ГЛАВА 30

Ее сексуальный опыт ограничивался неумелыми поцелуями, и Милена, конечно, была совершенно беззащитна перед Адамом Грэхемом, который играл в игру соблазнения в течение тридцати лет или около того и делал это великолепно.

Девушка отгоняла мысль, что она могла сексуально привлекать его: это чересчур тревожило ее. Она старалась не слишком глубоко анализировать свои собственные чувства, но одного дня, проведенного с Адамом, ей хватило, чтобы понять, что она хочет увидеться с ним снова.

Адаму потребовалось две недели, чтобы заманить Милену в постель. Он мог бы добиться этого еще быстрее, если бы деловая поездка на европейские верфи не вынудила его покинуть Нью-Йорк на восемь из этих четырнадцати дней.

Во время своего отсутствия Адам звонил, по крайней мере, раз в день; корзины, полные экзотических цветов, прибывали в апартаменты Милены каждое утро. Постепенно ей пришло в голову, что этот человек мог желать ее. Однажды ночью, когда Кристиан провожал ее в номер после представления, она позволила ему последовать за собой и поцеловать. Она не только искала удовлетворения, но и экспериментировала со своими эмоциями. Надо сказать, что несмотря на все умение и всю нежность юноши, это любовное свидание не только расстроило Милену, но и заставило ее более, чем когда-либо, остерегаться Кристиана.

Вернувшись из Европы, Адам застал Милену в сильном смятении. Не мешкая, он осыпал ее подарками: хлопчатобумажными сарафанами из Греции, духами из Парижа… Цветы и телефонные разговоры продолжались. Он дарил ей шарфы от Гермеса, дамские сумочки от Джудит Лейбер, шоколадные конфеты, бриллиантовые серьги. Адам ничего не обещал ей, а только давал возможность увидеть преимущества связи с таким, как он.

Милена не была ни корыстна, ни особенно честолюбива. Если бы Кристиан предложил ей такие же подарки, как и Адам, она бы отвергла их. Кристиан пугал ее. Его характер был слишком капризным, а настроение – слишком изменчивым.

Адам, напротив, казался Милене постоянным, щедрым, привлекательным, внимательным и очень надежным. Он всячески старался угодить ей, подбодрить и развлечь. Откуда этой неопытной девушке было знать, что он демонстрирует ей только одну, светлую сторону своей натуры, тщательно скрывая все темное и хищное, наперед зная, что это отпугнет ее.

Когда Адам впервые поцеловал ее, Милена чуть не упала в обморок. Только образ Катринки, неожиданно возникший в ее воспаленном мозгу, заставил девушку очнуться и вырваться из крепких объятий Адама, который не стал настаивать, не сомневаясь, что рыбка уже попалась на крючок.

Милена долго плакала этой ночью. Она не знала, что делать, как воспримет это Катринка. Меньше всего на свете она бы хотела обидеть Катринку, которая так много сделала для нее и заслуживала с ее стороны только благодарность.

Тем временем Адам продолжал засыпать ее подарками, платил за ленчи в дорогих ресторанах, присутствовал на ее выступлениях с лестной регулярностью, а когда Милена осторожно упомянула в разговоре о его бывшей жене, он, как бы между прочим, указал ей на новый счастливый брак Катринки, на их дружеские отношения… Единственное, чего он боялся, что Милена может посоветоваться с Катринкой. Желая избежать этого, он специально водил молоденькую девушку только туда, где редко бывали друзья и подруги четы ван Холлен. Он очень беспокоился, что может столкнуться с Кристианом Хеллером в «Старлайт клабе» во время выступлений Милены, но даже в этом ему везло: недовольный Миленой, Кристиан перестал заезжать в отель, полагая, что это поможет склонить девушку на его сторону. Однажды ночью он все же появился в зале, чтобы сообщить Милене о своем отъезде, но Адам именно в этот день не присутствовал на концерте.

– Пиа поедет с тобой? – спросила Милена.

– Нет, конечно, нет! – воскликнул Кристиан, обрадованный этим вопросом. – Почему ты спрашиваешь?

– Вы проводите много времени вместе, не так ли?

– Мы всего лишь друзья, – сказал Кристиан твердо, надеясь, что разыскал корень своей проблемы. – Я заеду к тебе во вторник, как только вернусь.

В первый же ее свободный вечер Адам повел Милену на концерт, после чего пригласил на ужин к себе домой. Девушка немного нервничала, и Адам пустил в ход все свои чары, чтобы успокоить ее.

Показав ей дом и велев Картеру принести кофе и итальянские пирожные, Адам удобно устроился на диване и притянул Милену к себе.

Довольно долго они просто сидели вместе, пили кофе и молчали, слушая, как голос Фрэнка Синатры разливается по комнате из четырех гигантских продуманно размещенных колонок. Наконец Адам осторожно поцеловал Милену сзади в шею. Она испуганно повернулась, и ее губы встретились с его губами. Он принял чашку из ее рук, поставил на кофейный столик и осторожно опустил девушку на подушки дивана.

– Ты больше не боишься? – спросил он несколькими минутами позже. Его колено было между ее ногами, а пальцы двигались вверх по внутренней стороне ее бедра.

– Нет, – прошептала она. Страх был только малой частью того, что она испытывала сейчас.

– Пойдем туда? – Адам глазами указал на спальню, заботясь не только об удобстве, но и об ущербе, который, возможно, будет нанесен его новому дивану.

Вернувшийся из Венеции Кристиан навестил Милену и сразу заметил в ней серьезные перемены. Обычно застенчивая, она была сегодня неестественно возбуждена и счастлива. Кроме того, она как-то странно двигалась.

– Все в порядке, – краснея, ответила она на его прямой вопрос, что произошло. Как могла она признаться ему, что от занятий любовью у нее все болело, внутри и снаружи.

– Ты поужинаешь со мной сегодня?

– Нет, к сожалению. Я не могу.

– А завтра?

– Я занята всю неделю. Может быть, на следующей? – Адам уезжал в очередную поездку, и у нее освобождалось время для Кристиана.

Но он посмотрел на нее с удивлением.

– Это уже начало сентября. Разве ты не собираешься вернуться домой на следующей неделе?

Перспектива отъезда так пугала ее, что Милена старалась об этом не думать. Она даже не обсуждала это с Адамом.

– Ну, – настаивал Кристиан, – разве нет?

Милена отрицательно покачала головой.

– Почему?

– Я не хочу, – ответила она воинственно. – Мне здесь нравится.

– Ты уже сказала Катринке об этом?

– Нет еще, я скажу ей чуть-чуть попозже.

За первым приступом облегчения Кристиана посетили смутные подозрения.

– Почему ты решила остаться? Я не понимаю.

– Наяву сбывается моя мечта! Как же я могу уехать?

– Ты с кем-то встречаешься?

– Что? – Милена опять покраснела.

– Ты встречаешься с мужчиной. Вот почему ты хочешь остаться.

– Да, – Милена призналась почти с облегчением.

– Кто он?

– Я не обязана отвечать тебе.

– Кто? – грозно спросил Кристиан.

– Это не твое дело.

– Скажи мне, кто это! – Кристиан схватил Милену в охапку.

– Не скажу!

Зазвонил дверной звонок, испугав их обоих.

– Обслуживание комнат, – выдохнул Кристиан, отпуская ее.

Она кивнула и пошла к двери, чтобы впустить улыбающегося пожилого официанта, толкавшего перед собой сервировочную тележку.

– Добрый вечер, мисс Чермак, мистер Хеллер, – сказал он.

– Я хочу, чтобы ты сейчас же ушел, – заявила Милена, как только дверь за официантом закрылась.

Кристиан кивнул.

– Извини, – сказал он, официально кланяясь и отворачиваясь.

– Не рассказывай Катринке… Я должна сделать это сама.

– Доброй ночи, – услышала она на прощание.

Уставшие после уик-энда Катринка и Марк решили провести вечер дома, одни. Они сидели в библиотеке, невнимательно смотрели телевизор и обсуждали последний отчет Пола Цейса о том, что Моника Бранд в конце концов возвратилась в Лондон и находилась под наблюдением, когда услышали слабый звонок у парадной двери. Три собаки, лежавшие у их ног, настороженно подняли головы и навострили уши. Марк застонал.

– Мы никого не ждем, – удивилась Катринка.

– Может, это к Келли? – предположил Марк с надеждой. Женщина, которая выгуливала их собак, вела активную общественную жизнь. Впрочем, обычно те, кто искали ее, пользовались звонком для прислуги. В коридоре послышались шаги.

– Не повезло, – пробормотал Марк.

Раздался стук в дверь, и собаки завиляли хвостами.

– Кто там? – крикнула Катринка.

– Я, – на пороге стоял Кристиан и гладил подбежавших к нему собак. – Извините, что беспокою вас. Я хотел поговорить с тобой, – обратился он к матери по-немецки.

– Ясно, – сказала она.

– Ты хочешь, чтобы я ушел? – поинтересовался Марк.

Кристиан хотел сначала сказать «да», но затем решил не раздражать Марка.

– Нет, совсем нет. Я хотел поговорить о Милене.

– О Милене? – удивилась Катринка.

– Ты знаешь, что она с кем-то встречается?

– Да? – В пятницу она разговаривала с ней, но Милена ничего не говорила о возлюбленном.

– Что в этом такого? – спросил Марк, выключая телевизор. – Она молода, красива.

– Но она не говорит, кто это, – пояснил Кристиан.

– Возможно, она думает, что это не твое дело, – предположил Марк, вполне разделяющий такую точку зрения.

– Но она не хочет возвращаться в Чехословакию!

– Черт! – пробормотал Марк. – Я так и знал…

– Ты думаешь, это серьезно? – Катринка частично начала разделять беспокойство Кристиана.

Кристиан кивнул.

– Что же нам делать? Не тащить же ее в самолет за волосы… – Марк почесал подбородок.

В начале следующей недели он и Катринка должны были присутствовать на бракосочетании Жан-Клода с Tea Папастратос. По пути они планировали остановиться в Праге, чтобы проверить положение дел в новом отеле и возвратить Милену ее родителям.

– Франтишек убьет меня, – сказала Катринка. Я уверена, что он ожидал этого. Потому и не хотел, чтобы она сюда ехала.

– Вы что, позволите ей остаться? – спросил Кристиан, потрясенный этой мыслью.

– А что прикажешь теперь делать? – поинтересовался Марк.

– Катринка могла бы уволить ее, вынудить покинуть отель. Вы могли бы настоять, чтобы она уехала домой, – Кристиан сосредоточил все внимание на своей матери, надеясь убедить ее сделать так, как он предлагал.

– Она молода и неопытна. Бог знает, в какую беду она попадет… Если она не готова быть честной с вами, я думаю, вам следует избавиться от нее.

– Может быть, – предположил Марк, – она не готова быть честной именно перед тобой?

– Возможно, – Кристиан опустил глаза.

– Я поговорю с ней утром, – пообещала Катринка.

– Хорошо, – Кристиан встал, поцеловал руку матери, слегка поклонился Марку и направился к двери. – Извините еще раз, что я нарушил ваш покой. Я был очень обеспокоен…

– Не дури, milacku. Тебе всегда рады здесь. Я поговорю с Миленой завтра.

– Да, пожалуйста. Дай мне знать, что она расскажет тебе.

Как только Кристиан ушел, Марк сказал:

– Он ревнует, вот и все.

– Я знаю. Но все же Милена – моя подопечная. Мне нужно знать, что происходит с ней.

– Да, – согласился Марк.

Катринка вздохнула:

– Жалко… Все шло так хорошо…

Когда Катринка позвонила Милене на следующее утро, ее не было в комнате. Надо сказать, что Катринку беспокоило не то, что у Милены появился любовник. В конце концов, она сама была ненамного старше, когда влюбилась в Мирека Бартоша. Но она чувствовала ответственность перед своими родственниками, которым наверняка не понравится, что их дочь не хочет возвращаться домой.

Было уже больше одиннадцати часов, когда объявилась Милена. Она позвонила Катринке и виновато сказала, что ходила за покупками. Недоверчиво хмыкнув, Катринка, предложила девушке встретиться за ленчем, но та извинилась и объяснила, что ее уже пригласили на ленч.

– Тогда зайди ко мне в офис, – сказала Катринка решительно.

Время пролетело на удивление быстро. Катринка разобрала кипу корреспонденции на своем рабочем столе, ответила на все телефонные звонки и поговорила с Зузкой, которая получила очередное предложение от Карлы и колебалась более, чем когда-либо.

– Принимай, – посоветовала Катринка не в первый раз.

– Но адвокат утверждает, что мы получим гораздо больше, если обратимся в суд…

– Он-то, конечно, получит больше, но не по решению суда, а за счет тех гонораров, которые ты заплатишь ему, – Катринка быстро заговорила по-чешски. – А ты будешь довольствоваться только душевной пустотой…

– То же самое твердят Мартин и Томаш. Но Карла живет с этой девушкой… Она купила новый дом в Северной Каролине…

– Зузка, zlaricko, живи своей жизнью!

Зузка вздохнула:

– Я знаю, ты права…

– Зачем ты делаешь адвоката богатым, если сама становишься несчастной?

Зузка горько рассмеялась.

– Я подумаю, – сказала она. – Знаешь, Катринка, кажется, я больше не люблю Карлу… Я даже не могу поверить, что когда-то ее любила. Вся наша связь, наша совместная жизнь, это похоже на сон. Но я никак не могу проснуться.

«Зузке нужно немного отвлечься», – решила Катринка и предложила:

– На следующей неделе мы несколько дней проведем в Праге. Почему бы тебе не поехать с нами? Увидишься со своей семьей, немного приободришься.

– Я не могу оставить дом.

– Зузка, решай, – нетерпеливо повторила Катринка.

– Может быть, я и поеду, – подруга заметно оживилась.

Стоило Катринке положить телефонную трубку, как секретарша сообщила, что приехала Милена.

Катринка встала из-за своего рабочего стола и направилась к двери.

– Хочешь что-нибудь выпить? – предложила она, поприветствовав девушку.

– Нет, благодарю тебя. – Милена, похоже, сильно волновалась.

– Тебе идет этот костюм! – похвалила ее Катринка.

– Спасибо, – промямлила Милена, не проявляя особого удовольствия от комплимента.

– У тебя такой хороший вкус. Все, что ты покупаешь, хорошо смотрится на тебе…

Милена наконец улыбнулась:

– Ты так думаешь?

Катринка кивнула:

– Твои родители не поверят своим глазам, когда снова увидят тебя.

Улыбка Милены мгновенно сменилась выражением страха.

– Я полагаю, тебе будет жаль покидать Нью-Йорк, – Катринке не хотелось упоминать имя Кристиана в их разговоре.

– Да, – сказала Милена тихо.

– Всегда грустно, когда путешествие подходит к концу…

– Да, – голос Милены едва можно было услышать.

– Я собиралась обсудить с тобой планы нашей поездки, – сказала Катринка, несколько искажая правду. – Вот почему хотела увидеться с тобой сегодня.

Милена кивнула.

– Мы вылетаем во вторник, – Катринка слегка выделила слово «мы», – остановимся на один день в Лондоне, потом доставим тебя в Прагу. Днем ты будешь уже дома!

Милена сидела молча минуту, затем сказала быстро:

– Я не хочу уезжать…

– Я могу понять это, – сказала Катринка спокойно. – Но твои родители ждут твоего возвращения. К тому же ты можешь опоздать в Брно, на учебу.

– Я не хочу уезжать домой. Мне не нужен университет. – Милена была готова заплакать.

– А как же родители?

– Конечно, я хочу увидеть их, но не сейчас… Они ведь могут немного подождать…

– Когда я предложила тебе петь в клубе, ты знала, что это всего на несколько недель.

– Можешь уволить меня! – воскликнула Милена. – Я найду себе работу где-нибудь еще. – Адам убедил ее в этом за ужином, когда она ему все рассказала. Он даже пообещал познакомить ее с самыми влиятельными людьми в мире шоу-бизнеса.

– Я не сомневаюсь в этом, Катринка явно не собиралась спорить. – Но если твои родители будут против?

– Я не могу уехать, – слезы покатились из глаз девушки.

Катринка подошла к Милене и нежно обняла ее.

– Милена, andelicku, что случилось? Почему ты изменила свое решение насчет университета?

– Зачем он мне? Что хорошего в этой ученой степени? Я и без нее занимаюсь тем, о чем мечтала всю жизнь…

– Это единственная причина?

Милена долго молчала.

– Нет, – сказала она наконец.

– Так что же ты молчишь?

– Я влюблена, – прошептала Милена.

Катринка ободряюще улыбнулась.

– Поздравляю. Рано или поздно это случается со всеми. Но прежде чем ломать себе жизнь, ты должна убедиться, что это подходящий человек.

– Я уверена в этом.

– Кто же он? Я его знаю? – про себя Катринка решила, что если Милена подыскала себе достойного парня, она попытается уладить дело с Франтишеком и его женой. Марку это, конечно, не понравится, но и ломать девушке жизнь ей не хотелось.

– Милена, кто это? – повторила Катринка.

– Адам. Адам Грэхем.

 

ГЛАВА 31

Пока Милена щебетала о доброте Адама, его щедрости, его интеллигентности, его привлекательности, недоумение Катринки переросло в гнев.

– Отлично, резко сказала она, прерывая нескончаемый поток слов. – Но я была замужем за этим человеком, помнишь?

– Извини, – Милена никогда раньше не видела Катринку в ярости. – Ты была так добра ко мне. Мне так не хотелось огорчать тебя.

– Огорчать меня? Подумай лучше о себе! Именно ты, а не я, подвергаешься опасности!

– Ну, нет! – запротестовала Милена. Адам не даст ее в обиду, он любит ее.

Катринка быстро осознала бесполезность увещеваний и прекратила спор. Постаравшись взять себя в руки, она сказала Милене, что та вольна поступать как ей вздумается, поскольку сама Катринка давно не испытывает к Адаму никаких романтических чувств.

– Почему бы, тебе не возвратиться в отель и не отдохнуть немного? Мы вернемся к этому разговору чуть позже, когда у нас обеих будет время подумать, хорошо?

Милена кивнула, вытерла слезы и, всхлипывая, покинула кабинет. Ярость, кипевшая в сердце Катринки, перелилась через край, и спустя несколько минут она уже мчалась на машине в резиденцию Адама Грэхема.

