Привязал Моркета к креслу, вручную развернул буер и прикинул направление ветра. Не очень удобно для новичка получается, боковой с правого борта. Да уж, создал попутчик массу проблем на ровном месте. Я планировал вернуться в Ногрейн и послать Моркета за Лориком. Заходить самому опасно. Весьма вероятно, что стражники еще на воротах прицепятся. Долго что ли, запрещенную вещичку в багаж подбросить? Доказывай потом, что ты ни причем. Вряд ли, кто-то иногороднего слушать станет. В таком виде, Моркету к воротам нельзя. Не отдавать деньги тоже чревато, покойный отравитель и Лорик, крайне не рекомендовали с Карателем связываться. Закон следует уважать, особенно тогда, когда двое не самых глупых людей на этом свете, одно и тоже говорят. Набрал пригоршню снега и растер Моркету лицо.

— Открывай глаза, ублюдок! Нечего притворятся, у тебя ресницы дрожат!

— Не убивай, не трогай меня пожалуйста. Я тебе ничего плохого не сделал! — зачастил Моркет.

Он что — серьезно?! Не выдержал и отвесил ему полновесную оплеуху.

— А ну заткнись! Сколько людей в артели?

— Двадцать, но сейчас в лагере двое, остальные уплыли плавуна добывать, вернуться через две недели. Мы караулим, ищем мясофрукты и кальмара ловим.

— Твои напарники буйные? Следует с их стороны ожидать неприятностей?

— Все будет в порядке! Скажу, что рейдер с пустоши стрельнул, но мы сумели удрать.

— А синяки?

— В кабаке подрался, мне частенько бока мнут.

— Теперь самый главный вопрос — почему я тебя, не должен убивать? Излишней сентиментальностью не страдаю.

— Тихо буду сидеть, отслужу тебе! Знаю как медведя подловить! Живой приманкой стану, честно! Искуплю грех! Прости Шустрый, это все жадность проклятая!

— С прощением подожду. Запомни накрепко — чуть что не так, я тебя не сразу прикончу, месяц придется помучится. Ты просил у города модификанта? Я — он и есть, моя специализация — палач!

Врезал Моркету по ране ладонью. Под его завывания, пошел грузить трупы. Расчет у меня прост, за неделю Моркет очухается, гематомы на лице спадут. Получу максимум пользы, вернемся в город, сдам на милость Лорика, пусть сам разбирается. Промысловики могут мне не поверить, если я скажу, что Моркета ходок пристрелил. Обязательно проверят, я так бы и поступил. Придется спать вполглаза и внимательно за ними следить, но мне не привыкать. Спрячу раздражитель в виде мешка перлов, впрочем как и трупы. Еще и фурии эти — кто знает их возможности? Чем меньше следов, тем лучше.

На самом деле, меня ничего не удерживает от убийства Моркета, прикарманивания денег и последующего бегства. Есть один важный факт — в другом полисе, что — лучше будет? Стоит засветиться, все начнется по-новому кругу. В Ногрейне, у меня хоть какие-то связи есть, хлипкие, но все же. Они станут еще крепче, когда я задание выполню и деньги верну. Сработаю на перспективу, по примеру крипо. Мне на сундук с сокровищами плевать, деньги — средство, а не цель!

Притащил трупы и привязал к креслам, затер следы крови на снегу. На первый взгляд и не скажешь, что тут кого-то убили. Завязал Моркету глаза, нечего смотреть, где я ухоронку устрою. Не надеясь на свои умения, поднял один парус до половины. Пришлось расталкивать буер помогая ветру и запрыгивать на ходу. Скорость совсем никакая, но мне того и нужно. Проехали где-то с километр, остановился и зарыл трупы на опушке леса. Надеюсь что зверье, за ночь до костей обглодает. Примерно через полчаса, увидел гряду торосов. Там-то и прикопал заветный мешочек, рядышком с приметной льдиной. Отличный ориентир, стоит вертикально, ветер превратил ее в абстрактную скульптуру, за неделю не пропадет. Замел следы, поземка доделает остальное. Еще через час, решил что отъехал достаточно. Снял с Моркета повязку, пусть дорогу показывает. К вечеру, мы были в лагере.

