Ралстон может в любой момент вернуться домой.

Память ее не подвела. Она надежно заперла тяжелую дверь красного дерева и прислонилась к ней на минуту-другую, чтобы успокоиться, чувствуя внезапное болезненное желание рассмеяться. Чистая истерика, сказала она себе. В этой ситуации совершенно нет ничего смешного.

Эстеллу, например, придется покинуть, потому что будет невозможно продолжать приходить сюда. Керри совершенно не представляла, что скажет ей. Но не правду, конечно.

Агентство тоже потребует объяснений: им надо поддерживать надежную репутацию. Если она не сможет найти правдоподобное объяснение того, что она оставляет эту работу на полпути, вполне вероятно, что ее могут уволить.

Она побоялась раздеться. Сидя на кровати, она ждала шагов в коридоре, ждала, что повернется ручка двери. И только когда прошло полчаса, но не раздалось ни звука, она, наконец, поняла, что он не придет. Игра, в которую играл он, была, очевидно, окончена.

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Пробудившись в семь часов после беспокойного сна, Керри встала и была одета через двадцать минут, надеясь уйти из дома, пока не появился Ли. Ее волновала еще одна проблема — что сказать Эстелле, но та вернется только завтра, поэтому оставалось еще время, чтобы прийти к какому-то решению.

Она собирала вещи, когда в дверь постучали.

— Мы должны поговорить, — коротко сказал Ли. — Лучше, если мы сделаем это здесь и сейчас.

Она посмотрела на себя в зеркало и поняла, что выглядит уныло. Волосы взлохмачены, но какое это теперь имело значение? Если Ли и находил ее в чем-то привлекательной, то теперь привлекательность прошла, как и тот год, который только что закончился. Ли не мог показать это более откровенно.

Она вздохнула, чтобы успокоиться, прежде чем открыть дверь, и постаралась бесшумно повернуть ключ в замке. Ей это не удалось, на что указывала злобная усмешка в серых глазах, когда он появился. Полностью одетый, в прилегающих черных брюках и голубой хлопковой рубашке, он выглядел так, словно события прошедшей ночи не коснулись его.

— Я решил отказаться от удовольствия, — сказал он. — Прости, если разочаровал тебя. — Он не дал ей возможности ответить. — Мне пришло в голову, что ты решишь отказаться от работы с моей матерью. Я не позволю, чтобы это произошло.

— Не представляю, как ты сможешь остановить меня, — коротко бросила она.

— Не насильно, конечно, согласился он. — Но что я могу сделать, это проследить за тем, чтобы «Профили» в дальнейшем не давали тебе работу.

Керри долго смотрела на него молча, обратив внимание на неумолимую линию его рта. Это был тот Ли Хартфорд, которого, очевидно, знали его противники в бизнесе, — холодно сдержан, безжалостен, если это было необходимо.

— Почему ты думаешь, что ты настолько силен? — резко спросила она.

— Если сомневаешься, то есть единственная возможность убедиться, ― он иронически улыбнулся.

― Уверена, меня ты меньше всего хотел бы видеть в своем доме.

— Почему? — спросил он. — Потому что мне будет трудно держать свои руки подальше от тебя? — Он пробежал взглядом по ее фигуре, подчеркнутой кремовой шерстяной юбкой и топом с V-образным вырезом, губы его скривились. — Я не собираюсь притворяться, будто не получу удовлетворения, переспав с тобой снова. Мне нужно одно — твое слово, что ты останешься, пока книга не будет закончена или пока моя мать не потеряет интерес — неважно, что произойдет раньше.

— А как именно ты предлагаешь объяснять, что мы больше не в дружеских — если это то слово — отношениях?

— Мы не будем ничего объяснять, — сказал он. — Мы будем сохранять нормальные отношения, и ей останется только предположить, что мы просто потеряли интерес к более близкой… дружбе.

— Это так необычно для тебя!

— Не вынуждай меня! — разозлился он.

— Такая хрупкая вещь это мужское «я», — издевалась она, не обращая внимания на предупреждение. — Не можешь перенести, что тебя самого использовали в качестве простого сексуального объекта, да?

Искра мгновенно вспыхнула и погасла, оставив после себя ледяное презрение.

— Я вызову такси, — сказал он. — Чем быстрее ты уберешься отсюда, тем лучше.

Когда он вышел, Керри, дрожа, вернулась в комнату, понимая, насколько он был близок к тому, чтобы потерять контроль над собой. А что бы за этим последовало, она не хотела даже и предполагать. Действительно, чем скорее она уедет отсюда, тем лучше!

С сумкой в руке, с платьем и пальто, которые она надевала прошедшей ночью, обернутыми в непромокаемый чехол, на другой руке, она спустилась по лестнице через пятнадцать минут. Ли уже ждал ее в холле. Слава Богу, миссис Ралстон не было видно. Все и так было слишком плохо, не хватало еще любопытных взглядов экономки.

С застывшим лицом, глазами холодными, как лед, он смотрел, как она подходит.

— Если ты собираешься выйти из игры сама, подумай еще раз, — грубо сказал он.

— Я еще не решила, — солгала Керри.

— Все равно. Такси будет через несколько минут. Ты позвонишь моей матери завтра и договоришься, когда к ней прийти. И не сделай ошибки: не думай, что я не сдержу свое слово, если ты попытаешься отступить, — твердо добавил он.

Керри приложила максимум усилий, чтобы ее тон был так же сдержанно-холоден.

— Я закончу работу. Все, о чем я прошу, — чтобы мы не встречались.

— По возможности, — кивнул он. — Если нет, нам просто надо будет держать себя в руках, когда это случится. — Он прислушался. — Похоже на такси. Дай мне твою сумку.

Она передала ему сумку, не сопротивляясь, прошла в дверь перед ним и спустилась по ступеням к ожидавшему такси. Ли поставил сумку с ней рядом, коротко кивнул, повернулся и пошел в дом. Когда такси двинулось с места, дверь за ним закрылась.