Адам был на совещании. Не обращая никакого внимания на протестующую секретаршу, Катринка быстро прошла мимо нее, распахнула дверь в кабинет и обнаружила там Адама, беседующего с Майком Овицом. Решительные намерения Катринки не оставляли сомнений, и Адам, поморщившись, сказал:

– Мы продолжим наш разговор позже, – он отдал Майку пачку бумаг с последними счетами «Ван Холлен Энтерпрайзис».

Рад был увидеть тебя, Катринка! – воскликнул Майк и вышел, унося с собой документы.

Катринка молчала. Ее внимание было полностью сосредоточено на Адаме.

– Чему я обязан такой честью? – спросил он.

– Дрянь! – вскрикнула Катринка, когда Майк закрыл за собой дверь.

– Может присядешь? Выпьешь?

– Как ты посмел коснуться Милены?

– Тебе не кажется, что ты слишком мелодраматична? – спросил Адам, наслаждаясь ее гневом.

– Она совсем еще девочка!

– Она очень красивая женщина. Талантливая. Милая…

– Невинная…

– Да, – согласился Адам. – Это одно из ее самых привлекательных качеств.

– Я не думала, что ты упадешь так низко. Воспользоваться ею так мерзко… – презрение не сходило с лица Катринки.

– Милена не жалуется на то, как я с ней обращался, – отрезал Адам холодно. – Ей уже восемнадцать лет. В ее возрасте у тебя, кажется, тоже был любовник. Женатый мужчина, не так ли? И ребенок, о котором ты так и не удосужилась мне сообщить.

– Неужели ты хотел отомстить мне таким образом? Какая же ты гадина!

– У меня честные намерения! Если Милена забеременеет, я, возможно, женюсь на ней.

– Забеременеет? Ты на это не способен! Повеселился и хватит, Адам… Оставь девушку в покое. Дай ей уехать домой на будущей неделе.

Адам пожал плечами и сказал спокойно:

– Милена сама решит, что ей делать. И я не думаю, что она захочет уехать.

– Захочет, если ты прекратишь ее обманывать!

– Я не собираюсь делать этого…

– Она должна начать учиться, не ломай ей жизнь!

Адам широко улыбнулся.

– Посмотри в лицо фактам, Катринка. Эту битву ты проиграла. Преимущество на моей стороне…

– Временно, – отрезала Катринка. – Не рассчитывай сохранить его. – Больше говорить было не о чем. Катринка повернулась и вышла из офиса с гордо поднятой головой.

Как всегда, плохая новость была не вовремя: Марк едва удерживал в руках свою корпорацию. Цены на акции снова начали подниматься. До сих пор не удавалось выяснить, кто стоит за этими махинациями.

– Да, сейчас наше положение не назовешь завидным, – вздохнул Марк.

– Я готова растерзать его! – Катринку буквально трясло.

Марк рассмеялся.

– Катринка, детка, постарайся быть благоразумной. Твой гнев только радует Адама!

– Боже, что мне говорить Франтишеку? – Катринка прижала пальцы к вискам.

– Хочешь маленький совет?

– Какой?

– Пусть Милена сама сообщит ему. Позволь ей насытиться своим чувством. Дай ей пожить ее собственной жизнью.

– Хорошо, – сказала Катринка тихо. – Но это ничего не меняет. Франтишек никогда не простит меня.

На следующее утро Катринка сообщила новости Кристиану и даже испугалась его реакции. Таким разъяренным она никогда не видела сына. Если бы они говорили не по телефону, Кристиан заработал бы от матери пощечину: его злость не знала границ.

– Кристиан, – сказала Катринка резко. – Кристиан, прекрати сию минуту! Ты слышишь меня? То, что произошло, не имеет к тебе никакого отношения. Никакого! Ты слышишь меня? Не смей даже приближаться к Милене!

Ее слова были встречены молчанием, и она повторила:

– Даже не приближайся к ней. Ты слышишь меня?

– Да, – буркнул Кристиан, – я слышу тебя.

– Хорошо, – смягчилась немного Катринка, предполагая, что услышала от сына обещание. – Иди работать. Займись делом. Это лучший способ отвлечь свой ум от того, что тебя не касается.

– Да, мама, – сказал Кристиан таким тоном, какого Катринка уже давно не слышала.

Со вздохом положив телефонную трубку, она виновато посмотрела на Марка, сидящего напротив за столом. Немного помедлив, он встал со стула.

– Пожалуй, мне пора: важные совещания. Не исключено, что сегодня я несколько задержусь.

– Может, отменить вечеринку с Генри Кравицем и Кэролайн Роэм?

– Нет, – отрезал Марк. – Это окажется только на руку распространителям слухов. Кроме того, я хотел бы выяснить, что знает Генри. – Компания Генри Кравица перестала скупать акции.

– Ты думаешь, это он?

Марк покачал головой.

– Нет, я так не думаю. Скорее уж Чарльз Вулф способен на такое… Я надеюсь, что Генри случайно сболтнет что-нибудь, способное навести на след…

– Милый, – вздохнула Катринка и коснулась руки мужа. – Извини… Я наваливаю на тебя свои заботы, в то время как ты едва справляешься сам…

– Спасибо, – сказал Марк, улыбаясь, – я напомню об этом, когда особенно захочу чего-нибудь от тебя!

Катринке стоило огромных трудов уговорить Милену самой позвонить родителям: она согласилась на это только тогда, когда поняла, что Катринка не уступит. Впрочем, это не решило проблему.

К концу дня Милена поговорила с Чехословакией несколько раз. Как и следовало ожидать, Франтишек пришел в ярость. Он никак не мог понять, почему Катринка не могла сама отправить девушку домой. Катринке пришлось самой объяснять, как мало было в ее силах: угроза лишить Милену работы не действовала, аннулировать визу Милены она тоже не могла – Адам без проблем восстановил бы ее. Пока Милена находилась под опекой Адама, руки Катринки были связаны. Но Франтишек и Олинка не желали ничего слушать.

– Что мне делать по-вашему? – спросила в конце концов Катринка. – Сбить ее с ног? Связать? Донести до самолета?

– Да, – ответила Олинка. – Как только она окажется здесь, мы уговорим ее.

– Она влюблена. Ее невозможно уговорить…

Катринка даже не стала объяснять, что Адам грозился полететь за Миленой следом.

– Нам не следовало отпускать ее к тебе, – упреки родственников больно ранили Катринку.

– Если бы кто-то из нас смог заглянуть в будущее, – сказала она, – мы все поступили бы иначе… Поверьте, я желала ей только добра.

– Поговори с ней, Катринка, – настаивал Франтишек, немного успокоившись. – Заставь ее осознать, что ей нужно вернуться домой.

Телефонные переговоры между Нью-Йорком и Могельнице не прекращались всю следующую неделю. Споры, слезы, ультиматумы, просьбы о прощении, отказы отступить с занятых позиций – все это не могло привести ни к чему хорошему. Милена умоляла Адама самого поговорить с ее родителями, но он отказывался, не без оснований полагая, что их могло успокоить только его обещание жениться на ней. «Ты взрослая девушка, – говорил он ей, – и должна разбираться со своими родителями самостоятельно».

Последняя надежда, что Милена изменит свое решение и поедет домой, умерла двумя вечерами позже, когда Адам привез на концерт обещанного администратора из компании звукозаписи «Эм-Си-Эй», которому очень понравилось пение молоденькой девушки. При известной доработке имиджа, заверил он, у Милены есть все шансы стать звездой.

Милена пришла в восторг и тут же объявила родителям о контракте на звукозапись. Расчетливые, трудолюбивые чехи, они серьезно задумались, стоит ли их дочери упускать такую возможность. Почувствовав их колебания, Катринка поздравила Милену с успехом и прекратила свои попытки изменить ее решение.

Известие о контракте распространилось всего за несколько часов. На следующий день Рик Коллинз позвонил Милене, чтобы пригласить ее повторно появиться в его телевизионном шоу, на что она с радостью согласилась; в газетах появился очередной фельетон Сабрины «Плейбой-заправила держит новую чешку… на коленях». Жеманную статейку (автором которой, по сути, явился сам Адам) сопровождала вульгарная фотография Адама с Миленой на коленях, за что ему тут же попало от его чопорной матушки.

Надо сказать, что появление фотографии в газетах взволновало Нину Грэхем Льюис гораздо больше, чем сам факт романа ее сына с безвестной «девчонкой от сохи», которая пыталась утвердить себя в Нью-Йорке в качестве певички.

Во вторник Катринка и Марк улетели в Европу, как было запланировано, но без Милены. Их сопровождала Зузка, которая все-таки закончила тяжбу с Карлой и выглядела счастливой и отдохнувшей. Задержавшись на день в Лондоне, где Марк встречался с руководящими сотрудниками «Ван Холлен Энтерпрайзис», а Катринка вырабатывала соглашение с сэром Колином Маршаллом о комплексной сделке между «Бритиш Эйрвэйз» и ее отелями, они вылетели в Прагу.

Несмотря на то, что Карлос Медина все еще мариновал себя в Лондоне (он, кстати, очень благодарил Катринку за то, что она помогла им с Риком Коллинзом восстановить отношения), дела в Праге шли не так плохо. Благоустройство новой квартиры было почти закончено. Карлос даже нанял небольшой временный персонал, чтобы вести хозяйство. Марк одобрил это и обосновался в комнате, считающейся его рабочим кабинетом.

Оформление отеля тоже сдвинулось с мертвой точки – работа спорилась, все дышало жизнью, чего нельзя было сказать о самой Праге. Город явно замедлил свою погоню за новым экономическим развитием, и страна вместе с ним. С отставкой Вацлава Гавела в июле реформы несколько замедлились.

В их первый вечер в Праге Катринка и Марк повели несколько друзей на обед в «Золотую Прагу». Среди гостей были Зузка, которая на следующий день отправлялась навестить своих родителей; Дейзи и Рикардо, которые прибыли из Флоренции, чтобы вместе с ван Холленами лететь на бракосочетание Жан-Клода; дочь Мирека Зузанка и ее муж. Это был непринужденный, счастливый вечер, самый приятный за последнюю нервную неделю.

Как бы то ни было, уже на следующий день в Прагу приехали на машине Франтишек и Олинка. Марк решил помочь Катринке объяснить им ситуацию и просто выручил ее. Спокойный и основательный, он сумел заставить всех задуматься о благополучии Милены и убедил ее родственников, что перед ней открываются самые радужные перспективы.

– Благодарю тебя, milacku, – прошептала Катринка, когда Франтишек и Олинка ушли. – Благодарю тебя. Я бы никогда не смогла успокоить их самостоятельно.

– Кто знает? – сказал Марк довольно уныло. – При некотором везении, будущее Милены может быть как раз таким розовым, как мы его нарисовали.

К несчастью, ни Марк, ни Катринка не учли в своих прогнозах действий Кристиана. Конечно, он не стал избегать Милены, как просила его мать. Он был слишком расстроен, слишком сердит, чтобы вести себя благоразумно, хотя Милена не заподозрила этого по их многочисленным телефонным разговорам, когда очаровательный Кристиан поздравлял ее с подписанием контракта, интересовался ее успехами, приглашал на ужин.

Даже с Пиа Кристиан проявлял благовоспитанность, делая вид, что интересуется Миленой только из беспокойства о ее благополучии.

Пиа верила этому, потому что хотела в это верить. И когда Кристиан предложил ей въехать в его квартиру, она восприняла это как знак примирения, символ его странной изменчивой психики. Пиа приняла предложение Кристиана, не раздумывая. Единственным, кто пытался отговорить ее, был Мартин, но Пиа приписала его тревогу обостренной ревности и не стала считаться с его мнением.

Накануне того вечера, когда Пиа должна была переехать в квартиру Кристиана, он сумел добиться встречи с Миленой. Адам уехал в Лос-Анджелес, а девушка осталась в Нью-Йорке, чтобы не отменять концерты.

Кристиан прибыл в отель сразу после выступления Милены. Он нес букет белых роз на длинных стеблях и большую бутылку шампанского. Консьерж, который видел его, когда он проходил мимо, приветствовал его по имени, то же сделал и лифтер, доставивший его на этаж Милены. Милена открыла дверь своего номера сразу после его звонка, и горничная, толкающая свою тележку, обратила внимание, какая это красивая пара. Она видела, как Кристиан поцеловал Милену в щеку, поздравил с успешным выступлением и преподнес ей цветы. Милена ахнула от радости и закрыла дверь номера, к большому сожалению любопытной горничной.

– Я думала, мы пойдем куда-нибудь… – сказала Милена, которая ожидала, что Кристиан позвонит ей по телефону из вестибюля.

– Конечно, но сначала выпьем немного шампанского.

– О да, конечно, – Милена намеревалась никогда больше не впускать Кристиана в свои апартаменты.

Кристиан открыл шампанское и налил им обоим по бокалу, пока Милена ставила цветы в вазу. Плюхнувшись на кушетку, Кристиан спросил ее о контракте с «Эм-Си-Эй». Рассказывая ему о своих творческих планах, девушка постепенно расслаблялась, потягивая шампанское и удивляясь, почему это она все время побаивалась Кристиана: он совсем не выглядел опасным.

– Ну что ж, пойдем! – предложил Кристиан в конце концов: он заказал для себя и Милены столик в одном из модных ресторанов Нью-Йорка.

Поднявшись на ноги, Милена оступилась:

– Я немного пьяна! – засмеялась она.

Кристиан потянулся, чтобы поддержать ее:

– Не привыкла к шампанскому?

– Нет еще, – ответила девушка, хихикая.

Он ничего такого не планировал, но, стоило Кристиану прикоснуться к ней, как он понял, что не уйдет из этого номера, не занявшись с Миленой любовью. Он придвинулся поближе к ней, притягивая ее в свои объятия.

– Нет, – сказала она, пытаясь отодвинуться от него.

– Почему нет? Ты ведь больше не девственница!..

Ее ум стал так медлителен, что на мгновение этот довод показался ей почти разумным. Она почувствовала его губы на своих волосах, около уха, на щеке. Когда Кристиан прижимался губами к ее губам, она подумала об ответе. Откинув назад голову, Милена заявила:

– Я не люблю тебя.

– Откуда ты знаешь? – спросил он, решительно приникая к ней. – Может быть, если ты дашь мне возможность, я понравлюсь тебе даже больше, чем Адам.

Он сжал ее нижнюю губу зубами, а когда она открыла рот, чтобы закричать, всунул язык внутрь.

Милена боролась, отталкивала его, но он только возбуждался от ее сопротивления. Наконец он подтащил девушку к кушетке, повалил ее и прижался к ней всем телом.

– Прекрати, пожалуйста, – застонала она. – Ты делаешь мне больно! В ее голосе явственно чувствовался страх.

Он опять впился губами в ее губы и полез под ее короткую гофрированную юбку, чтобы стянуть с нее чулки и трусики. Она попыталась вывернуться из-под него, но тщетно. Вскоре Кристиан уже просунул колено между ее ног. «Я груб, – подумал он. – Я никогда еще не был таким грубым». Он расстегнул «молнию» на своих брюках.

– Тебе это понравится, – шептал он, – тебе понравится. Я знаю. Тебе понравится…

 

ГЛАВА 32

– Тебе уже достаточно, – произнес Адам. Натали подняла свой бокал и показала ему.

– Три маленьких бокальчика, – сказала она. – Это же ничто.

Она действительно не казалась выпившей, но по собственному печальному опыту Адам знал, что после обеда с обильными возлияниями превращение Натали в сварливую агрессивную ведьму будет более стремительным, чем свободное падение с самого высокого небоскреба.

– А сколько ты успела принять до того, как я подобрал тебя? – спросил он.

– Уф, – фыркнула Натали, пожимая плечами. – Не так много. – Она улыбнулась. – Только еще один. Ну, пожалуйста.

– Ну что ж, пожалуйста, – согласился Адам, следуя привычке сохранять дружеские отношения со своими бывшими подружками и наливая в ее бокал остаток «Шато Лафита» 1961 года. В общем и целом он предпочитал ни к чему не обязывающую легкость в интимных отношениях; а когда женщины были так же красивы и полезны, как Александра или Лючия, выгода от этого всегда превалировала над неудобствами. Натали, тем не менее, могла принести значительно больше беспокойств, к которым он не был готов.

Они обедали в ресторане Вольфганга Пака. Перед ними, видимые сквозь открытое окно, расстилались близлежащие улицы и автомагистраль вдоль бульвара Сансэт, от каньона Лаурель до Дохени, движение по которой возрастало в ночное время и стихало только в ранние утренние часы. Столы около окна пользовались большим спросом, хотя никто не придавал особого значения открывавшемуся виду: разглядывание звезд, собиравшихся в ресторане, представляло значительно больший интерес, нежели попытки различить что-либо сквозь смесь смога и света грязных уличных фонарей, через которую даже букву световой рекламы было сложно рассмотреть.

– Тебе следовало заказать «Шато Жилетт», – произнесла Натали, критически уставившись на пустую бутылку. – Это был бы красивый жест. – Она тряхнула своими часиками и коротко улыбнулась. – На Корфу – свадебный день. За счастливого новобрачного, – сказала она, осушая бокал. – Cet espese de salaud. – Когда Адам не отреагировал, она добавила: – Последнее, что он смог сделать – пригласить нас.

Адам получил приглашение, но деловая поездка на афинские верфи за десять дней до этого не была отложена, и возвращаться в Грецию на свадьбу было бы неслыханно дорогим удовольствием. Несколько лет назад ему бы не пришлось дважды задумываться о таких вещах, как цена на реактивное топливо, но дни, полные беззаботного времяпрепровождения, закончились. – Я думал, это понятно, – сказал он Натали, не видя причины разубеждать ее. – Во всяком случае, в твоем варианте. Зачем заставлять невесту ревновать в день ее свадьбы?

– Он никогда не просил меня выйти за него замуж, – ее зеленые глаза наполнились слезами.

Адам увидел этот предостерегающий знак и жестом подозвал официанта.

– Я любила его. Я была беременна от него. И все-таки он никогда не просил меня об этом. Из-за него мне пришлось сделать аборт, – слезы заструились по ее лицу. – Сначала я потеряла ребенка. А теперь я потеряла Азиза.

– Ты не потеряла Азиза, – рассудительно произнес Адам. – Ты можешь навестить его в любое время, когда захочешь.

Слезы лились из ее глаз, смывая тушь и оставляя грязные потеки вдоль щек.

– Я потеряла его, – повторила она, перейдя на французский, которого Адам не понимал.

