Глава 11

Сгорбленная тень

В широкую гавань Порт-Рояля мимо массивного форта, сторожившего в нее вход, медленно двигался высокий желтый галеон. На берегу быстро узнали «Санто Розарио» — испанский трофей, отплывший отсюда семь месяцев назад под командованием отважного Криспина Барбикана. Судя по всему, как высказались опытные наблюдатели, она пережила шторм и сражение и больше не могла оставаться в море.

По высокой корме судна взад-вперед расхаживал капитан. Рана, нанесенная ему леди Франсис, долго не заживала, но постепенно горькое негодование уступило место угрызениям совести. Как бы жестоко она с ним ни обошлась, он поклялся защищать ее. Кроме того, был еще и Джонатан: он не причинил ему никакого вреда и находится еще в большей опасности, чем его сестра. Какое же право он имел бросить мальчика только потому, что своенравная девица холодно взглянула на него?

Именно это чувство стыда и привело его назад в Порт-Рояль, но, когда горы Ямайки, словно тусклое голубое облако, появились на горизонте, он окончательно забыл все свои горести и обиды и признался себе, что не может выбросить Франсис Крейл из своего сердца. Пусть она презирает его, ненавидит его, но он будет любить ее до последнего вздоха и без колебаний отдаст свою жизнь, чтобы служить ей.

Наконец, «Санто Розарио» встала на якорь, и спустя короткий промежуток времени, показавшийся ему вечностью, он сошел на берег. В самом Порт-Рояле он не стал тратить время и, раздобыв лошадь, немедленно отправился на плантацию. Что он там найдет, он не знал, не знал он и того, что скажет леди Франсис, если они вдруг встретятся, но в одном он был уверен: если что-то произошло с ней по вине Гидеона Крейла, горбун умрет. Пусть даже если придется проехать полмира и поразить его у подножия самого трона, но в качестве оплаты этого ужасного долга он заберет его жизнь.

Когда же он, наконец, остановил лошадь у белокаменного дома, лицо его оставалось абсолютно беспристрастным. Спокойный и хладнокровный, он отдал лошадь конюху и последовал за чернокожим рабом в дом. Мистер Крейл, как ему сказали, по-прежнему жил здесь и будет незамедлительно уведомлен о его присутствии.

Не успел он осмотреться, как горбун неспешно вошел в комнату, радушно улыбаясь:

— Капитан Барбикан, какое удовольствие! Я и не знал, что вы вернулись на Ямайку! Надеюсь, плавание оказалось успешным?

— Вполне, сэр. Сегодня утром мы вошли в гавань. Наши труды оказались не напрасными.

— Прекрасно! Прекрасно! Не выпьете ли со мной бокал вина, капитан? — Он позвонил в колокольчик. — Сегодня утром, говорите? И вы сразу же отправились ко мне? Я польщен, капитан Барбикан.

— А почему вы удивляетесь, мистер Крейл? Только благодаря вам это плавание вообще состоялось. Я пришел выразить свою благодарность и убедиться в вашем благополучии и, разумеется, благополучии ваших родственников.

В комнату вошел раб, неся вино и бокалы на серебряном подносе.

— Благополучие моих родственников, говорите, капитан Барбикан? — Он вздохнул. — Всем сердцем я бы хотел дать вам эту уверенность! — Он взял бокалы и протянул один Криспину. — Ваше здоровье, сэр.

Пират принял напиток, поблагодарив, хотя только он знал, чего ему стоило сохранять внешнее спокойствие. Когда они выпили, он спросил:

— Насколько я понимаю, сэр, с лордом Ротердейлом и его сестрой не все хорошо?

Гидеон снова вздохнул и покачал головой.

— Мальчик болен, капитан Барбикан, — сказал он. — Таинственная болезнь поразила его три — нет, четыре месяца тому назад. Мы не можем обнаружить, что мучает его, хотя, боюсь — да, я очень этого боюсь, — что ему уже нельзя ничем помочь. — Он поставил бокал и отошел к окнам — воплощение беспомощной тревоги. — Я поселил в доме врача, чтобы у него было постоянное внимание и уход, но все бесполезно. Он становится все слабее и слабее.

— А ее светлость? — Голос Криспина был ровен, но его руки крепко сжали спинку кресла, на которую он облокотился.

— С ней все в порядке, сэр. Сейчас она с братом — она практически не отходит от его постели. Кажется, мальчик находит в ее присутствии некоторое утешение.

Криспин знал, что каким-то образом должен раздобыть более точные сведения, и внезапно ему в голову пришла мысль о лорде Маунтхите. После короткой паузы он поинтересовался, вернулся ли виконт в Англию.

— Нет, он по-прежнему на Ямайке, — ответил Гидеон. — Он провел здесь несколько недель, а потом переехал в дом сэра Томаса Линча в Испанском Городе. Сэр Томас, я полагаю, друг его отца. Маунтхит время от времени приезжает сюда повидать леди Франсис и узнать о Джонатане и, насколько мне известно, не собирается покидать Вест-Индию, пока мальчик не выздоровеет.

— Что ж, мистер Крейл, — медленно проговорил Криспин. — Не буду больше злоупотреблять вашим гостеприимством. Сейчас неподходящее время для незваных гостей. Но если ее светлость примет меня, я бы хотел, прежде чем вернуться в Порт-Рояль, выразить ей мое сочувствие и мою готовность всегда служить ей, если возникнет такая необходимость.

Он попросил об этом без всякой надежды на то, что его просьба будет удовлетворена, но, к его удивлению, Гидеон ответил с улыбкой:

— Вы либо храбрый человек, капитан Барбикан, либо вы забыли ваше расставание с ее светлостью, — но, увидев гнев в глазах Криспина, торопливо добавил: — О нет! Нет, я просто пошутил. Она, я думаю, уже поняла, каким незаслуженным было то оскорбление. Бедняжка, это горе сломило ее дух, и боюсь, вы найдете, что она очень сильно изменилась. Прошу простить меня, сэр, я пойду скажу ей о вашей просьбе.

Леди Франсис, облаченная в синий шелк, вышитый серебром, неслышно вошла в комнату и, прикрыв за собой дверь, прислонилась к ней.

— Миледи, — он низко поклонился, — я не смел надеяться на эту привилегию.

— Как мило с вашей стороны, что вы пришли, — сказала она невыразительно. — Я сказала Джонатану, что вы здесь, и он очень обрадовался. Он хотел видеть вас, но боюсь, это невозможно. Доктор не разрешает с ним видеться никому, кроме меня и нашего двоюродного брата.

— Бедный мальчик! — тихо проговорил Криспин. — Миледи, если есть что-то, что я могу сделать для него или для вас, вам надо только сказать.

— Благодарю, но вы ничем не можете нам помочь.

Когда он слушал этот мягкий, бесцветный голос, ему вдруг пришло в голову, что она говорила так, словно выучила эти слова наизусть.

— Я рада, что вы пришли, капитан Барбикан, и что теперь у меня появилась возможность попросить у вас прощения за то, что я сказала вам в этом доме семь месяцев назад.

— Простить вас? — Он сделал шаг вперед. — С радостью! Но и вы должны простить меня, миледи.

— С удовольствием, — ответила она, и в ее голос на этот раз прокралась нотка чувства. — О, если бы я только могла стереть весь тот день из моей памяти! Вычеркнуть его из сердца и головы навсегда!

Она уронила веер и прижала руки к глазам. Когда она отняла их, ее пальцы были влажные от слез.

— Я должна сказать вам, капитан Барбикан, — проговорила она тихим голосом, — что я скоро выхожу замуж за своего двоюродного брата.

Если бы она только взглянула на него в этот момент, она бы увидела, каким сильным потрясением явились для него ее слова. Он побледнел.

— Я понимаю, — наконец тихо произнес он. — Мои поздравления лорду Маунтхиту.

— Маунтхит? — Ее испуганный взгляд взметнулся и в первый раз встретился с его. — Вы ошибаетесь, сэр. Я помолвлена с Гидеоном Крейлом.

— Франсис! Ради бога, скажите, что это не так! Вы выходите замуж за Гидеона Крейла?

— Мне кажется, вы забываетесь, сэр. Я не думала, что когда-либо давала вам право критиковать мой выбор мужа. — Она повернулась к двери. — Хорошего дня, капитан Барбикан.

Франсис уже стояла у двери. На мгновение она заколебалась, а затем вдруг обернулась к нему с трясущимися губами и протянутыми руками, словно подчиняясь чему-то сильнее своей воли.

— Криспин! — В этом крике сквозили и страх, и мольба, и что-то большее, что заставило его сердце екнуть, но прежде, чем кто-то из них успел произнести хоть слово, сгорбленная тень упала на пол между ними, и с веранды раздался нежный голос Гидеона:

— Франсис, дорогая, мы не должны задерживать капитана, да и Джонатан зовет вас.

Крейл взял ее руку и, поднеся к губам, улыбнулся пирату.

— Франсис сказала вам о нашей с ней помолвке, капитан Барбикан? — продолжал он. — Наша свадьба состоится через три дня.

На мгновение Криспину показалось, что это объявление о дне свадьбы стало таким же большим потрясением для нее, каким оно явилось для него, и все же она не сделала попытки отрицать его.

— Ваш брат, — снова заговорил Гидеон, — нуждается в вас, моя дорогая.

В тишине она протянула руку, и Криспину не оставалось ничего другого, как взять ее. Хрупкие пальцы казались безжизненными и холодными как лед, но, когда он склонил голову, чтобы поцеловать их, они напряглись и вцепились в его ладонь, а когда, вздрогнув, он поднял на нее глаза, то встретил взгляд, полный ужаса и отчаяния, — взгляд, который даже ему и то приходилось встречать не часто. Чувствуя на себе бдительный взор Гидеона Крейла, он не мог ответить на этот немой призыв и заставил себя сохранить холодную формальность, требуемую ситуацией.

— Леди Франсис, всегда к вашим услугам, — вежливо произнес он. — Мистер Крейл.

Он поклонился и прошел мимо них к двери. Услышав, как он прошел через залу и позвал конюха с лошадью, Гидеон задумчиво улыбнулся в печальное и тревожное лицо своей невесты.

— Итак, мы избавились от отважного капитана, — сказал он. — Вам лучше пойти к брату. Помните, только ваша преданность и держит его в живых.

Скача прочь, капитан Барбикан хмурился и, выехав на большую дорогу, остановился в тени большого дерева. Немного посидев, погруженный в свои мысли, он с внезапной решимостью повернул лошадь в направлении Испанского Города, столицы острова.

Прибыв в дом сэра Томаса Линча, он попросил сообщить свое имя лорду Маунтхиту и вскоре был принят. Виконт учтиво, хотя и не без удивления поприветствовал его и, предложив присесть, поинтересовался, чем он может ему служить.

— Я только что прибыл с плантации Крейла, — ответил Барбикан в качестве объяснения.

— О! — Маунтхит поднялся на ноги и обошел комнату. — Может быть, вы видели леди Франсис?

— Да, видел. — Криспин пристально смотрел на него. — Насколько я знаю, она выходит замуж через три дня.

— Три дня? — Побледнев, виконт импульсивно обернулся к нему. — Вы шутите?

— Разве вы не знали об этом?

— То, что они собирались пожениться, — да, но не то, что это будет так скоро.

Горькая улыбка тронула губы пирата, и он спросил:

— Как долго они помолвлены?

— Как долго? — Маунтхит немного подумал. — Около трех месяцев. Они объявили о ней спустя несколько дней после того, как заболел Джонатан.

— Странное время, чтобы думать о помолвке, — заметил он. — А чем болен мальчик, милорд?

— Я не знаю, сэр, — ответил Хэл с некоторым удивлением. — Даже доктор в замешательстве.

— Но какова природа болезни? Лихорадка? Что?

— Я не знаю, — повторил Хэл. — Я его не видел.

Криспин поднялся на ноги и зашагал по комнате. Наконец он остановился рядом с Маунтхитом.

— Милорд, а вам никогда не приходило в голову, что Крейл может насильно вынуждать ее светлость выйти за него замуж?

— Признаюсь вам, я тоже так подумал, когда впервые услышал о помолвке, но этого не может быть. Ей надо было бы всего лишь позвать меня на помощь, а она этого не сделала.

— А у нее была такая возможность, милорд?

— Мы были наедине, и не один раз, когда я приезжал на плантацию. Она была замкнута и несчастлива, это правда, но всему виной, должно быть, болезнь Джонатана.

— Тревога за брата не единственное, что мучает ее. Говорю вам, милорд, я и раньше видел страх смерти в ее глазах, но никогда не видел такого ужаса, какой увидел в них сегодня. Она выглядела как человек, стоящий на пороге ада.

— Допустим, вы правы, но что мы можем сделать? Мы точно не знаем, что она выходит замуж за него не по своей воле.

— Но мы должны это узнать. Вы говорите, что разговаривали с ней наедине, но, если это было на плантации, можете быть уверены, что либо сам Крейл в этот момент был неподалеку, либо за ней следили. Каким-то образом мы должны поговорить с ней так, чтобы он об этом не узнал.

— Легче сказать, чем сделать это, мой друг. Она редко покидает плантацию, а когда выезжает, то вместе с ней в карете всегда находится служанка, а на козлах сидят люди Гидеона.

— Тем не менее, нужно что-то придумать, и придумать немедленно. — Он сделал паузу и взглянул Маунтхиту в глаза. — Милорд, мы не очень любим друг друга, но я думаю, что для нас обоих благополучие леди Франсис является первостепенной важностью. Давайте на время забудем наши разногласия и объединим усилия, чтобы спасти ее от этой адской пародии на брак?

— Клянусь всем сердцем, я согласен, — ответил он пылко. — Я сделаю все, чтобы помешать этому. Как нам удастся это осуществить, я не знаю, но можете рассчитывать на меня — покуда я жив.

— Приезжайте в Порт-Рояль завтра. — Криспин взял свою рапиру и приготовился уходить. — А я пока найду какой-нибудь способ узнать, какую власть имеет этот Крейл над ее светлостью. Пока мы этого не узнаем, мы ничего не сможем спланировать.

 

Глава 12

Полуночная встреча

На следующую ночь после разговора с виконтом капитан Барбикан стоял в саду Гидеона Крейла и смотрел на неосвещенные окна дома. За прошедшее с тех пор время он отнюдь не бездействовал: один из рабов с большой неохотой познакомил его с внутренними особенностями дома и теперь находился в качестве пленника на борту «Санто Розарио». Лорд Маунтхит поселился на постоялом дворе в Порт-Рояле и был готов ко всему.

Криспин встал прямо под окнами комнат ее светлости и, опершись ногой на цветущую лиану, с легкостью вскарабкался вверх. Высокие окна были закрыты и занавешены, и он едва слышно постучал по стеклу. Полоска света упала на балкон, шторы раздвинулись, и появилась леди Франсис со свечой в руке.

— Не бойтесь, миледи, — прошептал он. — Это я, Криспин Барбикан.

Он отвел ее назад в комнату, плотно сдвинул шторы и только потом обернулся к ней. Она поставила свечу на стол и теперь смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Не бойтесь, миледи, — повторил он. — Я пришел потому, что боялся, что у вас не все хорошо, но, если вы не нуждаетесь во мне, я тут же уйду, как и пришел.

— Не нуждаюсь в вас? — прошептала она и с этими словами бросилась в его объятия. — О, Криспин, я молилась, чтобы вы вернулись!

Криспин едва мог поверить своим ушам. Франсис плакала, прильнув к его груди, и он нежно погладил ее по волосам.

— Франсис, — нежно проговорил он. — Дорогая, не нужно плакать.

— Мне нельзя помочь, — безнадежно вздохнула она и, отвернувшись от него, опустилась на диван. — Я попала в ловушку, из которой никому меня не вызволить. Я не могу предпринять даже одну-единственную верную дорогу к спасению — смерть. — И она закрыла лицо руками.

Мгновение он смотрел на нее хмурясь, а затем деловито присел рядом с ней на диван.

— Расскажите мне в точности все то, что случилось здесь в мое отсутствие, а потом мы сможем придумать план вашего побега.

— Это будет короткая история, — неспешно ответила она. — Когда мы впервые переступили порог этого дома, Гидеон был сама доброта. Он сказал, что мы останемся здесь на несколько месяцев, а потом вернемся в Англию. Хэл тоже тогда жил здесь, но вскоре переехал. Я так и не узнала, что вынудило его уехать, хотя теперь я понимаю, что, должно быть, Гидеон сам это спланировал, ведь именно тогда его отношение к нам и изменилось. Он начал ухаживать за мной, и, хотя я делала все, чтобы пресечь его попытки, он продолжал настаивать и, наконец, попросил меня стать его женой. — Она смолкла, прикусив губу. — Я отказала, и на следующее утро он сообщил мне, что Джонатан заболел.

— А разве нет? — тихо подсказал Криспин, и Франсис покачала головой:

— Нет, это было просто предлогом, чтобы держать его под замком. Гидеон отвел меня в комнату Джонатана и сказал, что его жизнь в моих руках и что, пока я буду подчиняться его желаниям, ничего плохого с моим братом не случится. Он объявил о нашей помолвке два дня спустя, но Джонатан должен был оставаться пленником вплоть до свадьбы. Если я сделаю хоть малейшую попытку бежать, Гидеон убьет его. Его не оставляют одного ни на секунду. Доктор — человек Гидеона, и либо он, либо негр-раб находятся с ним и день и ночь. Им приказано убить его, если я попытаюсь бежать или рассказать кому-нибудь о своих бедах.

— И раз мальчик предположительно находится на своем смертном одре все эти три месяца, никакого подозрения его смерть не вызовет, — задумчиво прибавил Криспин. — Но после вашей свадьбы, миледи? Что будет тогда?

— Джонатану позволят выздороветь, — горько ответила она. — Это будет наградой за мою покорность.

Криспин покачал головой.

— Позвольте в этом усомниться, — сказал он. — Если я правильно понимаю Гидеона Крейла, он все так тщательно спланировал не просто для того, чтобы заставить вас стать его женой. Все верят, что Джонатан умирает от какой-то таинственной болезни, и, если он умрет и вправду, Гидеон станет маркизом Ротердейлом, а это, миледи, и было его главной целью с самого начала.

— О нет! — Она в отчаянии взглянула на него. — Он не посмеет.

— Когда назначена свадьба?

— На послезавтра, — ответила она и содрогнулась. — Он не говорил об этом, пока вы не вернулись на Ямайку. Я думаю, он боится вас.

— И у него есть на то причины, — сухо сказал Криспин. — Значит, чтобы придумать план вашего побега, у нас есть еще день и ночь. Где заточен мальчик?

— В своей комнате с другой стороны дома.

— Его сторожат, как вы говорили?

— Да, врач или раб днем, а ночью негр спит в его комнате, которая запирается на ключ. Ключ есть у Гидеона и у сторожа. Я могу приходить к нему, когда захочу, но нас никогда не оставляют наедине.

— Тогда вы не сможете поговорить с ним так, чтобы вас не подслушали?

— Думаю, мне удастся что-нибудь придумать. Они уже не столь бдительны, как раньше, а негр часто засыпает, когда должен следить за нами.

— Он всегда находится там ночью?

— Да, с момента ужина. Еду относят туда.

— Вы можете устроить так, что будете там, когда принесут ужин?

Взглянув на него с некоторым изумлением, она кивнула. Он продолжал объяснять:

— Я дам вам снадобье, которое вы подмешаете негру в еду или питье, и, пока он будет спать, Джонатан сможет завладеть ключом. Я войду в дом так же, как сделал сегодня, и мы убежим через комнату Джонатана. Если нас будут ждать лошади, мы сможем оказаться в Порт-Рояле прежде, чем они узнают о нашем бегстве. — Он испытующе посмотрел на нее. — Вы можете это сделать, миледи? Многое зависит от вас.

— Я сделаю все! — пылко воскликнула она. — Но почему Порт-Рояль? Не лучше ли нам отправиться к вице-губернатору?

Криспин покачал головой.

— Крейл — ваш опекун, — сказал он. — А я, в конце концов, пират. Линч, в отличие от Модифорда, не очень жалует Береговое Братство, и, если Крейл примется за работу, вы вполне можете снова оказаться в его руках, а я — на виселице. Нет, миледи, мы отправимся на Барбадос или на какой-нибудь другой остров, где вы сможете найти судно, которое доставит вас в Англию.

— Вам лучше знать, Криспин, — покорно согласилась она. — А что по поводу этого снадобья? Вы сами принесете его мне?

— Нет, мне лучше здесь не появляться открыто, — ответил он. — Вам его принесет лорд Маунтхит. Разве я не сказал, что он помогает мне?

К его удивлению, она ничего не ответила, и спустя некоторое время он поднялся.

— Я должен идти, — сказал он. — Надо еще многое сделать. Будьте готовы завтра ночью, миледи, в час пополуночи, и попросите Джонатана быть осторожным. Успех зависит и от него, и от вас. До завтрашней ночи, миледи. Да хранит вас Господь.

Капитан Барбикан добрался до Порт-Рояля на рассвете и, решив, что будить лорда Маунтхита еще рано, поднялся на борт «Санто Розарио». Здесь он разыскал помощника капитана, Мэтта Брайарли, старого своего друга, плававшего с ним еще при Моргане. Разбуженный зовом своего капитана и позевывая, Мэтт вошел в кают-компанию.

— Ты что, никогда не спишь? — проворчал он. — Мы уже два дня стоим в порту, и за это время ты, должно быть, уже объехал весь остров.

— Не важно, — прервал его Криспин, бросая шляпу и перчатки на стол. — Что с пленником?

— В безопасности и надежно спрятан, согласно приказаниям. Разве Мэтт Брайарли позволит пленнику ускользнуть у него из рук? Хотя, что тебе нужно от этого грязного раба, я просто ума не приложу.

— Что ж, крепко держите его, или мы погибли. — Криспин отстегнул рапиру и положил ее рядом со шляпой и перчатками. — Сегодня тебе придется пошевелиться, старина. Завтра с утренним приливом мы отплываем.

— Отплываем? — Мэтт едва мог поверить своим ушам. — Завтра? Ты что, с ума сошел?

— Надеюсь, нет. — Он уселся в кресло во главе стола и весело взглянул на негодующее лицо Мэтта. — У тебя двадцать четыре часа, Мэтт, чтобы взять провизии и воды и собрать людей на борту.

— Ты спятил! — воскликнул Мэтт. — Это судно не в том состоянии, чтобы выйти в море, и ты это знаешь. Случись плохая погода, и мы пойдем ко дну, словно камень.

— И тем не менее мы отплываем завтра. — Криспин поднял руку, предупреждая протест своего помощника. — Капитан здесь по-прежнему я, Мэтт. Это приказ.

— Может, ты и капитан, — коротко бросил он. — Но ты не соберешь свою команду на борту никакими командами. После двух месяцев плавания они провели на берегу всего два каких-то коротких дня, и они знают, что «Розарио» не годна для выхода в море. Говорю тебе, Криспин, они не станут этого делать.

— Тогда найди другую команду. Черт, в Порт-Рояле довольно и других моряков! Мне все равно, кто они или где ты найдешь их, но найти ты их должен. Достаточно людей, чтобы управлять кораблем, — это все, что нам нужно. Сорока человек будет довольно.

Мэтт открыл было рот, чтобы сделать какое-то замечание, но вовремя передумал. Стараясь успокоиться, он несколько раз прошелся по каюте и, наконец, спросил:

— Куда мы плывем?

— Можешь сказать им, — сказал он, — что мы пойдем курсом на Барбадос. На самом деле нашим местом назначением является Антигуа, но я не хочу, чтобы об этом узнали, пока мы не выйдем в море.

— Что ты задумал, Криспин? — спросил он. — Никогда не сказал бы, что тебе не хватает здравого смысла, но сейчас ты ведешь себя как полоумный. Подумать только, вывести эту развалину из Порт-Рояля только с сорока людьми, да еще сказать им, что ты направляешься в одно место, и взять курс на другое, хотя ни там ни там нет никакой добычи! Ты либо спятил, либо пьян!

— Ни то ни другое. — Криспин наклонился вперед. — Послушай, Мэтт, на берегу у меня есть два моих хороших друга. Они находятся в большой опасности и обратились ко мне за помощью. Я должен увезти их отсюда завтра на рассвете и переправить их туда, где они смогут нанять корабль в Англию. Теперь ты понимаешь?

— Нет, — прямо признался Мэтт. — Но я сделаю все, что смогу. Это безумный план, но ведь человек умирает только раз.

Криспин сошел на берег и, направившись на постоялый двор, в котором остановился лорд Маунтхит, застал его за завтраком. Приняв его приглашение разделить с ним трапезу, он познакомил его с планами на следующую ночь. Затем он вытащил из кармана крошечный стеклянный пузырек и поставил его на стол перед виконтом.

— Вот, милорд, — заключил он. — Это снадобье, которое вы должны отнести ее светлости. Это сонное зелье, причем довольно мощное, но безвредное.

Хэл взял пузырек и повертел его между пальцев. Его миловидное мальчишеское лицо выглядело обеспокоенным.

— Это большой риск, — сказал он.

— Это единственный шанс, — твердо ответил Криспин. — Франсис и Джонатан сообразительны, кроме того, им надо будет справиться только с рабом, а не с Крейлом. Поверьте мне, милорд, леди Франсис рискнет неизмеримо большим, чтобы спастись от того, что ей угрожает.

— Если эта попытка удастся, капитан Барбикан, я вечно буду у вас в долгу. Вы должны были догадаться, каковы мои чувства к леди Франсис, и я имею основания надеяться, что и она не совсем безразлична ко мне. — Он запнулся и прибавил с внезапной откровенностью: — На самом деле, сэр, мы любим друг друга и она пообещала стать моей женой еще до того, как я покинул дом ее двоюродного брата.

— Тогда, милорд, — тихо проговорил пират, — я удивляюсь, почему вы восприняли известие об ее помолвке с Крейлом так спокойно и почему не попытались выяснить ее причину.

— Я же сказал вам, — ответил он нетерпеливо, — что сперва я с подозрением отнесся к этому известию, но, когда я увидел Франсис и она повела себя так, словно никаких слов любви между нами произнесено не было, я сделал вывод, что она меня обманула.

— Вы обладаете поистине удивительной скромностью, милорд, — сказал Криспин, — если воображаете, что любая женщина может предпочесть вам Гидеона Крейла. Тем временем у меня есть еще много дел. А потому я покину вас.

Возвращение Хэла, прямо перед закатом, принесло ему некоторое облегчение. Виконт рассказал, что отдал ее светлости снадобье, не вызвав никаких подозрений. Они вместе поужинали на борту «Сан-то Розарио», куда Хэл уже перенес свои вещи, и час спустя отправились на выручку несчастным.

Они ехали легким аллюром, ведя за собой по дополнительной лошади. Достигнув рощицы, где Криспин оставлял своего коня во время прошлого визита, они спешились. Криспин нес на спине веревочную лестницу.

Сад был окружен каменной стеной высотой в семь или восемь футов, где Криспин приказал виконту ждать. Сам он проворно поднялся по стене, огляделся и исчез по другую сторону.

Вскоре он уже пробрался к балкону, ведущему к комнатам ее светлости, и не успел перелезть через балюстраду, как из комнаты показалась сама Франсис, одетая в серый костюм амазонки. Широкополая шляпа с пером скрывала ее лицо, но ее руки дрожали.

— Все хорошо, миледи? — тревожно спросил он, и она кивнула:

— Да, нам удалось. Джонатан отвлек внимание негра, а я подсыпала снадобье ему в питье, он проглотил его без вопросов.

— Значит, сейчас он должен крепко спать. Не будем терять времени — чем раньше мы выберемся из этого дома, тем лучше. Лорд Маунтхит ждет нас у сада.

— Тогда пойдемте, — она ввела его в комнату, — нам лучше не рисковать — не будем включать свет. Лунного света достаточно, и я хорошо знаю дорогу. — Она приоткрыла дверь и выглянула. — Все тихо. Дайте мне вашу руку, Криспин.

Так, держась за руки, они медленно и осторожно двинулись по коридору. Наконец Франсис остановилась и тихонько поскребла по одной из дверей: ключ повернулся, дверь отворилась, и выглянул Джонатан.

Ее светлость вздохнула от облегчения, Криспин вернул кинжал в ножны, и они вошли в комнату, где у стены в кресле мирно сопел негр. Заперев дверь, Джонатан подошел к пирату и сжал его руку.

— Криспин, — радостно прошептал он. — О, как хорошо видеть вас снова!

— И вас, мой мальчик, но мы должны торопиться.

Они вышли на балкон. Барбикан размотал веревочную лестницу и надежно привязал ее к балюстраде.

— Спускайтесь, милорд, — приказал он, обращаясь к Джонатану, — и подержите лестницу для вашей сестры. Не отходите от нее ни на шаг, пока я не присоединюсь к вам.

Уже сидя верхом на балюстраде, мальчик кивнул. Лестница страшно раскачивалась, но он проворно спустился и, очутившись на земле, поднял руку.

— Теперь ваша очередь, миледи, — сказал Криспин и без церемоний поднял ее на руки. — Не бойтесь, лестница достаточно крепкая.

Он опустил ее за балюстраду, и миг спустя ее ноги коснулись первой ступеньки.

Убедившись в том, что она благополучно спустилась, Криспин отвязал лестницу и сбросил ее вниз. Сам же он мог слезть и без нее. Не успел он очутиться на земле, как Джонатан свернул лестницу и перекинул ее через плечо. Без дальнейших проволочек они двинулись через сад.

Они легко преодолели и внешнюю стену. Перекинув один конец лестницы виконту, Джонатан забрался наверх и, усевшись на стене верхом, помог перелезть сестре. Не прошло и нескольких минут, как они оказались за оградой. Хэл обернулся к ее светлости и взял ее руки в свои.

