ГЛАВА 28
Звук телевизора был приглушен, но он не интересовал никого из семьи Гавличек. Лори и Мартин не отрывали глаз от Томаша, внимательно слушавшего голос в телефонной трубке. Маленькая Аленка лежала на полу на животе и пыталась продемонстрировать только что освоенное искусство ползания.
– Да… да… Конечно… Нет проблем, – говорил Томаш. – Он обещал мне, – добавил он после продолжительной паузы и засмеялся. – Хорошо. Только для вас. Я уверен, он подпишет контракт… Великолепно! Увидимся в понедельник. – Он положил трубку, подпрыгнул и издал победный вопль.
– Что? Что? – заволновалась Лори.
– Сделка? – спросил Мартин.
– Сделка.
Не поняв суматохи, Аленка начала хныкать. Лори схватила ее на руки и легонько подбросила. – Я не верю! О Господи, как хорошо! Тихо, моя сладенькая, все в порядке. Твой папа будет снимать кино.
– Что происходит? Что-нибудь с ребенком? – вбежала испуганная экономка Кенди, тревожно оглядывающая комнату.
– Все в порядке, – сказал Томаш и, подхватив Кенди, принялся танцевать польку, напевая какую-то чешскую народную мелодию.
– Мы просто напугали ее, – объяснила Лори, поглаживая ребенка.
– Папа получил «добро» на съемку фильма, – сказал Мартин.
Томаш вконец замучил Кенди, которая смеясь и задыхаясь, вернулась на кухню, чтобы перевести дух.
– Что он сказал? – спросила Лори, садясь на стул с ребенком. «Он» – это Спенсер Росс, глава независимой кинокомпании.
– Им всем понравился сценарий, состав актеров и я. Первого сентября мы начинаем снимать.
– И?..
– Нужно внести кое-какие изменения в сценарий. И все. Добавить огонька.
– Бет сделает это?
Томаш кивнул.
– Неплохо, – сказала Лори облегченно, улыбка осветила ее милое лицо. Чего еще ей хотеть?
– Это отличный сценарий, папа. Ты сделаешь сногсшибательный фильм, – сказал Мартин.
Томаш посмотрел на Лори и сказал:
– Видишь, я ведь говорил тебе, что у него хороший вкус. – Он повернулся к Мартину. – Придет день, когда я буду обращаться к тебе за финансированием моих фильмов, а не в какой-то банк Гонконга.
– Росс именно там достал деньги? В Гонконге? – спросил Мартин.
– Большую часть.
Пока Томаш пытался объяснить сложности заключения сделок, Лори извинилась, взяла ребенка и поднялась в ванную комнату. С недавнего времени Мартин работал в «Нап Маннинг» и старался совмещать практические знания с теорией.
– Забавно, – протянул Мартин, когда его отец закончил финансовую балладу, почти такую же вдохновенную, как и фильм, который он собирался снимать.
– Сколько времени понадобится Россу, чтобы все устроить?
– Четыре месяца.
– Быстро, – Мартин даже присвистнул.
– За это я и люблю его. У него все горит в руках.
– У тебя начинаются суматошные времена? – спросил Мартин. – «Бреющий полет», новый фильм…
Томаш помолчал и покачал головой.
– Я не смогу заниматься двумя фильмами сразу.
– Ты хочешь сказать, что не собираешься работать над фильмом Адама? – Как Мартин ни старался, он не сумел скрыть неодобрения.
– Что делать? Мне приходится выбирать…
– Адаму это не понравится.
Томаш пожал плечами.
– Я давал ему шанс продолжить совместную работу. Я бы никогда не предпочел Адаму Спенсера, если бы тот просто сказал «да», вместо того, чтобы месяцами водить меня за нос.
– Этот фильм не совсем в его стиле, не так ли?
Томаш усмехнулся.
– Мягко сказано. Это мой фильм, и я собираюсь работать над ним. Обойдемся без Адама.
«Почему я никогда не могу на все сто процентов быть на стороне отца?» – подумал Мартин и поднялся.
– Я лучше пойду.
– Разве ты не останешься на обед?
– Я обещал пообедать с мамой. – В Лос-Анджелес он приезжал только на выходные и главным образом для того, чтобы увидеть Зузку.
– Как она? – спросил Томаш.
– Нормально, – уклончиво ответил Мартин.
– Если ей что-нибудь понадобится, пусть она позвонит.
– Почему ты сам не скажешь ей об этом?
– Я говорил ей, но, может быть, хоть тебя она послушает.
– Этот адвокат… – Мартин, чувствовал потребность поделиться с кем-нибудь своими переживаниями. – Он уговаривает маму отказаться от предложения Карлы.
– Конечно. Он ведь получает проценты, не правда ли? Чем дольше он будет тянуть время, тем больше он сможет вытянуть из Карлы, тем дольше он сможет продержаться.
– Я говорил маме об этом. Но она верила ему и говорит, что он желает ей только добра.
– Ты думаешь, мне следует поговорить с ней?
– Попробуй, па. Только не знаю, поможет ли это.
– Я попытаюсь. – Томаш проводил Мартина до двери, взглянул ему в лицо. Иногда он сам удивлялся, что его сын выше его самого на целых два дюйма. Было очень грустно оттого, что где-то на полпути между Прагой и Лос-Анджелесом они с Зузкой потеряли нечто, что их когда-то сближало.
