Когда Куяма прибыл на место происшествия, шеф курил в коридоре. По счастью, он не задал никаких вопросов, только устало взглянул и сделал Куяме знак войти в комнату. Там не было ни души — это первое, что бросилось в глаза молодому человеку. Очевидно, он явился с таким опозданием, что эксперты успели завершить свою работу на месте преступления. Тела убитых он заметил не сразу, а заметив, остановился как вкопанный. Ему стоило немалых усилий не отвести глаза в сторону. Ведь Кадзе наверняка именно для того и направил его сюда, чтобы он внимательно все оглядел. Куяма смотрел — и ничего не видел, попросту не способен был на бесстрастный осмотр глазами сыщика. Ему удалось подавить дурноту, он заставил себя приглядеться к чудовищным зияющим ранам, к лужам крови, но он не увидел ничего такого, что могло бы навести на след. Три искромсанных мужских тела. Один из убитых — Нисияма.

— Ну, что скажешь? — услыхал он позади голос шефа.

— Похоже, здесь разыгралось настоящее сражение.

— Нисияма был мастером меча, — произнес Кадзе таким тоном, что сразу возникал вопрос: кому под силу совладать с мастером?

«Еще более искусному мастеру», — подумал Куяма, а вслух спросил:

— Кто эти двое? Якудза?

— Нет! — отрезал Кадзе. — На первый взгляд похоже, а на самом деле не так. — Шеф говорил тоном, не допускающим возражений, и все же в голосе его звучала легкая нотка неуверенности. Обычно, желая поразить подчиненных неожиданными умозаключениями, он держался совсем иначе. А сейчас словно бы старался в первую очередь убедить самого себя. — Это не должны быть якудза, ясно тебе?

Дэмура с сумрачным видом топтался в конце коридора. У него взяли показания и попросили обождать. С тех пор он и ждет здесь. Забыли о нем, что ли? А может, не стесняются применить свои примитивные уловки и по отношению к бывшему коллеге? От жалости к старику сердце у Куямы защемило сильнее, чем при виде убитого Нисиямы.

— Не пойти ли нам чего-нибудь выпить? — предложил он.

— Я не могу отлучиться, — ответил старик. — Мне велено ждать здесь.

— Да полно вам… — начал было Куяма и осекся. Он никогда не видел Дэмуру таким. Загадочный, с непроницаемым лицом, умело скрывающий свои чувства старик, разжигающий вражду между гангстерскими бандами, находящийся во всеоружии даже будучи невооруженным, — сейчас Дэмура напоминал упрямого ребенка, который готов наказать самого себя, лишь бы пробудить в родителях угрызения совести. Перед Куямой был старик, униженный и достойный жалости, и молодой сыщик не имел права унизить Дэмуру еще больше пренебрежительным отношением к его заботам.

— Тогда я тоже останусь, — сказал он.

— Совершенно излишне.

Куяма вздохнул, и мысли его переключились на Миеко… Положив трубку, он вернулся к девушке и сообщил ей, что Нисияма убит. А в ответ услышал тихое «обними меня». Их тела слились в отчаянном, страстном порыве, и Куяма впервые почувствовал душевный отклик Миеко, только не мог понять, кому адресован этот внезапный всплеск чувств. Затем они быстро оделись, и Куяма, повинуясь какому-то наитию, отвез девушку на квартиру к Дэмуре и препоручил ее заботам Марико-сан. Миеко следовала за ним, как послушный ребенок.

— Кадзе-сан считает, что это не якудза… — как бы ненароком обронил Куяма.

Дэмура пожал плечами. Взгляд его был устремлен вниз, на серую ковровую дорожку, устилавшую пол. Все в коридоре было выдержано в голубовато-серых тонах: дверные ручки, пластмассовые таблички-указатели, даже стены и те были выкрашены в светло-серый цвет. Мрачно-серая фигура старого сыщика идеально вписывалась в обстановку.

— Швейцар не заметил никого постороннего, — продолжил Куяма — Конечно, злоумышленники могли проникнуть и поодиночке. Весь вопрос в том, — сколько их понадобилось, чтобы расправиться с тремя вооруженными людьми.

Куяма умолк, ожидая ответа, и Дэмуре пришлось вступить в разговор.

— Достаточно и одного, если он владел мечом лучше, чем эти трое, вместе взятые, — нехотя процедил он.

Куяма был поражен, как это он сам не додумался. И сразу в памяти всплыло открытие, которое он сделал для себя при расследовании убийства Адзато. Как бы ни был искусен мастер боевых искусств, но рано или поздно отыскивается еще более искусный. Уже тогда ему хотелось спросить Дэмуру, откуда у мастера берется мужество для борьбы и эта невероятная уверенность в себе. Разве можно знать заранее исход поединка: вдруг да на сей раз столкнешься с противником сильнее, проворнее, удачливее тебя? Но в глубине души Куяма понимал, что никогда не решится задать этот вопрос.

— И вам известен такой мастер? — поинтересовался он.

— Я не очень хорошо знаком с мастерами меча.

— А вы осмелились бы выступить против него… или против троих сразу?

Дэмура невидящим взглядом уставился перед собой.

— Что значит — осмелился бы? Если необходимо, конечно, выступил бы!

— Ну и как вам кажется, в случае необходимости вы бы их одолели?

— Да! — прозвучал незамедлительный ответ.

«Вот вам, пожалуйста», — с горечью подумал Куяма. Он не сомневался, что, спроси он в свое время Нисияму, справится ли тот с тремя такими мастерами, как Дэмура, и услышал бы единственный ответ: да, справится.

— Кстати, личность одного из убитых мне известна, — меланхолично заметил Дэмура.

— Вот как? — Куяма отреагировал с некоторым опозданием, поскольку все еще находился под впечатлением этой непостижимой самоуверенности, граничащей с безумием.

— Он был в группе молодчиков, напавших на меня, когда я вышел из салона «Тысяча утех».

— Неужели? — Куяма с трудом скрыл, что новость эта его ничуть не взволновала.

— Совершенно точно, — заверил его старик. — Иными словами, он из Общества любителей катаны.

— А ведь это Общество по сути — гвардия телохранителей при заправилах империи Ямаоки. Очевидно, Нисияма обратился к ним с просьбой о защите.

— У Нисиямы были свои телохранители.

— Возможно, этого ему показалось недостаточно. Вот вы лично как бы поступили на его месте?

Дэмура промолчал. Он тоже примчался к Кадзе просить помощи. Он тоже понимает, что от наемных убийц не отбиться в одиночку.

— А что, эти телохранители не носят при себе пистолеты?

Куяма изнервничался донельзя. Раз в кои-то веки Кадзе отпустил его, не надавав кучи поручений, а сбежать не удается: не бросишь же этого обиженно надутого старика. Может, именно на этом и строится расчет Кадзе? Шеф продолжает свою неприглядную игру, через него передавая Дэмуре свои пожелания и снабжая старика крохами информации, но при этом не вступая с ним в личные контакты.

— Я бы не прочь потолковать с этим Камадой, — заявил Дэмура.

Куяма от неожиданности поперхнулся.

— Кадзе-сан как раз допрашивает его. Может, нам все же пойти домой?

— Знаете вы этих людей?

— Да.

Камада ответил не задумываясь, но и после этого не отвел взгляда от трупов. Не дрогнув ни единой черточкой лица, внимательно и серьезно изучал их, словно бы ему впоследствии предстояло перед кем-то отчитаться в своих впечатлениях. На сей раз Камада показался шефу еще массивнее и крупнее, чем в прошлый раз. Густой ежик волос, короткая шея, не пузатый, но в поясе шире, чем в плечах, как бы олицетворяя исконно восточный идеал красоты. Этот выпуклый, тугой живот — хара — не имеет ничего общего с обвислым, раздутым от неумеренных пивных возлияний пузом. Человек высокий, плечистый всегда кажется более приземистым и коренастым, если не стоит бок о бок с тобой. Камаде всего сорок пять лет, он весь слеплен из крепких, упругих мускулов, хотя это и не бросается в глаза из-за общих округлых очертаний фигуры. Мягкое, почти лишенное морщин лицо лишь в редкие мгновения хмурится, обычно же выглядит так, словно Камада постоянно улыбается. Должно быть, все дело тут в линии рта.

Кадзе направился в соседнюю комнату. Он слышал, что Камада следует за ним. Шеф не вызывал Камаду, тот явился сам, узнав о случившемся.

— Это ваши люди? — Кадзе резко повернулся и впился взглядом в глаза Камаде.

— Да, — прозвучало в ответ.

Оба сели: Кадзе за письменный стол, Камада — в неудобное кресло для посетителей.

— После покушения в Иокогаме мы усилили систему охраны фирмы, — продолжил Камада. Он говорил спокойным, бесстрастным тоном полицейского рапорта. Кадзе хорошо понимал, что скрывается за этим лаконичным сообщением, какую массу организационных задач означал переход на усиленную систему охраны: дополнительное привлечение людей, оснащение техническими средствами защиты — разумеется, новейшими и самыми дорогостоящими… И все впустую. — Сюда же входила и охрана личной безопасности некоторых руководителей. К сожалению, господин Нисияма отказался от охраны. Он сказал, что сумеет сам постоять за себя.