— Франсис! — воскликнул он. — Слава богу, вы убежали от этого дьявола. — Он поцеловал ее руки. — Моя дорогая!

— Опасность еще не миновала, — объявил Криспин, стараясь не смотреть на них. — Нельзя терять ни секунды.

Добежав до рощицы и отвязав лошадей, они во весь опор скакали по дороге в Порт-Рояль. Беглецы добрались до города с первыми лучами солнца. Спешившись у постоялого двора, где были наняты лошади, Криспин нахмурился: он надеялся доставить своих спутников на борт «Санто Розарио» еще до рассвета.

Они бросились к гавани. Недалеко от «Санто Розарио» на якоре мерно покачивался большой фрегат, отбрасывая зловещую тень на мерцающую водную гладь.

— Это «Вампир», — медленно произнес капитан Барбикан.

 

Глава 13

«Удача Барбикана»

Мгновение все стояли не шелохнувшись.

Наконец Хэл воскликнул:

— Корабль Сарна! Проклятое невезение! Что нам делать?

— Лодка ждет нас, — ответил Криспин. — Возможно, нам удастся попасть на борт незамеченными.

Но тут из таверны, посмеиваясь и пошатываясь, вышел человек. Натолкнувшись на Франсис, он с трудом обрел равновесие, снял шляпу и поклонился.

— Тысяча извинений, мадам, — сказал он и, покачиваясь, с пьяной серьезностью взглянул на капитана. Это был Жан-Пьер. — Криспин! — воскликнул он, явно обрадованный этим открытием. — Выпьем?

— Посторонись, ты, пьяный дурак, мы торопимся, — нетерпеливо отмахнулся Криспин, но Жан-Пьер не был столь сильно пьян, как казался. Его темные глаза обвели маленькую группку — девушку, цеплявшую за руку Криспина, Хэла и Джонатана, — и в них появилось понимание. Он хихикнул.

— Увозишь леди Франсис? — спросил он и тряхнул головой. — Не могу этого допустить, Криспин. Гидеону Крейлу это не понравится.

Он повернул голову и открыл рот, чтобы позвать оставшихся в таверне, но прежде, чем крик успел сорваться с его губ, мощный удар в челюсть сбил его с ног. Жан-Пьер молча рухнул наземь, а Криспин со своими спутниками бросился мимо распростертого тела к лодке.

На борту «Санто Розарио» у трапа Мэтт Брайарли уже ждал своего капитана. Ему удалось найти людей, но они были самым что ни на есть пиратским отребьем. Учитывая еще и состояние самого судна, Мэтт был обеспокоен. В этой команде головорезов витал мятежный дух, и, не знай он о способности капитана Барбикана с легкостью справляться с такими людьми, Брайарли наотрез бы отказался сопровождать его.

Ступив на палубу, Барбикан повернулся и протянул руку человеку, следующему за ним. Увидев рыже-золотые кудри под шляпой и амазонку, Мэтт чуть слышно буркнул ругательство.

— Девица! — пробормотал он про себя. — Так вот в чем дело. Я мог бы и догадаться!

Он поприветствовал капитана и бросил недовольный взгляд на трех его спутников, уже стоявших на палубе. Криспин обернулся к девушке:

— Миледи, это Мэтт Брайарли, помощник капитана «Санто Розарио». Мэтт, леди Франсис Крейл и ее брат, маркиз Ротердейл, которых мы везем на Барбадос. — Он приблизился и тихо произнес: — Скорее поднимай якорь, мой друг. У меня есть причины полагать, что вскоре «Вампир» отправится за нами в погоню.

По совету капитана Барбикана трое пассажиров удалились в свои каюты, чтобы немного отдохнуть, но у самого Криспина оставалось еще много дел. Вместе с Мэттом он осмотрел судно и свою команду, и то и другое произвело на него отнюдь не благоприятное впечатление. В его сердце закралось подозрение, что трудности, которые его друзья считали уже окончившимися, только начинались. «Санто Розарио» была не в состоянии сражаться, даже если бы они и встретили возможную добычу, а без добычи злодеи, которыми он командовал, могли с легкостью выйти из-под контроля. Чуть позже он поделился своими сомнениями с Брайарли.

— Да уж, паршивый это народ, — пренебрежительно согласился Мэтт. — Но лучше я не нашел. Если бы я знал, что ты собираешься привести на борт женщину, я бы отказал. Тебе лучше приглядывать за девицей, Криспин. Она лакомый кусочек.

— Но было так мало времени, что еще я мог сделать? — сказал он вслух, но, поймав на себе вопросительный взгляд Мэтта, добавил: — Если бы я оставил ее на Ямайке, она бы уже вышла замуж за своего двоюродного брата, горбатого дьявола, стоящего за Сарном и его людьми.

Несколькими краткими предложениями он поведал историю Франсис и Джонатана. Мэтт выслушал рассказ и презрительно заворчал:

— Ты хочешь сказать, что отпустишь ее?

Криспин снова нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что ты предпринял столько усилий и вышел в море на неукомплектованном командой полуразвалившемся суденышке не ради маленького маркиза. Это голубые глаза ее светлости заставили тебя вести себя словно помешанный, и теперь ты собираешься дать этому молодому пижону увезти ее в Англию?

— Некоторое время назад ее светлость дала мне ясно понять, насколько разнятся наши пути в жизни. Она сестра маркиза, я пират. Больше того, она обещала стать женой лорда Маунтхита.

Мэтт издал гортанный звук, красноречиво говоривший о его глубочайшем отвращении.

— А какое это имеет значение? — спросил он. — Ты мог бы раздавить этого хлыща голыми руками.

Криспин покачал головой:

— Пиратские штучки, Мэтт. Они не подтолкнут ее светлость ко мне. — Он сделал паузу, и на его лице отразилась еще большая горечь и печаль. — Кроме того, что я могу ей предложить? Ни дома, ни чести, только подпорченное имя да запятнанные невинной кровью руки. — Мэтт издал протестующий звук, но он повторил: — Да, невинной кровью, пусть и испанской. Нет, я не могу просить ее стать моей женой. Она вернется в Англию, однажды выйдет замуж за Маунтхита и, может быть, когда-нибудь с добротой вспомнит о человеке, который бы умер ради нее, хоть он и пират. — Он выпрямился. — Тьфу ты! Говорю как влюбленный школьник. Слава богу, никто меня не слышал, кроме тебя.

— Да уж, — сухо согласился Мэтт. — Если люди услышат такие разговоры от тебя, нам всем не поздоровится. С ними тебе понадобится железная рука. Они вероломны, как змеи, а оттуда надвигается и еще одна напасть.

Он кивнул на большое иссиня-черное облако, показавшееся с севера. Ветер стих, и в воздухе воцарилось душное, мрачное спокойствие. Горизонт медленно затягивался мглой, «Санто Розарио» плавно вздымалась на маслянистых волнах.

Помощник капитана был не единственным человеком, заметившим эти зловещие признаки, и меж собой команда уже начинала роптать. На борту не было ни одного человека, за возможным исключением молодого виконта, который бы не понимал опасности, нависшей над ними. К ночи затишье уступило место шторму столь неистовому, что казалось, ни один корабль не сможет его выдержать.

Часами капитан Барбикан и его люди отчаянно боролись, стараясь удержать на плаву судно, бившееся в крепких тисках бури. Франсис, Хэл и Джонатан сидели внизу в кают-компании, прижавшись друг к другу и побледнев от страха. Только один раз за всю эту долгую ночь они видели Криспина. Когда он вошел, насквозь промокший, грозная усталость его лица подтвердила их самые наихудшие опасения.

— Ну, — спросил Хэл с деланой легкомысленностью, — вы пришли сказать нам, что мы должны покинуть корабль?

— Пока мы еще держимся, — ответил он. — Могу сказать только это.

Франсис поднялась и, подойдя к нему, заглянула ему в глаза.

— Есть надежда, Криспин? — тихо спросила она. — Скажите мне правду, я не боюсь.

— Я уже все сказал, миледи, — ответил он. — Надежда есть, но не больше. — Гримаса боли пробежала по его лицу. — Я не могу простить себе, что подверг вас такой опасности.

В этот момент судно накренилось, и он обхватил ее за талию, чтобы она не упала. Воспользовавшись моментом, она неслышно прошептала ему на ухо:

— Была только одна опасность, которой я боялась, но вы спасли меня от нее. Теперь будь что будет, я довольна.

Возвращаясь на палубу, он уносил с собой воспоминание об этих словах и твердой отваге в ее глазах. «Санто Розарио» была в отчаянном положении. Часть такелажа смыла вода, удары огромных волн разнесли две ее лодки в щепы, а когда ему сообщили, что судно дало течь, казалось, все было кончено. С безразличным выражением лица он отдал приказ, в котором заключалась их единственная надежда на спасение, — сбросить орудия за борт. Одна за другой тяжелые пушки плюхнулись в воду. Облегченный, галеон остался на плаву.

С рассветом буря утихла, и утро застало «Санто Розарио» мерно покачивающейся между длинными гладкими волнами. Неистово работали насосы, но течь вкупе с остальными повреждениями заставляла думать, что это судно пережило шторм лишь для того, чтобы пойти ко дну от ран, которые он ему нанес.

Когда совсем рассвело, Криспин послал человека на реи в надежде увидеть на горизонте другой корабль, но вздымающиеся просторы океана оставались безнадежно пустынными. Внезапно до него донесся голос дозорного:

— Земля по правому борту!

Наконец, на горизонте появилось сине-серое, словно облако, пятно. Постепенно оно превратилось в низкий лесистый остров, и пиратов, сгрудившихся на палубе израненного судна, охватило веселье — они узнали в нем любимое место встреч и одну из наилучших естественных гаваней в Карибском море. Кто-то вспомнил расхожую среди последователей Моргана фразу — «удача Барбикана».

Когда они достигли острова, утро только зачиналось. Криспин по-прежнему стоял на корме. Из каюты вышла Франсис и встала рядом с ним, глядя на уже близкую землю, вырисовывающуюся перед ними.

— Как она прекрасна, — вздохнула она. — Где мы, Криспин?

— Боюсь, мы отклонились от нашего курса на многие мили, — ответил он. — Эта земля известна среди Берегового Братства как Остров Пиратов — это их излюбленное место, где они чинят корабли. Только Провидение привело нас сюда, миледи. Еще одна ночь, и мы пошли бы ко дну.

— Господь милостив, — нежно проговорила Франсис и перевела взгляд с лесистого берега на мужчину, стоявшего подле нее. — Безопасная гавань после шторма — чего еще нам желать?

Вскоре «Санто Розарио», беззащитная и разбитая, вошла в широкую лагуну Острова Пиратов. Там она опустила якорь, и, пока наиболее опытные члены ее команды принялись заделывать течь, остальные устремились к берегу в уцелевших лодках, чтобы подготовить лагерь.

В первой лодке плыл капитан Барбикан и три его пассажира. Все были несколько утомленны, но в довольно хорошем расположении духа. Лагуну окаймлял широкий пляж с серебристым песком, за ним массивной стеной зелени высился лес.

Джонатан первым спрыгнул на берег. Матросы, сидевшие на веслах, последовали за ним и вытащили лодку подальше из воды, то и дело бросая нахальные взгляды на девушку, сидевшую на корме.

Криспин перенес Франсис на берег на руках и поставил на мягкий песок. Она огляделась. После долгих месяцев горя, и страха, и шторма, который они только что чудом пережили, все это казалось иным миром, куда еще не падала сгорбленная тень Гидеона Крейла.

Под командованием Криспина пираты приступили к работе. Одни доставляли пропитание с галеона, другие воздвигали палатки для команды. С другой стороны пляжа валили деревья, вскоре появилась хижина из мощных стволов, покрытая пальмовыми листьями. Кусок парусины занавешивал вход, а внутри расставили мебель, переправленную с судна. Домик предназначался для миледи, не так далеко раскинулись палатки для ее брата, кузена и капитана Барбикана.

На закате капитан Барбикан неспешно пересек пляж от лагеря пиратов до лагеря среди деревьев. Раб-негр готовил ужин на открытом огне, а леди Франсис сидела под огромным деревом. При ее приглашении он присел рядом с ней и облокотился на ствол дерева.

— Хэл и Джонатан забрались вон туда, — сказала она, кивая на низкий мыс. — Они сказали, что принесут фруктов к ужину.

— Было бы неплохо, — рассеянно согласился Криспин, в уме сделав заметку указать виконту на неразумность подобного поступка: ему не следовало оставлять ее светлость абсолютно одну, когда менее чем в четверти мили отсюда стала лагерем вся пиратская команда. Маунтхит должен следить за ней. Криспин же знал, что единственным способом придерживаться принятого им решения было избегать Франсис как можно больше.

— Как быстро работают ваши люди, — прорезался сквозь его мысли голос девушки. — Я бы никогда не поверила, что такую хижину можно соорудить в столь короткое время. Когда сегодня утром я вошла в ту палатку, чтобы отдохнуть, они валили деревья, а когда я проснулась, хижина была уже готова.

— У них большая практика, — ответил он с улыбкой. — Хотя, боюсь, это всего лишь грубое подобие жилища. Но вы не могли оставаться на борту «Санто Розарио». Мы решили ее килевать.

— Килевать? — переспросила она.

— Когда мы облегчим ее, — объяснил он, — то втащим на берег и тогда сможем без помех подобраться к ее килю. Потом починим, спустим на воду и примемся за другие повреждения.

— Вы сделаете все это с таким малым количеством людей?

— Пираты, миледи, привыкли к такой работе, хотя боюсь, это займет довольно долгое время. Если другой корабль не зайдет сюда за водой или ремонтом, мы, скорее всего, проведем на этом острове следующие три месяца.

Наступила пауза. Наконец она вздохнула:

— Я не против. Я не тороплюсь возвращаться в Англию.

— Возможно, так лучше. — Криспин имел собственное мнение на этот счет. — Когда станет известно, что вы убежали с Ямайки, на «Санто Розарио» будет поднята охота, но они не станут искать нас на Острове Пиратов. Может быть, даже предположат, что мы погибли во время шторма. То, что мы выжили, поистине чудо.

Его голос был хриплым от усталости, и она вдруг осознала, что за последние три дня он практически не спал. Она подняла на него глаза и почувствовала укор совести, увидев утомленное лицо. Его выносливость была необычайной, но напряжение, в конце концов, сказалось и на нем.

— Вы устали, Криспин, — ласково произнесла она. — Но теперь-то вы можете отдохнуть?

— Только когда вернется лорд Маунтхит, — сказал он. — Эти мои негодяи не слишком щепетильны в манерах, а мне бы не хотелось, чтобы они напугали вас.

— Тогда отдыхайте здесь, — сказала она. — Обещаю, что не сдвинусь с этого места, пока не вернутся Хэл и Джонатан, а если кто-то подойдет близко, я вас немедленно разбужу.

С жестом смирения он растянулся во весь рост рядом с ней и почти немедленно уснул. Франсис взяла вышитую подушку и, заботливо просунув ее ему под голову, еще долго задумчиво смотрела на человека, который не раз спасал ее от смертельной опасности и которого она когда-то презирала как пирата. Наклонившись ниже, она нежно поцеловала его в губы.

 

Глава 14

Возвращение героя

Побег маркиза Ротердейла и его сестры обнаружил врач Гидеона. Согласно установленному распорядку, рано утром он отправился в комнату его светлости и, не получив ответа на продолжительный стук в дверь, незамедлительно поспешил сообщить об этом своему хозяину.

Гидеон еще лежал в постели, но бросился в комнату Джонатана, на ходу кое-как приладив парик и накинув парчовый халат. Дверь была открыта. В кресле храпел сторож-негр, маленького маркиза и след простыл. Когда попытки разбудить раба оказались бесплодными, доктор пришел к вполне очевидному выводу, что ему подмешали какое-то зелье. Горбун резко повернулся и кинулся вон из комнаты, чуть слышно бормоча ужасные ругательства.

Со смесью любопытства и боязни его прихвостень последовал за ним в спальню ее светлости, где их поджидала та же картина. Постель была нетронута, а леди Франсис, как и ее брат, исчезла без следа. Гидеон стоял посередине пустой комнаты и ругался. Доктор, стоя немного поодаль, сохранял уважительное молчание.

— Но как, черт возьми, — наконец отважился он, когда поток брани слегка стих, — им это удалось? Кто мог им помочь?

— Барбикан! — Отверженный жених выплюнул это имя, словно злобное проклятие. — Он их единственный друг на этом проклятом острове. Я недооценивал его! Мне следовало бы пустить по саду собак и поставить дуэнью следить за этой маленькой потаскушкой. Тогда бы ее любовнику-пирату никогда до нее не добраться!

Он смолк, но спустя мгновение вскочил на ноги и отрывисто бросил, направляясь к двери:

— Подготовьте карету. Посмотрим, можно ли еще что-нибудь узнать в Порт-Рояле.

Час спустя он сидел в большой, мягко покачивающейся карете, во весь опор мчавшейся к побережью. К этому времени он вновь обрел спокойствие, хотя под этой невозмутимой маской таилась ледяная ярость сродни безумию. Да, он недооценил Криспина Барбикана. Он счел его простым искателем приключений, авантюристом, охранявшим Франсис и Джонатана в надежде на щедрое вознаграждение, и, подарив ему захваченный галеон, решил, что на этом дело закончилось.

Внезапно его размышления прервал крик, карета остановилась, и Гидеон высунулся из окошка. У дверцы остановился всадник. Это был Рандольф Сарн.

— Я искал вас, — объявил пират без всякой преамбулы.

— Садитесь, Сарн, — коротко приказал он.

Сарн спешился и отдал лошадь одному из слуг Гидеона, и только сейчас горбун заметил, что он был не один. В нескольких ярдах поодаль ехал на лошади напуганный негр. По команде пирата он торопливо слез с седла и приблизился.

— Вот человек, у которого тоже есть для вас новости, — мрачно заметил Сарн. — Так что, с вашего позволения, мы тоже возьмем его в карету.

Он затолкал дрожащего негра в карету, залез за ним и захлопнул дверцу. Когда карета тронулась, он коротко спросил:

— Что вам известно?

— Леди Франсис и ее брат убежали из моего дома с капитаном Барбиканом, вероятно, в Порт-Рояль. Что вы можете добавить к этому?

Сарн откинулся на сиденье и сложил руки, сардонически рассматривая своего сообщника.

— Они убежали дальше, мой друг. Его корабль отплыл с приливом, направляясь, как нам сказали, на Барбадос. С ними был и лорд Маунтхит.

— Маунтхит? — переспросил Гидеон. — Так вот, значит, что. Он приезжал к ней вчера. — Он взглянул на Сарна. — Вы в этом уверены?

— Жан-Пьер видел их на пристани этим утром. Барбикан сбил его с ног прежде, чем он успел позвать на помощь, а к тому времени, как он очнулся, «Санто Розарио» уже подняла паруса. У него тяжелая рука, у этого Криспина Барбикана.

— Он еще узнает, что моя тяжелее, — сказал Гидеон. — Но подождите-ка! Почему вы не погнались за ним? Ваш корабль стоял в гавани.

Сарн отрывисто рассмеялся:

— А его команда на берегу. Разве можно собрать головорезов по свистку? Но успокойте свои страхи! Еще не все потеряно. — Он наклонился вперед, упершись локтями в колени. — Сегодня утром я многое узнал о «Розарио». Она вошла в порт только три дня назад, сильно пострадав от испанского военного корабля и будучи не в состоянии выйти в море без ремонта. Ее команда знала это и отказалась принять участие в новом предприятии. Каким-то образом Барбикану удалось наскрести людей, но это трусливая шайка, а вид пушек «Вампира» вернет им здравый смысл. Вам нечего беспокоиться.

— Вы думаете, нам удастся их догнать?

— «Вампир» может перегнать любое судно в Порт-Рояле.

— И они направляются на Барбадос?

Пират усмехнулся:

— Так говорят.

— Глупец! — презрительно фыркнул Гидеон. — Неужели вы думаете, что капитан Барбикан разгласит место назначения, когда так старался держать действия в тайне? Будьте уверены, эти разговоры про Барбадос просто уловка, чтобы сбить нас со следа.

— Давайте проверим, — согласился Сарн спокойно и кивнул в сторону молчавшего негра. — Узнаете этого парня? Это один из ваших домашних рабов.

В первый раз Гидеон пристально вгляделся в третьего седока.

— Да-а, — протянул он, и негр, съежившись в углу, захныкал от ужаса. — Ну что ж, черная свинья, а ты какую роль сыграл во всем этом?

— Он был пленником на борту «Санто Розарио», — объяснил Сарн, увидев, что раб был неспособен отвечать вразумительно. — Он убежал перед их отплытием.

— Так, так, — пробормотал Гидеон. — А я-то думал, как Барбикан умудрился найти ее светлость, не подняв на уши весь дом. Ты, предательский пес, да за это я прикажу снять с тебя шкуру.

— Будьте милостивы, хозяин! — Перед лицом этой ужасной угрозы раб вдруг обрел голос. — Он сказал, что убьет меня, если я не скажу. Он сказал, что не хочет зла леди Франсис. Я не предатель, хозяин! — Он сполз на колени, в мольбе протягивая Гидеону руки. — Я служу вам хорошо, хозяин. Они плывут в Антигуа, не на Барбадос — я слышал, как они говорили об этом. Не бейте меня, хозяин…

— Замолчи, животное! — Гидеон ударил его по лицу тыльной стороной руки, и кольцо с опалом распороло ему щеку. — Надеешься спасти свою презренную шкуру? Без твоей помощи этому негодяю никогда бы не удалось войти в дом. Лучше уж тебе было оставаться их пленником.

Он откинулся назад, сложив руки на рукоятке своей трости.

— Сарн, у вас есть пистолет. Ради бога, избавьте меня от этого подонка. Он мне больше не нужен.

Пират по-волчьи усмехнулся и, неспешно вынув пистолет, взвел курок. Негр распахнул дверцу кареты и недолго думая выпрыгнул. Не успел он подняться, как раздался звук пистолетного выстрела, и он рухнул лицом в придорожную пыль. Сарн вытянул руку и, поймав дико раскачивающуюся дверь, захлопнул ее.

— Так, значит, они направляются в Антигуа, — спокойно заметил Гидеон, словно ничего и не произошло. — Поврежденный корабль, ненадежная команда…

Он мягко рассмеялся, но Сарн взглянул на него с некоторой тревогой. Что-то зловещее и дьявольское было в этом горбуне с задумчивым лицом и елейным голосом, который становился наиболее сладким именно тогда, когда его обладатель планировал какое-нибудь особенно чудовищное злодейство.

Гидеон резко спросил:

— Как скоро мы можем отправиться в погоню?

Пират поджал губы.

— Людям это не очень понравится, — сказал он. — В их карманах звенит золото, и они соскучились по удовольствиям, которые оно купит им в Порт-Рояле. Они не захотят выйти в море так скоро.

— Захотят, если получат за это достойную награду, — ответил Крейл нетерпеливо. — Предложите им мою долю за последний груз. Пусть разделят между собой и ту долю, которая по праву будет моей в этом путешествии. Это удовлетворит их.

Так и случилось. Было решено, что «Вампир» отплывает в погоню за «Санто Розарио» на следующий день.

Не прошло и двух недель после его отплытия, как в гавани Порт-Рояля бросило якорь другое частное судно под командованием старого пирата Томаса Роджерса, везшее на своем борту не кого-нибудь, а вице-губернатора Ямайки и генерал-лейтенанта ямайских сил сэра Генри Моргана. Валлиец пересек Атлантику на борту корабля ямайского купца. По причинам, которые никто — кроме, может быть, самого Моргана — полностью не понимал, судно разбилось близ одного из островов, где Роджерс и подобрал своего старого друга.

Самый жуткий город мира был вне себя от радости при возвращении великого героя. Он выиграл гонку через Атлантику у лорда Вогана, новоиспеченного губернатора, и теперь торопился упрочить свое положение до прибытия мрачного и нелюбимого начальника. К тому времени, как Воган ступил на берег, опоздав лишь на неделю, сэр Генри уже прочно занял место некоронованного короля этого города преступников — положение, с которого его светлости никогда так и не удалось сместить Моргана. Таким образом и обстояли дела каких-то шесть недель спустя, когда на Ямайку прибыл граф Ларчвуд.

Его светлости была поручена особая и несколько деликатная миссия, но о ней он решил пока не распространяться. Якобы он приехал посетить своего молодого родственника, маркиза Ротердейла, и познакомиться с леди, чей шарм удерживал его сына и наследника в тропиках долгие месяцы. Но тут его постигла неудача: большой дом на плантации Крейла был заперт, и ни его хозяина, ни двух его подопечных, ни виконта Маунтхита на острове не было. Сэр Томас Линч, с которым жил виконт, мог поведать ему только то, что Маунтхит уехал от него примерно два месяца назад, и посоветовал искать известий о сыне в Порт-Рояле.

Итак, его светлость вернулся в Порт-Рояль. Здесь не было недостатка в информации, зато витало столько противоречивых историй, что после долгих расспросов Ларчвуд оказался не ближе к истине, чем вначале. Маленький маркиз умер, говорили одни, от таинственной болезни, поразившей его несколько месяцев назад, а его сестра, накануне дня сочетания браком с Гидеоном Крейлом, сбежала с капитаном Барбиканом. Нет, говорили другие, пират увез и брата и сестру силой. Третья версия гласила, что леди Франсис убежала с лордом Маунтхитом; Барбикан просто предоставил им средство для побега. Гидеон Крейл отправился в погоню на «Вампире», подкупив пиратов огромнейшей суммой. Чем больше вопросов задавал его светлость, тем больше неясных ответов он получал. Никто в точности не знал правду, но все как один с подозрением относились к этому заморскому придворному и не особенно откровенничали. В отчаянии граф принял решение, которое следовало принять еще в самом начале. Он поделился своими сомнениями и страхами с сэром Генри Морганом.

Они уже встречались в Лондоне, и Морган с радостью согласился помочь. Секреты Порт-Рояля c легкостью открылись герою адмиралу, и по прошествии двух дней истина — или, по крайней мере, та ее часть, что была общеизвестна, — ему открылась. Милорд Маунтхит, маркиз Ротердейл и леди Франсис покинули Ямайку на борту судна Криспина Барбикана, а два дня спустя Гидеон Крейл последовал за ними на корабле Рандольфа Сарна «Вампир». Черный фрегат с тех пор видели у побережья Пуэрто-Рико, но о «Санто Розарио» никто ничего не слышал с того ужасного шторма, что пронесся ночью после ее отплытия. Считалось, что она пошла ко дну.

Граф объявил о своем намерении выследить человека, явившегося первопричиной трагедии, — Гидеона Крейла, теперь предположительно маркиза Ротердейла. Он даже не догадывался, что за история лежала в основе этого отчаянного бегства, но явно что-то во всем этом было нечисто, и Крейл и его друзья пираты должны заплатить за это.

Сэр Генри задумчиво выслушал это заявление. У него были собственные планы касательно будущего тех пиратов, которым он мог доверять, но Рандольфа Сарна среди них не было. Больше того, прежде, чем он покинул Англию, ему деликатно дали понять, что одним из его первых действий на Карибах должно стать избавление от пирата, превратившегося в столь же сильное бедствие для соотечественников, что и для испанцев, а так как между Морганом и Сарном никогда не существовало хотя бы маломальского расположения, это довольно удачно совпадало с собственными планами сэра Генри.

Он сказал лорду Ларчвуду о своем намерении положить конец кровавой карьере капитана Сарна и намекнул о возможности прийти к некоторому обоюдовыгодному соглашению между ними. Поразмыслив, граф поведал старому пирату истинную причину своего приезда на Ямайку, за чем последовало обсуждение, длившееся добрый час, но в итоге удовлетворившее обоих. Но хотя Морган теперь владел секретом лорда Ларчвуда, его светлость ничего не знал о несколько нетрадиционных планах на будущее сэра Генри.

 

Глава 15

Интерлюдия на острове

На широком серебряном берегу Острова Пиратов на боку лежала «Санто Розарио», выставив на обозрение одну сторону своего желтого корпуса. Прошло уже три месяца, но работа продвигалась медленно: люди ленились и роптали, а Криспин не смел слишком давить на них. В любой момент скрытое негодование могло перерасти в открытый мятеж, а из всей команды он мог рассчитывать только на Мэтта Брайарли.

На расчищенном участке леса, на другом конце пляжа, где под деревом стояли кресла и стол, сидели леди Франсис и лорд Маунтхит. На мысе, скрытом от взгляда сестры ветками, маркиз Ротердейл ползал в поисках гнезд морских птиц. Из всех, кто плыл на «Санто Розарио», только Джонатан был полностью удовлетворен сложившейся ситуацией.

Ее светлость сидела молча и рассеяно глядела через лагуну на линию пены, отмечавшую собой рифы. Внезапно ее взгляд сместился, и она взглянула через пляж на далекий остов галеона, вокруг которого лениво расхаживали пираты. Там был Криспин. Он работал вместе со своими людьми почти с того самого дня, как они высадились на острове, возвращаясь в лагерь, только чтобы поспать. Хотя он мало говорил о том, как продвигается работа на «Санто Розарио», само молчание и мрачность его загорелого лица красноречиво свидетельствовали о том, что все шло не так уж и хорошо. Сердце Франсис больно сжималось при виде едва уловимых черточек тревоги на его лице, она жаждала утешить его, но после ее прибытия на остров между ними, казалось, возник неощутимый барьер.

Именно этот неблагоприятный момент виконт и счел наиболее подходящим для изъявления чувств.

— Франсис, — позвал он и, заметив, что она не обратила на него никакого внимания, повторил громче: — Франсис!