– Послушай, – сказал Томаш. – Я знаю, ты считаешь, что я должник Адама, что мы оба должны ему. Конечно, я благодарен ему за то, что он спас тебе жизнь, за то, что он дал мне шанс проявить себя. Я не забуду этого и всегда буду благодарен. Но ты пойми меня. Я вернул долг с лихвой, принеся ему доход, а это все, о чем он мечтает. Сейчас впервые в жизни у меня есть шанс сделать фильм, в который я верю. Я не имею права упустить такую возможность.
– Я понимаю тебя, папа, поверь мне. Я знаю, ты обязан сделать это. Мне просто жаль Адама.
– Ты уходишь? – Лори спустилась вниз.
– Ему уже пора, – сказал Томаш.
– Когда мы вновь увидим тебя?
– Я сообщу.
– Не пропадай! – поддавшись внезапному порыву, Томаш заключил сына в объятия. – Удачи тебе.
– Она мне пригодится. Я имею в виду «Нап Маннинг»…
– Все будет хорошо.
– Он говорил что-нибудь о Пиа? – спросила Лори, наблюдая через окно, как Мартин садится за руль «хонды», принадлежащей его матери.
– Нет.
– Катринка сказала, что она переехала в Нью-Йорк.
– Чтобы быть поближе к Мартину?
– Нет, к Кристиану.
– Ничего, – сказал Томаш. – Нельзя прожить жизнь, не познав поражения.
Он раздумывал, как ему лучше сообщить Адаму о том, что отказывается дальше работать над «Бреющим полетом», и решил, что обязан сделать это честно, глядя ему в глаза. Уверенный в удачном исходе переговоров со Спенсером Россом, Томаш позвонил Адаму в офис и назначил встречу на полдень.
Впервые Адам не заставил себя ждать, как это обычно делали люди, наделенные властью. Он поприветствовал Томаша, сел в кожаное кресло и поинтересовался, как идут дела.
Томаш заверил его, что все идет по графику и довольно неплохо. Правда, сценарий нужно переписать, но это рутинная работа, не требующая особых усилий. Декорации безупречны, приглашенный со стороны оператор согласился снимать за меньшую, чем предполагалось, сумму, переговоры с Мэлом Гибсоном тоже идут успешно. Есть только одна проблема, заметил Томаш, но он надеется, что Адам поймет его: жизнь есть жизнь, разногласий не всегда можно избежать, он отстраняется от режиссуры.
Сначала Адаму показалось, что он не расслышал, потом он подумал, что Томаш шутит, и, наконец, пришел в ярость. Дело было даже не в самом фильме. Контракты на продажу студии предполагалось подписать в среду. Если итальянцы узнают об уходе ведущего режиссера, они могут отказаться от сделки.
– Ты не в своем уме, если думаешь, что я позволю тебе сделать это! – взревел он.
– У тебя нет выбора, Адам.
– Нет? Что ты о себе воображаешь? Здесь все решаю я! Ты не отвертишься, тебе придется делать то, что я скажу!
– Как ты собираешься это сделать? Наймешь кого-нибудь, кто поучит меня уму-разуму?
– Ты заключил со мной контракт…
– Я не заключал с тобой контракта, – спокойно заявил Томаш.
– Что?
– Я не подписывал контракт! Со мной обращались, как с последней собакой, поэтому я не подписал его, хотя и собирался… – Он пожал плечами.
– Это не имеет значения, – сказал Адам, обдумывая свой следующий шаг. – Ты работал в границах этого контракта. А это обязывает тебя.
Он не был уверен, так ли это на самом деле, ему придется посоветоваться со своими адвокатами.
Томаш поднялся и вздохнул.
– Что ж, обратись в суд.
– Брось, – поменял тактику Адам. – Я не собираюсь судиться с тобой. Мы же друзья, Томаш. Нельзя это перечеркивать. Отложи свою картину. Займись «Бреющим полетом», а вторым фильмом займемся позже…
– Позже?.. К тому времени у тебя не останется ни цента, – ответил Томаш голосом, полным отвращения.
– Я заключу соглашение с итальянцами…
– Послушай, Адам, ты не забыл случайно, с кем разговариваешь?
– Я думал, с другом.
– Надо же! Если бы ты был моим другом, ты бы не вставлял мне палки в колеса месяцами, делая вид, что собираешься снимать фильм, о котором даже не помышлял.
– А твои обязательства передо мной? Перед «Олимпик Пикчерз»? Они не имеют никакого значения?
– Имеют, но небольшое. Извини, Адам, но изменить уже ничего нельзя.
– Видишь ли, я могу сделать так, что ты уже нигде не сможешь работать режиссером!
– Прекрасно, – сказал Томаш, повернулся и направился к двери.
– Подожди! – В голосе Адама чувствовалась неуверенность. – Сделай мне одолжение.
– Какое?
– Держи язык за зубами хотя бы до конца недели.
– Ладно, – ответил Томаш, догадавшись, что итальянцы собираются подписать контракт. – Почему бы и нет!
– Спасибо, – уныло поблагодарил его Адам.
Томаш пожал плечами.
– Это единственное, что я могу для тебя сделать.
Как только Томаш ушел, Адам позвонил в Нью-Йорк Майку и сообщил ему последние новости. Обычно Майк был невозмутим, как глыба льда, но на этот раз не сдержался, предрекая катастрофу, бранился на чем свет стоит. Но чем больше распалялся Майк, тем спокойнее становилось Адаму. В конце разговора у него созрел новый план.
– Что ты собираешься предпринять? – заорал Майк.
– Отплясывать чечетку. Не волнуйся, все будет в порядке!