Керри смотрела в окно невидящими глазами. Во всем этом она, безусловно, видела собственную вину. Прежде всего, ей не надо было связываться с ним. Единственно, что болит у него, так это его проклятая мужская гордость, тогда как она…

Квартира не стала приветливее, чем днем раньше. Даже когда был зажжен газ и включено несколько ламп, чтобы разогнать зимнюю серость, лучше не стало. Джейн не вернется до завтрашнего вечера, поэтому впереди еще много времени. Керри уже решила не рассказывать ей о своем раннем возвращении и последующих событиях. Будет лучше заставить ее поверить, что все это дело закончилось совершенно естественным образом после праздников.

Не собираясь подвергать сомнению угрозы Ли, она позвонила Эстелле во второй половине дня в воскресенье и обнаружила, что та полна энтузиазма вернуться к мемуарам.

— Я очень много вспомнила за это время, — сообщила Эстелла. Она кашлянула. — Только из одного периода можно сделать целую главу, но, если довольно известный участник будет в ней присутствовать, не станет ли возражать его жена! — Последовала пауза, затем она спросила другим тоном: ― Скажи, чтобы я не лезла не в свое дело, если ты так считаешь, но вы с Ли поссорились?

Слава Богу, что они говорят по телефону, а не лицом к лицу. Керри постаралась придать своему голосу подходяще удивленную интонацию.

— Почему вы так думаете?

— Ну, я знаю, что вы провели здесь ночь в канун Нового года, но, по словам миссис Ралстон, ты уехала очень рано утром — и одна. Ли не позволил бы тебе так уехать, если бы между вами все было нормально.

Я так и знала, что экономка вынесет сор из избы, с сожалением подумала Керри.

— Мне очень жаль, — это было все, что она смогла сказать. — Это, наверно, похоже на какие-то закулисные интриги.

— Моя дорогая, это дом Ли, и вы — двое взрослых людей. И не мне осуждать вас. Что меня волнует, так это что сделал Ли, раз ты ушла от него таким образом. Миссис Ралстон сказала, что ты была очень огорчена.

— Миссис Ралстон даже не было там, когда я уходила, — возразила Керри (хотелось бы ей знать, где пряталась эта женщина). — Я не была расстроена.

— Тогда я единственная, кто расстроен. — В голосе Эстеллы была слышна настоящая печаль. — Я возлагала на вас двоих большие надежды. — Она снова помолчала. — Сможешь ли ты продолжать работу при таких обстоятельствах?

— Конечно. ― Керри могла только удивляться своей способности так легко лгать. — Как вы только что сказали, мы двое взрослых людей. Нет никакой причины, по которой это было бы неудобно.

— Очевидно. — В ее голосе чувствовалась ирония. — Тогда до завтра.

Один барьер взят, угрюмо подумала Керри и положила трубку. Придерживаться тех же позиций в присутствии Ли будет гораздо труднее.

На следующее утро она испытывала сильнейший страх перед встречей, но, обнаружив, что Ли уже ушел, почувствовала облегчение. Он, конечно, мог появиться в любое время, и это будет не легче, но любая отсрочка радовала.

Эстелла сразу же приступила к работе, не вспоминая о вчерашнем разговоре. Ей действительно было о чем рассказать, и все очень занимательное. Итак, Ли — побоку, работа денежная… но Керри вынуждена была признать, что не может выкинуть Ли из головы.

Намереваясь закончить работу и уйти из кабинета прежде, чем он вернется домой, она испугалась, услышав его голос в холле, когда работа не была выполнена и наполовину. Минутой позже он ворвался в кабинет в холодной ярости, что полностью лишило ее присутствия духа.

— Если ты считаешь, что это будет иметь какое-то значение в суде, то ошибаешься! — рявкнул он, швырнув перед ней свернутую газету.

Керри уставилась на него в растерянности, пальцы ее застыли на клавиатуре.

— О чем ты?

Серые глаза превратились в сверкающие щели, челюсти так сжаты, что кожа вокруг рта побелела.

— Не пытайся разыгрывать из себя инженю с широко раскрытыми глазами! — отрывисто проговорил он, схватил ее сзади за шею и силой заставил посмотреть на газету, лежащую перед ней. — Читай! Статью, которую я обвел. Ну же, читай!

Обведенная кружком статья была почти внизу страницы, просто несколько строчек, и все же от них яростно забилось ее сердце.

«Промышленный магнат женится на секретарше!

Президент компании и известный всему городу Ли Хартфорд наконец-то встретил свое Ватерлоо в образе рыжеволосой Керри Пирсон из агентства «Профили». На венчании, как нам сообщили, будут присутствовать только близкие друзья и родственники. Приносим свои поздравления обоим в связи с ожидающимся радостным событием. Пусть все несчастья обойдут тебя стороной, Ли!»

— И ты считаешь, что это моих рук дело? — спросила Керри.

— Чьих же еще, черт возьми? — Ли убрал руку с ее шеи, но так повернул стул, что она была вынуждена смотреть ему в лицо. Он наклонился к ней, схватив ее обеими руками за руки так, что она не могла подняться, лицо его было зловещим, глаза светились не менее опасным огнем. — Но ты не навесишь на меня никакой беременности, уж будь уверена!

— Я не беременна! — вспылила она.

— Не от меня, наверняка.

— Ни от кого! — Она едва могла поверить тому, на что он намекал. — Даже если бы и была, то вряд ли прибегла бы к такого рода тактике!

— Так кто же еще рассказал это Локсли? Кто еще может извлечь из этого выгоду? — Ли не отступал. — Что ты задумала? Уладить дело, не доводя до суда?

Удар по его худощавой щеке, который она нанесла, был инстинктивным, из-за гнева она не почувствовала даже боли в ладони. Она увидела, как на его побелевшем лице ярко загорелся отпечаток ее ладони.

Керри застыла, когда он поставил ее на ноги, глаза ее расширились от внезапного осознания того, что она сделала. Руки его были как стальные капканы, рот — тонкая зловещая линия, все свидетельствовало о едва сдерживаемом гневе.

