Пролог

– Василий, посмотри сейчас на небо.

Я повернул голову, посмотрел сквозь форточку в тёмное, покрытое дождевыми облаками небо и говорю:

– Да, я вижу: там темно, тучи и облака.

– Но ты же знаешь, что за тучами и облаками есть звёзды, верно? А днём за облаками есть солнце, правильно?

– Да, – соглашаюсь я.

– Тебе не нужно в это верить, – продолжал он, – ты не гадаешь, есть солнце за тучами или его нет, – ты знаешь, что оно там.

– Да, – отвечаю я, – всё верно.

– Так вот, Василий, люди лишь верят в меня, верят в то, что я есть, а ты, Василий, со мной разговариваешь!

Глава 1. Жизнь до «рождения»

Мне вспомнился момент из детства. Времена далёких застойных восьмидесятых прошедшего столетия. Сколько мне было лет тогда? Семь… или восемь. Помню, как-то вечером была гроза, и огромные тёмные тучи нависали над домами, метая в землю молнии. Сначала я стоял за дверью на балконе и смотрел на пугающую тяжестью тьму, а потом мне вдруг захотелось открыть дверь и сказать этим тучам:

– У-у-ух, тучи!!! А ну, погремите громом, да посильнее! Вы же так высоко от меня, а я далеко! Я вас не боюсь!

…И в этот момент рядом раздался такой оглушительный гром, что испугавшись, я выбежал с балкона, закрыл дверь и почувствовал, что… тучи как будто меня… услышали, что ли? Или мне показалось? Ведь так же не бывает, чтобы туча «слышала» человека… Гроза уже закончилась, а я всё ещё никак не мог успокоиться. Даже выглянуть в окно было боязно. Наконец, осмелев, я снова вышел на балкон, щурясь от закатного солнечного света и вдыхая аромат свежевыжатых облаков. «Нет, конечно, – подумал я, – тучи не могут на меня обижаться, это простое совпадение». Но внутри у меня осталось чёткое ощущение, что кто-то невидимым пальцем ткнул меня в этот момент в грудь, погрозив при этом: не надо шутить с такой огромной силой…

В детстве я любил книги. Сначала рассматривать. Большие красочные картинки в детских сказках и извилистые линии букв, особенно заглавных. Потом, когда я научился читать, то мог подолгу бегать глазами по строчкам, рисуя в голове сказочные картины.

Как-то раз, убираясь в квартире, мне встретилась книга, лежавшая за кроватью. Это была большая, тяжёлая книга – не такая, как обычные книжки. Даже внешне книга отличалась от всех, что я видел раньше, выделяясь солидным размером. «Интересно, о чём книга?», – подумал я, перелистывая страницу за страницей. Оказалось, что среди прочей информации в книге было написано про возможность передачи мыслей на расстояние, про то, как предметы, растения, животные и люди якобы могут обмениваться информацией. Содержались в книге и некоторые расплывчатые объяснения: как такое может быть и какие упражнения нужно делать читателю, чтобы это получилось. Конечно же, мне хотелось разобраться в схемах и рисунках из книги – как это у автора получается?

Я пробовал повторить некоторые эксперименты из книги, но мои опыты не приводили к каким-либо видимым результатам. Читая книгу дальше, я особенно заинтересовался одной главой. В ней шла речь о возможности общаться со своим подсознанием (так утверждал автор книги) путём получения информации через инструмент – маятник (предмет, подвешенный на нитке, которую нужно держать в руке). Я прочитал про то, как можно задавать маятнику вопросы и получать на них ответы, начиная с ответов «да» или «нет» на простые вопросы и заканчивая целыми развёрнутыми предложениями, которые можно составлять по буквам. Помню иллюстрацию, на которой была изображена такая последовательность букв. Картинка напоминала раскрытый веер, на каждой «палочке» которого была написана буква. Маятник должен был показывать (отклоняясь), какая именно буква следующая в ответе. Я сделал такой маятник, склонился над книжной картинкой, в точности как нарисованный человечек, задал свой вопрос… Ничего. Маятник никуда не отклонился. Вновь и вновь читаю – как нужно держать руку, как обращаться к подсознанию, но… ничего не получается…

«Ха-ха-ха, – посмеялся я про себя, – ну конечно, такого же не может быть. Автор книги просто придумал всё, привлёк внимание читателей и заработал денег на своей книге».

В ту книжку я заглядывал ещё несколько раз, перечитывал страницы про маятник… Что же мне так понравилось? Почему я не мог оторваться от картинок с сосредоточенным человеком? Годами позже я встречал и другие книжки, где авторы описывали «общение» с подсознанием через маятник. Кто-то из авторов утверждал, что с маятником можно «договориться», были объяснения, что маятник – это проводник к «полю знаний Земли», «светлым силам», были схожие описания – как нужно начинать задавать вопросы, как благодарить за ответы и много чего ещё. Оглядываясь назад, можно сказать: да, по тем временам это было необычно, не по правилам, что ли, и это было интересно для чтения, но так как у меня никаких практических действий не получалось, со временем интерес к литературе, в которой рассказывалось о маятниках, угас.

Момент из «прошлой» жизни, рабочий. О работе многие из нас вспоминают с оттенком грусти. Моё воспоминание о том времени такое же, тоскливое: с утра до вечера я работал в одном из «типовых» НИИ, получая маленькую зарплату. Лаборатория, вокруг исследовательские приборы, микроскопы, умные люди, специалисты… Изо дня в день. Одно и то же. И хотя с точки зрения коллег, происходящее было интересным, мне порядком всё стало надоедать. Хотелось какой-то творческой работы, общения с новыми людьми, хотелось заниматься тем, что мне нравится, а не скучными исследованиями, или хотя бы зарабатывать столько, сколько хватило бы на реализацию своих интересов. Да, многие хотят поменять свою работу, но далеко не все готовы к реальным переменам. По разным причинам. Причины не менять ничего кардинально были и у меня.

Настал такой день – обычный с виду день, – когда я, можно сказать, «дошёл до точки внутреннего кипения». Бывает ли в этой жизни что-то случайно? Именно в этот день к нам в лабораторию пришёл необычный человек. Я не видел, как он входил, – он пришёл к нашим руководителям, а я сидел в соседней комнате и через стену слышал, как он ведёт разговор. Я слышал настолько уверенный голос, такую чётко поставленную речь, какой не слышал раньше нигде: ни в рекламе на радио, ни на телеэкране. Этот человек, казалось, знал наперёд, о чём его спросят, и его незамедлительные ответы «маршировали», как солдаты на параде победы. Я не смог удержаться и заглянул в ту часть комнаты, где происходил разговор. Внешний вид загадочного человека только поддержал мой восторг: идеальный костюм, чистейшие туфли, строгий и несколько грозный вид. Я видел перед собой модного, «с иголочки» одетого джентльмена лет пятидесяти. И это в нашем-то маленьком городишке! Как?! Откуда?!

В конце непродолжительной беседы с руководителями сей господин подвёл итоги встречи и уже направлялся к выходу из института. Я… не знаю, не могу объяснить, что на меня нашло, это был словно сладкий гипноз, – возможно, со стороны это выглядело неприлично, я никогда так не делал раньше, но я твёрдо решил, что больше не могу сидеть на месте. Что мне очень нужно догнать этого незнакомого человека и, возможно, задержать его внимание. Но как, как и чем мог заинтересовать его простой сотрудник из лаборатории? Что я скажу? На выходе, уже на ступеньках, я извинился, окликнул этого мужчину, представился и выразил своё восхищение, сказав, что мне понравилась его подача себя и содержание его речи и что если у него будет еще возможность прийти в гости к нашему руководству, то у меня есть непреодолимое желание научиться. Он спросил: научиться чему? Я ответил: наверное, хотя бы говорить вот так, уверенно, а уж если Вам, говорю, когда-нибудь потребуется помощник, то я готов (о-о-о… что за бред я несу, – параллельно думал я), обучаясь, помогать Вам в делах.

Ответ меня удивил больше, чем я мог ожидать: Александр (так его звали) ответил положительно, причём радостно и положительно. Я помню, Александр сказал мне, что он знал о том, что я подойду к нему с просьбой…

С этого момента у меня просто вскружилась голова. «Как так? – думал я. – Зачем такому человеку, как он, какой-то неуверенный молодой лаборант?» Может ли время изменять свой ход? С момента беседы с Александром всё вокруг стало казаться мне медлительным и скучным. «Почему все как будто спят? – думал я, – Теряют время, довольствуются тем, что имеют, и не стремятся к большему, не используют свой потенциал?»

Да, я встретил в жизни то, о чём думал. У меня появилась возможность к переменам. Во всяком случае, мне так казалось. Прошло всего несколько дней, а мы с Александром уже обсуждали планы на будущее, в том числе и развитие своего бизнеса. У него было столько интересных идей, тем, путей для воплощения, что я просто потерял голову и всё свободное время буквально «утолял жажду» от нехватки творческой мысли, слушая и впитывая в себя, казалось, даже больше, чем мог уместить. Я задавал вопросы и получал чёткие ответы. Мне было всё понятно. Все идеи лежали словно на поверхности. Александр рассказывал мне про талантливых людей, учёных, которые живут и работают в разных городах, и у каждого есть разработки, которые можно и нужно объединить и реализовать в проектах. А вот что может из этого получиться, Александр предложил обдумать мне. То есть, по сути, он предложил мне полноправно участвовать и помогать ему в воплощении грандиозных задумок, при этом ещё и подсказывая идеи – как всеми этими интересными проектами экономически выгодно управлять. И вот я, окрылённый открывающейся перспективой, не подумал даже, почему идеи промышленного масштаба было предложено реализовать именно мне. Вася. Да, так меня зовут. Забавное совпадение.

Тем не менее, приходя домой и переваривая очередную порцию новой информации, я всё же сомневался. Я не верил сам себе и не был до конца уверен в происходящем. Потом я спрашивал у Александра:

– Но как? Почему же другие люди раньше не смогли договориться между собой и не сделали очевидное?

Он смеялся и говорил то, о чём я думал:

– Все вокруг живут как во сне, а у тебя, Василий, есть шанс «проснуться» и делать интересные, смелые дела, реализовывать новейшие научные, инженерные, финансовые идеи, естественно решить все семейные проблемы, сделав свою жизнь радостной… Но для того чтобы дойти до хорошей жизни, нужно приложить усилия.

Я понимал: чтобы полностью отдавать себя новому делу, мне нужно было уйти из НИИ, в котором я работал. Это было очень непросто психологически, морально (по сути, я уходил в никуда), и ведь никому из близких не объяснишь, что вот так, «с нуля», можно построить другой мир, который живёт по другим правилам и в других масштабах. Но не об этом ли я думал недавно?.. Случайность?.. Как сказать своей жене, которая в декретном отпуске, что я ухожу с «хорошей» работы ради реализации идей другого уровня? О своей ответственности перед семьёй я никогда не забывал и знал, что всё, что я планирую сделать, будет во благо семьи и будущего. Как-нибудь объясню…

Пролистав последующие моменты, я останавливаюсь и оглядываюсь. Да, с той поры, как я ушёл из своего НИИ, прошло уже несколько месяцев. Я с головой погружён в изучение новых материалов, мы встречаемся с разными людьми – всё, как и говорил Александр, сбывалось. Прямо сейчас я нахожусь в большом, красивом офисе. Мы с Александром только что приехали к одному знаменитому профессору – Бутановичу, который профессионально занимается изучением и поиском новых нефтяных и газовых месторождений. Вокруг много всевозможного оборудования, машины для распечатывания, компьютеры… Прямо передо мной кабинет профессора. Я уже стал привыкать к тому, что новые люди, с которыми меня сводила жизнь, отличаются индивидуальностью, но здесь мне всё же пришлось удивиться. В кабинете профессора было почти пусто: огромный стол, на котором разложены листы ватмана, ещё карандаши, маркеры нескольких цветов, подсвечник с нагаром от свечей. На пустой стене висело несколько икон, а сам профессор Бутанович, склонясь над столом, наносил на ватман контуры и линии. Периодически он что-то нашёптывал сам себе, откладывал карандаш в сторону и… То, что я увидел в руке у Бутановича, вызвало у меня неподдельный восторг. Это был маятник – точно такой же, как в книгах из детства. Александр был доволен, что сделал мне приятный сюрприз, и сказал, что давно хотел познакомить меня с профессором, чтобы я смог перенять «секреты» его мастерства.

Я решил во что бы то ни стало расспросить профессора обо всём, что было связано с маятником: чем конкретно маятник ему помогает, как и у кого Бутанович запрашивает информацию, может ли кто-нибудь ещё (имея в виду, конечно же, себя) пользоваться его маятником? Оказалось, что уже давно у профессора родилась идея найти на карте мира все существующие, но ещё не известные месторождения нефти, газа и пресной воды. И, как он утверждал, сделать это он может без помощи сложной геологоразведывательной техники – просто «спрашивая» у информационного поля Земли.

– Вот смотри, Василий, – сказал Бутанович, раскладывая на большом столе контурную карту Норвегии, – сейчас я буду «запрашивать» информацию о том, есть ли в этой местности залежи природного газа.

Профессор стал готовиться к «запросам»: зажёг свечу, шёпотом прочитал какие-то предложения, взял в руку маятник и стал медленно водить рукой над картой. Через некоторое время маятник в руках профессора стал вращаться над одним и тем же местом.

– Видишь, маятник сам крутится и показывает, что здесь есть газ?

Я видел, что маятник действительно вращается, но со стороны казалось, что Бутанович просто крутит его рукой.

– Как маятник может вращаться сам? – спросил я.

– Точно не знаю, – отвечал профессор, – но прямо сейчас я бесспорно чувствую, словно кто-то управляет моей рукой, я получаю обратную связь, задавая свои вопросы. Я могу спрашивать что угодно о месторождении, которое ищу: о глубине залегания пласта, его объёме, могу определить контуры газового или нефтяного пласта в разрезе по глубине, химический состав и так далее.

Я смотрел на профессора. Маятник в его руках был универсальным информационным инструментом. Бутанович «опрашивал» очередной объект на карте и задавал свои вопросы.

– Этот пласт содержит нефть?

Маятник чертил вертикальную линию, означающую «да». Отложив маятник в сторону, профессор записал ответ на бумаге.

– Этот пласт нефти содержит примеси серы?

И вновь маятник из спокойно висящего состояния перешёл в уверенное вертикальное раскачивание. Теперь нужно было определить, сколько процентов примесей серы в этом пласте нефти.

– Больше 1%? – «Да».

– Больше 1,5%? – Вновь, «Да».

– Больше 2%? – Маятник ответил «нет», перейдя в горизонтальное качание.

Затем профессор расчертил лист бумаги на сектора и написал цифры: 5, 6, 7, 8 и 9. Попросив маятник указать точно, сколько десятых долей процентов примесей серы, профессор поместил руку с маятником над цифрами. И маятник отклонился в промежуток между цифрами 5 и 6, ближе к 6.

– Вот видишь, примесей серы от 1,5 до 1,6%. Можно было бы и дальше детализировать, хоть до тысячных долей процента, – сказал довольный профессор.

Мне нравилось подолгу наблюдать за процессом работы профессора. Во время «запросов» он был очень сосредоточен, мог работать часами, не спать ночами, а поспав несколько часов, опять принимался за работу. Мне показалось, что он… спешил, что ли, боялся не успеть запросить информацию и был рад, что его топографические карты, цифры, записи – всё это в конечном итоге не пропадёт, а будет приносить пользу человечеству. Как потом выяснилось, именно из-за своей способности получать информацию от маятника профессор ушёл из нефтяного исследовательского института: не смог спокойно смотреть, как «спят» его коллеги, пользуясь, с его точки зрения, технологиями прошлого века для разведки запасов нефти, нарушая экологию, осуществляя бурение сотен неудачных скважин. И, как ни странно, уважаемый человек, профессор стал по большому счёту почти отшельником: его мало кто понимает и никто из коллег не поддерживает. Теперь я стал осознавать, насколько профессор уверен в своей миссии: он вложил почти все свои деньги в покупку компьютеров, плоттеров, снял офис, готов к открытому сотрудничеству с Александром (и со мной). Александр убедил профессора, что сможет привлечь инвесторов и выгодно продать все наработки по нефти и газу. Да что тут говорить, если подтвердится хотя бы один случай, одно новое, ранее неизвестное месторождение, то желающие сотрудничать с нами будут «стоять в очередь». Наш совместный бизнес стал бы для всех нас «двигателем», и мы договорились, что потенциальные инвесторы, вложив относительно небольшие средства в бурение по указанным координатам, смогут убедиться, что наша новая организация имеет информацию о запасах воды и нефти по всему миру, ну а для меня и Александра это было бы проверкой профессора, что он действительно обладает способностью «видеть сквозь землю».

