Только когда вы полностью «умрете», вы достигнете полной свободы
Интервью с Карлосом Идальго де Бакатетесом
— Когда ты впервые встретился с Кастанедой?
— Правильней будет сказать, что первым нашел меня он, а я-то об этом и не подозревал. Это было в Университетском клубе в Мехико на презентации его новой книги "Дар Орла" в 1982 году. Презентация была организована группой интеллектуалов, и то, что они говорили, показалось мне слишком рациональным и поверхностным, поэтому я набрался смелости и попросил слова:
"Лично я думаю, что главной ценностью книг Карлоса Кастанеды является подлинная система инициации, — сказал я запинаясь. — Это, если можно так сказать, настоящая космогония, содержащая серию техник, скажем так, психологического характера, практика которых может привести к вершине развития и расцвету человека и духа… в современных терминах мы можем считать учение шамана дона Хуана целой «технологией», предназначенной для эволюции сознания личности… кроме того, мы должны гордиться этим учением, поскольку в данной сфере оно, возможно, наиболее ценный дар Мексики миру".
Сейчас я думаю, что это космовидение, скорее, вклад всего американского континента, хотя считается, что оно берёт своё начало от древних толтеков. Дон Хуан — шаман из племени яки, живущего вблизи границы между Соединенными Штатами и Мексикой, а Кастанеда — распространитель учения. Не знаю, является ли он гринго-мексиканским почо или перуанским чоло [4]Почо — презрительная кличка мексиканцев, эмигрировавших в США, означает «оторвавшийся от корней», «гнилой».
Чоло — метис с преобладанием индейской крови.
, либо же, возможно, бразильцем. Тогда, видимо, следует говорить о мудрости многих культур.
Как я узнал позже, к моей великой удаче тот самый Кастанеда прятался где-то в зале и слышал мои слова. Наверное, моё выступление показалось ему неплохим, так как вскоре его «мексиканский представитель», Фауст Росалес, пригласил меня на встречу с Кастанедой в этом же самом месте, и, кроме того, сказал мне, что приглашены и другие предполагаемые кандидаты в воины.
Первое впечатление, которое у меня возникло, когда я увидел его: "Он похож на дона Хуана, каким я его представлял по книгам!". И это несмотря на то, что он метис, а не индеец, и на нем был костюм с галстуком, а не гуарачес (кожаные сандалии). Его простая внешность и простодушие без позерства, шутливая и приятная речь, и даже злословие, произвели на меня великолепное впечатление. В тот день он вдребезги разбил парадигму или, иначе говоря, образ учителя или духовного вождя. Он не принимал себя всерьез, высмеивая себя и своих подруг ведьм, что приводило всех в смятение и, одновременно, заставляло хохотать от души.
Он отпускал остроты в адрес всех гуру и учителей, которых знал (а он зачастую использовал свою известность, чтобы получить к ним доступ), но он смеялся и над собой, говоря, что действует как болван, низкорослый и некрасивый. Он почти умолял нас не разочаровываться из-за его внешности, как это, по его рассказам, случалось в Соединенных Штатах:
"Они надеялись увидеть Карлоса Кастанеду шикарным, белокурым и высоким учителем, — рассказывал он нам, смеясь, — который своим присутствием и взглядом вселяет бесстрашие в массы, но какое разочарование их постигло, когда они увидели меня такого: смуглого и низенького!"
Одним из лучших уроков, которые нам дали Карлос и его подруги ведьмы, было то, что они заставили нас увидеть, в чем заключается секрет достижения психологической и духовной свободы. Мы поняли цель этой системы: научиться не принимать себя всерьез, смеяться над собой и стремиться к тому, чтобы личность становилась всё более легкой и непритязательной, до тех пор, пока её присутствие не станет почти незаметным. В этом заключается метафорический смысл высказывания дона Хуана: "Воин должен стать невидимым". Однако как трудно слабой личности сделать то, о чем нас просил Кастанеда!
В связи с вышесказанным, вспоминаю наш разговор с Кастанедой и его группой о могущественной женщине-воине с Канарских островов. Взволнованный своим открытием, я рассказывал ему о её качествах: силе, впечатляющей личности, смелости, неоспоримой красоте, харизме и тому подобном. Но вдруг Нагваль прервал меня:
"Посмотрите-ка: Идальго дает типичное описание на основе «социального порядка»".
Я почувствовал себя тупицей и расстроился, действительно, я воспользовался всеми этими терминами для описания точки зрения обычного или повседневного мира. И эта точка зрения базировалась на традициях и социальных условностях.
Такой взгляд, в терминах трансперсональной психологии, которую я изучал, характерен для уровня эго-рационального сознания. Согласно этой науке (или паранауке), книги Кастанеды являются целостной моделью развития осознания, такой, как модели религиозных и духовных традиций, целью которых является преодоление эго-ментального уровня сознания и достижение уровня трансперсонального или трансцендентного сознания, которого согласно этой модели достигли и маги. Со всей целеустремлённостью они используют это знание для того, чтобы не принимать себя всерьез, вместо того, чтобы называть себя, как в другие времена, посвященными, избранными, духовными или религиозными и т. д.
Для контраста с моими суждениями о "женщине-воине с Канарских островов", я расскажу вам, как Нагваль в шутливой форме характеризовал Нури, символическую дочь его и женщины-нагваль — Муни или Кэрол Тиггс. Я говорю «символическую», потому что, предположительно, она не была зачата, а пришла из другого мира, как голубой лазутчик. С большим юмором, как будто речь шла о каком-то пауке, он описывал и изображал её как хилое, слабое, непривлекательное и ничтожное существо, на которое никто не обратит внимания. Однако её личная сила возвышала её над всеми магами, даже над ним самим, потому что когда у них, как группы, возникала необходимость пройти трудные испытания, именно она толкала их вперёд и зажигала намерение магов.
Когда, наконец, мы с ней познакомились, то увидели, что её скромная и стройная фигура, её сердечность и улыбчивость, её энергетическое присутствие и взгляд были буквально «околдовывающими». Когда я имел счастье беседовать с ней, она неожиданно встала и сказала что-то вроде: "Я забылась, я же должна держаться подальше!" И пересела в уединенное место. Психологическое воздействие этого порыва вызвало у меня глубокую грусть, она сразу же это заметила и успокоила меня одним взглядом. Или моя энергия была слишком тяжелой для неё, или я не был способен выдержать её, так сказать, энергетическое напряжение в течение длительного времени, или обе эти причины вместе воспрепятствовали мне побеседовать подольше с этим прекрасным существом. Возможно, причиной тому была легкость, с которой я безоглядно в неё влюбился, как это случалось с каждым… Я могу сказать, что Кастанеда меня научил, как отличать или «видеть» различие между «тяжелым» человеком (не в физико-энергетическом, а в психическом смысле), в связи с его «эгоманией» или «манией величия» (термины, которые он обычно «любезно» использовал для нас) и «лёгким» или несерьёзным человеком, который потерял свою «личную важность». «Тяжелые» люди очень известны, мы их видим как личности с избытком энергии. И наоборот, он и его ведьмы были образцами лёгкости и сдержанности, которые позволяли им быть почти незаметными.
Нам казалось почти невероятным, что за этой скромной внешностью, тонкими манерами, любезным изяществом ведьм скрываются такая энергетическая мощь и такая способность восприятия, которые были заметны только при близком контакте. Их выдавала энергетическая аура или проницательный взгляд, который легко мог вызывать у вас чувства радости и полноты, либо же заставить почувствовать странную холодность или пустоту — ощущения, которые, как мы поняли позднее, ясно указывают на их близость к неизвестному, к бесконечности.
— Каково самое важное знание, которое передал тебе Кастанеда?
— Его рассказы были завораживающими, но с первого взгляда трудно было понять, что уроки Карлоса происходят на другом уровне. То, что он говорил, было лишь способом захватить внимание, важно было открыться его энергетическому присутствию. Я понял это после одного любопытного случая, произошедшего на встрече с ним в доме Ариэля Росалеса: с превеликим вниманием мы приготовились получить великое учение Нагваля, но он проводил время, рассказывая смешные анекдоты, иногда даже неприличные. Я и не представлял себе, что мой «герой» настолько самодоволен, и с сожалением решил уйти, но когда я прощался, он с загадочной улыбкой посмотрел на меня, как бы заставляя увидеть мою ошибку.
Этот странный взгляд мне дал много пищи для размышления и когда, наконец, я «поймал фокус», то понял, что чудесное воздействие его присутствия, которое в будущем сказалось на наших жизнях, было не столько из-за столь желанного интеллектуального обучения. Он излучал нечто, что называют энергией ци (мистики называют это «благодать» или «шакти»). Именно это было причиной того чувства совершенной полноты, которое испытывали те, кто находился рядом с ним. В его присутствии все словно светилось. Со временем я научился открываться и становиться восприимчивым к его энергетическому излучению, его таинственные глаза заставляли воспринимать всё очень интенсивно. Мне даже удавалось почувствовать излучение Нагваля, разговаривая с ним по телефону, когда тот звонил мне из Лос-Анджелеса. Я считаю, что Нагваля можно воспринять, только находясь с ним лично. Чтение — это другое. Надо путешествовать, есть с ним, быть захваченным его невероятной жизненной силой — только в этом случае можно получить сокрушительное и великолепное доказательство существования высшего состояния сознания. Он старался своими шутками и магическими историями, иногда ужасающими, уловить внимание собеседников.
Было весьма забавно наблюдать за нашими бесстрашными и, одновременно, испуганными лицами, когда он рассказывал какую-нибудь фантастическую историю о бросившем вызов смерти или об устрашающих «летунах». Он говорил, что мы, мексиканцы, люди очень ранимые, потому он и пользовался такими историями, чтобы косвенно передать нам лучшее, что мог: своё могущественное присутствие и энергию, способную подтолкнуть нас к внутреннему преображению, которое привело бы нас к развитию осознания.
— Как он к вам относился?
— Он был приветлив и близок со всеми в равной степени, невозможно было узнать, кто является его «любимцем» — чего все жаждали, и за что бессознательно боролись. Тем не менее, тем, кто чаще с ним контактировал, было хуже, потому что не было такой публичной встречи, чтобы он нас не высмеял, выставляя нас в качестве примера того, как не следует поступать. Но делал он это настолько талантливо и искусно, что никто не чувствовал себя обиженным. Он мог резко и иронично покритиковать кого-либо из отсутствующих, но, встретив его, сердечно и эмоционально обнимал. И мы видели, что делал он это искренне.
Взаимодействие с ним было не легко вынести. Он сам признавался, что с Нагвалем или ведьмами тяжело общаться в течение длительного времени. Находиться рядом с ними означало войти в сильный процесс внутреннего очищения; поэтому они давали нам продолжительный отдых, иногда по нескольку лет.
Как правило, он оставлял нас в состояниях реализации, подъёма и большой силы, продолжавшихся месяцами. Но в других случаях после контактов с ними я чувствовал, что жизнь моя подходит к концу не только потому, что они наносили серьезный ущерб моим мыслительным структурам, но из-за инициированных ими интенсивных процессов очищения, которые он сам называл «символическими смертями».
Тем не менее, все мы прекрасно понимали, что результаты всегда были положительными. Важно было находиться с ними как можно дольше и быть в состоянии выдержать энергетическое и психологическое воздействие, даже если бы мы и не слушали или не понимали их объяснений.
«Обеды силы»
Сначала я думал, что приглашения Карлоса пообедать в каком-нибудь ресторане нужны были для расслабления, для бесед на общественные и несерьёзные темы. Ничего подобного. Речь шла об «обедах силы», во время которых поднимались вопросы или происходили вещи, о которых даже сам Нагваль не знал заранее. Они могли превратиться в прекраснейшие моменты для тех, кто был внимателен и открыт энергии. В этом — другом состоянии осознания, вызванном его присутствием, иногда у нас случались моменты настоящего коллективного вдохновения. Однажды в кафе «Такуба» мы ели очень вкусные тамалес и пили атоле. Вскоре наступила странная тишина, и я почувствовал: происходит нечто впечатляющее, причем я уверен, что видел слезы радости на глазах у ведьм.
Любопытно, простая популярная мелодия, которую я услышал в ресторане во время этого обеда, стала причиной того, что я отправился в реальные "путешествия". Карлос прекрасно понял, что произошло, и однажды, зная, что я никогда не слушаю популярную музыку, с иронией комментировал: "Музыка околдовала Идальго!".
Когда мы были в Испании, я предупредил испанцев об «обедах силы». Но, почувствовав возникшую там энергетическую интенсивность, они, как истинные испанцы, дали себе волю, в эйфории болтая все одновременно. Они почти ничего не позволяли говорить Нагвалю, но он был невозмутим, словно придерживался их социальной игры. Не было способа заставить их умолкнуть. Этот опыт помог мне понять, как разрушается «оборона» или психологическая защита под ударами магов, хотя их присутствие и вызывает состояние эйфории.
В гротах Какауамильпы
Одно из самых сильных переживаний с магами произошло в гротах Какауамильпы, в штате Морелос. Никогда я не забуду, как, по мере того, как мы спускались в темноте, эффект сознания, что мы были рядом с магами, заставлял причудливой формы камни превращаться в чарующие пейзажи с приводящим в замешательство сходством с гравюрами Доре для "Божественной комедии" Данте. По мере того, как я созерцал эти образования, они представали передо мной видениями рая или чистилища, либо же самой преисподней. Все было неописуемой красоты. Несомненно, это было одним из самых удивительных событий в моей жизни.
У нас была уникальная возможность возвратиться в эти же гроты, но на этот раз в сопровождении Муни (Кэрол Тиггс), Флоринды и Тайши. В этот день мне открылся символический характер этого спуска. Это было глубокое проникновение в материнское чрево Земли в присутствии женской энергии ведьм. Я не помню, что там происходило, но связываю это с прообразами Большой Матери и женственности. Мне казалось, что они превратились в космических матерей, близость и любовь которых я никогда не смогу забыть.
— Расскажи подробнее о ведьмах — подругах Кастанеды.
— Самая сильная из них — Флоринда. Её венесуэльская кровь делает ее очень открытой и разговорчивой. Тем не менее, всегда сохраняя спокойствие, она скрывает такую силу, которая иногда, кажется, переполняет её. Тайша производит впечатление более тонкой, она кажется старше, но, возможно, это из-за её худобы. Вообще возраст каждой из ведьм определить трудно. Она выражает свои мысли в ясной, очень любезной и прямой форме, сопровождая их уверенными жестами, обнаруживая мудрость и глубокую симпатию. Муни очень трудно описать. Из-за своей внешности она само воплощение тайны. Её странные голубые глаза и лукавый взгляд словно зачаровывают. Она очень стройна и движется так быстро, что кажется, будто она плывёт.