– Что-нибудь еще, сэр? – спросил официант.

– Нет, ничего, – сказал Адам. – Только счет, пожалуйста. И как можно быстрее.

– Je veux du cafe, – произнесла Натали.

Он распознал слово «coffee» и сказал доверительно:

– Мы выпьем его дома. – Он прервал возражения, добавив: – Твоя косметика в совершеннейшем беспорядке. Тебе бы не хотелось восстановить ее?

На мгновенье Адаму показалось, что она собирается отказаться сделать это, но неожиданно она резко вскочила на ноги и произнесла по-английски:

– Я скоро вернусь.

Вставая, Адам твердо положил руку ей на плечо.

– Ты можешь идти?

– Да, – произнесла она. – Конечно.

Он с беспокойством наблюдал за ее передвижением по полу к свободным «пятачкам», но оказалось, что она не только без труда сохраняет равновесие, но даже остановилась, чтобы поздороваться с Брюсом Виллисом и Деми Мур, которые регулярно делали покупки в ее магазине на Мэлроуз. Судя по состоянию, в котором она пребывала, это было почти чудо, что ей удавалось спасти свой бизнес, но дела шли неплохо. Адам почти начал доверять старой поговорке, что Бог помогает детям и пьяницам.

Официант принес счет, и Адам поймал себя на том, что, уставившись, смотрит на то место, с которого только что исчезла Натали. Он проверил счет и потом, когда отдавал официанту свою кредитную карточку, его внимание привлекло какое-то замешательство у дверей. Подняв глаза, он увидел Сина Коннери, входившего вместе со своей женой, и другую пару. За ними он увидел Лори Гавличек с молодой женщиной, которую он не узнал. Когда они расселись, Адам встал и направился к ним, чтобы поздороваться.

– О, Адам, – произнесла Лори, надеясь придать энтузиазм своей интонации. – Что вы делаете в Лос-Анджелесе?

– Расстаюсь с домом в Малибу, – произнес он.

– Красивый дом, – сказала она с симпатией.

– Да, – согласился он, уставившись на ее сотрапезницу, – но он изжил себя, он бесполезен.

– Извините, – произнесла Лори, растянув губы в вежливой улыбке. Она обожала такие моменты.

– Б. Д. Хови, познакомьтесь с Адамом Грэхемом.

Как предположил Адам, Б. Д. Хови была восточных кровей. Кроме того, она была молода, где-то около двадцати, и, бесспорно, красива, что он отметил особо. Она была очень маленькой, с мелкими, прелестными чертами лица. У нее были черные, густые, прямые короткие волосы. Крошечные жемчужные капли дрожали в самых красивых ушках, какие ему когда-либо доводилось видеть.

– Если бы вы познакомили нас до того, как я отказался от фильма, – сказал Адам, протягивая руку, – возможно, я принял бы другое решение.

– Это моя ошибка, – с удовольствием произнесла Лори.

– Как вы поживаете? – спросила молодая женщина, оценив улыбку Адама как очаровательную. Она решила, что Лори притворялась, когда говорила о нем, как о человеке без вкуса и целостности.

– Вы простите меня, мисс Хови?

– Бет, – сказала она. – Почему нет? Все поворачивается к лучшему. – Она выглядела хрупкой, как цветок, но взгляд был острым и проницательным, а осанка достаточно гордой.

Адам перевел свое внимание снова на Лори.

– Томаш еще не начал снимать фильм?

Она кивнула.

– В понедельник. В Сан-Франциско. В газетах невероятный шум.

Это было действительно так, и скучающие люди не теряли надежды увидеть, как в действительности будут сыграны сцены в заключительном фильме. Никто не был достаточно опытен, чтобы угадать это хотя бы наполовину.

– По крайней мере, два «Оскара» за постановку, или я съем мои любимые джинсы. И два других за лучшую игру и лучшую режиссуру.

Адам улыбнулся, повернулся к Бет и произнес:

– Вот счастливый повод поговорить.

– Я стараюсь не позволять себе увлекаться, – сказала Бет, нежно глядя на Лори. Агенты из «Си-Эй-Эй» и «Ай-Си-Эм», которые в прошлом году не реагировали на ее звонки, уже сами названивали ей, чтобы поговорить. Но за то, что фильм был близок к завершению, следовало благодарить Лори, и Бет не собиралась забывать об этом.

– Как ребенок? – спросил Адам.

– Красивый, – сказала Лори. – Умница. Радость в нашей Жизни.

Краем глаза Адам увидел возвращающуюся Натали. Он наклонился и поцеловал Лори в щеку.

– Я рад, что у тебя все так удачно поворачивается. Ты заслуживаешь этого.

– Ты не огорчен? – удивилась она.

– Ничуть, – ответил Адам.

Несколько удивившись, он подумал об этом. Если бы Томаш продал ему студию, когда он переворачивал весь мир вверх дном в поисках возможности взять реванш. Он протянул руку Бет Хови.

– Надеюсь еще когда-нибудь встретиться с вами.

Не зная, как лучше ответить, Бет вежливо кивнула, а потом проследила взглядом, как Адам вернулся к своему столику, взял свою кредитную карточку, обнял Натали и увлек ее к двери.

– Он не такой, как я ожидала, – сказала она.

– Нет? – спросила Лори, которую всегда удивляло то впечатление, которое Адам производил на женщин. По некоей причине, он никогда не обращал на нее внимания. Совсем наоборот, печально признавала она.

– Он не женат, не так ли? – спросила Бет, не заботясь о своих предыдущих утверждениях.

– Ты видела заметку Сабрины в газете и ту безвкусную фотографию?

– Я не читала этот выпуск.

– Он спит с восемнадцатилетней кузиной своей бывшей жены.

– Хорошо, – сказала Бет.

– Очень, – раздраженно согласилась Лори. – Если он позвонит тебе, – добавила она, – повесь трубку. Это все, что я хочу сказать об этом субъекте.

Адам довез Натали до дому, проводил ее почти что до двери и, отказываясь от приглашения заглянуть на чашку чая, вручил ее ожидающей экономке. Затем он вернулся назад в дом в Малибу, где Картер с посеревшим лицом приветствовал его с восторженными восклицаниями и информацией о том, что звонит Натали и жаждет поговорить с ним.

– Я думал, она уже успокоилась. Принеси мне бренди, Картер, пожалуйста, – попросил он и прошел в кабинет – соседнюю комнату, где находился телефон, взял трубку и выслушал с немыслимым терпением плачущие откровения Натали о Жан-Клоде, Халиде, себе самом, Азизе и обо всех потерях и разочарованиях в ее жизни.

– Натали, иди спать, – сказал Адам. – Уже поздно. Ты устала. Мы поговорим снова утром. Наконец он уговорил ее повесить трубку и отправиться в постель.

– Мисс Чермак звонила из Нью-Йорка, – сказал Картер, когда принес требуемый бренди. Адам отпил глоток. И Картер добавил: – Судя по голосу, она чем-то очень расстроена.

– Для одного дня у меня было достаточно плачущих женщин, – произнес Адам. – Никаких звонков сегодня вечером, Картер. Меня не интересует, кто будет звонить и зачем.

Картер пробормотал, что он все понял, пожелал спокойной ночи и вышел. Адам несколько минут оставался за своим толом, а потом, взяв с собой бренди, пошел побродить по тихому дому. Картины были упакованы и отправлены. Свою одежду и кое-что из личных принадлежностей он должен был уложить и отправить на следующий день. Он вышел во внутренний дворик и на какое-то время остановился, глядя на океан. Его чуть тронутая рябью поверхность выглядела в лунном свете оловянной. Он не сожалел о продаже студии. Он наслаждался этим волшебством, деловой суетой, возбуждением при достижении успеха. Звезды были такими сговорчивыми, как он того ожидал. А некоторые люди, словно лакеи, стремились умело вылизать его ботинки. Но непредсказуемость бизнеса расстраивала его, и кино не было его истинной страстью. Ею были яхты. Нет, он без сожаления был готов расстаться со студией. Дом был совсем другое дело.

Это был очень красивый дом, об этом он думал, когда возвращался по гранитному полу и поднимался наверх в свою спальню. Во многих отношениях это был самый подходящий дом для него, более близкий к его идеалу, нежели те, в которых он жил до сих пор. Его запросы в Калифорнии значительно снизились по сравнению с тем, что было раньше, его деловые интересы теперь целиком концентрировались на Восточном побережье и в Европе. Собственность в Малибу была слишком дорогой, чтобы ее покупать, если имеешь возможность проводить здесь не более двух уик-эндов в году.

Он решил, что построит себе дом в Хэмптоне. Или в Мэйне – где-нибудь, где он сможет спрятаться ото всех и расслабиться – рыбная ловля, яхта, плаванье, размышления. Может быть, когда работа будет удачно завершена и напряжение спадет, сделать то, что предлагала Катринка, – сконструировать яхту и принять на ней участие в соревнованиях.

Зазвонил телефон, и Адам вышел из ванны, проклиная Картера за то, что тот не выполнил его наставления. Но затем до него дошло, что это его частная линия. Он не был глуп до такой степени, чтобы давать этот номер Натали, он думал об этом и параллельно размышлял, стоит или нет брать трубку.

Это может быть Мак или Дебби с какими-нибудь событиями в бизнесе. Или его мать. Еще один глоток ободрил его, но затем ему пришло в голову, что его мать могла заболеть. В конце концов ей было почти семьдесят.

– Адам… Адам…

Девушка, задыхаясь, пыталась протолкнуть слова сквозь сдерживаемые рыдания, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы узнать голос.

– Милена? Это ты?

– Да, Адам…

Она снова пыталась заговорить и не смогла.

«Боже праведный, – подумал он, – что за вечер сегодня?»

– Милена, перестань плакать, – сказал он спокойно, чувствуя себя совершенно разбитым. – Скажи мне, что случилось.

– Кристиан… – произнесла она почти на последнем издыхании.

– Что с Кристианом? – поток чешских слов перешел в рыдания. – Говори по-английски, Милена, я не могу понять тебя.

– Он… он изнасиловал меня, – сказала она, и ее голос перешел в вопль.

Имение Папастратосов находилось в северной части Корфу, в нескольких километрах от деревушек Сидапри и Рода, расположенных на побережье. Ближайший аэропорт находился в городе Корфу, и прибывающие на свадьбу гости доставлялись оттуда на вертолете, с которого могли обозревать старые деревушки, стены древних храмов, холмы, песчаные пляжи и заросли оливковых деревьев.

Слуги приветствовали прибывающих гостей, сопровождали их в комнаты в особняке и в домики, разбросанные по имению, или отвозили их в лимузине по узкой горной дороге в неподалеку расположенные гостиницы. Один из Ниархосов прибыл на яхте и встал на якорь в Сидапри.

Марк и Катринка находились в увитом виноградом белом оштукатуренном домике для гостей вместе с Дэйзи и Рикардо. Он состоял из двух спален, каждая из которых имела собственную ванную, гостиную и маленькую уютную кухоньку. В гостиной был бар. Мебель была достаточно скромной, но удобной, выдержанной в холодных тонах. В каждой комнате стояло по большому букету свежесрезанных цветов.

Обед в ночь на пятницу был неофициальным, на пляже имения: барбекю, цыплята и мясо молодого барашка и бесконечная череда блюд, включая всемирно известные оливки Папастратос. Отдельная группа играла греческую музыку, и время от времени группки мужчин собирались вместе и начинали танцевать. В состав гостей входил сын короля Константина, двое из братьев Ниархос, французский министр финансов, его канадский коллега, широкий ассортимент представителей местной государственной власти, несколько представителей высшей европейской аристократии и другие родственники, партнеры по бизнесу и близкие друзья как жениха, так и невесты, – всего около трех сотен человек.

Утром в столовой был сервирован ранний завтрак. И в десять часов утра процессия, возглавляемая невестой (одетой от Диора) и ее сопровождающими (несколько незамужних двоюродных сестер), двинулись по длинной узкой аллее, разукрашенной в связи с торжественным случаем, от особняка к церкви в Каруссадес, соседней деревушке, где священник ортодоксальной греческой церкви обвенчал хрупкую беременную Tea с изумленным Жан-Клодом. Римский католический священник двадцать лет назад обвенчал его с Элен, но брачный контракт был расторгнут по той причине, что Элен не могла иметь детей – чепуха, конечно. Жан-Клод никогда не хотел их иметь, и Элен принимала меры, чтобы не забеременеть.

Стол для свадебного ленча был сервирован под огромным тентом, раскинутым на поляне среди оливковых зарослей. Рядом на кострах поджаривались целые барашки. Целая армия слуг сновала взад и вперед с подносами, уставленными всевозможными яствами, струнный квартет, привезенный из Парижа, чередовался с рок-группой из Лондона, а местные музыканты наигрывали народные мелодии. Гости танцевали на свободной площади в центре под тентом. На столах было ирландское полотно, французский фарфор и венецианское стекло. Шампанское марки «Дом Периньон» и вино «Шато Жиллетт». Гирлянды нежно-розовых роз украшали красивые светильники и каскадами свисали со стен. В целом все было экстравагантным, дорогим, красочным и очень веселым.

– Что-то не так? – спросил Марк, наклонившись, чтобы прошептать это в ухо Катринке. Ее лицо имело отрешенное, почти печальное выражение, полностью противоречившее окружающей атмосфере, и необычное для Катринки, больше всего на свете обожавшей подобные вечеринки.

– Я не могу отвлечься от мыслей о Натали. Насколько иначе все могло бы повернуться для нее, если бы… – Она замолчала и пожала плечами. – Нет смысла плакать над разлитой водой, – продолжила она затем.

Марк улыбнулся, согласившись:

– Конечно, вовсе нет. Ты не хочешь потанцевать?

Именно в этот момент играла английская рок-группа.

– Да, – произнесла она, улыбнувшись. – Это поднимет мне настроение.

Они вместе вышли на танцевальную площадку и оставались там долго, меняя партнеров. Марк танцевал с невестой, ее двоюродными сестрами, Дэйзи, одной из жен Ниархосов; Катринка – с Жан-Клодом, Рикардо, баварским принцем, и, наконец, с Тони Морлендом. Жан-Клод в течение нескольких лет покупал у него некоторые произведения искусства, и они стали друзьями.

– Потрясающе! – сказал Тони, сопровождая Катринку назад к ее столику.

Дэйзи, которая уже вернулась на свое место, улыбнулась и сказала:

– Тони, дорогой, иди сядь возле меня.

– Ты, конечно, видел Элен? – спросила она.

– Иногда мне кажется, что моя жена любит сплетни даже больше, чем она любит меня, – сказал Рикардо с драматической интонацией. – Не так ли? – спросил он, целуя Дейзи руку.

– Мне очень любопытно, – сказала Дэйзи.

Тони улыбнулся.

– У Элен все прекрасно. Наслаждается своим обустройством. Полагаю, она рада, что отделалась от него. Хотя, я думаю, сначала она была поражена. Не могла поверить, что на этот раз он решил действительно развестись с ней.

– Я надеюсь, на сей раз он остепенится, – сказала Катринка.

– Хорошо бы, – произнесла Дэйзи. – У меня такое чувство, что новоиспеченная миссис Жиллетт не станет мириться со множеством глупостей.

– О, я не знаю, – сказал Тони. – Самые несимпатичные женщины превращаются в самых благодушных жен.

Он не смог удержаться, чтобы не бросить взгляд на Катринку, и она неожиданно вспомнила, что ее лондонская квартира была местом, где Марк встречался с Моникой Бранд.

– Ты имеешь в виду меня? – спросила она, натянуто улыбаясь.

– Нет, моя дорогая, конечно, нет, – смущенно произнес он.

– О чем вы? – поинтересовалась Дэйзи, которая не могла понять, почему вспылила Катринка.

Затем она вдруг вспомнила:

– О, вы разговариваете о Монике Бранд?

Тони через силу улыбнулся:

– Действительно, у вас двоих абсолютно нет чувства осторожности.

– Ты имеешь в виду, что нам, по крайней мере, не стоит говорить на английском? – спросила Дэйзи.

– Не тогда, когда делают замечания по поводу моего замужества, – добавила тут же Катринка.

– Кто это обсуждает твое замужество? – спросил Марк, возвратившийся, наконец, с площадки для танцующих. Он увидел выражение лица Тони и произнес: – Оставь бедного мужчину в покое, Катринка. Он выглядит так, словно столкнулся лицом к лицу со стреляющим отрядом полицейских.

– Я только хотела спросить, как он познакомился с Моникой Бранд.

– Думаю, я говорил Марку. Она приходила обедать с Камбером, как я помню.

– И ты никогда и нигде ее больше не видел?

Тони покачал головой.

– Время от времени. Всегда с разными мужчинами. Обычно богатыми и преуспевающими.

– Как Марк? – спросила Катринка.

Тони бросил на Марка извиняющийся взгляд, словно пытаясь объяснить что-то.

– Да, – сказал он и потом улыбнулся. – Хотя не всегда такими привлекательными.

– Спасибо, – сухо сказал Марк.

– Вы словно провоцируете меня, – сказала Дэйзи.

Марк и Катринка обменялись взглядами. Это, действительно, выглядело подобным образом, но никакого умысла не было.

Так или иначе, торжественное появление большого свадебного торта вытеснило из сознания присутствовавших мысли о Монике Бранд и ее возможной профессии. Многоярусный торт был украшен множеством ледяных роз и забавными фигурками из папье-маше. Были тосты, речи, много танцев. Стало очевидно, что вечер затянется скорее всего на всю ночь, и новые музыканты заменили ушедших, а повара начали готовить легкий ужин для тех, кто проголодался. Tea и Жан-Клод не собирались откладывать медовый месяц до следующей недели, когда они должны были отправиться на Южные острова на яхте Жан-Клода. Гости были приглашены остаться до понедельника.

Около десяти Марк почувствовал утомление, и даже Катринка поняла, что пора отдохнуть от затянувшегося веселого времяпрепровождения. Они произнесли необходимые извинения и двинулись рука об руку мимо оливковых зарослей по направлению к домику для гостей.

– Как здесь красиво, – сказала Катринка, глядя на ясное ночное небо с бриллиантами звезд.

– Может быть, мы вернемся сюда в следующем году вместе с малышкой, – произнес Марк.

– Мы могли бы арендовать яхту и обойти на ней все острова.

– М-м-м, – счастливо протянула Катринка, – мне бы это понравилось.