— Никогда в своей жизни я не ударил женщину, — проскрежетал он сквозь стиснутые зубы, — и не собираюсь этого делать, как бы велик ни был соблазн! Что я собираюсь сделать, так это удостовериться, что ты сейчас же позвонишь Локсли и возьмешь свои слова обратно!

— Я не могу взять обратно слов, которых никогда не говорила, — яростно сказала Керри. — Почему ты не позвонишь Локсли сам и не выяснишь, от кого он это получил?

— Потому что я знаю, от кого он получил это. — Он резко отпустил ее и повернулся к полке, где стояли телефонные книги. Взяв одну, он перелистал ее, пока не нашел нужный номер, затем поднял телефонную трубку и, с силой нажимая на кнопки, набрал номер. — Держи, ― сказал он, передавая трубку Керри. — Если его нет в конторе, скажи им, что тебе необходимо с ним связаться.

Стиснув зубы, она покачала головой.

— Я не собираюсь брать на себя ответственность за то, чего не делала!

Когда он вошел, то не закрыл дверь. Остановившись на пороге, Эстелла с беспокойством смотрела на обоих.

— Я слышала, как ты вошел, Ли, — сказала она. — Что случилось?

Телефонная трубка со стуком вернулась на место.

— Вот что! — взбешенно заявил он, схватив со стола газету и швыряя ее матери, когда та подошла.

Беспокойство сменилось гневом, когда она быстро просмотрела обведенную статью.

— Это заходит уже слишком далеко, даже по меркам Локсли! — взорвалась она. — Ты, конечно, подашь в суд. — Не получив от своего сына ответа, она подняла взгляд, выражение ее лица менялось по мере того, как она смотрела то на его злобное лицо, то на напряженное лицо Керри. — В этой заметке нет правды или есть?

— Если и есть, то я тут ни при чем, — выразительно сказал Ли. — Это попытка обмануть, вот и все. Неумелая попытка шантажа.

— Ты имеешь в виду Керри… — Эстелла замолчала, с недоверием покачав головой, когда ее взгляд снова упал на девушку с белым, как полотно, лицом, стоящую у стола. — Чепуха! Я не так плохо разбираюсь в людях.

— Спасибо. — Керри с трудом произнесла это слово одеревеневшими губами. — К несчастью, ваш сын не разделяет вашей веры.

— Разве это так удивительно? — Ли устремил на нее обжигающий взгляд.

— Это все из-за того, что слегка пострадала твоя гордость! — так же резко ответила она, не собираясь больше ничего терпеть от него. — Теперь ты знаешь, каково это. Сара была не единственной, кого ты оставил в дураках!

— Если кто-то и был дураком в том, что касалось Сары, так это я, позволив нашим отношениям длиться слишком долго.

— Так зачем же убирать со стола, если не наелся досыта? — съязвила Керри.

— Да прекратите же вы — оба! — у Эстеллы уже, очевидно, лопнуло терпение. Я не знаю, кто такая Сара, и знать не хочу! Почему бы тебе, на самом деле, не узнать, откуда Локсли это получил! И не пытайся снова доказать мне, что это дело рук Керри, — добавила она, когда ее сын заговорил, — потому что я просто не хочу в это верить!

— Тогда чьих же рук это дело? — решительно спросил он. — Этика Локсли оставляет желать лучшего, но и его россказни на чем-то базируются. Единственный раз он видел нас вдвоем, когда мы сидели за ланчем у Клариджа, в тот день ты приносила мне папку в офис. Одно с другим довольно трудно связать, даже для него, не так ли?

— Почему ты не спросишь у него, откуда он получил эту информацию? — спросила Керри, изо всех сил стараясь сохранить хотя бы видимость самообладания. — Ты уже набрал номер. Тебе нужно только нажать на кнопку, чтобы автомат набрал его снова.

Ли шагнул к ней, сдерживая себя с видимым усилием.

— Я предупреждаю тебя! — злобно сказал он. — У меня нет настроения для сарказма!

— А у меня нет настроения ни для чего, — резко ответила Керри. — Я не виновата в появлении этой заметки. — Она сделала робкое движение, удивившись, что ноги еще держат ее. Ты можешь делать все, что хочешь. Я иду домой.

— Ты никуда не пойдешь, заявил он, преграждая ей дорогу. — До тех пор, пока не перестанешь лгать.

К своему ужасу, Керри почувствовала, как в глубине ее глаз закипают слезы. Сейчас они лишили бы ее последних остатков достоинства. Она усердно и быстро заморгала, но — бесполезно. Когда слеза скатилась по ее щеке, Ли скривил губы.

— Пожалуйста, не разводи сырость!

— А чего же ты ждал? — язвительно спросила его мать. — Да от тебя любой зарыдает! Такой же, как твой отец. Он тоже смотрел на все только с одной стороны! Почему ты не хочешь подумать, кто еще мог дать Локсли эту информацию?

— Ну кто еще это мог быть? — ответил он, не меняя тона.

— Во-первых, Рената, ― хрипло сказала Керри. — Ей не понравилось, как ты обошелся с ней в канун Нового года.

На мгновение в серых глазах появилось сомнение, затем они снова стали жесткими.

— Это смешно!

— Так ли? — в голосе Эстеллы слышалось сомненье. — Я в этом не уверена. Она вышла замуж за Филипа только потому, что не смогла заполучить тебя. Увидеть тебя с Керри было бы вполне достаточно, чтобы разбудить в ней ревность. Ты знаешь, какой она может быть мстительной.

— Недостаточно, чтобы сделать подобное. — Ли не был убежден.

— Не тратьте зря время, Эстелла, — устало посоветовала Керри. — Он не собирается поверить в подобное.

— Дадим ему несколько минут, чтобы он сам с собой обдумал это, пока мы пойдем и выпьем что-нибудь успокаивающее, — ответила женщина. — Мы будем в гостиной, когда ты придешь в себя, — добавила она, обращаясь к сыну.

