Теща пропала

Звонок звякнул и проволока оборвалась.

— Судя по тому, что звонок не успел зазвонить, как оборвалась проволока, я заключаю, что господин, стоящий за дверью, большого роста и очень взволнован. Лука, отвори!

Лука, чистивший кирпичом объемистый самовар, почесал за ухом и не спеша открыл дверь.

Сделав это, он с изумлением растянул рот до ушей и крепко выругался.

— И впрямь здоровенный и красный, словно сейчас на полке парился! — выпалил он прямо в лицо вошедшему в комнату господину с широкой рыжей бородой, в лисьей шубе и бобровой шапке.

— Ежели — эфто ты про мое степенство, то правильно баешь! — встряхиваясь, ответил вошедший… — Ручка у меня, благодарение родителям, ничего себе… Не ровен час сожму тебя сейчас, без руки и останешься…

Лука, приготовившийся снять шубу с гостя, трусливо отпрыгнул от него в дальний угол.

— Чего ж ты, болван, не раздеваешь господина? — крикнул Агафон.

— Боязно, ваше благородие… Он и впрямь руку сломает!.. Ишь медведь какой, звонок далее оборвал, а уж какую я для него крепкую проволоку приладил… Пусть уж он сам себя раздевает…

— Напрасно себя беспокоите, господин сыскных дел мастер, я ведь на минуточку, потому как мы по мясной части промышляем и нам без дела околачиваться не приходится…

— Что же вам угодно?

— А видишь ты, мил человек, происшествие-то у меня какое. Есть у меня теща, жаднеющая баба, но, между прочим, капиталец имеет… И жила она у меня на спокое, ни в чем нужды не знаючи, потому как мы за капиталец можем человека ублаготворить.

Хорошо… живет она год, два… Что же, думаю, пусть себе живет на здоровье… Только вдруг этакая каверза случается: пропадает она у нас… И ума никак не могу приложить, куда бы это баба могла задеваться? Кажись, не иголка и не то, чтобы субтильна была, а баба, как след быть, рослая.

— Ваша теща пропала и вы хотите разыскать ее? — нахмурив брови и сделав наиумнейшее лицо, строго проговорил знаменитый Агафон.

— Аккурат в точку попал!

— Скажите, большой у ней капитал имеется?

— Да тыщ этак по тридцать.

— Великолепно! А в случае, если ваша теща умрет, кто у ней наследники?..

— Это бы давай Бог, потому как мы наследники-то будем… Но только тут каверза какая-нито… Уж очень она баба-то язвительная…

— Так значит, она пропала?

— Совсем, то есть, ума не приложим, куда задевалась! Всех родных и знакомых опросили, нет как нет…

— Гм, — пробормотал про себя знаменитый сыщик. — Купец, очевидно, очки мне втирает… Сам прихлопнул старуху, чтобы наследство скорей получить…

Агафон позвонил в участок и попросил прислать наряд городовых. Через полчаса злополучного купца уже вели в тюрьму.

Знаменитый Агафон самолично сопровождал важного арестанта, который на чем свет стоит костил и тещу, и Агафона, и самого себя.

Вдруг их нагнал извозчик с сидящей в пролетке солидной особой крайне сердитого вида…

— Митрофан! — вскрикнула она.

— Теща, вот она, теща! — заорал благим матом купец, бросаясь к пролетке. — Матушка, выручай, анафема! Я же тебя разыскивал!.. Господин сыскных дел мастер, посмотрите, это моя теща, ей-Богу теща! Лопни мои глаза, теща! Да где ты это, старая, пропадала?

— А я говеть ездила, к Сергию Троице, — невозмутимо ответила купчиха.

— Тут вышло недоразумение, — пробормотал смущенный Агафон и приказал городовым:

— Отпустите его!

А сам стал поспешно удаляться.

Купец же, растопырившись, стоял на мостовой и, показывая фигу знаменитому сыщику, кричал:

— Что, взял? Теща-то сама, без тебя, нашлась! Нако-вот выкуси!

 

Таинственный сарай

Эй ты, чертова перечница, собирайся-ка поживей! — крикнул Агафон, поднявшись однажды чем свет, ровно в девять часов утра.

— Ишь ты, кая тебе некогда! — проворчал довольно резко Лука, колупая пальцем в носу. — Что это ему приспичило? Ай кто хорошего магарыча посулил?..