Дэйзи и Рикардо, ушли с вечера раньше, и дверь в их спальню была закрыта, когда Марк и Катринка вошли в домик для гостей. На столике в гостиной стоял поднос с фруктами и сыром. Около него лежала телеграмма для Марка.

– Это от Кэри, – сказал он, прочитав ее.

Он пошел в спальню, взял телефонную трубку и спросил, как ему связаться с Нью-Йорком.

Скидывая свою одежду, Катринка слушала диалог, но мало что поняла, поскольку в своих ответах Марк был предельно лаконичен. Кое-что она упустила, когда пошла в ванную, чтобы смыть косметику, поскольку шум воды заглушал звук голоса. Когда она возвратилась в спальню, Марк сидел в кресле около маленького деревянного Столика и, слушая по телефону Кэри, делал какие-то пометки в блокноте. Он был без пиджака, узел галстука расслаблен, а верхняя пуговица на рубашке расстегнута. Он выглядел очень озабоченным.

Покрывало с кровати было снято, и Катринка скользнула между двух тщательно выглаженных простыней из греческого хлопка и стала ждать. Наконец, Марк произнес:

– Первым делом утром… Да. Увидимся, – и повесил трубку. Он посмотрел на Катринку:

– Чарльз Вулф поздно вечером в пятницу передал по факсу свои предложения в офис. Сукин сын должен был знать, что меня нет в городе. Кристиан приехал в офис в субботу, чтобы поработать над докладом. Он нашел факс и позвонил Кэри.

– Что ты собираешься делать?

– Возвращаться. Нам надо уехать утром, малышка. Мне надо быть там в понедельник, иначе все будет потеряно.

Катринка покачала головой.

– Тогда ложись в постель. Тебе надо хоть сколько-нибудь поспать.

– Минуточку.

Он снова взял трубку и попросил соединить его с гостиницей в Корфу. К счастью, его пилот находился там, и Марк попросил его как можно раньше в воскресенье утром прислать вертолет, чтобы забрать его с Катринкой.

Закончив телефонные разговоры, Марк сбросил одежду и отправился в ванную. Вернувшись, он лег рядом с Катринкой и обнял ее.

– Я могу потерять все, – сказал он.

И только теперь Катринка поняла, насколько напуган он был.

– Этого не должно быть, – сказала она.

Что бы ни случилось, у него будут Катринка, ребенок и деньги больше, чем он может потратить. Но деньги не были его самоцелью. Он создал компанию из ничего. И он не собирался ее терять. И ничего из того, что ему принадлежало. Он уже достаточно потерял за свою жизнь. Он поцеловал ее обнаженное плечо.

– Нет, – согласился он, – я не хочу этого.

Возвращение в Нью-Йорк было кошмарным. Ни Марк, ни Катринка не могли расслабиться. Большую часть пути они просидели молча, вжавшись в сиденья. Иногда Марк спрашивал мнение Катринки о членах экипажа или просил совета о своих будущих поступках. Катринка пыталась работать, затем просто читать, но она была слишком сконцентрирована на проблемах Марка. Стюардессы приносили им еду, предлагали спиртное. Марк чуть-чуть попробовал специально приготовленного мяса, но пил только воду. Затем Катринка предложила попытаться немного отдохнуть. Марк прислонился к ней. Она никогда раньше не видела его таким задумчивым, вялым и расслабленным.

Они приземлились около часа дня, и с этой минуты Марк резко изменился, забыв о медлительности. Катринка ничего не сказала на это.

Шофер Марка уже ожидал их. Он взял их багаж и понес в машину.

– Движение не очень напряженное, – сказал он, отвечая на вопрос Марка об автомобильных пробках.

Ни Марк, ни Катринка не обратили внимания на скучные пейзажи за машинным стеклом. Невзирая на их молчание, шофер пытался заговорить с ними, но эти попытки не увенчались успехом. Через полчаса он припарковал машину перед их городским домом.

– Приехали, – сказал он.

– Ты выйдешь, – спросила Катринка – или поедешь прямо в офис?

Марк переоделся на борту самолета, перед приземлением.

– Я хочу увидеть Анушку, – сказал он, поворачиваясь к шоферу, – буду через десять минут.

– Да, сэр, – ответил водитель, открывая дверцы машины, чтобы они вышли.

Дворецкий Джозеф открыл им дверь, принял пальто и вышел наружу, чтобы помочь занести багаж.

– С приездом, – сказала Анна, вышедшая в прихожую, чтобы поприветствовать их.

– Все в порядке? – спросила Катринка.

– Вполне. Совсем никаких проблем, – ответила Анна. – Мистер Хеллер здесь. Наверху в детской.

Катринка кивнула и последовала за Марком в лифт, размышляя, что привело Кристиана к ним в воскресный день. Ни звука не раздавалось, когда они шли по коридору, окрашенному в светлые тона, к комнатам Анушки. Когда они вошли, гостиная оказалась пустой. На первый взгляд такой же казалась спальня. Затем Марк пересек комнату и около стола они увидели ребенка, оставленного без внимания.

– Черт подери, – выругался Марк, – где же она, дьявол? – спросил он, схватив малышку.

Она была завернута только в пеленку.

– Ирджина! – яростно позвала Катринка.

Анушка начала плакать, и Марк стал успокаивать ее, когда в комнату вбежала няня с детской одеждой в руках.

– Что? Что случилось? – спросила она.

За ней в дверном проеме стоял Кристиан.

– Где тебя носит? – по-чешски спросила Катринка с побелевшими от ярости глазами.

– Я вышла, чтобы принести ей одежду.

В конце коридора находилась маленькая прачечная только для Анушки и ее няни.

– И оставили ее одну?

– Я вышла только на минутку, – Ирджина заплакала.

– Мы отсутствовали совсем недолго, – сказал миролюбиво Кристиан.

– Я хочу, чтобы ты убралась отсюда, – сухо сказал Марк, продолжая укачивать на руках Анушку.

– Я оставила ее только на минутку, ныла Ирджина.

Катринка взяла ее за руку и вывела в гостиную, закрыв за собой дверь.

– Пожалуйста, – умоляла няня, – это никогда больше не повторится. Дайте мне еще один шанс.

Катринка затрясла головой. Марк мог простить множество вещей, и она тоже, но только не пренебрежительное отношение к жизни их дочери.

– Извини, – произнесла она.

В гостиную вошел Кристиан.

– Мама, ради Бога…

– Выйди отсюда, – оборвала она, повернулась к Ирджине и взяла детскую одежду из ее рук. – Теперь уходи. Попозже мы поговорим о том, как быть дальше.

Девушка кивнула и вышла из комнаты.

– Надеюсь ты не собираешься действительно уволить ее? – спросил Кристиан по-немецки.

– Девочка могла упасть и свернуть себе шею, – холодно сказала Катринка, положив одежду на край стола.

Кристиан нахмурился.

– Я не думаю, – через минуту сказал он. Какую бы обиду он ни чувствовал до рождения ребенка, но после ее появления на свет он чувствовал свою ответственность за нее.

– Нет. А что, кстати, вы делали там?

– Ну не заниматься же с няней любовью в прачечной, – огрызнулся он.

– Но немного флиртовали?

Кристиан хмыкнул.

– Я не вижу в этом особого вреда.

– Не делай этого больше.

– Не думаю, что у меня будет такая возможность.

– С кем угодно из прислуги.

– Хорошо, мама, – в голосе Кристиана снова прозвучали саркастические нотки.

Марк вышел из спальни.

– Она спит, – произнес он и оглядел комнату. – Где Ирджина?

– Думаю, она в своей комнате.

– Я не хочу ее больше видеть рядом с ребенком.

– Я тоже, – согласилась Катринка.

Марк обнял ее и поцеловал в щеку.

– Я знаю, что целый день вел себя как медведь. – Позволив ей высвободиться, он добавил: – Я позвоню тебе позже, чтобы сказать, когда буду дома.

– Я заскочил, чтобы узнать, не нужен ли я тебе сегодня в офисе, – сказал Кристиан. – Если я могу быть чем-либо полезным…

Марк покачал головой.

– Спасибо. Сейчас нет. Но я позвоню тебе, если ты мне понадобишься. Ты будешь у нас?

– У себя, – ответил Кристиан. – Так делают карьеру все молодые повесы, подлизываясь к боссу.

Катринка качнула головой и улыбнулась:

– Я до сих пор не различаю, когда ты серьезен, а когда нет.

– Я всегда серьезен, – сказал Кристиан.

Потом хмурое выражение исчезло с его лица, он улыбнулся и произнес:

– Встреча с Марком – это половина причины, по которой я сюда заглянул.

– А вторая половина?

– Чтобы увидеть тебя, конечно.

– Зачем?

– Потому что я соскучился по тебе.

А когда Катринка недоверчиво подняла бровь, добавил:

– И сказать тебе, что Пиа переехала вчера ко мне.

Катринка была изумлена.

– Так быстро?

– Мы уже говорили об этом. И… – Он пожал плечами. – Хорошо, если уж мы приняли решение, было бы глупо тянуть время. Ты не согласна?

– Мне нравится Пиа, – сказала Катринка. – Я только думала… я думала, ты устал от нее.

Кристиан качнул головой.

– Думаю, я просто не был готов лишиться свободы.

– А теперь готов?

– Да.

– Если ты счастлив, milacku, – в заключение сказала Катринка, – я счастлива тоже.

– О да, мама. Я очень счастлив.

Но почему, подумала про себя Катринка, она не доверяет этому его заявлению?

Кристиан вернулся к себе, чтобы провести с Пиа вторую половину дня и ждать телефонного звонка Марка, а Катринка пошла спокойно побеседовать с Ирджиной, потом отправила одну из горничных погулять с ребенком и, наконец, спустилась в свою спальню, чтобы принять душ. Она чувствовала возбуждение, беспокоясь за Марка и не зная, как поступить с няней.

Выйдя из-под душа, Катринка услышала телефонный звонок. Думая, что это Марк, она скользнула в халат и, оставляя мокрые следы на полу, кинулась в спальню, чтобы ответить.

– Миссис ван Холлен, звонит мистер Грэхем, – сказала Анна.

– Скажи, что меня нет.

– Он просил передать, что знает о том, что вы дома и, если вы не захотите с ним разговаривать, он приедет лично и заставит вас принять его.

– Спасибо, Анна, – сказала Катринка.

Она взяла трубку:

– Адам, я не расположена сейчас с тобой разговаривать.

– У меня Милена, – ответил Адам. – Есть проблема. И я хочу, чтобы ты приехала. Прямо сейчас, Катринка.

– Какая проблема? – Катринка уловила серьезные ноты в его голосе.

– Я скажу тебе, когда приедешь. У тебя есть адрес?

– Нет, – ответила она. – Подожди.

Она выдвинула ящик ночного столика, вынула блокнот с ручкой.

– Давай. – Когда Адам продиктовал адрес, она снова попыталась спросить:

– Она больна?

– Нет, – сказал Адам. – Я все объясню, когда ты будешь здесь.

* * *

Первый взгляд Катринки на новую квартиру Адама на минуту вытеснил из ее сознания все мысли о Милене. Она точно соответствовала его вкусу: красота в холодных тонах. Она почувствовала себя счастливой при мысли о том, что ей не довелось здесь жить.

– Здравствуйте, миссис ван Холлен, – сказал Картер. – Мистер Грэхем в библиотеке. Вам показать дорогу?

– Спасибо, – сказала Катринка. – Как твои дела, Картер? – спросила она, следуя в его сопровождении по узкому холлу.

– Очень хорошо, спасибо, миссис ван Холлен. Спасибо, что спросили. А как вы? Как малышка? – вежливо спрашивал он, и Катринка отвечала, что все нормально.

– Вам надо как-нибудь зайти и посмотреть на нее.

Картер улыбнулся:

– Я сделаю это, мадам. Спасибо. Было бы хорошо увидеть снова и Анну.

Все хорошее настроение Катринки мгновенно улетучилось при первом же взгляде на Милену, которая вытянулась на софе, закутанная в плед, и выглядела несколько бледной, но все равно хорошенькой.

Она читала журнал, Адам сидел в кресле, просматривая воскресные газеты. На низком столике стояли виски и вода. Увидев Катринку, он встал.

– Ну, что случилось? – Катринка повернулась и раздраженно взглянула на Адама. – Что у тебя? Звонишь мне, пугаешь до полусмерти. А теперь вы оба наслаждаетесь воскресным покоем дома.

Милена расплакалась, а по лицу Адама пробежала тень. Он подошел к софе, сел рядом с Миленой, взял ее руки в свои.

– Скажи ей, – произнес он.

Рыдая, Милена затрясла головой.

– Скажи ей, – настаивал Адам.

– Почему ты не скажешь мне? – спросила Катринка.

– Я хочу, чтобы ты услышала это от нее. Ты скорее тогда поверишь в это.

Он снова повернулся к Милене и произнес:

– Скажи ей. Она должна знать.

Катринка села в кресло напротив Милены и спокойно спросила:

– В чем дело, Милена?

Хватаясь, словно утопающий, за руку Адама, Милена посмотрела на Картинку.

– В Кристиане, – сказала она.

 

ГЛАВА 33

Кристиан не слишком-то казнил себя за историю с Миленой. Сожаления о происшедшем нейтрализовывались мыслью о том, что теперь он должен защищать себя. Если он был виноват, то только в том, что потерял контроль над собой. И, когда в субботу утром он позвонил Милене, чтобы извиниться, он скорее хотел оценить ситуацию, нежели выразить свое сожаление. Что он сумел понять перед тем, как она повесила трубку, так это то, что она не собирается звонить в полицию или идти на осмотр к врачу.

Немного успокоившись, Кристиан придумал свою версию случившегося. Он не ждал наказания, с детства ухитряясь избегать ответственности за свои проступки. Вот и на этот раз все, что ему грозило – одна или две неприятные сцены и ссора с Катринкой, которая перестала бы доверять его россказням.

Но когда прошло почти сорок восемь часов и никто ему ничего не сказал, Кристиан начал думать, что Милена решила сохранить случившееся в тайне. Поразмыслив, он не был удивлен. В конце концов, что выиграет Милена, рассказав о его проступке? Она не могла наказать Кристиана, не причинив ущерба себе, Катринке, своим родителям.

Вот почему поздний воскресный звонок Катринки с требованием немедленно приехать несколько удивил Кристиана. Тем не менее, ему удалось спокойно отреагировать на ее просьбу, и ко времени его возвращения в городской дом история, придуманная им, выглядела совершенно правдоподобной.

Когда Катринка ознакомила его с обвинениями Милены, Кристиан изобразил праведное возмущение и оскорбление. Он согласился с тем, что в пятницу вечером был в номере Милены: они договаривались встретиться, и он принес ей шампанское с цветами, чтобы отметить ее контракт. Каким-то образом, он не мог объяснить точно, с чего все началось, у них возникла ссора по поводу ее отношений с Адамом: Кристиан, конечно, не одобрял их. Взаимные обвинения стали настолько жгучими, что она отказалась пойти с ним куда бы то ни было, и он, разозлившись ушел. Конечно, он был не в себе, но ему даже в голову не приходила мысль о насилии. Зачем ему нужно было делать что-то подобное?

Когда Катринка поинтересовалась, зачем же Милене было нужно сочинять подобную историю, Кристиан предложил несколько возможных объяснений: Милена любит находиться в центре внимания – может, она просто искала возможности привлечь его к себе; может быть, она помешалась; может быть, Адам вынудил ее солгать.

– Ты ведь веришь мне? – спросил Кристиан.

– Я не знаю, кому верить, – вздохнула Катринка.

Но несмотря на все сомнения матери, Кристиан ушел из ее дома, чувствуя себя неуязвимым. У Милены не было никаких доказательств. Что именно случилось в ее номере, знали только они двое.

Адам был вне себя от ярости. Он чувствовал и свою вину в том, что случилось. Но ему не понадобилось много времени, чтобы осознать, что единственный способ наказать Кристиана – это предъявить ему официальное обвинение в изнасиловании. Адам также понял, что судебные разбирательства, направленные против Кристиана, скомпрометируют не только Катринку, но и Марка, и тем самым серьезно ослабят его позиции. Марк вполне может потерять свою компанию, а это казалось очень привлекательным для Адама. Он велел Милене настаивать на обвинениях.

Совершенно незнакомая с системой судопроизводства в Соединенных Штатах, Милена не думала, что ее иск может обернуться против нее самой. В ее представлении потерпевший не может стать обвиняемым. А ведь Кристиан был безусловно виноват перед ней. Чувствуя себя беспомощной, несчастной и желая наказать его за то, что он сделал, она надеялась доказать Катринке, что говорила правду. Больше всего ее беспокоили ее родители: она не хотела, чтобы они узнали. Но, когда Адам убедил ее, что они находятся за тысячи миль и никогда ничего не узнают, если она сама им ничего не расскажет, Милена согласилась пойти в полицию.

Там взялись за это дело без особого энтузиазма: Милена ждала больше трех дней перед тем как предъявить обвинение, она не пошла к врачу, а несколько ссадин на ее теле ничего не доказывали. Милену вынудили пройти тестирование на детекторе лжи, и расследование началось.

Оно продвигалось не слишком быстро. Кристиан настаивал на своей версии, Милена не собиралась отказываться от своей. Опрошенные служащие отеля подтвердили, что время от времени их видели вместе, а Кристиана не однажды, хотя он никогда не оставался там на ночь. Кто-то вспомнил, что видел Кристиана в пятницу вечером в очень хорошем настроении с шампанским и розами. Лифтер подтвердил, что Милена, открывавшая дверь своей квартиры, казалось, ждала Кристиана, а одна из горничных засвидетельствовала, что видела, как они обменялись поцелуями и обнялись. Официант, приносивший завтрак, и горничная, которая должна была делать в номере уборку в субботу утром, не заметила никаких следов борьбы, а то, что Милена плакала, никого не удивило – она всегда была очень впечатлительной.

Одна из горничных вспомнила, что несколько недель назад она оказалась случайно свидетельницей довольно бурной ссоры между молодыми людьми, но потом почему-то отказалась от своих показаний. Предполагая, что Кристиан не настолько хорош, как отзываются о нем служащие отеля, следователь допускал возможность, что они кривят душой, поскольку отель является собственностью матери Кристиана и люди боятся потерять работу. Но Катринка при дознании не проявляла враждебности по отношению к Милене, наоборот, казалось, горела желанием докопаться до правды. По сведениям, дошедшим до следователя, она собрала общее собрание служащих отеля и предложила каждому из них честно рассказать в полиции все, что он знает.