— Прошу прощения, Хэл, — встрепенулась она, приходя в себя. — Вы что-то сказали?

— Вас начинает тяготить остров, как я вижу, — заметил он. — Но теперь уже осталось недолго — скоро судно будет на плаву, а к тому времени от наших поисков, если они вообще были, уже откажутся. Как только мы выберемся отсюда, нам будет нечего бояться. Мы найдем корабль, направляющийся домой, и вы сможете навсегда распрощаться с этой проклятой землей пиратов и ураганов.

Губы Франсис задрожали. Перспектива, казалось, не вызвала у нее должного удовольствия, но виконт, подходя к кульминации своей речи, этого не заметил.

— Тогда, — прибавил он, — тогда, моя дорогая кузина, я потребую выполнения обещания, которое связывает вас со мной, и попрошу вашей руки.

— Я ничего не обещала! — слабо воскликнула она.

— Да, официальной помолвки не было, — согласился он слегка нетерпеливо. — Но вы прекрасно знаете, что этого желали наши семьи.

— Я была всего лишь ребенком, — сказала она. — Это было так давно.

— Давно? — Он пристально посмотрел на нее. — Это было меньше двух лет назад.

— Иногда, Хэл, — медленно произнесла она, — время перестает измеряться годами и днями. Когда этот вопрос встал впервые, я была ребенком. Я ничего не знала о мире и мужчинах, и я была довольна, что мой дедушка решил сам устроить мой брак. Тогда я бы стала вашей женой, подчиняясь его желаниям, но теперь все изменилось.

— Изменилось, да, — согласился виконт. — Тогда мы были чужаками, брак был делом удобства, долга. Теперь мы знаем друг друга, и я люблю вас.

— О, Хэл, прошу вас! — Она отвернулась, и ее голос задрожал. — Давайте не будем говорить об этом, потому что я — я не могу относиться к вам так же, хотя и очень ценю вашу дружбу.

— Но, Франсис… — начал он, но она прервала его:

— Хэл, молю вас! Эта тема причиняет мне боль. Простите меня, если я обидела вас, но я не хочу это больше обсуждать.

— Какой же я неумелый глупец! Мучаю вас разговорами о браке! — воскликнул он. — Это слишком быстро после той карикатурной помолвки, согласиться на которую вас вынудил Гидеон Крейл, так?

Франсис раскрыла рот, чтобы поправить его ошибку, но, поразмыслив, снова закрыла его, ничего не сказав. Это казалось наипростейшим способом положить конец разговору или, по крайней мере, отложить его на неопределенный срок.

На том разговор закончился, но после виконт, считавший миледи уже завоеванной, с пылом принялся прилагать все усилия, чтобы доставить ей хоть малейшее удовольствие. Увидев тоску в ее поведении, он ошибочно принял ее за скуку и начал судорожно искать какой-нибудь способ ее развлечь. Одним из его предложений было прогуляться по берегу, чтобы самим посмотреть, как идет работа на галеоне.

Она немедленно согласилась, радуясь любому предлогу увидеть Криспина, но, когда они подошли к «Санто Розарио», ни его, ни Мэтта Брайарли нигде не было. Пираты смотрели на приближение леди Франсис и ее спутника со всеми признаками недолжной заинтересованности, и к тому времени, как парочка остановилась подле возвышающегося остова галеона, о работе все забыли.

Элегантный костюм из парчового шелка ее светлости уже заметно поистрепался, но она по-прежнему представляла собой очаровательное зрелище. Заметив озорные подмигивания и усмешки, Франсис принялась искать глазами капитана Барбикана. Не увидев его, она обернулась к виконту.

— Хэл, — прошептала она. — Прошу вас, пойдемте обратно. Боюсь, нам не следовало приходить. Криспину это не понравится.

— Черт с его неудовольствием! — фыркнул он надменно. — Франсис, вы позволяете ему слишком много свободы. Какое право он имеет говорить нам, куда нам ходить?

Прежде чем она успела ответить, бородатый головорез, стоявший рядом, отбросил инструмент и сделал шаг вперед, окинув ее таким взглядом, который уже сам по себе являлся оскорблением. Она попятилась, и он ухмыльнулся.

— Что тревожит тебя, девочка? — спросил он. — Мы почти не видели тебя за все эти недели. Это плохо.

— Что за наглость! — Хэл хвастливо встал на пути у пирата. — Как вы смеете обращаться к ее светлости?

Пират даже не взглянул на него — жестом своей мускулистой руки он оттолкнул виконта в сторону, да так грубо, что, попятившись, тот споткнулся и растянулся на земле под аккомпанемент непристойного хохота остальных пиратов. Франсис побледнела, но не сдвинулась с места.

— Я ищу капитана Барбикана, — сказала она. — Предупреждаю вас, что вам лучше немедленно сказать мне, где его можно найти.

— К черту Барбикана! — расплылся негодяй в злобной усмешке. — Это проклятый ревнивый пес, раз он так долго держал тебя для себя. Не надо его бояться, милашка. В Братстве все равны.

— Разве? — неожиданно раздался низкий голос, и капитан Барбикан собственной персоной протиснулся сквозь толпу. Как и остальные, он был босой и голый до пояса, а на его загорелых широких плечах виднелись шрамы от бича.

— Разве? — повторил он и нанес обидчику такой удар, что тот упал. Криспин поднял с земли веревку. — Ты, жалкий пес! Я тебе покажу, кто здесь капитан.

Используя веревку как кнут, он безжалостно принялся хлестать упавшего по голове и плечам, не давая ему встать. Пират съежился на песке, закрыв лицо руками. Наконец, Криспин отшвырнул веревку и в напряженной тишине вызывающе обвел взглядом остальную команду. Это был опасный момент: он знал, что, наберись смелости ответить на его вызов хотя бы один, остальные последуют за ним, словно стая волков, и тогда не миновать мятежа.

Но «удача Барбикана» не подвела. Люди «Санто Розарио» были отважны, но у них не было лидера, и, хотя они и бросали косые взгляды друг на друга и тихо роптали, никто не отважился на открытое неповиновение.

— Возвращайтесь к работе, — бросил Криспин и, презрительно повернувшись к ним спиной, подошел к Франсис и Хэлу.

Виконт все еще отряхивал песок с одежды, но, несмотря на это, его взгляд надменно окинул полуодетую фигуру пирата.

— Боже, капитан Барбикан! — воскликнул он. — Ваши люди крайне неуважительны! Неужели вы ничего не можете сделать — вы ведь их командир!

— Они пираты, милорд, — коротко отозвался Криспин. — И как таковые не подчиняются командам, кроме как в бою. Этот факт вы должны хорошо запомнить.

— Кажется, однако, что вы установили свое положение грубой силой. Насилие, несомненно, единственный язык, который понимают злодеи, плавающие под черным флагом.

— Это язык, милорд, которому я выучился в суровой школе, — мрачно сказал он и, отвернувшись от него, встретился взглядом с Франсис.

Она смотрела на него с выражением, которое он никак не мог понять, но которое счел отражавшим все то презрение и отвращение, о которых так красноречиво говорил голос маркиза.

— Да, милорд, — снова повторил он. — На испанских галерах, где удачливые умирают, а выжившие опускаются ниже зверей. Я убежал с галер, но до самой смерти буду носить их клеймо на теле и в душе. А теперь проводите ее светлость в лагерь, пока ее деликатность снова не подвергнется оскорблениям. Черное братство — не подходящая компания для нее.

Но Франсис не стала ждать сопровождения. Она повернулась и быстро зашагала к своему лагерю, спотыкаясь в вязком песке. Криспин приблизился к виконту:

— Глупец, как вы посмели привести ее сюда? Почему, как вы думаете, я держал ее все равно что пленницу все эти недели? Мне трудно поддерживать свое господство над этим сбродом и без того, чтобы вы напоминали им о том, какая награда их ожидает вон в той хижине, если им только вздумается ее взять! Да, взять ее, милорд. Нас всего лишь трое — разве сможем мы устоять против полусотни? А теперь идите, и, если с ней что-нибудь случится в результате этого сумасбродства, клянусь Богом, вы заплатите за это!

Мгновение Хэл свирепо смотрел пирату в лицо, но что-то в его чертах устрашило его, и гневное возражение так и не сорвалось с его губ. Он повернулся и побрел за ее светлостью, нагнав на полпути к лагерю. Оба молчали. Вся старая ненависть виконта к капитану вспыхнула вновь, и не успели они подойти к хижине, как кипевшая в нем злость наконец-то нашла выход в словах.

— Итак! — презрительно воскликнул он. — Вот мы и увидели отважного и галантного капитана в его истинном свете. Под его аристократичными повадками таится раб, точно так же, как его шрамы скрыты шелками.

— Хэл! — воскликнула она. — Я не позволю вам так говорить! Почему вы презираете его только потому, что он был рабом? Скорее вам бы следовало испытывать сострадание и восхищение человеком, который смог столько вынести. — Ее голос дрогнул, и она провела рукой по глазам. — Боже милостивый, как он, должно быть, страдал!

— Это естественно, я полагаю, — признал он, — что такое нежное создание, как вы, испытываете сострадание к мукам другого существа, но не забывайте, какова была его жизнь, с тех пор как он освободился от рабства. Он пират, погруженный во все то зло, что подразумевает это слово. Неужели вы полагаете, что ваш дедушка вверил бы вас ему, если бы знал, что он за человек?

— А он знал, — возразила она. — Криспин сказал ему это сам, и все же дедушка решил довериться ему. Как вы смеете утверждать, что он не оправдал этого доверия?

— Я вряд ли могу судить об этом, мадам, — ухмыльнулся он. — Если когда-то он и повел себя с вами свободно, исходя из вашего теперешнего отношения к нему, сомнительно, чтобы вы пожаловались мне на это.

Она было открыла рот, чтобы немедленно опровергнуть подобное незаслуженное обвинение, но вдруг вспомнила о происшествии в каюте «Вампира». Щеки ее густо покраснели — не столь от живости воспоминания, сколь от осознания того, что в словах его светлости была доля истины. Хэл понял этот предательский румянец правильно, и ревность лишь распалила его гнев.

— Неужели мы наконец-то добрались до истины, миледи? — спросил он и схватился за эфес рапиры. — Боже, если он посмел…

— О, довольно! — вскричала она с гневным презрением. — Я еще не давала вам права разговаривать со мной подобным тоном — и никогда не позволю!

— Есть права, Франсис, которые не вам давать. Вы забываете, что я ваш родственник, ваш протектор.

— Мой протектор! — Она коротко рассмеялась, и отразившееся у нее на лице презрение заставило его передернуться. — Если бы все было оставлено вам, эти три месяца я уже была бы женой Гидеона Крейла. Нет, есть только один человек на всем белом свете, к которому я могу обратиться за протекцией, и это Криспин Барбикан. А потому не старайтесь унизить его в моих глазах, Хэл. Однажды я уже послушалась вас, когда должна была поверить зову своего собственного сердца.

Невероятное подозрение закралось в душу его светлости.

— Возможно ли… возможно ли, что, несмотря на все, вы испытываете привязанность к этому… этому пирату?

Франсис на миг заколебалась, а потом, опустившись в кресло, откровенно встретила его взгляд.

— Да, — просто сказала она. — Я люблю его.

На миг виконт лишился дара речи. Он понимал, что Криспин намеренно избегал ее светлости, и поздравил себя со своей осмотрительностью: как хорошо, что он сказал пирату, что Франсис с ним обручена. Капитан Барбикан столь мало времени проводил в лагере, а когда он был там, сохранял столь неприступное молчание, что в итоге виконт посчитал, что бояться ему нечего.

Именно поэтому несколькими днями позже он согласился сопровождать Джонатана в исследовательской экспедиции по побережью в противоположном направлении от лагеря пиратов. К такому решению его подтолкнула тревога Франсис — она не хотела, чтобы мальчик шел один. Он же очень хотел сделать ей приятное, и, поскольку Криспин находился на другом конце лагеря, а Франсис заявила, что пока отдохнет в своей хижине, он не видел причин ей отказать.

Она смотрела, как он уходит, с некоторым облегчением — ее настойчивость, чтобы виконт сопровождал Джонатана, была не совсем бескорыстна. Она так устала от общества его светлости и его пылких знаков внимания, что с радостью ухватилась за перспективу пару часов одиночества. Как только они скрылись из вида, она вышла из хижины и быстрым шагом направилась к лесу.

Оставшийся в лагере чернокожий слуга с приятным удивлением проводил ее глазами и, очутившись один, быстро побежал в лагерь пиратов, торопясь присоединиться к компании, о которой так долго мечтал. Пираты отдыхали: был полдень, и стояла нестерпимая жара. Капитан Барбикан, вернувшийся к своей привычной элегантности, сидел в тени грубого навеса и разговаривал с Мэттом Брайарли, но, увидев негра, смолк на полуслове и властно подозвал его к себе. Раб с неохотой подчинился.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросил Криспин.

Узнав, что два молодых джентльмена отправились бродить по берегу, а леди ушла в лес в противоположном направлении, он отпустил негра жестом.

— Что за дьявол завладел молодым Маунтхитом? — спросил он у Мэтта. — Сначала он приводит ее сюда, а теперь уходит с мальчиком и оставляет ее одну бродить по лесу. Неужели он не понимает опасности? — Он отодвинул свой стул и встал. — Я должен найти ее, а в следующий раз, когда я увижу этого молодого глупца, я преподам ему урок, который он не скоро позабудет.

У маленького лагеря он медлил не долго — там была только одна тропинка, по которой могла пойти Франсис. Наконец он догнал ее. Растревоженная чьим-то приближением, она испуганно остановилась, но, увидев, кто идет, радостно улыбнулась.

— О, Криспин, — приветствовала она его. — Я не думала, что это вы. Что привело вас сюда в такой спешке?

— Вы, миледи, — коротко ответил он. — Лорд Маунтхит не должен был оставлять вас без защиты.

— Не вините Хэла, — быстро пролепетала она. — Он бы не ушел, если бы знал, что я собираюсь покинуть лагерь. Я сама отослала его.

— Вы? — повторил он. — Ради бога, почему?

Она сделала нетерпеливое движение.

— Потому что я устала от его общества, — ответила она. — Мы так долго находимся в компании друг друга, что теперь просто молча сидим. Даже уединение предпочтительней этому.

Он поднял брови.

— В настоящей ситуации, миледи, уединение таит опасность. Его светлость знает это, вот почему он охраняет вас так пристально.

— А разве больше некому охранять меня, Криспин?

— Мы бы почли это за честь, миледи, — сказал он деловито. — Но Мэтт и я больше нужны команде. Если они будут предоставлены сами себе, они могут поднять мятеж. Больше того, нужно работать. Чем быстрее судно окажется на плаву, тем быстрее вы будете избавлены от утомительности вашего настоящего положения.

— Тогда, сэр, не смею ни минуты больше задерживать вас от исполнения этого неотложного долга. Мне здесь очень хорошо.

В доказательство своих слов она села на бревно и предалась серьезному созерцанию листвы. Капитан Барбикан, не сказав ни слова, прислонился к дереву, сложил руки и подготовился ждать. Наступила длинная пауза.

Наконец тишину нарушила ее светлость, которая, неловко поерзав под его взглядом, поинтересовалась, как долго он намеревается там стоять.

— Пока вашей светлости не будет угодно вернуться в лагерь, — ответил он спокойно. — Заметьте мое терпение, поскольку я мог бы, если бы пожелал, отнести вас туда, хотите вы этого или нет. Но я помню вашу неприязнь к грубым пиратским манерам.

— Криспин, почему вы настойчиво меня избегаете?

— Избегаю вас, миледи? — повторил он, но она нетерпеливо перебила его:

— Не отрицайте! Это очевидно всем, кто не полностью слеп. Но что же я сделала? Я обидела вас?

— Вы ничего не сделали, миледи, — сказал он. — Ваша безопасность и благополучие являются моим главным соображением, и по этой причине я оставляю вас как можно дольше в компании вашего брата и вашего кузена, которые являются единственными подходящими для вас компаньонами на этом острове. Пока мы на берегу, я не вижу никаких оснований постоянно оскорблять вас обществом пирата.

— Так вот в чем дело! — воскликнула она. — Я думала, вы простили меня. Вы же сказали, что простили.

— Я сказал правду, миледи. Это себя я не могу простить за то, что заработал это имя. А я заработал его, не сомневайтесь.

— Ну и что? Разве это причина избегать меня?

— Нет, это не все. — Его лицо побледнело, а голос задрожал. — Если я избегаю вас, я делаю это ради своего же спокойствия. Боже! Вы что думаете, я сделан из камня? Что я могу находиться рядом с вами день за днем, видеть вас с Маунтхитом и держать руки подальше от его горла? О, я знаю, что на это у него есть право! Что вы обещаны ему и что, не занеси нас сюда, вы были бы уже женаты. Но это трудно. Боже, это так трудно! Любить вас он может, но, даже если бы его любовь усилилась в десятки раз, она не могла бы сравниться с моей.

— Криспин! — Она вскочила на ноги. Дыхание ее убыстрилось, а рука легла на грудь. — Кто сказал вам, что я обручена с Хэлом?

— Сам Маунтхит, — медленно ответил он. — За день до того, как мы убежали с Ямайки. Он сказал, что, пока он жил в доме вашего двоюродного брата, вы пообещали выйти за него замуж, и, когда было объявлено о вашей помолвке с Крейлом, он подумал, что вы обманули его.

— Он солгал, — сказала она низким голосом. — Он ухаживал за мной, да, но лишь неделю назад попросил стать его женой.

Неделю назад! Сердце Криспина, казалось, остановилось. Едва осознавая, что он делает, он подошел к ней и взял ее за плечи.

— Франсис, — сказал он. — Что вы ему ответили?

— Я отказала ему, — прошептала она, потупив взор. — Потому что я не выйду замуж за человека, которого не люблю.

В это мгновение она подняла на него глаза, и это положило конец всему притворству между ними. Он заключил ее в объятия, и на этот раз она не сопротивлялась. Неудивительно, что, обнимая свою возлюбленную, капитан на мгновение забыл о препятствии, стоящем между ними, — препятствии из его собственной прошлой жизни и поступков. Когда же, наконец, здравый смысл вернулся к нему, она по-прежнему прижималась к его груди.

— Франсис, — хрипло сказал он, — это безумие.

— Сладкое безумие, — прошептала она. — Но почему?

— Потому что я тот, кто я есть, любовь моя, и неподходящий супруг для вас.

Длинные ресницы вздрогнули, и она в недоумении подняла на него глаза. В ответ на немой испуганный вопрос в ее глазах он продолжал:

— Между нами лежит пропасть, и нам никогда не построить через нее мост. Мы принадлежим к разным мирам. В те годы, что я плавал под черным флагом, я совершал преступления, которые вы, в вашей невинности, не можете даже себе представить, но какие-то остатки чести я сохранил, и их довольно, чтобы помешать мне устроить свое счастье ценой вашего.

Она покачала головой:

— Для меня нет счастья, если вы не разделите его со мной. О, Криспин, какое значение имеет прошлое? Если вы любите меня так же, как я люблю вас, между нами не может быть никакой пропасти.

— Если я люблю вас? — повторил он низким голосом. — Вы дороже мне самой жизни или — да простит меня Господь — чести. Я не имею права говорить с вами о любви, я, преступник без дома, без родины, и, поступая так, я подрываю доверие, оказанное мне вашим умирающим дедом. Не должно, чтобы вы выходили замуж за такого человека, как я, когда вскоре вы сможете сделать выбор среди наиблагороднейших людей Англии.

— За исключением моего дедушки, — сказала она, — я знала только двух людей благородного происхождения. Один вынудил бы меня выйти за него замуж и убил бы моего брата; другой ради собственных эгоистических целей не колеблясь солгал касательно моих с ним отношений и тем самым причинил мне много боли. Если это те благородные люди, из которых, как вы говорите, мне пристало выбрать мужа, тогда лучше я умру старой девой.

— Таких всего лишь двое, — с расстановкой ответил пират. — Не стоит осуждать всех аристократов в Англии просто потому, что ваши двоюродные братья оказались подлецами. Однажды вы встретите мужчину стоящего вас, и его происхождение и манеры будут соответствовать вашим.

— Найду ли я такого, который, хотя я поносила и оскорбляла его, рискнет своей жизнью, чтобы служить мне, ничего не прося взамен, как сделал мой пират капитан? — Она улыбнулась и протянула к нему руки. — Криспин, милый дурачок, вы же не разобьете оба наших сердца по такой незначительной причине! Я не позволю вам.

— Любовь моя, только ради вас мы должны расстаться. Здесь, в Вест-Индии, легко дать слово; это мой мир, и я нашел себе в нем место, но, когда придет время вам вернуться в Англию, вы не захотите оказаться связанной с пиратом. Я не смог бы пойти с вами ко двору.

— Тогда и я не пойду, но почему вам не вернуться в Англию? Совершили ли вы преступления хуже, чем преступления, в которых виновен капитан Морган? Он был оправдан самим королем, ему было даровано рыцарское звание и должность вице-губернатора Ямайки. Что случилось единожды, может повториться вновь.

— Я не Морган.

— Пусть так, но никто в Англии не осмелится сделать вам выговор за эти преступления, что висят столь тяжелым грузом на вашей душе, когда король выказал такое расположение вашему командиру. По крайней мере, вам будет даровано прощение — вы же не будете этого отрицать?

Он покачал головой:

— Прощение, даже от короля, не может стереть прошлого. Теперь Морган одет в униформу вице-губернатора, но он по-прежнему остается человеком, опустошившим Панаму и Порто-Бельо. Я был тогда с ним, и мои руки, как и его, запятнаны кровью. Думаете, ваш опекун, лорд Ларчвуд, разрешит вам выйти за меня замуж?

— Вы хотите заставить меня поверить, что капитан Барбикан не может защитить свои интересы? Однажды у меня был другой опекун, и вы украли меня у него. Но если вы хотите, я признаю, что выйти замуж за вас будет актом совершенного безрассудства. Я соглашаюсь со всем тем, что вы сказали, и признаю, что безумие даже думать об этом. Но безрассудство очень сладко, а когда любовь была благоразумна?

— Если вы хотите связать свою судьбу с моей, — сказал он низким голосом, — мы поженимся в первом порту. Что скажете, миледи? Вы дадите слово пирату?

В ответ она обвила его шею, но не успели их губы встретиться, как тишину леса нарушил далекий пушечный залп.

— Другой корабль! — воскликнул Криспин. — А у нас нет орудий! Пойдемте, мы должны вернуться на берег.

— Это значит опасность?

— Нет, думаю, нет. Сейчас нам надо бояться только испанцев, а ни один испанский корабль и близко не подойдет к Острову Пиратов. Это, несомненно, какое-нибудь пиратское судно, а это может значить только то, что мы скорее уплывем отсюда и, — он поднес ее руку к губам, — и вы скорее исполните свое обещание.

Так, упоенные своим только что обретенным счастьем, они неспешно направились к берегу, но, когда они вышли к морю, их глазам предстала необычная картина. Они увидели перед собой широкую лагуну и покачивающийся на якоре большой корабль, на берегу в слепящем солнечном свете стоял человек. Он опирался на трость, на его губах играла задумчивая улыбка, а на белом песке у его ног четко вырисовывалась сгорбленная тень.

 

Глава 16

Приговор

Среди фантастического великолепия кают-компании «Вампира», которое оба помнили столь живо и все же надеялись никогда не увидеть вновь, капитан Барбикан и леди Франсис ожидали того, что подготовила для них судьба. Они были одни, но снаружи стоял вооруженный пират. Криспина разоружили.

С виду Барбикан был спокоен, эта внешняя пассивность была лишь маской бессильного гнева — гнева на себя и свою предательскую команду, ничего не сделавшую, чтобы защитить своего капитана, на Гидеона Крейла, но больше всего на судьбу, вызволившую их из бури только для того, чтобы снова вернуть во власть горбуна. Но под этим гневом, как холодные спокойные глубины океана, не затронутые штормом, бушующим на поверхности, лежал страх, и страх не за себя. Мысль о том, что может произойти с Франсис, пугала и мучила его. Криспин стоял спиной к ней, но знал, что сейчас она сидела, съежившись в кресле во главе стола, и что в ее глазах снова был этот безнадежный ужас. Она не произнесла почти ни слова с того ужасного момента, когда они вышли из леса и наткнулись на поджидающего их Крейла. Тогда, побледнев, она молча подчинилась приказу взойти на борт «Вампира».

Криспин увидел, как от берега отошла лодка и направилась к фрегату, и вскоре различил в ней, кроме Сарна и Гидеона Крейла, Джонатана и лорда Маунтхита. Она покрыла уже половину расстояния до судна, когда он вдруг осознал, что это означает конец их уединения и что неизбежное расставание будет скоро, возможно, навсегда. Он обернулся.

— Они плывут, — тихо сказал он. — Джонатан и Маунтхит тоже пленники.

Франсис взглянула на него. Ее синие глаза потемнели от ужаса, а лицо покрылось такой мертвенной бледностью, что побелели даже губы. Поднявшись на ноги, она протянула к нему руки. Он обнял ее, и она прильнула к его груди.

— Франсис! — сказал он хрипло и смолк, поскольку говорить вдруг стало нечего. Утешение и ободрение были бы пустой ложью, а чувства оказались слишком глубоки для простых слов. Воцарившуюся тишину наполнили самые разнообразные звуки: они слышали плеск волн, ударяющихся об остов фрегата, скрип и шлепанье по воде весел приближающейся лодки. Наконец она стукнулась о бок судна, и, услышав, как ее пассажиры поднимаются на борт, они поняли, что их время истекло и конец близок.

— Криспин. — Франсис подняла голову. — Смерть близка. Они могут сохранить мне жизнь, но я клянусь, что найду способ последовать за тобой, прежде чем… — Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. — О боже! Если бы я могла умереть сейчас, в твоих объятиях!

Послышались шаги. Криспин наклонил свою темную голову для поцелуя, и именно это последнее трагическое объятие и увидел Гидеон Крейл, когда вошел. На мгновение он замер в дверях с отвратительной гримасой на лице, а затем, шагнув вперед, насмешливо заговорил:

— Вы несколько свободны в своих ласках, моя дорогая Франсис.

Он неторопливо подошел к креслу, и за ним в каюту вошли два его новых пленника под охраной Сарна и его французского помощника. Хэл и Джонатан не были связаны, но рапиру у виконта забрали. Гидеон откинулся в кресле и рассматривал своих пленников с явным удовлетворением.

— Не хочу оскорблять вашего ума, — объявил он, — а потому даже не стану говорить, как тщетна будет любая попытка сопротивления. Просто скажу, что и капитан Сарн, и Жан-Пьер вооружены и что я, — он вынул из кармана пистолет и положил его на стол перед собой, — считаюсь довольно метким стрелком.

— Мерзавец! — выкрикнул Маунтхит и сделал шаг вперед. — Неужели вы воображаете, что можете убить нас и остаться безнаказанным? На этот раз ваши планы известны многим, теперь вы уже не прячете свою враждебность под маской дружбы. Вы открыто связались с этими головорезами и в итоге отправитесь на виселицу вместе с ними!

— Мой дорогой Хэл, вы утомляете меня! Но могу предположить, что вы говорите не подумав. Поразмыслите, прошу вас! Вы четверо покинули Порт-Рояль более чем три месяца тому назад, и с тех пор вас не видела ни одна живая душа. Естественно, предположили, что ваш корабль не выдержал шторма, последовавшего вскоре после вашего отплытия, и пошел ко дну. Вы считаетесь погибшими.

Эта сторона дела явно не приходила виконту в голову. Он прикусил губу, и его красное лицо побелело. Тогда из другого угла каюты заговорил Криспин. Он подвел Франсис к креслу и теперь стоял рядом с ней, держа ее за руку.

— Вы полагаете, что такой секрет можно удержать в тайне, когда его знает две сотни людей? Да всех богатств Вест-Индии не хватит, чтобы купить их молчание.

— Я заставлю их молчать страхом, а не взятками.

Криспин коротко рассмеялся:

— Вы считаете, что сможете удерживать в подчинении двести человек Берегового Братства? Вы льстите себе, мистер Крейл.

— Я не настолько глуп, мой дорогой капитан. Есть человек, которого они боятся так, как никогда не станут бояться меня, — вашего старого друга и командира сэра Генри Моргана. Ваши люди не любят вас, Барбикан, но они не допустят, чтобы до его ушей дошло, что они предали вас смерти. Власть Моргана слишком сильна, а его реакция на предательство друга крайне непредсказуема.

— Морган находится в Лондоне, — уверенно сказал Криспин. — А оттуда он мало чем может помочь мне и причинить вред им, даже если бы он и был так настроен.

Гидеон расплылся в улыбке, которую вполне можно было бы счесть благосклонной, если бы не злость, таившаяся в его темных глазах.

— Ваши сведения устарели, мой дорогой. Морган находится в Порт-Рояле. Он прибыл на Ямайку менее чем через две недели после вашего внезапного отплытия. — Он тихо рассмеялся. — Если бы вы только это знали!

В воцарившейся тишине Криспин взглянул на бледное красивое лицо горбуна. Так, значит, Генри Морган, человек, обладающий огромнейшим влиянием среди не ведающих законов морских разбойников, был в Вест-Индии! Под его протекцией Франсис и Джонатан были бы в безопасности, и даже Гидеон Крейл ничего бы не смог поделать, а они разминулись с ним всего на какие-то пару недель!

— Видите, друзья мои, — продолжал Гидеон. — Все заинтересованные в этом деле лица сами захотят держать его в тайне. Когда «Санто Розарио» снова выйдет в море, она сделает это под другим названием и с такими изменениями, что ее вряд ли узнают. Кроме того, можете быть уверены, она будет далеко обходить Порт-Рояль.