Керри позволила увести себя в другую комнату, поддерживаемая твердой рукой. И только когда они вошли в холл, она сделала попытку высвободиться.

— Я действительно очень ценю вашу поддержку, — с благодарностью сказала она, — но думаю, что лучше всего мне было бы уйти.

— Я не хочу, чтобы ты ушла, — последовал твердый ответ. — И Ли тоже, пока он не придет в себя. Не знаю, что произошло между вами, что заставило его стать таким злобным по отношению к тебе, но, что бы это ни было, в этом нужно разобраться. ― Она помолчала, разглядывая молодое прелестное лицо, в глазах ее отражалось некоторое сомнение. ― Если только я не ошиблась совершенно в твоих чувствах к моему сыну? — Выражение лица Керри непроизвольно изменилось, и сомнение исчезло. — Я думаю, нет. Хотя он не заслужил, чтобы ты по-доброму относилась к нему после того, как он только что обошелся с тобой.

— Он думает, что я все время играла с ним, — равнодушно сказала Керри.

— А ты?

— Немного, с самого начала. По крайней мере, так было задумано.

— Из-за этой Сары?

— Да. — Керри слабо улыбнулась. — Глупо, я понимаю.

— Да, это имеет смысл только в том случае, если нет совсем никаких шансов попасться самой, — согласилась Эстелла. — Я почувствовала токи между вами в самый первый день. Ты, должно быть, тоже почувствовала это. — Она покачала головой, когда Керри попыталась заговорить. — Пойдем лучше выпьем.

Керри ничего не оставалось, как последовать за своей хозяйкой в гостиную, другого выбора просто не было. Эстелла не стала беспокоить ее вопросами, что бы та хотела выпить, а просто пошла и налила два джина с тоником.

— Немного рановато, наверно, но боюсь, чай будет недостаточно бодрящим, — сказала она, передавая стакан Керри, которая нехотя опустилась на стул. — Что бы Ли ни предполагал, он не имел права подвергать тебя таким испытаниям!

Керри не ответила. И голова и горло у нее болели от напряжения. Как сказал Ли, кто-то должен был дать Локсли предполагаемую информацию, и Рената была единственной, у кого был подходящий мотив.

Согласно предположению Эстеллы, она вышла замуж за Филипа, разочаровавшись после того, как Ли отверг ее. Когда это произошло вновь в канун Нового года, пусть даже только в ее злобном уме, это пробудило в ней стремление отплатить не только Ли, но и женщине, которая казалась ей виноватой в его отступничестве.

Это наверняка Рената.

Джин с тоником совершенно не успокаивал ее издерганные нервы, хотя она послушно потягивала его под бдительным оком Эстеллы. Прошло уже больше пятнадцати минут с тех пор, как они оставили Ли в кабинете. Если он позвонил Кеннету Локсли сам, то, должно быть, знает, что она невиновна.

Словно в ответ на ее мысли дверь открылась и впустила предмет ее размышлений. Встретив все еще суровые серые глаза, Керри почувствовала, как ее сердце превращается в кусочек свинца.

— Его не будет в городе несколько дней, — сказал он без предисловий. — Но я не жду, что он раскроет свой источник без поощрения.

— Ты собираешься заплатить ему? — нерешительно спросила Керри.

— Я сделаю все, что будет необходимо, чтобы заставить его рассказать. Так или иначе, но я добьюсь от него правды, — добавил Ли твердо. — И кто бы ни был ответствен… — Тут он остановился, но одной его интонации было достаточно, чтобы закончить начатую мысль.

Керри этого было довольно. Все, чего ей сейчас хотелось, — уйти от человека, которого, как ей казалось, она любила, — ну и дура же она была! Она поставила стакан, резко встала на ноги, почувствовала, как голова ее вдруг закружилась, и потом все исчезло.

Когда Керри пришла в себя, она лежала на диване. Эстелла озабоченно суетилась вокруг нее.

— Что случилось? изумленно спросила девушка.

— Ты потеряла сознание, — ответила Эстелла. — Едва не ударилась головой о кофейный столик. — Она явно колебалась, выражение ее глаз было странным. — У тебе бывают обмороки?

Керри покачала головой.

— Не помню, чтобы такое случалось со мной прежде.

Эстелла снова заколебалась, очевидно сомневаясь, сказать ли ей то, что она собиралась. Потом неуверенно заговорила:

— Керри, есть ли хотя бы какой-то шанс, что ты беременна?

 

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Керри внезапно почувствовала неприятное ощущение в желудке.

— Нет, не может быть! — отказалась она яростно и быстро.

— Просто подумай, — успокаивающе возразила Эстелла. — Гормональные изменения могут иногда вызывать периодические обмороки, вот и все.

— Только не в этом случае. — Керри заставила себя сесть, заглушая внутренний голосок, который пытался быть услышанным. — Невозможно!

— Ты совершенно уверена? — раздался откуда-то голос Ли. Она повернула голову и увидела его, стоящего в ногах дивана в глубоком раздумье.

— Конечно, я уверена! — взвилась она. — Ты, по крайней мере, был достаточно предусмотрителен!

— Я старался. А ты?

Керри закусила губу. У нее не было причин принимать меры предосторожности с тех пор, как Рей ушел из ее жизни, и если она и подумала об этом в ту ночь с Ли, она была убеждена в его благоразумии. Принимая все это во внимание, она не могла забеременеть. Или могла?

— Надо понимать, ответ отрицательный, — подытожил Ли, когда она не ответила.

— Какая разница? устало пробормотала Керри.

— Есть такая вещь, как двойная страховка. Ни на что нельзя надеяться на сто процентов.

Особенно когда речь идет о такой дуре, как я, подумала Керри, злясь на себя за сомнение, которое все больше охватывало ее.

— Я иду домой, — она повернулась к хозяйке. — Мне очень жаль, Эстелла, но вам придется найти кого-нибудь другого. Я не смогу приходить сюда после всего. Ты тоже можешь делать все, что тебе кажется нужным в этой ситуации, — добавила она, обращаясь к Ли. — Теперь мне действительно все равно.