— Готов, что ли? — выскочил Агафон в кухню, где Лука занимался глубокомысленным ковырянием в носу.

— Знамо, готов, а то не готов, что ли? — с достоинством ответил Лука. — Что надоть-то?

— Идем! — многозначительно пошевелил он бровями и поднял палец кверху. Лука последовал за ним, в недоумении дергая носом, как бы говоря:

— И мудреный же у меня барин, прах его возьми! Одно слово — адвокат, да и только!

Они долго колесили по Москве и наконец попали в какой-то глухой переулок.

— Лезь через забор!

Лука беспрекословно повиновался.

— Что ты там видишь?

— Сарай вижу… дверь открытая…

— Так, так… Стой там, я тоже переправлюсь к тебе!

Через минуту Агафон был по ту сторону забора.

— Тс… тише! — приказал он своему слуге. — За мной! Они, крадучись и затаив дыхание, стали медленно подвигаться к сараю.

Подошли.

В сарае, на куче соломы, лежала человеческая фигура.

— Видишь?

— Вижу…

— Раз… два… три… хватай! — крикнул Агафон и с размаху бросился на лежащего.

— Ай, батюшки, режут разбойники! Караул! — завизжал женский голос так пронзительно, что с разных сторон на него сейчас же откликнулись собаки…

— Тьфу, проклятая! — обругался Агафон, — да это баба! Лука, пусти ее…

— Вы что же это, охальники, осрамить меня хотите? Караул! Караул! Помогите! — визжала, не переставая, баба, раскорячившись на соломе.

— Надо отсюда убираться! — пробормотал Агафон. — Мне сообщили, что здесь скрывается важный преступник, а здесь какая-то пьяная баба…

— Так бежим, барин!

— Бежим!

Они побежали обратно к забору, а баба, потревоженная ими, раздобылась уже где-то грязной метлой и мчалась за ними в погоню.

— Лука, скорей на забор! За нами погоня! — задыхаясь, крикнул Агафон.

— Я уже здесь! — храбро ответил Лука, в мгновение ока перелетая через забор.

— А я…

Но Агафону не пришлось договорить… В ту минуту, как он ухватился за верх забора, его нагнала баба и стала охаживать метлой с бока на бок, приговаривая:

— Вот тебе, шатун голоштанный, вот! Не шляйся по сараям, где бабы спят…

— Барин, чего ж вы застряли? — спросил из-за забора Лука.

— Да я не застрял! Черт, пошла прочь. Я тебя! — кричал Агафон, катаясь по земле и увертываясь от ударов метлы.

Лука наконец догадался, влез опять на забор и, вынув револьвер, направил его на бабу.

Та дико взвизгнула и, бросив метлу, убежала.

— И как это я мог ошибиться! — говорил Агафон, удаляясь от злополучного забора. — Вот и верь теперь всяким анонимным доносам! Думал поймать важного преступника, а вместо того самого баба вздула, да еще чем? Грязной метлой!

И он с досадой почесал болевшие бока.

— Это ничего, барин, это пройдет! — успокоил его Лука. — Апекит зато хороший будет.

 

Золотые вещи дерутся

Успокойтесь, сударыня, не расстраивайтесь. Мы приложим все усилия, чтобы отыскать ваши золотые вещи. Вы только расскажите пообстоятельней, как все у вас произошло?

Так успокаивал знаменитый Агафон молодую барыньку, явившуюся к нему с просьбой разыскать вещи, похищенные, по ее словам, из запертой шкатулки в ее спальне.

Барынька заливалась горючими слезами.

— Да успокойтесь же! — уже нетерпеливо воскликнул Агафон, не получив немедленного ответа.

— Знамо дело, чего реветь-то! — добродушно выпалил сидевший в кухне Лука. — И дуры ж эти бабы, как я погляжу…

— Дурак! Болван! Пошел вон отсюда! Не умеешь себя с дамами держать! — набросился Агафон на своего верного слугу.

Лука сконфузился и забился в дальний угол от своего грозного барина.

— Итак, в вашу спальню никто не мог войти, кроме мужа и горничной, — снова обратился он к барыне.

— Никто, никто! — ломая руки, отвечала она.

— Значит, вещи украдены вашим мужем или горничной?

— Ах, что вы! Этого не может быть… Нет, тут что-то таинственное… страшное…

— Я должен осмотреть вашу спальню! — быстро решил сыщик…

Барыня согласилась и через некоторое время она уже вводила Агафона и Луку в спальню.