Моркет молчал, на вопросы товарищей только жаловался на боль, ругал подлых ходоков. Я поддакивал в нужных местах и присматривался к людям. Впечатление серьезных бойцов они не производили. Понятно, что самые матерые промысловики в море ушли, оставили тех, кто к серьезной работе не пригоден. Звали их: Синт и Онерк. Они перевязали раненного и мы сели ужинать. Со мной, разговаривал в основном Онерк, Синт отмалчивался.

— И как ты собрался медведя убивать?

— Вы его повадки знаете, вот и подскажите.

— Очень осторожный, приходит в начале ночи и начинает выламывать дверь в хранилище. Перед этим, долго ходит вокруг, присматривается. Мы в итоге, перестали дверь закрывать, чинить замучались.

— Пальнули бы с двадцати стволов.

— Не все так просто — пробовали засаду устроить, он учуял и не появился. На следующий день, одного из наших выследил и порвал. Не насмерть, просто предупредил.

— Ну вы даете ребята! Это не медведь, а монстр какой-то у вас получается!

— Так и есть, обычного давно бы грохнули. Мы для него, вроде кормильцев-добытчиков. Без причины не трогает, но денег нам в этом сезоне точно не видать! Обдирает, один в один как Ногрейн, еще и должны останемся.

— Город-то здесь причем?

— Вот смотри, привезут мужики плавуна, а он самую вкусную долю заберет. У нас с полисом контракт, обязаны поставить определенное количество продуктов, шкур и костей. Городские десятину подушного налога платят, а с нас двадцать дерут.

— Это еще почему?

— Мы с их точки зрения, врем как дышим. Наш точный доход, якобы определить трудно, изначально предполагают, что поймаем трех плавунов, а заплатим только за одного. Совсем ничего нет, взыщут неустойку. Медведь сливки снимет — не накормим, жизнями возьмет. Город убивать не станет, паразита на затылок и вперед! Что так, что этак — нам без разницы.

— Так удрали бы!

— Ага, до первого стражника. Деды-прадеды промышляли, вот и нам приходится. Мы трое, — он кивнул на остальных, — способностей к охоте и промыслу не имеем, насильно заставляют, иначе город с голодухи загнется. Плантации и питомники, около половины потребностей покрывают, остальное за наш счет.

— Не падайте духом, всадим в него пулю, одним захребетником меньше станет. Завтра осмотрюсь, прикину что к чему.

— Отдохни с дороги, мы тамбур пока забаррикадируем. Придет сегодня или нет, бдительности терять нельзя, оружие под рукой держи.

Я приготовил Зверобоя и завалился на лежак. Уснул не сразу, дождался, пока другие не захрапели. Ночь прошла спокойно, утром встали одновременно, попили чайку. Потом Онерк пробурчал:

— Синт, пошли на берег.

После их ухода, сразу же принялся расспрашивать Моркета:

— Какой план? Что ты там, про живую приманку говорил?

— Я соврал, жить хотелось! Выдумал все!

— Придумывать любишь? — я благодушно улыбнулся. — Я тоже! Сейчас тебе ноги прикладом переломаю. Потом найду местечко, где ты приманкой поработаешь, только бегать уже не сможешь! За тобой должок, придется вернуть, хоть бы и кровью!

— В нынешнем состоянии, мне не справиться. Я ребятам не говорил, но знаю где у него логово.

— Почему молчал?

— Так меня на смерть и послали бы, я самый бесполезный в команде. Там глубокая расщелина, с пологим дном. В середине зверь выкопал пещеру. Выхода два и неизвестно, по какому он пойдет. Наверху можно устроить засаду, что бы направить его в нужную сторону, кто-то должен кровавый след оставить.