Что-то непостижимое было в его серых глазах. Когда он заговорил снова, голос его звучал бесстрастно.

— Я подвезу тебя.

— Ты думаешь, я позволю это? ― Керри поднялась и с недоверием взглянула на него. — Я поеду на метро, спасибо!

— Мы должны поговорить, — сказал он упрямо.

— О чем еще говорить? Ты достаточно ясно высказал свои чувства. — Ноги ее так дрожали, что она едва могла стоять, боль внутри нее начала распространяться по всему телу. — Я не хочу ничего от тебя, Ли. И никогда не хотела!

— Тем не менее я подвезу тебя домой, хочешь ты этого или нет. — Он покачал головой, когда мать попыталась вмешаться. — Это касается только нас двоих.

Взглянув на него, Керри поняла, что она побеждена. Он все время был сильнее ее. Что бы он ни сказал, вряд ли это может быть хуже того, что он уже сказал.

Поняв бесполезность препирательств, Эстелла больше не делала попыток протестовать, хотя и выглядела чрезвычайно огорченной. Сожалея, что она оставляет ее едва ли не на середине книги, Керри утешала себя тем, что «Профили» очень скоро найдут ей подходящую замену. Что же касается ее собственной дальнейшей работы в агентстве, так это будет видно. Сейчас у нее и без того много забот.

Ли не прикоснулся к ней по дороге к машине. Он, очевидно, поторопился и не надел пальто, когда уходил из офиса, несмотря на очень холодный день, и сейчас был в одном пиджаке. Одетая в теплое верблюжье пальто, Керри приободрилась, когда он сел за руль, завел двигатель резким движением и машина рванулась с места.

Профиль Ли был строг и так не похож на тот, который был у него, когда три дня назад он вез ее из Харрогита. Тогда она была влюблена в Ли — или воображала себя влюбленной, — но, очевидно, она смотрела на него сквозь розовые очки. Теперь они были вдребезги разбиты.

Они не говорили по дороге, да Керри и не хотелось разговаривать. Если она надеялась, что он высадит ее у квартиры и уедет, эта надежда лопнула, когда он вышел вместе с ней и запер машину.

Было чуть больше четырех часов, когда они вошли в дом. Джейн не будет еще по крайней мере пару часов, даже больше, если она решит пойти домой прямо с работы.

Квартира никогда не выглядела более неприветливой. Керри пошла включить газ, собираясь с силами, чтобы привести себя в порядок и предстать перед высокой, непреклонной фигурой, ждущей ее.

— Итак, облегчи свою душу, — предложила она со спокойствием, на которое была еще способна.

Пронзая ее взглядом, он спросил грубо:

— Когда у тебя должно быть?

Простой вопрос заставил ее внезапно покрыться краской, и вместе с этим повторилось неприятное ощущение где-то внутри. Она с усилием подавила его, не позволяя себе поверить хотя бы на минуту, что это может быть правдой.

— Я не собираюсь отчитываться, — процедила она сквозь зубы.

— Потому что у тебя задержка? — Ли не собирался уступать. — Ты должна знать. Ну? — Ли, очевидно, не имел намерения позволить ей уйти от ответа. — Когда?

— Это не твое дело, — возразила она.

— Я сделаю это моим делом!

Керри ответила ему злым взглядом темно-нефритовых глаз на очень бледном лице в обрамлении каштановых волос, только на скулах горели яркие пятна.

— Из того, что ты сказал раньше, ясно: ты ни в коем случае не можешь нести за меня ответственность, так почему бы тебе не убраться отсюда и не оставить меня одну?

На последнем слове голос ее задрожал. Испугавшись, что поддастся слабости, она резко повернулась и направилась к своей спальне, но споткнулась и почти упала, зацепившись за краешек ковра. Она не услышала движения Ли, но он оказался рядом раньше, чем она восстановила равновесие, и, взяв ее под руку, удержал в вертикальном положении.

— Тебе лучше сесть, — сказал он. — Не хотелось бы, чтобы ты опять потеряла сознание.

Возможно, он считал, что в прошлый раз это было сделано нарочно, но Керри чувствовала себя слишком измученной, чтобы думать об этом. Она позволила ему посадить себя на ближайший диван, ощущая, как ее пронизывает неудержимая дрожь, и зная, что он тоже чувствует это. Она не могла заставить себя взглянуть на него, возвышавшегося над ней, и вместо этого бессмысленно уставилась на свои стиснутые руки, лежащие на коленях.

— А теперь скажи мне правду, — требовал он. — Ты беременна?

— Я не уверена. Голос ее был тихим, смелость покинула ее. — У меня задержка, но это совсем не обязательно…

— Ты имеешь в виду, что у тебя часто бывают задержки?

— Нет. — Она вздохнула, понимая, что все бесполезно.

— Тогда я бы сказал, что это вполне возможно. — Ли сделал глубокий вдох, потом выдохнул, сдерживаясь. — Ты всегда полагаешься на своего партнера?

Эти слова заставили Керри поднять голову, глаза ее засверкали.

— Я уже сказала: я не сплю со всеми подряд! И совсем не собиралась провести ту ночь с тобой, поверь мне!

— Но ты и не закрыла передо мной дверь, — многозначительно возразил он, вызвав новую волну злости.

— А ты воспринял бы это как джентльмен, конечно!

— Я не стал бы взламывать дверь, если ты на это намекаешь. — Он сделал нетерпеливый жест. — Ну, хватит спорить! Это нас никуда не приведет. Тебе надо пойти к врачу.

— Врач, возможно, и не определит в такой срок, — неуверенно возразила Керри.

— Я думаю, есть тесты, которые могут быть проведены, каким бы маленьким ни был срок.

— Какое отношение это может иметь к тебе, если ты уверен, что не несешь за это ответственность?

— Я был с тобой, нравится мне это или нет, — последовал резкий ответ. — Доказательство этому — заметка Локсли.