— А где комната вашей горничной? — окинув взглядом спальню, многозначительно спросил Агафон.

Знаменитому сыщику показали комнату горничной.

— Гм… — многозначительно промычал Агафон и поспешно направился к большому бельевому шкафу.

— Барин, барин, не отворяйте шкаф! — крикнула горничная, побледнев от страха.

— Ага! Что я говорил? — торжествующе воскликнул Агафон.

— Неужели ты, Дуня… — произнесла ошеломленная барынька…

— Ах, барыня, не то, совсем не то, что вы думаете… Прикажите только барину не трогать шкаф, а я вам все расскажу, все! — лепетала растерявшаяся горничная…

Между тем, Агафон уже дергал дверцу шкафа, которая оказалась запертой.

— Не трогайте, барин! — бросилась вне себя горничная, хватая Агафона за руку.

— Лука, держи ее! — скомандовал Агафон, — а ты, тварь, отпирай сию минуту…

— Э-эх молодка, не кочевряжься! — крикнул Лука, хватая горничную в охапку и с удовольствием прижимая к себе, — ишь ты, какая пухлая, дуй тебя горой… Пропадешь с тобой…

— Пусти! Дурак! Я закричу! — рвалась разозлившаяся горничная…

— Эфтово никак не возможно, потому как начальствие приказывает! — преспокойно отвечал Лука…

Вдруг дверца шкафа с треском отскочила и на Луку набросился статный молодой человек…

— Прочь, негодяй! — крикнул он и, развернувшись, изо всей силы съездил Луку по уху. — Не трогай мою невесту.

Лука с воплем растянулся на полу.

Агафон схватил неизвестного, но получил сильный толчок в грудь и навалился на Луку, который, не разобрав, в чем дело, подмял свое «начальствие» под себя и начал его тузить по чему попало, приговаривая:

— Я тебе покажу, как драться! Я тебе такую невесту покажу, что и жениться не захочешь!.. Не прячься в шкафу, анафема проклятая, в рот тебе мыльную мочалку из сандуновских бань!..

— Что это значит, Дуня? — спрашивала ничего не понимающая барыня, не замечая от волнения потасовки на полу.

— Я же говорила, барыня, чтобы не трогал барин шкафа… Там у меня жених был спрятан… Я знала, что вы не любите, чтобы ко мне молодые люди ходили… и спрятала… Почем же я знала?.. Я тут не виновата, ей-Богу! Лопни мои глаза…

Лука, оттузив как следует Агафона, разобрал наконец, в чем дело, и помог подняться своему «начальствию».

— Ты что же… как же… Ах ты… Погоди же! — прошипел разозлившийся Агафон и, схватив шляпу, убежал от стыда из злополучной квартиры, забыв о розыске пропавших золотых вещей.

Лука последовал за ним с таким видом, как будто не он оттузил свое «начальствие», а его побили.

 

Перепутались

Лука сидел у окна в такой глубокой задумчивости. Что, как засунул палец в нос, так и забыл про него.

— Ах, едят те мухи с комарами! — наконец вслух проговорил он, — что же это за штука в нос-то ко мне забралась?

Хотел дотронуться до носа, чтобы устранить из него неизвестную «штуку», да хватился руки и не найдет ее…

— Што за оказия, — прошептал он с суеверным страхом, — никак у меня рука-то пропала.

В это время нос изъявил громкий протест против долгого пребывания в нем пальца и чихнул… Рука опустилась на колени.

— Вот она! — радостно воскликнул Лука, — я то ищу ее, а она в носу, значит, была… ну и бестия… А все барин, чтоб ему Сухареву башню не видать! И где бы это его нелегкая носит теперь… Вот уже три дня домой глаз не кажет… Мамзелька нешто какая примарьяжила? Так нет — не таковский он… Деляга!.. Ох, не к добру это… Обязательно с ним несчастие какое-нито случилось… Жулики-то злы на него, известно, боятся, потому — начальствие… всегда может насолить! Гляди, заманили в какую-нито трущобу, кирпичом по голове тарарахнули и крышка…

Такие мысли колобродили в голове преданного слуги знаменитого сыщика…

В Луке и в самом была сыщицкая жилка. Она заговорила в нем сейчас же, как только он подумал, что барин его мог находиться в опасности, и он не стал откладывать дела в дальний ящик, а быстро собрался и отправился на поиски знаменитого своего хозяина.