Полиция использовала все возможные методы расследования. Они побеседовали с Пиа Кавалетти, надеясь обнаружить для себя что-то новое в сексуальных наклонностях Кристиана. Но Пиа выступила в защиту юноши. Он был самым романтичным и нежным любовником. Он был интеллигентным, ласковым, обаятельным. Девушки сами предлагали ему себя. Зачем ему кого-то насиловать? Это бессмысленно, тем более, когда он только что попросил ее переехать в его квартиру. Они любят друг друга и совместно планируют свое будущее.

Лючия тоже была вызвана на допрос. Ее спросили, жаловалась ли когда-нибудь ее дочь на насильственные действия со стороны Кристиана. При всей своей неприязни к Кристиану Лючия рассказала только, что Пиа иногда сожалела о том, что Кристиан уделяет ей недостаточно внимания.

Репортеры стали уже терять интерес к этой истории, но Адам не пожалел времени и усилий, чтобы подогреть его. Он позвонил Сабрине, Рику Коллинзу, кому-то еще, и заметки о следствии снова стали появляться в нью-йоркских газетах, а благодаря Сабрине и в других городах. Рик позвонил Катринке и сообщил, что он не может проигнорировать эту историю. Милена была «его открытием», и он будет просто идиотом, если не уделит внимания ее обвинениям в своем телевизионном шоу. Впрочем, он пообещал сделать это как можно деликатнее.

Пока вся эта история смаковалась прессой, Катринка сделала несколько неудачных попыток увидеться или переговорить с Миленой, которая перестала выступать в «Старлайт клабе» и переехала к Адаму. Наконец она позвонила Адаму в офис и спросила, почему он не разрешает Милене разговаривать с ней.

– Она не хочет разговаривать с тобой, – объяснил Адам, – потому что уверена, что ты не доверяешь ей.

– Доверяю я ей или нет, – сказала Катринка, – я все же хочу помочь ей.

– Она не нуждается в твоей помощи.

– Ей надо обратиться к врачу.

– Да? К какому?

– Ну, что-то вроде психоневролога.

– Она не помешанная. Это у твоего сына проблемы в этом плане, а не у Милены.

– Если она лжет, ей надо помочь…

– Она не лжет!

– …А если говорит правду, – продолжала Катринка спокойно, – то она еще больше нуждается в помощи врача.

Адам поразмышлял минуту над ее словами и произнес:

– Я позабочусь об этом, – он не мог не согласиться с доводами Катринки.

– Адам звонил мне сегодня утром, – сообщила Катринке Александра во второй половине дня. Они находились в ее офисе в «Праге». – Он интересовался, не могу ли я порекомендовать ему хорошего психиатра.

– Кого ты ему назвала? – спросила Катринка, пораженная быстротой его действий. Александра назвала имя, и Катринка кивнула:

– Я слышала о нем много хорошего. Надеюсь, он поможет Милене.

Александра, конечно, надеялась узнать что-нибудь новенькое, но Катринка не удовлетворила ее любопытство.

– Пожалуй, я пойду… – вздохнула она и стала собирать свои бумаги. – Я обещала Габриэлю помочь с покупками. – Александра никогда не утверждала, что они с аргентинцем любовники, но ее тон не оставлял сомнений в том, что это именно так. – Кстати, ты нашла подходящую няню?

– Да. Женщину из Сальвадора. Молодую, миловидную и ответственную. Ирджина сейчас работает в «Амбасадоре» – подальше от детей. – Катринка тряхнула головой. – Я никогда не видела Марка таким злым.

– Нил такой же помешанный в отношении детей, – вздохнула Александра, направляясь с Катринкой к дверям офиса. – Кто знает, что он затеет, если я попытаюсь отобрать их у него. Я так расстроена! Просто не знаю, что делать… – Ее прежде хорошее отношение к мужу начало постепенно меняться еще до того, как в жизнь Александры вошел Габриэль. Теперь она уже не была уверена, что любила Нила. Ее синие глаза наполнились слезами.

– Может быть, мне самой стоит обратиться к психиатру, – вдвоем с Катринкой они вышли из офиса. Приближался очередной бал, доходы от которого шли в фонд Ассоциации прогнозируемой рождаемости. На этот раз его намечено было провести в отеле Катринки.

Какой бы растерянной ни чувствовала себя Александра, покинув «Прагу», она приняла решение. Вернувшись домой, она решительно заявила мужу, что покидает его и уезжает в Аргентину. Нил, дела которого последнее время шли из рук вон плохо, умолял ее, признавал свою вину, но Александра осталась непреклонной. Габриэль месяцами настаивал на том, чтобы она вышла за него замуж, и вот, наконец, она решилась.

Отчаявшись образумить жену, Нил ушел из дома, а на следующий день позвонил в свой офис и сообщил, что не придет сегодня. Похоже, он совсем позабыл про бал, который должен был состояться этим вечером. Александра пришла в бешенство. Она боялась даже подумать о том, что могло произойти, если она, устроительница мероприятия, не появится на нем под руку с мужем. Каким-то образом прессе удалось пронюхать о размолвке, произошедшей между Нилом и Александрой. За два часа до начала бала большая группа репортеров присоединилась к кучке людей, традиционно собиравшихся здесь каждый год, чтобы протестовать против абортов.

К тому времени, как Катринка в сопровождении Марка вернулась в отель, толпа протестующих разрослась, и полиции стало трудно расчищать путь для прибывающих гостей. Пытаясь привлечь внимание Катринки, журналисты стали выкрикивать ее имя.

– Эй! – орал фотограф, щелкая затвором.

– Вы можете как-то прокомментировать происходящее? – спросил телевизионный репортер, поднося к ее губам микрофон.

– Я американка, – сказала Катринка, – я все-таки доверяю первой поправке…

– Детоубийца! – прокричал кто-то в толпе.

– Вы выступаете за разрешение абортов? – спросил другой репортер.

– Никто не выступает за аборты. Но я верю, что люди должны иметь право на выбор…

– А вы согласны со своей женой, мистер ван Холлен?

– Безусловно, – ответил Марк. Едва заметная улыбка тронула его губы. – Он повел Катринку ко входу.

– Александра Гудмен! – прокричал кто-то.

«Это репортер из «Кроникл», – отметил Марк.

– Миссис Гудмен, могу я услышать ваше мнение?

– Катринка! – прокричал кто-то еще. – Великолепный наряд. Кто модельер?

Катринка, не остановившись, чтобы ответить, вошла вслед за Марком в отель.

Снаружи здания бушевала толпа, а в самом зале было тихо и уютно.

Адам настоял на присутствии Милены, которая выглядела бледной и несчастной. Ей сейчас было тяжело – бесконечные вызовы в полицию, фотографии в газетах, гнусные инсинуации по поводу ее характера, сознание, что никто, кроме Адама, не доверяет ей. Когда Катринка остановилась, чтобы поздороваться с ней, она с плачем бросилась в дамскую комнату, и Адам, оттолкнув Катринку, попытавшуюся последовать за ней, сам вошел туда, опередив Сабрину, высматривающую повод для «горячей» заметки.

Кристиан пришел с Пиа, которая весь вечер бросала на Милену уничтожающие взгляды, в то время как сам Кристиан продолжал играть на публику, умело лавируя между ролью несправедливо обиженного и сочувствующего помешавшейся девушке.

Среди нескольких мужчин, окружавших Милену, кроме Адама, был Мартин Гавличек. Несколько раз они танцевали вместе, непринужденно беседуя по-чешски. Один раз Мартин настолько увлек Милену беседой, что она, забыв про свои беды, рассмеялась.

– Как ты только можешь разговаривать с ней после того, что она сделала? – спросила Пиа Мартина, когда чуть позже они танцевали вместе.

– А что она сделала? – спросил Мартин.

– Ты ведь не веришь тому, что она говорит про Кристиана? – напористо атаковала Пиа.

Мартин размышлял минуту, прежде чем ответить.

– Верю, – наконец сказал он.

Отшатнувшись от юноши, Пиа произнесла:

– Думаю, ты слишком небрежно обращаешься с фактами.

Мартин пришел на этот вечер с молодой женщиной, с которой они иногда встречались, проводили время, обедали и ходили в кино. Но ничего серьезного, по крайней мере, со стороны Мартина, здесь не было. Он все еще любил Пиа.

– Пиа, он ведь… Он ведь не причинил тебе зла, нет?

– Ты имеешь в виду, не бил ли он меня? – холодно спросила она. – Нет, не бил. Он любит меня. Как ты можешь предполагать что-то подобное, зная его?

Мартин пожал плечами.

– Извини, – Пиа отвернулась от своего старого друга.

В надежде повторить свой успех в Палм Бич, Александра сделала гвоздем программы этого бала аукцион, на котором разыгрывалось много дорогостоящих безделушек.

– Все в порядке? – спросила Александра у Марго и Катринки, смотревших на нее с озабоченными лицами.

Александра выпила слишком много шампанского в этот вечер.

– Мне удивительно хорошо.

– Все отлично… – согласилась Катринка, хотя больше всего ей сейчас хотелось бы провести этот вечер в домашней обстановке вместе с Марком. Она устала от постоянного внимания к себе. Газеты были полны заметок не только о Кристиане и Милене, но и о проблемах Марка, связанных с его бизнесом.

– Александра соображает, что делает? – прошептала Марго. – Все же видят!

Видимо, решив, что роль покинутой жены подходит ей меньше, нежели роль женщины, ожидающей развода, она столь откровенно прижималась в танце к Габриэлю, что только слепой мог этого не заметить.

– Она ведет себя неосмотрительно, – ответила Катринка.

– Как ты думаешь, где может находиться Нил? – спросила Марго. – Может, у него где-то есть любовница?

– У Нила?

– Почему ты так удивлена? Такое, знаешь, случается.

– Да, – согласилась Катринка, – но не каждый мужчина…

– Мне бы хотелось пригласить одну из леди потанцевать, – сказал Рик, подходя к ним. – Но что мне делать с другой?

– Танцуй с Марго, – предложила Катринка, которая только что поймала взгляд Сабрины, разговаривавшей с Кристианом. – А я пойду к своему сыну.

– Тебе не стоит беспокоиться о Кристиане, – сказал Рик. – Он вполне способен сам позаботиться о себе.

– Что это у тебя под глазом? – спросила Марго, оказавшись в объятиях Рика.

– А, не обращай внимания, – усмехнулся тот. Парень, которого он несколько дней назад притащил к себе домой из бара, оказался значительно более агрессивным, чем он ожидал.

– Тебе надо быть осторожнее, – произнесла Марго, догадываясь что могло случиться.

– Я постараюсь, – пообещал Рик.

– Привет, Сабрина, как дела? – воскликнула Катринка, становясь между ней и Кристианом. – Прелестное платье!

– Работа Алана, – заметила Сабрина.

– Он очень талантлив, – согласилась Катринка. – Я купила два ансамбля на последней демонстрации его моделей.

– Уверена, что они великолепно смотрятся на тебе.

Катринка заметила умоляющий взгляд Кристиана.

– Если вы позволите.

– Он душечка, – сказала Сабрина, глядя, как Кристиан возвращается к Пиа.

– Ты действительно так думаешь? Я не могу быть объективной.

– Милена тоже славная девушка, ты так не считаешь?

– Да, – ответила Катринка рассеянно. – Думаю, недоразумение между ними скоро разъяснится.

«И не надейся», – подумала Сабрина, растягивая губы в сочувственной улыбке.

– Что делать? – сказала она вслух. – Журналисты падки до сенсаций… Хотя, что я тебе это объясняю: ты ведь замужем за человеком, который пока считается одним из самых могущественных газетчиков.

Катринка поняла, что Сабрина знает о неприятностях Марка.

– Она упоминала Чарльза Вулфа? – спросил Марк, схватив Катринку за руку, когда она проходила мимо него.

– Она намекнула, что скоро он заполучит твою компанию, только и всего.

– Через мой труп, – улыбнулся он.

– Полагаю, до этого не дойдет… Л сейчас, если позволишь, я пойду по своим делам.

– Извини…

Еще несколько секунд Марк наблюдал за женой, а потом, повернувшись, поймал взгляд Милены, которая сидела и разговаривала с Риком Коллинзом. Неожиданно для самого себя он подошел к девушке и пригласил ее на танец.

– Я… Черт возьми, я только что вывихнула себе лодыжку… – неуверенно отозвалась Милена, уже несколько раз повторявшая эту фразу на протяжении последнего часа.

– Если тебе плохо, может, стоит попросить Адама отвезти тебя домой?

– Он сказал, что мы не можем уехать до окончания «аукциона».

Она снова готова была заплакать.

– Если мы понадобимся тебе, – сказал Марк, переходя на чешский, – Катринка или я, только скажи нам…

– Вы не верите мне, – вздохнула она, и ее глаза наполнились слезами.

– Мы беспокоимся о тебе, – Марк до сих пор не знал, кому и чему верить. – Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь тебе. Помни об этом.

– Надеюсь, ты не сказал ничего, что могло бы расстроить Милену, – спросил Адам, перехватывая Марка, возвращающегося к своему столу.

– Почему ты не увезешь ее отсюда, раз уж так беспокоишься о ее самочувствии?

– Чтобы все подумали, что она что-то скрывает?

– При чем тут это? Девчонка мучается.

– Легче, легче на поворотах, – сказал Адам дружелюбно. – Не стоит становиться таким раздражительным из-за проблем в бизнесе…

Желание врезать по этой самодовольной физиономии целиком захватило Марка, и он едва владел собой.

– Забери ее домой, Адам.

– Ты думаешь, совет директоров будет на твоей стороне?

– У нее начнется истерика, если ты не заберешь ее отсюда, – Марк не хотел продолжать разговор о бизнесе.

– Тебе не на что рассчитывать. Ты не сможешь остановить Чарльза Вулфа.

Голос Адама был мягким и дружелюбным, но никогда раньше Марк не сталкивался с таким скрытым презрением к своей персоне. Это было презрение аристократа к выскочке.

– Я не знал, что Чарльз Вулф такой близкий друг…

– Не совсем друг. Скорее деловой партнер.

– Ну?

– Я строил его последнюю яхту, – добавил Адам быстро, беспокоясь, что Марк усмотрит в его заявлении нечто большее, чем он хотел сказать.

Но Марк, казалось, был вполне удовлетворен этим ответом.

– Тогда, может быть, ты согласишься передать ему кое-что от меня?

– Буду рад сделать это.

– Передай ему, что если он не отступится, я разнесу его компанию вдребезги, а остатки скормлю акулам.

«Черта с два», – подумал Адам, глядя на удаляющегося Марка. Впрочем, в одном он был прав: Милену, находящуюся сейчас в компании Сабрины, лучше отвезти домой, пока она окончательно не «расклеилась».

– Вы выглядите чертовски серьезными, – сказал он, вставая за спинкой стула Милены, – а психиатр Милены считает, что она должна сейчас избегать дополнительных стрессов.

В глазах Сабрины мелькнул интерес:

– А она находится под наблюдением психиатра?

Адам погладил Милену по голове:

– Бедняжка, – произнес он. – Ты готова ехать?

– А можно? – нетерпеливо спросила Милена.

– Конечно, – Адам оставил в покое волосы Милены и помог ей подняться. – Как всегда рад был тебя видеть, Сабрина. Спокойной ночи!

Аукцион не имел того успеха, на который рассчитывала Александра. Имея немало поводов для дурных предчувствий, она крепко вцепилась в Габриэля, как утопающий цепляется за соломинку.

Бал подходил к концу, гости начали расходиться, и Катринка давала последние распоряжения персоналу гостиницы.

– Марк?

Повернувшись, Марк увидел Мартина, уже одетого и готового уйти. Марк улыбнулся и спросил:

– Потерял свою даму?

– Она в комнате отдыха.

Мартин не улыбнулся в ответ, он оглянулся, чтобы быть уверенным, что их никто не услышит.

– Знаешь, возможно, я не должен ничего об этом говорить, но вы с Катринкой так часто мне помогали… И мне больно видеть, как вас пытаются обмануть…

Мартин выждал минуту, а потом продолжил:

– Я просматривал компьютерную информацию у нас в офисе. Иногда я занимаюсь этим, когда мало дел… Так или иначе, один из наших клиентов покупает большой пакет акций «Ван Холлен Энтерпрайзис».

«Не Чарльз Вулф», – подумал Марк, поскольку он не имел права начать легальную скупку акций в течение пятнадцати дней с даты своего заявления.

– Правда? Кто именно?

– Я не знаю его имени, но акции покупают две компании.

– Какие?

– «Галахад инкорпорейтэд» и «Гидра», зарегистрированная в Швейцарии.

– Сколько акций они приобрели?

Мартин сказал, и Марк присвистнул. Эти акции в сочетании с теми, что успел скупить Чарльз Вулф до того, как сделал свое заявление, достигали пятнадцати процентов от общего числа акций компании Марка. Главный вопрос в том, действуют ли они независимо друг от друга. Если да, Марк доберется до них раньше, чем Вулф. Если нет, надо проследить незаконные попытки Вулфа сконцентрировать эти акции в своих руках. В любом случае для Марка было важно как можно быстрее выяснить, кто контролирует эти две таинственные компании.

– Спасибо, Мартин, – сказал он. – Я тебе очень благодарен.

Мартин выглядел серьезным и неулыбчивым. Это был тяжелый выбор – обеспечить сохранение коммерческой тайны или помочь другу. Он до сих пор не был уверен, что принял правильное решение.

– Не вешай нос! – воскликнул Марк. – Ты ведь не выдал никаких государственных тайн.

– Надеюсь, что нет, – ответил Мартин, слабо улыбаясь.

Впервые с тех пор, как он узнал, что кто-то подбирается к его компании, Марк почувствовал уверенность, настоящую уверенность в том, что он контролирует ситуацию. За это он должен был поблагодарить Мартина. Он протянул руку, и Мартин почти машинально взял ее. Марк отметил, что рукопожатие было крепким.

– Если это тебя утешит, я думаю, ты поступил правильно.

– Да, конечно, – не совсем убежденно отозвался Мартин.

 

ГЛАВА 34

Возможно, Марк рассказал бы все Катринке перед тем, как лечь спать, но когда они вернулись домой, то обнаружили у Анушки высокую температуру. Это уже несколько раз случалось прежде, но доктор уверял их, что такая температура обычное дело у младенцев.