— А если прямо над входом?

— Не получится, стены нависают. К тому же медведь не дурак, он людей за километр чует. Просто не станет выходить, с его жировым запасом, спокойно месяц просидит.

— Как насчет обвала? Завалить вход и все дела!

— Он за полчаса, в поисках воздуха, десять метров легко прокапает. Вылезет в самом неожиданном месте! Что мы там накидаем — снег и осколки льда? Я тебе уже сто раз говорил — ты не представляешь, кто он вообще такой! Единственный способ — приманка должна пробежать мимо и увлечь его за собой. Уж очень он, на свежую кровь падкий! Модификант, взял бы с собой бурдюк с дыркой и выманил его.

— Где пещера?

— Выходишь на берег и идешь налево, метров восемьсот до расщелины. Днем он обычно спит.

В этот момент, забежал Синт и как начал орать:

— Шустрый, бросай все и за мной! Молодь кальмара к берегу подошла! Да шевелись копуша, час — месяц кормит!

Прихватил Зверобоя и помчался за Синтом. В чем там дело, честно сказать не понял, этого молчальника я раньше таким не видел. Мы вылетели на берег, где у двух спущенных на воду пузатых скользунов, нетерпеливо подпрыгивал Онерк.

— Явились оболтусы! Что ребятам скажем — жор шел, а мы мордами щелкали? Шустрый — ты новичок, поплывешь со мной, будешь грести.

— Живее парни, по дороге наболтаемся! — вмешался Синт.

Мы ссыпались через борта, я уселся за весла, на расстоянии пяти метров, так же усиленно греб Синт.

— Глянь, — Онерк кивнул на воду.

Я наклонился и посмотрел. Под водой, в нашу сторону, надвигалась гигантская тень. Полное впечатление, что там живое существо огромных размеров. Вода вокруг лодки вскипела, из нее начали выпрыгивать в воздух, маленькие серебристые рыбки. Со стороны материка, прилетели морские птицы и присоединились к веселью. Одна за одной, они начали пикировать и нырять. Потом заявились акулы или касатки, кто-то зубастый и пятнистый. Море, еще минуту назад бывшее абсолютно безжизненным, наполнилось криками, пыхтением и всплесками.

— Суши весла! — скомандовал Онерк. — Бери дубинку, глуши тех, кто попытается удрать! И брось наконец свою стрелялку, никто на нас не нападет.

— Кого бить-то? — я недоуменно огляделся.

— Сейчас увидишь.

Он стянул чехол с какого-то аппарата, установленного посередине буера. В центре ворот с ручкой, с боков отходят желоба, на них нанизаны деревянные круги с дырками. Достал из корзины леску, с часто привязанными к ней блеснами, пропустил сквозь отверстия в кругах, один раз обернул вокруг ворота. Бросил конец с грузилом в воду и начал медленно вращать, опуская леску. Из корзины показалось второе грузило, оно тоже полетело в воду, но с другого борта.

— Начали! — закричал Онерк и бешено закрутил ручку.

Леска проскакивала по желобу, на каждой блесне сидел маленький, в ладонь величиной кальмарчик. Получив удар об круг, они отцеплялись и подали на дно скользуна. Некоторые были оглушены недостаточно и пытались удрать при помощи щупалец. Тут в дело вступал я, бил их палкой куда попало. Хуже всего было то, что испуганные кальмары, брызгали во все стороны чернилами. Через минуту в них было все: буер, сложенные паруса, одежда. Особо меткий, влепил струю мне прямо в глаза, пришлось лупить их вслепую. Онерк подбадривал меня криками и не давал отвлечься ни на секунду. Даже не представляю, как там Синт в одиночку справляется, наверняка половина животинок сумела удрать в море. Кое-как проморгался и увидел, что леска закончилась, Онерк начал вращать ворот в другую сторону. Охотничья вакханалия продолжилась. Через пять минут, скользун был забит добычей доверху.