Ты можешь мне не верить, но я почти не помню слов, которые слышал от них, так как они вводили меня в изменённые состояния осознания. Но мне вспоминается один момент силы, когда мы были в Испании. Я стоял рядом с Муни, женщиной-нагваль и наслаждался, воспринимая тонкую энергию её присутствия, а она, улыбаясь, сказала мне:
"Ах, Идальго! Когда же ты перестанешь быть мистиком?" Зная, что уже нет средства от моих мистических наклонностей, как-то раз они привели нас в один из книжных магазинов Лос-Анджелеса, и Тайша лично купила мне книгу о Сан Хуане де ла Крус. Она была кем-то вроде ответственной за меня, присматривала за мной, вероятно, из-за значительного энергетического или психологического сходства. Это было для меня великой честью, встречаясь со мной, она рассказывала о фундаментальном значении Духа в их жизни, о том, что все их действия совершаются в соответствии со знаками Духа:
"Допустим, мы хотим поехать в Мексику. Однако принятие этого решения зависит не только от нас. Вдруг, перед тем, как отправиться в поездку, мы получаем знак Духа, препятствующий этому. Тогда для нас не должно иметь значения, ехать в Мексику или нет".
Несмотря на то, что Нагваль слегка подшучивал над моей мистической стороной, обычно он давал ценные советы:
"Самый лучший способ пригласить Дух или стать видимым для него — сделать ему «жест»".
Я спросил его, является ли «жестом» для Духа не-делание (или другая подобная техника воина), он выразил согласие кивком головы и добавил, что он рекомендует следующий основной «жест», который по моему мнению совпадает с мистическим созерцанием:
"Всегда имей в виду Дух. Он твой свидетель 24 часа в сутки. Посвяти ему все лучшее, что в тебе есть. Дух — свидетель воина, следовательно, жизнь воина должна быть безупречной".
Я настаивал на возвращении к своей более абстрактной идее Бога, другими словами, к тому, что выходит за пределы культурологического и психического описания, сформировавшегося у меня в отношении высшей «Силы», которая согласно дону Хуану управляет человеческими судьбами:
"О Духе говорят как о чём-то абстрактном… уйди от всего конкретного… у него нет формы, он — ничто, но это ничто — всё… когда ты один, называй его Намерение (это другое определение «Силы»)… нужно возродить связь (с Духом)… восстановить контакт, который когда-то существовал".
Именно для того, чтобы не создавать конкретный образ этой высшей реальности, которая личным или безличным способом проявляет себя магам, они дают ей различные названия: Нагваль времён, Сила, Орел, Дух, Намерение, Абстрактное, Бесконечность, Темное море осознания. Кастанеда называл эту непреходящую жизненную силу, поддерживающую нас и охватывающую всю Вселенную, просто Это (по-английски it).
Косвенно критикуя мою духовную интеллектуальность, он добавил:
"Дух принимает только твои действия, а не объяснения".
И он рассказал то, что в подобных случаях рассказывал и другим «интеллектуалам» группы, и что сейчас всё ещё вызывает у меня беспокойство: когда он познакомился с одним из самых крупных духовных писателей, Аланом Уоттсом, то к своему большому удивлению нашел его в полном человеческом упадке. Этот идол духовных искателей признал, что не смог достичь освобождения, сказав Кастанеде: "Я понимаю Знание, но не могу до него дотянуться: оно для меня — лишь красота". У меня осталось чувство глубокой печали, а Нагваль заключил:
"Ни к чему превращаться в интеллектуальных героев!"
Возвращаясь к теме о ведьмах, у меня осталось больше всего воспоминаний о Флоринде. Я помню, что она говорит на испанском лучше, чем остальные и более общительна. В основном я контактировал с ней, но я со стыдом вспоминаю причину нашей первой беседы. Вскоре после моей первой «формальной» встречи с Кастанедой он любезно дал мне свой телефон на случай, если я буду нуждаться в его помощи. Ну ладно, прошло немного времени, и у меня началась такая диарея, что я из дому не мог выйти. Я так взволновался, что решил позвонить Нагвалю в Лос-Анджелес. Когда я услышал его голос из телефонной трубки и собирался сообщить ему причину звонка, я так волновался, что был почти парализован от подобной темы беседы. Но Нагваль, несмотря на свои насмешки, смотрел на это как на что-то естественное и, шутя, сказал мне:
"Перестань пить столько кофе, тезка, и обратись к Флоринде, она тебе поможет".
Я был выбит из колеи, и она это поняла. Она сказала любезно и прямо, что я придаю слишком большое значение своей персоне, но вообще-то эта диарея вызвана неким эмоциональным очищением и чем-то более серьёзным — моими достижениями в остановке внутреннего диалога. Она сказала мне:
"Ты не замечаешь, но от всего этого тело приходит в волнение. Из-за своей личной важности ты обычно разговариваешь сам с собой. Когда ты прекращаешь это делать, тело начинает бороться. Диарея означает, что тело не позволяет тебе победить, не хочет оставаться позади".
Её слова напомнили мне, что моё тело словно чувствовало смертельную угрозу от пустоты внутреннего молчания и подняло тревогу. Она мне сказала, что тело отзывается своей наиболее слабой частью, кишечником. Тело может реагировать двумя или тремя способами и всегда делает это одинаково.
«Сеансы энергетической терапии»
Мне хотелось бы рассказать довольно любопытный случай, который произошёл, когда мы ехали в гроты в микроавтобусе «Комби». Случай этот связан с личной силой Флоринды. Я наблюдал, как она давала удивительный сеанс терапии водителю, известному молодому учителю, который страдал от невротической привычки резко критиковать всех и вся, на что, ясное дело, маги обратили внимание. Ладно, вскоре я увидел, как Флоринда уселась рядом с ним, почти касаясь его как для «инъекции» энергии, и стала говорить с ним о таких вещах которые провоцировали его и распаляли критический настрой.
Наступил момент, когда я действительно испугался, что мы слетим с дороги. Этот парень пришел в такое возбуждение, что вся машина опасно раскачивалась. Флоринда вынуждена была уже не подстегивать его, а снижать накал, отпуская точные реплики по поводу какого-то человека или определенной ситуации.
Я не обращал внимания на такую терапию, пока однажды не стал наивно защищать прославленного Октавио Паса от суровой критики этого блистательного юноши, но он набросился на меня еще более яростно. Я чувствовал себя неловко и только удивлялся тому, что все хранят молчание, поскольку знал, что маги обсуждали и высоко ценили поэта, как они его называли. И это продолжалось, пока до меня не дошло, что это был пример одной из их терапий катарсиса [11]Катарсис (греч. «очищение») — эстетическая категория, характеризующая высшею степень реализации эстетического опыта. Катарсис — это внутреннее потрясение, просветление в результате какого-либо события.
.
Апофеоз такого психологического катарсиса, вызываемого самим их присутствием, был достигнут в Испании. Там на встречах присутствовал один из самых известных духовных учителей этой страны, основатель целого сообщества «посвященных». Мы все удивлялись, что он прерывал Кастанеду и начинал длинно и быстро говорить, как бы хвастаясь своими ораторскими способностями, но в действительности он был как умалишенный, который, казалось никогда не закончит болтать. Нагваль с шутливым восхищением состроил приятную и растерянную физиономию, но тот так ничего и не понял. Ситуация была настолько нелепой, что мы Все расхохотались.
В конце концов, кто-то попытался его остановить, но тот не унимался и с каждым разом говорил всё быстрее и быстрее, и ты не поверишь, все замолчали и некоторое время в полной тишине следили за его «руладами». Уже в личной беседе он признался, что просто не понимает, что с ним случилось: рот раскрывался и болтал почти непроизвольно, чем он был весьма огорчен.
Нагваль нам комментировал это просто: этот человек страдал «словесным недержанием», типичной болезнью духовных учителей. Но мы к тому времени уже знали катарсический эффект его энергии и то, как он усиливал наши эгомании в трагикомическом стиле.
Это мне напоминает случай, когда Хакобо Гринберг рассказал Кастанеде о своей новой книге — ещё одной в серии многочисленных и блистательно написанных книг. Однако Нагваль с приветливой, но уничижительной улыбкой сказал, что тот страдает литературным недержанием. Хакобо признал сказанное Нагвалем и отложил сочинение своих книг до лучших времён.
Другой случай, о котором я могу вам рассказать, произошел также с Хакобо и с тем юношей гипер-критиканом, о котором я тебе говорил раньше. Тогда я стал свидетелем, как этот вид «катарсиса» также действовал, но, можно сказать, в позитивном смысле.
Мы были вместе с магами в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, когда Кастанеда стал подзадоривать их начать разговор о доне Хуане и его работе, в то время как сам пристально за ними наблюдал. И вот что удивительно: оба продемонстрировали прекрасное знание магии. Слушая их и побуждая продолжать беседу, Нагваль наслаждался почти как Ребенок. Они же, сами себе удивляясь, продолжали говорить поразительные вещи. Никогда я не слышал таких всеобъемлющих и разумных объяснений этого знания, как в тот День: то был интеллектуальный катарсис этих двух блистательных умов, максимально усиленный энергетическим присутствием магов.
— О чём Кастанеда вам рассказывал в самом начале?
— На первых встречах он нам рассказывал об «указателях», имея в виду задания или техники, переданные его учителем: отключение внутреннего диалога, остановка мира, способность быть недоступным, разрушение рутины, стирание личной истории и т. д. Он говорил, что их могут применять все, кто заинтересован в знании, подчеркивая, что:
«Общим указателем для всех является уменьшение личной важности, уменьшение личного эго».
Как он нам объяснил, миссия указателей состоит в том, чтобы дать нам возможность экономить энергию, фокусировать её и направить на монументальную задачу выхода за пределы личного эго и достижения свободы. Он упорно настаивал на прагматическом аспекте знания дона Хуана, ему было интересно найти, прежде всего, его эмпирическое подтверждение, так как попытка лишь разумом понять концептуальные положения магов (которые разработаны для всего нашего существа), неизбежно приведёт нас к тому, что мы станем искать в его учении логические несоответствия, противоречия и нелепости.
Это частично объясняет большое число «очернителей» его знания, а также то, что количество их увеличилось вскоре после его «ухода».
Непонимание символической структуры и мифической самобытности, содержащихся как в его учении, так и в поведении магов, либо чрезмерная интеллектуализация многих читателей или недостаток практического подтверждения «указателей» и возникающая для эгоистических структур угроза стали причиной беспорядочного бегства «воинов», и даже вызвали реакцию недовольства и критики.
Практика — вот истинный мост к учению Нагваля. Она является самым быстрым способом пройти над кажущимися противоречиями и подтвердить постулаты магов.
Указатели, о которых он говорил, опираются на нечто близкое и послушное нам: силу воли. Чтобы эти техники принесли плоды, их нужно практиковать с сильным желанием или несгибаемым намерением.|
«Речь идёт о систематическом волевом акте, для которого нужно иметь твердое намерение», — говорил он нам. Это было настолько важным для магов, что по этой причине они дали Духу другое имя: Намерение, так как постоянная сосредоточенность на практике указателей приводит к тому, что наше намерение превращается в Намерение Орла.
Это происходит так, словно наше собственное волевое начало совпадает с тем, что нам предназначено. В соответствии с христианской символикой это означает, что те, кто выполняет свои решения с «несгибаемым» намерением, приходят к воссоединению или, лучше сказать, приходят к тому, что их намерение превращается в волю Бога. Как утверждает Сан Хуан де ла Крус, мистик тогда достигает единения в духовном браке между душой и Богом, когда две воли, души и Бога, находятся в согласии… когда не остается в душе вещей, не являющихся Божьей волей.
Любимое существо воина
Самыми важными техниками для меня были: стать недоступным и стереть личную историю, прежде всего я не хотел постоянно таскать с собой удобную обывательскую обстановку, в которой родился. Никогда я не забуду шокирующие слова Нагваля:
«Нужно «умереть» для повседневного мира!»
Он имел в виду необходимость стереть личную историю и Удалиться от друзей и родственников, потому что они делают нас твёрдыми и предсказуемыми. Если кто-то хочет стать подлинно свободным, он должен оставить всех тех, кто хорошо его знает, кто знает его как реальную личность.
Для меня это было очень трудно и вначале означал действительно умереть в прошлом, в жизни, в целом мире. Тем не менее, по мере продвижения в практике я чувствовал что возрождаюсь в другом мире, в другой реальности, гораздо более обширной, нежели ограниченный мир привязанностей интересов, которого я придерживался. Со временем это провело меня к раскрытию великого секрета магов: настоящее любимое существо воина — это Мир.
Я постараюсь объяснять это с использованием терминов дона Хуана. Все мы живем как заключенные в энергетическом пузыре. В начале нашей жизни он был открыт, и мы были связаны с Миром, который действительно любили. Потом постепенно он закрылся до такой степени, что приобрёл вид «кокона». Там внутри мы можем провести остаток жизни, не обращая внимания на чудесные «миры», которые нас окружают, словно это что-то незначительное. Используя слова Святой Терезы де Авила, мы живем как личинки, спрятавшиеся внутри созданного нами самими кокона, и нам, словно бабочкам, необходимо лишь отправиться в полет к полной свободе.
«В круглых стенках кокона, ~ говорил дон Хуан, — есть только наше собственное отражение… отраженный предмет — это наше описание мира, которое потом превращается в наше «видение мира»… в котором оказывается пойманным наше внимание. Это выглядит так, словно стенки кокона являются линзой, которая, пропуская через себя реальность, структурирует её в соответствии с навязанным нам с детства описанием мира. Или же эта реальность является социальной или культурной обусловленностью, которая стала нашей собственной парадигмой или видением мира, с которым мы выносим суждения и приспосабливаемся к реальности. Пузырь Неприятия называется так потому, что внешние раздражители мы воспринимаем после их прохождения через фильтр его стенок, формирующих нашу ограниченную систему интропритации реальности, в которой «поймано» наше внимание, наше сознание. Трансперсональная психология утверждает, что в первые месяцы жизни наше сознание (или восприятие) открыто и месяцы расширено до единства и родства со всем окружающим (мы воспринимаем энергию внешних раздражителей напрямую). Перейдя к эго-ментальному этапу сознания, это восприятие как бы «ограничивает» свою сферу, замыкаясь в пределах эфирного кокона, окружающего физическое тело. После этого и начинается формирование нашей собственной индивидуальности и личности.