– Адам, ради Бога…
– Поговорим завтра утром. – Адам повесил трубку.
Нельзя было терять времени понапрасну. Майк опасался не без основания. Продажа «Олимпик Пикчерз» была последним шансом Адама поправить свои пошатнувшиеся дела и набраться сил для последнего наступления на империю Марка ван Холлена.
Адам редко задумывался о том, что он будет делать с издательствами и газетами Марка, если все же наложит на них лапу. Наверное, он сразу продаст их, набив свои сейфы купюрами, или передаст бразды правления Чарльзу Вулфу. Единственное, что немного расстраивало Адама, так это то, что, ударяя по Марку, он невольно попадает по Катринке с ребенком. Он заплатил Монике Бранд, чтобы она исчезла (она уехала в Гонконг охотиться за богатыми бизнесменами), и сейчас, судя по слухам, скандал оказал ожидаемое действие на совет директоров ван Холлена. Разорение Марка – это отдельный вопрос. В конце концов, у Катринки есть свой собственный капитал.
Через полчаса на столе перед Адамом лежал список кинорежиссеров, характеристики их финансового положения, сценарий и рецензии на «Бреющий полет». Не откладывая дело в долгий ящик, Адам убедился в согласии Мэла Гибсона на съемку, отказался от обеда с Таши Дэвис, которую все еще водил за нос, и связался с известным режиссером Ридли Скоттом.
В конце концов, думал Адам за рулем своей машины, вечер прошел неплохо. В крайнем случае, если итальянцы пронюхают о Томаше, он скажет им, что тот заболел СПИДом, а у них будет подпись Ридли Скотта. Никто не опровергнет этого: он почти уже начал работу над щедро финансируемым боевиком.
Адам был уже около самого дома, когда в автомобиле зазвенел телефон. Это была Натали Бовье, непостижимая истеричка. Все, что он мог понять из ее англо-французских всхлипываний, так это то, что ей необходимо встретиться с ним.
– Натали, я зверски устал. Был очень тяжелый день. Я загляну к тебе завтра, спокойно произнес он, изо всех сил сдерживая раздражение.
– Пожалуйста, Адам, – всхлипывая, просила женщина. – Это касается Азиза.
– А что такое? – Насколько ему было известно, Азиз отправился на все лето с Халидом в Кап-Мартин.
– Я не могу сидеть здесь и ждать…
Адам понял, что деваться некуда, раз Натали в таком состоянии.
– Я постараюсь приехать побыстрее, но это займет около двадцати минут.
Развернувшись в неположенном месте, Адам поехал к Сансету, а затем повернул на восток. Он был обеспокоен. Раньше Натали не позволяла себе такие срывы. Неужели она уже переступила ту черту, к которой рано или поздно подходят все алкоголики?
Через пятнадцать минут Адам въехал во двор ее дома, вышел из машины и быстро зашагал по вымощенной плитами дорожке. Служанка распахнула перед ним дверь прежде, чем он успел позвонить.
– Где она? – спросил Адам.
– В гостиной, – ответила служанка с побледневшим от беспокойства лицом.
– Что случилось?
– Адам, cherie, это ты? – позвала Натали.
– Да.
Натали стояла перед ним с опухшими от слез глазами. «Она ужасно выглядит», – подумал Адам.
– Расскажи мне, что произошло. И по-английски, пожалуйста…
– Азиза похитили, – простонала она и разразилась слезами.
Через какое-то время Адаму все-таки удалось разобраться в произошедшем.
Каждое лето Халид отправлялся на своей яхте на Сардинию. Кроме Азиза, на яхте с Халидом находились его второй сын двухлетний Ясим и жена, англичанка, которая сменила Натали и стала третьей женой Халида. По пути к острову яхта вошла в док в Каргезе на Корсике, Халид с женой сошли на берег, чтобы пообедать с друзьями, и оставили мальчиков под присмотром няни и команды. Никто не знал, то ли бандитов предупредили, что яхта входит в док именно там, то ли это получилось случайно, но около двадцати вооруженных головорезов забрались на судно, обезоружили команду и скрылись с мальчиками.
– Когда?
– Сегодня около полудня по лос-анджелесскому времени. Халид отсутствовал приблизительно до трех часов утра.
– Потребовали выкуп?
Натали покачала головой и снова заплакала.
– Нет. Он подождал немного, прежде чем позвонить мне, надеясь, что что-нибудь прояснится. О Господи, Адам, мне так страшно!
Адаму стало не по себе. От собственной беспомощности он пришел в ярость. Не имея своих детей, Адам неизбежно привязывался к детям своих друзей: это была одна из самых привлекательных черт его характера. Он был готов на все, лишь бы помочь мальчику, но, черт побери, он оказался бессилен.
– Похитители свяжутся с Халидом, – сказал он Натали, стараясь не выдать охватившего его волнения. Похищения на Корсике не были редкостью и, в отличие от Италии, совершались во имя денег, а не политики. – Им нужен выкуп, вот и все.
– Халид заплатит, сколько бы они ни потребовали. Он не будет торговаться. У Ясима диабет. Ему необходимы лекарства. Халид должен вернуть детей прежде, чем… – ее голос сорвался. – Не оставляй меня, – попросила Натали.
– Хорошо, – пообещал Адам. – Я останусь пока не объявится Халид. Пока он не скажет, что дети в безопасности…
Именно Жан-Клод позвонил Катринке и рассказал ей о похищении. Марк, сидевший напротив, изучал «Уоллстрит джорнел», когда услышал испуганный возглас жены и увидел, как она побледнела.
