Ей сорок пять, а в доме – тишина, Ему за шестьдесят, а он мечтает… Хемингуэй поспорил как – то, что в шести словах рассказ напишет… а иные в них и жизни умещают… Ей сорок пять, а в доме – пустота… так многое хотелось бы сказать, но, среди слушателей – только стены, да то, чем жизни стали люди заменять: ненужные столы, диваны, гобелены… Со стен не смотрят на нее несуществующих родных улыбки, — лишь чувств чужих, блестя дороговизной, картины шепчут об ошибках.. Ему за шестьдесят… и он мечтает, растратив жизнь на «кукол» и «акул», о той, кто улыбается с холстов его фантазией, обычной человеческой любовью заполняя дом… Вина бокалом одиночество глотая в ночной прохлады мягкой тишине, в который раз Она подумает о счастье той незнакомки, что с картины на стене ей каждый вечер улыбается..не зная, что незнакомка – лишь фантазия того, кто также одиноко вечера глотает, что стать могла бы для него — единственным, чего он ждал от жизни, о ком мечтал в объятиях и «кукол», и «акул», лишь отказавшись от ненужных гобеленов, картин, сияющих дороговизной, и, сменив их на голод – по теплу обычному, и жажду – уютом да любовью заполнить чей-то дом.. Ей сорок пять, а в доме – тишина, Ему за шестьдесят, а он мечтает, — и жизни их закрыты не в шести словах: в одном – что «одиночеством» зовется.. …и они об этом знают…