Две недели спустя, направляясь вместе с Годриком в большой зал замка Монтгомери, Мейриона повсюду слышала смех и громкие разговоры. Она все еще была пленницей, но Годрик предоставил ей некоторую свободу, и между ними воцарился мир. Слуги устанавливали на козлы столы и расставляли подносы, готовясь к праздничному обеду. В камине пылал огонь, разбрасывая по комнате красивые причудливые тени.

Сидевшая у окна леди Монтгомери оторвалась от рукоделия и сердито посмотрела на Годрика.

– Где мой сын? Годрик пожал плечами:

– Возможно, блюет в уборной. Сильвия яростно воткнула иголку в ткань. Мейриона положила руку на плечо Годрика.

– Оставь ее в покое, – тихо сказала она. «Почему ему обязательно нужно злить эту женщину?» Годрик сердито нахмурился:

– А ты не вмешивайся, леди.

– Лучше превратить ее в друга, чем делать из нее врага, – прошептала Мейриона, но Годрик только еще больше нахмурился, и она вздохнула. То же самое будет происходить и в ее семье. Она поежилась, представив безысходность будущего разговора с отцом и Пьером.

Годрик дал знак слуге принести стол и стулья.

– Ты играешь в шахматы, Мейриона?

– Конечно.

Пока они расставляли шахматные фигуры, слуга принес кубки с приправленным специями вином, поднос с ежевичными пирожками, засахаренные фрукты и хлеб с медом.

– Милорд…

– Нет, Мейриона, даже не упоминай об этом.

Его тон не оставлял никакой возможности для обсуждений.

Вздохнув, она опустилась в кресло.

– Как мой брат? – Мейрионе не разрешалось говорить с Демьеном, но она изредка видела его из окна, и он казался ей вполне довольным.

Годрик откинулся на спинку кресла.

– У него все идет хорошо. Он работает с лошадьми. Мейриона улыбнулась:

– Демьен умеет обращаться с лошадьми, а когда едет верхом, его увечье незаметно.

– Да, это так. Вполне вероятно, что однажды он станет главным на конюшне.

В этот момент громко залаяла собака, дверь в зал распахнулась, и в нее стремительно влетела Амелина, держа за загривок гончую. Она отпустила собаку, и та, поскуливая, удрала под стол.

Торопливо подойдя к отцу, девочка сердито посмотрела на Мейриону.

– Папа, почему она все еще здесь? – Маленькие руки замолотили по столу, сбив две пешки и ладью на пол.

Годрик нахмурился, а девочка тем временем схватила кусок ежевичного пирога и, запихнув его в рот, раздула щеки, как запасливый хомячок. Леди Монтгомери и Мейриона обменялись неодобрительными взглядами.

Прихватив аппетитный ломоть хлеба с маслом, Амелина спрыгнула с коленей отца и поспешила прочь.

Лицо Годрика оставалось непроницаемым. Из всех знакомых Мейрионе мужчин его манеры были самыми безупречными, однако дочь он, похоже, ничему не обучил.

Сидевший рядом с Мейрионой Байрон наклонился к ее уху: – Девчонке нужна мать – вот что я вам скажу.

Мейриона бросила взгляд на Годрика, но тот сосредоточил свое внимание на шахматной доске, протянул руку и сделал ход слоном.

В этот момент в зал, широко улыбаясь, вошел Демьен, и Мейриона чуть не выронила из рук кусок пирога.

На плече у Демьена висел колчан, в руках он держал учебный лук.

Сердце Мейрионы переполнилось гордостью, когда Демьен подошел к столу и низко поклонился Годрику.

– Я попал в «яблочко» тремя последними стрелами. И еще, Байрон хочет, чтобы я присматривал за лошадьми, пока ваши люди будут в отъезде.

Годрик хлопнул его по плечу.

– Не сомневаюсь, что ты отлично справишься, парень.

Мейриона почувствовала, как ее губы задрожали от счастья. Разумеется, Годрик проследит за обучением Демьена, и теперь ей не нужно больше опасаться за его будущее. Это был куда более важный подарок, чем изумрудный гребень или новое платье.