– О Боже! – прошептала она. – Ты позвонишь мне, когда что-нибудь выяснится? Спасибо, Жан-Клод…
Она положила трубку и посмотрела на Марка. Ее глаза были полны слез.
– Что случилось?
Катринка рассказала ему все, что знала. Марк покачал головой, не веря своим ушам.
– В газетах ничего нет об этом…
– Халид держит все в секрете. Он боится.
– Да… – Марк подумал об Анушке, о своих сыновьях, которых вот уже десять лет нет в живых.
– Когда Ясим последний раз принял лекарство?
– Не знаю точно. Где-то около суток назад.
– Халиду следует обратиться в средства массовой информации. Это единственный способ дать похитителям знать, что они столкнулись с серьезной проблемой.
– Он не собирается этого делать.
– Но нельзя ждать!
– Я знаю. Нужно, чтобы кто-нибудь позвонил Халиду и все разъяснил ему.
Позвонил Адам.
Не найдя другого способа связаться с Халидом, Катринка набрала номер Натали, несмотря на то, что она обещала себе никогда не делать этого. Трубку сняла служанка, и Катринке пришлось разговаривать не с Натали (та недавно уснула), а с Адамом. Оба были так озабочены похищением детей, что не удивились друг другу, не почувствовали всей иронии создавшегося положения.
Эта история была опубликована во всех газетах мира. Радио и телевидение Корсики вскоре передали экстренное сообщение. Местная полиция, у которой были свои взгляды на работу с похитителями, пообещала всестороннюю поддержку, но новостей пока не поступало.
Катринка пошла в свой офис в «Праге», но, так и не сумев сосредоточиться, вернулась домой еще до ленча. Марк тоже не мог работать, с трудом вникая в идеи Кэри Пауэрса. В конце концов они решили отложить их обсуждение на завтра.
– Что случилось? – спросил Кристиан, увидев хмурого Кэри Пауэрса, возвращающегося в офис.
А случилось вот что. Было ясно, что Чарльз Вулф покупает компанию, хотя его вложения пока не превышали пяти процентов, необходимых для заявления в секретариат. Пауэрс был совершенно измотан борьбой с ним. Но он лишь спросил:
– Ты знаешь принца Халида ибн Хасана?
– Да, а что? – Кристиан задумался, какое отношение принц Халид имеет к предприятию ван Холлена.
– Его сыновья похищены бандитами на Корсике.
– Ужасно!
Пауэрс печально покачал головой и спросил:
– Ты приготовил отчет, о котором я тебя просил?
Кристиан показал на папку, в которую собрал все доходные статьи газет и журналов ван Холлена.
– Здесь все. И, кажется, дела обстоят неплохо.
– В самом деле? – Пауэре измученно улыбнулся, достал оттуда кипу розовых листков, внимательно просмотрел их и сказал:
– Ну, ладно, пойдем, обсудим наше положение.
Уже через несколько недель совместной работы Кэри отметил незаурядные способности Кристиана, который отличался интеллигентностью, трудолюбием, охотно выполнял все поручения. Словом, Кристиан нравился ему, и он недоумевал, почему у Марка были с ним проблемы.
– Где у нас самые слабые места? Где дела обстоят хуже всего?
– Там, где вы и ожидали. Там, где нас подводит экономика: Англия, Испания. Но в Германии у нас все стабильно.
Натали никак не могла оторваться от бутылки.
«Сколько она еще выдержит?» – думал Адам. Чтобы немного отвлечься, он включил телевизор. Время от времени звонил телефон: секретарь Адама, менеджеры магазинов Натали справлялись о ее самочувствии. Поздно вечером позвонила Катринка и, узнав от Адама, что ничего нового о детях не слышно, пожелала поговорить с бывшей подругой.
– Это Катринка, – сказал он Натали. – Хочешь поговорить с ней?
– Да, да. – Натали выхватила у него трубку и разразилась слезами. – Катринка, cherie, это так ужасно! Ты не можешь себе представить! Бедный Ясим! И мой Азиз…
– Я знаю. Мы все очень сочувствуем тебе, Натали…
– Я ничего не могу сделать, чтобы вернуть его. Ничего!
– С ним все будет в порядке. Ты должна в это верить и не терять надежды.
Кто-то еще пробивался к Натали по телефону. Адам поднялся, включил вторую линию и взял трубку. Это оказался Халид.
– Да, я передам ей. Халид, мне очень жаль. Я… Я звонил тебе утром. Если я чем-нибудь могу помочь… Да, да, хорошо.
Адам опустил руки, походил по комнате и сел на софу рядом с Натали. Она посмотрела на него и сразу поняла, что случилось что-то страшное.
– Это был Халид? Что он сказал? Азиз?
– Азиз в порядке, – сказал Адам. – Он у Халида и чувствует себя хорошо. Ему не причинили никакого вреда.
– О Господи, благодарю тебя! – воскликнула Натали и сразу сообщила новость Катринке, остававшейся на проводе:
– Азиз в безопасности! С ним все в порядке!
Лицо ее снова помрачнело.
– А Ясим?
– Он был в коме, – вздохнул Адам. – К сожалению, врачи приехали слишком поздно. Он умер несколько минут назад…
– О Боже! – вскрикнула женщина и выронила телефонную трубку.
Адам обнял Натали за плечи, поднял трубку и сказал:
– Катринка, я перезвоню тебе позже.
– Ясим? Он умер?