В терминах магов мы сказали бы, что это происходит, когда наши внимание и энергия сконцентрированы исключительно на работе внутри своего «пузыря». И основой при этом служит заложенная в нас социальным порядком программа видения мира. На всем этом этапе (который считается переходным, хотя мы можем прожить так всю жизнь) не существует истинного единения с всеобщей Реальностью (с большой буквы) внешнего мира. Подобно личинке в коконе, концентрирующей всю свою энергию для достижения метаморфозы, которая превратит ее в яркую бабочку, индивид, «погруженный» в интенсивную работу эго-ментального этапа сознания, испытывает нехватку энергии. Для того, чтобы его восприятие могло «лететь» свободно и раскрыть тайну, величие и красоту окружающего мира. Этого можно добиться только на следующем этапе сознания на трансперсональном уровне, или, что то же самое, на уровне магов. Как описано в книге Кастанеды «Сказки о Силе», маг-учитель дон Хуан работал изнутри пузыря восприятия Кастанеды для восстановления его видения мира, а маг-бенефактор дон Хенаро вскрывал пузырь снаружи с целью помочь ему увидеть свою целостность и целостность мира и в итоге достичь полного осознания и, следовательно, полной свободы.
Согласно трансперсональной психологии, это — Сознание Единства, которое подразумевает упразднение всех ментальных границ, разделяющих Реальность на двойственности. Как говорят маги, наше восприятие создаёт барьеры, которые делят Мир на пары из противоположностей: душу и тело, сознание и материю, добро и зло, Бога и Дьявола.
И границей, самым важным барьером, созданным Эволюцией в течение эго-рационального этапа, является то, что отделяет нас от Реальности, от Мира (наш «кокон» или «пузырь»), Я благодарен Кастанеде и ведьмам за огромную помощь — почти не заметно, они дали мне импульс для работы в обоих направлениях: «метаморфозе» внутри кокона моей собственной «личинки» и открытии кокона восприятия. Они помогли моему сознанию сделать первые шаги в раскрытии крыльев восприятия и научили «летать» по Миру,
В качестве примера того, что явилось результатом моего взаимодействия с ними, я расскажу тебе об опыте, который я получил однажды. Когда я практиковал первые магические пассы, описанные в книге Тайши, пытаясь раскинуть так называемую эфирную сеть энергетического тела, я ощутил, что мое тело стало гигантским и охватывает весь Мехико. Через некоторое время после того, как я начал практиковать эту радующую технику, стали происходить странные вещи, связанные с моим автомобилем: я потерял права, карточку дорожного движения, то машина стала постоянно ломаться, кульминацией всего этого стала крупная авария, первая в моей жизни. На следующий день после аварии у меня и одной монахини было запланировано уединение для дзен-медитации в одной христианской обители. Именно благодаря этому я смог понять не только значение настойчивых знаков Духа, но также «уловок» (согласно определению дона Хуана), иногда грубых, а временами даже приятных, которыми пользуется Дух, если мы не замечаем его первых знаков. Мне стало ясно, что уже пришёл момент для выхода из «заточения» в моем пузыре восприятия
Необходимо было оставить мой автомобиль, поскольку он был подлинным отражением моего собственного пузыря. Я понял что, подобно тому, как мы ходим по миру, запертые в своих пузырях восприятия, не устанавливая настоящего контакта с Реальностью, то же самое происходит и в наших автомобильных пузырях.
Автомобиль — это настоящее устройство для защиты от «неизвестного» — от тайны окружающего нас мира. Мы прячемся в наших автомобилях и во всем «известном»: в наших домах, конторах, любимых местах, дружбе, семьях и так далее. Почему мы так поступаем? Ведь это молчаливое постоянное бегство от «неизвестного», от великой тайны, в которую мы погружены в этой жизни.
Для настоящих магов христианской традиции имманентное присутствие Бога в мире совершенно очевидно, согласно их свидетельствам, чтобы его выдержать, необходимо пройти «очищение». При нашем современном уровне осознания мы должны быть защищены от прямого видения лика Бога. Поэтому мы лишь иногда мельком бросаем взгляды на окружающий нас мир, при этом мы с помощью бесконечных внутренних диалогов постоянно и надежно укрыты в своем пузыре и в защитном покое «известного»: интенсивной деятельности, работе, друзьях, «знакомых» местах. В терминах магов, мы испытываем недостаток энергии, необходимой, чтобы «видеть» сущность окружающей нас тайны. Только накопив достаточное количество энергии, мы сможем созерцать, как трансцендентное погружено в повседневный Мир.
Это было новым заданием для меня: ходить пешком по городским улицам, ездить в микроавтобусах и метро, и я не мог поверить, что мне может быть настолько трудно наблюдать за происходящим вокруг. Внутренний диалог, как форма защиты, значительно усилился. Я говорил себе, что все это вокруг нисколько не интересно, я думал, что этот город (как и его граждане) уродлив и грязен, и что опасно ходить в этих местах, полных преступников и т. д., и т. п.
Через некоторое время такое не-деланые, как хождение по улицам и поездки в общественном транспорте, стало мне нравиться. Меня стала забавлять контролируемая глупость маскировки, роли интеллигента или длинноволосого представителя богемы, которые в общем-то предназначены для защиты не столько от преступников, сколько от подлинной паранойи, которой подвержен каждый обыватель по отношению к внешнему миру. Насколько я помню, Кен Уилбер говорил, что все разделительные барьеры, созданные нашим разумом внутри Единства всего существующего, приводят к тому, что всё, расположенное с другой стороны барьера, воспринимается нами как чуждое и враждебное.
Тогда я решил, что образ мира обывателей в точности соответствует пузырю, который отделяет нас от «угрожающей» Реальности (с большой буквы). Они разъезжают так, как им указывает их статус, — в огромных автомобилях с сильно тонированными стеклами, чтобы ничего не видеть и не быть увиденными извне. Я обратил внимание, что эти личности, забираясь в свои автомобильные пузыри, отделяют себя от других, от подавляющей массы таких, как я, находящихся в реальном мире и передвигающихся по улицам Мехико в общественном транспорте или пешком. Я ощутил, что те, кто был снаружи, являются настоящими мексиканцами, хозяевами и господами нашей страны, а те другие были словно чужаки или иностранцы, очень далекие от коллективного сознания нашего народа.
Я был воодушевлен своей новой практикой воина и техниками сталкинга: быть внимательным и бдительным в наблюдении мира. И со временем произошло довольно любопытное явление. Когда я ехал в метро, то внезапно ощутил, что словно бы «проник» в коллективное сознание настоящей Мексики и был радушно принят другими его членами. Те существа, которые меня окружали, и которых из-за своего обывательского происхождения я считал «вульгарными» и «отвратительными», вдруг стали удивительно красивыми. Я начал чувствовать к ним такую глубокую привязанность, что однажды чуть не заплакал у всех на виду.
Я испытывал восхитительные ощущения из своего детства, когда, как мне удалось это обнаружить, я чувствовал себя частью своего мексиканского народа. Я разделял с ним улицы, транспорт, поля и деревни, куда меня привозили мои родители в дни отдыха на природе или каникул. Предполагаю, что это широкое чувство причастности стало уменьшаться в подростковом возрасте, когда, в терминах Юнга, начался процесс «индивидуации», а сейчас оно вновь расширилось: от моего обывательского мира до ощущения принадлежности ко всему народу.
И как воин в своем странном путешествии в Икстлан к «неизвестному», я сам себя «изгнал» из миров, к которым принадлежал ранее, теряя отождествление и сходство со своей семьей, знакомыми, друзьями, должностями и деятельностью обывательского мира, но преуспевая в тождестве с истинным Реальным миром, окружавшим меня. Помню, что в этом одиночестве, через которое должен пройти каждый воин, я чувствовал поддержку: как это бывает в семье, когда я забирался в микроавтобус, иногда набитый людьми, эта масса загадочных, но красивых родных лиц, казалось, приветствовала моё прибытие в их мир и утешала меня в «изгнании». Вскоре и город, и его население, казавшиеся ранее столь уродливыми, наполнились красотой и смыслом, и я обрел счастье с моей новой семьей у моего нового очага.
Сейчас я хочу рассказать тебе, как продолжало расширяться мое сознание (и, следовательно, моё отождествление себя): по мере того, как уменьшалось то огромное значение, которое я придавал своей персоне, произошла деидентификация с моим собственным пузырём, и мое сознание стало идентифицироваться с пузырём всей моей страны. Но, согласно трансперсональной психологии, процесс этим не заканчивается. Можно продолжить его до амбициозной задачи идентифицировать себя с пузырём всей планеты.
Поскольку в начале моего пути воина я жил в состоянии отчуждения, в значительном психологическом удалении от повседневной реальности, и мне было не слишком важно то, что происходило на этой «примитивной» планете, то я удивился, когда Кастанеда нам сказал, что очень важно задать себе вопрос: «Где находится человек в то время, когда он мыслит?… необходимо знать, где мы находимся… у нас должен быть роман со знанием».
Я был заинтригован: какой смысл заключен в этих словах, которые он говорил столь экспрессивно? В конце концов, я понял его, когда вышла в свет книга Флоринды Доннер «Жизнь в сновидении», в которой я с огромным интересом прочёл: «Маги должны понять смысл не только их магического мира, но также и мира повседневности». Флоринда, сверх того, добавляет, что они стремятся быть такими до последнего вздоха (по-английски «up to day»), и по той причине дон Хуан и другие шаманы уделяли много времени толкованиям всех аспектов их мира: общественных, исторических, психологических и т. д.
Я часто обращал внимание на то, что маги серьезно интересовались этим миром, казавшимся мне столь материалистическим и конфликтным, их интересовали даже международные события. Как пишет Флоринда, Сильвид Мануэль любил смотреть телевизор и всегда был в курсе последних мировых новостей, которые потом рассказывал другим, бессовестно преувеличивая.
Другой маг, Эмилито, покатая себя знатоком многих интеллектуальных течений Запада. Этим он так поразил Флоринду, что она даже пришла к невероятному выводу, что благодаря своему великолепному постижению силы способности объединять разум и интуицию, маги были на шаг впереди интеллектуалов Запада… в своем романе с идеями они развили свой разум до его пределов.
Раскрыть крылья восприятия
Воодушевленный словами Нагваля и книгами Флоринды, я принялся за выполнение нового задания. Цель его состояла в том, чтобы стараться в большей степени «видеть» смысл событий, чем анализировать их с исключительно рациональной и, следовательно, дуалистической точки трения (хорошо-плохо, справедливо-несправедливо и т. д.). Я знал, что воин должен находиться в нейтральной позиции, у него не должно быть точки зрения, которую бы он защищал. Так сказать, не следует принимать чью-либо сторону, и это до сих пор стоит мне огромного труда. Только хотя бы частично достигнув этой созерцательной беспристрастности, по словам Октавио Паса (из пролога к книге «Учение дона Хуана»), мы раскроем смысл происходящих с нами событий, придем к «видению» их сути (несмотря на конфликты и невзгоды), хотя и будем временами ими захвачены.
Мне повезло начать эту «практику» раскрытия крыльев «приятия воина, когда только что рухнула Берлинская Стена, Переломный момент истории. Я обнаружил один великолепный «знак»: Французская Революция, которая считается началом современной эры, произошла в 1789 году! А как раз 200 лет спустя, в 1989 году пали Железный Занавес и Берлинская Стена, и для человечества началась новая эра! И я понял, что, очевидно, этот «знак» Духа был для того, чтобы все осознали, что существует сила, которая правит человеческими судьбами, как это утверждают маги.
Вначале я почувствовал странный интерес к мировым событиям и их главным действующим лицам. Я смотрел международные новости в телепрограмме «Эхо» (она потом исчезла, как и рубрика «Мировые события» газеты «Эксельсиор», которую я ежедневно читал). Направив все свое внимание на то, что происходит в мире, я заметил, как быстро стал расти мой интерес к мировым событиям.
Спустя некоторое время я почти испугался, когда обнаружил, что идентифицирую себя с международными событиями, они уже стали частью моей жизни. Я испытывал любопытные переживания и уже не мог перестать день за днем интересоваться событиями в мире. Мой разум был почти ошеломлён: я уже воспринимал политических лидеров как мифологических «героев» или «злодеев», сильно беспокоясь о них, о том, что они говорят или как действуют. Весь этот мир, который был для меня таким чужим, перестал быть «неизвестным» и превратился в нечто близкое и «известное». Признаюсь, иногда я сомневался в своем психическом здоровье. Я успокоился и утвердил в себе свою близость с только что обретенным миром, когда начал читать объемный труд одного из самых выдающихся видящих магов нашего времени: иезуита Тейяра де Шардена, который, кроме того, был знаменитым ученым своего времени. Он «видел» и со страстью доказывал, что наша планета превращается в настоящий живой организм, происходит процесс, который усиливается в период всемирной глобализации. Это феномен объединяет нас как в человеческом психическом плане (что соответствуют мозгу данного организма), так и посредством торговли, финансов (которые являются его питательной, кровеносной и лимфатической системами) и средств связи (его нервной системы). Так же, как интеграция субатомных частиц образует атомы, те, в свою очередь, образуют более крупные единицы — молекулы, соединяясь, последние образуют клетки и так далее, вплоть до формирования более сложных организмов, кульминацией которых является человек. Таким образом, Тейяр де Шарден «видел», что сейчас люди формируют, подобно атомам или сознательным клеткам, новое единство — суперпланетарный организм. По де Шардену, следующим шагом биологической эволюции нашей планеты будет превращение нас, уже полностью объединенных, в новую «клетку», которая, в свою очередь, создаст со всеми другими живыми планетами новый космический организм. Я очень обрадовался, найдя подтверждение всему этому в тексте, который маги приводят в качестве комментария к третьей видеокассете о Тенсегрити: «Шаманы уверяют, что осознание человека может сделать гигантский скачок в восприятии и сможет воспринимать мир поражающим воображение способом. Они полагают, например, что можно воспринимать и интерпретировать мир так, как это делают другие организмы, принадлежащие к иным филогенетическим типам [17]Филогенетические типы (греч. phyle племя, род, вид +…генез) — группы организмов, имеющие сходное строение вследствие общности биологической эволюции, своего рода «ветви» общего «древа» животных.
».
Это означает следующее: хотя планета и не принадлежит к тому же «филуму» (стволу генеалогического древа эволюции живых организмов, кульминацией которых является человеческое существо, тем не менее, её можно воспринимать и интерпретировать как настоящий организм или живую систему со своей собственной эволюцией.
Очевидно, что этот уровень восприятия или полного осознания был достигнут доном Хуаном и доном Хенаро в момент их «ухода» из этого мира, и они раскрыли его перед своими учениками Паблито и Карлосом Кастанедой в момент волнующего расставания: «Жизнь воина ни в коем случае не может быть холодной одинокой или лишенной чувству, потому что зиждется на его любви, преданности и полной отдаче себя своему любимому существу. И кто — вы можете спросить — это любимое существо?…Эта Земля, этот мир. Для воина не может быть большей любви. Только если любишь эту Землю с несгибаемой страстью, можно освободиться от печали».
