Жаль, что водители боевых роботов и Ланж со своими ОМТА-очками придавали такое значение показаниям приборов. Больше доверия собственным глазам, показывавшим естественную картину мира – и они с легкостью нашли бы Джоанну. Оранжево-красный аварийный свет, льющийся из кабины, был виден посреди темного болота за сотни метров. Если бы кто-нибудь подошел поближе к этому сиянию, распространявшемуся с десятиметровой высоты, то он бы даже увидел Джоанну, пытавшуюся через смотровую щель различить что-нибудь в кромешно-угольной тьме.

– Мы можем попытаться выбраться и пойти пешком, – предложил Кочевник.

– Ты шутишь? В таком состоянии ты и по ровной земле вряд ли сможешь ходить.

– Оставьте меня здесь.

– Сделала бы это с радостью, однако я не ориентируюсь в этом месте. Я не знаю, какие опасности и ловушки могут подстерегать нас, так что лучше не покидать машину просто из-за того, что «нога» застряла в трясине. Особенно сейчас, когда идет бой и требуется вся наличная техника.

– Тогда почему вы не, пытаетесь вытянуть его «ногу»?

– А что, по-твоему, я делала? Я думаю, она зацепилась за какую-то здоровенную корягу в иле. Вдобавок, кажется, еще в чем-то запуталась.

– В чем?

– Если бы я знала, то сказала бы.

Свет внутри кабины замигал, но не потух. Джоанна сжала кулак и ударила в бортовой иллюминатор.

– Все из-за этого проклятого недоноска Эйдена. Из-за него мы сели на мель. Он обдуманно оставил нас, чтобы командование вернулось к нему. Я убью его при первой же возможности.

– Как? Здесь нет Круга Равных. Я слышал, он вам об этом сказал. И вы, капитан Джоанна, несмотря на ваш тяжелый характер, не убийца.

– Не надо быть таким самоуверенным, Кочевник. Я могу попрактиковаться на тебе.

Почувствовав нешуточную угрозу в ее голосе, Кочевник замолчал. Она бы не убила его, но могла – он знал по опыту – сильно избить. Его рук? то и дело пронзала пульсирующая боль, и он вовсе не желал дополнительных увечий.

После долгого, тягостного молчания, прерываемого только странными воплями и другими непонятными, порой какими-то едва ли не сверхъестественными звуками, доносившимися с болота, Джоанна наконец проговорила:

– Мы должны заставить машину двигаться.

– Вы опять попытаетесь вытащить «ногу»?

– Нет, я хочу спуститься вниз и распутать ее.

– Прямо там? В темноте?

– У меня есть фонарь.

Кочевник не знал, что и сказать. С одной стороны, храбрость этой женщины восхищала его, с другой, если она потерпит неудачу и с ней что-нибудь случится, он так и останется сидеть в кабине один, беспомощный, с больными, покалеченными руками. Кстати, с его ногами тоже было далеко не все в порядке.

Любые предостережения сейчас не подействовали бы. Джоанна явно не ждала его одобрения, она быстро вытащила какую-то веревку и фонарь из шкафчика с инструментами. Затем, даже не попрощавшись со своим техником, она рывком открыла люк, ведущий из кабины, и нырнула в темноту.

Кочевник напряженно вслушивался, пытаясь из множества других звуков выделить стук каблуков о железо. Он почти ничего не услышал – только несколько раз что-то звякнуло, затем донесся отлично вписывавшийся в болотную какофонию голос Джоанны. Она люто выругалась.

Помогая себе все еще сильно болевшей правой рукой. Кочевник сумел выбраться из своего кресла. С трудом дотащившись до смотровой щели, он взглянул вниз. Там был виден только свет фонаря Джоанны: огонек раскачивался и мигал.

В какой-то момент Джоанна потеряла равновесие и чуть не упала. Она висела на веревке, прикрепленной к полевому подъемнику на левой стороне машины. Держась за веревку одной рукой, другой она потянулась к росшему рядом с роботом дереву. Но ее рука наткнулась на что-то мягкое, скользкое и губчатое. Вероятно, это была какая-то разновидность мха или лишайника болезненно-серого цвета, паразитирующего на дереве. Вообще при свете фонаря все казалось серым: болотный туман, наверное, безжалостно пожирал и естественный, и искусственный свет.