Марисоль, новая няня, остававшаяся невозмутимой даже в кризисной ситуации, сообщила обеспокоенным родителям, что уже переговорила с лечащим врачом Анушки. Она даже намекнула, что им было бы неплохо лечь спать и не вмешиваться в ее действия. Однако намек не был понят. Переодевшись в домашнюю одежду, Катринка и Марк вернулись в детскую и помогли Марисоль искупать ребенка, сменить ей пеленки, напоить из бутылочки соком.

К половине третьего ночи ко всеобщему облегчению температура у Анушки спала. Совершенно вымотанные, Марк и Марисоль – по настоянию Катринки – отправились по своим комнатам, а сама Катринка, все еще объятая страхом, свернулась калачиком на софе в детской. Анушка спала тихо и спокойно.

* * *

На другой день, поскольку у нее не было запланированных встреч, Катринка, вернувшись с ребенком от врача, работала дома, Каждые несколько часов звонил Марк и интересовался состоянием Анушки.

– Кажется, мы с тобой самые беспокойные родители в мире, – сказала она в трубку.

– Возможно, – согласился он.

Потом из «Праги» пришла Робин с объемистой папкой отчетов и пакетами с эскизами и образцами материи от Карлоса.

– Как дела у сэра Алекса? – спросила Робин, пока Катринка просматривала эскизы. – Суд уже завершился?

Катринка кивнула. Алекс отбывал тюремное заключение, а Карлос продолжал работать в Праге над завершающей стадией реконструкции отеля.

– Не знаю, как ему удалось обвести Карлоса вокруг пальца, недовольно сказала Робин.

Зазвонил телефон, и Робин, стоявшая к нему ближе, подняла трубку. Изумление отразилось на ее лице.

– Какая наглость! – произнесла она. – Ладно, я спрошу.

Отняв трубку от уха, она сказала:

– Это Анна. Пришла Натали Бовье. Может, мне спуститься и выпроводить ее?

– Нет, я хочу ее видеть.

Еще несколько месяцев назад Катринка без колебаний согласилась бы с предложением Робин, но остатки ее гнева к Натали улетучились во время похищения детей Халида.

– Пусть Анна проводит ее в гостиную.

Натали еще прибавила в весе. Ее по-прежнему нельзя было назвать упитанной, но ее лицо и тело стали одутловатыми, как у человека, который слишком много пьет. Увидев Катринку, она вскочила и бросилась ей на шею, что-то невразумительно бормоча по-французски. Волосы ее были неряшливо расчесаны, платье измято, а лак на ногтях облупился. К тому же она, похоже, была пьяна.

Катринка сказала ей что-то и, когда ей удалось убедить Натали присесть, повернулась к Робин и попросила:

– Пожалуйста, поторопи Анну с кофе.

Через несколько минут Робин возвратилась. Катринка уже сидела на софе рядом с Натали, держа ее за руку, вслушиваясь в ее англо-французский лепет. Они подружились в Мюнхене, когда обеим едва исполнилось по двадцать лет: Катринка работала манекенщицей, а Натали представляла фирму «Галлери Жиллет». Никто из них не знал родного языка другого, но они выработали свой собственный способ общения, который, оставаясь частенько непонятным для окружающих, был совершенно идеальным для них обеих.

Впервые обратив внимание на Робин, Натали улыбнулась сквозь струящиеся по лицу слезы и произнесла:

– Робин, cherie…

– Хелло, Натали – взглянув на Катринку, Робин спросила: – Мне остаться?

Катринка покачала головой.

– Не нужно, спасибо. До завтра!

– В десять состоится собрание исполнительного комитета в «Амбассадоре».

– Я приду.

– Что ж, – неохотно заключила Робин. Она считала, что ей следовало остаться, хотя было очевидно, что Катринка в этом не нуждается. – Пока!

Когда Робин приблизилась к двери, Джозеф распахнул ее, и в комнату вошла Анна, неся поднос с серебряным кофейником, чашками и тарелкой с печеньем. На мгновенье она встретилась взглядом с Натали.

– Они ненавидят меня, – пробубнила Натали, когда они с Катринкой снова остались наедине.

– Успокойся, – Катринка наполнила чашку Натали крепким кофе.

Натали рассказала Катринке, что сначала отправилась на восток по делам, потом поехала на север, встретиться со своими банкирами. Встреча была назначена на четыре часа, но Натали не пришла. Это было уже не впервые. Иногда она просто забывала, иногда, как сегодня, не хотела. Она больше не могла заставить себя заниматься бизнесом, заботиться об успехе, о деньгах. Потеряв Азиза, она вообще больше ни о чем не беспокоилась.

– Je veux mourir, – неожиданно четко произнесла она. И, несмотря на протесты Катринки, повторила: – Правда. Я хочу только умереть.

Понимая, что иметь с ней дело, пока она не проспится, бесполезно, Катринка предложила Натали вернуться в «Плазу», где та остановилась, и лечь в постель. Она, рыдая, отказалась, и Катринке пришлось отвести Натали наверх, в одну из комнат для гостей, хотя она знала, что Марк придет от этого в бешенство.

– Тебе необходима помощь, – сказала Катринка, разувая Натали и укладывая ее на свежие простыни.

– Ты поможешь мне? – зевнула Натали.

Разрываемая раздражением и жалостью, Катринка промолчала. Она многократно повторяла Жан-Клоду, Халиду и всем остальным, что дела Натали ее не касаются, но вот Натали лежит, забывшись в пьяном сне, в ее комнате для гостей. Что же теперь ей делать?

Оставив Натали, Катринка направилась в детскую взглянуть на Анушку, которая казалась – о, эта невероятная жизнеспособность детей! – полностью выздоровевшей; потом она вернулась в кабинет поразмыслить еще немного над предстоящим в ноябре открытием чешской «Праги», но как только взяла в руки ручку, зазвонил телефон. Это был Марк.

– Все под контролем?

– С Анушкой все в порядке, – проговорила быстро Катринка. – Она выглядит здоровой, словно ничего и не было. Но… В общем, Натали Бовье пришла днем. Она была пьяна. И…

– И?..

– Сейчас она наверху, спит…

– Боже мой, Катринка, наш дом – не приют для случайных приятельниц.

– А что мне было делать? – Катринка теряла терпение. – Выкинуть ее на улицу?

– Вызови такси и отправь ее назад в отель.

– Я так и сделаю, как только она проспится. Пока же я буду держать ее подальше от твоих глаз.

– Хорошо. У меня был поганый день. Не думаю, что я готов к роли радушного хозяина.

– Ты получил большинство голосов?

– Нет.

– Ох, Марк, milacku. Мне очень жаль. Что же теперь?

– Сделаю встречное предложение компании Вулфа.

– Но это же…

– Я знаю… Полный идиотизм. Марк приготовился к контратаке, надеясь заставить Вулфа защищаться. – Но это может вынудить его отступить.

– Ты можешь сделать это? – Катринка спрашивала о финансовой стороне дела.

– Да, – ответил он.

– А если не уступит?

– Тогда следующие несколько лет мы проведем в суде, пытаясь выяснить, что кому принадлежит. Это должно быть очень забавно. – Марк весело засмеялся, будто он и впрямь наслаждался такой перспективой. Бороться за свою жизнь – или за жизнь своей компании – утомительно, опасно, но и очень захватывающе.

– Я позвонил тебе, чтобы сказать, что сегодня вечером к нам заглянет Пол Цейс. Около девяти. Я пригласил его поужинать с нами.

– Он здесь, в Нью-Йорке?

– Прилетает на «Конкорде».

– У него есть новости?

– Он ничего толком не сказал по телефону. Ты же его знаешь. Но, думаю, новости у него есть.

Ровно в девять у входной двери позвонили. Марк поднялся и пошел навстречу гостю.

– Месье ван Холлен, мадам, – сказал Цейс, перекладывая кожаный атташе-кейс в левую руку и протягивая правую для рукопожатия.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – пригласила его Катринка. – Не хотите ли чего-нибудь выпить?

Улыбка Цейса была почти смущенной:

– Если можно, виски.

Не теряя времени, он поднял свой атташе-кейс, поставил его себе на колени, раскрыл, достал папку, снова закрыл чемоданчик и поставил на пол возле своих ног.

– Как вам известно, Моника Бранд некоторое время была в Китае, – Марк кивнул, и Цейс продолжал. – Ее частенько видели в компании богатых, влиятельных бизнесменов, женатых и холостых. Ее отношения с ними были вполне откровенными. Она сопровождала их в театр, на концерты, на приемы, в поездки – деловые и развлекательные…

– Привлекательная одинокая женщина хорошо проводит время, – заметил Марк.

– Возможно, – согласился Цейс. – Сопровождая холостяков, она часто заезжала к ним домой и оставалась на ночь. Женатики обычно удостаивались посещения ее апартаментов.

– Дэйзи была права, – сказала Катринка. – Она шлюха.

– Да, на этот счет у меня нет никаких сомнений. Мисс Бранд живет припеваючи и, насколько можно судить, без какого-либо законного источника доходов. Ее настоящее имя. – Мона Брендзель. Это вам что-то говорит?

– Нет, ничего.

– Она родилась в Коннектикуте, в местечке Дариен.

Но и эта информация ничего не сказала Марку или Катринке так же, как и остальные факты из прошлого Моники Бранд, которые выкладывал им Цейс, надеясь выяснить, почему она преследовала Марка.

– Когда она вернулась в Лондон…

– Она в Лондоне? – переспросил Марк.

Цейс кивнул.

– Она вернулась три дня назад. И первой, кому она позвонила, была Шугар Бенсон.

– Это не может быть простым совпадением? – спросил Марк и тут же добавил: – Нет, наверное, нет.

– Нам удалось выследить фотографа, сделавшего ваши с мисс Бранд снимки. Ему заплатила мадам Бенсон.

– Но зачем Шугар понадобилось расстраивать наш брак? – поинтересовалась Катринка.

– Я не исключаю, что таким образом хотели просто подмочить вашу репутацию.

Марк с минуту обдумывал эту фразу.

– Вы хотите сказать, что кто-то надеялся ослабить мои позиции в совете директоров?

– Я не исключаю и такую возможность.

– Чарльз Вулф? – спросила Катринка.

– Вероятно, – ответил Марк. – Но с большой натяжкой.

– Кто-то определенно заплатил Шугар Бенсон за услуги мисс Бранд.

– Но вы не знаете кто?

– К сожалению, еще нет. Один из моих людей проник в лондонский офис Шугар и обнаружил все припрятанные записи. Этот человек проходит по счетам Шугар под буквой «Зет». Мы еще не нашли главный список клиентов или ключ к коду. В телефонной книге Шугар Бенсон имя Чарльза Вулфа не значится.

– Значит, опять тупик?

– Не совсем. Собственно я приехал к вам, чтобы узнать, стоит ли продолжать расследование…

Марк колебался. Моника вот уже несколько месяцев не причиняла хлопот его семье. Может, самое лучшее будет просто забыть о ней. Но Катринка не разделяла этой точки зрения.

– Мне бы очень хотелось знать, кто такой мистер «Зет», – решительно сказала она и посмотрела на Марка. Тот кивнул.

Цейс посмотрел на Марка, тот кивнул:

– Как долго, по вашему мнению, продлится расследование?

– Думаю, недолго. Мы почти у цели.

– Не знаю, что мне и делать…

Катринка еле сдерживалась, чтобы не бросить трубку, поскольку унять Марго никак не удавалось.

– Ты его любишь?

– Конечно, люблю.

– Тогда позволь ему вернуться.

– Но… – Тед в очередной раз надеялся вернуть себе жену. – Но как же моя гордость?

– Ну, ладно! – нетерпеливо сказала Катринка.

– Ты действительно считаешь, что мне нужно поговорить с ним?

– Да. Извини, но мне пора! Я чертовски занята!

Когда Катринка вернулась домой после собрания в «Амбассадоре», она обнаружила Натали в детской, играющую с Анушкой. Катринка с минуту смотрела на эту сцену и наконец решилась. Когда ребенка уложили спать, она пригласила Натали в свой кабинет и потратила несколько часов на то, чтобы убедить ее лечь в клинику Бетти Форд, где лечили высокопоставленных алкоголиков. В конце концов Натали согласилась, и Катринка позвонила в клинику, затем Марку, который предложил ей (весьма неохотно) воспользоваться своим самолетом.

– Кажется, ты сошла с ума, – прокомментировал Марк действия жены.

– Думаешь, я не знаю об этом? Пока, позвоню, когда вернусь! – она положила трубку и повернулась к Робин. – Идем.

– Не могу поверить, что делаю это, – пробормотала Робин.

– Я тоже, – откликнулась Катринка, выходя первой из кабинета и почти бегом направляясь к лестнице.

– Что он сделал? – переспросил Адам.

– Ты слышал меня! – ответил Чарльз Вулф с явным страхом в голосе. Рано утром «Ван Холлен Энтерпрайзис» объявила о своих планах по контролю над газетной цепочкой Чарльза Вулфа, а днем сделала мягкое предложение, повергнув Вулфа (как предсказывал Марк) в состояние шока. – Что же мне теперь делать, черт побери?

– Не волнуйся, – сказал Адам, тоже потрясенный. – У тебя будет контрольный пакет этой компании гораздо раньше, чем он сможет скупить достаточно акций твоей компании. – Никто не ожидал, что Марк выкинет такую штуку.

– А если нет?

«Зачем только я связался с таким неврастеником», – удивлялся Адам.

– Расслабься и делай, как я говорю. Один из твоих директоров входит в состав совета «Чейз Манхэттен», так?

– Да.

– «Чейз Манхэттен» является доверенным лицом фонда «Ван Холлен Энтерпрайзис». Прикажи ему выбросить акции на рынок. Когда он это сделает, я скуплю их.

– Он не пойдет на это без согласия ван Холлена… – Ради бога, Чарльз, будь настойчивым. Иначе ты действительно потеряешь свою несчастную компанию.

– Да, да, – нервно согласился Вулф. – А деньги?

– У тебя будут деньги, – Адам не видел другого выхода.

«Если только он меня обманет, я уничтожу его», – думал он.

Надо немного поработать. Это хоть как-то снимет возникшую напряженность. Первым делом необходимо заняться переводом денег. Раздался зуммер внутренней связи.

– Здесь мистер Хеллер, – сказала Дэбби, не скрывая своего удивления.

– Кристиан Хеллер?

– Да.

– Пусть войдет.

Не видя причины быть вежливым, Адам остался сидеть и смотрел, как Кристиан приближается к нему по устланному ковром полу. На нем был темный костюм, его волосы были слегка взъерошены, а полные губы кривила едва уловимая усмешка. В целом он выглядел весьма импозантно.

– Чем обязан?

Кристиан сел в одно из кожаных кресел напротив Адама и сказал:

– Я наткнулся на одну информацию, которой хочу поделиться с вами.

– Что за информация?

– Отчим попросил меня разыскать владельцев двух компаний, скупающих в настоящее время огромное количество акций «Ван Холлен Энтерпрайзис».

– Да, кажется, это может меня заинтересовать.

– Я тоже так думаю. Эти компании – «Галахад» и «Гидра».

На лице Адама не дрогнул ни один мускул.

– И?.. – спокойно поинтересовался он.

– Я обнаружил, что за ними стоите именно вы… – Кристиан ни на минуту не терял уверенности. – Поскольку вместе эти компании владеют более чем девятью процентами акций «ван Холлен Энтерпрайзис», то вы серьезно нарушаете законы.

– Неужели?

– Кроме того, я подозреваю, хотя пока не могу этого доказать, что вы скупаете акции для Чарльза Вулфа. Что тоже незаконно.

– Ты уже сообщил об этом отчиму?

Кристиан покачал головой.

– Нет.

– Почему же?

– Ну, я подумал, что мы с вами могли бы использовать эту информацию ко взаимной выгоде.

Адам рассмеялся.

– Но ты ведь предаешь свою мать, своего отчима? Ради чего?

– Вы заставите Милену заявить, что она оболгала меня, – спокойно произнес Кристиан, не обращая внимания на презрение в голоса Адама. Нет, он не боялся попасть в тюрьму. Он хотел вернуть былое доверие Катринки.

– И все?

– Не совсем. Моя мать удивительно щедрая женщина, но я постоянно обнаруживаю, что нахожусь на мели…

«Шантаж», – осознал Адам, у которого уже не было выбора.

– А как ты собираешься держать Марка в неведении относительно «Гидры» и «Галахада»?

– Надеюсь, мне не придется слишком долго пудрить ему мозги… Он, конечно, все узнает, но будет уже поздно.

Адам кивнул:

– Договорились.

 

ГЛАВА 35

– И какой же отсюда вывод? – с горечью произнес Кристиан. – Ты веришь Милене, а не мне.

Он растянулся на софе в библиотеке ван Холленов, воинственно глядя на мать, которая сидела в кресле напротив него. В последний раз они виделись еще перед отъездом Катринки и Натали в лечебницу Бетти Форд. Кристиан проводил большую часть своего времени в здании «Ван Холлен Энтерпрайзис», собирая необходимую информацию для Марка и его коллег. На самом деле он вот уже несколько дней водил их за нос, всеми силами пытаясь скрыть причастность Адама Грэхема к деятельности «Галахада» и «Гидры».

Катринка хмуро смотрела на сына.

– Кристиан, ты должен понять…

– Понять? Да, я понимаю, что моя собственная мать считает меня лжецом и… и даже хуже.

– Но я не могу во всем этом разобраться… – Катринка указала на стопку газет, лежавшую на полу возле софы. – Зачем Милене нужно было клеветать на тебя?

Просмотрев газеты и найдя в них «исповедь» Милены о своей лжи, Катринка сразу позвонила несчастной девушке, но та отказалась говорить с ней.

– Мама! Ты сама усложняешь проблему… Милена одумалась и призналась, что солгала! Слава Богу! К чему эти расспросы?

– Может, ты и прав… – Катринка вздохнула. – Давай забудем эту гнусную историю.

– Звонил дворецкий миссис ван Холлен, – Картер только что положил телефонную трубку. – Просил передать, что Натали Бовье находится в клинике. Вот ее телефон.

– Нет, спасибо, Картер, не сейчас.

Адам уныло смотрел вслед удаляющемуся слуге. Боже, как он устал! Сколько времени и сил пришлось ему потратить, пока он убедил Милену в необходимости во всеуслышание заявить, что она оклеветала Кристиана…

Почувствовав себя неловко, Адам повернулся и выглянул в окно. Да, сейчас он снова в тяжелом положении. Проклятый слабохарактерный Вулф вот-вот выйдет из игры… Надо разрабатывать новую стратегию.