– Да.
– Бедный Халид… – Катринка не смогла даже вспомнить, как зовут его жену.
– Я позвоню тебе…
– Дай мне знать, если я чем-нибудь смогу помочь!
Адам положил трубку.
– Поздно, – сказал он, гладя Натали по волосам. – Уже поздно.
ГЛАВА 29
– Но Халид обещал, – мягко проговорила Катринка, игнорируя любопытство окружающих.
– Когда Халид давал это обещание, еще был жив Ясим, – пояснил Адам.
– Бедная Натали, – пробормотала Катринка.
– Бедный Халид, – добавил Адам.
Катринка взглянула на него.
– Ты полагаешь, что он поступает правильно? По мне, Халид так же плох, как корсиканские бандиты!
Принц Халид забрал Азиза к себе домой в Эр-Рияд и не собирался отдавать его родной матери – Натали.
Адама не переставала удивлять постоянная вера Катринки, что люди начнут вести себя по-доброму, несмотря на все раздоры.
– Полагаю, глупо ожидать, что после случившегося Халид уступит опеку своего единственного сына такой личности как Натали.
– Что ты имеешь в виду? – Катринка, похоже, начала злиться. – Что в ней такого плохого?
– Она слишком много пьет… Принимает наркотики…
– Но ведь от этого станет только хуже!
– Этого я и боюсь, – вздохнул Адам.
Как это они с Катринкой могут спокойно обсуждать Натали, без всякого гнева и взаимных обвинений? Похоже, Адаму больше нравилось, когда они ненавидели друг друга.
– Я рад, что мы больше не воюем, – проговорил он.
– А из-за чего нам сражаться? Разве есть повод?
Адам сразу вспомнил Монику Бранд, но быстро выбросил ее из головы.
– Конечно! Мы снова друзья!
Катринка не разделяла его оптимизма и не считала Адама Грэхема своим другом. Впрочем, она не хотела ссориться с ним и вежливо поинтересовалась, как его дела.
– Я все-таки продал итальянцам студию! Уход Томаша не слишком повредил мне.
Они вместе вышли из ресторана и остановились, чтобы поприветствовать знакомых. Август всегда преподносит сюрпризы: улица оказалась мокрой от дождя.
Автомобиль Катринки стоял у обочины, шофер и охранник сидели впереди. Увидев хозяйку, охранник открыл заднюю дверь, а Лютер тем временем схватил зонт и поспешил навстречу.
– Подбросите меня? – поинтересовался Адам.
– Ладно, – согласилась Катринка, – но сначала заедем в «Прагу», где у меня назначена встреча.
Усаживаясь в машину, Адам спросил Катринку, зачем ей охранник.
– Марк настоял… Он очень волнуется последнее время за меня и Анушку. А тут еще эта история с похищением детей Халида…
– Что это он такой нервный?
– Он уже потерял двух сыновей, – тихо пояснила Катринка.
– Извини, я и забыл. Слушай, может, повторим когда-нибудь такой славный ленч?
– Разве что потом, – согласилась Катринка без особой охоты.
Машина подъехала к отелю «Прага», и в одном из его окон показалась скромно одетая девушка. Она приветливо махала им рукой. Адам заметил ее и спросил:
– Ты знаешь эту девушку? Она кого-то мне напоминает, но я никак не могу вспомнить, кто это.
– Дочь моего двоюродного брата, Милена. Она проводит лето с Марком и со мной.
Адам никогда не встречался с ее двоюродными братьями и сестрами.
– Конечно, – согласился он. – Вы очень похожи.
– Собственно, она напоминает мою мать.
– Хорошенькая…
– Да, – кивнула Катринка.
Вместо того чтобы остаться в машине и продолжать свой путь, Адам вылез вместе с Катринкой, которая без всяких комментариев представила его Милене.
– Dobry den, – пробормотала она и спохватилась, продолжив по-английски: – Я хотела сказать, здравствуйте!
– Вы хорошо говорите по-английски, – заметил Адам.
– Даже лучше меня! – гордо улыбаясь, заметила Катринка.
– Вам нравится Нью-Йорк? – спросил он, снова обращая внимание на Милену.
– Очень, – ответила она.
– Катринка уже показала вам его?
– О да. Я всюду побывала с Марком и Кристианом.
– Кристианом? – повторил Адам, поглядев на Катринку. – Так вот почему он избегает Пиа!
– Это разные вещи! – твердо сказала Катринка и улыбнулась Милене. – Нам уже надо идти. Я опаздываю.
– Понятно, – вздохнул Адам и добавил, протягивая руку Милене: – Надеюсь, мы еще увидимся до вашего отъезда из Нью-Йорка.
– Это было бы очень мило, – ответила она и пожала его руку, чуть покраснев от любопытного взгляда Адама.
– Я сразу же пошлю машину назад, – пообещал Адам, возвращаясь в «мерседес».
– Твой бывший муж очень любезен, – проговорила Милена, следуя за Катринкой в отель.
Кристиан стоял перед зеркальной стеной в ванной, заканчивая завязывать свой галстук. Справившись с узлом, он надел кремовый жилет и еще раз критически осмотрел себя. Немного простовато для похода в оперу, но ничего – сойдет.
В комнате зазвонил телефон, и, когда он поднял трубку, швейцар объявил, что Пиа ждет в вестибюле.
– Скажи ей, что я сейчас спущусь, – велел Кристиан, нашел ключи и покинул свои апартаменты – не слишком шикарные, но просторные и удобные.