Прикосновение к дереву и заставило ее разразиться проклятьем, которое она не употребляла со времени жизни на Железной Твердыне, когда она служила офицером-инструктором в учебном Центре. Успокаивая себя и пытаясь снова ухватиться за веревку, Джоанна вызвала в памяти тот далекий день, когда так же ужасно ругалась, и с отвращением поняла, что в прошлый раз ее несдержанность тоже была вызвана поведением Эйдена. Это случилось, когда она узнала, что проделал Тер Рощах. Он убил подразделение вольнорожденных лишь для того, чтобы дать Эйдену второй незаконный шанс стать воином. Джоанна бушевала тогда чуть ли не час и разгромила свою тесную, неуютную квартирку, проклиная даже не столько Тер Рошаха и благодеяние, оказанное им Эйдену, сколько тот факт, что она сама впутана в это дело как сообщник. Ведь Рошах приказал ей найти и захватить Эйдена, а затем привезти его обратно на Железную Твердыню.

Восстановив равновесие и крепко держась за веревку, Джоанна продолжила спуск, затыкая нос и кашляя от поднимавшихся ей навстречу отвратительных испарений.

Спустившись к поверхности болота, Джоанна увидела, что «нога» робота погружена в ил примерно по «лодыжку», так что отводящие тепло патрубки наполовину затоплены. Держась одной рукой за веревку, она наклонилась вбок и дотянулась до ила. Тягучая субстанция начала всасывать ее руку настолько активно, что Джоанна немедленно отдернула ее. Посветив вокруг фонарем, она заметила темно-серые лианы, свисавшие с дерева. Они казались туго натянутыми и нижними концами уходили в ил. Оттолкнувшись ногой от робота, Джоанна подлетела на веревке к лианам и уцепилась за одну из них. Чувствовалось, что лиана натянута до предела. Джоанна изо всех сил дернула за нее, но растение выдержало. Вероятно, лианы опутали «ногу» робота и не давали ей двигаться. Еще больше усугублял ситуацию ил, из которого даже без лиан вытянуть «ногу» было бы затруднительно.

Джоанна собралась разрезать лианы лазерным пистолетом, когда странная вибрация веревки, на которой она висела, заставила ее взглянуть вверх. Она думала, что это Кочевник тянет веревку, но все оказалось значительно хуже. Невысоко над ее головой на боку робота сидела рептилия темно-серого цвета. Она выглядела как помесь собаки с аллигатором; вдобавок вдоль спины у нее тянулся острый гребень. С целью, известной только ей да, может быть, управлявшему рептилиями божеству, тварь усердно жевала веревку, заметно в этом преуспевая.

Выхватив пистолет, Джоанна выстрелила. Выстрел попал точно в цель, и клок от гребня рептилии полетел вниз. Тварь соскользнула с робота, но не разжала челюстей и осталась висеть на веревке. Тщательно, чтоб не попасть в веревку, прицелившись, Джоанна выстрелила снова. Веревка дернулась – и существо упало вниз. Оно летело прямо на Джоанну. Оттолкнувшись от робота ногой, та качнулась в сторону. Рептилия, пролетев совсем рядом, упала с легким всплеском в топь и исчезла. Веревка с Джоанной описала дугу и вернулась обратно. Джоанна хотела уже с облегчением вздохнуть, но в следующий миг услышала угрожающий треск. Рвалась веревка. Джоанна попыталась схватиться за лиану, но промахнулась. И, ногами вперед, полетела в вонючую жижу.

Как ни странно, ил остановил ее падение. Джоанна погрузилась в него на несколько сантиметров. И тут же почувствовала, как трясина засасывает ноги. Ее затягивало, но этот ил, из чего бы он ни состоял, не торопился забирать свою жертву. Вдруг Джоанна обнаружила, что потеряла пистолет. Она не помнила, как уронила его. Посветив вокруг фонарем, она обнаружила оружие на краю ямы, вне пределов досягаемости.

Ее уже затянуло по колено. Глядя вниз, Джоанна наблюдала, как медленно поднимается по ногам вязкая отвратительная гниль.

Кочевник обнаружил в ящике среди других вещей Джоанны маленький бинокль. Не обращая внимания на ноющую боль в запястье, он взял бинокль, поднес к глазам и посмотрел вниз. Разглядев Джоанну, он увидел, что ее засасывает болото. Как определил техник, она находилась чуть правее «ноги» робота.