С каждой секундой желание самому прикоснуться к таинству «работы» с маятником росло. Я спросил тогда профессора:

– А можно и мне этому научиться, вот так вот: задавать вопросы, получать ответы, или это даётся только избранным? С кем на самом деле Вы общаетесь?

И опять, даже от человека, владеющего, как мне казалось, ключами от всех дверей, я не получил точного ответа, с кем он общается. Сам профессор по-прежнему считал, что имеет доступ к некоему «информационному полю Земли» и что там есть все ответы. Но на просьбу научить меня – не отказался. Профессор показал мне, как нужно держать руку, и предложил мне самому почувствовать, смогу я «договориться» с маятником или же нет. Для этого он сказал: проведи на бумаге линию по вертикали и подпиши эту линию «да», а по горизонтали начерти линию и подпиши её «нет», а после задай простой вопрос от своего лица, спроси: «Маятник, могу я получать информацию от тебя, разрешено мне или же нет?» Разумного хода мыслей я никогда не терял, и мне было очень интересно: либо у меня ничего не получится, и я просто соглашусь, что профессор – уникальный человек, либо, чего скорее всего не произойдёт, я каким-то образом почувствую этот ответ от маятника… Была не была.

Я взял в руку нить с кусочком заострённого металла, вытянул её, закрыл глаза и просто спросил, мысленно (обращаясь к маятнику и стараясь при этом не засмеяться): «Маятник, можно ли мне “поработать” с тобой?» – и через несколько мгновений ощутил, что внутри у меня происходят какие-то изменения. Словно короткие, едва уловимые электрические импульсы побежали у меня от головы, через плечо, руку, к кисти с зажатой нитью, а маятник стал медленно, но уверенно качаться как раз по вертикальной линии с подписью «да».

И Александр, и профессор Бутанович очень обрадовались, стали меня поздравлять с успехом, но я, конечно, не поверил самому себе, поэтому было решено повторить эксперимент. Я остановил маятник, вновь вытянул руку, закрыл глаза и ещё раз задал свой вопрос. На этот раз импульсы были даже чуть более сильными, а нить сразу же стала «рисовать» вертикаль. Мои внутренние ощущения были настолько необычны, что я не знал в тот момент: радоваться ли мне, или это просто гипноз, и как реагировать на то, что происходило со мной и вокруг меня?.. Воодушевленный новыми ощущениями, я продолжил задавать вопросы и с каждым часом вопросов внутри меня становилось всё больше. Что за сила заставляет руку отклонять маятник? Есть ли вообще эта сила? Можно ли задавать серьезные вопросы и можно ли доверять ответам… маятника?

Всё вроде было правильно, в нашем с Александром деле всё шло к тому, чтобы «выйти из тени», с первым же результатом заявить о себе и доказать окружающим, которые не верили ни во что, что можно работать на другом уровне. К команде наших единомышленников присоединился ещё один талантливый томский учёный, по фамилии Ветров. Как и прежде, Александр, будучи знаком с Ветровым и его идеями, поручил мне разобраться в его разработках, чтобы применять их в будущем деле. Среди достижений учёного было создание машин нового типа по разделению сред на фракции путём высокоскоростного завихрения: так, он мог осушать и очищать воздух, например на промышленных предприятиях, а также осушать газы, разделять жидкостные и газо-жидкостные смеси. Он разработал машины для отопления помещений без ТЭНов, путём разделения воды на горячую и холодную, просто заставляя её проходить через хитро закрученные конструкции – в результате вода приобретала скорость в сотни метров в секунду и меняла свои свойства. Это был новый подход к работе, экологически чистый и очень простой… Учёный показал мне чертежи будущих установок для разделения попутного нефтяного газа на чистый газ и углеводородные фракции, для очищения сточных вод, для кондиционирования воздуха… Я просто «купался» во всей этой новизне и в тех возможностях, которые открывались на горизонте…

Но неожиданно в этой истории пришло первое очень серьёзное разочарование… Подвох, которого я не ждал. Во время встречи с томским учёным у нас состоялся ужин, и на столе было много спиртного. Тост за тостом – и через короткое время я увидел своего «партнёра» Александра в таком страшном состоянии, в котором не ожидал никогда увидеть. Я и не предполагал, что человек способен выпить так много и превратиться из «генератора идей» в животноподобное существо… Всеми силами я пытался помочь Александру завершить ужин и эту встречу без происшествий. Так как я не употребляю алкоголь, смотреть на то, во что превратился Александр, мне было очень непросто. Да… Момент, который я не могу забыть. Никогда ещё я не видел, чтобы люди так менялись, на 180 градусов, превращаясь в свою полную противоположность,. Передо мной был злой, ругающийся матом, свирепый, агрессивно настроенный человек, угрожающий убить всех, в том числе и меня, если я не выполню его желания и не «достану» еще выпивки…

В этом состоянии мне пришлось доставлять Александра из Томска обратно домой, и чего только я не наслушался и про себя, и про всех окружающих… Он вырывал у водителя руль, угрожал выкинуть всех из машины… Я был на грани – готов был сам покинуть автомобиль посреди трассы, лишь бы не видеть и не слышать всего этого. Но в то же время я понимал, что не могу бросить Александра, даже в таком состоянии. Я теперь целиком зависел от него, и разорвать отношения сейчас, на полпути бросив начатое дело, было нельзя. Мужественно доставив, уже ночью, Александра домой, на прощание я услышал, что могу катиться на все стороны, потому что не слушаюсь его…

Глубокая ночь. Я подхожу к своему дому. С одной стороны было почти всё равно. Но в тоже время, внутри меня кипело чувство непонимания. Как же так? Делаешь человеку столько хорошего, отдаёшь себя в труде и в мыслях, вкладываешься на 100%, и вот так, в один миг, всё закончится? Из-за чего? Из-за алкоголя??! А Александр? В кого он позволил себе превратиться?.. Хотелось кричать и плакать… Как много нестыковок в голове… Ведь странно, вспоминал я, Александр постоянно говорил, что он верующий человек и ходит в церковь, и это нам помогает. Хотя я сам с недоверием относился к церковным традициям и обрядам, но раз это помогает Александру, то я тоже часто ходил с ним на службу, даже держал пост, чтобы быть рядом, быть «на одной волне»… А теперь вдруг с этой волны ударяешься о землю, больно… Где же справедливость?

Сегодня тёплый солнечный день. Я стою на берегу реки и смотрю вдаль. Прошло несколько дней после нашей поездки в Томск. Александру я не звонил принципиально, понимая, что мне перед ним оправдываться не в чем. Я ждал, что в Александре «проснётся» тот, настоящий и добрый человек, с которым мы уже полгода вместе шли к успеху. Раздался телефонный звонок – голос Александра я поначалу даже не мог слышать… Он попросил прощения, сказав, что сам не понимает, как такое могло произойти, сказал, что сходил в церковь, пообщался с батюшкой и что батюшка простил ему такое плохое поведение (!), и что нам пора продолжать дела.

Это было хоть каким-то спасением. Я согласился. Хотя мысли всё равно словно мухи кружились в голове. «Ха-ха, – думал я, – а разве может какой-то там батюшка в церкви прощать плохие поступки? Даже не зная, что сделал этот конкретный человек? Значит, есть оправдание таким или подобным действиям? Непонятно».

Постепенно всё вроде как начало забываться, и мы продолжили работу с новыми силами. Мне очень хотелось превратить весь труд, затраченное время – в результат. Всё это время я не мог забыть профессора Бутановича, его работу с маятником. Периодически я проводил дома свои эксперименты. Профессор говорил мне, да и в книгах, и в Интернете было написано, что спрашивать у маятника (или у подсознания, «информационных сил», «поля Земли»… – я до сих пор не знал, с кем же на самом деле эта связь) о чём угодно нельзя. Не нужно задавать вопросов, ответы на которые и так очевидны, нельзя использовать информацию во вред кому-то и с целью наживы. И я задавал простые вопросы о ближайшем будущем, спрашивал разрешения на какие-либо действия с моей стороны, обращался к маятнику по поводу нашего с Александром проекта. Маятник «давал» мне ответы. Мне казалось даже, что с каждым разом я всё явственнее чувствую эти импульсы, заставляющие маятник раскачиваться в руке. Но иногда ответы были не совсем такими, как я ожидал, либо они могли со временем меняться. Как это объяснить? Это походило на то, что либо будущие события меняются и зависят от настоящего, либо что это был мой большой бред и моё помешательство на фоне всего, что я переживаю, вижу и слышу… По каким-то причинам именно сейчас маятник не показывал ответ «да» на мой вопрос об успешной реализации дел с Александром, но Александру о своих экспериментах и ответах я не рассказывал.

Листаем историю. Я в Москве, столице России. Ещё одно дело было сделано. Ещё один плюс в копилку. У меня на руках документы: устав, свидетельство, выписка из банка, из налоговой. Да, наша мечта, похоже, почти сбылась! Официально зарегистрировано коммерческое предприятие! С офисом в Москве! Учредителей двое: Василий Торпаев и Александр Смелов. У меня 42% уставного капитала. Это был для меня просто праздник! Мы с Александром уже месяц как жили в Москве, и ничто не напоминало о прошлом «проколе» с алкоголем, но… Буквально тем же вечером, когда нас пригласили отметить успешную регистрацию предприятия, история со спиртным с ещё большим «эффектом» повторилась. Причём в присутствии наших будущих партнёров, известных и уважаемых людей. Превращение Александра – из интеллигентного состояния в «никакое» – произошло за каких-то полчаса от начала вечера. За это время Александр успел напиться, и его понесло: он ругался, врезался в столы с едой, приставал к окружающим, матом крыл тех людей, от которых, возможно, зависела вся наша будущая деятельность и судьба проектов… Звон разбитого стекла, скандал – и… нас не просто выставили за дверь, а вышвырнули, пригрозив, чтобы никогда мы не смели появляться больше, и что про нас ещё и другим расскажут, чтобы не связывались… За тридцать минут было перечёркнуто всё – громадные усилия и время, потраченные во благо проекта.

«Ну почему так?!..» – мысленно задавал я себе один и тот же вопрос, вспоминая ответы маятника месяц назад…

«Брось всё и уезжай к семье, – думал я, – прямо сейчас, в аэропорт…»

Мои силы и возможности были уже почти на нуле. Всё осложнялось тем, что я не мог никому рассказать, как вдруг всё стало плохо: ни семье, ни близким, никому. Всё происходило только внутри меня, внешне же нужно было делать вид, что всё хорошо. Да всё и было хорошо. До этого момента…

Глубокая осень. Погода в конце октября неожиданно тёплая для пермского края. Я по-прежнему не могу понять, что означали все те события, которые происходили со мной. Талантливые люди, с которыми мне посчастливилось познакомиться, всё ещё верят в меня и в Александра, но слухи о московском «проколе» долетели и до них. Александр звонил мне, опять сказал, что был не прав, снова извинился, пообещав, что этого с ним больше не повторится…

Моё отношение к Александру уже совсем не то, что было в начале пути, и он это знает, но Александр знает также, что и мне тяжело и что по его «приглашению» я ушёл с прежней работы. Правда, не знаю, волнует ли его моя судьба, судьба тех, кто поверил в нас?.. Неожиданно господин Смелов предложил новую идею:

– А что, – говорит, – давай поедем к профессору, и пусть он, используя свои возможности геолога, топографиста и, конечно же, возможности маятника, поищет, например, старые клады, потерянные тайники по карте, чтобы недалеко было. Найдём, скажем, небольшой горшочек с золотом или серебром и превратим его в стартовый капитал.

«Вот куда смогла “зарулить” шальная мысль…» – подумал я.

Мы созвонились с профессором Бутановичем и рассказали о нашей «идее». Оказалось, что профессор сам уже не одну неделю аккуратно наносит на карты места старых кладов, попутно «запрашивая» через маятник, сколько и чего там спрятано, каких монет – золотых или серебряных, как глубоко лежит, доступен ли клад или на этом месте уже частная территория и построен новый дом и так далее.

Я понимал, что занятия кладоискательством – это совсем не то, что вначале мы с Александром планировали, но тяжесть моей ситуации была в том, что я в тот момент уже не мог отступать: нужно было либо идти до конца, либо признать перед всеми, что я полный идиот и что связал свою жизнь с ненормальным отшельником-алкоголиком.

Вот и офис профессора.

«Ну, хорошо, – подумал я, – раз уж приехал к профессору, то нужно разобраться до конца по поводу маятника».

Я рассказал Бутановичу, что дома проводил свои собственные опыты с маятником, задавая вопросы, и что я чувствую некую обратную связь, это не придуманные ощущения, и их невозможно перепутать ни с чем другим. Профессор улыбался, и по нему было видно: всё, что он, возможно, тоже ощущал, теперь не было индивидуально.

– Значит, я не один такой, не от мира сего, – сказал Бутанович, – а теперь давай вместе найдём какой-нибудь клад!

Мы с профессором склонились над картой. Всё шло ровно и хорошо. Маятник и в его, и в моей руке показывал чётко одинаковые результаты, сначала он запрашивал, а я проверял. Нужно было выбрать самое простое, не слишком удалённое место для поисков клада. Всё происходило у меня на глазах, я, как дублёр, чувствовал, практически даже предугадывал и без маятника те места, информацию о которых запрашивал профессор по карте. И вот через несколько часов перед нами лежала карта пригорода с нанесёнными координатами потенциальных кладов и их кратким описанием: в каком году клад был спрятан, при каких обстоятельствах, что внутри клада…

Наше внимание привлекли несколько кладов, расположенных недалеко друг от друга, почти рядом. Профессор «узнал» от маятника, что несколько веков назад рядом с современным городом проходила дорога богатых торговцев с караванами товаров и купцы делали там остановку на ночлег. И некоторые купцы, опасаясь быть ограбленными, иногда прятали рядом со стоянкой вырученные деньги, ценные украшения, серебряную утварь, а потом их забирали. Но часть тайников так и осталась никем не востребованной. Профессор, казалось, хотел «выжать» из маятника всё: сколько монет в запрятанных кладах, в чём спрятаны эти монеты (сложены в кувшин или горшочек, завёрнуты в рогожу либо упакованы по-другому), при каких обстоятельствах были спрятаны клады, не было ли на почве запрятывания убийств из-за денег…

Наконец всё было готово: карты, координаты по GPS, ноутбук, металлоискатель, лопаты и наше пиратское настроение! Мы поехали туда на рассвете следующего дня. Автобусная остановка находилась в восьми километрах от искомого места, и два часа ушло только на то, чтобы добраться до этой местности. Поляна, которая открылась нашим взорам, и вправду отдалённо напоминала стоянку. Мы принялись за работу. Профессор уже по факту «уточнил» у маятника место, где нужно было копать. Включив металлоискатель, мы истоптали всё вокруг, но прибор предательски молчал.

– Ничего, – сказал Бутанович, – возможно, что клад зарыт глубоко и техника не может определить сигнал…

Копали мы до вечера, то вместе, то по очереди, вымотались, вырыли яму около двух метров в диаметре и глубиной больше чем полметра. Глубже копать смысла не было, потому что даже если предположить, что купец мог закапывать горшок с серебром, делать это он должен был быстро и незаметно, а мы втроем уже вырыли целый колодец…

Конечно же, мы ничего не нашли. Профессор не терял присутствия духа, говорил, что клад скорее всего… заколдован, вот поэтому мы и не нашли… «Ой, какой же это ужас… – думал я. – Ну куда я встрял? Вроде все вокруг здравые люди, почему всё не так?»