— Значит, эти люди не охраняли его?

— Не знаю, — отозвался Камада. — Если господин Нисияма почувствовал, что ему угрожает опасность, он, естественно, мог обратиться к дежурному с просьбой прислать телохранителей.

— Эти двое находились на дежурстве?

Камада поднял на него усталый взгляд.

— Сейчас проверю, — сказал он после паузы, прошел к телефону и набрал номер. Кисти рук у него были некрупные, пальцы тонкие. Говорил он тихо и без излишних форм вежливости.

«Ведь кому-то из них — Камаде или дежурному начальнику охраны — придется взять на себя ответственность», — подумал Кадзе.

— Они не числились на дежурстве, — Камада сел на место, поддернул на коленях брюки и продолжил: — Вахтеры в подъезде видели, как они входили, но ничего плохого не заподозрили.

— Понятно, — кивнул Кадзе. Разумеется, надо будет допросить вахтеров, хотя, конечно же, ничего существенного они не скажут. Однажды — после гибели Ямаоки — эта пластинка уже прокручивалась. Гигантское административное здание, где десятки людей входят и выходят…

— Ну а допустимо ли, скажем, такое предположение: Нисияма находился в хороших отношениях с этими телохранителями и, когда ему понадобилась охрана, обратился непосредственно к ним?

— Не знаю… Вряд ли. У Нисиямы в рамках общества «зелено-голубых» был свой небольшой додзе, так что в случае необходимости он мог вызвать кого-либо из собственных учеников.

— Эти двое владели мечом?

— Вполне возможно. Каждый из наших людей владеет каким-либо видом боевых искусств. Если желаете, могу проверить по картотеке.

— Спасибо, успеется, — сухо ответил Кадзе и, поправив упавшую на лоб прядку волос, поинтересовался: — Что вы намерены предпринять?

Камада скрестил руки на груди, ноги спрятал под стул. От всей его фигуры веяло силой, спокойствием, надежностью.

— Еще раз проверю систему безопасности. Проинструктирую людей, кто занимается персональной охраной. Затем, если не сочтете за обиду, сам тоже возьмусь за расследование этого дела.

Кадзе прислушался к посторонним звукам: торопливым шагам в коридоре, монотонному жужжанию кондиционера, тиканью механических часов и усиливающемуся вою сирены. Интересно, какая бригада полиции прибыла с таким опозданием да еще столь демонстративно?… Он раздумывал, не подбросить ли вопрос Камаде: чего, мол, стоит вся ваша охранная система, если Ямаоку зарезали, как барана? И нет ли у шефа безопасности конкретных соображений насчет того, как это охрана могла прохлопать убийство? «Жалкий укол по самолюбию», — одернул он себя, а вслух сказал:

— Не смею вас долее задерживать. — Кадзе поднялся с места и проводил Камаду до двери.

Куяма сказал, что должен отлучиться в туалет, а сам тем временем отыскал помощника Кадзе и попросил его отпустить Дэмуру домой. Старый полицейский нетерпеливо поджидал его в коридоре.

— Пошли отсюда! — воскликнул он, едва завидя Куяму. — Сыт по горло, хватит без толку тут околачиваться!

В метро было сравнительно малолюдно, и они за двадцать пять минут добрались до квартала стандартных новостроек, где жил Дэмура. Его квартира находилась в восьмиэтажном доме, где первый и второй этажи занимал продовольственный магазин. Перед домом имелась небольшая автостоянка, а в цокольном этаже — вместительный гараж. Молодой человек в служебной униформе выпускал машины наружу: нажимал на кнопку и, пока шлагбаум поднимался, успевал отвесить поклон водителю, после чего нажимал другую кнопку. На наружной автостоянке торчала темная «тойота», два сидящих в ней субъекта не сводили глаз с парадного входа в дом. Когда Куяма привез сюда Миеко, машина с наблюдателями уже стояла здесь.

— Что за типы тут околачиваются?

— Люди Ягучи.

— Чего ему надо, этому Ягучи?

— Он, видишь ли, оберегает меня. Боится, как бы снова не нагрянули бандиты…

— Да уж, такой убережет!… — Куяма не стал развивать свою мысль и молча припарковался рядом с «тойотой». Не везет этому Ягучи: все-то он рвется схлестнуться с бандитами, а неприятель никак не подворачивается. Ему бы такую участь, какая выпала Дэмуре: войну в джунглях, а затем борьбу с преступными бандами. Оба полицейских узнали Дэмуру и вежливо поклонились; Куяма тоже изобразил на лице улыбку.

— Думаете, они посмеют повторить нападение?

Дэмура пожал плечами.

— Ведь с первого захода не удалось…

Куяма вспомнил искромсанные тела в офисе Нисиямы и с надеждой взглянул на «тойоту».

— Если, конечно, мы не сумеем побыстрее закрыть дело, то не исключено…

— Что вы имеете в виду?

— Якудза намеревались со мной расправиться, поскольку думали, будто я работаю на Нисияму. Если Кадзе открыто вступится за меня, мне не страшна опасность. А так… — по некотором размышлении старик добавил, чуть ли не с отвращением выплевывая слова: — Банде якудза и правителям фирмы «Ямаока» придется заключить мир.

Сыщики вступили в коридор — темный и настолько узкий, что, идя бок о бок, занимали весь проход. Куяма пропустил Дэмуру вперед, и тот поправил галстук. В последнее время он непроизвольно повторял этот жест всякий раз, когда приближался к какому-нибудь выступу, углу дома или подворотне. Дурная привычка выдавала неслабеющее нервное напряжение. Лифт находился слева, однако Дэмура свернул направо. Куяма хотел было съязвить по этому поводу, но вовремя вспомнил трупы в офисе Нисиямы. Лестница тоже была узкой, площадки украшены искусственными цветами. Куяме стало невыносимо жаль Дэмуру. На старости лет тот вынужден ютиться в тесной конуре, сносить коварство Кадзе, который втравил его в это пакостное дело, а затем бросил в беде, потому что так ему удобнее плести свои интриги. Отчего бы шефу не принять Дэмуру и не сказать ему прямо, что пора положить конец распре между бандами, раз это совпадает с интересами самого Кадзе?

— Кадзе-сан уверен, что с Нисиямой свели счеты не якудза, — сказал Куяма. Один раз он уже сообщил эту новость Дэмуре, но тогда старик, погруженный в свои обиды, не сумел оценить ее должным образом.

— А кто же тогда? — отозвался Дэмура знакомым высокомерно-заносчивым тоном. Для Куямы по-прежнему оставалось загадкой, отчего старик иногда делается таким несносным. Сейчас бы самое время какими-нибудь неопровержимыми аргументами загнать его в угол, сбить с него спесь, но… Где их взять, эти аргументы! Дэмура прав: если не якудза, то кто же? И почему шеф так твердо уверен в своем суждении?

— Видишь ли, ведь бывают разные ситуации. Скажем, обнаруживаешь на улице пострадавшего — избитого до полусмерти и ограбленного. В этом случае преступление мог совершить кто угодно. К примеру, подростки выследили пьяного, оглушили его и обчистили карманы. Или профессиональные грабители пронюхали, что у человека водятся денежки, вот и прибрали их к рукам. Не исключена и случайная ссора с «разбирательством» на кулаках. Но у нас ведь ситуация иная. Допустим, где то в квартире обнаружен на кухне труп человека, которому всадили в живот кухонный нож. Тут уж можешь быть уверен, что это дело рук жены, свата, брата, ну разве что соседа, иными словами, «конфликт» семейного характера с ограниченным кругом участников.

Тем временем оба сыщика поднялись на нужный этаж и вошли в квартиру. Женщины хлопотали на кухне, Миеко на миг показалась в прихожей, чтобы поздороваться. Она выглядела спокойной и даже улыбнулась, хотя улыбка получилась невеселой и чуть покрасневшие веки выдавали, что девушка плакала. При виде ее Куяма испытал странное чувство уверенности: Миеко принадлежит ему. Его смущало только, что он не знал, чем покорил ее, а значит, и неизвестно, как ее удержать. Дэмура достал из холодильника пиво, а хозяйка тотчас подала на подносе стаканы и влажные салфетки для рук. Мужчины с удовольствием выпили холодного пива, а затем Дэмура продолжил.

— Начнем по порядку. Одно из главных действующих лиц — банда якудза. Точнее, иокогамский клан Адзумы, а еще точнее — Аракава, принесенный кланом в жертву.

— По-вашему, он тут ни при чем? — спросил Куяма извиняющимся тоном: Дэмура не кончил говорить и неучтиво было перебивать его.

— Напротив, Аракава основательно замешан в этом деле. Только ведь не имеет значения — виноват он или не виновен, — если главарь мафии пытается столковаться с полицией.

На сей раз Дэмура намеренно сделал паузу, однако Куяма не воспользовался возможностью. Ведь тогда сам собой напрашивался вопрос: выходит, Кадзе вступил в соглашение с якудза? Нет, этакую крамолу невозможно высказать вслух! Даже помыслить о подобном и то нельзя, но вот беда: Куяма бессилен прогнать эту мысль.