Катринка купила эту квартиру еще весной и оформила ее к концу июня. Талант дизайнера опять не подвел его мать: комнаты получились строгими, но удобными, уютными и не шумными. Кристиан не без основания предполагал, что Катринка подарит ему эту квартиру к Рождеству. Что ж, он был не против.
В вестибюле он увидел Пиа с большим кейсом, в котором она носила свои работы. Девушка с нетерпением поглядывала на лифты, поджидая его. Несмотря на все свое раздражение, Кристиан отвесил ей традиционное подобие кивка и спросил:
– Что ты здесь делаешь?
Пиа слегка вздрогнула и сказала:
– Я хотела уговорить тебя пообедать со мной…
– Тебе надо было сначала позвонить! Ты же видишь, я как раз ухожу…
– Да, – согласилась она. – Я об этом не подумала.
– Я надеялась сделать тебе сюрприз. – Эти слова сопровождались вымученной улыбкой.
– И проделала весь этот путь зря. – Кристиан надеялся, что в его голосе достаточно сожаления о потраченных Пиа усилиях.
– О, я приехала не только из-за тебя. Я показывала свои ювелирные изделия в местных магазинчиках. Две лавки согласились продавать их.
– Прекрасно. Очень рад, что у тебя все идет так хорошо! – воскликнул Кристиан, подхватил кейс Пиа и потащил девушку к выходу.
– Такси, пожалуйста! – крикнул он портье. – Ты сможешь высадить меня у центра Линкольна, если едешь домой.
– Нет, я не поеду домой, – возразила Пиа. – А ты собрался в театр?
– Нет, в оперу. На Моцартовский фестиваль с Катринкой и Марком.
Он не видел причин добавлять, что с ними будет и Милена.
Но этого и не требовалось. Пиа знала, что если бы не Милена, Кристиан пригласил бы ее. У Пиа выработалась стойкая неприязнь к этой чешской девушке.
– Желаю хорошо провести время. До встречи! – Пиа хорошо умела скрывать свои бурные чувства, и на какой-то момент Кристиан действительно поверил, что ей все равно.
– А куда ты отправляешься? – спросил он, когда такси остановилось у обочины и швейцар открыл дверь.
– Я пообещала одному своему другу встретиться с ним, если ты будешь занят.
– Что это за друг?
– Мартин. Я столкнулась с ним как-то вечером на дискотеке.
Охваченный внезапной волной ревности, Кристиан сказал:
– К полуночи я вернусь домой.
– Почему так рано?
Кристиан вздохнул:
– Марк стал очень строг последнее время. Он считает, что Катринка недостаточно отдыхает, и заставляет всех рано ложиться спать.
– Не уверена, что освобожусь к полуночи.
Он обнял девушку и нежно поцеловал ее.
– Попытайся, – прошептал он.
– Посмотрим, – вздохнула она, словно это ее вовсе не волновало.
Когда такси отъехало от тротуара, Пиа обернулась и помахала стоящему на обочине и ожидающему другого такси Кристиану.
– Куда? – спросил водитель.
Пиа поехала домой. Даже если бы она набралась сил позвонить Мартину и сказать, что она все-таки свободна, ей все равно пришлось бы заезжать домой, чтобы переодеться. Конечно, ей давно надо позабыть о Кристиане. Неужели она появится у него среди ночи, как обыкновенная девица по вызову? Впрочем, зачем обманывать себя… Пиа была безоглядно влюблена и не знала, как этому противостоять.
Каковы бы ни были его мысли о Пиа, Кристиану стало приятно, что он разрушил планы Мартина Гавличека на этот вечер. Мартин так и остался его соперником. Многие считали его вдумчивым, интеллектуальным, порядочным молодым человеком, именно таким, который больше всего раздражал Кристиана.
Убедившись в собственном превосходстве, Кристиан приободрился и стал необычайно беспечным и веселым, превзойдя самого себя в любезности и изысканности. Милена впервые действительно наслаждалась его компанией.
– Не ешь слишком много блинов, – шутливо предупредила Милену Катринка в «Русской чайной», куда они заехали после оперы.
– Я толстею? – озабоченно спросила Милена.
– Ты прекрасно выглядишь, – возразил Марк. – И кто это придумал, что женщины должны быть плоскими как доски?
– Знаешь, что я придумала? – лукаво поинтересовалась Катринка.
– Что? – заинтересовалась Милена.
– Почему бы тебе не попробовать выступить на публике?
Милена вот уже несколько раз развлекала пением гостей Катринки и произвела на всех большое впечатление.
– На публике? Но где?
– В «Старлайт клабе»!
Отель «Амбассадор» с прошлой зимы начал ангажировать артистов на коктейльные вечера, а с открытием коктейль-зала это направление деятельности становилось еще более актуальным.
– Прекрасная идея, – заметил Кристиан.
– Сейчас там выступает джаз-трио. Вместе с ними ты будешь неплохо смотреться. До возвращения домой у тебя еще есть несколько недель, и ты можешь попробовать!
– Боже, как я счастлива! – пропела Милена, но тут же нахмурилась. – А у меня получится?
– Разве я предложила бы тебе то, во что сама не верю?
Марк невольно вздохнул.
– Вы не разделяете мнения Катринки? – спросила Милена, уловив его настроение.
Марку не хотелось расстраивать девушку, и он ответил:
– Ты восхитительно поешь… Думаю, тебе действительно стоит попробовать себя на профессиональной сцене. Впрочем, если тебе что-то не понравится, ты нам об этом скажешь, ладно?