— Как вы намерены поступить с нами? — пробормотал Хэл уже без всякого неистовства. — Ради бога, скажите нам и покончим на этом.

— Я намерен убить вас, Хэл, — ответил Гидеон. — Я очень сожалею об этой необходимости, но у меня нет выбора. Вы же понимаете плачевные последствия недозволенного вмешательства? Если бы все было оставлено мне, принести в жертву пришлось бы только одну жизнь — Джонатана. Теперь все четверо должны умереть.

Криспин внезапно замер: в его голове начал формироваться план. Для обычных пиратов, таких как Рандольф Сарн, по крайней мере три пленника были более ценны живыми, чем мертвыми, и Криспин не сомневался, что, если избавиться от Крейла, ему удастся заключить сделку с Сарном. Выкуп будет, несомненно, непомерный, но разве постоят они за ценой, если она вызволит их из ловушки, в которую они попали.

Он хладнокровно оценил обстановку. Пистолет Гидеона лежал перед ним на столе, два пирата были вооружены, а у него был всего лишь нож. С другой стороны, их превосходство в силе успело усыпить их бдительность. Если он бросится на Крейла, остальные пленники вряд ли будут просто ждать исхода борьбы сложа руки. Хэл и Джонатан вполне могут задержать Сарна и Жан-Пьера на то короткое время, что потребуется ему для того, чтобы успеть выбить душу из этого дьявола с задумчивыми глазами. Что последует потом, он понятия не имел.

Это был фантастический план. Надежда на успех казалась ничтожной, но любое действие было лучше, чем покорное ожидание, пока их убьют. Расстояние между ним и Гидеоном составляло всего пару ярдов, а горбун был полностью неподготовлен. Криспин выпустил пальцы Франсис, подобрался для прыжка и без предупреждения ринулся вперед. Кресло с грохотом перевернулось, и Гидеон растянулся на полу, придавленный сверху существенным весом капитана Барбикана. Пальцы Криспина, словно железные оковы, мгновенно сомкнулись вокруг его горла.

Настолько неожиданным явилось это нападение, что мгновение остальные присутствующие в каюте оцепенели от удивления. Придя в себя, Сарн выхватил из-за пояса пистолет, но прежде, чем он успел им воспользоваться, на него яростно набросился виконт. Он точно не знал, что происходит, но, несмотря на всю свою ревность к капитану Барбикану, безоговорочно был готов следовать за ним в делах подобного рода. Джонатан принялся за Жан-Пьера. Маленький маркиз бросился на француза с такой силой, что оба упали на пол, перевернув маленький столик и стоявшую на нем резную шкатулку. Крышка шкатулки открылась, и по полу у ног леди Франсис рассыпалась пестрая коллекция безделушек. Опустив глаза, она увидела поблескивающий у ее ног маленький кинжал в украшенных драгоценностями ножнах. Едва понимая, что она делает, она схватила его и спрятала на груди.

Джонатан храбро цеплялся за Жан-Пьера, и, хотя молодой француз был худ, мышцы его были стальными. Высвободившись из цепких пальцев мальчика и поднявшись на ноги, он окинул взглядом каюту и, увидев, что его капитан и сам хорошо справляется, бросился на помощь Гидеону Крейлу. Схватив пистолет за дуло, он нанес Криспину сильнейший удар по затылку его рукоятью, и пират без чувств рухнул на пол рядом со своей жертвой.

Франсис взвизгнула и бросилась на колени рядом с Криспином. В этот момент дверь в каюту отворилась, и за ней показались изумленные лица головорезов, привлеченных сюда звуками борьбы. Капитан Сарн, крепко держа Маунтхита, бросил отрывистую команду, и не прошло и нескольких минут, как трех пленников уже надежно связали. Увидев, как они хватают бесчувственного капитана, Франсис попыталась им помешать, но они грубо оттолкнули ее в сторону, связали ему руки за спиной и по приказу Гидеона усадили в кресло на противоположном конце стола.

Сарн и Жан-Пьер помогли горбуну встать на ноги. Хотя быстрые действия француза помешали Криспину нанести Крейлу серьезные повреждения, он был весь в синяках, а на его горле выступили лиловые отметины. Он прикоснулся к ним дрожащими пальцами, и, когда его взгляд упал на сгорбившуюся фигуру капитана Барбикана, его лицо побледнело и исказилось от ярости. Даже Сарн, несмотря на свой страх перед ним, и тот не догадывался о глубине бушующей в груди Гидеона ненависти, рожденной отравившей всю его жизнь горькой завистью. Он и понятия не имел о муках, испытываемых каждый день гордым и честолюбивым духом, заключенным в уродливое тело. Презрение и отвращение всегда были его долей — с того самого дня, когда лорд Генри Крейл впервые взглянул на плачевно изуродованное тело своего новорожденного сына и проклял и ребенка, и мать, умершую, давая ему жизнь. Физические недостатки вызывали у Гидеона зависть по отношению к тем, с кем природа обошлась более милостиво, а из этого со временем выросло желание заставить уважать его присутствие тех, кто презирал его. Крейл ненавидел пирата так, как он ненавидел любого человека большой физической силы, и теперь эта ненависть достигла такой точки, что уже ничто, как он думал, не могло сполна удовлетворить его желание мести.

Размышляя над этой проблемой, Гидеон вдруг вспомнил о сцене, увиденной им, когда он вошел. Именно через Франсис можно навлечь на капитана Барбикана такое страдание, что даже его ненависть при этом была бы удовлетворена. Крейл знал по горькому опыту о страданиях, причиняемых незаметными муками души, и, хотя он может изуродовать — и изуродует — тело Барбикана пытками, одно это будет слишком грубым и банальным. Он молча рассматривал человека, сидящего напротив него, и улыбка, еще более страшная, чем недавняя гримаса ярости, разлилась по его белому лицу.

— Приведите его в чувство, — наконец приказал он.

Пока пираты выполняли его просьбу, он налил себе бокал вина и молчал до тех пор, пока капитан Барбикан не застонал и не открыл глаза. Тогда он жестом приказал остальным пиратам отойти и остался с Барбиканом лицом к лицу. Только длина стола разделяла их.

— Ага! Так-то лучше, — с удовольствием заметил Гидеон. — Капитан Барбикан, позвольте мне сказать, что я в вас разочарован. Я считал вас умным человеком, но ваше недавнее поведение обязывает меня изменить свое мнение. Даже если бы вам удалось убить меня, ваша смерть последовала бы в течение каких-то минут.

— Возможно, — спокойно согласился он. — Но тогда я бы умер, зная, что избавил мир от безнравственности, оскорбляющей глаза Бога и человека.

Гримаса ярости исказила лицо горбуна.

— Теперь я точно знаю, что вы глупец, — возразил он. — Мудрый человек промолчал бы и не стал провоцировать того, кто решает, жить вам или умереть.

— Вы путаете мудрость с трусостью, мистер Крейл. — Криспин сардонически взглянул на Гидеона из-под полуопущенных век. — Довольно свойственная для вас ошибка.

— Посмотрим, — сказал Крейл, — будете ли вы так же разглагольствовать, когда все будет кончено. Лично я очень в этом сомневаюсь. Сарн! — Он повернулся к пирату. — Вы часто хвалились своей изобретательностью как мучителя. Вот проверьте-ка свои навыки. Вы говорили мне о людях, которые умирали часами, даже днями, но можете ли вы мучить человека так, чтобы он не умер? Можете ли вы подтащить его к самому краю преисподней, а затем вернуть в земной ад, более ужасный, чем страдания проклятых? — Его голос зазвучал громче, а в глазах сверкнул огонек безумия. — Нет, вы не умрете, мой друг, это было бы слишком просто и приятно. Смерть в жизни, капитан Барбикан! Вот вам мой приговор!

Как это ни странно, но первой пришла в себя девушка.

— Нет! — Она встала со своего кресла и, шатаясь, оперлась на стол, посередине между ними. — Гидеон, ради всего святого! Разве вам не достаточно того, что все мы умрем? Разве не довольно вам обширных земель Ротердейла? — Она сделала паузу, ища на его лице хоть малейший признак сострадания, но, не найдя его, бросилась перед ним на колени, моля за своего возлюбленного так, как она никогда не молилась бы за себя. — Гидеон, проявите сострадание!

— Советую вам, моя дорогая Франсис, приберечь ваш пыл для того, чтобы молить о пощаде за себя. — Он страшно улыбнулся, и в его голосе зазвучала ужасная угроза. — А я обещаю, что он вам понадобится. Когда вы станете моей женой, вы научитесь вести себя подобающим образом, и однажды я разрешу вам снова встретиться с вашим любовником. — Он злобно рассмеялся. — Это будет интересно, я полагаю.

— Вы лжете! — презрительно воскликнул Криспин. — Вы никогда не посмеете жениться на ней. Ведь если она останется в живых, истина о смерти ее брата станет известна. Если вы хотите стать маркизом Ротердейлом, вы должны убить нас всех, и вы это знаете.

— В том, что вы говорите, есть доля правды, — откровенно признался Гидеон. — Но я не сомневаюсь, что со временем найду какое-нибудь объяснение, которое удовлетворит даже самых любопытных. Видите ли, я не тороплюсь. Мы ждем здесь прибытия наших друзей — разве я не говорил, что мы выбрали этот остров как место встречи с другим пиратским судном? Потом мы отправимся в плавание против испанцев, о котором вам знать не надо: вы не примете в нем участия. Достаточно будет сказать, что у нас еще есть время и его предостаточно, чтобы осуществить мои планы касательно вас.

Его задумчивый взгляд обвел их всех. Хэл и Джонатан молчали, потрясенные поворотом событий, Франсис по-прежнему стояла перед ним на коленях, закрыв лицо руками. Криспин был бледен, а в его глазах, устремленных на девушку, сквозила мука. Заметив это, Гидеон улыбнулся:

— Бросьте трех из них в трюм, Сарн. Там у них будет время поразмыслить о том, что готовит для них будущее. Ее светлость останется здесь и будет доставлять нам удовольствие своим обществом. Проследите, чтобы ей приготовили каюту.

Сарн кивнул и неспешно принялся исполнять приказ. Не успели их вывести из каюты, как Франсис очнулась от охватившего ее ужаса и вскочила на ноги.

— Возьмите и меня тоже! — закричала она. — Я не приму никаких уступок от этого чудовища! — Она повернулась к Сарну, сложив руки в страстной мольбе: — Если в вас есть хоть капля сострадания, не разлучайте нас сейчас.

Мгновение пират колебался, вопросительно смотря на Гидеона. Горбун вздохнул и заговорил с притворной усталостью:

— Я хочу, чтобы вы остались здесь. Вы должны научиться смирению, Франсис, и научиться быть послушной женой. Уведите их.

С криком она обняла Криспина и продолжала цепляться за него, пока Жан-Пьер не оттащил ее в сторону.

 

Глава 17

Франсис

Когда Франсис очнулась, в каюте находился только Гидеон. Она присела и, опираясь на руку, молча взглянула на горбуна, продолжавшего сидеть во главе стола, поигрывая бокалом вина.

— Рад видеть, что вы пришли в себя, моя дорогая, — заметил он с насмешкой. — Этот продолжительный обморок начал мне доставлять некоторое неудобство.

Он встал и подошел к ней. Она отвернулась.

— Почему вы отворачиваетесь от меня, любовь моя? — продолжал он. — Это потому, что я уродлив телом? Вы тоскуете по вашему сильному любовнику-пирату? Но подождите, Франсис, подождите! Когда Сарн закончит свою работу над доблестным капитаном, вы найдете контраст между нами не столь разительным.

— Неужели вы воображаете, что, если я буду жива, я буду молчать о том, что произошло? Мы не всегда будем находиться среди преступников, ведь ваш триумф бесполезен, если, унаследовав Ротердейл, вы не сможете насладиться плодами своего преступления. Однажды мы должны будем вернуться в Англию, и тогда, с Божьей помощью, я пошлю вас на виселицу.

— Жена, моя дорогая Франсис, не может свидетельствовать против своего мужа. Вот почему с самого начала я и решил жениться на вас.

— Я найду способ, — возразила она. — Не может быть, чтобы человек совершил преступления, которые замышляете вы, и избежал наказания. Само небо будет свидетельствовать против вас.

— Если вы надеетесь на божественное вмешательство, чтобы привлечь меня к ответственности, моя дорогая, вы горько разочаруетесь. Говорят, что дьявол защищает своих.

— Никакие силы, ни земли, ни ада, не помогут вам, как только вы окажетесь в руках закона, — ответила она. — Кроме того, говорят, что тайное всегда становится явным.

— Моя дорогая кузина, — ласково проговорил он, — как мало вы меня знаете. Убийство, если оно осуществлено с достаточной изобретательностью, может быть никогда не раскрыто.

Он увидел ужас и замешательство в ее глазах и, чтобы показать ей, как мало он боялся ее угрозы, мягко прибавил:

— Как, по вашему мнению, умер мой отец?

— Боже правый! — прошептала она. — Ваш родной отец?

— Да, мой родной отец, — повторил он, и, хотя его голос был тих, страшные нотки в нем заставили ее задрожать. — Я всегда ненавидел его. Когда я был ребенком, я его боялся. Но я был терпелив, и настало время, когда он стал бояться меня. Он жаждал стать маркизом и заполучить Ротердейл и решил, что я помогу ему. Вначале мне нравилось питать эту веру, но он стоял у меня на пути, и, когда пришло время, я помог ему вместо этого отправиться в ад.

Он сделал паузу и насмешливо окинул ее взором. Побледнев от ужаса, она опустилась в кресло. Вскоре он продолжал:

— Теперь, моя дорогая Франсис, вы владеете тайной, не известной ни одной другой живой душе, но не думайте привлечь меня к суду по этому делу. Когда мой отец умер, я был в сотнях миль от него — есть орудия менее жестокие, чем нож или пистолет, столь излюбленный нашими друзьями пиратами.

Франсис слышала его голос словно издалека. Хотя она и знала, что Гидеон злой и порочный, она никогда не догадывалась об истинной степени его подлости и только сейчас вдруг поняла всю безнадежность своего положения. Она подготовилась к смерти, а он подарил ей жизнь, но из его рук жизнь была еще более страшным даром. Франсис снова потеряла сознание, а когда очнулась, была уже в другой каюте. Гидеон по-прежнему находился рядом с ней.

— Это ваша каюта, — бросил он. — Я не намерен держать вас пленницей. Можете ходить в кают-компанию и по палубе. Не бойтесь Сарна и его людей. Пока я здесь, никто из них не осмелится вас оскорбить. Вот, — он подошел к большому сундуку и откинул крышку, — здесь вы найдете одежду, соответствующую вашему положению. Она принадлежала одной испанской даме. Теперь она ей больше не понадобится.

— Что сталось с ней? — слабо спросила Франсис, и Гидеон улыбнулся.

— Она умерла, — бесстрастно ответил он. — Теперь я вас оставлю, но после вернусь, чтобы проводить вас к ужину в кают-компании. Вы переоденетесь и будете готовы сопровождать меня.

Франсис покачала головой и с усилием пробормотала, что предпочтет остаться в своей каюте.

— Что вы хотите или не хотите, меня не волнует, — сказал он. — С этих пор вы будете подчиняться мне полностью и безоговорочно. Если нет, будьте уверены, я найду способы заставить вас.

Что-то в его темных и блестящих глазах сломило последние остатки ее воли. Она наклонила голоду.

— Я буду готова, — прошептала она.

Удовлетворенный, он собрался было уйти, но у двери остановился и оглянулся.

— Одно последнее предупреждение, моя дорогая. Запомните, на борту этого корабля я ваш единственный надежный защитник, поскольку я единственный человек, безразличный к вашей красоте. Пусть содержимое вон того сундука послужит вам напоминанием о том, что ждет вас, если со мной произойдет какое-нибудь несчастье.

Дверь закрылась за ним, и Франсис поднялась на ноги. Двигаясь словно в трансе, она подошла к сундуку и вытащила несколько богатых нарядов. Затем, отложив их в сторону, она медленно начала снимать свою истрепанную и выцветшую амазонку, но в этот момент что-то со звоном упало на пол. Это был кинжал, который она подняла во время короткой борьбы в каюте и о котором уже успела позабыть.

С рыданиями она подняла его и выхватила из ножен. Затем, приставив его острие к груди, она уже собиралась пронзить себя кинжалом, как ее руку остановило внезапное сомнение.

Имела ли она право использовать это Богом посланное оружие для того, чтобы обеспечить свою свободу? Если Гидеон, придя за ней, чтобы отвезти ее на ужин, найдет только безжизненный труп, не обрушит ли он еще более страшную месть на головы своих пленников? Криспина он уже приговорил к самой страшной судьбе, которую только могла изобрести его дьявольская хитрость, но оставались еще Джонатан и Хэл.

Мгновение девушка размышляла, могла ли она найти в себе силы использовать кинжал против Гидеона, когда он вернется. Будь он убит, пираты вполне могли согласиться освободить пленников за выкуп. Как и Криспин, она понимала, что от их смерти Сарн ничего не выигрывает. Но, содрогнувшись, она вдруг вспомнила темные глаза Жан-Пьера и предупреждение Гидеона, что на борту «Вампира» он был ее единственным надежным защитником. Но не одно это заставило ее в итоге отказаться от этой идеи. Она сомневалась, что могла заставить себя отнять человеческую жизнь, а если она все же предпримет попытку и та провалится, все будет кончено уже точно.

Нет, лучше спрятать кинжал, притвориться покорной, как того требовал Крейл, и, когда его подозрения будут усыплены ее мнимым смирением, поискать возможности помешать его планам. В том, что такая возможность представится, она была уверена.

Приняв решение, она поднялась с пола, зажгла светильник и облачилась в одно из платьев — типично испанское одеяние из черного бархата. Найдя гребень, она причесалась и набросила на рыже-золотые кудри шарф из черного кружева.

Вернувшись в каюту, Гидеон застал ее сидящей в глубочайшем унынии у открытого окна. При виде темных тонов выбранного ею костюма он поднял брови, но, ничего не сказав по этому поводу, просто приказал ей сопровождать его к ужину.

Она покорно поднялась на ноги и взяла его под руку. Он же неприятно улыбнулся, сочтя ее дух сломленным. Так, с опущенными глазами, леди Франсис вышла из каюты вместе с горбуном, оставив кинжал спрятанным между свертками бархата и парчи в резном сундуке.

 

Глава 18

Разногласия среди пиратов

Рандольф Сарн и Жан-Пьер ждали их в кают-компании. Не взглянув ни на одного из них, Франсис опустилась в кресло, к которому ее галантно подвел Крейл, и на протяжении всего ужина не подняла головы. Сначала разговор казался несвязанным и обрывочным, но, стоило начать обсуждать плавание, в которое они намеревались пуститься, как только прибудет подкрепление, все заметно оживились.

Подкрепление, узнала она, представляло собой двадцатипушечный пиратский корабль «Искатель приключений», коим командовал некий Роджер Шергалл, и некоторое время три сообщника спорили, нужно или не нужно задерживаться на острове, чтобы добавить к их флотилии еще и «Санто Розарио» — теперь переименованную в «Чайку». От этой идеи в итоге отказались: на галеоне отсутствовали тяжелые орудия. Капитан «Вампира» предложил спустить судно на воду и уничтожить на подходящем расстоянии от острова.

— Потому что, — заметил Сарн, — судну, предположительно пошедшему ко дну три месяца назад, лучше на дне моря. Лучше и безопаснее.

— Но чтобы исключить весь риск, мой друг, вместе с ним вам придется потопить и всю его команду, — цинично возразил Гидеон. — Нет, пусть останется. Мы не собираемся возвращаться в Порт-Рояль. С этих пор «Вампир» будет останавливаться только на Тортуге.

Жан-Пьер нахмурился и покачал головой.

— Мне это не нравится, — объявил он. — Мне не по нутру это бегство от Гарри Моргана. Он умен! Он поймет, что мы избегаем его, и спросит себя, чего мы боимся. А когда Морган начинает задавать такие вопросы себе, это нехорошо.

— Ты боишься Моргана, Жан-Пьер? — ласково спросил Гидеон.

— Боюсь? Нет, — отмахнулся француз. — Но я глубоко уважаю его ум. Почему бы нам не вернуться в Порт-Рояль? Разве за все эти недели мы делали что-то такое, чего не делал Морган? А он теперь рыцарь и вице-губернатор Ямайки.

— И друг Криспина Барбикана, — сухо прибавил Гидеон.

Жан-Пьер ухмыльнулся.

— А какое это имеет отношение к нам? — спросил он с наигранным удивлением. — Судно Криспина погибло в шторме три месяца назад. Разве мы управляем стихиями?

На мгновение в глазах Гидеона мелькнул свет одобрения, но Сарн нахмурился и с сарказмом заговорил:

— Полагаю, никому не будет любопытно, каким образом ее светлость вдруг оказалась при этом в добром здравии на борту «Вампира», когда «Санто Розарио» погибла со всей своей командой. Ты дурак, Жан-Пьер!

Франсис, напряженно вслушиваясь, начала осознавать определенную напряженность, витавшую в атмосфере.

— А разве этот вопрос не будут задавать на Тортуге и, — взгляд Жан-Пьера метнулся к Гидеону, — в Лондоне? Конечно, будут, и история, которая пресечет любопытство в тех местах, вполне сгодится и в Порт-Рояле, n'est-ce pas?

— Ты очень хочешь вернуться в Порт-Рояль, — подозрительно сказал Сарн. — Почему?

Жан-Пьер пожал плечами:

— Потому что я достаточно долго плавал с Морганом, чтобы знать, что там, где он, также найдется выгода и для таких, как мы. Разве три года в Лондоне это изменили? Валлиец Гарри пират, он им был, есть и будет, не важно, под каким флагом он плавает или во что одет.

Он откинулся назад и поднял свой бокал, и над его кромкой его темные глаза обвели остальных с выражением, оставшимся загадкой для Франсис. Следующие его слова дали ей ключ:

— Шергалл будет думать так же, как я. Он был одним из капитанов Моргана и набирает своих людей из тех, что плавали с адмиралом.

Гидеон и Сарн обменялись взглядами. Жан-Пьер был популярен, а Роджер Шергалл хорошо известен и уважаем среди пиратов. Если бы дело дошло до состязания на силу, ситуация вполне могла бы обернуться против настоящих лидеров.

Наступила короткая тишина. Жан-Пьер вновь наполнил свой бокал, явно безразличный к эффекту своей замаскированной угрозы, и в светлых, холодных глазах Рандольфа Сарна пробудился жестокий гнев. Он открыл рот, чтобы заговорить, но при виде поднятой руки Гидеона осекся.

— Допустим, — мягко произнес горбун, — что у меня есть правдоподобное объяснение присутствия здесь ее светлости. Есть ли другая причина, Жан-Пьер, кроме надежды на добычу, почему ты советуешь вернуться на Ямайку?

— Mais oui! — Жан-Пьер наклонился вперед через стол. — Я так это вижу. Когда миледи и ее брат убежали с Криспином Барбиканом, вы пожелали последовать за ними как можно быстрее. За плавание на самом быстром корабле в Порт-Рояле вы хорошо нам заплатили, но, не найдя того, кого мы искали, мы поплыли по нашим обычным делам, то есть грабить испанцев. В этом нет преступления! За это Моргану было пожаловано рыцарское звание. Потом мы находим миледи — как, я не знаю. Это вам, месье, объяснять.

— Это будет объяснено, — тихо вставил Гидеон. — Продолжай.

— Со временем, месье, история этого чудесного спасения достигнет Порт-Рояля — и сэра Генри Моргана. Но мы не вернемся в Порт-Рояль. Мы приплывем на Тортугу. Разве это не заставит сэра Генри задуматься? Разве он не станет спрашивать себя, почему вы, английский маркиз, не возвращаетесь в английскую колонию, где находится ваша плантация, и вместо этого плывете в пиратскую цитадель, да к тому же еще и французскую? Э-э, месье, он заподозрит неладное, а когда Морган становится подозрительным… — Он смолк и красноречиво пожал плечами.

— В том, что ты говоришь, Жан-Пьер, есть смысл, — медленно согласился Гидеон. Правой рукой он задумчиво поглаживал свой подбородок, и кольцо с опалом зловеще поблескивало на его пальце. — Мы подумаем об этом.

— К черту раздумье! — воскликнул Сарн. — Я не поведу свой корабль в Порт-Рояль, пока Морган вице-губернатор. Я иду на Тортугу.

— Я сказал, что мы подумаем об этом, — повторил Гидеон и бросил предупредительный взгляд на своего сообщника. — Не будем торопиться, пройдет еще много времени, прежде чем мы доберемся до порта. Но, как и Жан-Пьер, я уважаю проницательность сэра Генри Моргана и не желаю вызывать его подозрения. Рано или поздно я должен вернуться в Порт-Рояль, чтобы уладить кое-какие дела.

Желтоватое лицо Сарна стало подозрительным.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил он.

Гидеон взглянул на него с легким удивлением:

— Я хочу сказать, что мне надо устроить продажу моей плантации. Когда я заполучу Ротердейл, мои интересы в Вест-Индии закончатся.

— А что будет с нами? — спросил пират, но Крейл рассмеялся.

— Мы расстанемся, я полагаю, с обоюдными выражениями доброжелательности, — сказал он. — «Вампир» станет вашим, Сарн. Я подарю его вам и больше не буду требовать своей доли добычи. Затем с моей очаровательной невестой, — он смолк, чтобы насмешливо поклониться Франсис, — я вернусь в Англию как маркиз Ротердейл. Новый Свет сослужил мне свою службу, снабдив необходимым мне золотом для получения титула маркиза. Теперь у меня больше нет своих интересов в этих варварских землях.

— Так, значит, вы покинете нас. — Сарн откинулся в своем кресле и засунул руки в карманы. — Вы либо очень уверены в себе, раз говорите нам такое, мистер Крейл, либо очень глупы. Что мне помешает убить вас и снова стать себе хозяином?

— Ничто, — сказал Гидеон, явно скучая. — Но я не вижу, что вы выиграете от этого, тогда как однажды вам может прийтись туго, когда вам придется объяснять мою смерть. Как головорез, Сарн, вы вне сравнения, но вам недостает ума. Убить меня без надежды на выгоду для себя было бы поступком глупца.

Мгновение Сарн пристально смотрел на него, а затем его взгляд неторопливо, почти украдкой переместился на Франсис.

— Да уж, и правда, я ничего не выиграю, — заговорил он почти примирительно. — Тогда подождем, посмотрим, что пошлет нам удача. Как вы говорите, мы не торопимся.

— Вот это мудрые слова, — с удовольствием в голосе заметил Гидеон. — Помните, Сарн, нет ничего плохого в том, чтобы иметь влиятельного при дворе друга, а я стану влиятельным, не сомневайтесь.

— Я не сомневаюсь, — бросил Сарн и по-волчьи ухмыльнулся. — Когда все будет кончено, многие будут плясать под вашу дудку.

Он снова взглянул на Франсис, и это не укрылось от Гидеона. Он улыбнулся.

— Точно, — сказал он мягко. — Видите, Сарн, лучше быть моим другом, чем моим врагом. Франсис! — Девушка подняла глаза и вздрогнула. Гидеон отодвинул свое кресло и поднялся, властно протягивая ей свою тонкую руку. — Ваш похоронный вид начинает меня утомлять. Идите в свою каюту.

Она не произнесла ни слова протеста и, покорно поднявшись со своего места, проследовала за ним к двери. Распахнув ее перед ней, он положил ей руку на плечо.

— Вы невежливы, Франсис, — сказал он. — Уходя, принято желать всем спокойной ночи.

— Желаю вам спокойной ночи, джентльмены, — произнесла она тихо.

Сарн продолжал сидеть, развалясь, в своем кресле, а Жан-Пьер встал и поклонился.

— A votre service, miledy, — галантно ответил он, игнорируя саркастический смех своего капитана.

На следующий день Франсис сидела на палубе юта, она была одна, и одно то, что ее светлость могла вот так сидеть в одиночестве без всякой охраны на борту одного из самых знаменитых пиратских кораблей в Карибском море, красноречиво говорило о власти горбуна.

При виде берега слезы заструились по ее бледным щекам. Внезапно рядом раздался ненавистный мелодичный голос:

— Я должен просить вас прекратить это, Франсис. Ничто не раздражает меня больше, чем женщина, плачущая по каждому пустяку. Это недостойно и вам не к лицу.

Она смахнула слезы и взглянула на Гидеона.

— Я еду на берег, — заявил Гидеон. — Вам не надо волноваться, пока меня не будет. — Он взял ее безвольную руку и поднес к губам. — Прощайте, любовь моя.

Франсис ничего не ответила. Гидеон медленно и неуклюже спустился вниз по лестнице и скрылся из вида. Когда она снова увидела его, он уже сидел в лодке вместе с Рандольфом Сарном.

Франсис вскочила на ноги. Вот он, шанс, которого она ждала. Если бы она только могла найти тюрьму Криспина и поговорить с ним, они смогли бы придумать какой-нибудь план спасения. Она точно не знала, где его искать, но, догадавшись, что, скорее всего, он будет заточен где-то в недрах корабля, осторожно начала спускаться вниз. Внезапно позади раздались шаги, и, обернувшись, она столкнулась с Жан-Пьером.

Он поклонился с притворным уважением, и его белые зубы сверкнули в улыбке, ничего не имеющей общего со смирением.

— Тысяча извинений, миледи, — экстравагантно сказал он. — Но вам не разрешено здесь находиться.