К счастью, Дэмура продолжил свои рассуждения:

— Затем в нашем распоряжении общество «зелено-голубых» с целой цепочкой самоубийств, с воинственно настроенными активистами, с директором-распорядителем, который в высшей степени искусно владеет мечом. Ну, и к нашим услугам Общество любителей катаны, то есть наемники империи Ямаоки: десятки телохранителей, ведомственная охрана, наемные убийцы, бывшие полицейские, солдаты… Как по-твоему, кто из них расправился с Нисиямой? Если его прикончили не бандиты якудза, значит, либо его собственные люди, либо боевики Камады… Убийство Нисиямы мог заказать наследник Ямаоки. Если клану Адзумы удалось сговориться с Кадзе, отчего бы не прийти к соглашению и с враждующей стороной? Якудза приносят в жертву Аракаву, заправилы империи Ямаоки жертвуют Нисиямой, а Кадзе со спокойной совестью закрывает дело.

Куяме не хотелось обсуждать действия шефа, поэтому он сделал вид, будто не слышит. Допил остатки пива в стакане и снова налил себе.

— Весь вопрос в том, подчинится ли Камада приказу наследника.

— Отчего бы ему и не подчиниться?

— Если фирма открывает какое-то новое предприятие, которое, естественно, нуждается в охране, шеф безопасности предпримет все меры. Но повесить на себя убийство?…

— Пожалуй, вы правы…

— Другое дело, если распорядился сам Ямаока. Старику достаточно было сказать: «Уйди, не путайся под ногами», — и можешь считать себя покойником.

— Но если речь идет о жизни и смерти…

— Разумеется, не исключено, что якудза вступили в сговор с Камадой.

До сих пор Куяма был убежден, что старик плетет всю эту чепуху в насмешку над полицейскими: вот, мол, тычетесь вслепую, не зная, за что ухватиться, когда стоит только пораскинуть умом… Но сейчас он вдруг понял, что Дэмура говорит всерьез, хотя и взял такой иронический тон.

— А кто убил Ямаоку? — небрежно поинтересовался он. Дэмура долго молчал, и Куяма не без злорадства отметил, что он одним-единственным вопросом выбил почву из-под ног у этого превеликого умника.

— Вот именно, — вяло отозвался наконец Дэмура. — Кто же убил Ямаоку?

Старик поднялся с места — медленно, неуклюже, как и положено в его возрасте, куда подевались вдруг все его проворство и ловкость! Он вышел на кухню и тотчас вернулся, ведя за собой Миеко. В дверях на миг мелькнуло испуганное лицо Марико-сан и сразу исчезло. Миеко села, не дожидаясь приглашения: мягким, грациозным движением опустилась на татами, словно для нее не существовало земного притяжения, и застыла с прямой спиной, опустив руки на колени. Куяме очень хотелось ласково погладить ее по голове и сказать, не бойся, мол, никому не дам тебя в обиду. Ну и, конечно, надо бы как-то намекнуть, чтобы вела себя приличествующим образом и ждала, пока ей предложат сесть. Дэмура тоже опустился на колени рядом с Миеко, а затем уселся, скрестив ноги. В руках он держал банку колы и стакан — должно быть, прихватил из кухни. Наполнив стакан, он поставил его перед девушкой. «Я теряю ее, — с отчаянием подумал Куяма. — Теряю ее и ничего не могу с этим поделать». Он чувствовал, что между Миеко и старым сыщиком возникло глубокое взаимопонимание и доверительность, о каких сам он мог только мечтать, несмотря на интимную близость с девушкой. Должно быть, подобные чувства испытывает обманутый и отвергнутый любовник. А он-то, дурень, еще вздумал жалеть незадачливого старикашку, с которым так несправедливо обошлись судьба и высшее начальство! Видел бы кто сейчас этого «неудачника»: напыжился, как индюк, и пытается подавить отрыжку. «Э-э, брат, ведь ты всего-навсего ревнуешь», — одернул себя Куяма. Взяв в руки стакан, он чуть выждал в надежде, что девушка захочет чокнуться и с ним. Миеко не захотела, она попросту не заметила его выжидательного движения. Куяма отхлебнул глоток и поставил стакан на место.

— Как ваша рана? — поинтересовался Дэмура.

— Иногда побаливает, — девушка скроила милую гримасу.

— Давно вы занимаетесь фехтованием?

— Всего лишь четыре года, — ответила она застенчиво, как бы извиняясь за такой малый срок.

— А Нисияма?

— О-о, Нисияма, можно подумать, родился с мечом в руках.

Дэмура удовлетворенно кивнул. Миеко продолжила тему…

— Во время поединка он преображался. Становился красивым, грациозным. Сильным и умным. — Девушка покраснела. — Никогда бы не поверила, что его смогут одолеть.

«Она была влюблена не в него самого, а в его искусство», — подумал Куяма, а вслух произнес:

— На каждого сильного рано или поздно находится сильнейший. — Его слова прозвучали как выпад в адрес Нисиямы. По сути, так оно и было, но нельзя же высказывать это в открытую. — Спроси Дэмуру, если мне не веришь! Спроси, кто мог бы справиться с ним самим! Нисияма, будь он жив? Камада? Ягучи, эта ходячая гора мускулов? Задай тот же вопрос Камаде или Ягучи. А ведь не исключено, что кто-то из них мог скрутить и его, не дав опомниться.

Миеко вопрошающе взглянула на Дэмуру. Старик потянулся, и морщины на его обезьяньей физиономии сложились в улыбку.

— Ягучи и за противника считать нечего, — снисходительно бросил он.

— Выдержки никакой, знай прет без удержу и слишком уж он уверен в своих силах. Вот Камада — тот крепкий орешек.

— Вы его знаете?

— Я видел его в коридоре вместе с Кадзе. Ни у Куямы, ни у Миеко не возникло сомнения, что старику хватило беглого взгляда, чтобы оценить противника.

— И вы бы не побоялись выступить против него?

— В случае необходимости выступил бы…

— Но вы ведь уверены, что одолели бы его, не так ли?

— Когда вступил в поединок, уже некогда раздумывать кто кого, — Дэмура нахмурился. — Отчего боец считается сильнейшим? Да оттого, что не столкнулся с наисильнейшим. Чем дольше не выйдешь на противника сильнее тебя, тем больше веришь в собственную непобедимость.

— Выходит, это всего лишь вопрос удачи.

— Разумеется! Вся наша жизнь — вопрос удачи. В какой семье появился на свет, в какую школу ходил, забреют тебя в солдаты или нет, не прикончит ли тебя в расцвете лет инфаркт или рак, а если дойдет дело до поединка, то попадется ли тебе противник искуснее тебя. На каждого хорошего есть лучший. Но важно другое: сколько их, этих лучших. Может, всего один-два человека в целом свете, и тебе никогда не доведется столкнуться с ними. А может, таких людей гораздо больше, скажем, каждый второй боец или вообще любой мужчина, кто умеет двигать руками. И вообще, что значит «хороший боец»? К примеру, нынешний чемпион мира лучше или хуже меня? Конечно, лучше. Более проворный, выносливый, продукт новейших методов тренировки. Эх, да что там говорить!…

Никогда еще старый сыщик не казался Куяме до такой степени живым анахронизмом, как сейчас, когда он язвительно расхваливал этого безвестного чемпиона. Живая реликвия эпохи самураев. А Миеко уставилась на него во все глаза и слушает этот бред, как божественное откровение.

— Ну а в чем слабые стороны современных спортсменов? — задал вопрос Дэмура и сам же на него ответил. — Они, например, знакомы с техникой далеко не всех боевых искусств, не подготовлены к поединку против нескольких противников одновременно, не умеют обращаться с оружием. Впрочем, это всего лишь мои предположения. К тому же всем этим премудростям можно научиться. Зато…

Дэмура умолк и погрузился в размышления. Куяма осторожно переменил позу, стараясь не привлекать к себе внимания. Ни каратэ, ни фехтование на мечах не интересовали его особенно. В сущности, его занимал один-единственный вопрос: чем щуплый на вид старик превосходит крепких, выносливых юношей? Ответа на этот вопрос он не получил, хотя удовольствовался бы одной фразой. Или одним словом.

— В молодости я занимался в додзе у мастера Фунакоси. Как-то мастер предложил нам напасть на него в любой момент. Хотя бы и на спящего. Мы не дерзнули, слишком уважали учителя. Но один человек попробовал — Такаги, нынешний председатель федерации каратистов. Подкрался к мастеру сзади и занес руку для удара. Фунакоси и не подумал защищаться, только сказал: «Ай-яй-яй, Такаги, как ты держишь локоть!» Парень со стыда не знал, куда деваться. Он сам рассказал нам эту историю, но мы не поверили. При всем нашем уважении к мастеру нельзя же было предположить, будто он видит, что творится у него за спиной. А Такаги решил повторить попытку. Прокрался к мастеру в комнату, когда тот спал. Фуйакоси лежал спиной к двери. Такаги неслышно подобрался к нему и на миг задумался: какой прием применить, куда ударить? Пока он раздумывал, мастер, не оборачиваясь, сонным голосом пробормотал: «Бей скорей, Такаги, и уходи! Я старый человек, мне без сна не прожить».