— Ты все еще, конечно, думаешь, что именно я сообщила ему.

Он рассматривал ее поразительное, обращенное к нему лицо, и вдруг на его щеке дернулся мускул.

— Мне просто очень трудно поверить, что кто-то еще мог сделать это.

— Рената, конечно, вне подозрений, я полагаю, — Керри старалась говорить так спокойно, как только могла. — Если то, что сказала твоя мать, правда, то она уже однажды пострадала от твоего отказа. Ты отвернулся от нее снова в канун Нового года, что могло стать последней каплей. И не лучший ли способ отплатить тебе — дать Кеннету Локсли эту историю?

Ли пристально смотрел на нее, руки засунуты в карманы, очевидно, взвешивал ее аргументы. Когда он заговорил, в голосе его уже не было той резкости.

— Что именно, ты считаешь, я отверг в канун Нового года?

— То, что она тебе открыто предлагала. Я была не единственной, кто это заметил. Филип знал это тоже. Он также знал, что она была влюблена в тебя, когда вышла за него замуж.

— Все, что Рената знает о любви, не больше булавочной головки! — неприятно усмехнулся Ли. — Фил, к несчастью, позволил гормонам управлять своей головой, но придет время, когда Рената ему надоест.

Чувства были слишком откровенно высказаны, чтобы сомневаться. Керри как-то успокоилась от сознания, что так презрительно относятся к другой женщине.

— Я не разговаривала с Кеннетом Локсли, — мягко сказала она. — Мне бы не пришло в голову, даже если бы я знала…

Голос ее затих, так как возможность — нет, вероятность случившегося — вновь потрясла ее. Она не осмеливалась даже представить реакцию отца.

— Так или иначе, это моя проблема, — сказала она. — Тебе незачем беспокоиться.

— Если ты носишь моего ребенка, мне совершенно необходимо беспокоиться! — твердо возразил Ли. — Прежде всего мы пойдем к гинекологу и убедимся. Потом… — Он резко замолчал, коротко качнув головой. — Мы поговорим об этом позже. Сейчас слишком поздно звонить, чтобы записаться к врачу, но завтра утром первым делом я все выясню.

Керри заставила себя посмотреть ему прямо в глаза, сдерживая боль в сердце.

— Это значит, ты веришь мне, что ты единственный возможный… кандидат?

— Это значит, — сказал он, — что я не готов исключить такую возможность. — Я не вижу смысла продолжать в том же духе. Позвоню тебе утром.

Оставшись сидеть на диване, когда дверь за ним тихо закрылась, Керри боролась с приступом депрессии, которая грозила раздавить ее. Еще нет полной уверенности, что она вообще беременна. Но беременна она или нет, Ли уже никогда не почувствует к ней что-то настоящее и долговременное. Он возьмет на себя финансовое обеспечение, если это окажется необходимым, так как не сможет доказать свою непричастность, но она будет для него только обязанностью.

Джейн пришла домой в шесть тридцать, спеша переодеться и убежать снова, так что не заметила ничего неладного. Керри провела весь вечер, глядя в экран телевизора или по крайней мере с включенным телевизором, — и легла спать в десять часов, не желая снова встречаться с подругой. Она, возможно, расскажет ей что-то, чтобы объяснить, почему больше не работает у Эстеллы, но сегодня она к этому не готова.

Совершенно измученная, она проспала до восьми и вышла из комнаты, когда Джейн уже убегала на работу.

— У некоторых людей легкая жизнь! — заметила та с насмешливой завистью. — Если у тебя нет ничего на сегодняшний вечер, давай встретимся вчетвером с другом Дру? — добавила она, откусывая кусочек тоста и одновременно надевая пальто. — Будет весело. Подумай об этом.

Керри покачала головой и как можно небрежнее сказала:

— Только не сегодня, спасибо. Я мою голову.

Обещанный телефонный звонок прозвучал после половины девятого. Голос Ли звучал оживленно и деловито.

— Ты встречаешься с врачом в одиннадцать. Я заеду за тобой в половине одиннадцатого.

— Просто скажи мне, куда надо ехать, — попросила Керри. — Я вполне могу добраться сама.

— Я сказал, что заеду за тобой, — заявил он непререкаемым тоном. — Ты еще не завтракала?

— Еще не успела, — растерялась она.

— Хорошо. Очевидно, лучше, если ты сдашь анализ на голодный желудок.

Она положила трубку первой и стояла у телефона некоторое время, успокаиваясь. Ли вовсе не обязательно сопровождать ее, она была бы только рада сообщить ему, что тревога оказалась ложной.

Все еще уставшая, она заставила себя подготовиться к предстоящему серьезному испытанию: выбрала костюм из рыжевато-коричневой шерсти — длинный жакет и короткая юбка, — волосы заколола на затылке в виде ракушки, отчего скулы резко обозначились.

До получаса оставалось еще пять минут, когда прозвенел звонок. Одетый для работы в темно-серый костюм в тонкую полоску, Ли окинул ее придирчивым взглядом.

— Готова? — вот и все, что он сказал.

Повернувшись, чтобы взять сумочку с ближайшего стула, Керри почувствовала внезапную тошноту. Она решительно поборола ее, пытаясь убедить себя, что виноваты нервы, но прекрасно знала, что это не так. Тест был просто формальностью. Она явно беременна. И чем скорее она убедится в этом, тем лучше.

Они уже были в машине, когда она позволила себе подумать о том, что в данный момент растет в ней — пока едва ли больше точки, но в будущем станет настоящим маленьким человеком. Она почувствовала первое волнение материнской любви. Если уж она не может иметь Ли, по крайней мере у нее будет его ребенок.

Клиника была на Харли-стрит. Ли припарковал машину и проводил ее до приемной, где сел ожидать, пока она будет у врача.

Он не задал вопроса, когда двадцатью минутами позже она вышла из кабинета, просто повел ее вниз по лестнице. И только когда они снова были в машине, стал проявлять некоторые признаки нетерпения.