От этих размышлений Адама отвлекли всхлипывания Милены.

– В чем дело? – резко спросил он, намереваясь тут же осадить зарвавшуюся чешку.

– Ни в чем…

– Тогда почему ты плачешь? Видишь ли… Просто… Я не уверена…

– Что? – гаркнул он. Милена уже изрядно надоела ему.

– Я сегодня была у доктора.

Она ходила к доктору каждый день, платя по сто двадцать пять долларов за прием.

– И что он сказал?

– У меня будет ребенок.

Смысл ее слов дошел до Адама лишь через несколько секунд.

– Что?

– Ты же знаешь, как мне бывает плохо по утрам?

Оказывается, психиатр порекомендовал Милене посетить гинеколога, что она сегодня и сделала.

– Я хотела рассказать тебе, как только ты вернешься домой, но ты был так… Ты казался таким встревоженным, что мне не хотелось мешать тебе. Я не знала, как ты к этому отнесешься.

– В каком смысле? – Адам сидел в кресле, уставившись на нее, понимая, что ему следует подойти и хоть как-то успокоить ее. Но он словно прирос к месту, пораженный, лишенный возможности мыслить.

– Я не знала, обрадуешься ты или нет… Захочешь ли ты ребенка…

«Захочешь ребенка?»

Неведомая сила буквально подбросила Адама, и он кинулся к Милене.

– Ну конечно, я хочу ребенка! – воскликнул он, обнимая ее. Все мысли о том, чтобы отправить ее назад в Чехословакию, были забыты. О Кристиане и его возможной причастности к этой беременности Адам вообще решил не вспоминать. – Как только ты могла спросить такое?

На смену шоку, недоверию пришла радость. Это был его ребенок. Никто не посмеет сомневаться в этом.

– Мы поженимся. Мы пригласим твоих родителей на нашу свадьбу. И твоих братьев. Хочешь?

– О да, – ответила Милена. – Они были так расстроены тем, что я не вернулась домой. Теперь они поймут почему.

Свадьба состоится в Ньюпорте, решил Адам; как можно скорее. Он был настроен на пышное торжество. Еще бы! Адам собирался стать Отцом!

Впервые за многие недели он почувствовал себя лучше. Да и Милена тоже. Затравленная невзгодами последних дней, она облегченно вздохнула. Чтобы как-то отметить знаменательное событие, Адам потащил Милену в «Тату» потанцевать, где они наткнулись на множество знакомых, в том числе Лючию ди Кампо и Патрика Кейтса.

– Ты выглядишь очень самодовольно, – Лючия хорошо умела разбираться в настроениях Адама.

– Мы решили пожениться, – ответил он, провожая ее в бар, где было немного потише. Милена и Патрик все еще танцевали.

– Ты и Милена? – Сказать, что Лючия была просто шокирована, значит ничего не сказать. Она была убеждена, что Милена уже наскучила Адаму. Неужели он женится на девушке, оскандалившейся на весь свет? Может быть, он просто дразнит свою матушку – Нину Грэхем Льюис?

– Она беременна.

Вот, оказывается, что заставило Адама пойти на этот шаг.

– Поздравляю.

– Свадьба будет в Ньюпорте. Осталось только обговорить с мамой сроки. Думаю, сразу после выборов.

– Она будет в трансе.

– Недолго, – рассмеялся Адам.

– Вот вы где! – Патрик вел к ним Милену.

Адам улыбнулся с показным дружелюбием, потом сказал:

– Нам, пожалуй, пора…

– Вечеринка назначена на тринадцатое, – Патрик обнял Лючию за талию.

– Какая вечеринка?

– Спуск на воду моей яхты. Надеюсь, ты подготовишь ее вовремя?

– Она будет готова, – уверенно произнесла Лючия.

– Тринадцатое? Это, кажется, пятница?

Патрик пожал плечами:

– Неужели ты суеверен?

Дома Адама ждала телефонограмма от Шугар Бенсон, находившейся в Лондоне. Вместо того чтобы прочесть ее вслух, Картер незаметно вручил ее хозяину. На бумажке стояла пометка «срочно», но по ходу вечера Адаму пришло в голову, что он уже давненько не занимался с Миленой любовью. Возвратив телеграмму Картеру, он сказал, что отложит дела до утра, и быстро провел Милену по коридору в спальню. Торопясь, он сорвал с нее юбку и колготки. Лифчика девушка не носила.

– Я думала, ты меня больше не любишь, – сказала она, наблюдая, как он раздевается.

– Ты была в расстроенных чувствах. Я не хотел беспокоить тебя, – солгал он, ложась рядом и лаская ее плоский живот. – Все нормально? – спросил он. – Я не хочу сделать тебе больно…

– Нет, ты не сделаешь, – заверила Милена, хотя совсем не была в этом уверена. Секс больше не привлекал ее. Вместо того чтобы расслабиться, ее тело напряглось, а вместо удовольствия она испытала только боль.

– Все нормально. Я люблю тебя. Я очень люблю тебя.

На следующее утро в шесть часов Картер вошел в спальню и осторожно разбудил Адама.

– Звонит Шугар Бенсон!.. – Тихо ругаясь себе под нос, Адам поднялся, накинул халат и поплелся по коридору к своему кабинету.

– Что еще случилось? Неужели нельзя подождать? – прорычал он в трубку, слишком усталый, чтобы быть вежливым.

Почти всю ночь Шугар провела в телефонных переговорах с клиентами по всему миру; она волновалась, устала и поэтому сразу перешла к делу.

– Прошлой ночью кто-то вломился в нью-йоркский офис.

– Ну и?..

– Несколько дней назад то же самое произошло в Лондоне. Тот, кто это сделал, нашел список клиентов, список сотрудников, ключ к коду, которым мы пользовались по счетам. Они забрали даже несколько дискет.

– Полиция?

– Сомневаюсь.

– Тогда кто?

– Адам, клянусь, я принимала все меры предосторожности. Извини, но сейчас я не могу гарантировать полной конфиденциальности наших сделок.

Адам понимал, что Шугар не обязана была звонить. К тому же услышанное его не очень напугало. Вряд ли тех, кто вламывался в офисы Шугар, интересовала скромная персона Адама Грэхема. Скорее всего они искали компромат на видных государственных мужей. Счета, подписанные Адамом в оплату услуг Моники Бранд, не заинтересуют даже налоговое управление!

– Не волнуйся, я смогу позаботиться о себе, – произнес он, снисходительно улыбаясь.

– Отлично! Надеюсь, у тебя не будет слишком много неприятностей. Мы партнеры. И спасибо за понимание, – сказала Шугар, прежде чем повесить трубку.

Два часа спустя Пол Цейс позвонил Катринке и Марку и попросил их о немедленной встрече. Уже через полчаса он завтракал с четой ван Холлен, сообщая, что его расследование завершено.

– Нам удалось завладеть ключевым кодом и списком клиентов, – спокойно сказал он, откусывая кусочек рогалика. – Поэтому-то я и решил встретиться с вами.

– Вы узнали, кто такой этот загадочный «Зет»?

– Чарльз Вулф? – спросила Катринка.

– Нет, – ответил Цейс. – Имя мистера Вулфа не значится в списке.

– Ну так кто же? – нетерпеливо переспросил Марк.

Бросив взгляд на Катринку, Цейс заколебался, но все же сказал:

– Похоже, это Адам Грэхем.

– Не может быть! – воскликнула Катринка. – Должно быть, вы ошиблись. Зачем Адаму понадобилось все это?

Цейс пожал плечами.

– Возможность ошибки практически исключена. Эти списки кажутся вполне убедительными.

– Мы можем взглянуть на них? – спросил Марк.

– Боюсь, что нет. В этих списках содержится гораздо больше информации, чем кому-либо из нас следует знать. Но уверяю вас, Адам Грэхем – именно тот, кто вас интересует.

Марк и Катринка изумленно молчали, пытаясь переварить только что услышанное. Вдруг Марк встрепенулся, повернулся к Катринке и спросил:

– Тебе что-нибудь говорят названия фирм «Галахад» и «Гидра»?

Какое-то время Катринка не могла понять, почему Марк задает такие неуместные вопросы, но все же, подумав, ответила:

– Да, кажется, я слышала, как Адам говорил о них, очень давно. Думаю, это его компании, зарегистрированные за границей.

– Ах он, сукин сын! – прошептал Марк. – Как же я сразу не догадался…

 

ГЛАВА 36

– Знать, что дважды два – четыре и доказать это – не одно и то же, – сказал Марк Катринке, чьим немедленным порывом было позвонить Адаму.

– Но мы должны остановить его! – возразила Катринка.

Марк заверил, что у него есть множество способов маневрировать, защищать свою компанию в течение нескольких недель, покуда они раздобудут необходимые улики.

– Недель?!

– Может, меньше… Нам необходимо собрать доказательства того, что Адам контролирует «Галахад» и «Гидру», и того, что он находится в тайном сговоре с Чарльзом Вулфом. Поверь, это не так просто.

Пол Цейс энергично поддержал Марка, советуя быть осторожными, и Катринка нехотя согласилась.

По дороге в офис, сидя на заднем сиденье своей машины, продирающейся сквозь заторы, Марк задумался еще об одной проблеме, поделиться которой с Катринкой он мог только в безвыходном положении. Прибыв в офис и вкратце сообщив новости Кэри Пауэрсу, он поинтересовался, не пытался ли Кристиан проследить связи «Галахада» и «Гидры».

Кэри кивнул.

– Он проявляет недюжинные способности в делах такого рода, – сказал он, неожиданно почувствовав, что должен защищать пасынка Марка.

– Мне не хотелось бы, чтобы ты что-нибудь говорил Кристиану, – продолжал Марк. – Пусть делает свое дело. Но, на всякий случай, поручи проверить эти фирмы еще кому-нибудь, кому ты доверяешь.

– Тайно? Это может не получиться…

– Попытайся, ладно?

Кэри нехотя кивнул:

– Я уверен, что ты ошибаешься насчет Кристиана, но я сделаю это.

– Кого ты собираешься использовать?

Кэри подумал минуту.

– Свою вторую помощницу. Она терпеть не может Кристиана.

Марк улыбнулся.

– Хороший выбор.

* * *

Не только Марка одолевали в то утро неприятные мысли. Настроение Катринки тоже было испорчено.

Вскоре после того, как она пришла на работу, к ней в офис неожиданно заглянула Лючия ди Кампо.

– В чем дело? Что случилось? – спросила Катринка, поднимаясь к ней навстречу. Зная свою подругу, она не сомневалась, что появиться здесь ее заставили крайние обстоятельства.

– Что-нибудь с Пиа?

– Нет…

– Садись и рассказывай, в чем дело.

– Это касается Адама, – сказала Лючия, устроившись на диване.

Катринка застонала. У нее не было никакого желания еще что-нибудь выслушивать о нем.

– Ты уже слышала? – спросила Лючия удивленно.

В дверь коротко постучали, и в кабинет вошла секретарша Катринки с заказанным чаем.

– Что слышала?

– О Милене. – Тревожно пояснила Лючия.

– Милене? Наверное, Адам уже бросил ее?

– Нет. Напротив, они собираются пожениться. Милена беременна.

– Что? Это невозможно! Невероятно! Ты уверена?

– Адам сам мне сказал это вчера вечером. Он женится на ней сразу после выборов.

Ей следовало бы радоваться за Адама, думала Катринка, зная, как сильно он хотел ребенка. Ей следовало бы чувствовать облегчение, что Адам все-таки решил жениться на Милене. Но она не ощущала ни радости, ни облегчения. Что-то в этой новости не на шутку встревожило ее.

С выражением глубокой озабоченности на лице Лючия сказала:

– Мне просто не хотелось, чтобы ты узнала об этом из газет.

Катринка кивнула. Поблагодарив подругу, она попыталась понять, что именно в этом сообщении заставляет ее нервничать, но, так и не разобравшись в себе, решила окунуться в работу.

Сабрина, конечно, не преминула поместить сообщение о беременности Милены в своей колонке, но сенсации это не вызвало: Рик Коллинз, как всегда, перебежал ей дорогу и уже накануне вечером распространялся об этом в своем телешоу.

Впрочем, счастье ждало Сабрину совсем не там, где она его искала.

Среди людей, которых Шугар Бенсон оповестила о краже записей из ее офиса, был дизайнер Алан Платт, постоянный клиент агентства на протяжении многих лет. Мысль, что кто-то неизвестный, чужак, враг, носится с информацией, содержащейся в тех записях, приводила Алана в ужас. Он потратил годы на утверждение своего имени, торговой марки, надеясь стать известным дизайнером. Но теперь, когда он уже почти достиг заветной цели, перед ним возникла опасность снова потерять все. Больше всего на свете он боялся оскандалиться, что неминуемо бы произошло, выплыви бумаги Шугар на свет божий. Дело было не только в том, что Алан Платт якшался со шлюхами. Ему нравилось забавляться с мужчинами не меньше, чем с женщинами, а иногда и с теми и другими вместе.

Обратив внимание на нервозность своего любовника, Сабрина, конечно же, спросила его, в чем дело. Сначала Алан пытался успокоить ее сказками о творческом кризисе, но она не поверила ему и продолжала расспрашивать, пока Алан не сдался и не рассказал ей такое, на что она даже не рассчитывала.

Алан искренне и ошибочно верил в то, что если сейчас он не выложит все Сабрине, которая помогала ему создавать репутацию, то он окажется в очень уязвимом положении. Воспользовавшись доверчивостью модельера, Сабрина вытянула из него множество имен постоянных клиентов Шугар Бенсон. Постепенно глаза ее разгорались от возбуждения. Тут уже было не до сантиментов. Никогда еще Сабрине не попадало столько «горячего» материала, и она не видела нужды щадить своих именитых знакомых, имевших неосторожность вляпаться в «дело Шугар». Наслаждаясь неожиданно свалившимся на ее голову счастьем, Сабрина решила написать серию очерков из четырех частей, объединенных общим заголовком, где намекала, что получила копии украденных записей, сделала биографический обзор жизни Шугар и неторопливо, словно дразня, назвала имена, которые сообщил ей Алан Платт. Результатом этих публикаций стало смещение со сцены троих кандидатов на место президента, отстранение от съемок модной телезвезды и преждевременный уход на покой главы огромной автомобильной компании. Зарубежная пресса подхватила сенсацию, за чем последовало множество разных событий, в том числе отставка члена парламента Великобритании, самоубийство баварского герцога и очередной кризис в японском правительстве. Во всей этой кутерьме Алан Платт изящно именовался «достоверным источником», а Адам Грэхем, о чьих связях с Шугар Алан ничего не знал, вообще не был упомянут.

К сожалению, этой участи не удостоился его отчим, муж Нины. «Льюису нравятся леди и джентльмены» гласил подзаголовок одной из последних частей серии. Восточное побережье содрогнулось. По словам Сабрины, Рассел Льюис Третий, почетный член сената Соединенных Штатов, в свободное от государственных забот и ухода за умирающей первой женой время разминался в компании девочек и мальчиков Шугар. «Достоверный источник сообщает, – писала Сабрина, – что привычки сенатора Льюиса не изменились и после его недавней женитьбы на Нине Грэхем».

Именно так Нина Грэхем Льюис представляла себе ад – ее имя и фотографии не сходили с газетных страниц, вся подноготная их семейной жизни была выставлена на всеобщее обозрение. Она спросила Рассела, правда ли все это; отрицательный ответ не убедил ее, и она собрала вещи и уехала в особняк Грэхемов в Ньюпорте, где ее дворецкий Эдвард встал на страже, не пропуская к ней бесчисленных журналистов. В течение сорока восьми часов Нина подала на развод, а Рассел Льюис был изгнан из когорты сенаторов.

Было время, когда Нина с презрением относилась к способностям Катринки и Адама улаживать свои отношения с прессой, но теперь, когда эта женщина испытала на себе всю тяжесть печатных и словесных оскорблений, Катринка, к своему удивлению, ощутила что-то вроде сочувствия и позвонила ей по телефону, надеясь поддержать.

– Это так унизительно, – призналась Нина.

– Не читайте газет, – посоветовала Катринка. – Не смотрите телевизор.

– Я и не собираюсь дотрагиваться до всех этих грязных газетенок или включать телевизор. Но я знаю, что они твердят, и это просто ужасно.

– Попытайтесь не думать об этом.

– Как Рассел мог так со мной поступить? Как?

– Может, вам следует уехать на время, пока все не забудется, – сказала Катринка, приглашая Нину на виллу «Махмед».

– Очень мило с твоей стороны, дорогая, но я не могу, – она слегка всхлипнула, пытаясь взять себя в руки, и договорила: – Через несколько дней свадьба.

– Свадьба? – Катринка думала, что свадьбу отложат.

– Да. Будет очень тихая церемония, с учетом ситуации. Приглашены всего две семьи.

Последовала короткая пауза, и потом Нина добавила:

– Приходи и ты тоже…

– Я еду в Прагу, – быстро произнесла Катринка. – Мой новый отель открывается там на следующей неделе.

– Вообще-то я не собиралась приглашать тебя. Подумай, как странно это выглядело бы в глазах окружающих.

– Весьма необычно, – согласилась Катринка.

– Навести меня, когда вернешься.

В голосе Нины сквозила мольба, и Катринка не удержалась.

– Обязательно, – пообещала она.

Нина казалась ей теперь всего лишь старой несчастной женщиной.

– Не удивительно, что Цейс не захотел показывать нам список клиентов, – сказал Марк.

Он лежал, вытянувшись на кровати, заложив руки за голову и смотрел, как Катринка укладывает вещи. Она всегда сама делала это, не доверяя процедуру даже Анне.

– Как ты думаешь, кто дал его Сабрине?

– Не Цейс, – твердо сказала Катринка, – и не Адам…

– Правда? – спросил Марк.

Катринка убежденно кивнула.

– Иначе основной упор делался бы на тебя и Монику Бранд…

Марк засмеялся.

– Какая умная женушка мне попалась! – он потянулся, взял ее за руку и притянул к себе. – Я буду скучать по тебе.

– Жаль, что ты не можешь приехать.

– Мне тоже, – Марку ни в коем случае нельзя было покидать Нью-Йорк.

– А Вулф еще не отступил?

Встречное предложение Марка испугало Вулфа, но недостаточно.