Дэмура умолк. Возможно, хотел дать слушателям время обдумать поучительную историю, но, скорее всего, мысленно перенесся в ту далекую, светлую пору, когда был юным, восторженным учеником прославленного мастера. Миеко согласно кивала, глаза ее возбужденно блестели. Да, она все понимала. История была адресована ей.

Куяма выпил глоток. Вот она, реальная действительность: пиво, чуть выплеснувшееся на салфетку, тесный, убогий подъезд нового дома. А эти люди живут в вымышленном мире среди легенд о несравненных мастерах боевых искусств и пытаются создать свою особую систему ценностей.

— Да, все дело в этом, — снова заговорил Дэмура, и Куяма в первый момент не понял, что он имеет в виду. — В большинстве случаев излишняя уверенность в себе означает ограниченность ума и отсутствие воображения. Но иногда это качество приобретается годами упорных тренировок и медитации.

— Именно таким и был Нисияма, — вставила Миеко.

— И все же его убили!

— Для этого хватило бы двоих фехтовальщиков выше среднего уровня, — задумчиво проговорил Дэмура. — Один отбивался от Нисиямы, а другой тем временем разделался с телохранителями. После чего они на пару одолели Нисияму.

— О нет! У Нисиямы были свои хорошо обученные люди. Чего ради ему брать в телохранители каких-то неумех?

— А может, именно они и намеревались его убить? С чего начали, к тому и пришли: сплошные домыслы и предположения, эквилибристика ума.

— Неужели вы всерьез надеетесь, будто логическим путем мы доберемся до разгадки событий? — спросил Куяма.

Дэмура ответил ему тем же строгим взглядом, какой был у него во время его только что отзвучавшей проповеди о высоких материях. Куяма почувствовал угрызения совести. Чего, спрашивается, прицепился к старику? Что остается сыщику, отстраненному от официального расследования и попавшему в грозную беду, кроме как искать разгадки преступления умозрительным способом?! И все же Куяма не удержался, чтобы не подколоть старика.

— Назовите любую версию, и я вам выдвину полдюжины не менее обоснованных, но выводящих на другого убийцу.

— Это не игра! — Голос Миеко дрожал от возмущения.

— Вот и я хочу сказать то же самое.

Дэмура отмалчивался.

— Но ведь якудза… — начал было Куяма и осекся. — Ладно, чего уж там… — пробормотал он. — Прошу прощения.

— Вы знали о том, что Нисияма хотел провести самостоятельное расследование, чтобы выяснить, кто совершил убийства, замаскировав их под харакири?

— Да.

— А как он вел расследование?

— Не знаю. Этого он мне не говорил.

Куяма вздохнул, а Дэмура бросил на него укоризненный взгляд.

— И до чего же он докопался?

— Он ничего не рассказывал. Я поняла, что дело худо, лишь по тому, как он нервничал. Правда, ему удавалось скрыть свое состояние, никто из посторонних и не догадывался, но я-то видела. Ему постоянно приходилось делать усилие, чтобы держать себя в руках.

— Столкнешься с якудза — поневоле занервничаешь. — Едва выпалив эти слова, Куяма тотчас раскаялся. Ведь Дэмуре тоже совсем недавно довелось столкнуться с якудза. — С той поры Нисияма и завел себе телохранителей? — поспешил он задать вопрос.

— Нет. Только после гибели господина Ямаоки.

— Кто был более искусным мастером — Нисияма или Камада? — поинтересовался Дэмура.

— Нисияма, — убежденно ответила девушка.

— Ты спрашиваешь, сумеем ли мы найти разгадку преступления, — начал Дэмура, обращаясь к Куяме. — Не знаю. Но в одном я уверен: мы должны для себя разложить все по полочкам. Чтобы навести порядок в окружающем мире, прежде нужно упорядочить собственные мысли.

Миеко кивала с таким видом, будто уже много раз слыхала эту прописную истину. А может, нашла себе нового кумира, и теперь все, что ни скажет Дэмура, для нее верх мудрости. Куяма надеялся, что так оно и есть. Барышне нужны и предмет поклонения, и возлюбленный. Будь кумир помоложе, это только подорвало бы его, Куямы, позиции.

— Итак, мы знаем, что якудза подложили три кукушкиных яйца в непорочное гнездо самоотверженных борцов за охрану природы, — начал Дэмура своим противным менторским тоном.

— Два яйца, — поправил его Куяма.

— Два, — эхом откликнулся Дэмура, ушедший в свои мысли.

— Хишикава и Кагемото пострадали из-за своих спекуляций с недвижимостью.

— Любопытно, скольким заинтересованным лицам пришла в голову одна и та же идея, — задумчиво продолжил Дэмура. — Впоследствии любая оригинальная идея кажется совершенно очевидной, но ведь это не так. Скажем, маскировка под харакири была изобретением Аракавы, но, по-моему, тот, кто убрал Оситани, позаимствовал идею у него. — Он вновь обратился к Миеко. — Кто у вас в Обществе знал о том, что оба бизнесмена убиты?

— Нисияма, господин Наруто и, разумеется, господин Ямаока. И еще несколько человек из додзе, чьи услуги были необходимы.

— Неужели вы думаете, что кто-то из них… — возмущенно начал было Куяма, но весь запал его тотчас испарился. А почему, собственно, нет? — Да, вполне вероятно. Но кто же?

— Оситани кому-то мешал. Тебе не кажется?

— Не знаю… — Однажды Куяма посвятил целый вечер изучению статей журналиста, но ничего примечательного в них не обнаружил.

— Ямаока собирался выставить свою кандидатуру на выборах в мэры, разве не так?

— Что вы хотите этим сказать?

— Неужели не ясно? — вмешалась Миеко, а Дэмура из-под полуопущенных век одобрительно покосился на нее. — Должно быть, Оситани собрал о Ямаоке компрометирующий материал, который помешал бы тому занять пост мэра. Разве мог Ямаока стерпеть подобное?!

— Это всего лишь очередная гипотеза, — пытался охладить ее пыл Куяма.

— Да, — согласился Дэмура, — гипотеза. Предположим далее, что Оситани готовился писать разоблачительную статью, и тогда Ямаока велел его убрать. Можно также предположить, что он не раз прибегал к подобным средствам и ему не было нужды искать наемных убийц или самому марать руки. Достаточно было сказать кому-то из надежных людей, что его беспокоит вся эта история, ну и, разве что, добавить: хорошо, мол, если бы этот газетный писака навеки прикусил свой длинный язык. Не сомневаюсь, что надежный человек воспринял бы эти слова как приказ и мигом помчался бы его выполнять. Ну а тут кстати подвернулась такая удобная маскировка под харакири, дважды уже успешно опробованная бандитами якудза.

Версия выстраивалась стройная. Даже чересчур. Кому другому, а уж Ямаоке было парой пустяков убрать человека, если тот встал у него на пути: Не секрет, что свою мощную империю Ямаока строил, не стесняясь в выборе средств. Немало крови было пролито им за последние тридцать лет. Но…

— Но кто убил Ямаоку? — вновь задал свой вопрос Куяма.

Дэмура промолчал, и вместо него ответила Миеко, почесывая раненое плечо. Надо бы ее одернуть, да как-то неловко.

— Допустим, что Дэмура-сан прав: первые две жертвы на совести якудза, третьего человека убили по приказу Ямаоки. А Нисияма начал расследование.

Мужчины переглянулись.

— Он как-то обмолвился по этому поводу?

— Нет. Но я же говорила, что он был сам не свой. Из-за конфликта с якудза он бы не стал так нервничать.

— Значит, он заподозрил, что тут замешан Ямаока…

Куяма все более склонялся на на ее сторону, но, встав в позу скептика, пытался гнуть свое.

— Если бы все обстояло так, то Ямаока одним словом мог бы заставить Нисияму прекратить расследование. И вообще, ведь Ямаока убит. Или вы считаете, что Нисияма убил своего шефа, зная, что не может передать его в руки правосудия? — язвительным тоном поинтересовался он, однако Дэмура ответил вполне серьезно:

— Нет, я лично так не считаю. Тут уж скорее Ямаока вознамерился убрать Нисияму из боязни, как бы тот не копнул поглубже.

— Для этого не обязательно было убивать. Приказать — и дело с концом.

— Вероятно, к тому времени Нисияме удалось узнать слишком многое. Он догадался, что Ямаока готовит над ним расправу, и опередил его.

— Каким образом?

— Откуда мне знать! Зашел к нему под тем или иным предлогом — и вся недолга. — Дэмура тотчас пожалел о своих словах. Не совестно ли нести такой вздор! Нисияма мог попасть к Ямаоке лишь в том случае, если старик вызвал его, да и то, наверное, приходилось ждать в приемной, пока его соблаговолят принять. И вокруг Ямаоки всегда было множество людей: секретарь, стенографистка, телохранители…

— Помнится, я когда-то видела один старый фильм, — сказала Миеко. — Он назывался «Харакири». Там герой решает…

Ей не дали договорить.

— И я видел! — подхватил Куяма.

— Я тоже, — оказал Дэмура.

— Значит, если Нисияма каким-то намеком дал понять Ямаоке, что намерен покончить с собой, старина Перебитый Нос наверняка поверил ему и отозвал своих наемных убийц. Единственное, о чем просит старика Нисияма, — дать ему секунданта и почтить церемонию своим присутствием. Ямаока предоставляет в его распоряжение свой личный додзе. Нисияма заходит, переодевается, затем появляется сам Ямаока, но на сей раз без обычной своей свиты. Его сопровождают лишь два телохранителя: один из них взят на роль секунданта, а другой — так, на всякий случай.