И, имея в виду Хенаро, как пример безупречного воина, дон Хуан добавил:
«Земля знает, что Хенаро любит её, и потому заботится о нём, и его жизнь наполнена до краёв, а его состояние, где бы он ни был, будет изобильным. Хенаро бродит по тропам своей любви, и, где бы он ни находится, он полный…»
«Дон Хуан с нежностью погладил землю и сказал:…И в конце концов, когда я полностью осознал всю свою любовь к этому прекрасному существу, живому до самой последней пылинки, оно научило меня тому, что такое свобода… Только любовь к этому великолепному существу может дать свободу духу воина…а свобода — это радость, эффективность и отрешенность перед лицом любых ударов судьбы» («Сказки о Силе»).
— Ты можешь рассказать нам о других указателях, о которых вам говорил Кастанеда?
— Другой указатель, который позволит тебе начать практики, предложенные магами, — это разрушение жизненных привычек, и в особенности, привычек ума. Одним из самых эффективных способов борьбы с привычками ума является выслеживание их повторений, так, словно бы мы вышли на охоту.
Карлос говорил, что мы используем не все свои ресурсы, а только лишь те, которые задействуются в обыденном, предсказуемом мире, мире нашего «Я».
«Мы живем в мире, где все предсказуемо, всегда что-то защищаем и всегда используем одни и те же способы для преодоления сложившихся ситуаций. Какая скука!»
«Чтобы остановить этот процесс, необходимо сделать явным все привычное в нашей жизни, увидеть или «выследить» повторяющиеся действия и мысли. Когда мы все это поймем, то преодолеем ситуацию. Это и есть свобода».
«По мнению магов, путь эволюции всегда идет от «известного» к «неизвестному». Столкновение с «неизвестным» обнаруживается по его эмоциональному воздействию: мы переполнены эмоциями, возбуждены и даже напуганы. И наоборот, наше родное «известное» порождает скуку и довольство». Он дал определение:
«Привычка — это наркотик. Она не дает полета воображению и не позволяет изменяться».
Привычки ума — большое препятствие для преодоления противоречий и несоответствий, встречающихся на пути знания. Если мы изменим параметры мышления, эти противоречия и несоответствия исчезнут. Истинное бытие непостижимо для нашего разума. Реальность мага основана на опыте.
— Как бы ты определил в нескольких словах Путь Воина?
— Систему обучения Карлоса Кастанеды можно охарактеризовать как не-делание, то есть постоянную практику некоторой последовательности действий, идущих вразрез с тем, что мы привыкли делать в мире. He-делание, кроме всего прочего, направлено на разрушение наших привычек, и прежде всего, на достижение подлинной свободы, психологической и духовной. Например, все в мире хотят кем-то быть, выделяться, быть важными, признанными. Ясно, что это рабство. Однако воин уходит от такого стереотипа: вместо того, чтобы стремиться быть кем-то, он с полным смирением принимает себя таким, какой он есть, или же вразрез с обычными действиями и изыскивает внутренние ресурсы, чтобы быть безупречным.
Занимаясь практикой не-делания и остановки внутреннего диалога, однажды странным образом я ощутил, что мир вращается в моей голове. Вскоре он остановился, и наступило всеобъемлющее безмолвие моего разума. Какой покой и свободу я ощутил! В этот момент я понял суть пути воина: остановить мир, или, что то же самое, достичь внутреннего безмолвия. Это словно ты покинул мир, но не истинный, а тот, который носил в своем разуме: мир привычек, страданий, беспокойств, навязчивых идей, страхов, неуверенности, личной важности и так далее.
— Как ты понимаешь концепцию смерти как подруги воина!
— То, что придает силу решению воина — это встреча со смертью. Вероятно, Смерть (с большой буквы) это важнейшее символическое понятие книг Кастанеды, имеющее несколько значений. В той поездке с Нагвалем в Какауамильпу я смог понять одно из них. Карлос вызвал у Хакобо Гринберга то, что потом перманентно случалось и со мной: прикосновение смерти или «опрокидывателя». Маги называют его так из-за непрерывно создаваемого им натиска. Всего нескольких слов Нагваля было достаточно, чтобы Хакобо вошел в процесс символической смерти. Будучи выдающимся исследователем, он нам подробно описал свои переживания во время спуска в гроты, все свои эмоциональные и телесные ощущения, которые обычно мы истолковываем как депрессию.
То, как страдал бедный Хакобо, было хорошим уроком, познакомившим нас с этими прикосновениями смерти, которые необходимы для нашей личной эволюции. Поняв их значение, я перестал бороться с «депрессиями», и их продолжительность и интенсивность уменьшились. И сейчас, каждый раз, когда меня настигают страдание и боль, я стараюсь видеть в них толчок «опрокидывателя» и нахожу успокоение в высказывании Германа Гессе: «Что-то умирает во мне».
Воин заводит дружбу со смертью, постепенно привыкая к её «прикосновениям». Эти частичные смерти (в терминологии Тейяра де Шардена) все более явственно проявляются на нашем пути вследствие потери того, что дон Хуан называл «щитами»: привязанностей, зависимостей, индивидуальностей, идеологии, привычек и т. д.
Хотя все в мире подвергаются непрерывным натискам «смерти», после того, как человек выйдет на путь воина, огромная работа смерти ещё более усиливается. Её предназначением является безжалостно толкать нас по пути эволюции, постепенно лишая «щитов» повседневного мира, до тех пор, пока у нас не останется другой возможности, как форсировать бастионы на пути знания воина.
И пройдя все частичные смерти наших щитов, привязанностей и зависимостей, воин полностью умирает (в буквальном и переносном смысле), и это — необходимое условие для достижения полного осознания, то есть осознания единства человека со всем тем, что его окружает.
«Только когда вы полностью «умрёте», вы достигнете полной свободы», — говорил нам Кастанеда.
Это восприятие без «барьеров» и «границ», без двойственности дает нам полную свободу. Как говорил дон Хуан: «Только тогда становятся воинами, когда уже не остается никакой личной важности. Только когда вы ничто, вы становитесь всем».
Когда я прочитал это высказывание в книге Кастанеды, я почти не мог поверить. Это очень похоже на сказанное Сан Хуаном де ла Крус: чтобы стать всем, не желай быть кем бы то ни было даже самую малость. И высшей точкой сходства со своим «тезкой» доном Хуаном является написанное Сан Хуаном: …и когда вы станете абсолютно ничем, что является высшим смирением (так сказать окончательной смертью личной важности) будет заключен духовный брак между душой (человека) и Богом. Как мистик, он воспринимает Бога уже не только как что-то трансцендентное, но также и как нечто имманентное или полностью соединенное с миром. Отсюда Святой пришёл к тому, что стал понимать Бога как Всё сущее: когда ты действуешь с вниманием (или осмотрительно), то прекращаешь хвататься за все подряд; чтобы достичь всего, ты должен оставить все без исключения. Иначе говоря, нужно оставить все щиты и, прежде всего, личную важность.
— И это является причиной того, что смерть — единственная мудрая подруга, которая у нас есть!
— Смерть становится вечным помощником воина, и потому дон Хуан говорил, что у нас есть лишь одна мудрая подруга. Однажды, когда мне посчастливилось совершить путешествие на самолете в Испанию вместе с Нагвалем, я испытал на себе один из его виртуозных методов обучения.
Кастанеда был великим видящим, знал жизнь и особенности каждого из нас. Во время полета он сделал всего лишь один комментарий насчет одного «неизвестного» аспекта моей жизни, и этого хватило, чтобы я почувствовал присутствие «Смерти». Смысл этого урока также заключался в том, чтобы посмотреть, смогу ли я выдержать удар «опрокидывателя» без оправданий и защиты. Поначалу мне это не составляло труда, и я видел выражение удовлетворения на его лице. Но через несколько минут я скатился к тому, к чему прибегал всегда: к отрицанию действительности. Я никогда не любил реальность, хотя, конечно, напрасно.
Со временем я понял, что одним из самых мудрых уроков «смерти» с ее разрушительным прикосновением является показ этих шокирующих реальностей, которые маги называвают неизвестное, которое никто не хочет знать Если отвергнем эти реальности, то не сможем выполнить их перепросмотр, увидеть наши проблемы и измениться.
— Почему ты отправился в путешествие в Испанию с Нагвалем?
— В качестве предыстории этого события скажу, что я уже ездил в Испанию с докладом на международный конгресс по духовным вопросам. Виновником этой безрассудной авантюры был Хакобо, который рассказал организаторам конгресса о моем сравнительном анализе знаний великого испанского Святого и великого мексиканского Шамана: Сан Хуана (де ла Крус) и дона Хуана (Матуса).
Им так понравился мой доклад, что, сойдя со сцены, я встретился с множеством своих фанатов, которые закидали меня вопросами. С этого момента появилось несколько людей, увлеченных путём воина, которых я впоследствии возомнил своими учениками. Хотя они и казались мне ценными в этом плане, я усомнился в своей правоте, когда поговорил о них с Нагвалем, и он захотел встретиться с ними лично:
«Ну, Нагваль, я не думаю, что они стоят того, чтобы ты ехал в Испанию знакомиться с ними», — сказал я ему, озабоченный тем, что их высокая оценка мной была скорее вызвана моим тщеславием, так как я считал себя их учителем. Однако Нагваль настаивал, и когда я с ними разговаривал по телефону, то сообщил им о «небольшом» изменении в программе нашей встречи. Они немного испугались, так как это изменение было вызвано не кем иным, как Карлосом Кастанедой собственной персоной, кроме того, приезжали могущественные ведьмы — Муни или женщина-нагваль и Нури — их символическая дочь. Я был так счастлив, путешествуя в такой чудесной компании, что для меня ничто не было важно. Я не обращал внимания на то, что во время этих встреч в Мадриде он постоянно опускал меня роняя мой престиж перед теми, кого я считал своими почитателями. В его словах было настоящее злорадство: когда Нагваль с кем-нибудь беседовал, меня осыпал бранью. Я боялся, что мои испанские ученики разочаруются в нем, и вдобавок, так и остался с открытым ртом, когда он сказал мне:
«Познакомив меня с этими испанцами и Карлосом де Леоном (в Мексике), ты уже претендуешь на то, чтоб остаться со мной вместе со своей толпой гуру, которых ты пригласил на встречи со мной в Мексику».
Перед тем, как Кастанеда бросил вскользь эту неожиданную фразу — как всегда, с приятной улыбкой, — я ещё пытался с ним спорить, но тут я начал заикаться, что обычно случалось в его присутствии, и вслед за этим Нагваль стал пародировать с очаровательными гримасами мое заикание. С покорностью я принял то, что он мне дал понять: обычно лидеры или учителя эзотерических, духовных или религиозных миров, как и многие из приглашенных мною, были переполнены личной важностью. И поскольку их общественное положение было им по душе, они не достигали свободы. Вот и я тоже не устоял перед одной из самых больших опасностей на пути личной эволюции: превратился в гуру и, среди других преимуществ, с легкостью мог поддерживать связи с людьми с позиции превосходства… что могло быть хуже!
Именно это было одной из самых важных задач пути воина: в отличие от магов прошлого (в понимании мага как человека, который превзошел эго-рациональный уровень осознания), имевших социальный статус, признанных и уважаемых как пророки, жрецы, шаманы, монахи, саньясины, целители, предсказатели, алхимики, аскеты и т. д., в наше время, наоборот, настоящий маг вызывает страх и недоверие в обществе, которое живет, прочно привязанное к своим эгоистическим структурам, и чувствует угрозу от любого, кто не вписывается в эти рамки.
Во избежание этого, путь воина и использование техник сталкинга и контролируемой глупости, позволяют магу скрыть его истинную природу от обычного мира и при не стать самовлюбленным типом эзотерического мира.
— Как практиковать технику контролируемой глупости?
— Дон Хуан говорил, что весь мир совершает глупости без конца, и то, что должен делать воин — жить так же глупо, но сознательно контролируя эту глупость.
Это похоже на актерство, но на самом деле это вовсе не ложь. Просто, чтобы скрыть нашу магическую суть, мы используем наши собственные «субличности» или наиболее подходящие нам типы поведения. Например, несмотря на мою неуверенность, я начал применять технику сталкинга, стремясь быть приятным и очаровательным с людьми, и, несмотря на свой страх показаться смешным, приезжал на собрания, приветствуя и обнимая весь мир с эйфорией и симпатией. Я был поражен, заметив, что можно развивать такую технику сталкинга, не прекращая быть самим собой, так как на самом деле у нас у всех есть эта другая магическая личность, хотя иногда она весьма основательно скрыта, как было в моем случае. Нужно лишь заставить ее работать и обращать внимание на то, как люди ей буквально очаровываются. Я наполнялся энергией, когда мог сохранять контроль над осознанной глупостью, и наоборот, убеждался, что энергия теряется, когда кто-то бессознательно использует «маски» важности самого себя при общении с людьми.
Карлос определил сталкинг как искусство поведения в повседневной жизни. Это форма необычного поведения позволяющего нам переживать необычайные вещ. Это способность быть там, где не мог находиться раньше, пребывать в ситуациях, затрагивающих твою важность, не выдавая при этом своих чувств.
Он пояснил, что контролируемая глупость это не актерский обман, а следование правилам игры. Она подразумевает отмену суждений, прекращение оценки с моральной точки зрения, налаживание контактов с себе подобными, не ожидая никакой награды. Если нет ожиданий, то действие уже само по себе полно и совершенно, и оно достойно воина.
Но сталкинг не ограничивается контролем себя среди себе подобных. Он идет намного дальше. Это — способность понять свое существо в целом, здесь и сейчас, во всем, что существует.
Сталкер полностью отдается ситуации, так, словно все происходит последний раз в его жизни, сливается с ней всей своей душой. Он ничего не ждет за пределами текущего момента, потому что, в действительности, дальше ничего и не существует.
Для воина самым важным вопросом в его игре с повседневным миром является способность отдать себя полностью, а потом отступить. Это и есть сталкинг. Сталкинг был выдающимся открытием древних.
В мире, являющемся продуктом интерпретации, абсолютной реальности не существует. Единственное, на что мы способны — отдавать себе в этом отчет и контролировать свою глупость. Сталкинг — это использование всех наших ресурсов, к примеру, можно достать то любезное и очаровательное «Я», скрытое там, под нашей кожей, и заставить его работать. Это означает познать себя, активизировать свои «Я». Если мы в негодовании, как же легко бывает вытащить наружу наше брюзгливое «Я»! И как же трудно быть очаровательным существом и совершенствовать природу воина-сталкера.
Сталкинг — главный инструмент мага в его повседневной жизни. Только сталкинг позволяет ему скрывать тот реальный факт, что он не разделяет убеждений мира. У него другой синтаксис, а с точки зрения обычных людей, другой синтаксис — безумие.
Энергетическое очищение нагваля
Сталкинг и контролируемая глупость, как и все понятия магов, обычно имеют различные значения и иногда их трудно объяснить теоретически. Однако Нагваль имел возможность продемонстрировать нам это своими действиями.