Жан-Пьер проводил миледи в кают-компанию, где она в унынии подошла к креслу во главе стола и опустилась в него, а он, закрыв за собой дверь, прислонился к ней. Франсис сидела не шевелясь, словно поначалу даже не замечала его присутствия. Наконец она со вздохом произнесла:

— Можете не сторожить меня, сэр. Если хотите, я пообещаю, что не выйду из этой комнаты, пока не вернется мой двоюродный брат.

Жан-Пьер отошел от двери и, шагнув вперед, присел на краешек стола, продолжая смотреть на нее сверху вниз. Ее руки сжали подлокотники кресла, но она заставила себя спокойно встретить его бесстыдный взгляд.

— Вы искали Криспина, не так ли? — проговорил он вопросительно.

— А кого еще я должна была бы искать, сэр, на борту этого судна, если не моего брата или моего кузена Маунтхита, а они, я полагаю, заключены вместе с Криспином?

Он усмехнулся и, оставив этот вопрос без ответа, сказал:

— Но ни они, ни он не могут вам помочь, миледи. Вам бы следовало поискать друга в ином месте.

Сердце Франсис заколотилось. Возможно, удача еще не отвернулась от них, если Жан-Пьера удастся убедить помочь им. Она осторожно сказала:

— Где же тогда должна я искать? Если Криспин не может помочь мне, мне не может помочь никто. Вы смеетесь надо мной.

— Э, нет, миледи, parole d'honneur! Я не смеюсь. Я хочу лишь помочь вам. — Он наклонился вперед и заговорил почти шепотом: — Возможно, месье Крейл не столь могуществен, как он воображает. Он не принадлежит к Братству. Среди нас есть люди, которые спрашивают себя, почему мы должны подчиняться тому, кто хочет использовать нас только в своих собственных целях.

Она нахмурилась:

— Но он хорошо вам платит, разве нет?

Жан-Пьер презрительно щелкнул пальцами:

— Обещаниями, не более! Он сказал, что не возьмет своей доли добычи из нашего последнего плавания и этого, и мы согласились, поскольку его доля всегда была самой большой. Но с тех пор мы захватили лишь один корабль. En verite, миледи, люди начинают роптать, а теперь к этому добавились еще вы и ваш брат и виконт. Им это не по душе! Если станет известна правда, кто пострадает? Только не месье Крейл. Он слишком умен! Он найдет какой-нибудь способ свалить вину на нас.

Она подняла глаза и прямо встретила его взгляд:

— В вашей ли власти помочь нам, Жан-Пьер? Вы не найдете нас неблагодарными.

— Возможно, миледи. — Он мягко рассмеялся, словно какой-то приятной мысли, и прикоснулся к золотому кольцу в ухе. — Возможно.

— Может быть, вы ждете прибытия другого судна, чей капитан был одним из людей сэра Генри Моргана? — подсказала она ему, и он взглянул на нее со смесью удивления и восхищения.

— Вы так же умны, как и красивы, миледи. Вы были внимательны вчера вечером, хотя и сидели так спокойно и тихо? Да, я ожидаю прибытия Шергалла. Я поговорил с людьми относительно возвращения на Ямайку и думаю, что с командой «Искателя приключений» преимущество окажется на нашей стороне.

— Вы имеете в виду мятеж? — затаив дыхание, спросила Франсис.

— Мятеж? Я? Что вы, миледи! Мы, члены Братства, сами выбираем себе капитанов, а если он не удовлетворяет нас, мы выбираем другого. Сарн начинает нас не удовлетворять. Вот и все.

Она нетерпеливо взмахнула рукой:

— О, называйте это как хотите, только освободите нас! Вы будете хорошо вознаграждены, обещаю вам. Когда Гидеон будет мертв, мой брат получит свое наследство, да и лорд Маунтхит является наследником большого состояния, а его отец близок к королю Чарльзу. Гидеон не вознаградит вас. Скорее, чтобы защитить себя, он предаст вас. О, умоляю, помогите нам!

Она наклонилась вперед через стол и даже отважилась положить руку ему на плечо, умоляюще глядя ему в глаза. Он рассмеялся, и его рука накрыла ее.

— Но ваш брат и виконт пленники, — заметил он. — А король Чарльз далеко. Но да это не важно. Есть только одна награда, которую я желаю, ma belle. Дайте мне это, и я сделаю, что вы просите.

Она не стала притворяться, что неправильно его поняла. Волна румянца залила ее лицо, и она поднялась на ноги, пытаясь высвободить свою руку.

— Нет! — прошептала она. — Нет, только не это!

Он поднял брови:

— Значит, вы предпочитаете стать женой месье Крейла?

Рыдания стали душить ее, и она отвернулась, прикрыв глаза одной рукой. Другую по-прежнему сжимали сильные пальцы Жан-Пьера, и он задумчиво смотрел на нее.

— Такая маленькая ручка, — пробормотал он. — А ведь именно в ней жизни мужчин.

Она снова попыталась вырвать руку, и на этот раз француз ее отпустил. Она отвернулась и подошла к окну, невидящими глазами уставившись на раскинувшуюся перед ней лагуну. Спустя некоторое время он подошел и встал рядом, и, хотя его глаза торжествующе смотрели на нее, он больше не делал попыток прикоснуться к ней. Настолько уверен он был в ее капитуляции, что сейчас готов был проявить терпение.

Среди хаоса собственных спутанных мыслей Франсис едва сознавала его близость. Ее первый отказ был просто инстинктивным, но теперь она уже сомневалась. Если она откажет Жан-Пьеру, ее последняя надежда умрет, и тогда она будет вынуждена выйти замуж за Гидеона Крейла. Конечно, у нее по-прежнему был кинжал, но убить себя и оставить Криспина, Джонатана и Хэла на дьявольскую расправу горбуну было бы трусливым поступком. Не будет ли лучше купить эти жизни, заплатив за них цену, которую требует Жан-Пьер?

Она в нерешительности заломила руки.

— О, милостивый Боже! — вслух произнесла она. — Криспин, любовь моя, если я сделаю это, чтобы спасти тебя, сможешь ты понять и простить меня?

Внимательный Жан-Пьер вопросительно поднял брови.

— Простить вас, миледи? — спросил он. — Мне думается, вы неправильно меня поняли. Мы договаривались о жизнях вашего брата и виконта. Только их.

Она с испугом взглянула на него:

— Но Криспин…

— Должен умереть, миледи. О, я очень сожалею! Я глубоко восхищаюсь Криспином. Но подумайте сами, ma belle! Если он будет жить и узнает, какой ценой была куплена его свобода, он, без сомнения, не успокоится, пока не наложит на мое горло свои сильные руки. Я что, глупец? Mais non! Ваш брат и милорд Маунтхит, не больше.

Она повернулась к нему, и ее глаза вспыхнули презрительным огнем.

— Тогда я отказываю! — воскликнула она, сжав кулаки и тяжело дыша. — Неужели вы воображаете, что я соглашусь на ваши требования, если мне будет отказано во власти спасти самого дорогого для меня человека? Да, самого дорогого, Жан-Пьер! Дороже даже, чем мой брат, хотя я очень люблю его. Убирайтесь отсюда, сэр!

Он терпеливо выслушал вспышку гнева и, когда она замолчала, тихо проговорил:

— Миледи, я думаю, вы забываете о судьбе, которую уготовил месье Крейл для человека, которого вы так любите. Он не умрет. Он будет отдан в руки Сарна — Сарна Мучителя. Я предлагаю вам спасение. Жизни ваших братьев и быстрая и легкая смерть для того, кого вы любите, вместо смерти в жизни, к которой приговорил его месье Крейл.

Он смолк и вопросительно взглянул на нее.

— Ну так что? — наконец сказал он. — Я не требую ответа немедленно. Подумайте над тем, что я сказал. Все равно, пока не придет «Искатель приключений», предпринять ничего не удастся. — Он наклонился вперед, взял ее руку и поднес к губам. — Вы знаете мои условия, миледи. Выбор остается за вами. Au revoir, ma belle.

Он повернулся и вышел из каюты.

 

Глава 19

Дальнейшие доказательства разногласий

Приказав поменять название «Санто Розарио» на «Чайку» и уничтожить все, что напоминало о галеоне Барбикана, Гидеон Крейл и капитан Сарн сидели в палатке, когда к ним от команды галеона подошла делегация в лице трех офицеров. Оказалось, бывшие соратники капитана Барбикана, обсудив дело меж собой накануне, в надежде на богатую добычу выказали желание принять участие в предприятии, на которое собирались Шергалл и Сарн.

Гидеон принял их, но его взгляд задумчиво остановился на Мэтте Брайарли. С привычной внимательностью к мелочам, горбун еще в самом начале не преминул поинтересоваться, кто из команды особенно предан капитану Барбикану, и единственным названным человеком тогда оказался Брайарли.

— Садитесь, джентльмены. — Гидеон указал на стулья, расставленные вокруг стола, и обратился к Брайарли: — Вы, я полагаю, друг капитана Барбикана.

Мэтт усмехнулся.

— Я не вожу дружбу с теми, от кого отворачивается удача, — сказал он. — Моя преданность там, где добыча, а судя по тому, что я слышу, она теперь с вами.

Гидеон улыбнулся.

— Вы мудры, мой друг, — сказал он. — Капитан Барбикан сейчас никому не может принести пользу, и в наименьшей степени самому себе. Лучше бы вам и вовсе забыть о том, что плавали с ним.

— Моя память не из лучших, — весело ответил Мэтт. — Насколько я помню, последний раз я видел Криспина Барбикана в Порт-Рояле. Э-э… Я прав, ребята?

Гидеон продолжал пристально рассматривать Брайарли, но наконец кивнул, явно удовлетворенный.

— Что же касается вашего желания сопровождать нас, — продолжал он, — я ничего не могу сделать до прибытия капитана Шергалла. Сам я мало понимаю в этих делах, но о вашей просьбе ему сообщат.

Брайарли поблагодарил его, но два его спутника в некотором недоумении смотрели на Сарна. Они ничего не знали о Крейле и были искренне удивлены, что пресловутый пират, который, как известно, навязал своей команде дисциплину, равную дисциплине на любом королевском корабле, спокойно позволял, чтобы его власть узурпировал этот сладкоголосый придворный.

Капитан «Вампира», однако, был слишком озабочен собственными мыслями, чтобы обращать на них внимание. В этой задумчивости он пребывал еще со вчерашнего дня. Странная черта характера заставляла его ради своего собственного удовлетворения копить сокровища, чья красота доставляла ему удовольствие. Вот и теперь, как это довольно часто случалось и раньше, его взгляд остановился на вещи редкостной красоты, хотя на этот раз это была не драгоценность или картина, а живое сокровище из плоти и крови.

Уже почти год красота леди Франсис не выходила у него из головы, но, зная, что она двоюродная сестра и будущая жена Гидеона Крейла, он счел ее вне своей досягаемости. Поддержка Крейла была для него неизмеримо большим, чем любая женщина, как бы прекрасна она ни была. Но скоро этой поддержке придет конец. Слишком поздно капитан Сарн понял, что для горбуна он являлся лишь орудием, которое можно было отбросить, когда оно сослужило службу, и справедливое негодование, рожденное подобным обращением, только усугубило неистовую бурю эмоций, вдохновленных присутствием леди Франсис.

И все же негодование не полностью вытеснило страх. Он мог убить Крейла и завладеть девушкой, но весь Порт-Рояль знал, что Крейл отправился на «Вампире», и его исчезновение будет трудно объяснить. Кроме того, у Сарна было довольно оправданное подозрение, что Франсис скорее убьет себя, чем подчинится ему.

Всю ночь он бился над этой дилеммой, но, только сидя в палатке на берегу, внезапно нашел очевидное решение. Ее светлость будет сопротивляться любой попытке насилия, но разве она не станет более податливой, если он в обмен предложит ей жизни ее брата и кузена?

Поначалу он намеревался сделать не более чем это, но, поразмыслив над своим планом и увидев его огромные возможности, пришел к несколько иному решению. Он предложит ей брак, а затем, убив Крейла — дело простое, — вернется назад в Порт-Рояль с триумфом — спаситель ее светлости и милордов Маунтхита и Ротердейла от злых махинаций Гидеона Крейла. Перед его глазами предстали блестящие перспективы: он увидел себя при дворе мужем прекрасной леди Франсис, в своем экстравагантном великолепии превзошедшим даже ненавистного Моргана и расточающим свои богатства в ослепительном, распущенном обществе, вращавшемся вокруг короля Чарльза.

О капитане Барбикане он подумал лишь мельком. Пират в его новой жизни, которую он так уверенно планировал, будет ему бесполезен и даже может попытаться помешать браку ее светлости с ним. Наконец, рассмотрев все альтернативы, капитан Сарн решил, что безопаснее убить его, хотя, чтобы завоевать расположение Франсис, он был готов поступиться удовольствием слегка помучить его перед этим.

Делом первостепенной важности, однако, было умудриться поговорить с ее светлостью. Капитан Сарн отодвинул стул и встал.

— Я должен вернуться на судно, — отрывисто произнес он. — Вы поедете со мной, мистер Крейл?

Гидеон поднял брови.

— Не вижу на это причин, — ответил он. — Мы и так по необходимости должны проводить много времени на борту этого проклятого судна. Садитесь! Нам некуда торопиться!

Сарн нахмурился и, наклонившись вперед, заговорил так тихо, что другие присутствующие не могли расслышать его слов.

— Сказать по правде, — солгал он, — я мало доверяю Жан-Пьеру. Он готов к мятежу, и оставлять его одного, чтобы он подбил к насилию и остальных, было бы непростительной глупостью. Мне будет спокойнее, если он окажется под моим надзором.

— Как угодно, — беспечно отозвался Гидеон. — Хотя я думаю, что вы зря беспокоитесь. В конце концов, Жан-Пьер всего лишь смертный, и, если он станет причинять слишком много неудобств, найдется легкий способ от него избавиться.

В глазах пирата появилось выражение истинного волнения.

— Будьте осторожны, мистер Крейл, — предостерег он его. — Он популярен у команды и может причинить больше вреда мертвым, чем живым.

— Могу я спросить тогда, что вы собираетесь предпринять?

— Я же вам сказал, мистер Крейл. Не дать ему шанс поднять мятеж. — Он запнулся, а потом прибавил: — Вам бы самому следовало приглядывать за ним, не стоит оставлять его наедине с ее светлостью. У него глаз на красивых девчонок.

Тяжелые веки Гидеона поднялись, и его блестящие глаза холодно взглянули в глаза Сарну.

— Мой дорогой Сарн, — сказал он тоном глубочайшей скуки, — прошу вас, не держите меня за дурака. Вам нужен предлог, чтобы избавиться от Жан-Пьера, не так ли?

Сарн открыл рот от удивления:

— Я думал, вы хотите жениться на ней.

Гидеон вздохнул, скука в его голосе углубилась.

— Неужели вы воображаете, что я питаю к ней романтические чувства? Боже, я не молодой глупец Маунтхит! Господи, Сарн, прекратите мучить меня своими фантазиями!

В любое другое время пират дал бы волю своему негодованию на подобное оскорбление, но сейчас он торопился. Сарн повернулся и быстрым шагом направился к лодке.

Поднявшись на борт «Вампира», он позвал Жан-Пьера, отправил его на берег со сфабрикованным поручением и, таким образом удалив наиболее вероятный источник помех, отправился на поиски ее светлости.

Мучитель нашел Франсис в кают-компании, но она была настолько поглощена собственными горькими мыслями, что даже не слышала, как отворилась дверь. Сарн остановился на пороге, и его холодные глаза зажглись при виде великолепия ее светлости. Девушка сидела у открытых окон на рундуке, и солнечный свет отливал на ее рыже-золотых волосах под кружевным шарфом, подчеркивая контраст между белизной ее кожи и темным богатством испанского платья.

Капитан тихонько прикрыл за собой дверь. Франсис испуганно подняла голову и обернулась. Ее лицо было бледное, а на щеках виднелись следы недавних слез. Пират подошел к столу и оперся обеими руками на его полированную поверхность.

— Вы плачете, миледи? — спросил он, не сводя с нее глаз. — Почему?

— Почему? — повторила она. — Боже милостивый! Тем, кого я люблю, угрожают пытками и смертью, я вынуждена выйти замуж за их убийцу, а вы еще спрашиваете, почему я плачу? Вы ожидали найти меня веселой?

Проигнорировав это, он продолжал смотреть на нее, смущаясь, возможно, в первый раз в своей жизни. Он не привык просить благосклонности у нравившихся ему женщин и, не имея галантности Жан-Пьера, теперь не знал, как продолжать дальше. Наконец, сочтя прямоту лучшим подходом, он заявил:

— В моей власти освободить вас и их, леди Франсис. Крейл уязвим и может умереть от удара ножа так же, как любой другой человек.

При этих словах она взглянула на него с изумлением. После завуалированных угроз прошлого вечера измена Жан-Пьера не очень удивила ее, но то, что капитан Сарн был готов оставить Гидеона, было абсолютно неожиданным.

— Что вы хотите сказать? — пробормотала она, слишком удивленная и испуганная, чтобы разговаривать с ним так же, как с Жан-Пьером.

— Он считает себя в безопасности потому, что все в Порт-Рояле знают, что он отплыл со мной, — ответил пират, — и я не могу сказать, что он пал в битве потому, что он слишком слаб, чтобы сражаться. Нельзя убить человека благородного происхождения безнаказанно. Но он забывает, что я держу пленником настоящего маркиза, вас и лорда Маунтхита. Три спасенные жизни и всего лишь одна отнятая! — Он ухмыльнулся. — Он считает, что мне невыгодно убивать его, но он забывает, что равно мне невыгодно и оставлять его в живых теперь, когда он больше не будет оказывать мне протекцию.

Франсис была озадачена. Хотел ли пират, чтобы Джонатан или Хэл заняли место Гидеона как покровителя его банды головорезов?

— Вы ищете другого покровителя, капитан Сарн? — спросила она. — Мой брат еще ребенок, и я боюсь, что лорд Маунтхит…

Сарн покачал головой.

— Вы неправильно меня поняли, миледи, — прервал он ее. — Я хочу покинуть Братство. С тех пор как я взялся командовать «Вампиром», я собрал огромное состояние. Прошло двадцать лет с тех пор, как я впервые вышел в море, и пятнадцать из них я плавал под черным флагом. Удача не может улыбаться мне вечно.

Теперь она решила, что поняла, куда он клонит, и почувствовала облегчение.

— Тогда вы ищите прощения! Несомненно, мой кузен Маунтхит сможет раздобыть его для вас — его отец имеет некоторое влияние на короля. — Она наклонилась вперед и заговорила откровенно: — Прошлой ночью, капитан Сарн, Гидеон сказал вам, как хорошо иметь друга при дворе. Помогите нам сейчас, и вы получите трех, поскольку мы навсегда останемся в долгу перед вами.

Он ответил не сразу:

— Возможно, я бы хотел сам оказаться при дворе.

— Но вам по-прежнему будут нужны друзья, сэр, — ответила она, надеясь, что охвативший ее испуг не отражался на ее лице. — Насколько я понимаю, не легко войти в придворный круг без благородного покровителя.

— Может быть, нет. Но это будет легче с благородной женой.

Мгновение она думала, что неверно расслышала, но капитан Сарн поспешил рассеять ее сомнения.

— Я предлагаю вам брак, леди Франсис, — сказал он прямо. — В обмен на жизни вашего брата и кузена. Скажите слово, и мой дорогой мистер Крейл упадет за борт с ножом между ребер.

Франсис прижала руки ко лбу и попыталась мыслить ясно. Разногласия среди ее тюремщиков зашли даже глубже, чем она полагала. Каждый из них хотел по различным причинам уничтожить других, и, казалось, именно ее присутствие и раздувало этот огонь предательства и раздора. Какая мрачная ирония, если, сохранив ей жизнь, Гидеон тем самым подписал себе смертный приговор. Она же была приговорена, какой бы из негодяев ни восторжествовал. Куда бы она ни повернулась, никакого пути к спасению не было.

Ее затянувшееся молчание вынудило капитана Сарна почувствовать некоторые опасения. Он принялся искать способ повлиять на ее решение. Подойдя к шкафу, он отпер ящик и вытащил маленькую шкатулку. Открыв ее, он извлек оттуда великолепное жемчужное ожерелье, причем самая большая из жемчужин была с воробьиное яйцо. Пират поднял прекрасное украшение и посмотрел на Франсис.

— Смотрите, — сказал он. — Вы видели когда-либо что-нибудь подобное? Это ожерелье предназначалось кастильской принцессе. Я думаю, оно вам будет больше к лицу, чем любой испанской потаскушке.

— Оно прекрасно. — Франсис одарила жемчужины лишь мимолетным взглядом. Говоря о сделке, пират не упомянул Криспина. — Капитан Сарн, а что станется с Криспином Барбиканом? Вы предлагаете мне и его жизнь тоже?

— К черту Барбикана! — огрызнулся Сарн. — Я не глупец и не намерен, чтобы вы наставляли мне рога вместе с ним.

Легкий румянец окрасил бледные щеки девушки, и она гордо наклонила голову.

— Если я заключу с вами эту сделку, капитан Сарн, — холодно сказала она, — я буду считать свои брачные клятвы данными добровольно. Вы ничего не выиграете, оскорбляя меня.

Если бы она намеренно искала способ разжечь пыл пирата, то не смогла бы найти лучшее средство. Перед лицом такого проявления духа он не устоял.

— Я не хотел вас обидеть. Вот вам доказательства. — Он бросил жемчужины ей на колени. — Есть и другие, изумруды, бриллианты. Я собирал их многие годы, но вы первая женщина, достойная их носить.

— Вы мне льстите, капитан Сарн, но меня не подкупить драгоценностями. — Она взяла переливающееся ожерелье и протянула ему. — Я прошу жизнь человека, и ничто иное меня не удовлетворит.

Он в замешательстве смотрел на нее, не зная, как поступить. Ему и в голову не приходило, что драгоценности не смогут завоевать ее, ведь одни только жемчужины стоили огромной суммы, а он был готов бросить к ее ногам плоды многих лет пиратства. Однако Сарн был достаточно проницателен, чтобы понять, что она не изменит решение, И его безвыходное положение сделало ее еще более желанной.

— Вы многого просите, — наконец пожаловался он. — Вы говорите, что я могу вам доверять, но Барбикан не отпустит вас — ни один разумный человек этого не сделает.

Франсис снова опустила жемчужины себе на колени и сжала руки, чтобы они престали дрожать. Она отчаянно боялась этого угрюмого человека с холодными глазами, он держал в своих руках жизнь Криспина, и ради него девушка продолжала этот унизительный торг.

— А если мы поклянемся никогда больше не встречаться, — предложила она. — О, поверьте мне, такое обещание, данное однажды, будет связывать нас обоих.

Он засмеялся своим леденящим смехом, который кривил его губы, но никогда не касался глаз.

— Барбикан никогда не даст подобного обещания.

— Даст, если я его попрошу, — возразила она. Желание увидеть Криспина снова, пусть хотя бы на миг, заставило ее на время забыть обо всем остальном, и она умоляюще взглянула на пирата. — Позвольте мне увидеть его, капитан Сарн, — молила она. — Если я смогу поговорить с ним наедине, возможно, мне удастся убедить его. Что бы теперь ни произошло, мы должны расстаться, и никакая судьба не может быть ужаснее, чем та, к которой приговорил нас Гидеон.

Капитан Сарн пришел к внезапному решению. Если жизнь капитана Барбикана была ценой, которую она просила, тогда он должен жить — во всяком случае, до тех пор, пока на ее палец не будет надето кольцо.

— Что ж, пусть будет так, — отрывисто сказал он. — Вы увидите его, и, если сможете убедить его дать слово, я пощажу его. Лучше вам пойти к нему прямо сейчас, прежде чем Гидеон снова окажется на борту. Нет, оставьте жемчуг себе, — прибавил он, когда она снова протянула ему ожерелье.

Франсис покачала головой.

— Вы хотите вызвать подозрения Гидеона? — возразила она. — Заберите их, прошу вас.

Он пожал плечами.

— Может быть, так оно и лучше, — согласился он и, взяв ожерелье, снова бросил его в шкатулку. — Я отдам его вам и другие драгоценности в качестве подарка к свадьбе.

Он вышел из каюты и направился в недра корабля, где едва можно было выпрямиться во весь рост. Здесь царил вечный полумрак, а воздух был насыщен запахом смолы и вонью трюмной воды. Франсис следовала за ним с колотящимся сердцем. Наконец Сарн остановился около низкой двери и поднял тяжелые засовы.

Когда дверь со скрипом отворилась, Франсис проскользнула мимо него и оказалась в довольно просторном помещении с низким потолком. В полумраке шевельнулась чья-то фигура, голос ее брата выкрикнул ее имя, и в следующее мгновение он уже очутился в ее объятиях.

Она крепко прижимала его к себе, но через его плечо ее глаза неустанно пытались пронизать мрак. Хэл стоял рядом с ней, но Криспина там не оказалось. Внезапный ужас сжал ее сердце. Она выпустила Джонатана и повернулась к капитану-пирату.

— Где он? — спросила она голосом, почти пронзительным от тревоги. — Если вы солгали мне…

— Терпение, леди Франсис, терпение. — Сарн зажег фонарь, висевший на крючке. — Мистер Крейл хотел, чтобы он был заточен в одиночестве.

Когда фонарь разгорелся, он снял его со стены и подошел к другой двери, скрытой в темноте. Вынув из кармана ключ, он отпер массивный замок и, с трудом отворив дверь, поднял фонарь над головой. Свет залил черную и душную дыру.

Капитан Барбикан, изможденный и небритый, сидел, прислонившись спиной к стене камеры шириной несколько футов. Когда дверь приоткрылась, он поднялся и прикрыл глаза рукой от слепящего света. Звякнула цепь. На мгновение Франсис остолбенела, с ужасом глядя в эту отвратительную тюрьму, а затем с рыданием бросилась вперед и обняла его.

Капитан Сарн повесил фонарь на стену и отошел. Нечаянно его взгляд упал на лорда Маунтхита. Виконт смотрел мимо него в камеру, его лицо мертвенно побледнело. Пират усмехнулся и, прикрыв дверь ногой, властно взял его светлость под руку.

— Оставьте их, — сказал он. — Я обещал ее светлости оставить их наедине.

Сарн зловеще рассмеялся. Хэл отошел в дальний конец своей тюрьмы и опустился на пустой бочонок, мрачно смотря перед собой. Капитан Сарн прислонился к стене и принялся ковырять в зубах, а Джонатан, сев на пол рядом с двоюродным братом и обхватив руками колени, печально воззрился на Сарна. Его былое восхищение Береговым Братством рассеялось.

В камере Франсис обвила шею капитана Барбикана. Он тоже обнял ее, позвякивая кандалами, но удивление от ее прихода на миг лишило его дара речи.

— Франсис! — наконец пробормотал он. — Любимая, как ты здесь очутилась?

С усилием она подавила слезы и попыталась говорить спокойно.

— Капитан Сарн привел меня, — сказала она. — Гидеон отправился на берег. О, Криспин, с тобой все в порядке? Они не… не мучили тебя?

Он покачал головой:

— Нет. Крейл достаточно умен, а потому знает, что муки сердца сильнее, когда нет боли физической, чтобы приглушить мысли. Темнота и одиночество рождают кошмары, истязающие саму душу. — Его руки крепче обняли ее, и по его голосу она вдруг поняла все те страдания, что он пережил. — Лежать здесь беспомощным, не зная, что произошло с тобой в руках этих дьяволов! Боже! Я бы предпочел, чтобы они разорвали мое тело на дыбе.

— Не бойся за меня, — ласково проговорила она. — Пока они обращаются со мной обходительно, а если все остальное не удастся, у меня есть верное средство к спасению. — И она рассказала ему о кинжале, который подняла в каюте накануне.

— Слава богу! — воскликнул он, когда она закончила. — Значит, то безумство принесло хоть какую-то пользу. Но, Франсис, почему Сарн привел тебя сюда? Это не входило в планы Крейла.

— Это не важно, — солгала она торопливо. — Я должна была увидеть тебя, сказать тебе, что я узнала. Криспин, они начали ссориться между собой. Жан-Пьер хочет поднять мятеж. Он желает вернуться в Порт-Рояль, а Сарн, боясь Моргана, на Тортугу. Кроме того, Сарну уже надоело быть орудием в руках Гидеона. Гидеон говорит, что теперь, когда Ротердейл в его руках, он вернется в Англию и больше не будет оказывать протекцию пиратам.

Криспин нахмурился:

— Он сказал им это? Он что, с ума сошел?

Она покачала головой:

— Он верит, что они слишком боятся его, чтобы причинить ему вред. Все знают, что Крейл отплыл на «Вампире», и, если он не вернется, капитану Сарну придется нелегко. Но Гидеон забывает, что для Сарна мы своеобразный щит от опасности. В нашей власти послать Гидеона на виселицу, и Сарн знает это.

— И правда, только Крейл что-то выигрывает от наших смертей, — сказал Криспин, — и, будь он мертв, мы могли бы договориться с Сарном. Наши смерти не принесут ему никакой пользы.

— Он это знает, — ответила она тихо, — и по этой причине он готов нас освободить — за определенную цену.

Что-то в том, как она это сказала, подавило облегчение, которое он должен был бы испытать, услышав эти известия.

— Какая цена, Франсис?

Она на мгновение заколебалась, а затем, положив ему руки на плечи, заглянула в его лицо.

— Криспин, — сказала она. — Можно ли придумать худшую судьбу, чем ту, к которой приговорил нас Гидеон? Я лучше умру, чем выйду за него замуж, и, слава богу, теперь у меня есть возможность это сделать, но как я могу выбрать этот путь к спасению, зная, что за ад на земле он изобрел для тебя! Не лучше ли жить, если жизнью можно достичь некой цели?