Было видно, что Александр уже сам готов разочароваться в способностях профессора. По возвращении в офис господин Смелов был серьёзен и строг. Он велел нам собраться с силами, и помочь реализовать его идею: проверить друг друга и найти не просто горшочек или старинный предмет – искать, сказал он, нужно что-то большое, исторически важное. Я ответил тогда, что это будет наш последний шанс: мы с профессором ищем место на карте, определяем, что это, затем берём в помощники людей, которые обеспечат безопасность доступа к поиску на местности. Однако если там ничего не будет найдено, я попрошу никого не обижаться, но больше не буду иметь дел с профессором и вернусь домой. К моему удивлению, профессор не поддержал идею Александра: он тоже потерял всякое терпение, стал раздражительным, говорил, что мы обещали ему, что от инвесторов, желающих вложить средства в нефтяные месторождения, не будет отбоя… Всё запуталось в большой клубок взаимных обид и нереализованных желаний.

Как же нам порой не хочется посмотреть на себя со стороны, прислушаться к мнению окружающих… Помню, моя жена тогда очень переживала, понимала, что что-то идёт не так, видела по моему серому лицу, что счастливая радужная жизнь, о которой я рассказывал ей год назад, проходит где-то мимо нас. Но я твердил, что дело нужно довести до конца и что она должна верить в меня.

Так как профессор Бутанович больше не входил в круг доверия Александра, то все работы по поиску того самого исторически важного места переложились на меня. Пока Александр искал помощников, я запрашивал у маятника какое-нибудь интересное, масштабное место для поисков и раскопок. Вначале, маятник предлагал мне найти слишком уж крупные и «громкие» клады: золото Колчака, сокровища Чингизхана, золото Маккены в Америке, затонувшие корабли… «А можно ли что-то попроще, и желательно в России?» – спрашивал я у маятника. И такое место нашлось, правда очень далеко от нашего дома, в Курской области. Александр без труда нашёл людей, готовых найти для нас жильё и помочь в организации поисковых работ, пообещав им поделиться всем, что мы найдём там, а впоследствии взять их в наши совместные проекты. Я понимал, что это уже больше блеф, чем реальность, но, во-первых, я пообещал сам себе разобраться до конца правильности ответов от маятника, а во-вторых, во мне всё больше укреплялась эта самая «связь» с маятником, я изучал новый для себя орган чувств, и интерес к пониманию механизма взаимодействия, обратной связи между мыслью (я задавал вопросы молча, только внутри себя) и ответом – отклонением нити с грузиком от импульса в руке – с каждым днём только возрастал. Мой интерес перевешивал даже то, что на последнюю поездку у меня почти не было денег и пришлось залезть в долги без понимания, когда и из чего я смог бы вернуть занятое. Может быть, мы что-то найдём, продадим… Рой мыслей не давал мне сосредоточиться на объекте поиска. Ничего, ничего, в поезде всё доспрашиваю…

Дорога предстояла сложная, с пересадкой в Москве. Билеты мы купили самые дешёвые, в плацкартном вагоне, да ещё достались боковые полки около двери тамбура. Во время поездки из-за невыносимой жары в вагоне и постоянных сквозняков из тамбура, я простыл, и по прибытии в Курск находился в очень тяжёлом состоянии: мне было плохо и морально, и физически – была температура под сорок градусов. До места проживания пришлось добираться ещё часа два, на старом автомобиле. Оказалось, что из-за ограниченного бюджета нас поселили на старой даче, с водой из колодца, «удобствами» на улице и дровяным отоплением, причем дрова ещё предстояло нарубить…

Мне не хотелось уже ничего искать. В моём состоянии нужны были покой, тёплое питьё и лечение. Я с тоской оглядел холодные комнаты, насквозь промёрзшие от зимних холодов… Хотелось плакать. Но я также понимал, что бросить всё в последний момент, подвести людей было бы тоже глупо. Наши помощники вошли в моё положение и, спасибо им большое, нашли дров у соседей, натопили дом, поили меня чаем с вареньем, и через несколько часов мне стало полегче.

Мы съездили на разведку к искомым по карте местам в деревню, что стояла в пяти километрах от нашей «базы», чтобы осмотреться и всё сфотографировать. Вечером я настроился на расшифровку. Маятник помогал мне определять – где конкретно и что располагалось. Оказалось, что мы приехали не зря. Я определил два потенциально интересных места. Про первое место я узнал от маятника, что во время военных действий 1941–1945 годов, глубоко в подвале старого дома, было спрятано несколько деревянных ящиков с важными документами, какой-то архив. Судя по расшифровке информации от маятника, документы всё ещё находились там, моя рука чувствовала это, заставляя раскачиваться маятник, но сейчас там стоял новый кирпичный частный дом за высоким забором, и попасть туда без разрешения нынешних хозяев было невозможно. Второе место находилось немного дальше от деревни, в поле. Я получил информацию, что в этом поле находится захоронение с оружием, флагом и… погибшим солдатом. Не знаю, что тут происходило в годы войны, но сейчас искомое место находилось в ста метрах от домов одной из деревень и имело легкую доступность. Сфотографировав поле днём, я открыл фотографию на ноутбуке и, расположив экран горизонтально, подносил к нему руку с маятником, «почувствовал», где именно нужно было искать и копать. В этот вечер обстановка была особенно напряжённой и ответственной для меня и я решил задать более конкретные вопросы маятнику про место в поле. Передо мной лежал большой лист с расчерченными секторами (тридцать три буквы от «А» до «Я») и двумя линиями – горизонтальной, с ответом «нет», и вертикальной, с ответом «да». Маятник давал ответы, а я расшифровывал по буквам: как звали того погибшего солдата и как он отстаивал честь Родины, спасал знамя и оружие, чтобы они не достались врагу. Я помню, что у меня буквально дрожали руки, когда я записывал по буквам предложения от имени погибшего солдата, как будто это он разговаривает со мной: солдат просил довести наше дело до конца, потому что родственники считают его без вести пропавшим, и благодаря нам через столько времени будет раскрыта правда, и мы сможем разыскать его останки и сообщить его родственникам, а затем перезахоронить его…

Я очень внимательно посмотрел на себя в зеркало и оценил своё состояние – нет, я был в здравии, без алкогольного или наркотического опьянения, ни одного слова я не придумал… Каким же образом я ощутил и как маятник передал мне просьбу солдата раскопать его в поле?! Не понимая механизма передачи этой информации, я был настроен решительно. На следующее утро мне было очень страшно от того, что нам предстоит найти останки человека и оружие, – всё могло закончиться как минимум задержанием, объяснениями с полицией и тому подобными малоприятными вещами.

Моросил мелкий дождь. Видимость в поле не превышала и 50 метров, так что даже из близстоящего дома разглядеть сквозь туман, что именно мы делаем, было трудно. Несмотря на свою слабость и болезнь, я активно помогал раскапывать землю. Копали мы очень осторожно, чтобы не повредить возможные останки человека или не ударить лопатой по какому-нибудь старому снаряду. После трёх часов раскопок, потратив огромные физические силы, под усилившимся дождём, мы, грязные и уставшие, уехали с поля ни с чем, кроме перепачканной одежды и плохого настроения. Вернувшись в домик, все молчали. И хотя Александр не показывал виду, что всё идёт не так, наши помощники не скрывали своих расстроенных чувств… Последние люди, кто был с нами в этом деле, практически потеряли к нам с Александром доверие, а я потерял всякий настрой, надежду и веру во всё, что мы когда-то затеяли. «Но я же накануне ничего не выдумал, – продолжал размышлять я, – что происходит со мной?»

Нам предстояло ехать в обратный путь из Курской области. Утром я проснулся раньше всех и твёрдо решил спросить у маятника (а у кого же ещё?) про эту ситуацию в поле и про то, как же мне жить дальше. И, к своему удивлению, я опять очень отчётливо стал ощущать, что от задаваемых вопросов рука отклоняла маятник с ощутимой силой к буквам, последовательно складывающимся в слова (которые я потом записывал на другом листе). Более того, в какой-то момент, когда я постоянно откладывал нить с маятником, чтобы записать очередное слово, моя рука с вытянутым указательным пальцем сама стала двигаться то к одной букве, то к другой, а палец, уже без маятника, указывал мне последовательно на нужные буквы. Если я «читал» всё слово правильно, то сам каким-то неведомым мне образом «понимал», что информация принята верно, как будто кто-то тихонечко заставлял мою голову делать небольшой кивок, это и был внутренний ответ «да». Тогда я брал ручку и записывал слова на бумаге. «Что происходит? Это сон?! Кто или что заставляет руку указывать на буквы? Кто или что слышит мои мысленные вопросы и дает ответы?!» Холодок то и дело пробегал внутри, потому что всё происходило наяву, а объяснить сам себе происходящее я не мог…

Я поделился с Александром и с нашими помощниками «свежей» информацией о том, что на свой вопрос «Почему мы ничего не нашли в поле?» я получил вполне очевидный ответ, что на такие дела и расследования с раскопками у нас попросту нет разрешения, что мы не думали о том, что будем делать с находками дальше и что это было бы очень опасно – найти старый снаряд и тем более – останки человека. У правоохранительных органов появилось бы столько вопросов, к которым мы явно не были готовы, что положительных эмоций от таких находок было бы несоизмеримо меньше, чем возможных негативных последствий.

Я пытался тогда объяснить единомышленникам, как сам это понял: очевидно, несмотря на опасность взрыва, зная это, я накануне «заставлял» маятник давать нам координаты, информацию, а так делать было нельзя. Но помощники лишь упрекнули меня, неодобрительно спросив, зачем же тогда было затевать приезд, если теперь я (как основной игрок в этой команде) сам же (со слов маятника) говорю, что это опасно и не нужно было ничего искать…

Мы расстались с курскими помощниками без тёплых чувств, но их обиженная реакция была для меня тогда уже не важна. По пути на вокзал я всё время думал о том, что во мне происходит. Я был разбит морально от того, что все усилия по поискам на карте и все силы в поле были потрачены опять впустую, но на этот раз не профессор, а я сам отвечал за происходящее, я сам чувствовал руку, сам писал слова, чертил координаты на карте. А самое страшное – я опять не мог ни с кем, кроме Александра, поделиться теми переживаниями и теми событиями, которые происходили со мной. Я же понимал, что как минимум меня перестанут воспринимать, если я попробую кому-нибудь рассказать про «буквы», «слова», маятник… И вместе с тем я твёрдо чувствовал, что всё происходящее со мной – это звенья одной последовательной и логичной цепочки, и, возможно, всё это действительно необходимо мне.

В поезде у нас, естественно, были опять плацкартные места, а я ощущал непреодолимое желание продолжить «разговор» с маятником. Но как это сделать в окружении других пассажиров? Вокруг едут «нормальные» люди – как они отреагируют, если я разверну тут большой лист с буквами и начну раскачивать маятником? «А что, если не использовать маятник, – подумал я, – а написать на маленьком листке буквы, алфавит, в несколько строк, рядом нарисовать квадратики с ответами “да” и “нет” и попробовать задать вопрос, а в ответ почувствовать, на какие буквы будет указывать палец моей руки, как это уже было днём ранее?»

Я дождался, пока пассажиры, которые едут рядом, уснут, и потихоньку написал на бумаге алфавит из букв. По ощущениям внутри я почувствовал, что эту бумагу нужно положить не на стол, а на ладонь левой руки. Приготовившись, я мысленно спросил разрешения: «Можно ли мне прямо сейчас попробовать поговорить, вот так, в движущемся поезде?» Вот только с чем или с кем я планировал поговорить, мне самому было непонятно. И вы только представьте: буквально через мгновение после того, как я мысленно задал свой вопрос, указательный палец моей правой руки, словно сильным магнитом, с очень ощутимой силой стал притягиваться к буквам на бумаге, лежащей на левой ладони, и я «прочитал» по этим буквам ответ: «Да, можно разговаривать», а затем: «Можно общаться»…

У меня по телу побежали мурашки… Потому что вдруг, в тот самый момент, до меня дошло, что общаюсь я не с чем-то, не с «неизвестными силами» или «информационным полем Земли», а – с Создателем всего и всех вокруг, Создателем жизни, Солнца, планет и галактик, Вселенной, то есть – с Богом… Теперь я понял это. Понял, что случилось что-то такое, чего пока не смог бы объяснить. В моем сознании произошла перемена на таком уровне, которого не было ни у кого, кто был тогда рядом со мной.

Вся прошлая усталость, все плохие мысли словно испарились из меня, в один миг! Меня просто переполняли новые, незнакомые, но приятные мне чувства.

Ночь, мчащийся во тьме поезд… Все вокруг спят, а во мне теперь уже настоящая радость! Я догадался, что Бог «посадил» в меня, словно в подготовленную почву, зёрнышко чего-то совершенно нового, необычного и стал наблюдать, как это зёрнышко будет вести себя: приживётся ли, будет расти или ничего у него не получится. Подумать только: неизвестным для себя чувством, посредством передачи мыслей – я могу спрашивать и слышать ответы… Я понимал, что это не просто так. Я понимал, что скорее всего теперь жизнь моя поменяется, хотя даже малейшего понятия не имел, в какую сторону на этот раз… Тот факт, что я находился в плацкартном вагоне и что вокруг не совсем уютная для меня обстановка, уже никак не влиял на моё радостное состояние. Мысленно пожелав Создателю «спокойной ночи», я быстро уснул.

На следующий день время в поезде бежало для меня очень быстро. Теперь я уже чётко знал, кто разговаривает со мной, кому я задаю свои вопросы. Первая информация, которую теперь я мог осознанно, осмысленно воспринимать, стали… пожелания, которые передал мне Создатель. Я внимал словам, складывающимся из букв. Вчерашний способ получения информации очень подходил для поезда, и со стороны я не привлекал внимания. Бумага находилась в моей левой руке, а палец притягивался к той или иной букве. Скорость «чтения» букв постепенно увеличивалась, и я старался, как можно более точно запомнить, что «говорит» мне Создатель. Почти все эти пожелания я записывал в тетрадь, и бумаги, в которых я делал первые записи от руки в поезде, сохранились до настоящего времени. В тот волнующий момент общения многое из того, что содержалось в пожеланиях, было для меня не совсем ясно, я до конца не понимал всего смысла, но что для меня было радостно и приятно – это необычная подача информации, последовательность слов в предложениях. Вот как это происходило:

– Знаю одно: общаться тебе со мной не обязательно.

Родился ты, чтобы жить в честности.

Если я захочу – ты забудешь всё.

Чтобы общаться со мной – вопросы нужно задавать по делу…

Я пытался представить всю масштабность дел, которые творит наш Бог, сколько огромной работы он делал и делает в каждый момент времени. И, конечно же, теперь я понимал, что он чувствует, когда к нему обращаются с разными глупостями. Вспомнил, например, как я просил у маятника (а на самом-то деле слышал меня только Он) дать нам просто так материальные блага: указать на место, где монеты золотые зарыты, без усилий и труда с нашей стороны и без конкретной конечной полезной цели – куда бы мы планировали потратить эти блага. Вполне стало очевидно, что так делать было нельзя.

Но, несмотря на события, которые уже произошли, включая мои запросы о золоте и серебре, здесь и сейчас происходил необъяснимый процесс осознанного и приятного общения.

«С какой целью? – думал я… – Почему меня не ругает Бог? Не наказывает за то, что я сделал?» Всё глубже погружаясь в удивительное состояние общения, строка за строкой я записывал на бумагу следующий текст:

– Я желаю, чтобы ты жизнь «земную» закончил.

Я желаю тебе жизнь «земную» оставить и начать жизнь новую.

Я желаю тебе самому сегодня об этом подумать.

Я желаю, чтобы ты, Василий, жил жизнью «божественной».