Практика сталкинга похожа на то, когда что-нибудь говорят или делают таким образом, что истинный смысл или подлинная цель этих слов или действий остаются скрытыми. Одна из форм сталкинга, которой Нагваль обучал нас, и которая даже сегодня имеет воздействие на меня и на других, поскольку очень глубоко затронула нашу личную важность, была продемонстрирована в процессе создания Дома Аматлан.
— Что такое Дом Аматлан?
— Это центр, который мы с Мариви планировали создать для Исследования и Развития Осознания, но который, в конце концов, полагаю, стал испытанием Духа для группы кандидатов в воины. Когда Нагваль узнал об этом проекте, я был поражен его огромным интересом: тем, что он предложил проводить здесь беседы с нами и показывать практические упражнения, которые он вначале называл магическими пассами, а позже дал им название Тенсегрити. Фактически это был один из первых публичных форумов, на котором проводилась практика. Мы тешили себя иллюзиями, думая, что здесь его базовый лагерь… мы забыли, что это невозможно — маги не находятся в пределах досягаемости мира.
Для завершения создания Дома он предложил, чтобы в этом процессе приняли участие предполагаемые кандидаты в «воины»: Мариви, Перла, Хейко, Матиас, Георгина, Идальго, а также в помощь им Эдди и Алехандро. То, что произошло потом, стало для меня наилучшим примером сталкинга Нагваля. Создание Центра вовсе не было важным, главным был Ужасающий и великолепный процесс энергетического Хищения, происходивший во время совместной деятельности группы, благодаря тому, что мы в течение продолжительного времени находились под энергетическим излучением Нагваля.
Вначале мы не могли понять грубого выражения Карлоса:
"Девизом Центра будет: Обосрите, или вас обосрут! Вам надо поместить этот девиз в верхний левый угол фирменного бланка", — сказал он с преувеличенной торжественностью.
Он оставил нас в состоянии беспокойства и нервного хихиканья. Но вскоре мы догадались о смысле этой фразы: или мы будем практиковать «перепросмотр» наших жизней — технику, с помощью которой мы, среди прочего, вскрываем травмирующие нас события и снимаем груз разрушительной энергии, или же, не делая этого, мы извергаем эту энергию на других: «испражняемся» на других в течение всей своей жизни.
Так и случилось. Вскоре мы начали доставать наше личное «дерьмо», более того, мы бросались им друг в друга, погрузившись в чудовищные дрязги! Мы все были поражены своим иррациональным поведением. Уже не было сомнений в мощном очистительном действии энергии Нагваля.
Как Нагваль, он прекрасно знал, что это произойдёт. Он нам дал одно странное задание: встречаться каждую неделю в течение получаса "и не больше", чтобы поговорить о делах "до расставания", то есть обо всем том, что мы думали и чувствовали в отношении других. Это было формой излияния всех тех психологических и энергетических посылок, которые мы генерировали, но это не должно было длиться слишком долго, чтобы не сцепиться в бесконечных спорах. К сожалению, мы плохо выполняли это задание, а оно могло бы уменьшить негативные последствия излучений нагваля.
Перепросмотр
Нам было мастерски продемонстрировано то огромное количество «грязи», которое отравляло нас изнутри. Это стало очевидным по мере увеличения уровня нашей энергии, благодаря энергетическим одолжениям магов. Только в результате этих уроков мы почувствовали неотложную необходимость быстрее растворить эту «грязь», используя одну из самых важных техник воина: «перепросмотр». Речь идёт не о психоанализе, хотя перепросмотр также действует как таковой. Я понимаю его скорее как некое "превращение" или преобразование на энергетическом уровне ощущений, эмоций или чувств, прошлых радостей или страданий. Это наше энергетическое бремя — источник привязанностей, страхов, высокомерия, слабости, страдания, разрушительных импульсов и т. д., а по Юнгу — содержимое нашей «Тени».
Он предупредил нас, чтобы мы, будучи вовлеченными в такую деятельность, не перепросматривали друг друга, а также его, поскольку наши энергии перемешаны и мы поддерживаем наше единство только посредством этих энергетических связей. Точнее сказать, другим предназначением этой техники является разрыв энергетических связей, удерживающих нас в ловушках людей, организаций, идеологий, личностей и т. д. Эти связи и есть привязанности и зависимости, функционирующие на энергетическом уровне.
Стирание личной важности
Целью этого сталкинга Нагваля было показать нам важность самих себя, а также последствия наших травм, условностей, жалости к себе и т. п., то есть всего того, что заставляет нас чувствовать себя самой значительной вещью в мире. Он рассказывал нам об этом удивительные вещи:
"Когда вы считаете себя важными, то тратите девяносто процентов своей энергии на свою защиту. Если вы не принимаете себя всерьез, если не ощущаете себя богоподобным, то нет и моральных обид, и, как следствие, никто не может задеть вас. Я нисколько не принимаю себя всерьез, однако, моя работа — серьезнейшая вещь! Зная, что мы стоим не дороже огурца, мы способны бросить вызов чему угодно. Научитесь падать на землю, перестаньте чувствовать себя как принцы, избавьте себя самих от подсказок собственного ума. Если я не считаю себя необыкновенным существом, я спасен!"
— Как Карлос принял конфликты, которые возникли между вами?
— Хотя это и покажется невероятным — с большим юмором!
Он точно рассчитал наши реакции, и мне сказали, что маги хохотали от души, беседуя друг с другом о наших «потрясениях».
Я был наихудшим из всех, постоянно пытался навязать свою точку зрения остальным, надавал пинков под зад Перле, когда она в шутку хотела меня придушить… Но мне была предоставлена самая лучшая в жизни возможность, чтобы обнажить свою непомерную важность.
Его видение позволило ему хорошо узнать все наши индивидуальные особенности, и он использовал их, чтобы преподать нам хорошие уроки. Он знал, что я конфликтовал с женщинами, с которыми был близко связан. Чтобы возбудить мой невроз, Карлос начал оказывать расположение Мариви, что вызвало соперничество с нею:
"Возьми в свои руки открытие Дома Аматлан, потому что этот дурень Идальго не хочет ничего делать", — сказал он ей однажды.
Это было первым столкновением. Вскоре мы оба стали раздавать приказы, пытаясь вытеснить один другого и ссылаясь при этом на авторитет Нагваля.
Думаю, что обстоятельства, с которыми мы столкнулись в Доме Аматлан, были «уловками» Духа, направленными на то, чтобы дать нам серию назидательных уроков о нашей психологической и энергетической действительности. Они мне показались столь тягостными, что я уже собирался бросить проект «Исследовательского Центра», да так и сделал бы, если б не слова Кастанеды:
"Идальго, этот Дом послан тебе Духом".
Эти слова побудили меня не бросать проект, как позднее я понял — чтобы не потерять уникальную возможность личного роста.
Как-то раз Хакобо Гринберг, разговаривая по телефону с Нагвалем, похвалил меня, что я помогаю им увидеть виртуозные методы, которыми он нас вовлекает в «маневры» своего сталкинга. Но Хакобо моментально прикусил язык и посерьезнел, услышав от Нагваля:
"Скажи Идальго, чтоб он не был таким дятлом. И когда же он поймет, что все это делает Дух!"
Мы были заинтригованы тем, что потрясающие, абсурдные и даже приятные ситуации были спланированы этой высшей "Силой", о которой мы имеем настолько различные и, безусловно, такие ограниченные представления. Было бы ошибочным подходить к этим уловкам или «маневрам» с обычными и распространенными мерками.
Нагваль говорил, что у него нет возможностей создавать такие ситуации, что его игры с вниманием ставят нас лицом к лицу с Духом, и сам он наслаждался и учился всему этому, как будто был еще одним зрителем. И здесь он опять разбил наши парадигмы, что Дух может проявлять себя только такими шутками или «уловками», которые описаны в его книгах.
Несмотря на низкую эффективность нашей работы из-за непрерывных конфликтов, Дом, в конце концов, превратился в исследовательский центр (хотя не Карлоса Кастанеды, как мы наивно верили). Позднее я узнал, что Карлос дал мне кличку «гуано» (удобрение, которое делается из экскрементов животных). Сначала я воспринял это почти как оскорбление, но потом понял, что это настоящая похвала: всё моё неврастеническое «дерьмо», которым я бросался во время строительства дома, «удобрило» его и дало возможность взрасти исследовательскому центру.
— Объясни нам, кто такой мелкий тиран!
— На этом пути воин должен с истинной страстью исследовать себя и очиститься, чтобы иметь хотя бы какую-то возможность прийти к состоянию безупречности. Для достижения этого у магов есть масса методов, и взаимодействие с мелким тираном, вероятно, самый эффективный.
Отвечая на заданный мной вопрос, Карлос объяснил, что большинство из нас являются тиранами для других. Мы постоянно подавляем кого-нибудь своей личной важностью, и чем ее больше, тем большими мелкими тиранами мы являемся для остальных, хотим мы этого или нет.
С другой стороны, он дал нам понять, что найти хорошего тирана — это удача, и внушал нам, чтоб мы искали устрашающих врагов, достойных противников, полных личной важности. Он считал, что такая находка воистину может принести нам стойкость и благоразумие, которые необходимы, чтобы выстоять там, где отсутствует известное, где нет ничего, за что можно было бы зацепиться: там, где мы сталкиваемся с «неизвестным». Никогда не следует пренебрегать мелким тираном как средством для нашего развития. Если мы не способны противостоять мелкому тирану, нам трудно будет при столкновении с чем-то столь огромным, как «неизвестное».
Это очень трудно понять, но на самом деле битва с мелким тираном — это битва с важностью самого себя. Если, используя стратегию воина, ты сможешь встать лицом к лицу с самим собой, то откроется неизвестное, которое никто не хочет знать: все самое гадкое, все, что ты никогда не хотел признавать, в тебе самом. Но преодоление этого даст нам необходимую энергию, а со временем — свободу.
Я слишком поздно понял, что настоящий тиран нашей жизни — это эго, и оно у нас всегда под рукой. Достойный внешний противник, о котором говорил дон Хуан, — это метафора эго, потому что мы все проецируем вовне, и гораздо легче увидеть свои проблемы, когда они отражаются в других.
Подобно тому, как мы идеализируем людей, преувеличивая их положительные качества, мы создаем для себя и иллюзию их нападений, видим гротескные образы, в действительности являющиеся лишь отражениями наших психологических повреждений.
Противостоять мелкому тирану — это огромное не-делание, тогда как обычное делание на этапе эгоистического сознания состоит в том, чтобы прятаться и защищать себя от всего и вся. И наоборот, приветствовать кого-то или что-то, что делает нашу жизнь невыносимой, настолько потрясает восприятие, что мы входим в «неизвестное».
"Необходимо использовать мелкого тирана как возможность сдвинуть точку сборки в новое положение", — говорил нам Кастанеда, имея в виду шаг к более высокому уровню осознания.
Для воина нет в жизни ничего хорошего или плохого, все в действительности является вызовом и схваткой, и это должно стать осознанной стратегией навсегда. Каждый мелкий тиран заставляет нас эволюционировать, а поскольку это является смыслом существования, дон Хуан с юмором говорил, что настоящий и наибольший тиран — это Создатель всего сущего, остальные — это всего лишь мелкие или мельчайшие тиранчики. Другими словами, если смотреть на жизнь только с рациональной точки зрения, легко счесть её тиранией: на этом уровне дуалистического сознания мы всё это воспринимаем как пары противоположностей: радость и печаль, хорошее и плохое и тому подобное.
Карлос пытался вести себя как мелкий тиран со всеми нами, но в то же самое время он был удивительно изящен, подстегивая каждого из нас к подлинным достижениям осознания.
В кругу наиболее близких ему людей его поведение в некоторых случаях доводило людей до бешенства, но в то же время приводило к уникальным результатам на уровне сознания. Он никогда не упускал возможности с иронией покритиковать наши поступки и нашу жизнь. Я помню, что однажды испанский психолог, встречавшийся с нами, сказал в ужасе: "Мне страшно представить себе, что, если я близко сойдусь с Нагвалем, он будет и со мной так же обращаться! "
— Расскажи нам о своем опыте в практике Тенсегрити.
— Это было в Доме Аматлан, где в первый раз Кастанеда нам показал магические пассы, которые впоследствии назвал Тенсегрити. В действительности сначала он меня не сильно заинтересовал практикой этих упражнений, которые я могу тебе описать как смесь восточных боевых искусств, хотя они и имели свои собственные самобытные особенности. Я всегда искал интеллектуальность, поэтому все относящееся к телу для меня было презренным.
Однако когда я увидел, с каким интересом Нагваль нас обучает, мне не оставалось ничего другого, как сосредоточить все свое намерение на практике этих движений — так, как он нас учил. Но поскольку тело мое было неуклюжим, я так их и не освоил. Однако меня успокоили, сказав, что каждый выполняет эти движения по-своему и не следует в точности тому ритму, как нам показывал Кастанеда. Однако же он об этом не беспокоился и не вносил практически никаких поправок.
Когда мы были в Лос-Анджелесе, он показывал нам новые упражнения вместе с двумя десятками «гринго», которые, казалось, были экспериментальной группой по исследованию магических пассов. Там я заметил также, что они выполняют упражнения более свободно. Сопоставив это с тем, что было ранее, я был удивлен тому, что он давал нам каждый раз все новые и новые упражнения, вместо того, чтобы повторить предыдущие, посмотреть, как мы их изучили, наоборот, он показывал нам все больше и больше. Потом Кастанеда нам сообщил, что существуют сотни этих пассов, и он передаст нам все. Да, ну и задание меня ожидало! Я то едва смог выучить несколько пассов! Я тебе это рассказываю потому, что все это стало ключом к пониманию смысла этих упражнений.
Нагваль придавал как перепросмотру, так и Тенсегрити очень большое значение, и столь огромное давление заставило меня практиковать их ежедневно, несмотря на мое сопротивление. Но постепенно по мере практики я стал чувствовать какое-то физическое благополучие, большую силу и энергию. По истечении времени это превратилось в удовольствие, а позже стало почти необходимостью. Однако когда Тенсегрити уже стало массовым мероприятием, проблема изучения такого огромного количества новых пассов привела меня к кризису, причем в такой степени, что я перестал посещать эти мероприятия, и даже почти прекратил на время их практику. Я не помню точно, как это случилось: однажды вдруг я решил возобновить практику и, хотя это кажется невероятным, мое тело, только начав двигаться, само по себе стало совершать те движения, которые я так усиленно изучал. Я поддался этому телесному импульсу, и движения превратились в какой-то вид танца, который, к моему большому удивлению, я выполнял почти непроизвольно.