— Франсис! — В его голосе появилась нотка страха. — Что ты пытаешься мне сказать?

— Что в моей власти спасти нас всех, если ты всего лишь дашь одно обещание. Капитан Сарн предлагает мне стать его женой в обмен на ваши жизни.

— Что?! — воскликнул он. — Как он смеет!

— О, Криспин, тише! — Франсис бросила боязливый взгляд через плечо. — Если он услышит тебя! Послушай меня, дорогой. Сначала он предложил мне жизни Джонатана и Хэла. Он мечтает затмить Моргана при дворе, и мы должны будем стать его ключами от дверей Лондона. Когда я попросила и твою жизнь тоже, он отказал, зная, что я люблю тебя, но он освободит тебя, если мы пообещаем никогда больше не встречаться. О, я знаю, как это тяжело! Мое сердце разрывается от горя, но знание того, что ты свободен и жив, а Джонатан владеет Ротердейлом, даст мне силы все это вынести.

Он покачал головой:

— Неужели ты думаешь, что я соглашусь купить себе свободу такой ценой и поклянусь выбросить тебя из своей жизни, зная, что для этого ты продала себя дьяволу? Лучше пусть я умру тысячью смертей, да и Джонатан, хоть он еще и ребенок, скорее предпочтет, чтобы ты убила себя. — Он привлек ее к себе и прижался щекой к ее волосам. — Любовь моя, ты не знаешь, что ты делаешь! Сарн — существо без жалости и чести, и один Бог знает, что ты можешь перенести в его руках. Поверь мне, Франсис, выход лежит не здесь.

— А где тогда? — всхлипывала она. — Я не боюсь за себя. Для меня есть быстрый и легкий способ, но ты? Гидеон не бросает слов на ветер. Они будут пытать тебя, — она рыдала, — о, Криспин, не проси этого у меня! Я не могу позволить тебе страдать, если в моей власти спасти тебя. Я не могу, я не могу!

— Ты должна, — решительно сказал он. — Нет худшей муки, на которую они могут обречь мое тело и которую бы я не вынес сотню раз, чем знать, что ты отдана этому злодею. Кроме того, пока мы еще живы, а кто знает, что может еще произойти? Ты говоришь, что они начали ссориться между собой и, если дело дойдет до открытого мятежа, Крейл и Сарн вполне могут быть сметены в сторону.

Она покачала головой.

— Тогда лидером станет Жан-Пьер, — ответила она. — А он менее щедр, чем капитан Сарн. Он-то не пощадит тебя. — Она прочла испуганный вопрос в его глазах и вздохнула. — О да, — устало произнесла она, — Жан-Пьер тоже хочет заключить со мной сделку, хотя и не предлагает мне стать его женой.

Последовала долгая тишина.

— Боже! — наконец заговорил Криспин голосом подавленной страсти. — Каким оскорблениям я подверг тебя! Когда я случайно встретил тебя в ту ночь в Бристоле, твой дед счел меня защитником, посланным самим Господом Богом, чтобы спасти тебя. Ах, если бы он только знал, в какой омут я увлеку тебя, он проклял бы меня.

— Нет! — возразила она. — Разве тогда ты не спас нас и потом еще раз на Ямайке? Возможно, ты прав и какое-нибудь чудо еще освободит нас. Если они подерутся между собой, и группа Жан-Пьера возьмет верх, может быть, нам удастся договориться с этим капитаном Шергаллом, от чьей поддержки он зависит.

— Шергалл? — прервал Криспин. — Не Роджер Шергалл с «Искателя приключений»?

— Да, да, — пробормотала она. — Так зовут человека, которого они ждут. Криспин, он нам поможет?

— Я не знаю, — медленно ответил Криспин. — Многое зависит от одной вещи.

— Какой, Криспин?

— Вопрос в том, является ли Роджер Шергалл человеком слова. — Он сжал ее руки в своих и быстро заговорил: — Послушай, я знал Шергалла, когда мы вместе плавали под командованием Моргана, и однажды в Порто-Бельо я спас ему жизнь. Тогда он поклялся, что, если когда-нибудь в его власти будет оказать мне подобную услугу, мне только надо будет напомнить ему о том дне. Теперь пришло время проверить это. Когда они ожидают его?

— В любое время, я думаю. Исходя из того, что они говорили вчера, назначенный день встречи прошел.

— Только бы с ним ничего не случилось! — пылко воскликнул Криспин. — Каким-то образом я должен поговорить с ним, но как? — Он сделал паузу, а затем продолжал, наполовину обращаясь к самому себе: — Несомненно, он отдаст салют, когда доберется до острова. Так я узнаю о его прибытии. Если бы я смог освободиться, Джонатан и Маунтхит могли бы открыть эту дверь, но мне будут мешать эти проклятые кандалы. Боже! Что за дьявол надоумил их заковать меня в цепи? Франсис! Я не могу освободиться — глупо даже думать об этом. Только ты можешь передать известие о нашем бедствии Роджеру Шергаллу. Если он готов помочь нам, скажи, что ему лучше поддержать Жан-Пьера, поскольку только так Сарна и Крейла можно уничтожить. Еще скажи, что он должен защищать тебя. До прибытия Шергалла ты должна натравливать этих негодяев одного на другого и так выиграть время. — Он сделал паузу, ища ее лицо глазами. — Это опасно, любовь моя, и тебе не к кому будет обратиться, если что-то пойдет не так.

— У меня есть кинжал, — решительно ответила девушка, и ее глаза встретились с его, внезапно озарившись слабой улыбкой. — Только посмотри, в какую отважную амазонку ты превратил пуританку!

Снаружи послышались шаги, и легкий, мимолетный смех исчез с ее лица. Она с состраданием взглянула на него и пробормотала его имя.

— Мужайся, сердце мое, — сказал он тихо. — Когда мы снова встретимся, мы будем близко к свободе.

«Если встретимся вообще», — прибавил он про себя и ту же мысль прочел в ее глазах. Никто не отважился произнести это вслух, но, когда они поцеловались, их губы слились, словно это и в самом деле было последнее прощание.

Сарн стоял в дверях, Маунтхит выглядывал из-за его локтя.

— Здравствуйте, милорд. Боюсь, мы товарищи по несчастью, хотя и разделены дверью из массивного английского дуба, — обратился Криспин к виконту.

Виконт обратил на него искаженное от ревности лицо.

— Нас разделяет не только эта дверь, пиратский пес! — сплюнул он. — Моя самая глубочайшая надежда, что прежде, чем я умру, я смогу услышать, как вы визжите от боли!

— Что за благородный джентльмен! — изумился Криспин, с насмешкой взглянув на виконта. — Какая сила духа! Какая храбрость!

— Довольно! Довольно! — вмешался Сарн с ухмылкой. — Пойдемте, миледи, еще миг — и они набросятся друг на друга.

Фамильярно взяв девушку под руку, он вывел ее из камеры.

 

Глава 20

Офицеры «Искателя приключений»

Выйдя из камеры Криспина, Франсис повернулась к брату, но Сарн резко оборвал ее после первых же слов:

— Мы больше не можем задерживаться, леди Франсис, ваш кузен может вернуться в любой момент, а я не хочу, чтобы он застал нас здесь.

Она кивнула и привлекла мальчика к себе, чтобы его поцеловать.

— Мужайся, — прошептала она под прикрытием объятия. — Все может быть не таким уж и безнадежным, как кажется.

Она увидела внезапный вопрос в его глазах и нахмурилась в знак предупреждения. На виконта она даже не взглянула и, повернувшись к пирату, объявила:

— Я готова, капитан Сарн.

Он уже погасил фонарь и вернул его на место, но не успели они выйти, как Хэл схватил ее за руку.

— Франсис! — воскликнул он со смесью укора и мольбы. — Вы не можете так просто уйти, не сказав мне ни слова. Мы можем никогда больше не встретиться.

Она вырвала руку и подняла на него взор. Он невольно отпрянул: голубые глаза, которые могли быть такими нежными, теперь были наполнены неописуемым презрением и гневом. Она не произнесла ни слова и, проходя мимо него, с отвращением отвела юбки, словно боясь испачкаться.

Пират молча отвел ее в кают-компанию и, как только они снова оказались внутри этой фантастической сокровищницы, мрачно уставился на нее.

— Ну? — спросил он. — Он согласился?

Франсис заколебалась, сжимая и разжимая руки.

— Нет, — неохотно признала она. — Он не дал мне слова. — Она сделала шаг вперед, ища глазами его мрачное, невыразительное лицо. — Но он даст, я уверена в этом. Если бы вы только немного подождали, капитан Сарн. Несколько дней ведь не имеют значения?

Он мрачно смотрел на нее.

— Вопрос в том, как долго будет ждать Крейл? Вы хотите получить слишком многое и в итоге только все потеряете. Если Барбикан не образумится, пусть гниет в аду, мне все равно. Я достаточно долго потакал вам, а я не очень терпеливый человек.

Она поняла, что только отвага могла сейчас спасти положение, и, подавив растущее чувство паники, с притворным равнодушием отвернулась.

— Тогда, боюсь, вам придется научиться терпению, сэр. Жизнь Криспина Барбикана по-прежнему является ценой, которую я требую от вас, и, если вы откажетесь дать мне ее, я отказываюсь от сделки.

Мгновение он молча смотрел на нее, не в силах говорить от удивления: никогда раньше ни одна женщина не смела отказывать ему таким образом. Придя в себя, он прорычал:

— Да как вы смеете?

— Я предупреждала вас, капитан Сарн, что вы ничего не выиграете, оскорбляя меня. — И она метнула на него проницательный взгляд из-под длинных ресниц. — Что, по-вашему, сделает Гидеон, если я расскажу ему о вашем предложении?

Он коротко рассмеялся:

— Со мной этот трюк не сработает, девочка моя. Вы боитесь Крейла больше, чем меня, иначе вы бы и слушать не стали мое предложение.

— Я слушала потому, что вы дали мне надежду, пусть маленькую, но надежду спасти жизнь Криспина. Теперь вы уничтожили ее. — Она пожала плечами. — Тогда какая разница, если об этом узнает Гидеон?

— А что же ваш брат и лорд Маунтхит?

— Мой брат, сэр, ребенок, но он тоже маркиз Ротердейл и, я не сомневаюсь, примет смерть с храбростью. Что же касается лорда Маунтхита, то он лжец и мошенник.

— Крейл не намерен убивать вас, леди Франсис, и Барбикана тоже. Вы слышали, что он сказал вчера. Можете ли вы последовать этому пути, когда есть другой?

— Это выбор из двух зол, капитан Сарн, а жизнь есть лишь груз, который можно сбросить, если он слишком тяжел.

Смысл этого был очевиден, и при подобном подтверждении его ранних страхов глаза Сарна сузились во внезапной тревоге.

— У вас нет возможности убить себя. — Он схватил ее за руку, развернув лицом к себе. — Не так ли?

Она на секунду испугалась, что он догадается о ее секрете, но быстро нашла способ загладить свою ошибку.

— Глупец, у меня их дюжина! Разве нельзя из шелка или бархата сделать веревку? Разве нет под судном воды? Я могу забрать свою жизнь, когда пожелаю, и вы это знаете. Ну, теперь вы согласны с моим условием?

Он выпустил ее и отступил на шаг.

— Вы думаете, он пообещает?

— Я надеюсь.

— Я подожду двадцать четыре часа, не дольше, и, если вы обманете меня, вы об этом пожалеете. Барбикан не единственный мой пленник, и ваш маленький брат может не вынести пытку так же храбро, как быструю смерть.

Бросив последнюю угрозу, он вышел, а Франсис, вся дрожа, опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Во всяком случае, она выиграла короткую передышку, но опасность еще не миновала: в любой момент Гидеон мог отдать приказ, который приговорит Криспина к пытке, а Джонатана к верной смерти, и Жан-Пьер не станет ждать ответа. Если Роджер Шергалл скоро не появится…

Той ночью она плохо спала и на следующее утро встала бледной и усталой. Черный фрегат по-прежнему покачивался в одиночестве на мерцающей глади лагуны. На поверхности все казалось таким же, как вчера, Гидеон являл собой саму любезность, наслаждаясь столь любимой им властью, и если капитан Сарн и казался мрачным, то это было его обычное расположение духа. Только Жан-Пьеру недоставало его обычной бодрой наглости, и между его бровями пролегли едва заметные складки. Франсис догадалась, что он ожидал прибытия «Искателя приключений» с тем же нетерпением, что и она.

До полудня Франсис сидела под навесом на палубе фрегата, то и дело переводя взгляд на мыс, где дежурили пираты, ведь именно они первыми дадут знать о приближении другого судна. Но солнце медленно подобралось к зениту, а криков или приветственных пушечных залпов все не раздавалось, и к тому времени, как все собрались на обед, нервы Франсис были напряжены до предела.

Двадцатичетырехчасовая отсрочка, данная ей капитаном Сарном, почти подошла к концу, но она, как ни старалась, не могла придумать способ выиграть еще немного времени. Если Сарн возьмет все в свои руки и убьет Гидеона, все будет кончено.

Обед, казалось, тянулся бесконечно. Гидеон беседовал с таким апломбом, словно сидел в собственном доме в Лондоне и, судя по всему, не замечал мрачного молчания своих собеседников. Его прекрасный выразительный голос журчал и журчал, будто неиссякаемый ручеек, пока Франсис не стиснула зубы и не сжала кулаки, чтобы не закричать.

Наконец, его прервали отнюдь не двусмысленным образом. Не так далеко грохнула пушка, за ней последовали один за другим два пистолетных выстрела. Сарн отодвинул кресло и поднялся на ноги.

— Это сигнал, — сказал он. — Должно быть, «Искатель приключений». Наконец-то!

Он торопливо вышел из каюты. Воцарилась короткая тишина. Жан-Пьер не шевельнулся, нисколько не изменившись в лице, а Франсис сидела с опущенной головой и смотрела на свои руки, сложенные на коленях, боясь, как бы Гидеон не заметил внезапных слез облегчения, подкативших к ее глазам. Крейл допил вино, поставил хрупкий бокал и промокнул губы кружевным платком.

— Капитан Шергалл опоздал, — заметил он. — Прошло уже пять дней с назначенного срока.

— Ветра дуют вне зависимости от воли человека, — ответил Жан-Пьер, не поднимая глаз. — Хорошо, что он вообще прибыл.

— Да, да. — Гидеон встал и неторопливо направился к двери. Там он остановился и взглянул на ее светлость. — Вы останетесь здесь, Франсис, — мягко сказал он.

Последовала пауза. Наконец Жан-Пьер, по-прежнему не поднимая глаз, заговорил:

— Шергалл здесь, миледи. У вас готов для меня ответ?

— Я не знаю. — Франсис поднялась на ноги и подошла к окнам, повернувшись к нему спиной. — Я не знаю!

— Вы должны быстро решать, миледи. То, что должно быть сделано, должно быть сделано прежде, чем мы снова выйдем в море, или вообще никогда. — Его голос стал убеждающим. — Давайте, ma belle, почему вы колеблетесь? Подумайте о тех, кого вы любите, чья единственная надежда на спасение в ваших руках. Пошлете ли вы своего брата на смерть и вашего возлюбленного на муки, зная, что в вашей власти спасти их?

— Спасти их, да, но какой ценой! — Она порывисто обернулась к нему с последней мольбой, хотя в глубине души понимала, что та была бесполезна. — Жан-Пьер, проявите милосердие! Просите чего угодно — богатства, земель, почестей, — и оно будет ваше. Я клянусь!

Он покачал головой:

— Когда я захочу богатства, ma chere, я возьму его с кораблей Испании, а что значат земли и почести для такого, как я? Давайте же отвечайте! С кем пойдете вы: со мной или с месье Крейлом?

— Или с капитаном Сарном, — тихо произнесла она, и он вскочил на ноги с такой порывистостью, что его кресло заскользило по полу.

— Сарн? — повторил он. — Матерь Божья! Неужто этот злой дьявол думает обладать вами?

— Он предлагает мне стать его женой, — ровно ответил Франсис, — и жизнь капитана Барбикана!

— Женой! — Ярость Жан-Пьера на мгновение уступила место изумлению. — Клянусь всеми святыми! Что за блажь пришла ему в голову?

— Капитан Сарн честолюбив, — ответила она. — Он хочет оказаться при дворе.

Жан-Пьер усмехнулся:

— Чтобы превзойти Моргана, n'est-ce pas? Он ненавидит валлийца Гарри так же сильно, как боится. Но у меня нет таких амбиций. — Он обошел вокруг стола и, подойдя к ней, схватил ее за плечи, напряженно вглядываясь в ее лицо сверху вниз. — Об этом не надо даже думать. Быть женой Сарна не лучше, чем стать маркизой. Mon dieu, вы его не знаете!

— Он отпустит Криспина, — упрямо возразила она. — Если мы поклянемся никогда больше не встречаться, а чтобы спасти его, я стану женой хоть самого дьявола.

— Так, так. — Он оттолкнул ее, внезапно рассвирепев. — Делайте что хотите, миледи! Но если Шергалл поддержит меня, капитаном «Вампира» буду я, и мне не придется торговаться с вами. Вы станете моей, хотите вы этого или нет!

С этими словами он повернулся, чтобы уйти, и ее охватила внезапная паника. Только с помощью Жан-Пьера могла она добраться до Роджера Шергалла, и только через француза мог Шергалл надеяться уничтожить Сарна и Гидеона Крейла. Она бросилась вперед и схватила его за руку:

— Жан-Пьер, подождите! Вы не поняли меня.

Он остановился и вопросительно взглянул на нее. Она судорожно принялась искать какой-нибудь способ умиротворить его, но только одна идея пришла ей в голову, и, хотя она содрогнулась при одной только мысли, отчаяние заставило ее продолжать.

— Вы не поняли меня, — повторила она и сделала шаг ближе. — Если я должна сделать выбор, вы же не думаете, что я с охотой стану женой капитана Сарна?

Мгновение она опасалась, но он мягко рассмеялся с нотками нескрываемого торжества в голосе, и она поняла, что ее отчаянная уловка удалась. Все, что оставалось, — это убедительно играть ненавистную роль.

— Я боюсь его, Жан-Пьер, так же сильно, как я боюсь Гидеона, — жалобно сказала она. — Но на карту поставлена жизнь Криспина. Если бы не это, — она положила ему руки на плечи и даже отважилась украдкой взглянуть ему в лицо, — если бы не это… — повторила она.

Подозрение по-прежнему таилось в его темных глазах.

— А Криспин, миледи? Вы больше не любите его?

Она вздохнула и отвернулась.

— А любила ли я его когда-нибудь? — задумчиво произнесла она. — Я не знаю. Но спасти его я спасу, если в моей власти будет это сделать. Благодарность требует этого от меня. — Она прижала руки ко лбу, и ее голос дрогнул. — О, почему вы не хотите помочь мне? Если капитан Сарн может пощадить его, почему не можете сделать этого и вы?

— А если я это сделаю, ma chere? Вы не обманете меня и не вернетесь к нему?

Она покачала головой:

— Зачем вы спрашиваете об этом? Он слишком горд, чтобы простить. Я буду верна вам, Жан-Пьер.

Он снова рассмеялся и было заключил ее в объятия, но она отстранилась:

— Его жизнь и свобода, Жан-Пьер? Вы клянетесь?

— Все, что угодно! — прохрипел он. — Все, что угодно, ma belle.

Он поцеловал ее, и Франсис вынесла ненавистные объятия, не протестуя. Ни она, ни Жан-Пьер не заметили за полуоткрытой дверью одетую в черное фигуру Рандольфа Сарна, стоявшего в темноте прохода. Несколько секунд он молча смотрел на них. Его светлые жестокие глаза злобно сузились, и он ушел так же тихо, как и пришел. Прошла минута, а затем, гулко отдаваясь по деревянному полу, раздались его громкие приближающиеся шаги.

Он быстро вошел в каюту и обратился к Франсис:

— Миледи, мистер Крейл приказывает вам вернуться в свою каюту. Немедленно.

Она подняла на него испуганный взгляд. До сих пор ей не приходило в голову, что прибытие капитана Шергалла будет означать ограничение ее свободы. Она взглянула на Жан-Пьера, но он наполнял свой бокал и не смотрел на нее.

Поняв, что протестовать бесполезно, она смиренно направилась к двери. Сарн последовал за ней, но на пороге своей каюты она обернулась к нему лицом.

— Сэр! — проговорила она тоном высокомерного вопроса.

Пират ухмыльнулся:

— Крейл осторожный человек. Он не хочет, Чтобы вас увидел Шергалл, когда поднимется на борт. Кроме того, он будет чувствовать себя намного увереннее, если ваша дверь будет заперта, а ключ лежать у него в кармане.

Взяв ее за руку, он бесцеремонно втолкнул в каюту, и миг спустя она услышала, как в замке повернулся ключ. Когда его удаляющиеся шаги стихли, она бросилась на узкую постель и дала волю своему отчаянию. Теперь-то она знала, что никогда не доберется до Роджера Шергалла. Все ее усилия, весь тот позор и страх, что она вынесла, оказались напрасны, и, хотя она знала, что Гидеон не имел о них никакого представления, он разбил ее надежды так ловко, словно знал все.

Тем временем «Искатель приключений» встал на якорь в лагуне, и к «Вампиру» подошла лодка с его капитаном на борту. Роджер Шергалл оказался маленьким, худым человеком с морщинистым лицом, широким, тонкогубым ртом и печальными глазами обезьяны. Он был одет по пиратской моде, в странную смесь чуть ли не лохмотьев и безвкусных пышных нарядов, и вооружен огромной абордажной саблей.

Шергалл рассказал, что задержался из-за преследования и захвата испанского корабля, чей груз оказался состоящим главным образом из разнообразных вин, и незамедлительно предложил отпраздновать эту победу. После разговор обратился к теме соглашения, которое необходимо было подписать, прежде чем пуститься в запланированное обоими капитанами опасное предприятие. Следовало ясно изложить различные доли, которые, согласно обычаю, получат в итоге офицеры и команды двух кораблей, но, поскольку Шергалл поднялся на борт «Вампира» один, не считая гребцов его лодки, было решено, что для обсуждения этого важного дела он вернется этим вечером с двумя своими главными помощниками. После этого пират возвратился на свое судно и, едва ступив на палубу, немедленно приказал начать разгрузку захваченных вин.

Обо всем этом леди Франсис ничего не знала, и, только когда Гидеон выпустил ее из каюты, чтобы она присоединилась к нему за ужином, она поняла, что Шергалла на борту «Вампира» нет. Из разговора за едой она узнала, что капитан и офицеры «Искателя приключений» вернутся чуть позже, но у нее не осталось надежды встретиться с ними. Помочь ей могло только чудо.

Ужин почти закончился, когда Гидеон обратился к ней в первый раз.

— Прежде чем вы снова удалитесь в свою каюту, моя дорогая Франсис, — сказал он, — я должен вам кое-что сказать. За прошедшие два дня я посвятил значительное время сочинению подходящей истории, объяснявшей бы ваше спасение после крушения «Санто Розарио», которая, как вы помните, погибла в ужасном шторме каких-то три месяца назад. И наконец, я придумал историю, которая удовлетворит даже скептиков. Боюсь, правда, она представит нашего доброго друга капитана Барбикана не в очень выгодном свете, но это, в конце концов, явится наименьшим из его страданий.

Он сделал паузу и взял понюшку табаку из украшенной драгоценностями шкатулки, не отрывая взгляда от лица девушки. Смертельно побледнев, она смотрела на него испуганными, отчаянными глазами загнанного зверя. Гидеон задумчиво улыбнулся и продолжал:

— Не думаю, что мне стоит рассказывать вам, каково это объяснение, но уверяю вас, оно крайне хитроумно и удивительно впечатляюще. Но дело в том, моя дорогая Франсис, что теперь в отсрочке больше нет необходимости. Я могу избавиться от своих нежелательных… э-э-э… гостей, когда захочу.

Он снова сделал паузу и благосклонно оглядел стол.

— Однако я решил, — продолжал Гидеон, — что это дело вполне может подождать, пока мы снова не выйдем в море. Хотя меня сильно огорчает мысль о необходимости обманывать нашего уважаемого друга капитана Шергалла, его известная привязанность к сэру Генри Моргану вынуждает меня воздержаться от посвящения его в наши дела. — Он вздохнул и сокрушенно покачал головой. — Ах, эта потребность в поддержании тайны такая жалость, такая жалость! Отважная карьера капитана Барбикана и его несчастный конец стали бы такой забавной историей! Мне было бы так приятно рассказать ее. О, любовь моя, вы уже покидаете нас?

Франсис встала и с невнятным восклицанием направилась к двери, но, сделав пару шагов, без звука рухнула на пол. И Сарн, и Жан-Пьер вскочили на ноги, но Гидеон просто поудобнее устроился в кресле и бесстрастно окинул взором хрупкую фигурку на полу.

— Как трогательно, — холодно процедил он сквозь зубы. — Кажется, ее светлость начинает понимать, как глупо не подчиняться мне. Да, подними ее, Жан-Пьер. Капитан Шергалл может прибыть в любой момент. — Он неторопливо поднялся на ноги. — Прошу, сделай милость, отнеси ее в каюту.

Молодой француз припал на одно колено и бережно поднял Франсис. Крейл проводил его в каюту девушки и с порога смотрел, как он клал ее на постель.

— Мы оставим ее здесь, Жан-Пьер, — бросил он равнодушно. — Пусть сама приходит в себя. Капитан Шергалл скоро снова будет здесь, а я не хочу, чтобы он узнал о ее присутствии на борту этого судна. Возможно, позже, но не сейчас.

Жан-Пьер вышел из каюты и, когда Гидеон запер дверь и бросил ключ в карман, последовал за ним. Внезапно он споткнулся и тяжело навалился на горбуна, пробормотав тысячу извинений. Крейл отмахнулся и направился на палубу.

Француз подождал, пока он не скроется из вида с хитрой улыбкой на губах, а затем взглянул на свою правую руку. На его ладони лежал ключ. Будучи маленьким мальчиком, Жан-Пьеру часто доводилось обчищать карманы, и его пальцы сохранили былую проворность. Мгновение он задумчиво смотрел на ключ и потом, бросив косой взгляд через плечо на дверь каюты ее светлости, тихо рассмеялся. Он подбросил ключ в воздух, поймал его и, опустив в карман, направился в кают-компанию, тихонько напевая себе под нос.

Сарн по-прежнему сидел на своем месте, погрузившись в мрачное созерцание одной из редких картин, украшавших помещение. Услышав, как дверь отворилась и в каюту вошел француз, он оглянулся и спросил о местонахождении мистера Крейла. Жан-Пьер красноречиво пожал плечами.

— Он отправился на палубу ожидать прибытия Шергалла, — сказал он. — Может показаться, что он считает себя капитаном «Вампира», а?

Он подошел к окну. Пурпурные и серебристые цвета тропической ночи то тут, то там прорезывали огни костров, пылающих в лагере пиратов на берегу. Слабо доносился звук нестройного пения. Жан-Пьер усмехнулся.

— Люди веселятся, — заметил он. — А месье Крейл становится неосторожным. Он должен понимать, что там, где вино, там и правда. Я не думаю, мой капитан, что эта тайна останется таковой надолго.

— Кстати, о тайнах, — медленно произнес Сарн. — Ты был довольно близок с ее светлостью, когда я вошел сюда сегодня.

Жан-Пьер насторожился, но, не поворачивая головы, пожал плечами и заговорил довольно спокойно:

— Она очень печальна, бедная малышка, и очень напугана. Я хотел успокоить ее. Мое сердце подчас переполняется удивительной нежностью.

— Неужели? — зловеще отозвался Сарн и встал рядом с ним. — А ты, часом, не затеваешь мятеж с Шергаллом и не думаешь заиметь девку для себя? Ты лжешь, предательский пес, ты что, думаешь надуть Рандольфа Сарна?

Не успел Жан-Пьер обернуться, как кинжал Сарна по рукоятку зарылся в его боку. Подхватив его, Сарн взвалил свою тяжелую ношу на плечи и собрался уже выйти из каюты с намерением незаметно избавиться от тела француза, как на пороге вдруг услышал звук приближающихся голосов и шагов. Когда сладкому голосу Гидеона Крейла начал вторить более грубый голос Роджера Шергалла, Сарн понял, что капитан «Искателя приключений», должно быть, поднялся на борт без его ведома, и ругнулся. Он бросил тело Жан-Пьера в полумрак прохода и, едва успев обернуться, столкнулся лицом к лицу с новоприбывшими.

Гидеон и Шергалл шли первыми, за ними маячили две фигуры, которые, судя по всему, и были офицерами «Искателя приключений». Во мраке можно было различить лишь то, что первый из них был крупным, статным мужчиной, одетым с кричащим великолепием; его широкополая шляпа была низко надвинута на лоб, скрывая черты лица, и из-под нее выбивалась упрямая прядь кудрявых волос. Его спутник, более хрупкого телосложения, сохранял похожую анонимность.

Шергалл радушно поприветствовал Сарна, и все прошли в каюту, где Гидеон, взяв на себя обязанности хозяина, попросил их присесть. Но никто не принял приглашения. Воцарилась странная, гнетущая тишина. Оглядевшись, он увидел, что капитан Шергалл прислонился к косяку полуоткрытой двери со странным выражением своего обезьяньего лица, а два его молчаливых спутника, не снимая своих шляп, вошли в комнату. Гидеон обменялся озадаченным взглядом с капитаном Сарном.

— Что-то не так, джентльмены? — спросил он, и ему ответил самый крупный из двух незнакомцев.

— Это вы нам скажите, мистер Крейл, — произнес он, и его голос почему-то показался им смутно знакомым. — Есть несколько вопросов, на которые мы хотели бы получить ответ.