Я желаю тебя предупредить, что жизнь «божественная» лёгкой не станет.

Я же жизнь такую тебе сам желаю, так давай начнём такую жизнь.

Я желаю, чтобы ты сделал свой выбор»…

И хотя в вагоне поезда вокруг меня были люди, много людей, я был в тот момент «один на один» в этом разговоре. Вопросов в голове было множество… Что означало «жизнь земную оставить»? Может быть, «приземлённую»? Как правильно понимать пожелание жить «жизнью божественной»?… В тот момент у меня не было сомнений, что то, что я слышу, нужно принять как есть – записать, запомнить. И ещё я понимал, что посоветоваться мне не с кем, свой выбор я должен сделать сам. Происходящее со мной было самым невероятным из всего, что я знал или ощущал до сих пор, это не было сном и причин сомневаться в происходящем у меня не было.

Я сообщил Богу о принятом решении, дав мысленный ответ: «Да, я готов сделать этот выбор, готов начать жить «божественной жизнью», – хотя и понятия не имел в тот момент, что будет со мной дальше…

– Я тоже этого хочу, – продолжал разговор Бог, – Я тоже желаю тебе жизни «божественной».

Я уверен в тебе и знаю: если ты решил поменять жизнь на «божественную», это дорогого стоит.

Я желаю тебе счастья, Я желаю тебе только добра.

Я желаю тебе исправить ошибки земной жизни.

Я желаю тебе начать исправлять их завтра.

Помни одно: желай исправления ошибок сам, и знай: Я тебе помогу.

После этих пожеланий моё настроение стало таким светлым и радостным, каким ещё никогда не было раньше! Кстати, мне было удобнее и проще обращаться к Богу – не Бог, а Создатель. Просто потому, что понятие «Бог» – настолько различное у разных людей, что чтобы мне самому было легче, я стал обращаться к нему, как к настоящему собеседнику, как к реальному Создателю, и он не был против.

Пока я ещё не знал, каким образом буду «исправлять ошибки», но само пожелание от Создателя, чтобы я их исправил, было для меня приятным. Я поблагодарил Создателя за эти тёплые слова.

За окном нашего поезда то и дело проносились деревья, станции, люди ходили по вагону, но я ничего вокруг не замечал – я был полностью поглощён процессом общения. Поезд всё ближе подъезжал к моим родным местам, и я немного волновался – как рассказать близким о том, что со мной произошло…

Словно угадывая мои ещё не родившиеся вопросы, Создатель продолжал разговор. Следующее пожелание касалось моего папы. Я и сам понимал, что мы очень долго с ним не виделись и не разговаривали. Слушая Создателя, я впитывал каждое предложение и, к своему изумлению, записал следующее:

– Отец твой, Савелий, живёт в «земной» жизни, и жизнь такая губительна для него. Жизнь такая, без твоей любви – это ад. Я желаю, чтобы ты решил для себя сам: если желаешь ему счастья, иди к нему и обними, прижми его к себе. Определённо и я желаю этого. И скажи ему, что ты его любишь. Я желаю ему счастья в любви. Ты можешь дать ему эту любовь. Я желаю тебе первым родить слово любви и желаю, чтобы ты сказал его отцу первым. Я желаю тебе подержать нежно, отца своего, Савелия, за руку, я желаю тебе – желать того же, и я исполню твоё желание! Я желаю, чтобы отец твой, Савелий, жил «божественной» жизнью. Я сейчас рядом с тобой. Я желаю тебе услышать это от меня. Я знаю – я рядом. Я желаю тем, кто рядом с тобой – счастья.

Отложив лист бумаги, я стал собирать вещи. Мы подъезжали к конечной станции, и я представлял, как теперь начну всё делать «правильно». Вскоре я уже был дома, вернувшись к семье после многих дней разлуки.

День моего возвращения из поездки подходил к концу, наступил поздний вечер. Я ощущал и усталость, и радость одновременно. Взяв в руку свой поездной листочек с «буквенной клавиатурой», я спросил у Создателя, сможем ли мы сегодня ещё пообщаться. Палец «указал» последовательно на ответные слова Создателя о том, чтобы я «поблагодарил» буквы на бумаге и сел за компьютер:

– Отложи бумагу, буквы есть и на компьютере.

Я понял, что так будет действительно удобнее: буквы на клавиатуре больше по размеру, не нужно держать бумагу на одной руке. Я заметил, что теперь мои пальцы притягивались той же невидимой силой, как «магнитом», теперь уже к буквам на клавиатуре ноутбука, как будто кто-то держал меня за руку и печатал за меня, а я лишь наблюдал, как на экране последовательность из букв превращалась в слова и предложения… Мысленно пожелав жене и дочке спокойной ночи, я приготовился пожелать того же самого Создателю, чтобы с удовольствием и в хорошем настроении лечь спать. Обратившись мысленно со словами благодарности к Создателю за весь тот путь, который он дал мне пройти, я пожелал спокойной ночи и приготовился напечатать ответ. Однако дальше стало происходить то, чего я никак не мог ни ожидать, ни предполагать. Да, пальцы действительно стали притягиваться к буквам. Но мои внутренние ощущения были не такими, как день назад, в поезде… Я вдруг почувствовал, что надвигается что-то вроде бури или сильной грозы – эмоциональной грозы. Буквально за несколько секунд внутри меня стало холодно, и в какой-то момент я ощутил, что всё моё тело немеет и что мне трудно двинуться с места…

– «Спокойной ночи»?????????....????» – напечатали мои пальцы. – А разве она может быть спокойной? Разве тебе спокойно после того, что вы с Александром наделали?

Моё лицо нахмурилось, и я почувствовал, что спинка стула, на котором я сижу, так сильно подпирает меня к столу с компьютером, что я как бы прикован к нему.

– Как ты себя чувствуешь? Тебе не стыдно? Не жалко тебе потраченного времени, когда ты отвлекал и вводил в заблуждение других людей – умных учёных, банкиров, помощников, что без разрешения обращался с вопросами «к маятнику», «к информационному полю Земли», «к солдату, лежащему в поле», то есть к кому угодно и к чему угодно, только не ко мне, не к Создателю, а не зная , творил недоброе?.. Вспомни, как ты говорил: «Маятник, дай мне точные координаты…»

«Ужас какой», – подумал я. Как обидно должно было быть Создателю наблюдать за мной тогда, с маятником… А ведь на самом деле, во всех случаях слышать меня и отвечать мне мог только один-единственный Создатель. Теперь я это осознал, и мне становилось от этих мыслей плохо… Мы поменялись ролями – как будто маятник был у Создателя: в роли отвечающего был я, а вопросы задавал Он. И чувствовал я себя, честно сказать, как на настоящем допросе, как на суде во время заседания.

– Почему ты бросил работу, хорошую, почему подвёл своих коллег? Почему ты за всё это время не посоветовался о своих действиях со своим папой?

Я отвечал, что мы с папой и по житейским вопросам не всегда находили общий язык, а тем более по работе.

– Но папа же любит тебя – разве не папа выручал тебя и помогал в трудные моменты? Разве не папа звонил тебе, а ты не брал трубку, разве не он узнавал, как дела, помогал тебе и твоей семье даже в то время, когда ты придумывал, говорил папе, что занимаешься очень перспективными проектами, а на самом деле уже давно всё катилось вниз, как лавина?..

– Да, – отвечал я, – прости меня, это моя ошибка, но ведь папа меня порой обижал, слов обидных мне говорил много…

– Папа тебя не обижал, а любил. И любит! Возможно, он не может выразить свою любовь проще и не мог подобрать в тот момент нужных слов, но не безразличен же ты ему. Ты же сам, вспомни, практически всегда слушал папу с «каменным», постным лицом – как ему ещё было пробиться к тебе? Он хотел показать тебе свою любовь, но ты не помог ему… Тебе же просто нужно было взять, принять эту частичку его любви, а ведь ему было бы настолько легче, если бы ты был более внимательным. Тебе что, это было трудно?..

Мне было стыдно, и я только успевал шептать: «Прости, прости меня, Создатель». Он отвечал:

– Нет, я не смогу тебя простить, ты должен завтра сам пойти к папе, попросить прощения, взять его по-дружески за руку, обнять, похлопать по плечу, сказать, что ты папу очень любишь, тебе же не будет трудно это сделать?

Дрожащим от переполнявших меня чувств голосом я пообещал:

– Конечно же, я обязательно завтра поеду к папе.

Сказал это и тут же представил, какой непростой разговор мне предстоит, впервые за долгое время… Сердце сжималось, так не хотелось расстраивать папу правдой о себе… Создатель же продолжал:

– Но поторопись, поторопись, успей подарить папе свою любовь и попросить прощения, у тебя есть только один день – завтра.

Я шепчу:

– Почему?

– А потому, что твоему папе так плохо было за последнее время, что ты не звонил, не рассказывал о себе больше года, он так переживал, что здоровья у папы совсем не осталось. Позвони ему и скажи, что ты хочешь приехать к нему, ему и правда очень плохо. Сейчас ночь, сейчас не звони ему, позвони днём. Но помни: если ты не позвонишь ему днём, то он умрёт от этой тоски без твоей любви…

«Какой ужас, – подумал я. – Что же делать? Какой же я был дурак…»

– Прости меня, Создатель…

На часах было уже три часа ночи, но о сне и речи не было, вся моя сонливость прошла, хотелось плакать… Я вспоминал пожелания Создателя про папу, тогда, в поезде, и рыдал от понимания, от осознания своей глупости, упущенного времени, страданий, бездумно причинённых самому близкому человеку… Мои пальцы с неумолимой силой продолжали отбивать постыдный для меня текст:

– А как давно ты навещал свою бабушку Любу? Ты же приходил лишь изредка, иногда, для «галочки», и искал поводы поскорее уйти, или вовсе – проезжал на машине мимо её дома и находил внутри себя причины , чтобы оправдать себя и не зайти к ней. А ведь она тебя всегда ждёт, смотрит в окно – не идёшь ли ты, тебя так любит, в детстве с тобой столько времени провела, всю душу вложила в твой рост, с рождения…

– Прости, прости… – говорил я.

– Не я должен тебя прощать, а ты сам должен исправлять свои ошибки.

Создатель рассказал мне историю о том, как тяжело жилось бабушке с самого рождения.

– Когда моя Люба (именно «моя Люба» – так ласково говорил Создатель) была маленькой, то из-за травмы одна нога у неё стала короче другой. В результате с самого детства, всю жизнь моей Любе пришлось хромать, с детства терпеть унижения, неудобства. Но разве она когда-нибудь пожаловалась? У неё не было возможности учиться грамоте – читать и писать, но она всегда хотела стать писательницей, родила детей, дала им всем тепло и заботу, высшее образование, и помогала тебе. А как ты поступаешь? Моя Люба – моя помощница, спасала и тебя много раз, когда ты был маленьким. А ты и тёплых слов ей теперь не даришь?..

Я плакал и опять просил прощения…

– Теперь ты всё знаешь, ты всё теперь готов понять, ты слышишь меня. Поторопись, пойди к бабушке сегодня утром, обними её, возьми за руку, поговори, ей будет приятно… у тебя есть на это время до 10.30.

Потом Создатель стал говорить про мою учёбу и первый заработок:

– Помнишь, как ты получил свои первые деньги? – спрашивал он. – И куда ты их потратил? Купил сигареты, спиртное и почти всё прогулял, да?

Я ответил, что, мол, это были не такие уж и большие деньги, 30 рублей.

– Хорошо, а почему ты не поделился с мамой своей первой зарплатой?

Я сказал, что мама тогда зарабатывала больше, чем эта моя зарплата.

– А почему ты не поделился с бабушкой? Почему не поделился радостью своей первой зарплаты с теми, кто помог тебе в твоём росте и воспитании? Проси прощения теперь! Сейчас!

Я оторвался от компьютера – неведомая сила сначала выпрямила меня, а затем уронила на пол, на колени, – и, плача, я просил меня простить, мне было невыносимо горько от справедливых слов Создателя, ведь родители растили, кормили и «поливали» меня, вкладывали в меня полезное – наверное, в надежде, что я буду «приносить плоды»…

Создатель напоминал мне о многих моих поступках или малодушных бездействиях, а вдруг я вспомнил, что ходил однажды на исповедь, и говорю Создателю:

– А ведь я же недавно, полгода назад, был в церкви, приходил к батюшке, и батюшка простил мне прошлые грехи, причастил, я даже прошёл обряд крещения… Почему же ты меня так сильно ругаешь за тот период?..

– Батюшка простил ?!

А кто он такой? Он же человек, обычный, незнакомый тебе человек. Кто дал ему право прощать людские грехи?! Предлагать боль «радостью» заменить, да ещё не даром, а за деньги (!)

Только я могу решать – прощать мне кого или нет. Неужели ты подумал, что можно вот так просто прийти в церковь – и незнакомый человек сможет простить тебе то, чего сам не знает? ..

И действительно, ведь приходя в церковь, люди рассказывают о том, что сделали, совершенно незнакомому человеку, и в обмен на «прощение», за деньги, позволяют производить над собой непонятные действия, а получают… А что они получают? Выходит, что ничего.

Мы говорили дальше, и вот уже беседа проходила в таком ключе:

– Помнишь школу, тебя обижал один мальчик, Саша?

– Да, – отвечал я, – помню.

– А ведь у Саши из-за этого не сложилась жизнь… Я знаю, ты забыл про те обиды, но я не смогу простить Саше его выходки, пока ты не простишь его . Ты мог бы сейчас помочь ему и «отпустить» свою забытую обиду? Это поможет ему, потому что своими обидными словами и жестокостью с самого детства он отравлял всю свою последующую жизнь…

Я поразился услышанному и говорю:

– Конечно же да, я не держу никакой обиды на Сашу и желаю ему только хорошего…

– Спасибо, Василий, что простил, теперь его жизнь повернёт к лучшему, потому что обиды и плохие мысли о поступках людей хранить в себе не нужно. Люди могут забыть о том, что обидели кого-то, но об этом не забываю я, и если об этом помнит ещё и тот, кого обидели, это всё равно будет тянуться и мешать им…

За окном уже светало, наступало утро, и хотя я был уже почти без сил, но понимал, что то, что происходит со мной, бесценно для меня по своему значению, а Создатель всё продолжал и заставлял вспоминать меня:

– Вспомни, как ты встречался с одной девушкой и радовался, что тебе с ней комфортно заниматься сексом. И что можно ни о чём не переживать, потому что эта девушка пользовалась химическими противозачаточными средствами…

– Помню, – отвечал я.

– А ведь теперь у этой девушки очень большие проблемы со здоровьем, и она, возможно, уже не сможет иметь детей из-за той химии, она не сможет быть матерью… Василий, каково тебе сейчас? Радостно ли тебе?

– Нет, нет, – с замиранием сердца говорил я, – мне не радостно, и я бы очень хотел, чтобы та девушка смогла иметь детей…. Можешь ли ты помочь ей сейчас? Даже не так – можно ли мне исправить ситуацию?.. Ведь она очень далеко, в другой стране. Как я сейчас могу…

Создатель сказал:

– Ты можешь сейчас только пожелать. Пожелай ей этого. Пожелай ей иметь детей, пожелай ей стать мамой…

Так, шаг за шагом, вспоминались события прошедших дней. Иногда от воспоминаний мне становилось так тошно, так горько в горле, как будто на самом деле во мне находилась какая-то гадость. Я принёс из ванной тряпку, потому что мне казалось, что из меня буквально выходит что-то плохое, и приходилось, простите за подробности, плеваться на пол, потом вытирать это тряпкой, и так несколько раз – вспоминая и отпуская какую-то обиду, какое-то зло на людей или события, это «зло» выходило физически, в виде жидкости, или слизи, и раз за разом мне становилось легче. Верите или нет, но это было так.