Этот опыт погрузил меня в глубокое внутреннее безмолвие, результатом которого стало нечто самое прекрасное — прикосновение Духа, такое, как об этом рассказывал в своих книгах Кастанеда. Я стал повторять опыт до тех пор, пока однажды, сам не знаю как, я не «узнал», что это мой личный танец воина. Мой «дубль» (или энергетическое тело) вместе с моим физическим телом выполнили его удивительным образом, бессознательно вспомнив огромное количество заученных упражнений Тенсегрити. Тогда я понял, почему маги нас насыщали многими и многими упражнениями: телесная память лучше, чем интеллектуальная записывает их в себе до тех пор, пока однажды не появится собственное индивидуальное выражение Тенсегрити, которое, хотя и похоже на показанные упражнения, имеет собственное особое своеобразие. По мере практики Тенсегрити, я приходил во все большее изумление от того, насколько мало значения я придавал телу. Сейчас я уже понимаю, почему дон Хуан говорил, что тело — самое мощное оружие воина, и почему для нашей личной эволюции обязательно нужно объединить его с разумом, как это утверждает трансперсональная психология.
Я думаю, что мой танец Тенсегрити стал фундаментом в моей работе развития осознания. Разнообразие и выразительность движений, с которыми я встретился благодаря этому танцу, позволили мне развить благосостояние и энергетическую «силу» моего тела (что подразумевает развитие энергетического двойника), пробудить Внутренний Огонь (кундалини). Это было крайне необходимо для меня: то, что исходит от головы к Земле через тело, позволяет установить контакты с реальным миром.
— Когда Кастанеда начал тебя обучать непосредственно?
— Это было тогда, когда я посещал все сэссины (продолжительные уединения для дзен — медитации), проходящие в Мексике, всех направлений и учителей. Я был фанатом медитации. Это было также время, когда я начал углубляться в мистическое христианство — в особенности Сан Хуана де ла Крус — и имел обыкновение часто уходить в христианские монастыри для практики медитации или глубокой молитвы. Мне даже удалось получить великолепный мистический опыт.
Я оставил чтение книг Кастанеды, которые меня так очаровывали. Это продолжалось до тех пор, пока Фаусто Росалес, его контактное лицо в Мексике и издатель его книг, не пригласил меня прийти в одно уютное место, где Нагваль проводил встречу, и куда были приглашены интересные люди. И это было здорово, поскольку все, что было связано с магами, несло в себе отпечаток удачи. Она проявилась даже в том, что нам был предоставлен великолепный зал, только что отреставрированный в колониальном стиле, находящийся не где-нибудь, а прямо за столичным кафедральным собором, точно на том самом месте, где раньше располагался Главный Храм Великого Теночтитлана. Подходящее место, чтобы слушать мудрость, полученную в наследство от древних мексиканцев!
Следуя своей личной важности, я уселся в первом ряду, прямо напротив Нагваля, даже спереди от Флоринды. Уже после мне рассказали о том, что обнаружило видение Флоринды, благодаря такому размещению.
На следующий день мне впервые позвонил по телефону сам Карлос Кастанеда, и немного насмешливо, но сердечно, сказал:
«Послушай тезка, это, конечно, все твои безрассудные выходки, но своими медитациями, или что ты там делаешь, ты накопил много энергии, так что приезжай на встречу в отель «Камино Реаль», поговорим…»
Мне сопутствовала удача, и я смог приехать так скоро, что застал его у стойки администратора как раз в тот момент, когда он закрывал свой счет перед отъездом из гостиницы. Он сказал мне, что из-за срочной необходимости должен уехать раньше. И так как он уже не надеялся увидеться со мной, наша встреча у стойки была хорошим «знаком».
С этого времени начались удивительные телефонные беседы с Лос-Анджелесом.
«Медитация тебя связывает», — сказал он мне в одной из таких бесед.
Он оказал мне огромную помощь на энергетическом уровне, заставив увидеть, что медитации, которым я посвящал себя в то время, были моим щитом. Это как взять драгоценный камень и сделать ему красивую оправу из металла. Так и человек фиксируется на собственном образе. Так что я продолжал быть «эгоманьяком».
Со временем я понял, что движения точки сборки (светящейся точки, где находится восприятие), как маги называют шаг к другому, высшему состоянию осознания, как и в медитации, можно добиться непрерывной практикой указателей или иных техник магов, причем с меньшей опасностью утонуть в личной важности. Кроме того, хотя в медитации и могут быть достигнуты возвышенные уровни осознания, по ее окончании вы возвращаетесь в своё обычное состояние, что согласно терминологии магов является возвращением к фиксированному положению точки сборки в позиции разума.
Изучая трансперсональную психологию, я узнал, что смысл индивидуальной эволюции состоит в том, чтобы превзойти эго-ментальный уровень осознания, достигнув других высших уровней. С помощью не-делания магов эта цель достигается едва заметными, но постоянными шагами, пока, наконец, не придет момент, когда точка сборки закрепится в новом положении или же, другими словами, на другом уровне осознания.
Как во всех традициях, в христианстве или в дзен-буддизме существуют техники для непрерывного поддержания себя в других состояниях осознания до тех пор, пока это «состояние» не превратится в уровень осознания и не станет постоянным. Но в повседневной жизни я постоянно забывал практики техники тантры или коана [22]Тантра — священный текст тантризма, направления в буддизме и индуизме, характерного своими разноплановыми эзотерическими практиками.
Коан — краткая поучительная история в дзен-буддизме, как парадоксальной развязкой, призванная остановить ум ученика
, непрерывной молитвы и т. п., или же они мне казались не такими интересными, как техники дона Хуана.
То, что показалось мне таким интересным в системе дона Хуана — это её прагматизм, который дает нам «удачу» в каждое мгновение. Для воина любое жизненное обстоятельство означает битву жизни или смерти, которая понуждает тебя к постоянной практике, заставляет находиться в состоянии бдительности или «сталкинга». Если, вступив в битву, ты не оставишь свои беспокойства и внутренние диалоги, то можешь погибнуть. Действовать как воин, означает остановить свой обычный способ поведения, когда мы функционируем полусознательно, почти автоматически. Кто-то мне привел такой пример: «Пилоты самолетов, когда почувствуют уверенность в себе, действуют автоматически и могут не осознавать в полной мере процесс полета самолета. Мы как правило, с поступаем так же со своими жизнями: переходим к автоматизму и прекращаем жить и действовать полностью осознанно».
— Ты мог бы рассказать немного о своем мистическом опыте?
— Как я тебе рассказал, я оставил почти полностью дона Хуана для того, чтобы погрузиться в дзен и христианский мистицизм. Так вот, однажды я начал испытывать то, что называется мистическим присутствием, прекрасное переживание кого-то или чего-то «запредельного», что тебя сопровождает, ведет и передает «свои» мысли через идеи, которые приходят в твой разум.
Я подумал, что со мной говорит Христос или же сам Бог-Отец, и так я провел много месяцев в состоянии блаженства, забыв все проблемы мира, и уже был настроен стать созерцающим монахом, когда произошло нечто удивительное. В те дни мистического отчуждения, именно в тот момент, когда для меня было почти кощунством вспоминать мои добрые дни приобщения к магии, этот «голос», который я считал божественным, сказал мне нечто вроде: «То, что ты слышишь, это «Голос духа»». Я был воистину поражен. Разве это не тот же самый термин, который использовал дон Хуан? — спросил я себя. И я чуть не упал в обморок, когда несколько дней спустя испытал что-то вроде мистического созерцания, и тот же самый голос сказал мне: это то же самое, что и «видение» дона Хуана.
«Голос» продолжал делать сравнения со знанием магов и однажды неожиданно признался мне:
«Я — твой союзник».
Услышав это, я испытал смешанные чувства конфликта, потрясения, а затем удовлетворения. Я понял тогда, что означает иметь «союзника» в роли «защитника» или «проводника», по терминологии дона Хуана: некую сущность из «другого мира», которая будет сопровождать тебя в трудный момент пути, когда ты уже потеряешь щиты повседневного мира. Я сразу же нашел книгу «Путешествие в Икстлан» и прочитал в её последней главе: "Всё, что мы любили, ненавидели или желали, остается позади… твой союзник бросит тебя одного в неведомые миры… он изменит твоё видение мира… и когда оно изменится, изменится сам мир".
Это было привилегией — иметь союзника, и являлся ли он Богом-Отцом или каким-то духом, я ощущал глубокую привязанность к его обществу, давшему мне возможность прожить, возможно, прекраснейшие месяцы моей жизни.
Как появился твой «союзник» из «другого мира»?
В то время я расстался со своей подругой, могущественной ведьмой. Я был так ею очарован, что собирался переехать с ней в Тепостлан, завести «детей» и стать знаменитым духовным лидером в этом магическом селении, принимая многочисленных фанатов у себя в центре эзотерических исследований. Кроме личной важности, я был полон сил и энергии. Благодаря чтению книг Кастанеды и практике воина я достиг того, что называется истинным пробуждением осознания. Но с этой красивой ведьмой я не смог пройти одно серьёзное испытание воина: противостоять достойному противнику (так, как это было у Кастанеды с другими ведьмами). Совместная жизнь с нею меня буквально убивала.
Случилось так, что однажды я сидел, вытянувшись в кресле, и размышлял о своём поражении на пути воина. Я чувствовал себя настолько плохо физически и психически, что мне не оставалось ничего другого, как вернуться к моей религии и молить Бога, чтобы тот срочно оказал мне помощь. Это может показаться невероятным, но внезапно я испытал просто необыкновенное переживание — почувствовал рядом с собой мистическое присутствие.
Я принял решение уйти в монастырь бенедиктинцев в городе Куэрнавака и жил там настолько счастливо, находясь лишь в компании моего «союзника», что для меня ничего не имело значения, даже когда однажды мне вдруг позвонили по телефону в монастырь и сообщили о почти полной потере моих денег в результате краха, произошедшего на Мексиканской Бирже Ценностей. Для меня не было важно, что я оставил уютный дом своих родителей, где я жил как принц, и уединился в небольшой старой монастырской каморке, что не вижу своих друзей и не веду с ними бесконечные духовные беседы за вкусным кофе, что забыл все свои проекты по спасению мира, и так далее. Я был так счастлив, что принял решение стать послушником, а впоследствии и монахом. Но однажды во время созерцания в компании моего «союзника» я вдруг ощутил, что он превратился в маленькое облачко и в одно мгновение проник в мое тело через макушку. Я пережил полный спектр чувств: огромную печаль, потому что «знал», неизвестно откуда, что уже больше не «увижу» моего любимого «союзника», но также неописуемый восторг от понимания, что мой «союзник» живет во мне, или, возможно, это и есть я сам на более глубоком уровне. Самым необычным было чувство огромной ответственности за то, что означал или подразумевал для моей жизни весь предыдущий опыт…
— Что думал Нагваль о твоем мистическом опыте?
— Я узнал от Нагваля, что мы имеем склонность защищать себя от неизвестного при помощи известного, включая использование религии, чтобы таким образом оградиться от трансцендентного неизвестного и воспрепятствовать тому, чтобы его глубина приводила нас в замешательство. Это вовсе не означает, что Карлос отрицал достоверность опыта христианских мистиков, которых он считал изумительными магами. Он лишь наблюдал, в какой степени этот опыт смешан с личной историей тех, кто его имел, и культурным влиянием на них.
Маги считают, что опыт мистиков проистекает из того, что некоторые из них достигают видения человеческой матрицы, пучка энергии, который принадлежит исключительно человеку. Карлос дал ей определение как некоторой силе, которая определяет биологию, и из которой происходит человек.
Видение этой силы просто изумительно. И когда у мистика случается такое видение, когда он приходит в согласие с матрицей, выравнивая то, что называется эманациями Орла, то самое, что и заставляет нас быть людьми, тогда он верит, что видит Бога.
"Человеческая матрица — это все то, чем являемся мы сами…, но она бесконечно больше…" Однажды Карлос звонил мне по телефону из Лос-Анджелеса и рассказал, как у него случилось такое «видение»: "Я видел пучок энергии, который создаёт человека…, видел человека во всей его полноте, Богочеловека…, чувствовал бесконечное сострадание и божественную любовь".
Я полагаю, что человеческая матрица — это нечто вроде космического ДНК, но на энергетическом уровне. Это прототип, который порождает нашу сущность и является формой для её отливки. Каждый может увидеть её, но мы не можем видеть полностью объективно. Для христианина человеческая матрица — это Бог-Отец. Каждый из нас видит её по-своему, в соответствии со своей религией, полом и личной историей. Поэтому не стоит принимать наше особое видение матрицы как что-то абсолютное, как мне говорил Нагваль: "Человек может воспринимать невообразимые вещи… поэтому нужно добраться до конечной точки пути, до невиданного…, а не останавливаться на видении исторических персонажей".
Маги предлагают выйти за пределы индивидуального мистического опыта, за пределы полученных в детстве условностей. Они предлагают нам «видеть» непосредственно «Намерение», «Дух», «Бесконечность»: нечто такое, что звучит невероятно, но, тем не менее, находится в пределах досягаемости безупречного воина.
Карлос настаивал на необходимости быть умеренными, принимать все происходящее хладнокровно, не сводить счёты из-за пустяков. Опираясь на эти принципы, вы можете рискнуть стать свидетелями самых необыкновенных миров внимания, но удерживая свои реакции под контролем.
— Давай поговорим более обстоятельно о технике «выслеживания».
— Она состоит в том, чтобы жить, полностью осознавая все, что происходит с нами и вокруг нас. Я, будучи ужасным невротиком, понял, что величайшим препятствием к тому, чтобы осознавать реальность, являются наши неврозы и их причина — личная важность. Нагваль заставил меня ясно это увидеть, насмехаясь над тем, что было для меня предметом самой большой гордости. Со свойственной ему очаровательной театральностью он мне говорил:
"А вот и Карлос (он с напыщенностью подчеркивал все мои звания), выдающийся профессор знаменитого Иберо-американского университета и прочая, прочая, прочая".
Он имел в виду те занятия по трансперсональному развитию, которые я проводил в этом университете. И меня действительно сильно задевали его насмешки. Я считал, что моя работа достойна похвалы, поскольку способствует распространению духовного знания, и начинал рассказывать ему об ответственности педагога в этой сфере деятельности. Он перестал смеяться и, увидев мою настойчивость и убежденность, сказал: "Хорошо, но ты должен проводить уроки с полным осознанием всего, что говоришь, тогда ты сможешь говорить все, что захочешь, даже нести всякий бред".
Сначала я не понял этого высказывания. Для меня было абсолютно очевидно, что я проводил все свои уроки осознанно! При первой же возможности я попробовал осознавать и самого себя, и своих учеников. Но вместо этого я все больше и больше запутывался в том, что говорил, в конце концов, и я сам, и мои ученики вообще перестали понимать что-либо. Благодаря энергетическим ссудам Нагваля я установил, что главной мотивацией к тому, чтобы стать «профессором», стала моя неврастеническая потребность в признании и популярности. Я очень хотел продемонстрировать своей «маме» все наилучшее во мне и тем самым вступал в соперничество со своими братьями за ласки «папочки и мамочки» и т. п. Все это порождало во мне неуверенность и внутренние конфликты, мешавшие мне проводить занятия с осознанием и провоцировавшие у меня значительные потери энергии.