— К берегу.

Пришлось поработать деревянной лопатой. Честно признаюсь, такой способ ловли увлек меня донельзя, только успевай грести и махать дубинкой. Синт трудился не так эффективно, но куча мяса на берегу, росла в геометрической прогрессии. Через три часа, она превысила два человеческих роста, размером со стог сена — не меньше! С непривычки, стал уставать, а промысловики пахали как заведенные, приходилось соответствовать. Понятно, откуда в негостеприимном мире, столько народа. Если другие артели также работают, еды тут навалом! Мы ловим, акулы и птицы жрут, а кальмара не убывает, сам через борт лезет! К обеду, мы воздвигли на берегу из головоногих, подобие древних зиккуратов. Птицы потяжелели настолько, что летать не могли, только плавали растопырив крылья, акулы тоже куда-то делись. Жор закончился, последняя добыча, едва-едва покрыла днище. Полностью черные, промокшие и воняющие рыбой, мы с ребятами довольно посмотрели друг на друга — день прожит не зря!

Синт замешкался, а мы поплыли назад. Онерк возился со снастью, я неторопливо греб, сидя спиной к берегу. Нос буера мягко ткнулся в кромку льда, поднял Зверобоя и уже было собрался сходить, как обратил внимание на странное поведение Онерка. Глаза у него округлились, он тыкал рукой мне за спину и мекал:

— Ммм… меее…

Обернулся и мы с медведем, уткнулись нос в нос. Хочу заметить, что я стоял во весь рост, а он подошел на четырех лапах. Башка у него была шире моих плеч, хорошие такие клыки — в полторы ладони длиной. Глаз черный, шкура белая, морда наглая. Он принюхался и шумно выдохнул. Мне в лицо прилетело пол-литра соплей и слюней, а может и литр, кто мерить-то станет?! Я второй раз в жизни, ощутил Великую печаль — трындец котенку!

Вынашиваешь планы по ловле зверя, а он сам на тебя охотится! Дергаться первым, я и не пытался. Бывают такие моменты, что лучше предоставить право хода противнику. Если начну поднимать ружье, ему достаточно лапой махнуть — инициатива наказуема. Онерк не поможет, кроме пистолета на поясе, другого оружия у него нет. Чего не нападает-то? Почему медлит?!

Стоим значит и смотрим друг на друга. Шевельнуться боюсь, но глядеть-то никто не запрещает. Странный какой-то медведь, лапы длиннее чем им от природы положено, морда короче — не так, как будто по ней кирпичом ударили, но около того. Присмотрелся внимательней — да он же домашний! В смысле — ручной! Я конечно могу ошибаться, но с каких это пор, дикое зверье серьги в ушах носить стало?!

Косолапый запыхтел и толкнул меня лбом. Наверное, ему это заигрыванием показалось, но я чуть было с буера в воду не улетел. Выпустил ружье и пытаясь удержаться на ногах, обнял его за шею, руки как-то сами собой ухватились за ошейник. Раньше я полоску плетенной кожи, из-за густой шерсти не замечал. Медведь дернул головой, я вылетел на берег в мгновение ока, кое-как сохраняя вертикальное положение. Он опять подошел ко мне, впервые в жизни услышал жалобное порыкивание. Скулить этакая махина, явно не умела. Плакался он таким тоном, что впечатлительного человека, инфаркт точно бы хватил. Увидел у него на левом плече рану. Выглядела она просто отвратительно, животному прилетело из ружья почти в упор. Семечки лианы начали прорастать, естественно это привело к нагноению, воспалению и еще куче всякой-всячины. Книги по знахарству, рекомендовали раны тщательно прочищать и промывать. Пропустишь одно семя, придется повторно резать. Шея у медведя короткая, сам он вылизать плечо не мог.