Наутро я, не спавший всю ночь, тем не менее был бодрым, и мне не терпелось начать исправляться, начать делать те дела, о которых ночью была беседа с Создателем. Впервые за долгое время я не мог дождаться, когда же поеду к своим родным (!)… Первым делом я отправился к бабушке и обнял её. Никогда в жизни я не испытывал к ней такой нежности и благодарности, как сейчас. Какая радость была у меня в душе! Ведь теперь я знал и понимал, как ей не хватало моего внимания. Я держал её родную натруженную руку в своих ладонях, рассказывал про свою семью, про дочку, про то, как растёт моя малышка, что у нас всё хорошо. Бабушка смотрела на меня удивлённо, кивала головой, а потом спросила:

– А ты не пьяный ли, внучок?

– Нет, что ты! – улыбаясь, ответил я. – Я просто очень давно тебя не видел, соскучился, и я очень тебя люблю!

Мы разговаривали, пили чай… Через два часа я поехал домой, радостный от того, что наконец «прозрел», от того, что я понял, что как это просто, оказывается, дарить доброту и радость, я как будто даже пел от того, что происходило.

Настало время звонить папе: дозвонившись на мобильный, я почти прокричал:

– Папа, привет, как ты? Можно, мы сегодня увидимся с тобой? Приезжай к нам! Или хочешь – я приеду? Я очень соскучился, и мне нужно с тобой увидеться, обязательно сегодня.

– Что случилось? С тобой всё в порядке? – с тревогой спросил папа. – У тебя голос очень странный.

– Да нет, всё в порядке! Просто я очень соскучился, и я рад тебя слышать, рад, что я дозвонился и услышал твой голос, – говорю я, а у самого слёзы катятся по щекам от радости, от простой земной радости, что я услышал папин голос, от того, что папа даже вроде бы и не сердится на меня….

Вечером я был у папы в гостях, обнял его и опять расплакался. Я говорил ему, что мы так давно не виделись, – и хорошо, что теперь мы можем видеться… Мы много разговаривали, я держал его за руку и боялся выпустить его руку из своих, не выпускал почти всё время, и рассказывал про себя, просил у папы прощения, а папа от удивления только говорил:

– Ну… ладно, хорошо, хорошо, что ты понял, – и смущался от моего такого «вдруг» внимания…

Наступил поздний вечер, я приехал домой и думал о том, как хорошо, что я «успел» выполнить пожелания Создателя, что никто не умер от тоски, но какое-то чувство тревоги всё равно оставалось, слишком уж сумбурно всё происходило…

Мне позвонила мама и поинтересовалась, не приходил ли я к бабушке сегодня? Я ответил, что приходил, мы хорошо поговорили, пили чай, а что? Оказалось, что бабушка подумала, будто к ней приходил её сын, которого она не видела уже, наверное, больше двух лет, а не я. Мама рассказала мне, что в последнее время бабушка уже плохо понимает, что происходит и кто вокруг что говорит, что она не способна правильно оценить, кто приходил и что говорил…

Холодный пот пробежал у меня по спине, я сел к компьютеру, и «услышал» от Создателя:

– Да, Василий… у тебя было время выразить свою любовь к бабушке, но не находилось возможности, ты под различными предлогами избегал общения с ней. Теперь у тебя есть возможность это сделать (ведь ты «понял»), но уже нет времени! Плачь над своей ошибкой теперь, но время не вернёшь , бабушка уже не сможет «услышать» тебя…

Я уткнулся в подушку и рыдал от раскаяния за своё прошлое поведение, от понимания того, что Создатель прав на сто процентов и указывает мне на мои ошибки так, как никто другой не смог бы этого сделать!..

Мне становилось всё страшнее. Я спросил у Создателя:

– А как же ты, ведь ты так желаешь людям добра, создаёшь всем условия для жизни, даришь тепло и уют, но ведь не все это ценят – некоторые люди грубые, безрадостные, злые. Что ты чувствуешь и почему не вмешиваешься, почему не останавливаешь злых людей?

– А как я смог бы это сделать, Василий? Да, у меня есть знания, знания теперь есть и у тебя, но у меня нет быстрых возможностей. Не могу же я, например, переместить стену за мгновение или остановить кого-то рукой, предотвратив, к примеру, аварию. Физически меня рядом нет, а следовательно, в мире людей я не могу что-то изменять так же быстро, как человек.

– А что будет дальше со мной? – спрашиваю я. – Ты даёшь мне знания, теперь я многое понял, знаю, но многое я не могу поменять. Для чего мне знания, если ничего поменять я не могу?

– А помнишь, Василий, в поезде, ты захотел жить «божественной» жизнью? Сделал выбор: исправить ошибки жизни «земной», жизнь «земную» закончить и начать жить жизнью «божественной»?..

«Какой ужас», – подумал я, начиная догадываться, к чему всё идёт…

– Да, я помню, да…

– Так вот, ты уже начал этот путь, смотри – ты общаешься со мной как с равным собеседником, со скоростью речи. Можешь слышать, ощущать меня, получать знания… Сейчас ты рад?

– Да, – отвечаю я, – но…

– Смотри дальше: ты не спишь уже третий день, правильно? Больше ты не сможешь спать, просто не сможешь заснуть, так же как и я, я же никогда не сплю. И есть тебе не хочется, верно? Это работает мой механизм по уходу от «земной» жизни. Процесс запущен. Теперь тебе будет противна пища земная, твой организм не сможет её больше принимать, без пищи твой организм постепенно ослабеет, и недели через две, когда тело истощится…

– Стой, стой, подожди!

– Ты сделал выбор.

– Ну хорошо, я сделал выбор, мне отвечать за свои слова, но как же жена моя, как же дочь? Неужели они останутся без меня?

– А что ты делал для них всё последнее время? Они и так были без тебя. Зачем тебе такая «земная» жизнь дальше?

– Нет, я очень их люблю и делал всё, чтобы потом результат принести в семью, это было так!!!

– Так нужно было думать раньше, когда ты делал в поезде сиюминутный выбор, ты же не стал думать над смыслом моих слов, и выбрал жизнь «божественную». Точно так же ты делал сиюминутный выбор между работой стабильной и работой призрачной (работой «мирового уровня»), не думая о том, что же будет из-за этого выбора потом. Т ак вот тебе и урок, и знания.

Я тихонько сидел за столом перед компьютером и дрожал. Мне было страшно. Нет, не за себя. Мне было страшно за свою семью. Конечно же, я всё осознал. Поздно, но осознал. Таким вот невероятным путём. А что я теперь скажу жене? Что через несколько дней я потихоньку погибну от истощения, потому что не смогу ничего есть? Что она будет чувствовать? Ей-то зачем причинять страдания?

И тогда Создатель сказал мне следующее:

– Хорошо, если ты всё обдумал, твёрдо решил исправить ошибки и никогда их не повторять, если ты любишь свою семью, своих родителей, я могу дать тебе шанс. Расскажи всё своей жене, Ольге. Сейчас. Расскажи всё: как ты поставил семью на грань, связав свою жизнь с сомнительными людьми, мог погибнуть, не вернуться из последней поездки, ради кладов, ради чужих проектов, как ты не ценил свою роль в семье, находясь между огней… И если она сможет тебя понять, если сможет простить тебя, я обещаю: ты сможешь уснуть, а проснувшись – вновь станешь обычным, нормальным «земным» человеком, у тебя появится аппетит, но… ты потеряешь возможность общения со мной. Ты забудешь весь этот разговор. Ты будешь обычным любящим мужем, ласковым и внимательным папой для своей дочки. Ты согласен?

Я подумал, как всё это время было здорово, – три дня дали мне столько полезного, сколько, наверное, не наберёшься за всю жизнь. Если дальше ничего не менять и сохранить возможность общения, но угасать при этом физически, то для чего, действительно, мне такая жизнь? Но если есть шанс в дальнейшей «земной» жизни быть полезным семье, даже забыв при этом о возможности общения с Богом и о том, что он разговаривал со мной, то такой выбор был бы стоящим и оправданным. Понимая, что прошёл такую невероятную «чистку» от плохого – как говорится, в сознании и при жизни, – я был согласен «упасть» обратно на землю и стать обычным, земным человеком.

– Да, – говорю я сквозь дрожь и слёзы, – я обдумал всё, и если такой выбор действительно возможен, то я… согласен.

– Хорошо. Я даю тебе этот шанс.

– Но только как же Оля узнает, что я хочу сейчас поговорить с ней? Она же спит сейчас с малышкой в другой комнате…

– Не беспокойся, сейчас она сама придёт к тебе, через минуту, я сам сообщу ей о том, что ты её зовёшь.

«Странно, – подумал я, – как Создатель позовёт Ольгу? Ведь он не может потрепать человека по плечу и сказать: вставай, мол, подойди к мужу… Создатель же сам говорил мне, что он не имеет рук, как человек…»

Но, к моему удивлению, заспанная Оля вошла ко мне в комнату и спросила, почему я опять не сплю и зачем я позвонил ей на мобильный в три часа ночи? Я ответил, что да, я хотел, чтобы она проснулась, но не звонил и не думал даже звонить по телефону – какой там высветился номер? Оля сказала, что номер не определён, но что когда я обычно звонил ей через IP-связь из командировки, то номер так же не определялся, поэтому сейчас это позвонил я.

– Так тебе же позвонил Бог! – сказал я, радостно улыбаясь.

– Вася, ты в своём уме? Что с тобой происходит? – спросила Оля. – За последние месяцы ты совершенно изменился, что с тобой? Мне страшно за тебя…

И я, заплакав, стал просить у неё прощения, за всё то время, за все дни, которые проводил «в работе», в поездках, и так мало был с дочкой и с ней…

Оля слушала меня, гладила по голове, утешала, говорила, что понимает меня, переживает. Но мои слова о последних событиях, о том, что я «слышу» Бога и что я получил новые знания, она не воспринимала. Оля говорила мне, что у меня была хорошая работа, а теперь она не знает, что будет со мной и с нами… Я твердил ей, чтобы она только меня простила – и всё будет хорошо, но чтобы она обязательно простила, иначе я, возможно, погибну… И Оля сказала, что верит в меня (возможно, даже думая, что у меня не всё в порядке с головой…) и прощает, а потом погладила меня по спине, сказав:

– Вася, ложись спасть, уже очень поздно.

Она ушла спать, а меня внутренняя сила усадила за компьютер, и дальше произошло следующее. За эти три дня всё, о чём мы говорили с Создателем – о моих поступках, отношении к бабушке, папе, о том, что я выбрал другую жизнь, что нужно исправлять ошибки, – я печатал на клавиатуре и текст запоминал в файл, чтобы не забыть… И вот в ту минуту словно кто-то крепко взял меня за руку, с неистовой силой нажал на клавиши, чтобы открылся этот файл, палец мой намертво приклеился к клавише «Delete» («удалить») – и за несколько минут весь текст, всё, что было напечатано, стёрлось, остался лишь пустой экран, как белый лист… И только тогда я смог оторвать палец от клавиши, а потом, обессиленный, лёг на диван и уснул.

Глава 2. Новая жизнь

Утро нового дня стало для меня ещё и утром первого дня новой жизни. Я был словно заново рождённый, как маленький слепой котёнок. Мне так казалось, потому как я смотрел на всё и на всех новым взглядом, переоценивая то, что я вижу, и осмысливая каждый свой шаг. Это – всё равно как будто снова оказаться маленьким, но со знаниями взрослого. У меня, впрямь как у малыша, на порядок повысилось эмоциональное восприятие жизни. Маленьких детей очень легко рассмешить или, наоборот, расстроить, они реагируют на мир по-другому. И у меня было как раз так же.

В свой первый «новый» день, когда я смотрел на свою улыбающуюся двухлетнюю дочурку, улыбка радости сияла и у меня на лице, до ушей – улыбка искренней, настоящей радости. Или, например, когда по телевизору шел новостной репортаж про то, что где-то произошла авария, показывали какую-то сцену с беспорядками, убийством, меня охватывала печаль – сопереживая, я плакал, не мог сдержать слёзы. У меня на время отключилась сознательная взрослая защита – не выражать эмоций. Похожие состояния внешне наблюдаются у «умственно отсталых» людей, и это опять же вызывало некоторое недоумение со стороны Оли… Я это понимал, но сделать с собой ничего не мог. Теперь я точно знал, что люди во взрослой жизни забывают о настоящих эмоциях, и радовался тому, что у меня появилась возможность вспомнить, каково это: слёзы печаль или искренний смех от радости – не от тупого анекдота, а именно от истинной радости… Мне казалось, что я стал понимать дочку на её уровне, на уровне двухлетнего состояния. Почти весь этот день мы провели вместе, то катаясь и ползая по полу, то играя в игры, которые я придумывал буквально на ходу, поражаясь самому себе, что у меня открываются такие «таланты». Небольшие сказки словно по волшебству рождались у меня в голове, и я тут же рассказывал их дочке Насте. Даже она была удивлена, с чего это папа вдруг стал таким игривым и ласковым, но с удовольствием принимала мою игру. А у меня-то радость ещё и утраивалась от всего происходящего!

К вечеру я подумал: «А ведь об этом, именно об этом Создатель говорил мне в своих пожеланиях тогда, в поезде, – о том, что он желает, чтобы «земная» (или старая, приземлённая) жизнь закончилась. И пожелал, чтобы началась «божественная» (я понял: значит, вместе, с поддержкой Бога). Только сейчас я, заново перечитывая те строки, написанные в поезде, стал по-настоящему понимать смысл пожеланий.

«Ну хорошо, – думал я, – каким-то непостижимым образом я прошёл этот «экзамен», прошёл его здесь, на Земле, но я же помню все подробности, я до сих пор не сошёл с ума (!), радуюсь жизни, радую семью. Получается, что Создатель не стёр информацию и оставил в моей в памяти всё, что было до сегодняшнего дня (видимо, чтобы было с чем сравнивать и чего бояться). Интересно, оставил ли он мне возможность общения с ним? Или нашего диалога никогда не было в реальности? Неужели это было только в моём подсознании, может быть – сном наяву?»…

В таких размышлениях я сел за компьютер, мысленно осторожно пожелал доброго вечера Создателю, и – о чудо! – пальцы уверенно стали притягиваться к буквам на клавиатуре. Я удивлённо спросил:

– Создатель, ты говорил мне, что я забуду всё, как только проснусь. Скажи, для чего ты дал мне тогда, и оставил сейчас, возможность общения с тобой? Теперь я знаю, что не для поиска кладов, не для богатства или наживы, не для глупых вопросов, но для чего? Посадив своё семя дара общения в меня, скажи – с какой целью? Ведь не просто так?

Создатель сказал мне:

– Спасибо, Василий, за то, что ты правильно постарался понять всё, – и извинился , за то, что так сильно меня «полоскал в ледяной проруби». Он рассказал мне, что именно в тот момент, когда я был действительно на грани прошлой жизни, запутался в обманах чужих людей и жил без смысла, он решил попробовать провести этот эксперимент со мной, и у него, как он надеется, получилось. Теперь нужно было идти дальше. Я понимал каким-то внутренним чувством, что теперь наш диалог будет развиваться, но механизма того, как это будет происходить, я не знал.

Большую часть времени я слушал Создателя – точь-в-точь как слушает маленький ребёнок своих родителей. Создатель мне говорил, а я слушал и печатал на компьютере:

– Я желаю пинками изгнать из тебя прегрешения и прошу тебя, Василий, прегрешений больше не совершать. Прегрешения твои можно искупить только одним: проси меня, чтобы я простил тебя. Только я могу простить тебе неисчислимые грехи, которыми ты одержим. Твоими грехами можно целое море наполнить. Совершённые тобой прегрешения нужно исправлять.

Я долго просил в тот вечер прощения – то за один грех, то за другой (все подробности уж не буду приводить), то возвращаясь к компьютеру, то отходя от него.

После, Создатель говорил:

– Я желаю тебе счастья со мной. Я желаю тебе подорожной одежды не снимать ещё год.

Это означало, что в ближайшее время мне следует полностью посвятить себя семье, быть любящим и заботливым семьянином, несмотря ни на что, помогать во всём жене и быть для неё опорой, не рваться ни на какую новую работу или в новые проекты, а следовательно, не просить у Создателя помощи даже в реализации любых дел, на научном или исследовательском поприще. «Одежда» – в данном случае это тот тип поведения, образ, с которым идешь по жизни. «Год» означал период, равный одному делу. Календарно это мог быть и год, и два – пока не закончится дело или не будет выполнена задача.