Она улыбнулась Годрику.

– Спасибо, милорд, от всего сердца. Неожиданно Амелина вскочила со своего места у окна и, подбежав к столу, схватила пирог с ежевикой, а затем презрительно ухмыльнулась, глядя на Демьена.

– Он ходит, как старый больной человек.

Улыбка медленно сползла с лица Демьена, и Мейриона бросила взгляд на Годрика, ожидая, что он вмешается и сделает ребенку замечание, однако Годрик не обратил ни малейшего внимания на поведение дочери: сделав глоток эля, он передвинул коня на середину шахматной доски.

Демьен в недоумении переводил взгляд с Годрика на Амелину. Мейриона чувствовала: брат ждет, что Годрик заступится за него, но тот молчал, и Демьен неловко поковылял прочь от камина.

Не выдержав, Мейриона повернулась к Годрику.

– Амелину следует научить прилично вести себя. Годрик резко поднял голову. Амелина, сидя у камина, запихивала в рот второй пирог. Она выглядела очаровательно – голубые оборки платья пенились вокруг малышки, а темные волосы завитками обрамляли ее милое личико сказочного эльфа. Это была сама невинность.

– А в чем, собственно, дело? – Годрик пожал плечами.

– Она издевается над собаками.

– Да? – Взгляд Годрика скользнул в сторону, где несколько гончих, лежа на циновках, с довольным видом обгладывали кости. – Все вроде бы в порядке.

– Она оскорбила моего брата.

– Ну, это всего лишь детская непосредственность. К тому же она сказала правду, в этом не было злого умысла.

Мейриона скрестила руки на груди.

– Если ты будешь ее постоянно оправдывать, она будет вести себя чем дальше, тем хуже.

В этот момент Амелина швырнула в Демьена остаток своего пирога.

– Я не хочу, чтобы ты был здесь.

Ударившись о колчан, пирог рассыпался, ежевичная начинка заляпала оперение стрел.

– Ну, погоди! – крикнул Демьен и бросился на Амелину.

Эльф мгновенно отпрыгнул от камина и, распихивая собак, нырнул под стол. Прислуживающие за столом девицы завизжали, собаки запрыгали по комнате. Две служанки столкнулись, пытаясь разойтись в поднявшейся суматохе, подносы с жареным окороком грохнулись на циновки. Женщины визжали, мужчины кричали, собаки, пытавшиеся урвать свою долю щедрого подарка, громко лаяли на слуг, которые тщетно их отгоняли, пытаясь собрать то, что еще можно было спасти.

Мейриона повернулась к Годрику и сердито подняла брови.

Вздохнув, Годрик медленно встал.

– Амелина!

Крики моментально стихли, даже собаки умолкли, и наступила мертвая тишина. Чья-то ложка упала на циновку, но даже этот тихий звук казался теперь неестественно громким.

Байрон и Сильвия почти одновременно посмотрели на Мейриону, но чего в этих взглядах было больше, триумфа или страха, она не знала.

– Ты, – Годрик пальцем указал на девочку, – пойдешь со мной.

Амелина независимо сложила руки на груди.

– Нет.

Не спеша подойдя к ней, Годрик схватил Амелину на руки. Она завопила и начала лягаться, извиваясь и пытаясь вырваться, но Годрик не отпускал ее, пока не вынес из зала.

Мейриона повернулась к Байрону. Амелина, какой бы избалованной она ни была, все же ребенок, а Годрик воин.

– Он не причинит ей вреда, правда ведь? – прошептала она.

Байрон покачал головой:

– Миледи, хозяин скорее пожертвует своей жизнью, чем причинит вред кому-то из своих.

Вспомнив о том, что произошло в лесу, Мейриона закусила губу. В ее ушах снова раздались звонкие удары кнута, который опускался на обнаженную спину молодого человека.

– А как насчет Оуэна? – спросила она.

Байрон посмотрел на нее, будто у нее вырос второй нос, и хмыкнул:

– Жена не должна подвергать сомнению решения мужа.

– Но я не его жена. Здоровяк пожал плечами:

– Значит, скоро будете.