Конечно, первым местом, которое он навестил, был полицейский участок.

— Ваше благородие, несчастье! — выпалил Лука, врываясь в кабинет пристава.

— Что? — что такое? — заволновался пристав, — убили? ограбили?

— Не то… а их благородие, господин Агафон, пропали… Ни слуху, ни духу вот уже третьи сутки… Прихлопали его где-нито жулье окаянное…

— Я же и говорю — убийство! — горячо воскликнул пристав.

— Да где оно, убийство-то это самое? — глубокомысленно спросил Лука.

Пристав только развел руками и, подумав немного, отдал приказание составить протокол о пропаже знаменитого сыщика Агафона и распорядился известить все участки о таком случае на предмет розыска пропавшего сыщика…

Лука вернулся домой облегченным и значительно успокоившимся… Меры к розыску пропавшего были приняты теперь. Но и сам он не хотел сидеть сложа руки, немедленно приступил к подробному осмотру кабинета барина. Кабинет был заперт, но для сыщика не может быть запоров и Лука вошел в запертый кабинет, как будто он был его собственным. Первое, что бросилось ему в глаза, это лист белой бумаги па столе. На листе почерком Агафона был написан адрес:

Покровка, Девкин пер., д. 78, кв. 2.

Лука хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:

— Что бы мне пораньше сюда заглянуть?! Этот адрес недаром оставлен… Надо спешить!..

И подняв палец кверху, как это делал знаменитый Агафон в самые торжественные минуты, Лука помчался по указанному адресу.

Дом 78 произвел крайне удручающее впечатление на Луку.

— Эге, да это настоящая ловушка, — пробормотал он, — окна занавешены, дверей на улицу нет, и ворота на заперти. Как туда проникнуть?

Недолго думая, Лука вынул свисток и на его трели сейчас же сбежались городовые, дворники и разная публика вроде мальчишек, кухарок и торговцев сеном и овсом.

— Что случилось? Пожар — что ли? Али кого задавило? Потолок провалило?..

— Хуже! Здесь человека убили, вот в этом самом доме! Едва сказал эти слова Лука, как городовые и дворники выхватили свои свистки и такой концерт дали, какого Девкин переулок от самого сотворения мира не слыхал.

Собралось народу видимо-невидимо. Прибыло начальство, и кто-то догадался вызвать пожарную команду.

Начали стучать, звонить, кричать, но из таинственного дома никто не отзывался.

Потеряв терпение, сломали ворота и вошли во двор. Все двери оказались запертыми.

Пришлось взламывать двери.

Осторожно, на цыпочках, последовали за Лукой городовые, а за ними начальство, по пустым комнатам.

Шествие замыкали пожарные во главе со ствольщиком, державшим наготове пожарную трубу.

Когда проходили по темному коридору, вдруг сверху громкое чиханье…

— Будьте здоровы! — крикнул Лука.

Городовые попятились, начальство смешалось с пожарными. Раздались крики:

— Лови! Хватай!

Но… хватать было некого. На потолке ничего не было. На стене виднелась небольшая полка и только…

Не могла же полка чихать?

— Что за чертовщина? Неужто нам послышалось? — проговорил кто-то…

— Какое послышалось, — решительно заявил Лука, — чихал кто-то, дери его горой… Уж это обязательно он.

— Кто он-то?

— А убийца, барина-то моего который укокошил!

Вдруг что-то черное соскользнуло с полки и упало прямо на голову Луки…

— Караул! Режут! — завопил он, хватаясь за голову…

Городовые храбро накинулись на Луку и повалили его на пол… Пожарный окатил их всех водой, и первое время никто ничего не мог разобрать.

— Хватай… хватай!

— Где хватать? Кого хватать?..

— Я схватил! Держу! — кричал городовой, оседлавший Луку…

— Черт! фараон! Кого схватил-то? — ругался под ним Лука.

Пожарный догадался зажечь огня и скоро все разъяснилось.

Оказалось, что все произошло из-за неизвестно откуда взявшейся кошки, которую сейчас поймали и вышвырнули за дверь.

Снова начались поиски. Обшарили весь дом, все уголки, чуланчики, чердаки и ничего не нашли.

Не было убийц и не находился труп убитого.

Начальство стало сердиться и хмурить брови.

А когда хмурит брови начальство, тогда, как вероятно каждый знает, хорошего ждать нечего.