– Знаю одно: если подорожную одежду «снимать» придётся, желательно её рядом держать.

Это значило, что если я и пойду или поеду куда-либо по необходимости не по семейным делам, то внешне я могу выглядеть и вести себя согласно обстановке, но по возвращении к обычным делам мне нужно будет вернуться в свою семейную роль.

Каждый последующий день в моей «новой» жизни был для меня словно из счастливого, радостного детства. Параллельно тому, что я отдавал себя семье, взамен я получал новые порции знаний. Как будто я обучался, как в школе, но школе необычной, я бы даже сказал – необыкновенной.

Важно сказать, что мы разговаривали с Создателем только в моё свободное от семейных дел время, – постоянно находиться у компьютера мне было нельзя, хотя я жаждал новой информации (невольно я опять сравнил себя с подрастающими детьми, которым так интересно, так важно всё новое…). Я старался найти альтернативные способы обмена информацией с Создателем для того времени, когда компьютера нет под рукой. Я написал маленькими буквами алфавит и приклеил его на заднюю крышку своего мобильного телефона, чтобы можно было шариковой ручкой по буквам получать ответы, если возникнут вопросы. Я боялся совершить новые ошибки и стал спрашивать у Создателя почти каждый раз, правильно ли то, что я делаю.

Всё чаще у меня появлялась потребность не в подробных ответах о моих действиях, а просто в сигналах: «да» – правильно или «нет» – неправильно (то есть я рос, развивался, учился, и мне уже не нужно было подробно рассказывать то, что я когда-то выучил и принял для себя). Создатель разрешал мне пользоваться иными способами общения, не привязанными к словам «да» и «нет» на бумаге. Чтобы получить ответ, я уже использовал любые альтернативные возможности: клавиша кнопочного телефона «зелёная» могла означать «да», а «красная» – «нет»; в ход могли идти окружающие предметы: например, я мог идти по улице, мысленно задавал вопрос и ответ «да» или «нет» мог получить через взгляд на два здания разной высоты – высокое здание означало «да», низкое – «нет». Когда вокруг не было ничего подходящего, на помощь мне приходили даже пальцы рук (длинный – короткий).

Постепенно я научился улавливать малейшие изменения в теле и в своих ощущениях. Для получения ответа мне было достаточно почувствовать: если ответ на вопрос или реакция на моё действие были положительными, одобрительными, то я чувствовал, словно моя голова чуть заметно (только для меня, конечно) кивает в знак согласия, как будто кто-то легонько наклоняет мне голову вперёд. Если ответ Создателя был отрицательным или действие моё было неправильным, моя шея, а с ней и голова еле заметно поворачивались вправо-влево. Но не всегда я мог сформулировать «правильный» вопрос, на который было бы достаточно простых ответов «да – нет», поэтому Создатель добавил для меня другие ответы: «переспроси по-другому, но даже больше – подумай хорошо ещё раз сам» – и в этом случае голова как бы покачивалась из стороны в сторону. Также я мог почувствовать, что та или иная информация, о которой я спрашивал, уже известна мне, то есть мне нужно было «покопаться» в уже имеющихся знаниях. И ещё одним «некомпьютерным» ответом было то, что на запрашиваемый вопрос ещё нет ответа либо действие произойдёт позже, в будущем.

Ну а когда рядом был компьютер, то я с удовольствием беседовал привычным способом через клавиатуру. Но всегда было одно условие: прежде чем я мог потратить время на интересующие меня вопросы, я должен был быть уверен, что все необходимые семейные и домашние дела сделаны, что нет каких-то других срочных и важных дел. Создатель подсказывал мне: если была, скажем, не помыта посуда или пыль на полу, то тратить время на беседы было нельзя. А побеседовать, конечно же, очень хотелось! И это желание стимулировало меня быстрее и лучше делать полезную работу по дому.

Наши желания (у меня – спрашивать, а у Создателя – делиться информацией) были взаимными!

С радостным удивлением я узнавал про новые для себя возможности, которые потенциально могли и могут получать люди от Создателя, про новые знания и способы получения знаний: каким образом человек может (если Создатель этого желает) получать помощь, через какие «инструменты», даже если человек этого не осознаёт. Создатель может по своему желанию делиться разнообразной информацией с людьми: знаниями, мыслями, идеями, стихами (либо основой для стихотворения), музыкой (или музыкальной темой, основой композиции), образами. Например, мальчик, обучающийся в художественной школе, узнаёт от учителей о таких инструментах, как кисть, краски, цвета, – и если он рисует с желанием, ему интересны эксперименты с холстом, если он любит выражать красками своё настроение, то Создатель постепенно открывает перед ним возможности: может «подсказать» идею картины, или цветовое сочетание, или даже направить руку с кистью для образа. Это происходит медленно и взаимно: Создатель смотрит, «слышит» ли этот мальчик сигналы-подсказки, и если да, то помощь продолжается, растёт и усиливается. Но Создатель не скажет мальчику в ухо: «Послушай, это я тебе помогаю рисовать!» – нет, он лишь поможет сделать так, чтобы про такого мальчика говорили: «Он талантлив, он чувствует кисть, он создаёт красками настроение…» Или другой из тысяч примеров: композитор, который сочиняет музыку, владеет нотами, знает правила их расположения, сочетания тех или иных тональностей, звучания. Используя знания композитора в нотной технике, Создатель может попробовать донести до него свои идеи: аккорд, поставленный в «нужном» месте, тему композиции, мелодию… Человек-композитор может получить подсказку поразному: во сне, неожиданно уловив мотив мысленно, в голове, или через пение птиц, возможно, что во время наигрывания мелодии. В свою очередь Создатель смотрит: дошла ли идея-подсказка, и как это отразилось на всём произведении, нравится или не нравится оно слушателям в живом исполнении…

Талантливые люди как будто «догадываются» или «слышат» подсказки, и тогда говорят, что композитора, поэта или художника «посетила муза» или к нему «пришло вдохновение».

Мне очень хотелось поскорее узнать что-то полезное для себя. У нас был небольшой заброшенный сад. Заброшенным он стал из-за того, что пересохло озеро, наполняемое родниками, из которого садоводы брали воду для полива растений. Один из родников выходил на поверхность в соседнем участке, питая озеро, но сосед по саду решил, что родник принадлежит только ему, и перекрыл доступ родниковой воды в озеро. Через некоторое время озеро обмелело, но самое интересное, что и у соседа родник вскоре пересох, «спрятался». Меня не покидали мысли попросить Создателя показать мне, есть ли возможность пробурить скважину до одного из подземных родников, и если да, то где и на какую глубину нужно бурить. Я спросил, могу ли я сделать такое хорошее дело с его помощью и провести воду к себе на участок? И, к моему удивлению, Создатель показал мне, где и под каким углом можно пробурить скважину, рассказал мне, что да, можно пробурить, но он будет готов помогать мне с одним условием. Эта вода должна служить не только для удовлетворения моих нужд. Создатель рассказал, что он хотел бы дать воду и другим садоводам. Я согласился: конечно, пусть все соседи беспрепятственно пользуются этой водой. Оказалось, что Создатель готов показать координаты для бурения пластовой воды под избыточным давлением, чтобы вода смогла вытекать и без насоса.

– Там большой поток воды будет. Я хотел бы, чтобы трубы с чистой родниковой водой были проведены вдоль участков и чтобы каждый садовод мог провести себе в дом чистую воду.

Я говорю:

– Как здорово, хорошо, это прекрасная мысль, пусть у людей будет вода!

Создатель продолжал:

– Запас моей воды больше, чем смогут брать для питья все садоводы, и будет излишек воды.

– Отлично, наполним этой водой пересохшее озеро, – отвечаю я.

– Поток воды будет даже больше. Озеро наполнится за несколько дней, выйдет из берегов и затопит участки садоводов.

– Да, – говорю я, – это плохо. Как же быть?

– Для этого нужно будет прорыть каналы от озера вдоль участков, чтобы излишняя вода протекала вдоль каждого ряда участков и садоводы смогли бы брать эту воду для полива растений, не ходя к озеру далеко, а рядом со своими домами (от самого крайнего участка до озера некоторые садоводы ходили аж по 500 метров с лейками). А потом от сада канал нужно продолжить вдоль дороги до ближайшей речки, это ещё около трёх километров, чтобы излишняя родниковая вода уходила в реку. Вот тогда моя вода будет мирной и принесёт людям пользу и радость, а не проблемы. Только на этих условиях я готов помочь и открыть тебе координаты родника. Я хотел бы подарить людям воду и сделать это максимально комфортно для всех.

«Вот это да! Вот это ход мыслей!» – радовался я. От нахлынувших положительных эмоций мне хотелось танцевать! Я взял карту, обвёл на ней наши садовые участки, нарисовал на карте, как пойдут трубы, как будут вокруг садов располагаться каналы и как потом канал дойдёт до реки…

Но как же я смогу реализовать такой масштабный проект, требующий больших средств и согласований? Я прекрасно отдавал себе отчёт в том, один я сделать ничего не смогу, нужно было, чтобы каждый садовод внёс деньги на строительство проекта. Вместе с тем, людям не объяснишь, да и мало кто поверит, что деньги, которые я хочу собрать, пойдут на покупку труб и рытьё каналов. Значит, мне потребуется сначала всё организовать и реализовать самому… Вместе с тем ни финансов, ни помощников для такого дела у меня не было. Замкнутый круг… Я очень расстроился, потому что понимал, что именно так всё и нужно сделать – не только для себя, а вот так, масштабно, для всех.

– Не переживай по этому поводу, – сказал мне Создатель, – дел вокруг много хороших. Ты спросил меня, что можно сделать полезного, и я показал тебе, – но сейчас, в настоящий момент, ты нужнее всего своей семье, ты забыл об этом? Помнишь, я просил тебя пока не просить помощи в делах большего масштаба? Будь рядом с родными, делай добрые дела, которые тебе по силам сейчас и которые пойдут во благо твоей семье.

Позже, в продолжение водной тематики, Создатель «показал» мне, что например, под песчаными пустынями Объединенных Арабских Эмиратов, на глубинах, есть залежи пластовой пресной холодной воды, есть такие места, пробурив скважину в которые, можно добывать столько воды, сколько потребуется для нужд населения. На поясняющем рисунке я увидел – как происходят круговороты воды на Земле, и как постепенно формируются будущие водяные пласты. Создатель обеспокоен тем, что местные жители опресняют солёную океанскую воду, при этом погибает пища для морских обитателей – планктон, и ещё больше повышается уровень соли в море. При этом жители, употребляя дорогую опресненную, искусственно минерализированную воду, недополучают целый ряд необходимых минералов, и в перспективе это может ухудшать здоровье местного населения, например, скажется на составе и крепости костных тканей у будущих детей. И как и в случае с садом, Создатель хотел бы дать людям координаты для бурения пластовых вод, чтобы люди получили доступ к чистой пресной воде, чтобы потекли родниковые воды ручейками вдоль пустынных степей, чтобы водой этой можно было орошать различные растения… Но, даже рассказав об этом, Создатель вновь упомянул о том, что пока моё внимание и мои силы должны быть направлены в семью, а эти вопросы будут готовы решаться позже.

Вновь выдался свободный от дел вечер. Мне уже давно было очень интересно узнать о человеке-загадке – об учёном Николе Тесле. За свою жизнь он сделал несколько нашумевших открытий и провёл массу экспериментов, любил фокусы с электричеством. Я смотрел много передач об этом гении и читал про него статьи. Мой вопрос к Создателю заключался в том, помогал ли он Тесле с изобретениями.

Создатель рассказал мне, что он желал в то время передать людям знания о переменном электрическом токе. Именно к этому изобретению было на тот момент готово общество по своему развитию (постоянный ток был уже «открыт»). Именно переменный ток обеспечил прорыв в развитии цивилизации: стала возможна передача электротока на большие расстояния, от подстанций к потребителям. К переменному току люди были готовы. И Создатель выбрал, по его мнению, наиболее талантливого учёного – Николу Теслу. Он подсказал Тесле идею переменного тока во сне. Потом, в том числе через сны, «показывал» учёному идеи генераторов переменного тока. Это было революционное изобретение для того времени!

Отвечая на мои вопросы и рассказывая про Теслу, Создатель часто пользовался не компьютерными буквами, а «брал» мою руку (я это чувствовал изнутри), и рисовал моей рукой на листах поясняющие рисунки. И я, как бы со стороны, смотрел, как моя рука чертит схемы, рисунки, объясняющие принцип работы того или иного механизма… Рассказ про Теслу был мне, безусловно, очень интересен, но в восторг меня привёл новый способ ответа на мои вопросы – графический! Так я узнал, что свою информацию, свои знания Создатель может передавать мне – в том числе через маркер или карандаш.

День за днём я узнавал о всё новых возможностях, которыми может пользоваться Создатель в своём желании дарить людям хорошее. И вот в один из дней Создатель поделился со мной способом передачи музыкальной информации. Мне всегда нравилась музыка: когда я слушаю её, то настраиваюсь на творческий лад, у меня появляется хорошее настроение. И, разумеется, к появлению музыки наш Создатель имеет прямое отношение. Он рассказывал мне, как «подсказывал» темы и как помогал создавать известные классические произведения, и некоторые композиторы «слышали» его подсказки и следовали «внутреннему голосу». Но были и такие «сочинители», кто лишь злобно пытался подражать талантливым композиторам, и музыка у них была скучной, неинтересной.

Вот теперь и мне посчастливилось слышать в голове мелодии, и даже целые музыкальные произведения! Однажды я даже мог почувствовать, что не просто слышу в голове красивую мелодию, а одновременно про себя ещё и пою песню на эту музыку! Слова этой песни были настолько ласковыми, про мир, про прекрасное… Создатель хотел, чтобы я отметил для себя и такую возможность общения – слышать рифмы, и он был рад, что у меня получилось «услышать». Конечно же, я понял, что наверняка этот способ подходит для способных поэтов, и пусть они думают, что придумывают рифмы сами, это не главное – поэты, не отвергающие своих ощущений, рождают превосходные стихи. Но, конечно же, как и музыканты, не все поэты талантливы – среди них есть и ремесленники-рифмоплёты, которые ради денег, славы, из-за зависти к талантливым, упорно день и ночь ищут рифмы, в том числе с помощью современных компьютерных программ, и штампуют стихи… Возможность «слышать» рифмы и умение писать стихи Создатель приоткрыл для меня на два дня, показал – как можно. Потом канал «закрылся». И снова Создатель дал мне понять, что, узнав об этой возможности, я не должен бросать всё и только рифмовать – я лишь должен отметить это для себя, «поставить ещё один плюсик». Быть поэтом хорошо, но это не для меня. Мои цели и задачи в другом.

Я спросил:

– Получается, что ты всегда был «рядом» со мной, и ты мог и раньше что-то подсказать или «открыть» для меня, и мог вступить со мной в диалог?

– Да, – ответил он, – я рядом был и есть всегда, как ты понял, не только для тебя, ты просто не был готов в полной мере ощущать, что это я с тобой говорю, и я наблюдал: что тебе интересно, чему ты учишься, что ты делаешь. Когда ты был в школе, ты учился музыке, интересовался компьютерами, впервые ты узнал о маятнике, буквах. Ты учился, тебе было интересно искать необычный способ получения информации, но ты не знал, от кого или от чего эта информация. После, по мере того как ты наблюдал за другими людьми, использующими маятник, например профессором Бутановичем, я дал тебе возможность почувствовать в твоих экспериментах, что обратная связь есть, я хотел потренировать тебя, пусть даже нелогичными ответами  – как, например, с координатами кладов и картами. Всему своё время. Вспомни. Это как учиться играть на пианино: когда ты в первый раз подошёл к инструменту, то твои нажатия на клавиши – это был лишь набор хаотичных звуков, но когда ты уже узнал ноты, изучил правила, то ты был готов играть серьёзные произведения. Хороший художник может получить помощь от меня через свой инструмент – кисть, талантливый композитор, знающий нотную грамоту, может получать от меня музыку, то есть информацию на языке нот. Маятник был всего лишь твоим инструментом , на котором ты научился «играть» на тот момент, когда я дал тебе обратную связь. Я использовал твои навыки, чтобы попробовать установить уже осмысленный контакт с тобой. И вполне возможно, что я и не вступил бы с тобой в диалог, как я не вмешиваюсь в жизни многих людей, если бы ты вёл нормальную жизнь, но в данном случае тебя нужно было спасать из той пропасти, в которую тебя вверг чужой человек и которая отдаляла тебя от семьи.