Марк объяснил Катринке свое беспокойство позже, когда они уже ложились спать: ответственность за Милену возложена на них… Как бы чего не вышло.
– А что, ты думаешь, может с ней случиться? – поинтересовалась Катринка из ванной комнаты. Недели интенсивных упражнений сделали свое дело и вернули ее фигуру к тому состоянию, в котором она находилась до беременности. – Мужчины будут ей льстить, вскружат ей голову. Возможно, она влюбится. Что здесь такого ужасного?
– Просто мне хотелось бы, чтобы это случилось в следующем году в Брно, когда она будет учиться в университете, а не этим летом в Нью-Йорке, – донесся с кровати голос Марка.
– Бедная Анушка, – смеясь, проговорила Катринка. Представляю, как она будет мучиться с таким отцом!
– Ты находишь, что я слишком уж пекусь о твоей родственнице?
Катринка кивнула:
– В возрасте Милены я уже объездила с лыжной командой всю Европу.
– Милена – не ты. У нее нет ни твоей силы, ни твоей смелости.
– Чепуха, она разумная девушка, – возразила Катринка.
– Вот это верно, – согласился Марк.
– Было бы подло не дать ей шанс.
– Я понимаю. – Марк отвел в сторону волосы Катринки и поцеловал ее в затылок. – Обещаешь мне одну вещь?
– Все, что угодно.
– Если Милена передумает, не уговаривай ее. Пусть поступает, как хочет. Идет?
– Идет, – согласилась Катринка.
Марк, ласкающий ее груди, соскользнул руками ниже, к бедрам, задержавшись на минуту на ее черном шелковом поясе.
– Пуговицы, – пробормотал он, – как удобно!..
Милена не передумала. Она всегда, сколько себя помнила, хотела выступить на сцене, сниматься на телевидении и в кино. Катринка предоставила ей уникальную возможность, и девушка не хотела ее упускать.
Следующие несколько дней Милена штудировала свой репертуар, отбирая песни, которые, как она думала, произведут наилучшее впечатление, и проверяя свой выбор на всех, кто оказывался под рукой: Катринке, Марке, Кристиане, экономке, няне Анушки, телохранителе и поваре.
Премьеру назначили на пятницу. «Старлайт клаб» был полон. Милена впервые представляла свое шоу. За тридцать минут выступления она успела вполне освоиться на сцене и полностью отдаться музыке.
Публике понравилась новая певица. Ее нашли свежей и привлекательной, оригинальной и возбуждающей. Она была чем-то новым, о чем можно было поговорить.
– Она восхитительна, – заявила Марго, которой все никак не удавалось вернуться на прежнюю работу.
– Что если я приглашу ее выступить в моем телевизионном шоу? – предложил Рик Коллинз.
– Да? Это прекрасно! – воскликнула Катринка, но когда Марк предостерегающе посмотрел на нее, добавила: – Поговори с ней, может, она и не согласится…
– Ты что-нибудь слышала о Карлосе? – спросил Рик, усаживаясь к Катринке поближе.
– Да, – осторожно ответила Катринка. – Я сегодня разговаривала с ним.
– У него все в порядке?
На самом деле Карлос сейчас переживал тяжелую полосу. Ему позвонили из Лондона, сообщив, что его любовник арестован за совращение несовершеннолетнего. Позвонив предварительно Катринке, Карлос передал работу в отеле своему ассистенту и отбыл первым же рейсом в «Хитроу».
– Думаю да, – сказала Катринка, не желая распускать сплетни.
– Я все знаю, – вздохнул Рик. – Алекс не пробыл в тюрьме и пяти минут, как мне уже позвонили и сообщили об этом. Бедный парень! Поцелуй его от меня при встрече.
– Почему бы тебе самому не позвонить ему?
– Ты думаешь, он будет рад меня слышать?
– Каждый нуждается в поддержке.
– Да, ты права. Я позвоню ему, – решил Рик, извинился и пошел приглашать Милену на телешоу.
– Ну, что скажешь? – спросила Катринка, проскальзывая в соседнюю кабинку к Лючии.
– Для «Эм-Ти-Ви» не подходит! – буркнул Патрик Кейтс, выдергивая руку из-под юбки Лючии. – И слава Богу!
– Очень мила, – согласилась Лючия, беспокойно взглянув на свою дочь.
– И очень талантлива, – великодушно добавила Пиа. Ей шоу не понравилось: Кристиан ни на секунду не отрывал от Милены глаз, а как только она раскланялась, извинился и пошел ее поздравлять.
– Через несколько недель она уезжает в Чехословакию, – сказала Катринка. – Но, думаю, ей надо сначала развлечься немного.
– Я не знала, что она уезжает, – проговорила Пиа с явным облегчением.
– В сентябре у нее начинаются занятия в университете. – Катринка извинилась и двинулась к соседнему столику.
– Пойдем? – спросила Лючия.
– Я еще не допила чай, – ответила Пиа, озабоченно оглядывая комнату в поисках Кристиана.
– Пиа… – начала было Лючия, но, увидев, что дочь немного оживилась, решила промолчать.
Кристиан предложил Милене отпраздновать где-нибудь ее дебют, но когда она все-таки решила вернуться домой с Марком и Катринкой, он поплелся обратно к Пиа.
– Ты уходишь? – спросил он.
– Да, мы как раз собирались…
– Патрику и мне надо рано утром быть на верфи, – пояснила Лючия.
– Давай потанцуем, – предложил Кристиан.