Кочевник не мог использовать для управления машиной чужой нейрошлем. Вот если бы у него работали руки, тогда он заставил бы эту «ногу» двигаться и без шлема. Ну, по крайней мере, одна рука у него есть. Несмотря на сильную боль, она функционировала.

Сняв располагавшуюся под ручкой управления панель. Кочевник оторвал ведущие к нейрошлему провода. Джоанна закричит, когда увидит, что он сделал. Но если она это увидит, значит, она будет спасена и вернется в кабину, где можно ругаться сколько угодно.

Взявшись за рычаг управления, не обращая внимания на толчки пронзительной боли, Кочевник занялся «ногой» машины. Сразу стало ясно, что вверх она не поднимается, но может немного двигаться влево и вправо. Посмотрев в смотровую щель, он увидел, что Джоанну засосало уже по талию. Техник быстро прикинул, когда ее ноги коснутся поверхности «ступни» робота, и оказалось, что это случится либо как раз перед тем, как ее засосет в грязь с головой, либо сразу после этого.

Делая нечеловеческие усилия, заливаясь выступившими от невыносимой боли слезами. Кочевник продолжал работать с рукоятью управления. Сначала «нога» явно не хотела двигаться. Он нажал посильнее, уже совсем сходя с ума от боли, и вдруг, неожиданно дернувшись в сторону, «нога» подвинулась как раз достаточно, чтобы оказаться под тонущей Джоанной, которую грязь закрыла уже по плечи.

Испытывая совершенно невыносимую боль, Кочевник привалился к смотровой щели и поглядел вниз. Джоанна бросила фонарь, который упал в грязную жижу и теперь отбрасывал тонкую и неровную полоску света. Было видно, что Джоанна высоко подняла руки. Грязь засосала ее уже по шею.

Вынужденная отбросить фонарь, Джоанна спокойно ожидала неминуемой смерти. Посмотрев вверх, она увидела Кочевника. Его фигура четко вырисовывалась на фоне освещенной кабины. «То, что он видит, должно быть, очень ему приятно», – подумала Джоанна и решила, что он много лет мечтал оказаться свидетелем ее смерти.

Говорят, что перед смертью люди часто переосмысливают свою жизнь, что иногда все пережитое проходит у них перед глазами. Было много примеров, когда умирающий принимал вдруг какую-нибудь древнюю религиозную веру. Многие сожалели о содеянном в жизни. Говорилось, что теперь они смирились со всем, что окружало их.

Только не Джоанна. Она подумала, что не желает мириться ни с чем и ни с кем. Большую часть своей жизни она всех ненавидела. Почему она должна теперь об этом сожалеть? Нет никакой причины отказываться от своей ненависти. Она умрет довольной, что смотрела на жизнь правильно, но это все, чем она будет довольна. Остальное вызывало у нее гнев.

Ну что за абсурдная кончина! Она – воин. А воин должен умирать не в грязной луже – разве что он попадет туда во время боя. Больше всего она сожалела о том, что умрет, так и не заработав Родовое Имя, не внеся свой генетический материал в священный пул Клана.

Она почувствовала, как отвратительная тина касается шеи. Скоро ее совсем засосет. Взглянув на свои поднятые руки, Джоанна скинула перчатки – расшитые металлическими звездами, они были призваны напоминать Джоанне о множестве схваток, в которых она победила. Она не хотела, чтобы их засосало вместе с ней. Бросив их по возможности дальше, она увидела, как они исчезли во тьме. Было слышно, как перчатки упали, но никакого всплеска не раздалось. Это обрадовало ее, так как теперь их мог найти и носить какой-нибудь другой воин.

Она безропотно ожидала смерти и поэтому была тем более поражена, когда ее ноги встали на поверхность «ступни» робота. Внезапный толчок сотряс все ее тело – от пяток до макушки.

Она опять обманула судьбу и осталась жива. Однако стоя с поднятыми вверх руками, она все еще оставалась по шею в грязи; вокруг клубился гнилостный вонючий туман; из каждого темного провала мог вот-вот появиться жуткий монстр. Боевой робот с раненым старшим техником в кабине выведен из строя. Связь не работает. «Смерть, – подумала Джоанна, – наверное, оказалась бы более приемлемым выходом».