В этот момент я почувствовал, словно моё сердце сжимается. Было больно, даже вздохнуть тяжело стало…

– Ты чувствуешь? Твоё сердце – в моих руках. Я дал тебе возможность продолжать жить, но никогда не забывай, через что тебе пришлось пройти, чтобы жить дальше.

– Да, я помню, я запомнил твои слова! Невероятно! Скажи, Создатель, а ты пробовал ещё с кем-либо общаться подобным образом? Я же не один такой?

– Вот так, как это происходит сейчас, не «на небесах», а здесь, на Земле, в двустороннем осмысленном дружеском диалоге, как собеседники, чтобы мы были на равных, чтобы получилось неискажённо, не фальшиво – это уникальный случай. Ни с кем из живущих на Земле я так не общался, чтобы мои слова принимались полностью, чтобы я получал обратную связь. От тебя я могу её получать. Ты стараешься понять меня, ты стараешься делать то, что я советую и желаю тебе. В ответ мне приятно открывать для тебя всё новые знания и возможности. Теперь я знаю, что при с другими людьми я смогу установить двухсторонний контакт, вести диалог.

– Спасибо тебе, Создатель! Я до сих пор не могу поверить, что со мной такое произошло. Скажи, получается, что такие люди, как музыканты, художники, которым ты помогал и помогаешь творить, знают о тебе, о твоей помощи, правда?

– Да, среди музыкантов есть те, кто догадывается, что «слышит» именно меня – через вдохновение, через сон, – и записывает музыку, я помогаю донести красоту звуков через мелодию. Многие классические произведения были «услышаны» композиторами. Некоторые из таких композиторов старались наиболее полно передать «услышанное» от меня, как есть, лишь немного переделав тему, а такое произведение потом и людям приятно слушать…

(В самом деле, слушая определённые музыкальные произведения, можно заметить, что от них прямо мурашки по коже бегут, такие они глубокие и проникновенно красивые.)

– … при этом часть композиторов была уверена, что сочинили музыку именно они… И я не был против. Я делюсь с ними музыкой, и я рад видеть результат! Но были и есть такие «композиторы», которые старались просто подражать, движимые завистью, – они писали просто похожую музыку, но такая музыка – как мусор, это набор звуков… И таких «пустых» произведений много, их легко отличить на слух.

Конечно, среди композиторов как в прошлом, так и в настоящем есть те, кто сочиняет самостоятельно, используя законы звукоряда, подбирая последовательности, и у них получается красивая музыка. Это сложно, на подбор уходит много времени, но людям в итоге нравятся такие произведения, и некоторые произведения даже нравятся мне, хотя они и без моего вдохновения.

Точно так же я помогал некоторым художникам «держать кисть» и вести кисть по холсту в «правильных» направлениях. Я помогаю учёным «открывать» законы, устанавливать зависимости, создавать новые конструкции – и всё это постепенно, по мере того как к этому становятся готовы все люди. Но я не заявляю авторских прав, я просто делюсь , я отдаю всё это людям – даром .

«Как интересно и как здорово!» – думал я.

Найдя в компьютере несколько классических произведений, я стал слушать их и спрашивал Создателя, от него ли та или иная композиция или нет. Почти все произведения, которые мне нравились, были от него, я мог ощущать, где-то внутри, что эта музыка была когда-то давно «наиграна», «напета» от Создателя. Музыка звучала для меня сегодня как-то даже поновому, и я в такт музыке с закрытыми глазами полностью отдавался произведению…

Всё больше времени день за днём у меня уходило на семейные радости и заботы. «Год не снимать подорожной одежды», – делать нужное и полезное дело, теперь я ещё больше понимал смысл пожелания Создателя тогда, в поезде. Это пожелание было выполнять тем сложнее (в первую очередь морально), чем больший срок второй беременности был у моей жены Оли. Я объясню. И Оля уже не работала, и я официально не работал – и у окружающих, особенно у Олиных родителей, возникало много вопросов: как, что, почему? И как бы мне ни было тяжело, я знал, что все возможности, о которых рассказывал мне Создатель, все интересные дела можно и нужно отложить ради главного дела – подготовки к рождению сына Григория, поддержки супруги Оли, развития дочки Насти. Я принял пожелание, согласился – и, как ни удивительно, сделав этот выбор, узнал много нового и полезного!

К нашей великой людской радости, один из самых главных моментов жизни – это рождение детей. Применительно к нам, к людям, это продолжение нашей жизни, жизни нашего многомиллиардного организма под названием человечество, и каждый раз у каждого из нас есть все ключи и все возможности – помогать друг другу, не повторять ошибок родителей, прививать добро и радость детям, развиваться самим и развивать детей. Вторая беременность Оли была для меня совершенно другой. Я был всегда рядом, и уже это было хорошо, но для меня настоящим открытием стало то, что до момента рождения, так называемого официального дня рождения для каждого человека, ребёнок, развивающийся в материнской утробе, требует к себе огромного внимания, дарения радости, будущий ребёнок желает быть день и ночь ожидаемым к появлению на свет. К моему удивлению и радости, наш будущий сын, Григорий, с помощью Создателя слышал меня, разговаривал со мной, помогал мне в вопросах семейных. Мы разговаривали с ним о том, удобно ли ему в мамином животике, правильную ли пищу ест мама (представьте себе, некоторые продукты не нравились Грише – особенно те, что содержали консерванты).

Отлично помню, как Гриша первым «выходил на связь», и это было обычно в завершение дня. Перед тем как пожелать спокойной ночи, Создатель говорил: «…теперь с тобой желает поговорить Гриша», а дальше я мог разговаривать с Григорием, обращаясь к нему на равных, на одном языке, это было невероятно, удивительно и очень полезно. Григорий очень желал помочь мне и поддерживал меня морально, особенно в те моменты, когда я уставал и мне было немного не по себе в тот или иной день от «нескончаемых рутинных дел». Я поясню: несмотря на мой большой потенциал, заряд, который мне передал Создатель (не каждый будущий папа вот так смог бы сознательно переломить себя и полностью отдаться семейным вопросам), так вот, у меня были моменты, когда я, отдавая себя ежедневным полезным делам, не получал понимания от своих родителей или родителей жены. То есть они, с одной стороны, были и рады, что в нашей семье всё так хорошо, а с другой стороны – «обычное», традиционное восприятие не давало им спокойно понимать меня. Их раздражало, что я ничего не говорю им про то, как и когда собираюсь работать, а лишь отговариваюсь, что всё нормально и что придёт время – и я сам пойму, куда и на какую работу мне пойти. Периодически я «терял» свой потенциал, вновь и вновь обращаясь к Создателю: а всё ли идёт как нужно, не упускаю ли я чего-то – может, мне уже давно нужно бежать на биржу труда и искать работу?

– Всё нормально, – обычно отвечал Создатель, а однажды поведал мне такую притчу:

– Представь весенний майский сад, а в нём – цветущие яблони. Всему своё время, и как бы люди ни хотели, что бы люди ни делали, как бы ни ухаживали и как бы обильно ни поливали яблони, но в мае не увидеть яблок на деревьях. Вместе с тем никто не сомневается, что если всё последующее время планомерно продолжать ухаживать за яблонями, то в сентябре яблоки обязательно порадуют всех сочным и сладким вкусом!

Смысл этого короткого рассказа Создателя был кристально ясен. Вместе с тем я понимал, насколько это «не вписывалось» в традиционное сознание окружающих. Надеясь, что родителям будет проще понять меня, я пересказал им притчу Создателя, но в сознании родителей изменений не произошло: «Знаешь, философствовать легко», – говорили они.

Благодаря Создателю я узнал, что крошечный сын Гришаня, находясь в животе у мамы, всё чувствует: каждую нашу эмоцию, каждую фразу, и я могу видеть и слышать по его реакции, что определённые действия или бездействие обижают его или, наоборот, что-то хорошее вызывает у него радость. И мне было значительно легче, получая обратную реакцию от Гришы, помогать ему, хотя фактически, в укоренившемся понимании, он ещё не родился. Гриша по вечерам рассказывал мне сказки, сочинял для меня стихи и пел подбадривающие песенки. После такой поддержки с его стороны моё настроение улучшалось, приходили новые силы.

Чтобы поддержать меня и мои полезные усилия для семьи, Создатель дал мне ещё одну подсказку. С развитием Григория и увеличением срока беременности в организме Оли, как и у всех будущих мам, происходили изменения: увеличивалась нагрузка на спину, позвоночник, мышцы. И в один из дней я «услышал» от Создателя, что моя помощь Оле необходима именно физически, а конкретно – Создатель предложил мне делать ей массаж, снимающий напряжение от нагрузок, расслабляющий мышцы. Я никогда не был знаком с техникой выполнения массажа, с тем, как устроены мышцы, где они проходят, где возникают нервные и мышечные напряжения, но в тот день, в первый раз, когда я откликнулся на просьбу Создателя, я помню, как мои руки как будто загудели, я буквально ощущал в пальцах «микромоторы». Всё, что я делал, – подносил руки к Оле, а дальше они сами «знали», с каким усилием и где нажимать, где расслаблять, на какую глубину погружаться в тело… Так шаг за шагом я делал массаж шеи, спины, поясницы, ног – по времени, наверное, по полчаса. В последующие дни мне уже было понятнее и проще, постепенно добавлялись новые зоны для массажа, менялась сила нажатия. И мои действия приносили Оле ощутимое облегчение! То есть все движения были правильными. Оля с удивлением спрашивала меня, откуда я знаю, где у неё больше всего было напряжение в спине или в ногах. Я лишь говорил, чтобы она расслабилась и отдыхала, что вся информация есть в Интернете, там я её и нашёл. А сам я был в очередной раз «сражен наповал»: я-то точно знал, что все действия, все движения я совершаю благодаря «подсказкам», и я точно чувствую, как нужно сделать. Нужно отметить, что я не чувствовал после массажа никакой усталости в руках. Наоборот, после такой «работы», когда Оля засыпала, Создатель дарил мне удивительное состояние. Он говорил:

– Василий, вытяни вперёд руки и сложи ладони, как будто тебе нужно набрать в них воды и умыться…

Я вытягивал руки, складывал ладони и ощущал, как будто они наполняются влагой. Затем я подносил ладони к лицу, голове и «выливал» содержимое, потом «умывался». В те моменты, в течение нескольких минут, на меня как будто начинал литься сверху вниз ледяной душ. Этот душ проходил сквозь меня. Мне сложно объяснить все подробности, но по ощущениям это было похоже на то, что через меня проходила какая-то энергия, огромный поток, от самых кончиков волос, через все внутренние органы, до ногтей на ногах. Меня буквально колотило всего, но это было очень приятно, и через эти несколько минут, несмотря на то, что весь день прошёл в работе и я был уставшим, несмотря на то, что на часах была уже полночь, после такого «душа» я становился бодр, как будто проспал несколько дней подряд!!! Никакой кофе не даст такого заряда! Я думаю, это было подарком от Создателя за то, что я стараюсь его понять и делаю всё, чтобы быть полезным семье. Двусторонняя связь.

Наконец, после долгого ожидания, наполненного осознанной подготовкой к появлению малыша, родился наш Григорий. После рождения Гришы я поначалу думал, что уже не смогу разговаривать с ним как прежде, когда он был в животике у мамы. Но оказалось, что с Григорием можно говорить… когда он засыпал. Это было новым и приятным для меня открытием. И опять Гриша делился со мной полезной информацией: например, он говорил мне, чтобы я не беспокоился излишне из-за того, что он, как мне казалось, так много и сильно плачет.

– Просто дети на этот момент могут и умеют выражать почти все свои эмоции плачем, только плачем, и это нормально, – говорил мне Гриша. Но вместе с тем он научил меня отличать плач обычный от плача, связанного с болями в животике, причиной которых была пища, которую ест мама. Он объяснял, что именно не нравится ему в том рационе, который он получает через молоко, и какие продукты он не хотел бы сейчас есть (например, ему не нравились сладости, а фрукты он был согласен есть только в небольшом количестве).

Оказалось, что во сне со мной мог разговаривать не только Гриша, но и Настя, которой тогда было два с половиной года, и к тому времени она уже могла произносить первые слова в обычном, дневном поведении. А вот когда она засыпала, я смог услышать от дочки, как неправильно и незаслуженно я порой её ругаю. Настя рассказывала мне, что она и так всё понимает, и просила, чтобы я не повышал голос, не обижал её, а объяснял. Я поясню: несмотря на то что я старался быть осторожным и выдержанным, иногда всё-таки случалось так, что я раздражался и повышал голос. О том, что я был не прав, что я необоснованно сержусь, мне потом и рассказывала Настя. Помню, как Настёнка в одном из ночных диалогов напомнила мне и пристыдила меня за то, что я её наругал днём и сильно повысил голос, а она испугалась и даже заплакала от обиды. Мне стало о-о-о-очень стыдно, я просил тогда прощения у Насти, и дочка сказала, что прощает меня, но только я не должен повторять таких ошибок. Ещё она попросила, чтобы утром я подошел к ней, когда она проснётся, улыбнулся, погладил её, извинился уже по-настоящему и попросил её в «нормальной» жизни не обижаться на своего папу.

Создатель позже прокомментировал мне диалог с дочкой, напомнив, какой у меня был стресс, когда он ругал меня за проступки прошлых дней, и что ему было очень не по себе, однако это нужно было сделать, но я-то уже взрослый человек, с установившейся психикой, не то что маленькая Настя. Создатель заметил мне, что до понимания многих вещей я дохожу сам и что у меня также бывают мелкие ошибки. Например, я повысил голос на дочку, но Создатель ничего мне за это не сделал и не сказал (он вообще очень, очень редко вмешивается в ход жизни), а то, что про это рассказала мне сама Настя, было для меня даже полезнее и результативнее. (Это точно.)

Создатель давал мне много полезных советов и пожеланий. Например, он рекомендовал мне по возможности не пользоваться дезодорантом. Понимаю, что такое пожелание звучит необычно в современном мире, но если разобраться, то действие этих средств основано на закупоривании естественных каналов, выводящих пот из организма, и ожидаемая «защита на 48 часов» оборачивается вредом для организма. Я прислушался и к этому пожеланию, старался несколько раз в день принимать душ и предпочитал такую возможность быть чистым, нежели использование дезодоранта. К тому же большую часть времени я всё-таки проводил дома, а если и отлучался, то в магазин, на рынок или на прогулку, то есть долгого контакта с другими людьми у меня не было. Ещё одним пожеланием Создателя было мыть голову не водопроводной водой, а талой или дождевой. Это тоже вполне объяснимо. Желание такое у меня было, вот только в городе осуществить это очень трудно… Дождевая или талая городская вода была бы грязнее, чем водопроводная. Ещё одно пожелание – больше времени проводить в прогулках, сначала с Настей, а затем и со всем семейством. Кроме того, что такие прогулки дарили нам бесценное общение друг с другом, была от них и чисто практическая польза: долгая ходьба обеспечивала полезные кардионагрузки.

Прекрасно помню момент, когда я узнал о том, что ушёл из жизни Валерий – мой хороший друг, который работал на радиостанции и был звукооператором. Кроме работы на радио он занимался и тем, что сочинял и записывал свою музыку. Совершенно случайно я встретил на улице его сына, который и сообщил мне печальную новость. Известие было для меня как гром среди ясного неба, ведь Валерию недавно исполнилось 42 года.