– Разве тебе завтра не идти на работу?
– Я быстро высыпаюсь.
– Что мать, что сын! – со смехом сказала Лючия и обернулась к Пиа. – Так ты идешь?
– Еще часочек, – взмолился Кристиан. Он чувствовал себя слишком возбужденным, чтобы идти домой спать.
– Я задержусь, пожалуй, – решила Пиа.
Лючия знала, что спорить бесполезно.
– Но не слишком долго, дорогая! Спокойной ночи, Кристиан.
– Твоя мать меня недолюбливает, – заметил Кристиан, когда они остались одни.
– Просто она боится, что ты сделаешь меня несчастной, – пояснила Пиа.
– А я могу?
– Да. И даже очень просто.
Кристиан увидел, как Милена вышла из-за сцены, сопровождаемая Риком Коллинзом. Повернувшись к Пиа, Кристиан поднял руку, отбросил волосы девушки с ее лба и нежно поцеловал.
– И что ты только нашла во мне? – спросил он.
– И что ты только нашел в ней? – ответила Пиа вопросом на вопрос.
– Даже когда я был ребенком, мне всегда нравились игрушки, с которыми мне не позволяли играть, – проговорил он необычно честно.
– А ты не находишь, что пришла пора повзрослеть и измениться?
– Возможно, ты не любила бы меня, если бы я изменился. И что бы я тогда делал без моей Пиа?
Пиа понятия не имела, шутит он или говорит серьезно. Как, впрочем, и сам Кристиан.
– Ну, ладно, – сказал он, – пошли.
Милена выступила еще в субботу и воскресенье. В понедельник она появилась на телеэкране в шоу Рика Коллинза, который представил ее как новую нью-йоркскую сенсацию. В следующую пятницу Катринке пришлось сдерживать наплыв желающих посмотреть на нее.
Но, вопреки всем страхам Марка, у Милены не закружилась голова от успеха. Часть заработанных денег она исправно отсылала домой родителям. Она не принимала приглашения на свидания от незнакомцев, которые приставали к ней после каждого выступления. Вместо этого, охраняемая персоналом отеля, она возвращалась в свой номер, предоставленный Катринкой, чтобы ей не приходилось слишком поздно выходить на улицу. Она целыми днями репетировала, обедала с ван Холленами и бродила по городу.
Находясь на сцене, Милена привыкла воспринимать публику как единое целое; она не видела отдельных лиц, не узнавала знакомых.
Точно так же она не сразу узнала Адама Грэхема, когда он подошел к ней после одного из ее концертов.
– Вы меня не помните! – воскликнул он, слегка уязвленно.
– Да нет, помню. Извините, мистер… Грэхем…
– Адам, – поправил он.
– Адам, – повторила девушка, краснея. – Я просто очень… очень… – она подыскивала слово, – сильно отключаюсь, когда пью.
– Я так много слышал о вас, что решил прийти сам и посмотреть, из-за чего весь этот шум.
– Вам понравилось?
– Очень, – сказал он. – Вы просто великолепны.
Милена снова вспыхнула.
– Спасибо…
– Вы куда-нибудь торопитесь или можете остаться здесь и посидеть со мной?
Она быстро оглядела зал в поисках знакомых лиц. «Где Кристиан»? – подумала она и вспомнила, что он уехал на уик-энд в Ист Хемптон.
– Нет, я никуда не спешу, – сказала она.
– Отлично. – Адам взял девушку за руку и отвел к своей кабинке.
– Вы один? – удивленно спросила она. Ей всегда казалось, что богачи должны веселиться в компаниях.
– Вот что бывает с холостяками в Нью-Йорке! Все остальные уехали в Хемптон.
Милена засмеялась:
– Катринка с Марком уехали рано утром и Кристиан тоже!
– И бросили вас одну?
– О, мне это нравится! Я люблю оставаться одна.
Адам заказал выпить: белое вино для Милены и виски для себя.
– Вы уже спланировали свой завтрашний день? – спросил он, когда официант принял заказ.
Милена обрисовала ему свои планы: поход по магазинам, прогулка в зоопарк, кино…
– Кино? А что вы хотите посмотреть?
– Я еще не решила. Возможно, «Смертельное оружие-III».
– Хороший выбор, – похвалил Адам.
– Вы уже видели?
– Нет еще…
– А вы сами что делаете завтра? – В устах любой другой женщины это прозвучало бы намеком, но у Милены это было просто проявлением любопытства.
Адам пожал плечами:
– Буду работать, по всей видимости.
Вернулся официант с заказом. Адам отпил немного виски и добавил:
– Мне все говорят, что я слишком много работаю.
– И вы согласны с этим?
– Но не сейчас… Если я возьму выходной, вы составите мне компанию?
– Вам?
– Иногда я думаю, что много работаю только для того, чтобы не чувствовать себя одиноким.
– Ну…
– Мы можем покататься на яхте. Вы когда-нибудь катались на яхте?
Она отрицательно покачал головой.
– Вам понравится!
Адам – бывший муж Катринки, кажется, он до сих пор с ней в неплохих отношениях, он очень хорош собой и улыбается милой, мальчишеской улыбкой – стоит ли его опасаться?
– А я успею вернуться к своему выступлению?
– Конечно, я обещаю.
– Ну, тогда я согласна! Думаю, мне очень понравится.
– Отлично! – воскликнул Адам, отмечая в уме, что ему стоит позвонить матери и отложить свой намеченный приезд в Ньюпорт.