— Нисияма расправился с телохранителями. Ямаоке отсек голову, затем вспорол живот. После этого переоделся, на лифте спустил тела убитых охранников в гараж, на автомобиле Ямаоки отвез их в заранее облюбованное место и вернулся в административное здание.

— Меж тем события развивались своим чередом. Бандитам якудза не понравилось, что общество «зелено-голубых» сует нос в их дела. В знак угрозы и предупреждения они подожгли пароход Наруто, решив, что он, как администратор высокого ранга, затеял самостоятельное расследование. Здесь бандиты допустили промашку… Нисияма нанес ответный удар: его люди учинили разгром в принадлежавшем якудза борделе. По всей вероятности, якудза полагали, что «зелено-голубые» не боятся лезть на рожон, поскольку чувствуют поддержку империи Ямаоки. Однако это не отпугнуло гангстеров. Взорвав катер на гонках в Иокогаме, бандиты дали понять, что готовы ввязаться в драку с кланом Ямаоки…

— Как, по-вашему, развивались события дальше?

Дэмура задумчиво почесал бровь.

— Якудза заключили соглашение с Кадзе и в знак упрочения мира пожертвовали одним из своих заправил. Спрашивается, отчего бы им заодно не сговориться и с кланом Ямаоки, — возможно, их тоже устроит смерть Аракавы. Не исключено, что заправилы империи Ямаоки вынуждены были дать гарантию, что «зелено-голубые» тоже сложат оружие, и со своей стороны тоже должны были принести кого-то в жертву.

— Нисияма… — прошептала Миеко, и глаза ее заблестели влагой. У Куямы сжалось сердце. Больше всего ему хотелось обнять, лаской утешить опечаленную девушку, но он понимал, что в присутствии Дэмуры это невозможно.

— Общество любителей катаны еще раньше сделало попытку сговориться с якудза, но их усилия застопорились из-за вас.

Дэмура утвердительно кивнул. Взгляд у него сделался пустой, ничего не выражающий.

— А вы по-прежнему разжигали вражду.

Куяма и сам не понимал, за что он обижает старика, на долю которого и без того выпало немало унижений. Что было, то прошло. В конце концов, старый сыщик всего лишь выполнял свой долг.

— Неправда, моя задача состояла в том, чтобы понаблюдать, произвести разведку. — Голос Дэмуры звучал резче обычного, и Куяма счел за лучшее оставить при себе вертевшееся на языке замечание: Дэмура инстинктивно, по укоренившейся привычке, подливал масла в огонь.

— Прежде подобные гангстерские распри никоим образом не задевали посторонних, — продолжал Дэмура. — В былые времена… эх, да что тут говорить! — Он с горечью махнул рукой. — С чего бы именно бандитам сохранить понятие о чести, когда теперь всяк и каждый норовит отыграться на посторонних! Взрывают автобусы, бары, отели, угоняют самолеты — и все потому, что там находятся ни в чем не виноватые мирные люди, которые не таскают при себе оружие и бессильны дать нужный отпор. Прежде якудза никогда не имели при себе огнестрельного оружия — только мечи, — чтобы при стычках не поранить кого-либо из посторонних. А теперь не моргнув глазом устраивают взрывы на многолюдной трибуне…

— Но Нисияма убит мечом, — проговорила Миеко. Плотно сжав губы, она краем уха прислушивалась к разговору, и по выражению ее лица было видно, что она выхватывает из слов собеседников лишь ту информацию, какая помогает работе ее мысли.

— С ним расправились не бандиты якудза, — возразил Куяма. — Убийцы хотели свалить преступление на якудза.

— Вполне допустимое предположение, — сказал Дэмура. — Его прикончили мечом не потому, что он был мастером фехтования, а для того, чтобы опытные полицейские тотчас заподозрили якудза. Хотя нет, вряд ли… — Он с сомнением покачал головой.

— Чем вам не нравится эта версия?

— Для этого Нисияма был слишком искусным мастером.

— Простите, не понимаю, — Куяма растерянно улыбнулся.

— Если его убивают мечом, так как он был искусным мастером фехтования, это означает, что его хотят унизить после смерти, показав, что его можно побороть его же собственным оружием. Это означает, что среди убийц находится человек, воспринимающий искусство Нисиямы как вызов и считающий себя ничуть не слабее в поединке на мечах Или же рассчитывающий найти в своем окружении человека, достойного противостоять Нисияме. Если же речь идет лишь о том, чтобы отвести подозрения, то ради такой уловки необходимо отыскать одного-двух фехтовальщиков суперкласса, способных одолеть мастера и двух телохранителей. По-моему, это неоправданные траты средств и усилий.

— Вот как? Но ведь вы сами говорили, что на каждого хорошего находится лучший!

— Верно. Весь вопрос в том, сколько их, этих лучших.

— К Нисияме приходили на выучку опытные фехтовальщики, — упрямым тоном произнесла Миеко. — И фильмы о нем снимали…

— Что-о?! — резко перебил ее Дэмура. — Какой еще фильм?

— Учебный.

— Что демонстрировал Нисияма?

— Поединок на мечах с четырьмя противниками.

— Кто снимал этот фильм?

— Не знаю.

Дэмура чуть слышно засмеялся. Ранний сумрак, прокравшийся в комнату, скрывал помятость пиджака и сбившийся набок галстук старого сыщика. Куяма, метнув взгляд в его сторону, увидел лишь четкий силуэт; Дэмура сидел, выпрямив спину, уверенный в себе и как бы излучающий силу. Тонкий и несгибаемый, как хороший меч. Когда же он успел так резко преобразиться? Ведь только что горбился в расслабленной позе, ссутулив спину и скрестив ноги. И чему он вдруг так обрадовался?

— Вот видите, я же говорил: рано или поздно всплывет какая-нибудь второстепенная с виду деталь, и тогда вся мозаика сложится в целостную картину.

Дэмура резко вскочил, словно упругий мяч, потянулся всем телом и поправил галстук.

— Куда это вы собрались?

— Надо кое с кем потолковать. — Он снова тихонько рассмеялся странным, недобрым смехом. — Ждите, я скоро вернусь.

Дэмура стремительно вылетел из комнаты. Молодые люди слышали, как он что-то негромко сказал жене, затем хлопнула входная дверь. Миеко уставилась на Куяму огромными, широко раскрытыми глазами.

— Куда он пошел?

— Не знаю.

Какое-то время они молча сидели в сгущающихся вечерних сумерках. Тишину нарушало лишь тиканье настенных часов.

— Не тревожься за него, — сказал наконец Куяма. — Он сумеет постоять за себя.

— На каждого хорошего находится лучший, — прозвучал укоризненный ответ. — Ты же сам столько раз это твердил. Куяма подсел к ней поближе.

— Лучшего, чем он, не сыскать. — Молодой человек привлек девушку, и Миеко склонила голову к нему на плечо. — Не беспокойся, малышка. Дэмуру никому не одолеть. — Куяма надеялся, что неуверенность, какую он испытывал в душе, не прозвучит в его голосе.

Похоже, он ехал в том же самом вагоне, что и в прошлый раз. А может, и нет, просто на этой линии во всех вагонах красные плюшевые сиденья, а у дверей прикреплен красочный плакат с рекламой масла для загара. В прошлый раз он сразу же бросился в глаза, едва только Дэмура вошел в вагон. Сейчас его охватило странное чувство возвращения в знакомую обстановку, и старик подумал: а нет ли какого особого смысла в том, что он едет туда же, что и раньше, и в том же самом вагоне, что и в прошлый раз? Может, это предвестие удачи? Впрочем, до сих пор это расследование не баловало удачей, трезво подытожил он. Удача окончательно отвернулась от него, когда Кадзе прислал к нему Куяму. Но в глубине души Дэмура чувствовал, что это не так, и нелепо обманывать самого себя. Если бы Кадзе оставил его в покое, сидел бы он сейчас дома и пялился в телевизор. «Очень тебе этого хочется?» — с пристрастием спросил он себя, и в душе вынужден был признаться, что вовсе ему этого не хочется. Какой интерес целыми днями торчать у телевизора! Дэмура получал истинное удовольствие, находясь в центре событий. Привычный гул подземки и перестук вагонных колес воспринимался как волнующий мелодический ритм. Дома он ощущал себя потерпевшим окончательный крах старым неудачником со старомодными взглядами, который, ввязавшись в дело, невольно спровоцировал трагическую цепь событий. В душе вскипал гнев на себя самого и на тех, кто взвалил на него ответственность за это. Дэмура рвался в бой, он жаждал, чтобы на смену горечи и гневу поскорее пришла та грозная сосредоточенность опытного бойца, когда перестаешь замечать окружающее и все внимание сконцентрировано на выверенной до сантиметра точности приемов, уклонений и выпадов, на выискивании жизненно важных точек, куда следует нанести сокрушающий удар.