– Он уже слабеет. Это всего лишь вопрос времени…

– Времени, – нетерпеливо вздохнула Катринка.

– Да не волнуйся ты так!

– Я не волнуюсь, я схожу с ума!

Марк притянул жену еще ближе, и его губы двинулись вверх по ее шее. Встав на колени, Катринка принялась расстегивать его ремень.

– Как же я буду скучать по тебе!

– По мне или по этому? – спросил он, поглаживая ее ноги.

– И по этому тоже.

– Тогда быстрей возвращайся!

Робин была уже на борту, когда появилась Катринка. Кроме нее в салоне сидели Майкл Ферранте, генеральный менеджер «Праги» и его жена, Марго и Тед Джонсон, которые находились на первых стадиях к примирению. Неуклюжий и смущенный Тед нежно поцеловал Катринку и пробормотал, что рад ее видеть.

На открытие отеля Катринка пригласила большинство своих друзей, но не все смогли принять участие. У Томаша были съемки. Зузка предпочла остаться в Нью-Йорке, куда переехала, чтобы распланировать свой будущий бизнес. Лючия позвонила из Флоренции и сообщила, что Рикардо, к его великому неудовольствию, подхватил грипп и пребывал в жутком настроении из-за того, что был слишком болен как для поездки, так и для работы. Нил Гудмен с группой юристов оказался целиком поглощенным подготовкой к судебным разбирательствам по поводу его компании, а Александра со своим любовником укатила в Аргентину.

Катринка была возбуждена. Ей, конечно, хватало реализма сознавать, что успех ее дела полностью зависел от непредсказуемых политических и экономических факторов. После совершенно неожиданного падения Берлинской стены и развала коммунизма никто не мог с уверенностью предсказать будущее.

Однако сам отель отвечал всем ожиданиям Катринки. Подобно всем остальным ее отелям, «Амбассадор» был одновременно и роскошным и строгим, лишенным вычурности. Гости в один голос заявили, что он изумителен, и поздравили Карлоса с очередным успехом.

– Здесь Рик, – сказал Карлос Катринке, когда ему удалось на пять минут остаться с ней наедине в ее кабинете.

Она кивнула.

– Он никогда не пропускал наших церемоний открытия. А ты против?

– Нет, – ответил Карлос. – Я рад видеть его.

Рик ясно дал ему понять, что предлагает дружбу и ничего больше.

– Он остановился в отеле.

– Хорошо, – сказала Катринка. – Надеюсь, ему предоставили приличную комнату?..

– Ты шутишь? – сказал Карлос с напускным гневом. – Здесь все комнаты изумительные!

Успех приема по случаю открытия пражского «Амбассадора» превзошел все ожидания. Официальные лица от правительства, иностранные послы, артисты, писатели, кинематографисты, шоумены, ведущие фигуры мирового бизнеса, просто друзья – все собрались в этот вечер. Были приглашены люди, которых Катринка знала, любила, в ком нуждалась. На протяжении еще многих дней после официального открытия фотографии Катринки в красном платье в окружении Жан-Клода, Карлоса, мэра Праги, президента республики, появлялись в газетах и журналах по всему миру.

На следующий день после приема гости разъехались по своим делам, а Катринка задержалась в Праге, чтобы проконсультировать члена комитета, занимающегося подготовкой молодых чешских бизнесменов. Она позвонила домой, Марку, чтобы убедиться, что там все хорошо. Марк заверил ее, что Анушка здорова, дела его фирмы идут неплохо, а вчера состоялась свадьба Адама и Милены.

– Адам проведет медовый месяц за решеткой, – пообещал Марк. – Если только мне все удастся.

– Неужели дело зашло так далеко? Мне очень жаль Милену… – вздохнула Катринка.

– Без него ей будет только лучше, – твердо произнес Марк.

Потом его голос смягчился, и он спросил:

– Когда ты вернешься домой?

– Я вылетаю в Лондон… Крайний срок – послезавтра.

– Я очень жду тебя…

Марк положил трубку и взглянула на часы. Переодевшись в спортивный костюм, он отправился на пробежку в парк с телохранителем Анушки и шестью немецкими овчарками. Разгоряченный, он вернулся домой и обнаружил телефонограмму, в которой Кэри просил его немедленно приехать в офис.

Кэри вошел в кабинет Марка в сопровождении помощницы, держащей в руках папку, которую она тут же передала Марку. В ней находились подробные всеобъемлющие сведения относительно «Галахада» и «Гидры», которые осуществляли управление пароходной компанией Адама. Любопытно, что на бумаге владелицей фирм считалась Катринка, об этом даже не подозревающая. Адам либо забыл переоформить документы после развода, либо просто не счел нужным побеспокоиться.

– Мы сумеем доказать, что именно Адам управляет ими? – спросил Марк.

– Да, но для этого потребуется еще несколько телефонных звонков, – ответил Кэри.

Марк взглянул на его помощницу:

– Могу я рассчитывать на ваше молчание?

– О, абсолютно, сэр, – ответила молодая женщина.

– Благодарю вас. Теперь, если вы не возражаете, мне хотелось бы переговорить с Кэри наедине.

– Конечно, – женщина поднялась, протянула руку за папкой, но догадалась, что Марку она еще потребуется, слегка покраснела и вышла.

– Она проделала хорошую работу.

Кэри кивнул.

– Думаешь, Кристиан все знал и молчал?

– Именно так.

– Все еще не могу поверить.

– Только потому, что ты не знаешь его так же хорошо, как я.

– Что ты собираешься с ним делать?

Марк пожал плечами.

– О нем подумаем позже. Первым делом займемся Адамом Грэхемом!

Можно было, конечно, передать все документы финансовым службам правительства, а самим набраться терпения и ждать, пока инспекторы проведут свою работу, соберут улики и покончат не только с попыткой Вулфа захватить «Ван Холлен Энтерпрайзис», но и с самим Чарльзом Вулфом и его напарником Адамом Грэхемом. Но Марк не хотел сидеть сложа руки. Потеряно и так слишком много времени.

После часового обсуждения Марк и его помощники решили, что Кэри вылетит в Чикаго и переговорит с Чарльзом Вулфом, в то время как Марк останется в Нью-Йорке и займется Адамом. Было очень важно застать Адама врасплох, не дать ему спрятать концы в воду.

Однако секретарша Грэхема сообщила, что он находится со своей невестой на отдыхе и должен вернуться только поздно вечером. Она отказалась назначить время встречи, не переговорив предварительно с хозяином, если ей не назовут предполагаемый вопрос обсуждения.

– Возможно, сегодня вечером он будет на вечеринке у Кейтса, – предположил Марк.

– Ты собираешься туда? – спросил Кэри.

– Я не планировал, раз Катринка в отъезде, но теперь обязательно пойду.

* * *

Вечеринка проходила на борту яхты Кейтса, стоявшей на якоре у побережья рядом с его домом. Гостей доставляли сюда на лодках, а Патрик Кейтс и Лючия стояли на палубе и приветствовали их.

– Я так рада, что ты пришел! – воскликнула Лючия, увидев Марка.

– Не мог не взглянуть на твою последнюю работу… Яхта великолепна! – Марк специально приехал пораньше, чтобы не упустить Адама.

Лючия улыбнулась.

– Польщена, что ты смог оторваться от своей дочки.

– Да, признаюсь, это было нелегко. Я просто обожаю ее.

– Пойдем, – сказала она. – Я сама проведу тебя по яхте.

– Куда ты? – недовольно спросил Патрик.

Не глядя на него, Лючия ответила:

– Сейчас вернусь!

Марк не был знаком с большинством гостей – друзьями Патрика, моряками, завсегдатаями регат. Через час он уже знал о Патрике Кейтсе почти все, но Адам Грэхем не появлялся. Заслышав музыку, Марк направился в главный салон, где все было готово для танцев. Несколько пар уже кружились в вальсе. Одной из этих пар были Пиа и Кристиан. С минуту Марк любовался девушкой, но тут Кристиану надоело танцевать и он потащил Пиа прочь. Заметив Марка, молодые люди задержались, чтобы поболтать с ним. Стараясь не проявить своей враждебности по отношению к Кристиану, Марк весело отвечал на расспросы об Анушке, о возвращении Катринки и даже о попытке захвата его компании. «Нельзя не восхищаться, – думал Марк, – как ловко Кристиан выкачивает информацию». Только когда юноша извинился за отсутствие новых сведений о «Галахаде» и «Гидре», Марк немного утратил самообладание.

– Не беспокойся, – холодно сказал он. – Думаю, у меня уже есть все необходимое, чтобы победить.

Кристиан стал интересоваться подробностями, но Марк вежливо извинился и ушел.

– Чем это ты так рассердил Марка? – поинтересовалась Пиа.

– Не знаю, – ответил Кристиан, не спуская глаз с удаляющейся фигуры отчима. – Он просто не любит меня. Может быть, ревнует…

– Ревнует? – с сомнением переспросила Пиа.

– Да, к моим отношениям с матерью.

– Это не похоже на Марка.

– Откуда тебе знать? – резко спросил Кристиан. – Некоторые мужчины очень невоздержанны в проявлении своих чувств! – Он перехватил взгляд Пиа и улыбнулся: – Да, и я такой же.

Словно в доказательство того, что он появился на вечеринке с единственной целью – полюбоваться яхтой и хорошо провести время, Марк продолжал прогуливаться по палубе, то и дело останавливаясь поболтать, пока наконец не заметил Адама, стоящего в одиночестве. Марк направился к нему, стараясь не привлекать внимания, но Кристиан опередил его.

– Привет, Адам! – сказал он, протягивая руку.

Коротко улыбнувшись и ответив на рукопожатие, Адам переключил свое внимание на Пиа.

– Ты выглядишь потрясающе! – он поцеловал ее в щеку и добавил: – Удивительно! Ты стала совсем взрослая. Как дела?

Адам был частью жизни Пиа, сколько она себя помнила. Он ей нравился – она даже любила его, пока он не стал обвинять Кристиана в изнасиловании Милены. Слегка отстранившись и заставив его тем самым убрать руку, девушка сказала с прохладцей:

– Очень хорошо, спасибо.

– Кристиан уже простил меня. А ты?

Удивленная, Пиа посмотрела на Кристиана, и тот кивнул:

– Мы – лучшие друзья.

– Несомненно, – сухо согласился Адам.

– Где Милена?

– Она себя неважно чувствует и осталась дома.

– Ах, да, – рот Кристиана осклабился в двусмысленной улыбке. – Я слышал, она беременна?

Адаму страшно захотелось ударить Кристиана, но он был еще недостаточно пьян, чтобы бузить на людях.

– Да…

– Поздравляю, – в голосе молодого человека чувствовалось самодовольство.

В голове Пиа роилось множество вопросов, которые она решила все-таки не задавать ни сейчас, ни позднее, отчасти боясь разозлить Кристиана, отчасти потому, что ей совершенно не хотелось узнать, что происходит между ним и Адамом.

– Да, и с вашей свадьбой тоже, – вежливо добавила она. – Надеюсь, вы оба будете очень счастливы. – Она взяла Кристиана под руку. – Пошли. Мы еще не осмотрели яхту. Мама говорит, что это лучшая из ее работ.

Кристиан кивнул, высокомерно поклонился и позволил Пиа увести себя.

Как только они ушли, кто-то снова завладел вниманием Адама. Марк взял еще один бокал шампанского, обменялся парой слов с гостями и стал ждать удобного случая. Наконец, заметив, что в беседе наступила небольшая пауза, он шагнул к Адаму:

– Добрый вечер.

– Добрый. – Адам огляделся по сторонам. – А где Катринка?

– В Лондоне. Она завтра прилетает.

– А Милена дома, плохо себя чувствует. Значит мы – временно холостяки.

– Я хотел бы поговорить с тобой. С глазу на глаз.

– Секретарша доложила, что ты хотел встретиться. Дело не терпит отлагательств?

– Как видишь…

– Неужели так срочно?

– Да.

Адам пожал плечами:

– Каюта капитана нам подойдет: просторная и двери запираются на замок.

Он взял у официанта бутылку шампанского и пошел вперед. Проходя мимо Лючии, бросившей в их сторону настороженный взгляд, Адам воскликнул:

– Что ты так боишься? Мы не собираемся драться.

– По крайней мере здесь, – мрачно добавил Марк.

– Это вселяет уверенность, – сухо заметила Лючия. Если вы не вернетесь через десять минут, я приду за вами.

– Через двадцать минут, – сказал Марк.

Каюта капитана, как и говорил Адам, оказалась просторной. По замыслу Лючии, она была разгорожена на несколько отдельных кабинетиков с зеркалами, креслами и двуспальной кроватью. Он запер за собой дверь, сел в одно из кресел, разлил по бокалам шампанское, поставил бутылку на стол рядом с собой, скрестил ноги и сказал:

– Ну?

Марк сел напротив.

– Тебе знакомы названия «Галахад» и «Гидра»?

Адам удивленно уставился на него, но даже не попытался блефовать. Он был слишком зол.

– Значит этот сукин сын все-таки продал меня?

– Кристиан ничего не говорил мне…

– Тогда кто же?

– Разве это важно? Важно то, что я все знаю. О «Галахаде» и «Гидре». О твоих делах с Чарльзом Вулфом, – он перехватил инициативу и был этому рад. – О Шугар Бенсон и Монике Бранд. Обо всем, чем ты занимался эти прошедшие одиннадцать месяцев.

– Господи Боже! – пробормотал Адам, не вполне веря своим ушам. – Как? Боже, так это ты выкрал записи Шугар!

Марк пожал плечами.

– Подумай лучше о том, как я воспользуюсь полученной информацией…

– Как? – Адам надеялся, что все это происходит во сне.

– Я вытащу твою мерзкую натуру за ушко да на солнышко!

– У тебя нет никаких доказательств!

– У меня их уже достаточно. А то чего у меня нет, раскопают агенты налоговой инспекции.

Адам подскочил, опрокинув кресло, и сделал несколько шагов к Марку.

– Правильно, ударь меня, – весело произнес Марк. – Дай мне повод, чтобы мне захотелось уничтожить тебя.

Эти слова остановили Адама, он сразу вспомнил, что уличное воспитание Марка не оставляет ему, воспитаннику светских гостиных, никаких шансов.

Адам вернулся к столу, снова налил себе шампанского и сделал глоток.

– Послушай, мы ведь можем как-нибудь сами все решить, не вмешивая государство…

Марк поднялся.

– Не знаю только как… – он подошел к двери, отпер ее, затем повернулся и сказал: – Я слишком уважал тебя, Адам, но, похоже, ошибся. Я никогда не считал тебя таким дураком.

Марк ушел, а Адам остался сидеть, уставившись в закрытую дверь, возвращаясь мысленно к прошедшим месяцам, пытаясь вычислить, где он допустил ошибку. Что вывело Марка ван Холлена на «Гидру» и «Галахад»? Удача, решил он наконец. То, что сообразительность Марка могла сравниться с его собственной, не приходило ему в голову.

Допив бутылку шампанского, Адам поднялся, направился было к двери, но в одном из кабинетов заметил бар. «Эврика», – подумал он, обнаружив там изрядный запас спиртного. Он плеснул виски в бокал из-под шампанского, прилег на кровать и принялся думать о том, как спасти свою задницу. Мысли путались, и он налил себе еще.

Вечеринка подошла к концу, гости группами направлялись в лодках на берег, и наконец на палубе остались только Патрик Кейтс и Лючия.

– Проверь каюты. Убедись, что все благополучно покинули борт, и все запри, – проинструктировал Патрик стюарда.

– Да, сэр!

– Мы отплываем утром. Около восьми, – добавил Патрик, вслед за Лючией забираясь в ожидавшую их лодку.

– Может, в девять? – спросила Лючия. Она повернулась к Патрику и добавила, улыбаясь: – Иначе я завтра буду некрасивая…

– Думаешь, сон поможет?

– Ублюдок, – пробормотала она.

– Сучка, – нежно откликнулся он.

«Красивая пара», – подумал стюард, возвращаясь к своим обязанностям. Через час палубу прибрали, экипаж начал расходиться, а стюард решил в последний раз проверить каюты, чтобы посмотреть, не остался ли кто-нибудь в них.

«Вот черт», – подумал он, обнаружив Адама, уснувшего на кровати в каюте капитана. Он попытался разбудить его, но тщетно. Перспектива тащить пьяницу в лодку и доставлять его домой не улыбалась молодому человеку. Может, просто дать ему проспаться, а рано утром, еще до прихода мистера Кейтса, выставить отсюда? Приняв решение, стюард снял ботинки с ног Адама, подложил подушку под голову, прикрыл его одеялом, выключил свет и ушел.

Два часа спустя Адам проснулся. Голова болела, и он даже не сразу сообразил, где находится. Мало-помалу сознание вернулось к нему. Встав, он двинулся в ванную, плеснул холодной воды в лицо, надел ботинки и прошелся по яхте в поисках экипажа. Яхта была пуста. Черт побери! Вернувшись в каюту, Адам снял с себя помятый пиджак и снова прилег на кровать, пытаясь решить, что ему делать. Наиболее разумным было бы подождать до утра, пока кто-нибудь придет. Он поднял телефонную трубку, позвонил домой, рассказал Картеру, что случилось, но отказался говорить с Миленой.

– Она очень расстроена, сэр, – сказал Картер. – Она… в бешенстве.

– Ты ей объясни… Скажи, что мы увидимся утром, – Адам повесил трубку и попытался придумать способ помешать Марку ван Холлену разрушить его жизнь. Катринка! Она поможет ему. Она не позволит Марку довести дело до суда. Ради их прошлого. Привстав, он порылся в кармане пиджака, нашел электронную записную книжку, которую всегда носил с собой, и отыскал ее лондонский телефон. Пока он дозвонился, прошла вечность, но ответила Робин, а не Катринка.

– Я хочу поговорить с ней…

– У вас там, наверное, уже за полночь, – удивилась Робин.

– Дай ей трубку, черт побери!

– Посмотрю, дома ли она…

Через секунду в трубке раздался сердитый голос Катринки.

– Что тебе нужно, Адам? Почему ты беспокоишь меня? Почему ты не можешь оставить меня в покое?

Прежде чем Адам смог ответить, сильнейший взрыв потряс яхту. Адама подхватило и швырнуло о стену, которая обрушилась, погребя его под обломками красного дерева.

– Адам, – позвала Катринка. – Адам, где ты? Что случилось? Ответь мне, Адам!