С этими словами он снял скрывающую его черты шляпу и показал всем смелое, сильное лицо с длинным носом, чуть толстыми губами и проницательными глазами под тонкими бровями. Надменное лицо, которое узнали и Сарн, и Крейл и на которое смотрели с испугом. Лицо сэра Генри Моргана.

 

Глава 21

«Станете ли вы клятвопреступником?»

В воцарившейся тишине Морган бросил шляпу на стол и обвел взглядом заговорщиков с насмешливой, кошачьей улыбкой на губах. Сарн стоял с открытым ртом и смотрел округлившимися глазами на своего старого врага, но Гидеон, хоть и побледнел и несколько нервно нащупывал рукой кресло, пришел в себя быстрее пирата. Усевшись, он обратил свой взгляд на своего внушительного противника и заговорил голосом, который, несмотря на все потрясение, не потерял ни капли своей мелодичной невозмутимости:

— Вы должны простить нас, сэр Генри, но мы были не готовы к подобной чести. Вы чрезвычайно скрытны в своих перемещениях.

Насмешливая улыбка стала шире. Сэр Генри пригладил усы.

— В моих обычаях никогда не было предупреждать о своем приближении, мистер Крейл — или — прошу прощения — я должен сказать, милорд Ротердейл?

Гидеон облегченно вздохнул. Какова бы ни была цель этого визита, она, очевидно, не имела ничего общего с пленниками, о чьем присутствии Морган, судя по всему, и понятия не имел. Решив, что он оказался мудрее, чем полагал, заперев Франсис в ее каюте, он произнес с подобающими случаю нотками меланхолии в голосе:

— Да, сэр Генри, боюсь, вы правы. Как усердно мы ни искали, мы не смогли найти и следа корабля, на борту которого мои неудачливые родственники и их спутники — да упокой Господь их души — покинули Порт-Рояль. Должно быть, они погибли в том ужасном шторме, что разразился почти сразу после их отплытия.

— Но какова была причина этого отъезда? — гневно вставил спутник сэра Генри. Он тоже отбросил шляпу, открыв неприметное, но гордое и своевольное лицо, и теперь, выйдя вперед, угрожающе склонился над сидящим горбуном. — Да, — повторил он. — Что вынудило их на такое отчаянное бегство? Что — или кто — виновен в их смерти?

— Секундочку, лорд Ларчвуд! — вмешался Морган, прежде чем Гидеон успел ответить. — Вы согласились, разве нет, оставить это дело мне.

Граф отошел, прикусив губу, а Гидеон поднял глаза на Моргана.

— Скажите мне, сэр Генри, — мягко сказал он, — вы последовали за мной сюда с такой осторожностью и секретностью, чтобы просто спросить меня о судьбе этих несчастных молодых людей? Если да, я позволю себе заметить, что подобные предосторожности вряд ли оправданы и даже немного абсурдны.

Валлиец пододвинул себе кресло и сел.

— Нет, милорд, это не так. Как вы можете предположить, мне нужен Сарн. Это лорд Ларчвуд хотел узнать правду о смерти его сына и, зная, что вы плывете на борту «Вампира», решил отправиться в плавание со мной. Но признаюсь, что и мне немного интересно. Возможно, вы слышали, что Криспин Барбикан мой друг.

Стоя чуть поодаль, капитан Сарн нервно облизнул губы. Взгляд, которым его одарил Морган, был никак не обнадеживающим, и ему показалось, что в последних словах таилась угроза. Гидеон, однако, сохранял невозмутимость.

— Я, разумеется, буду счастлив поделиться с его светлостью всей информацией, которой располагаю относительно этой трагедии, и сочувствую ему в этой горестной потере. Я тоже лишился дорогого мне человека.

Ларчвуд презрительно рассмеялся:

— Утрата, сэр, которая принесла вам титул маркиза. Ваше горе делает вам честь. — Его тон превратил слова в оскорбление, и Гидеон обратил на него задумчивый взгляд.

— Насколько я припоминаю, милорд, Маунтхит был вашим единственным сыном, и это горе, должно быть, и заставляет вас говорить столь ожесточенно, — ответил он с достоинством и тихо прибавил: — Леди Франсис должна была стать моей женой.

Он сыграл свою роль так хорошо, что Ларчвуд обманулся и пробормотал извинение. Гидеон великодушно принял его и продолжал:

— Вы поймете, милорд, что я владею лишь скудными сведениями. Я знаю, что леди Франсис и ее брат были увезены капитаном Барбиканом и что Маунтхит отправился с ними. Кроме того, всем известно, что этот корабль был не годен к выходу в море. В ту ночь разразился сильнейший шторм, и, — он вздохнул, — печальный вывод слишком очевиден.

Граф сделал нетерпеливое движение.

— Все это, сэр, мы узнали в Порт-Рояле. Что я желаю знать, так это причину их бегства. Вы хотите сказать мне, что Барбикан увез мальчика и его сестру против их воли и что мой сын помогал ему в этом? Или вы намекаете, что Хэла тоже похитили?

— Милорды, — произнес Морган, снова вмешиваясь без всяких церемоний. — Эти вопросы следует на время отложить. Разве дело короля не превыше дел личных? — Его угрожающий взгляд снова сместился на Сарна. — У вас странная компания, маркиз. Опасная компания. Вон тот негодяй возвратится в цепях в Порт-Рояль, где его ждет виселица.

— Неужели? — Гидеон говорил мягко. — По какому обвинению?

— Я не юрист, милорд, — ответил сэр Генри, — но, чтобы повесить его, найдется довольно доказательств, в этом я не сомневаюсь. Только вот интересно, что привело сюда такого джентльмена, как вы?

Крейл пожал плечами:

— Ну разумеется, сэр, объяснение очевидно. На борту «Вампира» мои родственники и лорд Маунтхит прибыли в Порт-Рояль в прошлом году, и в ночь бегства их видел один из людей капитана Сарна. Мне было нужно быстрое и мощное судно, а «Вампир» как раз оказался в гавани.

— Удивительный ряд совпадений, милорд, — протянул Ларчвуд с насмешкой. — Но вы должны были бы уже давно отказаться от поисков. Почему же вы продолжали общаться с этими пиратами?

— Мой дорогой сэр, не я командир этого судна. Капитан Сарн не пожелал возвращаться на Ямайку, и я был вынужден ждать. Если бы я знал, что вы ищете меня, я был бы менее обходителен.

— К черту с этим! — Сарн, отбросив всякую осторожность, сделал шаг вперед и встал напротив Моргана. — Так, значит, ты пришел за мной, чтобы в кандалах притащить на виселицу? Да пушки «Вампира» разнесут ту ничтожную посудину, на которой ты приплыл, и что им помешает?

Сэр Генри зловеще рассмеялся и, поудобнее устроившись в кресле, взглянул на желтоватое лицо пирата.

— Я скажу тебе, что им помешает, — сказал он. — Послушай, Сарн, Гарри Морган еще никогда не попадал в ловушку, из которой бы не мог выбраться, когда пожелает, а в этом случае ловушку устраивал сам я. Там на берегу все эти два часа люди пили, но, тогда как твои матросы к этому времени уже пьяны, мои только кажутся таковыми. — Он снова хихикнул. — Хорошая мысль — этот груз вин! Что же касается «Искателя приключений», мы использовали его только для того, чтобы без лишних подозрений зайти в лагуну, но ты же не считаешь меня таким дураком, чтобы отважиться прийти сюда одному. Не так далеко отсюда стоят два моих корабля. Тебе надо бы быть более осторожным, Сарн! Не стоило договариваться с одним из моих самых верных последователей!

— Проклятый предатель! — Сарн обернулся к Шергаллу, но, увидев пистолет, чудесным образом появившийся в его руке, осекся. Он кое-как опустился в кресло и бросил отчаянный взгляд на свою единственную надежду на спасение — Гидеона Крейла.

Горбун спокойно сидел, откинувшись в кресле. Кончики его неестественно длинных белых пальцев слегка соприкасались друг с другом, а на его миловидном лице застыло выражение искренней доброжелательности. На мгновение его глаза встретились с глазами Сарна, и тот прочел в его немом взгляде ясный приказ отдать все в его руки. Хотя пирату ничего больше не оставалось, как подчиниться, он никоим образом не был уверен в благополучном исходе. В сердце он горько проклинал планы мести, заставившие Гидеона отложить смерть пленников, и, представься ему сейчас такая возможность, он не раздумывая убил бы всех четверых, лишь бы спасти свою собственную шкуру.

Тем временем в своей каюте Франсис пришла в себя, ничего не зная о появлении на борту «Вампира» столь могущественного спасителя. Мгновение она неподвижно лежала, пытаясь совладать с ужасом, вызванным воспоминанием о словах Гидеона и безнадежностью своего положения. Она так старалась спасти их всех, но теперь, когда успех был так близок, вынуждена была признать свое поражение. Джонатана убьют, Криспина, которого она так любила, искалечат пыткой, а сама она станет жертвой того или иного из пиратов. Даже маленький кинжал, который поначалу казался ей знаком с небес, был всего лишь еще одной жестокой шуткой судьбы.

Но из отчаяния постепенно выросла решимость. Если она не могла спасти тех, кого любила, она могла, по крайней мере, отомстить за них — может быть, это и было целью, ради которой Провидение поместило в ее руки оружие.

Она встала с кровати, трясущимися пальцами зажгла фонарь и, подойдя к сундуку и разбросав дорогие наряды по полу, наконец нашла то, что искала. Теперь ее руки больше не дрожали: она вынула кинжал из ножен и долго смотрела, как свет струится по его острому лезвию. Страх перед Гидеоном исчез в неистовой ненависти. Рано или поздно он придет выпустить ее, и тогда с Божьей помощью это станет его последним поступком на земле.

В этот момент скрипнула ручка двери.

Едва поборов крик, Франсис обернулась. Могло ли быть, что судьба привела Гидеона к ней как раз в тот момент, когда она нашла в себе силы убить его? Она бросила ножны обратно в сундук и решительно уставилась на дверь, прижав левую руку к груди, а правую спрятав в обширных складках юбки.

Прошла целая минута, прежде чем она услышала, как в замке повернулся ключ. Наконец, дверь отворилась. Не Гидеон, а Жан-Пьер покачивался на пороге, держась за косяк. Его лицо было мертвенно-бледно, а левая рука крепко прижималась к боку. Между пальцев полз красный ручеек.

Кинжал, никем не замеченный, скользнул на пол, и Франсис с жалостью и испугом бросилась вперед, протягивая руки, чтобы поддержать его. Но его вес оказался для нее слишком тяжел: он осел на пол, увлекая ее на колени рядом с собой. К счастью, ей удалось просунуть руку под его плечи и немного приподнять его голову.

— Жан-Пьер! — пролепетала она. — Боже милосердный! Кто это сделал?

— Сарн, — пробормотал он. — Трусливый удар… он решил, что я умер. Но я еще могу его обмануть. Миледи, Морган здесь.

— Морган здесь? — повторила она, не веря своим ушам. — Но как? Почему?

— Из-за Сарна. Шергалл предал нас.

Она не могла поверить в такое чудо теперь, когда вся надежда, казалось, умерла.

Жан-Пьер слегка шевельнулся, и стон сорвался с его губ:

— Идите к нему, он защитит вас.

— Но вы, Жан-Пьер… — начала она, но он покачал головой:

— Слишком поздно, я обречен. Но они отправятся в ад вместе со мной! — Он попытался рассмеяться, но закашлялся. Мгновение спустя он заговорил снова: — Сарн не получит вас, и Крейл тоже. Криспин… ваш брат в трюме. Морган освободит их.

— Я знаю, — прошептала она. — Да благослови вас Господь, Жан-Пьер.

Тень былой насмешливой улыбки пробежала по его лицу.

— Благословит? Вы не знаете, что говорите. Ключ… я украл его у Крейла. — Его голова упала вперед, и на миг ей показалось, что он умер. Затем с немыслимым усилием он простонал: — Скажите им, кто послал их… на виселицу.

Он засмеялся, подавился внезапным потоком крови и умер. Франсис нежно опустила его голову на Пол и несколько секунд смотрела на него с непрошеными слезами на глазах. Она знала, что не ради нее он притащился сюда из последних сил. Его единственной целью было забрать Сарна и Гидеона Крейла вместе с собой в могилу, но это отнюдь не умаляло ее долга перед ним. Сидя на коленях рядом с его телом, она пробормотала краткую молитву над этим человеком, который умер так же, как жил, со смехом на губах и мыслями о насилии в своем сердце.

Поднявшись, она вдруг с ужасом увидела, что его рука запуталась в кружевном шарфе, покрывавшем ее плечи, но не смогла заставить себя разжать безжизненные пальцы. Сбросив шарф, она выбежала из каюты.

Дверь в кают-компанию была распахнута, и, когда в комнату ворвалась ее светлость, говоривший в этот момент голос смолк от изумления. Воцарилась тишина столь напряженная, что казалась почти осязаемой.

— Кто вы такая, черт возьми? — поинтересовался крупный джентльмен.

Франсис взглянула на него, и ее последние сомнения рассеялись. Это смелое, надменное лицо и властные манеры могли принадлежать только одному человеку.

— Сэр Генри Морган? — сказала она наполовину вопросительно, но ответа ждать не стала. — Сэр, молю вас о вашей защите для себя и моих друзей. Я Франсис Крейл.

Капитан Сарн выругался, сэр Генри ошеломленно смотрел на Франсис, а Гидеон сидел молча с непроницаемым выражением на лице. Граф поднялся и заговорил, едва сдерживаясь.

— Франсис Крейл? — повторил он. — Вы леди Франсис Крейл? — Он обернулся к Гидеону: — Сэр! Что здесь происходит? Где мой сын?

— Да, — вкрадчиво произнес Морган. — Скажите нам, милорд, как леди, предположительно погибшая в море, оказалась на борту этого корабля.

— Мадам, — обратился граф к Франсис, не давая Гидеону возможности ответить. — Я Ларчвуд. Где мой сын?

— Лорд Ларчвуд? — повторила она и поднесла руку ко лбу. — Как вы здесь оказались? Я думала… — Она остановилась и перевела недоуменный взгляд на Моргана.

Сэр Генри поднялся на ноги и, взяв ее за руку, галантно подвел ее к креслу рядом со своим.

— Расскажите нам, миледи, — ласково попросил он, вернувшись на свое место, — как вы оказались на борту этого судна и где ваши спутники?

— Они!.. — Франсис запнулась и тревожно взглянула на Гидеона. Почему он был так спокоен и совсем не удивлен ее неожиданным появлением? Она ожидала увидеть его испуганным, яростным, ищущим способа спасения.

Встретив ее взгляд, Гидеон заговорил в первый раз с тех пор, как она вошла в каюту.

— Расскажите им, моя дорогая, — мягко подтолкнул он ее. — Пусть они услышат из ваших уст, что сталось с вашим братом, Маунтхитом и капитаном Барбиканом.

Она по-прежнему колебалась, и Морган и граф обменялись озадаченными взглядами.

— Давайте скажите нам. Вам нечего бояться, — приободрил ее Ларчвуд.

— Они… они пленники на борту этого корабля, — пробормотала она, запинаясь. — Я тоже была пленницей, но Жан-Пьер выпустил меня и теперь лежит мертвый. Капитан Сарн убил его.

Гидеон обвел взглядом присутствующих и всплеснул руками с видом полной безнадежности.

— Видите, джентльмены? — сказал он тихо. — Вы все являетесь свидетелями того, что капитан Сарн не покидал этой комнаты с тех пор, как он вошел сюда вместе с нами. А потому судите сами о правдоподобии любой истории, которую расскажет вам эта несчастная леди.

— Боже мой! — воскликнул граф, пристально смотря на Франсис. — Что вы хотите сказать, сэр?

— Я думаю, милорд, — грустно ответил Гидеон, — что вы уже и сами догадались о трагическом секрете, который я надеялся сохранить. Леди Франсис сильно страдала — слишком сильно. К сожалению, она потеряла рассудок.

Чудовищная ложь была произнесена тоном смешанного горя и смирения, и Франсис взглянула на Гидеона с неприкрытым ужасом.

— Это ложь! — воскликнула она, вскакивая на ноги. — Гнусная ложь! Он знает, что то, что я скажу, приведет его на виселицу, и пытается защитить себя. О, вы должны мне поверить, вы должны!

Она впала в истерику, но это лишь еще больше убедило Моргана и графа в правоте слов Гидеона. Он взглянул на нее с удовлетворением. Ее голубые глаза, сияющие на белом, залитом слезами лице, и ее бледность, подчеркнутая яркими растрепанными волосами и строгим, мрачным платьем, великолепно гармонировали с тем, что он только что сказал. Он прочел растущее сомнение в глазах лорда Ларчвуда, и, хотя выражение лица Моргана не сказало ему ничего, тот факт, что он отказался от дальнейших расспросов, говорил сам за себя.

— Вы должны мне поверить! — отчаянно повторяла Франсис. — Я могу доказать свои слова. Я могу отвести вас к нему в тюрьму. Милорд, — она повернулся к графу, — ваш сын там, ожидает смерти, к которой этот злодей приговорил его. Пойдемте со мной! Ради всего святого, пойдемте!

— Франсис! — Гидеон, сочтя момент более чем подходящим, заговорил тоном нежного укора. — Бедняжка, это лишь дикие фантазии больного разума. Маунтхит мертв уже многие недели, и вы лишь мучаете его отца ложными надеждами. — Он подошел к ней и сжал ее руку. — Пойдемте, дорогая, позвольте мне отвести вас назад в вашу каюту.

— С вашего разрешения, сэр, — властно заговорил вдруг Морган. — Безумная или здравая, но ее светлость останется здесь, пока мы до конца не разрешим это дело. Мы ждем ваших объяснений.

— Пусть так, — с неохотой уступил Гидеон. — Эту историю, я надеялся, мне никогда не придется рассказывать. Ведь для этого я должен признаться в грехе, в котором с тех пор я горько раскаиваюсь. Во-первых, я должен предостеречь вас от пустых надежд. Из тех, кто плыл с капитаном Барбиканом на «Санто Розарио», осталась в живых только леди Франсис.

— Он лжет! — вмешалась Франсис. — Никто не погиб. «Санто Розарио» теперь лежит вон там, на берегу. — Она вытянула руку по направлению к окнам. — Посмотрите, вы сами сможете увидеть ее.

Гидеон вздохнул.

— Это судно, джентльмены, — сказал он, — «Чайка» — пиратский корабль, который зашел сюда для килевания месяц назад. Можете проверить — я не прошу вас принимать мои слова на веру.

— Это, сэр, — нетерпеливо оборвал его Морган, — не объясняет того, как выжила ее светлость. Нет, леди, одну минутку, прошу вас. — Франсис собиралась снова вмешаться. — Если вы позволите, мы бы хотели выслушать вашего кузена.

Франсис опустилась в кресло, пытаясь усмирить свои взволнованные мысли. Она уже поняла, что продолжать отрицать все равно что играть на руку Гидеону.

— Чтобы все объяснить, — тихо и спокойно заговорил Гидеон, — необходимо вернуться к моменту помолвки ее светлости со мной. Я должен признать, джентльмены, что она была помолвлена против ее воли. Ее брат был болен, и я сказал ей, что, если она не согласится стать моей женой, ему не позволят выздороветь. Она поверила мне, и мы были обручены.

— Боже, сэр! — воскликнул Ларчвуд. — Вы дьявольски дерзки! Леди Франсис должна была стать женой моего сына.

Горбун наклонил голову:

— Укор заслужен, милорд. То, что я сделал, не достойно прощения, но что бы сделали вы? — Он развел руками, и в его голосе зазвенели горечь и боль. — Взгляните на меня хорошенько, джентльмены! Разве я тот человек, который может завоевать сердце девушки? А я любил ее, любил до безумия! — Он бросил косой взгляд на Франсис, и его лицо и голос смягчились до безграничной нежности. — Я люблю ее и сейчас, — прибавил он.

Лишенная дара речи этой колоссальной ложью, Франсис встретила его взгляд со смесью удивления и ненависти. Гидеон тихо продолжал:

— Хотя я заручился обещанием ее руки, ее сердце, как я прекрасно знал, уже принадлежало другому. Милорд, — прибавил он, поворачиваясь к Ларчвуду, — когда вы планировали брак леди Франсис и вашего сына, вы поступили мудрее, чем полагали. Он любил ее. А она его. — Он тяжело вздохнул и смолк.

Граф, явно тронутый, закрыл глаза руками. Морган же, опершись локтем в подлокотник и поглаживая пальцами усы, задумчиво переводил взгляд с Крейла на Франсис и обратно.

— Вы чертовски медлительны, сэр, — сказал он. — Нас не интересуют ваши прошлые злодейства и настоящие раскаяния, нам нужно знать объяснение присутствия этой леди на этом судне.

— Прошу прощения, сэр Генри. — Холодная вежливость Гидеона, казалось, укоряла валлийца в грубости. — Я попытаюсь быть краток. Возможно, вам интересно, почему я сразу же не женился на ее светлости. Видите ли, я хотел избежать любой видимости недолжной поспешности. Больше того, здоровье Джонатана не улучшалось, и по мере того, как шло время, стало очевидно, что его болезнь оказалась более серьезной, чем мы предполагали вначале. В этот момент капитан Барбикан и вернулся на Ямайку. Судя по всему, молодой Маунтхит испытывал определенные подозрения, довольно естественные в тех обстоятельствах, касательно помолвки ее светлости со мной и поделился ими с Барбиканом. Это вынудило Маунтхита принять решение тайком увезти леди Франсис накануне нашей свадьбы — разумеется, с помощью капитана Барбикана.

Он снова сделал паузу. Франсис, напуганная этим искусным переплетением правды и лжи, тревожно обвела взглядом слушателей. Выражение лица Моргана осталось для нее загадкой, а вот Ларчвуд казался уже наполовину убежденным. Сарн же усмехался с откровенным весельем.

— Убежав из Порт-Рояля, — продолжал Крейл, — влюбленные решили, что их беды закончились, но в этом они ошиблись. Барбикан, видите ли, лелеял неистовую и явно безнадежную страсть к леди Франсис, и его готовность помогать виконту в его тайном бегстве была подсказана ему желанием снова заполучить ее в свою власть.

— Продолжайте, сэр, — сказал Морган, когда Гидеон смолк, но его маленькие проницательные глаза смотрели не на Крейла, а на Франсис. — Ну, сэр, продолжайте, — нетерпеливо повторил он.

— Вы просили объяснений, сэр Генри, — сказал Гидеон. — Но прежде я должен прояснить все обстоятельства побега моих родственников. Поверьте мне, сэр, эта задача не доставляет мне самому ни малейшего удовольствия.

— Тогда, ради бога, заканчивайте скорее, — поторопил его сэр Генри, нисколько не смутившись. — Избавьте нас от дальнейших догадок о том, что с ними могло случиться, и расскажите нам о том, что с ними произошло в действительности.

Крейл одарил его высокомерным взглядом и, обратившись к лорду Ларчвуду, возобновил свой рассказ.

— Как вы знаете, — сказал он, — «Санто Розарио» попала в неистовый шторм, который, в ее-то состоянии да с командой из негодяев и трусов, не смогла выдержать. Когда стал вопрос о том, чтобы покинуть корабль, команда попыталась оставить своего капитана и его трех спутников на милость судьбы, и, только убив нескольких из них, Маунтхит и Барбикан умудрились посадить ее светлость и ее брата в одну из лодок. Испугавшись их решимости, люди принялись спасаться и, случаем ли или промыслом, далеко оторвались от лодки Маунтхита и его спутников, которые, когда наступил рассвет и буря стихла, остались одни. Сделали они и еще более трагическое открытие, поскольку маленький Джонатан был мертв. На самом деле в его слабом состоянии было чудом, что он вообще жил так долго. Однако, чтобы сделать мою историю как можно более краткой, — он многозначительно взглянул на Моргана, — я не буду рассказывать детали их прибытия на этот остров. Здесь они нашли пищу и воду. Казалось, их окончательное спасение было лишь делом времени. Но это было далеко не так. Не долго пробыв на острове, Барбикан, сам великий мастер искусства фехтования, спровоцировал Маунтхита в надежде избавиться от последнего препятствия между ним и леди Франсис. Они обнажили свои шпаги. Вот так, лорд Ларчвуд, ваш сын встретил свою смерть.

Граф повернул к нему серое и убитое горем лицо.

— А Барбикан? — спросил он, едва сдерживая свой гнев. — Клянусь Богом, если этот злодей еще жив…

— Успокойтесь, милорд, он мертв, — спокойно ответил Гидеон и прибавил: — Больше рассказывать нечего. Месяц назад «Чайка» зашла сюда для килевания, и Барбикану, благодаря его высокой репутации среди пиратов и искусству фехтования, кстати избавившему его от прежнего капитана, удалось захватить власть. Если бы не случай, который привел нас сюда, он вполне мог остаться безнаказанным!

— Это ложь! Каждое слово ложь! — воскликнула Франсис. — Они все живы. Все трое. Как вы не понимаете, что он лжет?

Гидеон вздохнул, словно эти повторяемые обвинения становились утомительными.

— Вы, разумеется, можете осмотреть корабль, — произнес он саркастически. — Возможно, это даже пойдет на пользу ее светлости. Она никак не может понять, что они на самом деле мертвы.

— И все же мне кажется, сэр, — сказал Морган, проигнорировав его предложение, — что ее светлость должна иметь хоть некоторые периоды ясности, иначе вы бы не были столь хорошо осведомлены касательно событий, произошедших уже после того, как «Санто Розарио» вышла из Порт-Рояля.

— Мой дорогой сэр Генри, — с готовностью подхватил Гидеон. — Не думайте, что рассказ, который вы только что услышали, полностью исходил из уст леди Франсис. От нее я мог узнать только разрозненные фрагменты истины, немного мне рассказала команда «Чайки», но большую часть был вынужден признать Криспин Барбикан, прежде чем мы его повесили.

— А, так вы повесили его? — встрепенулся сэр Генри, и в его глазах блеснула заинтересованность. — После того как он признался? — Он внезапно сел прямо, и в его следующих словах зазвучала угроза: — Послушайте, сэр, вы берете на себя слишком многое.

— Разве, сэр Генри? А как же эта несчастная леди? Неужели вы не понимаете, что она пережила? Ее брат умер, ее возлюбленный был убит у нее на глазах, сама она стала беспомощной добычей безжалостного человека. Боже, сэр, если этот негодяй мог бы умереть тысячью смертей, даже это бы не искупило его преступлений!

— Бедняжка! — Лорд Ларчвуд подошел к Франсис и нежно взял ее за руку. Его голос дрожал. — Я надеялся назвать вас дочерью, но Бог распорядился по-иному. Вам больше нечего бояться. Вы вернетесь со мной домой, в Англию, и со временем эти ужасные воспоминания померкнут и вы обретете покой.

— Сэр. — Франсис обернулась к нему и, положив ему руки на плечи, попыталась придать своему голосу убедительность. — Хэл не мертв. Я говорила и видела его только вчера, и мой брат и Криспин тоже живы. Я могу вам показать, где они заключены, если только вы согласитесь пойти со мной.

Граф похлопал ее по руке и нежно заговорил, словно с капризным ребенком:

— Я знаю, дорогая, я знаю, но вы не должны беспокоить себя подобными мыслями. Однажды, когда вы окрепнете, мы снова поговорим об этом. — Он оглядел своих спутников и покачал головой. — Бедняжка! Бедняжка!

Франсис вырвала руку и взглянула на него почти с ужасом.

— Вы поверили ему! — прошептала она. — Вы действительно поверили, что я сумасшедшая! — Она смолкла, прижав ладонь ко лбу. — Боже милосердный? Как мне убедить вас, что я говорю правду? Неужели никто из вас даже не согласится заглянуть в мою каюту? Говорю вам, Жан-Пьер лежит там мертвый. Капитан Сарн заколол его и решил, что он умер, но, когда он узнал о вашем присутствии, сэр Генри, он из последних сил пришел ко мне, чтобы освободить меня.

Морган внезапно насторожился и загадочно взглянул на нее:

— Допустим, это так. И правда, мистер Крейл, если бы он не выпустил ее, как вы намеревались с ней поступить? Судя по всему, вы ничего не сказали бы нам о том, что она выжила. Это кажется Мне странным, сэр. Чертовски странным!

— Лорд Ларчвуд, сэр, узнал бы об этом в более подходящее время, — резко ответил Гидеон. — Что же касается моих намерений по отношению к ней, я надеялся и продолжаю надеяться, что она станет моей женой.

— Да, — злобно отозвалась Франсис. — Вы женитесь на мне, чтобы помешать мне обвинить вас в убийстве, разве не так?

— Но, миледи, — быстро проговорил Морган, прежде чем Гидеон успел ответить, — вы настаиваете, что ваши три спутника живы. Значит, ваш кузен никого не убивал.

— Отчего же? — возразила она. — Он убил своего собственного отца потому, что тот стоял у него на пути. Да, он сам хвастался мне об этом.

Лорд Ларчвуд поднял взор. Спустя миг Морган заговорил снова.

— Ну не странный ли это бред? — заметил он. — Что вы скажете на это, сэр?

Гидеон легкомысленно рассмеялся, хотя только он знал, какого усилия стоил ему этот смех.

— Только то, что на момент смерти моего отца, сэр Генри, я находился в Бристоле, а он в Лондоне. Кроме того, будь я действительно виновен в столь отвратительном преступлении, я не стал бы похваляться им тому, у кого нет никаких причин желать мне добра.

— И тем не менее, это правда, — безнадежно вздохнула Франсис, поняв, что это ее последнее дикое обвинение окончательно убедило их в ее безумии.