Известно — тучи скапливаются, гроза собирается!

— Ты, такой сякой, сухой немазаный, надул нас? Признавайся? — загремел вдруг начальственный голос, обрушившись на Луку.

— То есть, как признаваться? Я барина не убивал, истинный Бог не убивал! — забормотал оторопевший Лука.

— А здесь-то зачем все перебудоражил? С пьяных глаз, наверно?

— Вот уж напраслина, ваше прердительство, грех будет вам на том свете… Я водки во всю жизнь ни синь пороха…

— Ну ладно, в участке там разберут… Взять его!

Городовые окружили Луку и один из них вежливо сгреб его за шиворот и, тряхнув, внушительно пробасил:

— Идем!

— Да идем уж, идем! — тряхнув головой, покорился Лука. — Эх, редька молодая… Планида моя!

В участке посадили Луку за решетку, да и забыли про него.

Между тем, у квартиры Агафона происходило следующее.

Сам Агафон, собственной персоной, долго звонил у двери и наконец стал вслух ругать своего слугу.

— Лентяй! Сонная тетеря! Возможно ли так спать, пользуясь тем, что барин в отсутствии? Ведь эдак не нам воров разыскивать, а нас придется ворам искать и просить их не забывать.

Проходивший мимо школьник остановился и, разинув рот, с удивлением уставился глазами на знаменитого сыщика.

— Чего ты на меня глаза пучишь? — набросился на него Агафон, обрадовавшись возможности хоть на нем сорвать свою злобу.

— Гы-ы! — усмехнулся школьник. — А с кем же ты, дядя, разговариваешь?

— Брысь, паршивец!

— Мяу! мяу! — замяукал мальчишка и со всех ног бросился бежать от Агафона.

Наконец ему надоело звонить, и он отпер отмычками дверь своей квартиры.

К его глубокому удивлению, Луки дома не оказалось.

Тщетно он осматривал все уголки квартиры, глядел под столами, перетряхнул даже одеяло на постели — Луки не было.

Остановившись в недоумении посреди своего кабинета, знаменитый сыщик долго глубокомысленно смотрел на потолок, словно надеясь там увидать своего верного слугу.

Потом, подняв по привычке указательный палец кверху, он торжественно вышел из квартиры, забыв запереть ее. Это дело всегда исполнял Лука.

— Тут, несомненно, скрывается что-нибудь ужасное! — пробормотал он на ходу. — Но я все раскрою! О, недаром меня зовут Агафоном! Пока же необходимо съездить в Девкин переулок и посмотреть этот, так дешево продающийся домик… Мне давно хотелось приобресть в Москве недвижимость, чтобы иметь возможность сделаться гласным Московской городской думы. Это необходимо для моей практики. Я положительно убежден, что в городской думе не все благополучно. Там творятся ужасные преступления и я их раскрою и прославлюсь на весь свет!

С такими честолюбивыми замыслами Агафон нанял извозчика и через короткое время был в Девкином переулке. Одновременно к дому подкатила коляска с владельцем его.

Каково же было изумление обоих, и продавца и покупателя, когда они увидали следы недавнего погрома, взломанные, заколоченные и запечатанные ворота.

Из расспросов соседних дворников и городовых Агафон скоро выяснил себе то, что происходило, и объяснил ничего не понимающему владельцу дома причину странного превращения его дома в заколдованный замок.

Они оба отправились в участок и освободили злополучного верного слугу, не чаявшего уже увидеть снова свет Божий.

— Эх, бабушка Степанида горбатая, пропала моя голова! — пробормотал он, подходя к своей квартире.

Отворив незапертую дверь, он даже припрыгнул от неожиданности.

В квартире все было переворочено, столы и шкафы взломаны, дверцы отворены, ящики выдвинуты. Словом, полный разгром…

— Я так и знал! — торжествующе воскликнул Лука, — уж обязательно обокрадут его благородие, когда он без меня останется… Вот и обкрали!.. Вот и достукались!..

Раздавшийся звонок прервал его размышления. Лука бросился открывать запертую им за собой дверь и тут же на пороге раскланялся с Агафоном, огорошив его неожиданной новостью.

— Поздравляю-с, ваше благородие! все-с… Вот как обчистили нас приятели, что даже и мне удивительно, забодай их братец Иванушка!..

Агафон только развел руками и с открытым ртом молча смотрел на следы, оставленные в его квартире непрошеными гостями.