К сожалению, в последние годы мой друг очень много пил, часто занимал у меня деньги, и мне это не нравилось, я неоднократно говорил ему об этом. Я даже перестал отвечать на Валерины звонки, так как догадывался, для чего был ему нужен – дать взаймы… Вот так получилось, что последние полгода я ничего не знал про Валерия. Мне было неприятно видеть своего друга в нетрезвом состоянии, я отдалился от него, надеясь, что он выйдет из своего запоя сам. Но всё обернулось иначе.

Новость меня очень расстроила. Мне захотелось поддержать сына своего друга, но я не знал как. И вдруг я «услышал» Валерия – так же ясно, как если бы разговаривал с ним по телефону. Я ощутил, что могу общаться с ним мысленно.

– Валера, прости меня, – просил я, – я не приходил, не брал трубку, обижался на то, что ты занимал деньги и не отдавал… Как же это сейчас не важно для меня… Почему я не сделал тогда большего?..

В ответ я «услышал»:

– Вася, мне было очень больно, меня мучили страшные головные боли… Да, я выпивал… Я не обижаюсь на тебя, нет, ты всё делал правильно… Теперь я могу посмотреть на себя со стороны.

– Нет, нет, я не могу простить себе этого, – убивался я.

Валерий сказал мне:

– Василий, всё равно этого теперь не исправить. Послушай, ты можешь мне помочь. Хочешь?

– Да, конечно, но чем же я могу помочь тебе ?

– У меня остался сын, который рос без моей любви, я часто ругал его, незаслуженно обижал – и вот теперь он остался один, и некому ему помочь. Как бы я хотел сейчас всё исправить, а не могу… Но ты помог бы мне, если бы согласился помогать моему шестнадцатилетнему сыну, пока он взрослеет, относиться к нему, как к своему сыну. Пожалуйста, это моя просьба к тебе, как к моему другу…

От этих слов у меня полились слёзы… Я без колебаний согласился и пообещал Валерию, что буду присматривать за его сыном и помогать ему, и Валера сказал: «Спасибо».

Я всей душой хотел выполнить просьбу друга, но как объяснить его сыну моё внезапное внимание и ту помощь, которую я намеревался предложить ему?

Думать было некогда, я решил сказать всё как есть и говорю ему:

– Послушай, тебе будет трудно в это поверить, но твой папа очень любил тебя.

Сын неуверенно кивнул головой.

– Более того, – продолжал я, – он прямо сейчас со мной говорит и очень хочет, чтобы у тебя всё было хорошо, и хочет, чтобы я был для тебя другом и помощником. Что сейчас тебе необходимо в первую очередь? Говори, не стесняйся!

Сын с подозрением посмотрел на меня:

– Ну дай тогда, – отвечает, – три тысячи рублей.

Я дал, говорю:

– Ты, пожалуйста, звони в любое время, не стесняйся, я буду рад выполнять просьбу твоего отца.

Вечером того же дня Валерий поблагодарил меня за то, что я уважительно отнёсся к его просьбе о помощи и… в голове я услышал музыку, красивую… Но это была очень грустная музыка. Потом я услышал и стал записывать слова. Оказалось, что Валерий подарил мне песню, но не просто песню, а историю, в которой он рассказал о том, как ему было плохо и тяжело, как он мучился, пил и страдал.

В результате получалась настолько грустная песня, что несколько раз, пока я вновь и вновь мысленно перепевал её в голове, слёзы так и текли из глаз.

Теперь я понимал Валерия и всё, что он пережил.

Я понимал, что так проникновенно вводить в состояние грусти можно только непридуманно, и уже размышлял, что мне делать дальше с этим «подарком» в виде грустной песни.

Именно тогда Создатель спросил:

– Нравится ли тебе эта песня?

Я отвечаю: она не похожа ни на что из всего, что я раньше слышал, это потрясающе и вместе с тем так трагично.

Создатель продолжал:

– Вся эта грусть была выражена через эту мелодию и эти слова для тебя, но как ты себя чувствуешь сейчас? Ты понял теперь Валерия полностью, но хотел бы ты, чтобы и другие люди, послушав такую песню, расстроились и загрустили?

Я отвечаю:

– Нет, почему-то мне не хочется делиться грустным…

– Теперь ты видишь, что я могу давать и вот так. Но мне не хотелось бы, чтобы эта песня приобрела дальнейшую «жизнь», грустных моментов и так хватает… Если я могу давать грустное, я могу давать и весёлое. Сотри эти ноты, сотри слова, оставь всю грусть в прошлом, а в настоящем – делай то, от чего останутся положительные воспоминания…

И действительно, вскоре я услышал другую музыку – она была медленной, но не трагичной; плавной, но не траурной.

Сын Валерия больше не звонил мне и даже сменил номер телефона. Скорее всего, он подумал, что я «не дружу с головой» и лучше меня обходить стороной… А как ещё это могло выглядеть со стороны для неподготовленного человека… Я его понимаю.

Мне уже трудно представить себя прошлого. Как я раньше жил без уроков Создателя, без знаний, полученных от него? Я настолько привык к новому образу мышления, что ежедневное тесное общение с Создателем принимал за норму. Мы говорили и общались в любой обстановке – не важно, сидел я или лежал, ехал в автобусе или гулял в парке. Я много размышлял, и мне было интересно спросить у Создателя, как он относится к тому, что люди издавна приучились ходить в храмы: церкви, мечети и другие места. Со стороны мне казалось, что люди, приходящие в такие места, получают лишь иллюзию общения. Мне было интересно также спросить Создателя про крестик (он был у меня около года, после моего «крещения» в прошлой жизни). Я носил его на верёвочке, но не понимал, для чего же нужно его носить. Очень многие носят такие крестики, кто – простые, кто – золотые… Для Создателя эти крестики ровным счётом ничего не значат и не значили никогда. Он говорил мне:

– Крест можно носить, можно не носить. Не от меня он. Не делает и не значит он для меня ничего . Но и против меня он ничего не делает. Бесполезен он.

Получалось, что этот предмет не по природе, не от Создателя.

– Больше нет дел мне, как кресты моим детям вешать, – говорил Создатель. – Разве медведь или собака рождаются с крестом?..

В продолжение темы я спросил и про пост тоже:

– Скажи, Создатель, почему людям необходимо воздерживаться от пищи, не есть и даже не пить?

– Разве не я создал такое разнообразие растительной и животной пищи? – отвечал Создатель. – Мог бы я принуждать людей отказываться от того, что сам создал?

Да, я понимаю, что необходимо сознательно себя ограничивать в количестве пищи, чтобы избежать ожирения, также есть и те люди, которым противопоказаны те или иные продукты, но ограничивать людей в разнообразии, пропагандировать отказ от пищи, от воды, что изначально является жизненно необходимым, – это не от Создателя. Создатель даёт, а не запрещает нам пищу.

– Получается, – говорю я Создателю, поддерживая разговор, – что нет, также, никакой разницы – вкушать «освящённую» пищу или обычную, так?

– Либо получается, – отвечает Создатель, – что бедные звери, кошки, собаки, тигры, поедающие «неосвящённое» мясо, грешны. Но это же не так.

– А как же быть? Ты мне говоришь понятные и простые вещи, но люди же не смогут принять эту информацию в одночасье. Что могу сейчас полезного сделать я?

– Ничего. Сейчас ты ничего не сможешь сделать против такого огромного числа заблуждающихся людей. Заблуждающихся исторически, из поколения в поколение. Потому что большинство взрослых людей уже не готовы меняться…

Но постепенно, Создатель на это надеется, возможно, что даже через несколько поколений, большинство людей всё-таки изменит своё отношение к общению с Богом. А изменение сознания, образа мышления быстрее всего может произойти через тех, кто готов понимать, через тех, кто в наибольшей степени готов верить и слушать, то есть – через наших детей. Кто как не дети готовы перенимать опыт, слушая своих родителей? Дети, взрослея и общаясь, постепенно будут передавать знания друг другу и своим детям, делиться своим опытом, и так из поколения в поколение. Человечество – большой и единый живой организм (как огромный муравейник), оно не сможет существовать, если каждый будет по отдельности. Современная тяга к эгоизму, к замкнутости губительна. И эту «болезнь», Создатель надеется, Человек сможет победить в себе. Создатель «слышит» каждого из нас, и для этого ему не нужно, чтобы люди приходили в специальные места типа церкви, мечети или синагоги, ведь там их учат одностороннему общению. Людей не учат, что можно получать ответы на свои вопросы, что можно разговаривать простым языком, на равных, а не «снизу вверх».

– Я никогда никого не заставлял падать на колени, молить меня, ставя кого-то из вас ниже себя самого. Для меня нет «господ» или «простолюдинов», «глубоко уважаемых» или «рабов», – говорил Создатель мне.

Создатель никогда не желал внушить страх – наоборот, то, что даёт и передаёт Создатель – это добрые пожелания, слова, музыка, картины, стихи, изобретения, природные блага…

– Расскажи мне про десять заповедей. По литературным данным, якобы ты сам передал их людям…

– Я предлагаю тебе по десяти заповедям самому решить, что правда, а что нет. Включи логику. Разве я могу сказать: «НЕ РАБОТАЙ»?! Клетки твоего организма день и ночь работают, кровь день и ночь по венам движется, давай я сердцу твоему скажу: «Не работай по субботам» – ведь это же грех будет… Так? Можешь ты своему сердцу, как части себя, такое сказать? Наверное, нет. А как же тогда я мог бы такое сказать по отношению к людям, как к части Себя?! Остановись, Земля, по субботам, не крутись – могу я так сказать?..

Создатель не запрещает, он не может сказать: «НЕ ДЕЛАЙ». Конечно же, мне стало понятно, что так называемые «десять заповедей» написали люди. Да, несомненно, разумный смысл некоторых заповедей нужно «вбивать» в сознание: «Не убий…» – это самое близкое Создателю.

– Бытует мнение, что ты, Создатель, заранее знаешь, кому и когда умирать, на двадцать тысяч лет вперёд! И если умирает младенец, то говорят, что это Бог его забрал и знал об этом уже давно.

– Ну где же здесь логика?! Для чего тогда вы продолжали бы жизнь? Рождали бы новые поколения? Для того чтобы я потом, к примеру, каждого четвёртого, десятого и тридцать четвёртого ребенка умертвлял? Сажая, допустим, яблони весной, десять штук, вы же потом не пишете себе в тетрадь: в июне вторую и девятую яблони спилить, а в январе еще одну… Нет, не для этого вы сажаете яблони – вы желаете, чтобы каждая из яблонь принесла сочные плоды. Не для этого вы рождаете детей. Нет и не было в моих планах «забирать к себе» младенцев по расписанию. Я желаю каждому ребёнку, каждому человеку счастливой жизни.

Так, незаметно, за повседневными заботами, полезными делами, а в перерывах – за беседами, за обсуждением разных жизненных вопросов, день за днём прошёл год моей новой жизни. Оглядываясь назад, к её началу, всем тем, кто, читая эту книгу, нашёл ответы и обрёл согласие с самим собой, хочу пожелать радостных перемен. Пробуйте переосмысливать всё, что вас окружает, с точки зрения естества, природы. Многое будет казаться нелогичным, парадоксальным, потому что будет «ломать» наши людские стереотипы, которые заложены в нас с детства… Не нужно противиться естественным желаниям, потребностям, осуждать себя за естественные ощущения, эмоции, будь то радость или печаль. Быть честным по отношению к своему Я, к телу, данному нам Создателем, не засорять его, не губить здоровье… Каждое действие, любую информацию воспринимать «через призму» природы. Будет непросто. Будет тошно, будет невероятно стыдно за себя и за людей вокруг… Но будет и радостно!

Всё складывается из мелочей, из отдельных фрагментов. Но каждый момент особенный. Даже самый маленький – допустим, не сорвать лист с дерева, чтобы помять его без толку в руках, ведь не мы его создали, лист делает свою работу: для дерева – фотосинтез, для атмосферы – кислород, а кислород – для всего живого …

Создатель, даря нам тепло, свет, чистый воздух, воду, не берёт с нас платы. Как части себя, Создатель дарит нам всё это. Деньги созданы людьми. Деньги испортили людей, сделали их «собственниками» на землю, на недра. Представляете, как, по большому счёту, смешно смотреть на всё это Создателю? Когда люди пытаются делить между отдельными «собственниками» то, что равно принадлежит всем? Надо просто чаще смотреть на природу. И как показателен с этой точки зрения муравейник или улей! Если бы какая-нибудь отдельно взятая пчела вдруг решила: «О! какая огромная поляна с пыльцой! Это МОЯ поляна!» Что было бы тогда? Может быть, пчела стала бы собственницей поляны? А если бы другая пчела, в улье, сказала бы: «Так, стоп! С этого дня весь собранный мёд – мой!» Смогла бы эти пчелы в одиночестве выжить в улье? Нет! Конечно же, нет. Потому что каждая пчела – это часть одного большого организма.

Тем же из вас, кто не согласен с доводами Создателя, тем, кто не поверил ни одному слову, хочу сказать: это нормально. Ни горя, ни кармы, ничего плохого от этого не будет никому! Знайте это. Даже если вы ни во что не верите.

Отдельное пожелание к тем из вас, у кого остались вопросы, кто не нашел своих ответов в этой книге, либо ответы оказались не полные. Тем, кто хотел бы разобраться в своей жизни, измениться, думаю, лучше всего обратиться к первоисточнику знаний, то есть напрямую к Создателю. Найдите свой инструмент для общения, начните с простого «маятника», и если только почувствуете, что да, есть обратная связь – развивайте её. Нет необходимости, при этом, быть «избранным», «достойным», или ходить в церкви, мечети, не нужно платить дань, или приносить кого-то в жертву. Есть множество способов для общения, я прошёл только через некоторые. Общайтесь, задавайте вопросы, дружите с Создателем, ищите новые пути к обучению себя и детей.

Создатель недавно спросил меня:

– Что легче – дарить или ждать?

Я подумал и ответил:

– Дарить.

А что ответите вы?

А еще Создатель сказал:

– Вам не нужно ВЕРИТЬ в меня – я есть, и это просто всем нужно ЗНАТЬ! А вот я в вас, люди, буду ВЕРИТЬ – в то, что вы передумаете и лёд в своих сердцах растопите, и полюбите детей всех, как своих, и полюбите друг друга, как родных! Ждать всегда тяжело, так что начинайте дарить то, что у Вас есть – улыбки, радость, добро, пользу!

Создателя нужно воспринимать как простого друга, подругу, сестру или брата, и относится он к нам так же, как мы относимся к нему, в случае хорошего отношения. Если же мы, по отношению к нему ведём себя неучтиво, то он ведет себя как настоящий друг: прощает нам многое и наблюдает… Вспоминаю его фразу:

– Мне принадлежат горы, мне принадлежит вода, деревья, облака, нефть, газ, полезные ископаемые, реки, источники, не так ли?

Я отвечаю:

– Да, всё верно.

Он говорит:

– Это всё моё… А всё, что моё – твоё, ваше, в равной степени, потому что я друг.

У меня отпечатался в памяти очень сильный момент, один из моментов нашего общения с Создателем. Как-то вечером, у меня было грустное настроение. Именно тогда Создатель сказал мне:

– Василий, посмотри сейчас на небо.

Я повернул голову, посмотрел сквозь форточку в тёмное, покрытое дождевыми облаками небо и говорю:

– Да, я вижу: там темно, тучи и облака.

– Но ты же знаешь, что за тучами и облаками есть звёзды, верно? А днём за облаками есть солнце, правильно?

– Да, – соглашаюсь я.

– Тебе не нужно в это верить, – продолжал он, – ты не гадаешь, есть солнце за тучами или его нет, – ты знаешь, что оно там.

– Да, – отвечаю я, – всё верно.

– Так вот, Василий, люди лишь верят в меня, верят в то, что я есть, а ты, Василий, со мной разговариваешь!

Знание выше веры.

2016

Автор: Василий Торпаев

Редактор: Ольга Редькина