Она жалобно обвела взглядом всех присутствующих. Вдруг ее глаза остановились на невысоком, худом человеке, стоявшем чуть поодаль и все это время сохранявшем задумчивое молчание. Мгновение она равнодушно изучала его, и тут ее взор оживился. Она подалась вперед.

— Капитан Шергалл, — ясно произнесла она. — Когда Криспин Барбикан спас вам жизнь в Порто-Бельо, вы поклялись, что, если когда-нибудь он окажется в похожей опасности, вы поможете ему. — Она замолчала и по внезапно воцарившейся напряженной тишине поняла, что, наконец, завладела их вниманием. — Роджер Шергалл, — продолжала она вызывающе, — эта опасность угрожает ему сейчас, и только вы можете спасти его. Станете ли вы клятвопреступником?

 

Глава 22

Тень исчезает

Виконт Маунтхит и маркиз Ротердейл сидели ли в мрачной тишине, каждый занятый своими собственными мыслями. На бочонке между ними фонарь — неожиданная и для них необъяснимая щедрость капитана Сарна — бесстрастно бросал свой слабый свет на обоих. С момента вчерашнего посещения ее светлости они едва обменялись дюжиной замечаний. Джонатан, шокированный и испуганный отношением своего кузена к Криспину, занимавшему второе место в сердце маркиза, уступая первое лишь Франсис, был не расположен к разговору, а Хэл по-прежнему размышлял над безумным предпочтением ее светлости капитана-пирата его персоне.

Так они и сидели, пока звук отодвигаемых засовов внезапно не привлек их внимание, и они не обменялись озадаченными и несколько боязливыми взглядами. Неожиданный визит вполне мог означать смерть для них или начало пытки, которой Гидеон угрожал Криспину.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель проскользнула чья-то фигура. Это был Мэтт Брайарли, помощник капитана «Санто Розарио». На нем были надеты только свободные кожаные брюки, столь излюбленные пиратами, а с волос капала морская вода. Джонатан первый пришел в себя от удивления.

— Мэтт! — воскликнул он радостным шепотом. — Как вы сюда попали? Вы пришли, чтобы нас спасти?

— По очереди, милорд, — мягко ответил Мэтт. — И ради бога, говорите тихо. Где Криспин?

— Там. — Джонатан поднял фонарь и подвел его к внутренней камере. — Но дверь заперта.

— Ничего другого я и не ожидал, — весело ответил Брайарли и вытащил из-за пояса клин. Он вставил его между дверью и скобой, на которой висел замок, и после третьей или четвертой попытки скоба поддалась.

Мэтт открыл дверь. Криспин, спотыкаясь и моргая на свету, вышел им навстречу.

— Я уже начал в тебе сомневаться, — приветствовал он своего старого друга.

— Вот, — сказал Мэтт, вытаскивая напильник и недолго думая усердно приступая к работе. — Давай-ка снимем с тебя эти кандалы.

— Значит, Криспин, вы знали, что Мэтт придет? — недоверчиво спросил Джонатан.

Капитан Барбикан улыбнулся.

— Да, я знал, что он придет, если будет еще жив, — ответил он. — Но я боялся, что Крейл начнет подозревать его в расположении к нам.

Мэтт хихикнул.

— Так он и сделал вначале, — сказал он. — Пока я не убедил его, что забочусь только о том, чтобы набить себе карманы. После этого мне надо было только держать уши востро, чтобы узнать, что творится на борту этого дьявольского судна.

— И что теперь? — спросил тихо Криспин. — Шергалл?

Старый пират покачал головой.

— Лучше, — ответил он. — Морган! С другой стороны острова стоят два корабля под английскими флагами, а кто, как не валлиец Гарри, отважится подойти к Острову Пиратов на королевском судне?

— Морган? — повторил Криспин. — Несомненно, он охотится за Сарном, и бьюсь об заклад, что Роджер Шергалл тоже приложил к этому руку. Странно, я думал, что он решил присоединиться к Сарну. — Он взглянул на Брайарли: — Ты знаешь, какова ситуация, Мэтт. Что ты предлагаешь?

— Сначала надо вооружиться, — ответил Мэтт, — а потом найти ее светлость. Крейл держит ее запертой в каюте, чтобы она не попалась на глаза Шергаллу, — я узнал это от Жан-Пьера. После попробуем попасть на берег. Шергалл сейчас на борту, и его лодку никто не сторожит.

Криспин нахмурился:

— Какова вероятность, что мы доберемся до берега незамеченными?

— Довольно существенная, — отозвался Мэтт, пожав плечами. — Обе команды на берегу, и большинство матросов уже мертвецки пьяны. На кораблях охраны нет, только люди на скале могут дать сигнал тревоги.

— На этот риск мы должны пойти, — решительно заявил Криспин. — Как только мы окажемся на берегу, мы обойдем лагерь и, если пересечем остров, можем каким-нибудь образом подать сигнал кораблям Моргана. Как ты узнал об их присутствии?

— Случайно, — сказал Брайарли. — Я знал, что Жан-Пьер замышляет мятеж, и счел, что нам лучше побыть в стороне, пока не станет известно, кто победит. Вот я и стал искать местечко, где мы могли бы на время спрятаться.

— Я не понимаю, — вмешался Хэл, заговорив в первый раз, — почему нам нужно бежать с этого корабля вообще. Если сэр Генри Морган здесь и хочет арестовать Сарна, почему бы нам не подождать его тут?

— И обеспечить того кривого дьявола заложниками, чтобы он смог выторговать себе свободу? — презрительно фыркнул Мэтт. — Он не дурак, милорд. Скоро он поймет истинную ценность своих пленников.

С этими словами он разомкнул звено, над которым работал, и цепи со звоном упали на пол. Криспин встал, вытянул руки, чтобы размять свои затекшие мышцы, и сардонически взглянул на виконта.

— И снова, милорд, — сказал он, — для того чтобы спастись, нам надо вновь на время забыть о своих разногласиях. Полагаю, я могу положиться на вас?

— Разумеется, — выдавил Хэл. — У нас еще будет предостаточно времени, чтобы уладить личные споры.

— Тогда, ради бога, не будем больше медлить. Пойдемте!

Они украдкой выскользнули из своей тюрьмы и, вооружившись из богатого арсенала судна, осторожно двинулись к корме. Внезапно Криспин остановил их, едва слышно прошептав предупреждение. Впереди, в проходе, куда выходили каюты, они увидели распахнутую дверь, из которой лился свет.

Дав им знак оставаться на месте, Криспин крадучись подобрался к двери и заглянул в освещенную комнату. В тот же миг с приглушенным восклицанием он исчез в дверном проеме. Встревоженные подобным поведением, его спутники последовали за ним, но на пороге остановились как вкопанные.

У дальней стены стоял резной сундук, повсюду валялись разбросанные богатые женские наряды. Наверху кучи из шелка и бархата лежал вытащенный из ножен кинжал, а на полпути между сундуком и дверью Криспин склонился над телом Жан-Пьера. Француз лежал в луже крови, а пальцы правой руки сжимали черный кружевной шарф, который последний раз все они видели на плечах леди Франсис. Криспин медленно поднялся на ноги и повернул к ним лицо почти столь же белое, как и лицо мертвеца.

— Мы пришли слишком поздно, — проговорил он низким голосом. — Это была ее каюта. — Он оглядел маленькое помещение, и его рука крепко сжала эфес рапиры. — Быстро в лодку!

— Боже правый! — воскликнул Хэл. — Вы не можете покинуть корабль, не сделав попытки узнать, что с ней сталось!

— Вы слепой глупец! — Криспин злобно обернулся к виконту. — Неужели вы не можете прочесть историю, которую столь недвусмысленно рассказывает эта комната! Это был ее шарф, а это ее кинжал. — Он указал на него кончиком рапиры. — В самом крайнем случае она хотела убить себя, и все же он лежит здесь, вытащенный из ножен, но без пятен крови. — Он смолк и провел свободной рукой по глазам. Спустя миг он прибавил уже более спокойно: — Мэтт, отведи их в лодку. Доберитесь до Моргана, если сможете, и расскажите ему, что здесь произошло. У меня же есть счет с Гидеоном Крейлом и его шакалом, Сар-ном.

Глаза Мэтта выдавали тревогу.

— Это верная смерть.

— Если я смогу послать этих двоих в ад раньше себя, я сочту, что не напрасно прожил свою жизнь. Что мне осталось, кроме мести? — Он положил руку на плечо Брайарли, и его лицо смягчилось. — Отведи мальчика в безопасное место, старый друг, и я буду считать, что по крайней мере отчасти, но я выполнил клятву, данную умирающему старику.

Не ожидая ответа, он прошел мимо них и направился к кают-компании. Мэтт проводил его взглядом и покачал головой.

— Пойдемте, — наконец, сказал он, беря Джонатана за руку. — Мы ничем не можем ему помочь.

Он вывел мальчика из каюты, оставив виконту самому решать, следовать ему за ним или нет.

В кают-компании Франсис только что окончила свой бесстрастный призыв к Роджеру Шергаллу. Именно в воцарившейся после ее слов тишине и появился на пороге капитан Барбикан. Лицо его было искажено жаждой смерти, а сильные руки сжимали эфес обнаженной рапиры. Он вошел в каюту, словно мстительный призрак, но при виде Моргана остановился в таком сильном изумлении, что даже мысль о Франсис была на мгновение вытеснена из его головы.

— Гарри! — воскликнул он. — Что за чудо привело тебя сюда?

— Одна из моих задумок, — ответил Морган без признаков удивления. — Ты пришел вовремя, Криспин, и избавил меня от трудов искать тебя самому.

Но взгляд Криспина уже обратился на Франсис. Вскочив на ноги с криком радости и благодарности, девушка бросилась к нему, и он обнял ее.

— Франсис! — воскликнул он. — Слава богу, с тобой ничего не случилось! Когда я увидел, что тебя нет в каюте, я испугался… — Он смолк, и его рука еще крепче прижала ее к себе.

Сэр Генри хихикнул.

— Времени для болтовни у вас будет предостаточно, когда все будет кончено, — объявил он. — Что стало с остальными пленниками?

Криспин взглянул на него:

— Сейчас они, должно быть, уже на пути к берегу.

Морган кивнул и перевел взгляд на капитана Шергалла.

— Верните их, Роджер, — приказал он. — И подайте ребятам сигнал. Мы положим конец этому делу здесь, и как можно быстрее.

Шергалл вышел, а сэр Генри обратил все свое внимание на Гидеона Крейла. С момента появления капитана Барбикана горбун не шевелился и ничего не говорил, только в его глазах сквозило горькое осознание поражения. Взглянув на него через стол, Рандольф Сарн понял, что и он тоже приговорен.

В этот момент послышался звук торопливых шагов, и в каюту вошел Маунтхит с Джонатаном и Мэттом Брайарли. К счастью, Шергалл успел застать их еще на борту «Вампира».

Морган терпеливо ждал, пока граф обнимал своего сына и молодого родственника, не преминув при этом с мрачным удовлетворением отметить взгляд, который виконт бросил на Франсис и Криспина. Наконец, сочтя, что приветствия уже длятся довольно долго, сэр Генри положил им конец коротким замечанием, что еще надо многое объяснить.

— Что же касается вас, мистер Крейл, — продолжал он, — считайте себя моим пленником. Я помещаю вас под арест.

Гидеон сделал жест покорности.

— Кажется, у меня нет выбора, — надменно отозвался он. — Но могу я узнать, по какому обвинению вы удерживаете меня?

— Убийство, — ответил Морган. — Убийство или, точнее, отцеубийство.

— Неужели? — Гидеон поднял брови. — Слово ее светлости против моего? Вы удивляете меня, сэр Генри.

Морган расплылся в своей кошачьей улыбке.

— Вы будете еще больше удивлены, — пообещал он. — Милорд Ларчвуд, проинформируйте мистера Крейла о миссии, которая привела вас на Ямайку.

— Охотно, — быстро отозвался граф и повернулся к Гидеону: — Некоторое время спустя после смерти вашего отца была найдена подписанная им бумага, в которой он сознавался, что убил своего брата Ричарда, и выдвигал определенные обвинения против вас касательно ваших намерений в отношении ваших родственников. В документе он также утверждал, что боялся за свою собственную жизнь, поскольку тоже стоял между вами и Ротердейлом, а вы были довольно сведущи в сфере разнообразных ядов. Он устроил так, что эта бумага должна была быть обнаружена только в случае его смерти.

Он сделал паузу, но Гидеон молчал, и, хотя сидел он очень спокойно, его длинные пальцы цепко сжимали подлокотники его кресла. Спустя мгновение граф продолжил:

— Этот документ, предъявленный королю, поставил последнего перед некоей дилеммой. Он не мог ни проигнорировать его, ни счесть за абсолютное доказательство вашей вины. Видите ли, всем было известно, что вы сильно повздорили с отцом именно по этому делу. Кроме того, лорд Генри знал, что его подозревали в подстрекательстве убийства его брата, и, согласно слухам, во избежание последствий своего преступления покончил жизнь самоубийством. Наконец, было решено, что я, как человек довольно сильно заинтересованный в этом деле, отправлюсь на Ямайку и попытаюсь узнать, исходя из вашего обращения с вашими родственниками, помещенными под вашу опеку, была или не была истина в обвинениях лорда Генри. Сегодня, мистер Крейл, я получил ответ на этот вопрос.

Несколько мгновений после того, как лорд Ларчвуд смолк, стояла глубокая тишина. Гидеон первым нарушил молчание, и нарушил его невеселым смехом.

— Боже мой! — воскликнул он бесчувственно. — Я и не предполагал, что старому дураку хватит мозгов на такое. Откуда, откуда, а отсюда подвоха я не ожидал.

— Значит, вы признаетесь? — спросил Ларчвуд. — Вы признаетесь в убийстве своего отца?

Гидеон пожал плечами.

— А почему нет, — равнодушно бросил он. — Если вам не удастся доказать мою вину по этому делу, вы повесите меня по какому-нибудь иному обвинению. Да, я убил его. Он умер от яда, быстро, но, полагаю, крайне болезненно. — Его руки снова вцепились в подлокотники кресла, а в голос закралась ужасная нота ненависти. — Но это была лишь слабая месть за все то, что я вытерпел от него, пока был ребенком. Разве моя вина в том, что я родился таким уродом? Мой отец не простил меня за это, но и я не простил его за пренебрежение и обиды. Правда, я думал, что с лихвой расплатился с ним, когда разгласил его преступления и послал гнить в аду.

Внезапно сатанинская ярость бесследно исчезла с его лица, сжатые руки расслабились, и тяжелые веки снова скрыли злые глаза. Он мягко, но зло рассмеялся:

— Ну и семейство, а! Мой дядя предатель, мой отец запятнан кровью брата, а я его, тогда как Франсис — любовница пирата. Интересно, какой порок раскроет время в Джонатане?

— Лжец! — неожиданно воскликнул Маунтхит и, если бы его отец вовремя не схватил его за руку, ударил бы Крейла по его бледному улыбающемуся лицу. — Держите свой грязный язык и мысли подальше от нее! Она невинна — ставлю на это свою жизнь!

— Мой дорогой Хэл, — запротестовал Гидеон. — Такая вера трогательна, но при подобных обстоятельствах несколько опрометчива. Можно предположить, что вы намеренно не замечаете очевидную истину.

— Это ложь! — Хэл почти заикался от ярости. — Гнусная ложь!

— Неужели? — протянул Гидеон. — Тогда почему она не отрицает ее? Почему капитан не бросается в защиту красавицы?

— Да. — Ларчвуд выпустил руку своего сына и с внезапно охватившим его подозрением обернулся к Криспину: — Вам нечего сказать, сэр?

— Есть, милорд. — Криспин великолепно контролировал свои чувства, но даже все его старания не могли изгнать презрение и гнев из его голоса. — Леди Франсис моя нареченная жена.

Это заявление было встречено глубочайшей тишиной. Даже Хэл не предполагал, что они были уже помолвлены. И снова первым заговорил Гидеон.

— Я должен был бы об этом догадаться, — заметил он задумчиво, — она не только прекрасна. Когда Джонатан унаследует Ротердейл, она станет еще и богата. Капитан Барбикан, одобряю ваш выбор.

— Франсис! — Хэл недоверчиво повернулся к девушке. — Это не может быть правдой! Вы не могли настолько потерять рассудок, чтобы пообещать себя этому авантюристу!

Франсис гордо выпрямилась. Легкий оттенок румянца залил ее бледные щеки, и, вложив свою руку в руку пирата, она спокойно обвела всех взглядом.

— Я дала слово человеку, которого люблю, — тихо сказала она, — и мне все равно, принц он или пират. Я сделала свой выбор. — И она ласково улыбнулась Криспину.

Гидеон хихикнул.

— Еще один mesalliance, — заметил он. — Год назад актриса Хэла, а теперь пират.

Уязвленный подобным напоминаем о своих планах на будущее Хэла и Франсис, граф нахмурился.

— Так вы выбрали! — повторил он, мрачно глядя на девушку. — Смелые слова, леди! Но я хочу напомнить вам, что пока еще я ваш опекун и, следовательно, имею некий голос в таких делах. А потому не думаю, что могу дать согласие на ваш брак с человеком низкого происхождения и без состояния.

— Милорд Ларчвуд, — вмешался Криспин, — я знаю о вашем влиянии на леди Франсис и со всем уважением прошу у вас ее руки. Я не бедный человек, а что касается моего титула, я из знатного, хотя и не благородного рода. Мой брат сэр Оливер Барбикан, а в остальном сэр Генри Морган поручится за меня. Мы были друзьями все эти долгие годы.

— А если я откажу? — холодно спросил Ларчвуд. — Что тогда, капитан Барбикан?

— Тогда, милорд, — тихо ответил Криспин, — я женюсь на ней против вашей воли. Она моя, и даже все опекуны на свете не смогут отнять ее у меня.

— Хэл, друг мой, с тобой все кончено, — вставил Гидеон злобно. — Пока он жив, он никому ее не отдаст.

Эти слова произвели катастрофический эффект на виконта. Ревность, мучавшая его месяцами и в дни заключения занявшая первостепенное место в его сердце, всколыхнулась с новой силой, и Маунтхит потерял терпение. Выхватив из ножен рапиру, он бросился на невооруженного и неподготовленного пирата.

— Если он не отдаст ее живой, — яростно воскликнул он, — пусть он умрет и будет проклят!

Криспин едва успел увернуться. Он отпрыгнул в сторону и схватил рапиру, которую отбросил, обнаружив присутствие Моргана. Как и Маунтхит, он был в ярости и скрестил клинки с виконтом с намерением его убить.

Все произошло так быстро, что даже Морган был застигнут врасплох и, увидев то неистовство и ярость, с которой они дрались, не посмел вмешаться. Он уже видел, как фехтует капитан Барбикан, и знал, что против него лорд Маунтхит едва ли продержится даже несколько минут, не говоря уж о том, чтобы победить.

Криспин уже начал теснить виконта. Он фехтовал и раньше, но никогда еще ему не доводилось сражаться при так условиях и со столь искусным противником, каким был пират. Внезапно он увидел ухмылявшуюся ему смерть — прочел ее в безжалостных серых глазах, и жизнь показалась ему вдруг очень дорогой вещью, пусть и без леди Франсис.

Он отступил на шаг, и в поле зрения Криспина, продолжавшего напирать, внезапно попал Гидеон Крейл. Горбун сидел в своем излюбленном положении, слегка сжимая кончики своих длинных белых пальцев, а на его лице играла улыбка злого удовольствия. Криспин мгновенно все понял. Он понял, что Гидеон намеренно спровоцировал эту ссору: даже в час поражения он планировал утащить своих врагов в ад вместе с собой. Если Хэл будет убит, Ларчвуд не оставит его смерть неотомщенной. Он потребует не меньше чем жизнь человека, который убил его сына, и, хотя сам Крейл был приговорен, он получит удовольствие от осознания того, что разрушил жизни тех, кто его победил.

Все это пронеслось в голове Криспина за долю секунды. В тот же миг его рапира выбила оружие из рук Маунтхита и подпрыгнула к его горлу. Мгновение они стояли не шевелясь. Виконт смертельно побледнел и исходил потом. Наконец, его храбрость оставила его.

— Заканчивайте же, черт вас возьми! — задыхаясь, проговорил он. — Заканчивайте, ради всего святого!

Криспин Барбикан медленно опустил свою рапиру, пока ее острие не коснулось пола, и покачал головой.

— Нет, милорд, — тихо сказал он. — Мы не доставим мистеру Крейлу удовольствия видеть, как мы уничтожим друг друга в час нашего освобождения.

Хэл смотрел на него, не смея поверить, что был спасен, но сэр Генри Морган тут же все понял.

— Слава богу, вы наконец-то образумились! — воскликнул он. — Я боялся, что вы никогда не поймете, что этот дьявол делает из вас дураков. Теперь давайте покончим со всем этим! К этому времени мои люди уже, наверное, на борту, и корабль в наших руках. Вы, — он повернулся к Мэтту Брайарли, — позовите мне людей, чтобы этих двух негодяев связали.

Мэтт вышел, и Морган взглянул на Ларчвуда:

— Вы удовлетворены, милорд?

Граф наклонил голову:

— Полностью, сэр Генри. Разумеется, Крейл должен быть отправлен в Англию, чтобы предстать перед судом, но я не сомневаюсь в том, что его приговорят.

При словах графа Гидеон поднял взор. Его лицо было бледнее обычного, а черные глаза сияли насмешкой.

— Я никогда не буду приговорен, — твердо сказал он, — потому что я никогда не предстану перед судом! Глупцы! Неужели вы полагаете, что я не предвидел этой опасности? Посмотрите на это кольцо! — Он вытянул свою правую руку. — Это кольцо из Италии, и все эти семь лет я носил его не снимая. Это было моей последней защитой, и теперь оно мне пригодится.

Взглянув на худую белую руку, выглянувшую из облака кружев, они увидели, что опал поднялся из своей оправы, словно крышка коробки. Внутри было небольшое углубление. Гидеон рассмеялся и выпил содержимое.

— Да, яд, — бросил он. — Я не мог пользоваться шпагой, так что я нашел более подходящее оружие.

Он закашлялся и схватился за кружева на горле, словно желая их оторвать. Крейл попытался подняться на ноги, но наклонился вперед и, корчась, рухнул на пол. Последние мгновения его жизни оказались не очень приятным зрелищем, но яд действовал быстро, и конец настал скоро. Когда все было кончено и он неподвижно распростерся на полу, было что-то странно патетическое в его съежившемся, неуклюжем теле и чертах, внезапно потерявших подобие былой красоты.

— Бедный дьявол, — тихо сказал Криспин, и Франсис, в момент агонии своего двоюродного брата съежившаяся в кресле и закрывшая глаза руками, вопросительно взглянула на него.

— Ты можешь простить его? — прошептала она.

Криспин покачал головой:

— Простить его за все то, что он заставил тебя выстрадать, — нет. Но кто скажет, что с этим крестом, — он указал острием рапиры на его сгорбленное тело, — он был бы иным? Не нам его судить.

В этот момент дверь отворилась, и появились Роджер Шергалл и Мэтт.

— Корабль в наших руках, — объявил Шергалл.

Тело Гидеона унесли. За ним следовал Рандольф Сарн, теперь уже пленник на судне, которым он командовал. Решили, что «Вампир» больше не будет плавать под черным флагом; вице-губернатор Ямайки захватил его в качестве военного трофея, и, когда в следующий раз он выйдет из Порт-Рояля, он сделает это под командованием одного из тех надежных капитанов, в чьей преданности сэр Генри был уверен. Бывший адмирал пиратов мог с легкостью найти дело для фрегата.

— Вот так закончилось это странное дело, — заметил он с ноткой удовлетворения. — Еще надо многое объяснить, но в одном я уверен. Больше не надо бояться этого уродливого злодея. — Он повернулся к Франсис со своей прежней галантностью: — Леди, через несколько часов вы сможете подняться на борт моего корабля. Вы ведь не захотите вернуться в Порт-Рояль на этом судне?

Франсис поблагодарила его. Она понимала, что должна чувствовать лишь облегчение, но ощущала лишь всеобъемлющую усталость.

Чуть позже Криспин на руках отнес ее в лодку, которая отвезла их на английский корабль, но об этом у нее остались лишь смутные воспоминания.

Наконец, был поднят якорь, и уже четыре судна Моргана, оставив «Санто Розарио» на берегу с частью его команды до окончания ремонта, взяли курс на Ямайку.

Они плыли день и ночь, и Остров Пиратов остался лишь в воспоминаниях, когда леди Франсис отважилась выйти из каюты. В сопровождении брата она поднялась на палубу, где капитан Барбикан беседовал с лордом Ларчвудом и сэром Генри Морганом. Виконт, проинформировал Джонатан свою сестру, сидел в своей каюте и дулся.

Криспин горячо поприветствовал Франсис и поднес к губам ее руку, одарив при этом таким взглядом, что его возлюбленная покраснела. Лорд Ларчвуд чмокнул девушку в щеку и выразил надежду, что она наконец-то оправилась, а сэр Генри подвел к кушетке под навесом, которую, как он клятвенно заверил, поставили сюда специально для ее удобства.

Она поблагодарила его с застенчивой улыбкой и присела. Сэр Генри занял ее разговором, к которому вскоре присоединился Криспин, и поначалу никто даже не заметил молчания лорда Ларчвуда.

Его светлость же тем временем размышлял, как лучше затронуть деликатный вопрос, который он всем сердцем желал разрешить. Старый аристократ был гордым человеком и ненавидел все то, что отдавало смирением, но, поразмыслив и поближе познакомившись с капитаном Барбиканом, понял глупость сопротивления браку Франсис с пиратом. Он, разумеется, мог запретить и заставить ее выйти замуж за виконта, но, скорее всего, невеста будет увезена своим пиратом капитаном еще задолго до того, как будет сыграна свадьба, или, если это не удастся, окажется вдовой, едва успев стать женой. Нет, для Хэла лучше, да и безопаснее, поискать себе невесту в другом месте. В Англии была шестнадцатилетняя наследница, если не по красоте, то по рождению и состоянию равная леди Франсис, кроме того, ее отец уже предпринимал предварительные расспросы касательно планов графа в отношении брака его сына. Так и решил лорд Ларчвуд. Теперь проблема заключалась в том, как это решение сделать общеизвестным, но при этом сохранить достоинство.

Данная дилемма была разрешена в итоге сэром Генри, который не только не мог похвастаться хотя бы зачатками деликатности, но и сгорал от любопытства, желая узнать, чем все закончится. Самым простым способом удовлетворить это любопытство был прямой вопрос, и он его задал.

— Ну, милорд, — весело сказал он, поворачиваясь к молчаливому пэру. — Сейчас не время для молчания. Скажите нам, каковы ваши намерения относительно ее светлости и моего друга Криспина Барбикана. Вы дадите свое согласие на брак или мы должны увезти ее силой?

Франсис вспыхнула, но Криспин хладнокровно встретил взгляд графа.

— Да, милорд, — тихо сказал он. — Скажите нам, молю вас.

Ларчвуд нахмурился и поджал губы.

— Очень хорошо, капитан Барбикан, — с неохотой сказал он. — Я скажу вам. Это не то, на что я надеялся, но, раз ее дед так высоко думал о вас и не колеблясь доверил ее вам, я не стану чинить препятствий вашему браку. Если — и на этом я настаиваю — вы откажетесь от пиратства и посвятите себя более законному призванию.

Сэр Генри грубо расхохотался.

— Мягче, милорд, мягче! — сказал он, прежде чем Криспин успел ответить. — Он прошел со мной через все испанские цитадели от Пуэрто-Принсипе до Панамы, и, раз его величество оправдал меня, это значит, что Криспин безупречен. В остальном я поручусь за него. Такие люди нужны мне на Ямайке.

— И еще одно, — сказал граф. — На Ямайке теперь есть одна плантация без хозяина. Джонатан единственный родственник Крейла, и поместье перейдет к нему, но я намерен отдать его в качестве приданого леди Франсис. — Он поднялся на ноги и улыбнулся всем им. — Нет, не благодарите меня! Мне кажется, это превосходное решение. Теперь, сэр Генри, если вы будете так добры, отойдите со мной в сторонку. У меня есть одно дело, связанное со смертью Крейла, которое я бы хотел с вами обсудить.

Морган хихикнул.

— Разумеется, — согласился он, поклонился Франсис, похлопал Криспина по плечу и многозначительно подмигнул графу. Лорд Ларчвуд даже позволил себе легкую улыбку в ответ: очень он уж был доволен собой. Решение о плантации оказалось поистине гениальным. Леди Франсис и ее муж останутся в Вест-Индии, и лорд Маунтхит будет избавлен от возможности сравнивать ее голубоглазую красоту с простой, но богатой девицей по выбору отца. Кроме того, самому графу не придется признавать в свете преступного капитана как мужа своей подопечной. Как он и сказал, это было поистине превосходным решением.

Он отошел с сэром Генри в сторонку, а Франсис и Криспин остались одни. Мгновение они молча смотрели друг на друга, не смея поверить огромному счастью, столь внезапно обрушившемуся на них. Сгорбленная тень, которая так долго омрачала их жизнь, теперь исчезла навсегда, и впереди их ждали только покой, безопасность и надежда на счастье.

Капитан Барбикан припал на одно колено перед Франсис и заключил ее в объятия.

— Кажется, в итоге вы выйдете замуж за уважаемого плантатора, — сказал он. — Таким образом ваш благородный опекун решил все трудности, поскольку что значит прошлое, когда будущее наше?

Она улыбнулась ему и прикоснулась своей маленькой ручкой к его загорелой щеке.

— Ничего не значит, — нежно ответила она. — За исключением того, что в прошлом я научилась любить — и буду всегда любить — пирата.