Он рад был вырваться из тесной квартирки, рад был избавиться от Куямы и этой юной девушки. Ему надоели пустопорожние разговоры. Хотелось ощутить бодрящее дуновение холодного ветерка, хотелось спуститься в метро, слившись с густым людским потоком, молча сидеть на красном плюшевом сиденье в ряду таких же молчаливых мужчин.

Когда Дэмура пересекал сквер, все было иначе, чем в прошлый раз: не лил дождь и на скамейке не сидела плачущая девушка. Интересно, что с ней сталось? Славная девушка, она смутно напоминала Дэмуре какую-то очень давнюю знакомую: та тоже однажды так же плакала, сидя под дождем… Дэмура свернул в переулок направо, замедлил шаг и вскоре остановился у знакомой вывески «Спортивный центр красоты и здоровья, аэробика, бодибилдинг, кэндо, каратэ». На сей раз Дэмура поднялся по лестнице и направился прямиком в нужный офис. Прежде чем войти, он проверил, хорошо ли закреплена на руке защитная пластинка.

В небольшом помещении офиса находились двое мужчин. Дэмура сразу же узнал обоих. Один — субъект в фирменном тренировочном костюме, столь предупредительно встретивший его в прошлый раз. Сейчас он был облачен в рубашку с коротким рукавом, отчего грудная клетка его казалась более массивной, а волосатые руки — мускулистыми. При первой встрече его набрякшие веки, пустой, холодный взгляд, короткая, мощная шея напомнили Дэмуре ископаемую рептилию, но на этот раз субъект показался ему похожим скорее на вредное насекомое, каких принято давить ногой. Другой мужчина — молодой, с привлекательной внешностью, облаченный в темный костюм, — более всего отвечал представлению о преуспевающем менеджере. Но Дэмура знал, что это впечатление ошибочно. Он видел этого человека в зале для фехтования. Видел, когда тот, одетый в темно-синее пальто, входил в салон «Тысяча утех». Видел, как тот, скрестив руки на груди, охранял Нисияму во время общего собрания «зелено-голубых».

— Что вам угодно? — Похоже, «ископаемая рептилия» и в самом деле не узнает Дэмуру. Зато молодой человек явно узнал его и несколько растерянно поклонился.

— Видите ли, я недавно был у вас… Хотел встретиться с господином Камадой.

— И что же?

Дэмура улыбнулся и подошел ближе.

— Вероятно, вы меня не узнаете. — Еще шаг к столу. — Меня интересует, кто снимал учебный фильм о Нисияме, вы или кто-то другой?

— А вам что за дело? Кто вы такой?

Мужчина вскочил из-за стола и встал напротив Дэмуры. Прекрасно, именно этих нескольких сантиметров старому каратисту и не хватало! Дэмура нанес удар в поддых — короткий, стремительный, кулак поставлен вертикально. Противник оказался сильным; твердые, упругие мускулы, точно панцирем, защищали его живот. Однако и Дэмура вложил в удар всю силу, ему удалось частично пробить защитный панцирь. Мужчина, правда, не рухнул наземь, но накренился вперед, судорожно хватая ртом воздух. Серьезного противника Дэмура никогда бы не стал бить в поддых. Отдернув правую руку, Дэмура тотчас проделал левой широкое, сметающее движение и подавил в зародыше ответный удар «рептилии». Сбил траекторию взметнувшейся в замахе руки противника, и правый кулак его снова пошел в ход. На сей раз это был длинный, прямой удар, устремленный к цели, подобно экспрессу, летящему через тоннель. Панцирь был пробит. Мужчина сложился пополам, затем медленно опустился на колени и ткнулся лицом в пол — точь-в-точь мусульманин, взывающий о помощи к Аллаху.

Дэмура неторопливо обернулся. Молодой человек застыл недвижно, карауля каждое движение старого сыщика. Рук его не было видно, их скрывало переброшенное через спинку кресла темно-синее пальто.

— Вы были другом Нисиямы? — поинтересовался Дэмура.

— Я был его учеником. Нисияма-сан — мой наставник.

Давно не слыхал Дэмура, чтобы это слово произносили с таким уважением. Наставник… все равно что отец. Молодой человек не сказал «мой тренер» или «мой учитель». Наставник — это человек, отдающий другому частицу самого себя. Человек, которому ты обязан жизнью. Не напрасно в старину ученики приносили мастеру еду, служили ему во всем, а в случае необходимости защищали его с тыла в поединке.

— Что вам известно об этом учебном фильме?

— Почему вы об этом спрашиваете?

Поверженный противник застонал и сделал осторожную попытку выпрямиться. Дэмура не ответил на вопрос молодого человека.

— Он снимал этот фильм. — Молодой фехтовальщик указал на корчившегося на полу человека.

— Я был одним из нападающих.

— По чьему заказу снимался фильм?

— Не знаю, но думаю, для додзе. Разговор шел о том, что хорошо бы зафискировать на пленке мастерскую технику сражения на мечах, тогда и начинающим было бы на чем поучиться. Пусть, мол, постигают красоту истинного кэндо и вдохновляются примером.

— А кто руководил вами, кто указывал, что именно вы должны делать?

— Никто. Мы вчетвером нападали, а мастер защищался.

Дэмура вспомнил, как искусно владеет мечом его собеседник, и с растущим уважением подумал о Нисияме.

— Он одерживал над вами победу?

— С легкостью. — Ответ сопровождался застенчивой улыбкой.

Лежащий на полу мужчина шевельнулся. Реакция его оказалась быстрее, чем можно было предположить; похоже, он и правда состоял в родстве с ящерицами. Не поднимаясь в рост, он с колена бросился на Дэмуру и обхватил его за ноги, намереваясь свалить на пол. Масса весом в девяносто килограммов сработала с силой торпеды. Расчет противника был верен: Дэмура стоял вполоборота, внимание его было отвлечено, и у него не оставалось времени вскинуть колено к лицу нападавшего. Дэмура спохватился лишь в тот момент, когда лысая голова коснулась его ног, а железные руки пошли на обхват. Правда, отреагировал он с молниеносной быстротой: переместил центр тяжести на левую ногу и принял позу наездника. Сколько раз проделывал он этот прием за последние пятьдесят лет — десятки, сотни тысяч раз? Кто их сочтет?! Но факт остается фактом: навык тысяч и тысяч многолетних и каждодневных тренировок сейчас воплотился в одно-единственное и необходимое движение. Именно сейчас сказался опыт десятилетий, когда Дэмура в замедленном темпе отрабатывал этот прием перед зеркалом, сантиметр за сантиметром прослеживая перемещение центра тяжести, поворот бедра, ритм дыхания, положение колен. Когда проделывал этот прием быстро, быстрее, еще быстрей. Когда стоял в засаде в темной комнате, ожидая малейшего шороха за дверью, чтобы встретить противника во всеоружии… В этом навыке слились воедино долгие минуты, выстраданные в низкой стойке, когда в детстве он с дрожащими от напряжения мускулами, кусая губы, твердил себе, что должен выдержать, и впоследствии, когда готовился к экзаменам на должность сыскного инспектора. Дэмура клал на низенький столик книгу, и, если он плохо различал мелкий шрифт, значит, стойка получилась недостаточно низкой.

Мужчина намеревался сбить с ног, опрокинуть Дэмуру, а вместо этого как бы перевел его в низкую стойку, при которой невозможно было сдвинуть противника с места. Низкая стойка получилась по всем правилам: бедра в положении почти горизонтальном; спина прямая, мышцы живота после выдоха напряжены, стопы поставлены на ребро. Дэмура ощутил толчок, почувствовал, как летит, а затем вдруг замер как вкопанный: тело приняло идеальную стойку. Выставив перед собой правую руку, он описал ею полукруг, а затем ударил локтем вертикально вниз — словно выполнял дыхательное упражнение. Тиски, сжимавшие его туловище, расслабились. Мужчина головой сполз вдоль бедра Дэмуры и растянулся на полу.

Молодой человек по-прежнему стоял не двигаясь. Лишь взгляд его изменился. Теперь он видел в Дэмуре не хилого старика, а опасного противника, и Это придавало особый смысл каждому его слову, каждому движению.

Дэмура выпрямился. На поверженного противника он даже не взглянул.

— Вам знакомы те два фехтовальщика, что находились с Нисиямой в момент его гибели?

— Нет. Я как раз за этим и пришел, чтобы выяснить у него. Я находился здесь на тренировке, когда мастера убили. — В силу своей молодости юноша еще не научился сдерживать страсти. — Проделывал какие-то дурацкие упражнения, лупил бамбуковым мечом начинающих бездарей, а тем временем мастеру была нужна моя помощь…

— Вы ведь не знали этого, — успокаивающим тоном произнес Дэмура.

— Не понимаю! Ведь мастеру было известно, что я нахожусь здесь. Если он почувствовал опасность, отчего не позвал меня? Почему обратился за помощью к каким-то чужакам? — Молодой человек не рассчитывал на ответ и не ждал его. — Мне подумалось, вдруг он звонил сюда, а мне не передали.

— За этим вы и пришли сюда?

— Да.

— Вы знаете этого типа?

Взгляды обоих были устремлены на неподвижно лежащее тело.

— Только в лицо. Обычно он принимал членские взносы.

Дэмура вздохнул.

— Тогда, может, подсобите мне…

Молодой человек направился было к поверженному субъекту.