Все понимаю, но что делать-то? Да будь он хоть трижды домашний, я ему не хозяин! Сделаю ему больно и он тоже сделает — насмерть! Повернулся к Онерку, который сжался в комок на корме и спросил:

— Рассказать ничего не хочешь?

— Нет!

— А если подумать? Делай это быстрее, зверушка на тебя недоброжелательно поглядывает. Скоро он терпение потеряет и порвет тебя в клочки. Ума не приложу, что его останавливает?

Онерк зачастил:

— Медведи у нас не водятся, редко приходят — для них слишком тепло. Живут дальше к полюсам. Некоторые слухи говорят, что их модификанты приручают под седло, правда очень редко. Этот же, какой-то новый вид, телосложение у него необычное.

— Ближе к теме! — рявкнул я.

— А я о чем? Несколько недель назад, мы с Моркетом и Синтом искали мясофрукты, с нами еще двое было. Наткнулись на путника, он привал устроил в торосах.

— И что?

— Убили его, добычи много взяли. Пошли назад, а тут медведь из снега выскочил, порвал одного товарища. Мы стрелять, попали в плечо. Зверь удрал и начал на нас охотится: следующего подловил через три дня. Поняли, что случайно всадника прикончили, но другим говорить не стали. Сами они не догадались, такого раньше не было. Даже не слышали о подобном случае. Артель перепугалась — бросили нас, сами удрали в море. Сказали, что вернуться нескоро — либо мы зверя убьем, либо он нас.

— Странно получается — вам, кто мешал сбежать?

— Наши семьи! Промышленники не шутят — раз мы подранили, нам и дело заканчивать. Рисковать они не хотели, но если мы не справимся — женам и детям конец! Ты, словно не от мира сего — человеческая жизнь ничего не стоит! Здесь наш участок, нам его город выделил, на нем мы и охотимся. Уйти на другой нельзя, стража не узнает, так там тоже промысловики есть — это война! Влезть в чужие угодья — верная смерть. Не выполним контракт — рабство. Понял теперь? Медведю не наша еда нужна, отомстить за хозяина хочет!

— Ты мне скажи — тот всадник, первым на вас напал?

— Да, — глаза Онерка вильнули в сторону.

— Значит другого выхода нет, — задумчиво произнес я.

Выхватил пистолет и выстрелил ему в грудь. Онерк изумленно посмотрел на меня, покачнулся, перевалился через борт и почти без всплеска, ушел под воду. Спрыгнул в буер и поднял ружье. Синт болтался в море, на расстоянии метров ста от берега. Увидел что я делаю, схватил весла и начал грести. Зверобой прошипел и он осел на лавке. Медведь предупреждающе рыкнул, заметил, что я руку в подсумок за орехом сунул. В общем-то, подобное можно было предположить, перезарядится он мне не даст.

Я не маньяк! Я жить хочу! Зверюга желает отомстить, иначе с чего бы ему, спектакль здесь разыгрывать? Приперся и чуть ли не в любви признался. Ага, так я и поверил! Судя по всему, рана его скоро прикончит, решил моими руками дело завершить. Насчет разумности не уверен, но в том — что он хитрый скот, сомнений не испытываю. Раньше я и умные растения встречал, разнообразных мутантов — кто сказал, что он не из них? В био-цивилизации, сам черт ногу сломит. Споткнешься об пенек, а он тебя человеческим голосом, к матери небезызвестного Кузьмы пошлет.

Направился к лагерю, открыл двери в пещеру и сказал медведю:

— Заходи, последний там.

Думал, что пока он Моркета терзать станет, Зверобоя заряжу — посмотрим кто кого. Не тут-то было! Медведь аккуратно, но настойчиво, подтолкнул меня лапой к входу. Сволочь зубастая! Вошел и увидел, что Моркет спит — так даже лучше. Вынул кинжал и воткнул ему в грудь.