Окончательно я это понял, когда однажды проводил лекцию в «Доме Тибета». Неожиданно я обратил внимание: «Вот так сюрприз! Я всё делаю осознанно!». Поскольку я только что возвратился после недели пребывания с магами в Лос-Анджелесе, то был заряжен их энергией. Именно благодаря этой энергии я смог перепрыгнуть, если можно так выразиться, через порог неврастенического эго и провести почти всю лекцию, осознавая самого себя. У меня получилось так хорошо, что я даже почувствовал удовлетворение. Это было что-то практически невозможное для такого как я, воспринимавшего себя столь серьезно.
— Ты мог бы дать определение энергии шаманов?
— Карлос нам дал понять, что восприятие или осознание увеличиваются в той мере, в которой мы сберегаем и перераспределяем свою энергию, а этому мы можем научиться с помощью средств магии. Между осознанием и энергией существует связь, и, учитывая это, нашей задачей стало выявление ситуаций, в которых мы теряем энергию или же выводим её за пределы досягаемости. При этом, прежде всего, надо помнить, что, по словам Карлоса, мы не можем увеличить полученное от рождения количество энергии, и единственное, что мы можем сделать, это перераспределить ее.
Нагваль придавал огромное значение безбрачию, и эта тема вызывала наибольшее возбуждение на проводимых им встречах. Все протестовали, а некоторые приводили в пример тысячелетние восточные техники для занятий любовью, которые способствуют развитию. Но он давал нам понять, что это невероятно трудно — не терять энергию при сексе, поскольку даже случаи сакрального секса всегда заканчивались вмешательством эго и собственной важности.
С того момента, как появляется объект для любовного завоевания, внутренние диалоги влюбленности и страстные конфликты становятся причиной потери энергии. Но, прежде всего он обращал внимание на то, что при половом акте расходуется самая мощная энергия, которая только может существовать:
"Почему бы не использовать эту энергию для эволюции?"
А тех, кто спорил, что секс им не препятствует, он упрекал:
"Вы увидите, как трудно будет остановить внутренний диалог!" И все знали, что это было необходимым условием для эволюционного шага.
Он хотел, чтобы мы поняли, что рождение детей истощает родителей, и, уклоняясь от протестующих, пояснял: "Нам говорили лишь об одной возможности — «воспроизводстве», но существует также и альтернативный выбор — эволюция".
На меня произвел сильное впечатление один случай. Однажды мы ехали в моем автомобиле на встречу, которую Карлос должен был проводить. Вскоре он мне сказал: «Притормози!» и заставил обратить внимание на одну из приехавших из-за границы женщин-воинов, которая помогала ему в прошлом: "Гляди хорошенько, вспомни, какой она была прежде (до того, как вступила в брак и родила сына). Посмотри на неё сейчас: не кажется ли тебе, что она уже стала важной госпожой, и у неё нет больше энергии?"
Я не мог отрицать: это было правдой. Я видел, что та огромная сила женщины-воина, которой я так изумлялся, исчезла. Это было прямое подтверждение его теории, прекрасный пример для того, чтобы убедиться в ценности безбрачия, которое по его словам было для меня необходимо:
"Ты должен быть крайне бережливым со своей энергией, поскольку являешься продуктом скучного совокупления".
Это не казалось мне таким уж обидным. Я счёл его слова образным выражением буржуазного мира, в котором родился. Жизнь в таком мире надежно «защищена» от смерти, от перемен, от бесконечности, от «неизвестного» и т. п., но и плата тоже непомерна — скука.
Я понял, что путь мага состоит не в манипулировании энергией с помощью магических средств или сексуальной йоги, а в том, чтобы быть внимательным, бдительным, постоянно практиковать «выслеживание». Это — абстрактный путь Видящих современности. Нам нет необходимости делать фантастические вещи для достижения каких-то сказочных результатов: это лишь вопрос внимания и безупречной жизни.
"Только безупречное поведение сберегает энергию", — внушал нам Нагваль, и его понимание безупречности тесно связанно с личной важностью: я понял, что когда я манипулировал жизненными обстоятельствами по велению своего эго, искал свою выгоду, то не был безупречен. Как результат — я замечал потери энергии.
— Какая связь существует между «Орлом» и «перепросмотром»?
— «Орёл», по моему мнению, это «душа» или коллективное сознание планеты — то, что Гринберг называл «гиперполе», а Тейяр де Шарден — «ноосфера», космическое сознание, внутри которого мы существуем как индивидуальные пузыри внимания. Следовательно, наш опыт в конечном итоге принадлежит Орлу. У нас нет возможности сохранить свою индивидуальность после смерти, учитывая эту зависимость.
Карлос утверждал, что пищей Орла являются переживания и жизненный опыт, и нашей судьбой, судьбой осознающих существ, является смерть, необходимая, чтобы возвратить ему все то, что у нас было. Однако существует альтернатива, мы можем пересмотреть свою жизнь и предложить Орлу нечто вроде фотостатической энергетической копии своего жизненного опыта. Этой копии будет достаточно той Силе, которая правит нашими судьбами. Так как наша жизнь проходит почти бессознательно или полусознательно, сделав с помощью перепросмотра осознанным наш жизненный опыт, мы создаем энергетическую копию и вручаем ее Орлу. Одновременно к нам возвращается энергия, оставленная в процессе переживания жизненных ситуаций. "Отдайте с помощью практики перепросмотра Орлу то, что он хочет, и тогда он даст вам свободу", — говорил Кастанеда.
Однажды я у него спросил: "Нагваль, если бы какой-нибудь человек постоянно осознавал все, что делает, он бы не нуждался в перепросмотре?" Он согласился. Перепросмотр необходим для тех ситуаций, которые не были пережиты в полном осознании. Если энергию не позвать назад, то она останется там, в тех событиях. Как я понимаю, если наблюдаешь ситуации жизни на 100 %, они трансмутируют, говоря тантрическими терминами. Кроме того, мы не видим вещи полностью как они есть, потому что используем лишь незначительную часть внимания. Карлос нам говорил, что если ты хорошо не перепросмотрел какого-нибудь человека, он вновь появится в твоей жизни. Как мне кажется, это происходит потому, что волокна осознания, которые были рассеяны при общении с другими людьми, продолжают притягивать утраченную энергию, чтобы закрыть брешь. Также он говорил, что если ты хочешь отделаться от каких-то людей, но не можешь, то это потому, что ты их не пересмотрел. Эта техника сама по себе очень проста. Сначала ты должен подготовить свою память. Надо сделать описание своей собственной жизни: утраченные чувства, разочарования, моменты гнева, влюбленности и всё тому подобное. Перепросматривать означает положить все свои воспоминания на стол и рассмотреть их со стороны. Выставляя свою личную коллекцию происшествий, ты узнаешь себя, начнешь понимать, что это и есть твое я. Например: вот моя потребность в признании, она находится впереди всего остального. Теперь, продолжая технику замены фасадов Тоналя, я помещаю эту потребность на задний план. Перепросматривать означает приложить осознание к воспоминаниям, чтобы перераспределить их энергию и таким образом изменить относительную важность, придаваемую нами I своим личным особенностям. Перепросмотр также позволяет завершить цикл или замкнуть круг.
Карлос настаивал на том, что перепросмотр должен сопровождаться особым дыханием. Он утверждал, что дыхание — это магический акт, потому что оно очищает, и что, в действительности, просмотр воспоминаний представляет собой вдыхание потерянных нами волокон и выдыхание нам не принадлежащих.
Специальное дыхание включает в себя движения головы стороны в сторону. Он нам объяснил, что такое движение массирует гипоталамус. Гипоталамус является огромным центром, в котором преобразуется энергия и который разделяет правое и левое полушария. Когда мы напряжены, вся эта область сжимается и закупоривается.
То, что Орел забирает в конце нашей жизни, — это первое внимание, обогащенное опытом личной истории. Однако маг заключает определенного вида соглашение с нашим Создателем, которое предполагает возвращение лишь опыта, а не сознания. И заплатить за это можно, делая перепросмотр.
Перепросмотр — один из ценнейших инструментов, предназначенный для того, чтобы расчистить дорогу к самому важному для мага: переходу на другой уровень осознания, потому что это означает шаг в «другой мир». Имеется в виду управление энергией и её перераспределение. Вернув обратно свои волокна, мы завершаем цикл движения энергии.
— Ты мог бы объяснить понятие «второе внимание»?
— Мечта безупречного воина — стать полностью осознающим здесь и сейчас, что позволит ему «Видеть». Видение — это восприятие мира в терминах второго внимания.
Всякая форма внимания имеет ту же самую основу: осознание вещей, которые происходят в данный момент. Но мы можем быть внимательными совершенно по-разному. Карлос дал такое определение второму вниманию: быть внимательным к тому, что происходит под столом (стол — это мы и наш мир, а неизвестная нам часть, которая находится там, внизу — это Нагвалъ времени).
Он утверждал, что при рождении на свет мы получаем еще не развитое осознание и почти не осознаем происходящего вокруг. В течение жизни мы превращаем первичное осознание во внимание. Все мы рождаемся магами, но вскоре после рождения сосредотачиваемся на ощущении своего «я» и начинаем видеть всё через этот фильтр. Со временем этот способ восприятия закрепляется, и мы превращаемся в обыденных существ, оставаясь фиксированными на том, что маги называют первым вниманием.
Магические техники, направленные на развитие внимания, позволяют нам снова стать тем, кем мы были ранее, преобразовывая первое внимание во второе, в ощущение того, что личность больше уже не является личностью, а становится чем-то гораздо более широким и менее зависимым от физического тела.
— Что такое точка сборки?
— Это место, где осознание абстрактного преобразовывается в реальный акт восприятия. Мы воспринимаем реальность или «мир» в соответствии с фиксацией нашего внимания в конкретной позиции.
Точка сборки имеет светимость более интенсивную, чем остальная часть нашего светящегося кокона, при ее движении полностью изменяются параметры нашего восприятия. Только накопив достаточно энергии, маг может добиться значительного смещения точки сборки. Отличительной чертой является то, что при её движении мы получаем непосредственное переживание неизвестного, сдерживая натиск «смерти», до тех пор, пока всё это огромное поле не станет нам известно. Карлос ощущал это как чувство пустоты. Он говорил: "При перемещении точки сборки приходит страх одиночества. Мы одиноки перед лицом вечности".
Отвечая на вопросы, он уверял: то, что происходит «после», не менее интересно. Он сказал нам, что мы не должны беспокоиться по поводу встреч с союзниками и всякими причудами из других миров. Единственное, что действительно важно при движении точки сборки, это само движение. Важно вырвать её из фиксированного положения на ограниченном уровне ментально-рационального сознания. При исследовании миллионов миров, доступных нашему вниманию, может наступить настоящий экстаз, но главное очарование для магов заключается в самом процессе течения, возможности менять различные слои реальности.
В действительности все магические техники — это способы сдвига точки сборки. Во время встреч Карлос научил нас нескольким практикам, которые вполне доступны большинству людей. Одна из них состоит в том, чтобы использовать мелкого тирана, безупречно противостоять ему. Другой способ сдвига точки сборки, широко применяемый магами, является использование галлюциногенных растений. Но он особо подчеркивал, что, как воины, мы должны научиться перемещать точку сборки самостоятельно.
Точка сборки должна сдвигаться нашим упорством, это очень важно. Тогда мы сможем по собственной воле повторять эти сдвиги.
Сдвиг, который находится в пределах досягаемости магов на первых этапах пути, они называют состоянием повышенного осознания. Это такой сдвиг, который зажигает эманации, близкие к повседневным. Воин должен научиться не бояться и использовать видения или галлюцинации как дверь к силе.
Карлос различал умеренные перемещения и глубокие сдвиги. Все зависит от расстояния, на которое перемещается точка сборки относительно её обычного местонахождения. Он утверждал, что наиболее безопасным способом вызвать глубокие сдвиги является искусство сновидения. Иначе говоря, нужно развивать внимание, необходимое для перемещения между сновидениями и повседневной жизнью. Он дал такое определение:
"Сновидение — это одна из форм медитации [подобная восточной], но оно глубже. Сновидение это контроль внимания, фиксируемого на элементах любого сна, и перераспределение таким образом сбереженной энергии".
— Как ты понимаешь послание Кастанеды?
— Я согласен с Карлосом Ортисом: и книги Кастанеды, и язык относятся к жанру мифологии. Нагваль нам говорил: маги — главные действующие лица живого мифа. Их жизни — это истории силы, в метафорах или символах которых можно найти глубочайшие уроки. Что об историях из его книг, то дон Хуан говорил: это не те истории, которые можно читать как сказки, вы должны проверить их, затем обдумать и ещё раз обдумать. Мифы — это описание происходящего на высших уровнях осознания, так что, для начала, не нужно их воспринимать буквально и анализировать при помощи рациональной логики. В своей книге «Безмолвное знание» Карлос утверждает, что эти истории — проявления Духа, и что он написал их, выполняя магическую работу. Единственный способ, с помощью которого можно понять их смысл, это безмолвное знание. В одной из бесед в «Доме Аматлан» он нам сказал: "Дон Хуан хотел, чтобы я написал эти книги, но не как писатель, а как маг, с помощью сновидения. Его наказ был таков: это — твое задание. Поэтому я не пишу, я сновижу текст, а затем делаю точную копию того, что сновидел. Я не могу ни вносить исправления, ни сделать какую-либо проверку. Это мой магический процесс, но никак не повседневное действие. Я не писатель, я — никто!"
Истории из его книг, так же, как и его публичные и индивидуальные поучения, имеют двойной смысл. Даже таким блистательным учителям, как Хакобо Гринберг или Карлос де Леон трудно было понять, как же действует эта живая мифология, которую воплощают маги. Как Гринберг, так и Леон попались в западню и стали говорить, что Нагваль — лжец!
Когда я сказал об этом Нагвалю, он ответил: "А ты попроси Хакобо показать, где именно я соврал".
Но тот не осмелился сделать этого. В действительности, он пришел к признанию того, что существует лучший способ понять нагвализм.
В другой раз Карлос уверял меня: "У меня нет ни способностей, ни времени, чтобы придумывать всё это. Мой истинный источник — это Орел, и моё предназначение состоит в том, чтобы быть безупречным свидетелем намерения Орла".
Он утверждал, что воины не лгут, потому что в этом случае теряют энергию. События, свидетелем которых является воин в его путешествиях по бесконечности, не являются ни обманом, ни галлюцинациями. Они неописуемы: это вещи, которые не имеют прецедентов в повседневном мире. Чтобы оставаться их свидетелем, мы должны быть смиренными и научиться контролировать реакции разума.