— Вызвать врача?

— Зачем? Он и так очухается. А до тех пор мне хотелось бы тут слегка покопаться. Уж очень хочется посмотреть эту пресловутую видеозапись.

Новоявленные союзники «покопались» в офисе. Заперли дверь на ключ и, не поднимая шума, основательно все переворошили. Обнаружили аккуратно ведущиеся приходно-расходные книги, тщательно зарегистрированную деловую переписку, макет нового проспекта. Но ни видеомагнитофона, ни кассеты не нашли.

— Здесь даже и телевизора-то нет, — проворчал Дэмура. Подойдя к распростертому на полу субъекту, он наклонился и приподнял ему веко.

— Не слишком сильно вы его стукнули? — поинтересовался молодой человек.

— Удар никогда не бывает слишком сильным, — огрызнулся Дэмура. — Просто одни держат его лучше, другие хуже.

— А он?

— Ничего ему не сделается. — В голосе Дэмуры чувствовалось облегчение. Действительно, не стоило с такой силой бить его локтем по темени. — Вы хорошо ориентируетесь в этом здании?

Молодой человек пожал плечами.

— Не очень. Я ведь бываю только в зале для фехтования и в купальне. — Он улыбнулся. — А иногда заглядываю в зал, где занимаются аэробикой.

Дэмура видел рекламный плакат со стройными красотками и вполне понимал молодого человека.

— Камада и его «любители катаны» тоже здесь тренируются?

— Да, иногда заходят. Но у них свой додзе. Они ведь занимаются не только фехтованием на мечах, но и стрельбой и самообороной без оружия.

— Где?

— Не знаю точно. Где-то в этом здании.

Дэмура припомнил задний вход и вежливого, но крутой закваски парня у подъезда. Уж слишком самоуверенно тот держался, слишком быстро отвердел его голос и зазвучала в нем невысказанная угроза. Дэмура направился к двери.

— Рад был с вами встретиться.

— Обождите! — воскликнул молодой человек и тотчас с опаской покосился на запертую дверь. Однако никто не сделал попытки войти. Дэмура повернул ключ и отпер дверь. Молодой человек шагнул к нему. — Я пойду с вами.

— Спасибо, не стоит. Я и один управлюсь.

— Охотно верю, но…

— По-моему, лучше вам остаться в стороне.

— Я неплохо владею мечом, и если вы подозреваете эту компанию…

Дэмура пригладил свои редеющие, с проседью, волосы. Что сказать этому парню? Что он не желает впутывать его в неблаговидную историю? Но ведь малый руководил нападением на салон «Тысяча утех» и по уши увяз в противозаконных действиях. Сказать, что дело может принять опасный оборот? Но он помнил, как уверенно и с какой изобретательностью фехтовал мечом молодой человек. А может, признаться по правде, что он, Дэмура, предпочел бы действовать в одиночку? Если он не обнаружит улик, то не будет и свидетелей его неудачи, а если найдет таковые, то все лавры достанутся ему одному. Похоже, на старости лет в нем проснулось честолюбие. Прежде у него никогда не возникало ощущения, будто он должен что-то доказывать и как-то утверждаться. Но главным образом ему хотелось быть одному на тот случай, если он обнаружит улики и дело дойдет до схватки. Причина такого желания была непонятна ему самому. Он никогда не лез в герои. Всегда старался быть прикрытым с тыла, охотно уступал другим пальму первенства, если полиция готовила внезапный захват преступника. Да и сейчас можно бы вызвать Куяму или хоть всю следственную группу, но ему казалось, лучше идти одному.

— Нисияма был моим мастером.

Дэмура вздохнул.

— Ну что ж, идемте.

Переход в другое крыло здания оказался на третьем этаже; стены сплошь увешаны огромными зеркалами и фотографиями мускулистых гигантов, вдоль стен расставлены тренажеры, разложены гири, гантели. Миновав переход, Дэмура и его спутник очутились в небольшом коридорчике. «Пожарная лестница» — указывали тускло светящиеся стрелки в сторону железной дверцы слева. Чуть дальше, в конце коридора, виднелась еще одна дверь — без надписи. Дэмура нажал на ручку и негромко выругался: дверь была заперта. Слесарному делу он никогда не обучался и не имел набора ключей и отмычек. Если возникала необходимость проникнуть через запертую дверь, сыщик вышибал ее ногой. Но на сей раз этот простой способ был неприменим. Массивная металлическая дверь была укреплена стальной рамой, а замок, судя по всему, дополняли прочные засовы.

— В офисе наверняка есть ключ, — сказал молодой человек.

— Туда нам лучше лишний раз не соваться, — недовольно буркнул Дэмура.

— Попробуем проникнуть с улицы, через задний вход.

Дэмуру отнюдь не радовала такая перспектива… Он прекрасно понимал, что миновать строгого охранника — задача не из легких.

— Вы же полицейский, — с надеждой произнес молодой человек; Дэмура не ответил, раздосадованный, что его все время отвлекают, не дают сосредоточиться. — По вашему мнению, мастера убили люди Камады?

Они снова продефилировали вдоль увешанных зеркалами стен. Дэмура глянул на свое отражение, и губы его Невольно скривились в усмешке. Вот уж не подумал бы, что со стороны — старик стариком: лицо все в морщинах, волосы поредели. Спутник его на этом фоне выглядел этаким матерым хищником — молодым, прекрасным, непредсказуемо опасным. И не слишком умным, мысленно добавил Дэмура.

— Думаете, видеозапись имеет какое-то отношение к убийству?

Очутившись в лифте, оба старались избегать взглядов друг друга.

— Вам доводилось видеть, как фехтуют на мечах люди Камады?

— Я сам фехтовал с ними.

— Ну, и как вы их оцениваете?

На лице молодого человека появилась знакомая пренебрежительная усмешка. Поинтересуйся у любого мастера его мнением насчет соседнего додзе и увидишь такую же усмешку.

— Неплохо.

— Под силу им было одолеть Нисияму, скажем, вчетвером?

Молодой человек рассмеялся каким-то ненатуральным смехом.

— А если они по видеозаписи изучили все приемы и трюки Нисиямы в поединке с четырьмя противниками?

Ответа Дэмура так и не дождался. Тем временем они вышли на улицу, миновали магазин запасных частей и свернули за угол направо. Подъездная дорожка для автомобилей была открыта, охранник в ярко освещенной стеклянной будке вскочил с места при их приближении и приветственно кивнул; молодой спутник Дэмуры улыбнулся в ответ.

— Давненько не виделись.

— Я на службе… — Тем самым охранник дал понять, что ему недосуг переливать из пустого в порожнее и что он не позволит посторонним околачиваться здесь.

Дверь со стороны внутреннего перехода заперта. Охранник явно колебался, не зная, как поступить.

— Господин Камада ждет нас.

— Он еще не приходил.

Дэмура посмотрел на часы.

— Мы явились десятью минутами раньше, чем было условлено.

Охранник отступил в сторону, пропуская их.

Дэмура и его спутник прошли вдоль выложенного кафелем коридора, поднялись по винтовой металлической лестнице, упиравшейся в дверцу с настолько низкой притолокой, что даже Дэмуре при его невысоком росте пришлось пригнуться. Они очутились в небольшом помещении, выполнявшем роль кафетерия: стойка бара, полки с напитками, маленькие, но удобные стулья, столики, газеты-журналы, телевизор. В кафе сидели четверо посетителей, некрасивая женщина средних лет изнывала от скуки за стойкой бара. При появлении новых лиц взгляды присутствующих обратились на вошедших. Двое раскланялись со спутником Дэмуры. Молодой человек знал дорогу. Они вышли через другую дверь — застекленную, обычного размера — и свернули налево.

— Здесь находятся раздевалки, — пояснил молодой человек. — А вон там — додзе. Поменьше нашего, но хорошо оборудован.

Дэмура заглянул внутрь и увидел вытянутый в длину зал с раздвижной перегородкой в конце, расписанной картинами боевых сражений. Сняв обувь, мужчины поклонились у порога и вошли. Лампы включать не стали, падающий из коридора свет позволял ориентироваться вполне свободно. Пол был устлан татами, одну из стен во всю ее длину покрывало зеркало, вдоль противоположной стены выстроились в ряд макивары, мешки с песком.

— Здесь занимаются и кэндо, и каратэ, и дзюдо?

— Да, они совершенствуются в разных видах боевых искусств.

Дэмура покачал головой. Что ж, может, эти мастера-универсалы и правы, но он со своей стороны радовался, что сумел освоить хотя бы один из видов ближнего боя.

Отодвинув седзи — раздвижную перегородку, непрошенные гости прошли в дальнюю часть зала. Несмотря на округленную форму, эта часть помещения также была устлана циновками. Посередине маленький лакированный столик и подушки для сидения, по одну сторону — на небольшом возвышении — набор мечей, по другую — белый телевизор на ножках, а на полу — видеомагнитофон.

— Куда это он вдруг сорвался? — допытывалась Миеко.