— Что теперь? — спросил у зверя.

Он когтями вырвал у меня Зверобоя и наступил на него, ружье хрустнуло пополам как тростинка. Косолапый взревел так, что у меня уши заложило, развернулся и со скоростью пули выскочил за дверь. Я накинул засов и по стеночке сполз на пол. Неправильная это планета и звери здесь неправильные. Люди — вообще нет слов: своих же братьев на смерть бросают, в рабов превращают. Я по сравнению с ними, просто невинный агнец. Троих замочил по указке мутанта, но ничего не чувствую — просто усталость. Повернись дело немного иначе, сам под раздачу попал бы. Они меня зачем у Лорика выпросили? Про идею живой приманки, отлично помню. Не Моркету, а мне пришлось бы ее изображать. Я теперь, знаю девиз этой планеты: «Ты сдохни сегодня, я завтра!» Одно радует, они сами себя перехитрили.

Ночь проспал в полглаза, ворочался, на душе было неспокойно. Утром, вывернул пещеру наизнанку, искал вещи, что они с трупа забрали. Синт спал на сундуке, там и обнаружил тайник. Под вторым дном лежала броня, как на человека, так и на медведя. Никаких особых изысков, те же щитки из панциря плавуна. Пара двуствольных пистолетов и длинноствольное ружье по типу Зверобоя — стволы и механизм стальные! Оружие настолько отделано костью, что понять этот факт можно было, только заглянув в каналы стволов и открыв затвор. В остальном — полный стандарт, мои иглы и орехи прекрасно подошли. Осторожно выглянул на улицу, зверя не видно.

Принялся заметать следы, утащил тело Моркета к морю и благополучно утопил. Туда же отправил скарб покойной троицы, добавил для пущего эффекта, кое-что из имущества артели. Вернувшиеся люди решат, что троица удрала. Одного буера не хватает, значит уплыли. С горечью посмотрел на груды кальмара, они замерзли, но птицам устроить пир, это не помешало. Что не склюют, то загадят. Возвращаясь назад, увидел что посередине тропинки, сидит медведь. Прицелился в него и заорал:

— А ну, проваливай отсюда! Ты большой и одной иглой тебя не проймешь, но я очень постараюсь перед смертью!

Косолапый посмотрел на меня с укоризной и медленно завалился набок. Тьфу ты! Не было печали, еще и с ним возись! Закинул ружье на плечо и подошел к нему. Взял рукой за ошейник и потянул.

— Вставай, нечего разлеживаться. Дойдем до пещеры, рану промою. Учти, попробуешь меня укусить — в морду дам!

Возился с ним четыре дня, зверюга заняла половину комнаты, но уверенно шла на поправку. Самый страх был, когда я ему рану вскрывал, полведра гноя — ерунда. Лежит смирно, рычит, а потом раз, и у тебя перед глазами его пасть лязгнет, словно капкан. Учитывая, что моя голова, вошла бы в нее без особых проблем, смешно мне не было. Понимаю — больно, но ты же мужик, терпи! Примерно так я медведю и втолковывал, полное впечатление, что он человеческую речь распознает. На четвертые сутки удалил швы и стал собираться в дорогу. Тянуть больше не с руки, в Ногрейн решил не возвращаться, лишних вопросов могу и не пережить. Почесал медведю лобастую голову за ухом и попрощался:

— Бывай косолапый. С собой взять не могу, ты приметный, в карман не спрячешь. Тебе прямая дорога на север, домой. Я пойду на запад, где-то там находится третий город. Мне без людей не выжить, мало знаю, да и модификации нужно провести. Иначе рано или поздно, помру безвинно в сугробе. Ты даже не думай задерживаться, мех у тебя добрый, живо шкуру на половички пустят. Это тебе не артельщики-трусы, выгонят в поле пару сотен стражников, ничего не поможет.