Проблема в том, что эти истории не являются ни правдой, ни ложью в обычном смысле слова. Как и все мифы, они нас сталкивают с самым трудным для дуалистического разума: с парадоксом. В некотором смысле, они рассказывают о реальных событиях, но также о вымышленных. Это символы, и как таковые они имеют несколько значений одновременно. То, что важно для ученика — это глубокая выдержка, следование духу, а не букве.
Именно для того, чтобы мы не привязывались к буквам или к понятиям, Карлос постоянно их изменял, не позволяя нам создавать классификации. Это можно увидеть в каждой новой его книге, вышедшей в свет после «Сказок о Силе».
Наилучшим примером этого для меня явились различные термины, которые он использовал для определения трансцендентного: сила, которая правит человеческими судьбами, нагваль времени, «Дух», «Абстрактное», «Намерение», «Бесконечность», темное море осознания и так далее. Только опыт и безмолвное знание могут нам раскрыть истинный смысл этого (it по английски, как он также говорил).
Похищение «дочери» нагваля
Самым лучшим примером того, что мы не должны принимать буквально все то, что говорят эти главные действующие лица живого мифа, является случай, произошедший в Лос-Анджелесе (штат Калифорния). Однажды рано утром они нам позвонили и с тревогой сообщили, что Нури, символическая дочь Карлоса и Кэрол Тиггс, похищена страшными магами. Душевное волнение и тревога, вызванные этим известием в нашей группе, закончились драмой: когда мы узнали о том, что эти устрашающие маги остригли ей волосы, некоторые из её подруг безутешно рыдали. Тем не менее, вечером нас пригласили поужинать в дом Маргариты Ньето, как будто ничего не произошло. И там нас ждал небольшой сюрприз! Нури собственной персоной открыла нам дверь и приняла нас радостно и сердечно, показывая свою новую модную стрижку.
В доме никто не сказал ни полслова, урок был понят: в мире магов не следует ничего воспринимать буквально. То, что Нури вела себя, как ни в чем не бывало, была как всегда очаровательна, стало таким ударом для нас, что с тех пор уже никто не сможет забыть, что такое «живой миф».
Это был урок типичной истории магии. И конечно, это не было ложью: вероятно, что его коллеги маги, которых в своих преувеличениях, идущих от всего сердца, Карлос представил как ужасающих монстров, попросили девушку поехать с ними в парикмахерскую, поскольку ей пора уже было сделать новую стрижку.
Однако этим я вовсе не хочу сказать, что дон Хуан был изобретением Кастанеды. Нет, он существовал, и он был великим учителем, судя по информации других людей, которые также его знали. Он был индейцем, но, как это можно установить по книгам, он был развитой личностью. Его происхождение составляет часть мифа. Дон Хуан, индеец яки, он из Соединенных Штатов или Мексики? То же самое и с Кастанедой: он мексиканский гринго, перуанский метис или же бразилец? В действительности это не имеет значения. Послание, возможно, означает, что все вместе мы образуем континентальное единство, общность, выходящую за рамки национализма.
— Почему Карлос постоянно менял термины, которые использовал?
— Это было частью его метода обучения. То, что Нагваль нам рассказывал, было отражением реального мира, колебаний, которые происходят в царстве энергии за пределами рационального разума, где нет ничего окончательного. Он менял термины, чтобы рассказать об идеях, и даже изменял идеи, упрощая, обобщая, открывая новые грани. Он это делал для того, чтобы мы не привязывались к понятиям или к образу мышления.
Особенностью наших встреч было то, что мы постоянно спрашивали себя: а что же такое произошло, и чем всё закончилось? Мы ждали окончания, однако Карлос уже рассказывал другую историю.
В некоторых случаях его метод вызывал противоречивые реакции, например, так было в случае, когда я пригласил на встречу с ним консервативных специалистов и ученых Ибероамериканского Университета. После встречи они рассказали мне о своих впечатлениях. Революционные идеи и шутливые манеры Нагваля всех привели в изумление, хотя вызвали и сомнения, и замешательство. Во время этой встречи один из самых выдающихся исследователей встал и сказал, что это самый счастливый день в его жизни, и никто не счёл его комментарий преувеличением. Тем не менее, неделю или две спустя, произошло что-то невероятное: я почувствовал, что все избегают встреч со мной. Никто из них уже не хотел снова говорить о Кастанеде.
Необходимо принимать в расчёт противоречивые реакции, которые вызывал Нагваль. Его энергетическое присутствие и его слова вызывали большой энтузиазм и страстное желание свободы. Однако они также вызывали страх, потому что ощущали связи с истеблишментом, с миром привязанностей, которые мы используем для своей безопасности. После этого опыта я понял, почему маги говорят, что в действительности никто не хочет быть свободным. Люди отдают предпочтение удобству рабства известного, нежели столкновению с угрожающей свободой неизвестного.
— Почему Карлос избегал сравнений с другими культурными реалиями?
— Проблема в том, что это исследование мы можем предпринять только с помощью разума. А как он говорил, разум — это и есть летун, чужеродная внешняя инсталляция. Шаманы развили своё знание с помощью инструмента гораздо более могущественного, чем разум: безмолвного знания. Следовательно, чтобы их понять, мы должны отключить внутренний диалог, остановить разум, что в его терминах означает остановить мир или скорее мир, который мы создали в наших головах.
В начале нашего обучения все мы хотели сопоставить то, что он нам говорил, с йогой, буддизмом, христианством, с тем, что знали! Однако он избегал обсуждения этой темы, но однажды всё-таки поддался нашей настойчивости.
Это был день моего дня рождения. В моём доме собрались
Хакобо Гринберг, Карлос де Леон и Рамон Томассини для того, чтобы познакомиться с другими такими же гениями духовного знания: братьями Ариэлем и Фаусто Росалесами. Я высунулся в окно, чтобы посмотреть, кто там трезвонит в дверь, и каково же было мое удивление, когда я разглядел в темноте улыбающееся лицо Карлоса Кастанеды, который «ломился» к Росалесам, желая познакомиться с этой компанией сумасшедших, собравшихся в моем доме. Эта встреча была незабываемой. Поскольку каждый из них хотел провести свой собственный сравнительный анализ того, что написано в его книгах, Нагваль сказал: "Ну хорошо, я доставлю вам удовольствие! Готовьте все свои вопросы к следующей встрече, на которой я проведу все виды сравнений".
Я сильно разволновался, так как искренне хотел найти точки соприкосновения между учением дона Хуана и тем, что я вычитал в текстах христианского мистицизма. Но когда мы вернулись к вопросу, он не захотел говорить об этом, он хотел, чтобы мы целиком и полностью сконцентрировались на его системе знаний, на практических действиях, где сравнения становятся излишними.
Отличительной чертой магов является то, что они получают знание также, как и приходят к нему, через их «видение», и они не спрашивают разрешения для его подтверждения. Необходимо было принять его слова целиком, не пытаясь искать аналогий с чем-либо прочитанным. Карлос нам говорил: "Мир дона Хуана полон противоречий. Магия — это система, построенная на парадоксах. Задача магов заключается в построении изящного моста между противоречиями".
Это означает, что вы прекращаете интерпретировать мир только разумом и начинаете видеть его также с помощью безмолвного знания. Только искусство может создать мост между двумя блоками, которые никогда не соприкасаются, потому что принадлежат различным мирам.
Учение Карлоса — это искусство синтеза противоположностей. Он говорил, что магия — это абстракция, поскольку она не основывается ни на разуме, ни на каком-либо другом ограниченном способе видения мира. Человек искусства может соединить в своем духе вещи, которые человеку науки кажутся противоречащими друг другу, и поэтому он творит, изменяя мир. То же делает и маг.
Истинное разрешение противоречий, стоящих на пути мага, заключено в практике. Среди моих заметок есть такое утверждение Карлоса: "Магия — это система практических действий, подкрепляемых эмпирически. Нагваль — это тот, кто может подтвердить знание эмпирически".
Он настаивал на том, чтобы мы проверяли на практике всё, чему научились, потому что иначе путь магов не стоит усилий. Важно, чтобы практикующий научился верить не веря, генерировать первичное действие веры, верить в магов и их знание, понимая, что вера — это преднамеренный акт, который не может быть подтвержден с помощью разума. Подтверждение приходит потом.
Карлос настаивал на том, что у нас есть нечто большее, чем интеллект, — это тело.
"Человек, — говорил он, — связан с миром через интеллект, но он не использует своё тело. Мы слишком высоко ставим те стимулы, которые являются лишь частью нашего истинного опыта. Воин должен точно знать, что происходит в каждый момент и не может превозносить ни один стимул. Реальность это то, что происходит сейчас".
Те, кто знал Нагваля, видели, что его жизнь была наполненной. Это проявлялось в каждом жесте его тела, в выражении его лица, в интенсивности его взгляда. Он полностью находился во всем том, что его окружало. По его мнению, любое событие могло быть знаком Духа, и ни одна вещь не является более важной, чем другая. Важность — это то, что каждый определяет сам. Каждый сам производит оценку ценностей.
— Расскажи нам о безупречности магов.
— Маги заменили понятие быть хорошим на поиски безупречности. Быть безупречными подразумевает установить наблюдение за своими слабостями 24 часа в сутки. Это не имеет отношения к рассуждениям о морали, а предназначено исключительно для сбережения энергии. Следовательно, безупречность развивается не через повседневные чувства, а посредством намерения. Решение стать воином означает решение стать безупречным.
— А как стать безупречным?
— По словам Карлоса, — избавившись от личной важности, которая вынуждает нас использовать почти всю энергию для защиты эго, вместо того, чтобы посвятить себя абстрактному.
Если мы будем говорить только о себе, мы не сможем измениться. Но если мы оставим в стороне личную важность, то сбережем девяносто процентов энергии.
"Я совершенствуюсь, стараясь быть безупречным с вами, — говорил он нам, — быть безупречным воином означает принять свою судьбу и вести себя наилучшим образом в пределах имеющихся возможностей".
Безупречный воин не имеет личной важности, поэтому он экономит энергию и использует её излишек для практического восприятия других форм реальности. Это очень тонкий процесс, поскольку воину нужно сломать установки восприятия самым разумным из возможных способов. Здесь вступает в действие второй принцип его общественного поведения: сталкинг. На пути безупречного воина ничто не является хорошим или плохим. Для него всё, что существует, — вызовы.
— Что такое свобода?
— По мнению Карлоса, окончательная свобода заключается в том, чтобы уйти из этого мира в полном осознании. Дон Хуан говорил, что мы — искатели приключений по своей природе, и если открывается дверь к свободе, у нас появляется новый выбор. Как-то раз он рассказывал Карлосу, что майя открыли пространственную дверь в энергии и самовоспламенились, иначе говоря, перешли в другой мир. Он утверждал: "На Юкатане они перешли в третье внимание коллективно".
Самое важное в этих историях не их историчность, а откровение, толчок, который может дать нам знание, что другие люди в других эпохах бросили почти невозможный вызов и победили! Он хотел, чтобы мы смелее сновидели, предлагал нам вещи, которые находятся за пределами нашего знания. Он утверждал, что мы можем использовать внимание как горючее и сгореть изнутри, не позволив исчезнуть индивидуальности. Он объяснил: "Мы жертвы чудовищного детерминизма, но, тем не менее, Орёл принял решение открыть для нас дверь этой тюрьмы. Есть нечто прекрасное, некий парадокс: несомненно, все предопределено, и, тем не менее, мы можем пережить чудо — свободу". Свобода — это преобразование всего того, из чего мы состоим, в осознание существа, соединив наши тело и разум в неизмеримый энергетический результат, заключенный в огромной точке сборки. Чтобы быть свободными мы должны отказаться от трофеев мира, умереть в том, из чего мы состоим сейчас, и возродиться во всём том, чем мы можем быть. Только когда мы полностью «умрём», мы достигнем полной свободы.
— Когда ты в последний раз встречался с Кастанедой?
— Я убежден, что Карлос «отстранял» своих последователей в точно определённый момент, когда мы были уже достаточно сильны, чтобы порвать с естественной зависимостью от него. Для большего психологического воздействия он обычно пользовался довольно простыми предлогами, сообщал нам об этом через третьих лиц, и вскоре, без предварительного предупреждения, прекращал встречаться с нами. Я расскажу каким был предлог в моём случае. За несколько недель до того, как он приехал в Мехико и перестал приглашать меня на встречи, я начал читать курс лекций об его книгах. По независящим от меня обстоятельствам я был вынужден принимать плату за эти лекции, хотя это мне и не нравилось, и я поступал так впервые. Карлос принял это взимание денег как предлог для обучения сталкйнгу и прогнал меня. Он утверждал, что я извлекаю выгоду из знаний и опыта, которые мне предоставили маги.
Я узнал об этом «обвинении» от других членов группы и сразу же счёл его несправедливым, но впоследствии я смог понять символическое значение этого акта сталкинга: я Действительно извлекал выгоду, правда не в виде наличных Денег, а в виде увеличения личной важности. За те годы, что я выл знаком с Нагвалем, он давал мне различные уроки своего знания, и я уже чувствовал себя настоящим учителем!
Так Карлос поступал почти со всеми, кто следовал за ним. В определённый момент, когда он (или Дух?) считал это подходящим, Нагваль отстранял нас от личных контактов с ним и выдвигал против нас какие-нибудь обвинения, больше похожие на «детские сплетни», которые тут же сообщал другим членам группы. Все эти предлоги были просто ошеломительными для нас, если учесть, что отстранялись самые прекрасные существа, которых мы знали. Они были почти всегда ничтожными, а иногда действительно смешными: он мог обвинить человека в том, что тот сплетничал о других, или что кто-то совершал «сделки» с какими-то деньгами и так далее. За всем этим стояли магические уловки, сталкинг. Это было другим примером его символического языка, имеющего двойной смысл. Эти уловки обошлись некоторым столь дорого в эмоциональном смысле, что им до сих пор не удалось преодолеть воздействие разрыва. Но они позволили нам открыть то, что по-другому нам было бы очень трудным заметить: он и его ведьмы порождали удивительную зависимость от них. Эта зависимость была чем-то положительным на первых этапах пути, но вскоре она становилась препятствием.
Нагваль знал, что рано или поздно мы должны будем избавиться от его обременительного влияния, если только наше намерение (другими словами, наш путь развития) полностью не совпадал с его намерением и намерением его группы. Очевидно, так не было ни в моём случае, ни в случае других отвергнутых. Единственным из нашей группы, кто был приглашен на «Олимп» нагвализма, стал немец по имени Хейко. Несгибаемое намерение привело его в Мексику в поисках Нагваля, и он ждал годы перед тем, как познакомиться с ним.
Я не могу сказать наверняка, действительно ли этим изгнанием Карлос исключил меня, или же наоборот, принял меня, заставив продвинуться дальше по тропе знания. Я думаю — последнее, и благодаря этому я получил что-то крайне важное: я научился «летать» сам по себе.