— Не держи меня в неизвестности, — резко бросил он. — Каков вердикт?

— Тест положительный, — спокойно сказала Керри. — По их мнению, у меня уже пять недель, хотя на самом деле только чуть больше двух. И я уже хочу этого ребенка.

Его свирепость уступила место чему-то трудноопределимому. Он долго, взволнованно изучал ее лицо. Когда он заговорил, в голосе его слышалась несвойственная ему нотка.

— Ты уверена?

— Да. — Она могла сказать это наверняка. — Это, конечно, не идеальная ситуация, но, учитывая, что ты готов внести свою лепту в его или ее благополучие, я уверена, мы прекрасно справимся. Другие воспитывают детей в одиночку, поэтому почему бы?..

— Если ты думаешь, что я собираюсь отойти в сторонку и позволить тебе делать это, то ты должна, черт побери, снова подумать! — яростно выговорил он сквозь зубы. — На этом свидетельстве о рождении будет мое имя!

— Вчера вечером ты не был даже уверен, что ты отец, — выговорила она.

— То было вчера вечером, а сейчас кое-что изменилось. Я всегда беру на себя ответственность. Первое, что мы должны сделать, — это получить лицензию. — Слова падали короткие, решительные. — Мы должны воспитать этого ребенка в надлежащей обстановке!

Столкнувшись с совершенно неожиданным развитием событий, Керри смотрела на него в растерянности. Он говорит о женитьбе, и совсем не временной. «Мы должны воспитать этого ребенка», — сказал он. Это значит годы, не недели или месяцы!

Годы супружества с человеком, который не любит ее, пришла отрезвляющая мысль. Сможет ли она вынести такое испытание, даже ради ребенка?

— Я не собираюсь выходить за тебя замуж, Ли, — сказала она с поразительной твердостью. — Если я и соберусь когда-нибудь выйти замуж, то это будет по любви, а не из соображений целесообразности.

— Тогда тебе нужно начинать учиться любить, — сурово ответил он.

Керри придержала язык, когда машина рванулась с места, осознав бесполезность дальнейшей словесной перепалки. Ей-то не надо учиться любить, подумала она, она готова к этому почти с самого начала. Для нее было непереносимо, что ему это не нужно.

Он привез Керри прямо к ее квартире, и, когда взял ее за руку и повел в дом, выражение его лица не располагало к спорам. И только когда они оказались в доме, за закрытыми дверями, он отпустил ее, глаза его наблюдали за ее попыткой проскользнуть мимо него.

— Ты выйдешь за меня замуж, Керри, грубо заявил он. — Если я не смогу убедить тебя одним путем, тогда мы попробуем другой.

Она отступила, когда он намеренно двинулся к ней, но не смогла уйти далеко. Он притянул ее к себе, рот его прижался к ней с такой силой, что она не смогла ускользнуть. После одной или двух напряженных секунд она уже не хотела убегать. Теперь она хотела того, что он давал ей.

Все еще целуя, он поднял Керри на руки и понес в ее комнату на постель. Когда он опустился на нее, Керри обвила руками его широкие плечи, чувствуя в нем сдерживаемую силу — убедительную тяжесть его мужского естества.

Кровь стучала в висках, все ее тело пылало от желания быть еще ближе, снова стать частью его.

Он раздел ее быстро, уверенно; прежде чем сбросить свою одежду, помедлил, покрыв быстрыми поцелуями ее трепещущий живот. Глаза его светились внутренним огнем, когда он вновь опустился на нее, руки собственника обняли ее.

Керри спрятала лицо на его широкой груди, кончик ее языка пробрался сквозь путаницу жестких черных волос, чтобы отведать соленый вкус его кожи. Бедра раздвинулись, принимая его, ее длинные ноги обвились вокруг него, когда он проник в пылающее лоно и заполнил пустоту, образовавшуюся в ее жизни в эти последние недели.

— Ты выйдешь за меня замуж, — мягко повторил Ли через какое-то время, когда мир вновь вернулся в устойчивое положение. — Мы будем семьей, Керри. Настоящей семьей. Такой, какую я на самом деле никогда не знал.

— Будет ли она жить, — хрипло спросила она, — без любви, скрепляющей ее?

Он посмотрел на нее — на путаницу каштановых волос, разметавшихся по подушке, на чистые линии лица и трогательные губы, — и челюсти его сжались.

― Мы сделаем так, чтобы она жила! Я слишком долго ждал кого-нибудь, к кому бы испытывал такие чувства, чтобы отказаться от этого сейчас.

— А что именно ты чувствуешь? — прошептала Керри, едва в состоянии поверить в то, что он, кажется, сказал.

— Тебе действительно нужна моя голова на блюде, да? — скривил он рот.

Зеленые глаза, вглядывающиеся долго и упорно в серые, приобретали новые оттенки, неуверенность сменялась облегчением.

— Нет, — сказала она. — Ты мне нужен именно так, как сейчас. — Голос ее дрожал. — Если бы ты знал, какой несчастной я была эти последние дни. Я бы все отдала, чтобы не было того, что случилось в канун Нового года. Я пользовалась Сарой, как предлогом, все это время. Я хотела тебя с самой первой минуты, как только увидела.

— Ты очень постаралась, чтобы не показать этого!

Веселые искры загорелись в серых глазах.

— Мне это мало помогло. Ты же знал, что я чувствую.

— Я знал, что мы оба чувствовали одно и то же в отношении секса, — согласился Ли. — Но я не был готов к тому, что ты заставишь меня почувствовать еще что-то, кроме этого. — Он склонил голову и коснулся губами ее виска с прилипшими к нему влажными волосами — эта нежная ласка была более значительна, чем любой пылкий жест. — Я никогда не влюблялся раньше. Я не мог поверить, что это может случиться так быстро. Когда мы провели вместе ночь, мне казалось, мы начинаем чувствовать одно и то же. Проснувшись, я получил настоящий удар под дых.

