Однажды поздно вечером мне позвонил знакомый по имени Витёк и сообщил, что есть очень срочное и серьёзное дело. Я машинально прикурил сигарету. В долг не даю, никуда сейчас не поеду, знакомить его ни с кем не хочу, да и вообще сейчас не до него. Дело в том, что на завтра у меня была замечательная халтура: впервые пригласили очень богатые люди, выдали весьма приличный гонорар (не торгуясь и, что самое замечательное, вперёд); то есть мне выпала такая уникальная возможность, упускать которую я был не намерен! Ведь если понравлюсь и зацеплюсь, сразу выйду на новый уровень, где и жратва слаще, и проститутки дороже. А Витёк… из десятка его звонков только один заканчивается чем-то серьёзным, да и то не очень прибыльным. Впрочем, жизнь меня научила, что и таких персонажей не стоит сбрасывать со счетов: мало ли что.

— Ну?

— Могу устроить тебе такие гастроли, корешина, что ты просто очумеешь! — в карьер по делу погнал Витёк. — Денег немерено! Пятьдесят процентов мои. Поверь, сынок, оно того стоит.

— Пятьдесят процентов?! Не мало? Почему не восемьдесят? Или законных десяти (как всегда дают посредникам) от этого «немерено» на бизнес-ланч не хватает?

— Да подожди ты, слушай. Тебя приглашает к себе король Нубии, чтобы ты выступил в его дворце. Ну, как?

— А… Нубии? — подыграл я. — Это, по-моему, в Эстонии… Или нет, где-то на Северном полюсе. Хочу, но, к сожалению, не могу. Там жарко сейчас, да и у меня годовой эксклюзивный контракт с другим королем. Так что никак.

— Я на полном серьёзе! Это где-то в Африке. Король этой самой Нубии учился у нас в университете Патриса Лумумбы в одной группе с французским коммунистом Хасаном. Ты его не знаешь, но это неважно. Хасан недавно у него по делам был, а на обратном пути на пару дней в России завис, чтобы тебя через меня найти. В общем, этот Нубийский кинг ещё со студенческих времен анекдоты коллекционирует. Он о тебе наслышан и поэтому страшно хочет, чтобы ты к нему приехал. Гонорар обещает — сказочный!

Я, конечно, сразу не поверил, но вида не подал, решил дослушать сказку до конца. Не каждый день мне такую фигню рассказывают. Обычно всё как-то прозаичнее — скромненько, а тут смело, с размахом, по-голливудски. Даже интересно стало в какой-то момент. Вскоре выяснилось, что приглашение передал сам король через Хасана на словах, и никакого официального письма нет. Предоплаты, естественно, тоже (королю, типа, все верят на слово), и вообще приехать надо самому и за свой счет. Я живо представил себе картинку: Африка, жара, голые люди — и тут Трахтенберг в чёрном фраке и с саквояжем для денег: «Здрасссьте, это я. Как тут к королю пройти? Мне, видите ли, трансфер, в смысле почётный эскорт, до дворца надо, и чтобы золотом мне всё компенсировали…»

— Я бы оплатил тебе билет, как твой продюсер, но с деньгами у меня сейчас туго. Большой проект раскручиваю с Первым каналом, — продолжал Витёк. — Купишь сам, а потом вычтешь из моей доли…

Мой интерес пропал окончательно.

— Ладно. В общем, согласен, — подытожил разговор я. — Устраивай всё и звони. Кстати, пожалуй, отдам тебе двадцать процентов, учитывая международность гастролей и их важность в деле мира и сотрудничества для развивающихся стран Центральной и Северо-Западной Африки и южной оконечности Латинской Америки.

Я положил трубку и практически сразу завалился спать: «А всё-таки было бы здорово, если бы оно оказалось правдой, — думал я, засыпая. — Ну знает же меня весь Питер, так почему не могут знать в Нубии. Хотя, что это за страна такая, даже не слышал ни разу», — мысли путались. Я то мечтал об Африке, то возвращался к завтрашней, такой важной для меня халтуре. «Зажечь» бы клиентов так, чтобы они без меня уже ни одной пьянки не мыслили!.. И одевали бы меня… И кормили бы… И счет бы мне в банке открыли… бы…

Этой ночью снились дворцы и пальмы, среди которых почему-то находился мой завтрашний заказчик, он же именинник. И во сне моем он был чёрный, огромный и страшный, как горилла, которая «идёт и крокодила ведёт». Он хохотал до слез, полуголый живот его трясся от смеха и разрастался всё больше. А я становился всё меньше и прыгал перед ним, как мандавошка, и всё травил и травил анекдоты: «А ещё я про негров много знаю!» — орал я во сне. И вспоминал самые похабные и самые-пресамые расистские. Вспомнил, кстати, то есть совсем некстати, что «очень сложно искать негра в тёмной комнате, особенно если у него выколоты глаза и выбиты зубы». После чего странный именинник перестал смеяться, а я понял, что мне сейчас выбьют и зубы, и глаза, и даже, может быть, если, конечно, не повезет, вышибут мозги!..

Но, к счастью, в этот момент я проснулся… Н-да, подсознание иногда выдает такие кошмары: даже во сне стрёмно, что ляпну лишнее. Наступлю кому-то на больную мозоль, коих не счесть; и неверная жена, и национальность, и алкоголизм, и нестояк, и понос, и золотуха и т. д. Так однажды я прочел со сцены старую частушку «Лучше нет влагалища, чем очко товарища…» Какой-то пьяный тип из зала тут же заорал: «И много у тебя таких товарищей?»

— Нет! — с ходу брякнул я. — А у тебя?