— Не знаю, — искренне ответил Куяма, стараясь подавить нервозность. Девушка плотнее втиснулась головой в ложбинку между плечом и шеей Куямы, словно пытаясь спрятаться от треволнений и опасностей жизни. Куяма молчал, боясь шевельнуться. Именно об этом он и мечтал, ведь это куда большая победа, чем просто затащить девицу в постель. Но он не в силах был по-настоящему радоваться этой нежной преданности, не в силах расслабиться и внимать лишь тихим шорохам, доносящимся из кухни, наслаждаться теплом приникшего к нему девичьего тела и не думать ни о чем на свете…

— О чем ты задумался? — донесся тихий голос Миеко.

— Я думаю о Дэмуре, — признался Куяма.

— Перед его уходом я упомянула про учебный фильм.

— Тогда, значит, он пошел в тренировочный зал.

Девушка высвободилась из его объятий. Непослушная прядка упала на лоб, но Миеко даже не заметила этого.

— А если с Нисиямой расправились люди Камады?

Куяма потянулся было к ней, но девушка упрямо отстранила его руку.

— Ты что, не понимаешь? Дэмура пошел туда один, и если они убили Нисияму, то могут убить и его.

Куяма поперхнулся от волнения. Носовым платком вытер рот. Что ему ответить девушке? Он видел Дэмуру в деле. Зрелище было чудовищно страшным. Дэмура показался ему неодолимым, и Куяму поразили жестокость и молниеносная быстрота, с какими тот расправлялся со своими противниками. И все же сейчас на душе у него было тревожно. С течением времени облик воинственного и несокрушимого Дэмуры поблек в памяти, уступив место реальной фигуре щуплого на вид, седенького старика, которого он, Куяма, вырвал из привычной домашней обстановки. Он полюбил Дэмуру и сейчас беспокоился за него. Пожалуй, стоило бы поднять по тревоге следственную группу или хотя бы предупредить людей Ягучи, дежуривших на посту перед домом.

— Должны же мы хоть как-то помочь! — Щеки девушки горели от волнения.

— Нет! — решительно возразил Куяма.

— Но как же…

— Так лучше. Вот увидишь! — Молодой сыщик очень надеялся, что его предсказание сбудется. Расследование преступления, активная борьба воскресили прежнего Дэмуру, и он, как в былые времена, отправился в одиночку, чтобы отыскать убийцу и поквитаться с ним. Если сейчас в помощь Дэмуре запустить в ход мощную полицейскую машину, домой вернется жалкий старик, которого использовали без остатка и за ненадобностью отшвырнули прочь. Но он непременно вернется!… Куяма напрягся, готовый вскочить и бежать, но вовремя совладал с собой. Даже если Дэмура не вернется, он сам избрал свою участь.

Дэмура вынул кассету из видеомагнитофона и спрятал в карман. Ему было вполне достаточно увиденного. Четверо нападающих судорожно ищут брешь в обороне, взволнованно подкарауливают подходящий момент, чтобы броситься в атаку, а в центре группы — спокойный, неподвижный, исполненный взрывной силы мастер, виртуозно выполняющий свой коронный прием: прямой выпад, плавно переходящий в удар по противнику сзади. Дэмура не знал, сочтет ли суд эту кассету уликой, но для него она была прямым доказательством преступления. Он направился было к двери, но замер, увидев, как у порога шевельнулась какая-то тень. А в следующее мгновение весь дверной проем заполнила собой мощная фигура Камады.

Сейчас Камада показался старому сыщику выше ростом и массивнее, чем в прошлый раз, когда Дэмура видел его в Ямаока Билдинг. Неизменной оставалась лишь улыбка Будды, игравшая у него на губах.

— Ну, что скажете? Прекрасный был фехтовальщик, не правда ли?

— И все же его убили.

— Как говорится, поднявший меч от меча и погибнет… Извольте вернуть кассету.

Дэмура медленно поднял руки, поправляя галстук.

— Кассета очень интересная. Однако самое любопытное, пожалуй, что обнаружена она в вашем додзе. И двое ваших людей были найдены мертвыми возле тела убитого Нисиямы. Похоже, они намеревались не защищать его, а напротив: атаковать. Видеозапись проштудировали заранее и хорошенько подготовились к поединку, а точнее, к убийству. И все же одолеть его оказалось нелегко. Двое поплатились жизнью…

Улыбка медленно сползла с лица Камады, лишь слабая тень ее осталась где-то в уголках рта. Но взгляд был холодный, жестокий.

— Мы живем в правовом государстве. Все ваши домыслы нуждаются в подтверждении. Верните кассету, и сможете беспрепятственно удалиться.

— Значит, это его рук дело? Его люди прикончили мастера?! — Голос молодого человека набирал высоту, сорвавшись на истерический крик.

Парень выдал себя с головой, заранее предупредил врага, что собирается напасть. И когда, выхватив из-под пальто короткий меч, он метнулся вперед, намереваясь поразить противника рассекающим косым ударом, Камада лишь отступил назад. Отступил не намного — ровно настолько, чтобы клинок просвистел в нескольких сантиметрах от его лица. После чего нанес удар сам. Длинным мечом. Удар Камады тоже был косым и пришелся противнику в правое плечо, возле самой шеи. Прежде чем Дэмура успел вмешаться, все было кончено.

Дэмуру охватила бессильная ярость. Вот ведь не предугадал, что может произойти. Казалось, он все на свете знает о единоборстве, но нет, его обхитрили самым простым, примитивным трюком и как барана зарезали у него на глазах человека, которого он должен был защитить. Камада выглядел безоружным, и, ведя с ним разговор, оба забыли, что он стоит в дверях. Сделав шаг назад, Камада выхватил заранее приготовленный меч и тотчас взмахнул им. Разницы в длине мечей оказалось достаточно для нанесения точного удара.

Камада стоял слишком далеко и был слишком проворен. Пока Дэмура делал шаг, он успел отдернуть меч назад, на втором шагу нанес удар, а на третьем должен был сразить Дэмуру. Удар был классический — прямой, сверху вниз — и нанесен без каких-либо предосторожностей — ведь противник был безоружен. Дэмура приемом «нагаси» вывернул бедро и, когда клинок пролетел в сантиметре от него, нанес ответный удар. Однако кулак Дэмуры отскочил от плотного, упругого клубка мышц, подобно панцирю, защищавшего тело противника. Камада, словно бы и не ощутив толчка, рубанул мечом сбоку. У Дэмуры не было времени отступить и не было возможности уклониться, удар настигал его на уровне груди. В последнюю секунду он успел выставить правую руку щитком наружу. С грохотом обрушился меч на защитную пластинку, однако сталь особой закалки выдержала удар. Камада не пожалел усилий, и Дэмуре пришлось до предела напрячь все мускулы, чтобы устоять на ногах.

Камада не дал ему опомниться. Разумеется, он почувствовал, что рука Дэмуры чем-то защищена, но не пожелал считаться с этим, а может, не успел вовремя свернуть комбинацию. Он вновь рубанул сверху, но по сравнению с этим ударом два предыдущих сошли бы за дружеское похлопывание. На сей раз у Дэмуры не было никакой возможности применить «нагаси» и не оставалось времени пустить в ход ноги; впрочем, при мощном телосложении противника подобные контрмеры вряд ли возымели бы эффект: плотные клубки мышц надежно защищали корпус. От удара в пах Камаду заслоняла удачная позиция ног, а шея и подбородок выпрямившегося во весь рост гиганта находились в недосягаемости от щуплого, низкорослого Дэмуры. Секунда — и он всей громадой тела навис над стариком, заполнил собой все поле зрения, заслонил весь мир. Дэмура видел лишь огромную плешивую голову и язвительную усмешку в уголках губ. Занесенного меча он не видел, но чувствовал, что клинок вот-вот обрушится на него, и знал, что удар такой сокрушительной силы ему не отбить одной рукой.

Вскинув обе руки, Дэмура скрестил их перед собой и одновременно расслабил бедра, слегка расставил ноги, приняв более устойчивую позу. Удар пришелся в щель между защищенных стальными пластинами рук, и Дэмура не раздумывал, повинуясь многолетнему навыку упорных тренировок и борьбы. Не разводя рук, он сделал ими резкий рывок в сторону и вниз и правой рукой пригнул меч противника. Затем — шаг вперед, перенес тяжесть на правую ногу и удар правой же рукой. Будучи опытным бойцом, Камада понимал, что на такой близкой дистанции парировать его невозможно. Если откинуть голову назад или повернуть вбок, удар придется в шею. Поэтому, нагнув голову, он прижал подбородок к груди. Дэмура в последний миг успел изменить постав кисти. Поначалу он намеревался ударить костяшками пальцев, но теперь переместил центр удара на ладонь, вернее, нижнюю ее часть, за долгие годы тренировок ставшую тверже камня. Ладонь впечаталась в подбородок противника снизу, под острым углом. Мощные шейные мускулы удержали голову Камады, не дали ей запрокинуться, однако в глазах у негр потемнело. Сколько секунд тем самым выиграл Дэмура, он выяснять не стал, ему хватило и одной-единственной. Не отнимая руки от подбородка противника, он с силой толкнул. Мускулы, встретившие мощный удар предельным напряжением, сейчас расслабились, и голова Камады запрокинулась назад. Дэмура ударил ребром ладони. Чтобы положить конец поединку, достаточно было угодить несколькими сантиметрами выше или ниже. Но Дэмура метил в кадык.