— Я думала, это все, что тебя интересует, — сказала Керри. ― И пыталась притвориться, что для меня это имеет не большее значение, чем для тебя. — Она взяла в ладони его лицо, с любовью ощущая его кожу, тепло и тяжесть его тела на себе, чувствуя движение между своих бедер: к нему снова возвращалось желание.

― Ты уверен?

― А это оставляет у тебя какие-то сомнения?

— Я говорю о любви, а не о страсти, — хрипло возразила она. — Ты в самом деле знаешь разницу?

— Без сомнения. — Он нашел ее рот, лаская его с нежностью, которая безмерно трогала ее. — Я люблю тебя, я хочу тебя, и я нуждаюсь в тебе, — прошептал он ей в губы. — Больше, чем когда-либо в своей жизни нуждался в ком-то или в чем-то. Керри…

Он не смог продолжить, так как она накрыла его рот своим. Страсть вспыхнула между ними, слишком всепоглощающая, чтобы от нее можно было хоть на секунду отказаться. Созданы друг для друга — было последней связной мыслью Керри, прежде чем он снова заполнил ее своей трепещущей плотью.

Минуло два часа, когда они наконец вышли из спальни. Керри приготовила кофе и принесла поднос к дивану, куда она усадила Ли.

— Я могу быстро приготовить ланч, — предложила она, протягивая ему чашку. — Ничего особенного, но у нас полно яиц, грибов и еще кое-чего.

— Я не хочу, — покачал он головой. — По крайней мере, не пищу, — добавил он с лукавым блеском, который вызвал улыбку на ее губах.

— Для одного дня мы достаточно заморили червячка.

— Надеюсь, ты не думаешь прибегнуть к ограничениям? — Блеск превратился в сияние.

— Как будто, — возразила она, — ты мне позволил бы, если бы я попыталась.

— Как будто ты хочешь этого. — Он смотрел на ее раскрасневшееся лицо и сверкающие удовлетворением глаза. Благодарю небеса, ты такая же ненасытная, как и я!

— Брак — это больше, чем секс, — напомнила Керри, вновь охваченная неуверенностью. — Через несколько месяцев я стану толстой и уродливой. Что ты тогда будешь чувствовать?

— Ты не можешь быть уродливой ни при каких обстоятельствах. — И голос его, и выражение лица смягчились. — Особенно когда ты носишь моего ребенка. Я люблю тебя, Керри. Никогда не сомневайся в этом.

Она придирчиво вглядывалась в резкие черты лица, искала и находила нечто убедительное в спокойном сером взгляде — но все еще не была абсолютно убеждена.

— А ты подумал бы о женитьбе, если бы не было ребенка?

— Я думал о женитьбе, когда приехал забрать тебя обратно из Харрогита, — ответил он. — Я собирался сказать тебе об этом в канун Нового года, на этом вечере, но ты же знаешь, что говорят о благих намерениях. — Он сделал неловкий жест. — Когда ты заявила, что только собиралась заставить меня расплатиться за то, что, как ты думала, я сделал с Сарой, мне захотелось причинить тебе боль. К счастью для нас обоих, я вовремя пришел в себя.

— Сара сказала, что ты заставил ее поверить, будто вы поженитесь. — Керри старалась, чтобы голос ее звучал спокойно.

— Неправда. — Он не сделал чрезмерного акцента на своем утверждении, и это каким-то образом вызывало больше доверия. — Или ты поверишь моему слову, или ее.

— Я поверю твоему, конечно, сказала она. — Так же, как, я надеюсь, ты поверишь моему слову, когда я скажу, что тебе не надо никогда сомневаться в том, чей это ребенок.

— Я и не сомневаюсь. — Ли снова улыбался. — Нам нужно сначала сообщить твоим родителям, но нет никакой причины, почему бы нам не пожениться сейчас же. В конце концов, уже есть сообщение в прессе.

— Ты не собираешься опровергать? — Керри вопросительно посмотрела на него.

— Едва ли можно возбудить судебное дело о клевете при таких обстоятельствах.

— Но ты все же не думаешь, что я…

Он положил палец ей на губы, прервав ее речь с выражением раскаянья.

— Если бы я хорошенько подумал вчера, то сразу бы понял, чьих это рук дело. Это же стиль Ренаты и она знакома с Кеннетом Локсли лично. Она будет в шоке, когда поймет, что на этот раз говорила правду.

— Но люди все же будут видеть в нашем браке вынужденность, с горечью сказала Керри.

— Ну и что из этого? Мы-то будем знать, что они не правы, и это главное. Мы собираемся быть вместе долго, — твердо добавил Ли, все еще видя сомнение, остающееся в ее глазах. — Не имеет значения, как мы начали, — главное, как мы продолжим. Нам нужно сделать одну вещь: найти за городом местечко с хорошим садом и достаточно просторное, где могли бы играть дети. Другие люди ездят на работу в город, почему бы и мне не присоединиться к ним?

Керри была согласна почти со всем. И у нее, и у Ли не было ни братьев, ни сестер. Их ребенок не должен быть одиноким. Нравилась ей также и идея о доме за городом, но…

— Если ты продашь дом в городе, то как же быть с твоей матерью? — робко спросила она.

— Мама, — сказал он, — будет снова жить своей собственной жизнью в мире, который она лучше всего знает. Все, что ей нужно, — это немного побуждения со всех сторон. Ты и Грегори поможете ей.

— Ты думаешь, убеждение сработает?

— Если нет, я попытаюсь заставить.

— Действительно жесткий человек! — поддразнила Керри.

Он приподнял бровь.

— А ты бы хотела, чтобы я был другим? Она состроила ему рожицу и, глядя на его резкие черты, вспоминая наслаждение, которое дарил ей этот рот, почувствовала вновь зарождающееся желание. Она увидела, как медленно меняется выражение его лица, а в глазах появляется блеск, заставляющий ее пульс биться все быстрее.

— Женщина, похитившая мое сердце, мягко сказал он, притягивая ее к себе.

Навсегда, подумала она, когда его губы снова требовательно прижались к ее губам.