И в меня полетел граненый стакан. Если бы я не увернулся, может, ходил бы теперь с одним глазом и половиной черепа. Так что с тех пор фильтрую каждое слово и весь базар целиком: сначала присматриваюсь к публике, начинаю аккуратно, в незнакомых компаниях даже и не пью. Вот и сегодня не собираюсь. Говорят, там будут такие люди, что мне лучше даже и не знать, кто они.

***

Вечер прошёл великолепно. Бить меня, похоже, не собирались, да и граненых стаканов, сказать по правде, здесь тоже не наблюдалось. Народ врубался во всё. И я до сих пор уверен, что это были мои самые благодарные слушатели.

Правда, закончив программу, я внезапно ощутил непреодолимое желание пропустить рюмашку-другую. В этот самый момент передо мной возникло грузное и пьяное тело виновника торжества.

— Молодец! Спасибо тебе, — сказал он, подкрепив комплимент стобаксовой купюрой. — Было круто! Особенно Николаича хорошо отстебал. Всем жутко понравилось. Его «племянница» чуть устрицей с хохоту не подавилась. Я так просто рыдал. Слушай, а ты как, насчёт задержаться немного и, так сказать, присоединиться к нашему празднику? Уважь народ. Ну, а я со своей стороны поддержу эту инициативу денежной премией за сверхурочные, как говорится.

— Да чего-то я забодался сегодня, — неуверенно начал я.

— Во, погуляй, отдохни… Рюмку гостю! — радостно закричал он на весь зал.

Народ загудел, зашевелился и быстро организовал мне место во главе стола прямо рядом с именинником. Суетясь, пьяные гости накладывали мне в тарелку именинника недоеденные стейки и обглоданных фазанов.

Я, как и положено, начал с тоста: «За то, чтобы коньяк, который мы пьём, был старше девушек, с которыми спим». И опрокинул вовнутрь стопку, в которую алконавты наплескали от души всего, что попало под руку. Выпил — душа запела. Компания подобралась на удивление славная. Много и в тему шутили, кидались шашлыками, раскрашивали чёрной икрой голых стриптизёрок, весело дрались… Короче — радовались жизни. Я был, естественно, в центре внимания и чувствовал себя с каждым тостом всё лучше и лучше.

— Никогда не пейте безалкогольное пиво, так как это первый шаг к резиновой женщине. Так же, как и секс с негритянкой — первый шаг к зоофилии! — поднял я очередной тост.

Зал заржал.

— Рома, а ты когда-нибудь спал с негритянкой? — заорал кто-то из зала.

И тут чёрт меня за язык дёрнул:

— Да что там с одной негритянкой?! У меня их скоро будут сотни. На днях, — говорю. — Сам король Нубии к себе в гости пригласил. Дворцы, яхты, бабы… всё такое…

— В Нубию? А где это? — заинтересовался сосед, сидевший справа.

— В Африке где-то.

— Во, самое время на солнышко, — дружно поддержал стол. — Когда собираешься?

— Да эти короли… они же далеки от народа. Приезжай, типа, и всё. А где это, как я туда доберусь, похоже, не королевское дело.

— И что, лимузин не прислал? — язвительно хмыкнула модель, блондинка Ксения, ещё пару минут назад казавшаяся мне вполне привлекательной.

— Нет, зато спросил, не знаю ли я, почему у манекенщиц на одну извилину больше, чем у лошади?

Лицо Ксении по-лошадиному вытянулось: «Ну?»

— Чтобы не срали на подиуме.

— Подожди-ка, — не успокаивался сосед, наливая. — Так, какие проблемы-то? Сейчас всё организуем. Раз король приглашает, не надо уважаемым людям отказывать. Связи могут пригодиться. Вернешься, сразу нам звони, расскажешь, как там? Номер своего паспорта знаешь?

Он достал из кармана телефон и вышел из-за стола. Дальше всё происходило прямо как в кино. Сосед вернулся и громко сообщил радостную весть: «Билет сейчас привезут!»

— Молодец, Иван Израилевич! — поддержал его хозяин стола. — Сказано — сделано. По нашему, по-татарски.

— Хорош стебаться! Я же тебе говорил, я не татарин. Я хохол.

В этот момент мне, конечно, надо было что-то предпринять: как-нибудь отшутиться, выкрутиться, словом, как-то остановить необратимый процесс. Но, во-первых, я до конца не верил в происходящее. А во-вторых, разномастный алкоголь, обильно впитавшийся в мозг, коварно и резко изменил мое чувство реальности. Я свято верил во все, что говорил, и на самом деле ощущал себя, как минимум, нубийским принцем. Где-то внутри, конечно, что-то чуть-чуть свербело, но сопротивляться происходящему просто не было сил. «Да будь что будет», — по-буддистски решил я и включил автопилот. Кроме того, времена олигархов только-только наступали, и честные граждане ещё верили, что, подвыпив, можно перепутать лишь Москву с Питером (читай Ленинградом). Вот я и расслабился. Всё дальнейшее происходило как в тумане и как будто не со мной. Коньяк не задерживался в рюмке, запивали водкой, папиросы прикуривались одна от другой, и я уже не обращал внимания, что в них забито.

Вскоре привезли билет, и его сразу же оплатил хозяин вечеринки обещанными сверхурочными. «Ну, раз такое дело…» — вздохнул он, доставая пачку денег и отсчитывая нужную сумму. Это значительно прибавило ажиотажа, особенно когда выяснилось, что улетаю я прямо этим утром, причем рано. Все были очень рады и большинством голосов решили проводить меня прямо в аэропорт почетным пьяным эскортом.

Затем мы ещё много пили за отъезд, за Нубию, за «своего парня» короля…