Я сидел в своем кабинете, внимательно рассматривал и крутил в руках бляху связника. Ни щелочки, ни кнопочки — как же она включается? Маурика распахнула дверь бедром, руки у нее были заняты большим подносом, уставленным разнообразными яствами и напитками. Потом поставила его себе на голову, отпустила и начала ходить по комнате туда-сюда. Я с интересом наблюдал — цирк да и только! Ловкая девочка! Бедра так и виляют, а поднос даже не шелохнется! Наконец ей надоело и она плюхнула его на стол. Сама уселась в кресло и невинно захлопала ресницами.

— Ну как тебе?

— Еда-то? Так себе! — я взял поднос и вместе со всем содержимым выкинул его в окно, прямиком в кустик с цветами.

— Подозреваешь? Это ты зря! Я же сказала, что травить тебя не стану. Что тебе сказал тип из тайной службы?

— А ты откуда про него знаешь?

— Сам приказал следить и еще удивляешься? Вот кому бы я точно доверять не стала, я его в столице видела, мерзкий тип. Девочки шепнули, что его для самых темных дел используют.

— Он мое баронство выкупает. Я согласился, судя по всему за ним придворные в немалых чинах стоят. Принесет деньги и бумаги, узнаю точно.

— А как же я? Ты мне что обещал?

— Не волнуйся, не обману. Тебе тысячи золотом хватит?

— Для чего?

— В столицу вернуться или замуж за достойного человека выйти. Приданное получается очень и очень достойное.

— Ты такой щедрый!

— Заслужила, про судью рассказала, а теперь и про серого предупредила. Буду держать с ним ухо востро. Пойду я в кабак какой-нибудь, есть хочется. Ты продолжай следить за окружающими, мы с тобой к завершающей фазе нашего совместного предприятия подходим. Нельзя опростоволоситься.

— Я буду стараться, моя судьба тоже от этого зависит, я все понимаю. — Маурика ушла.

В питейное заведение я не пошел, прямиком направился в лавку мудрых советов. Выложил серебрушку и начал расспрашивать старика про городских механиков. Взял у него адрес лучшего мастерового в городе и пошел к нему. Поздоровался и завел разговор:

— Говорят, ты специалист по разным необычным штукам? Огнестрельным оружием и боеприпасом занимаешься?

— Есть немного. Вот к примеру, я пытаюсь удешевить производство стволов для аркебуз и облегчить их заодно. Пока не очень выходит, выплавляю металл в тиглях, получается что-то среднее между железом и оружейной сталью. — он показал мне большое количество трубок различного диаметра. — Видишь какие стенки тонкие? Пробовал их порохом разорвать — прочные. Одно плохо, каверны быстро появляются, состав пороха надо подбирать по-новому.

— Всепогодные фитили делать умеешь?

— Ты про те, у которых наконечники от удара загораются?

— Ты состав знаешь?! — обрадовался я. — Я думал, что изобретатель в Заречье умер и секрет не раскрыл.

— Кто тебе эту глупость сказал? На самом деле их еще лет сто назад придумали, только применения они широкого не нашли. Возни много и процесс производства опасен и дорог, там ртуть используют и серебро. Получается что бы фитиль запалить, ты монеты в распыл пускаешь. Небось твой якобы изобретатель, деньжат с начальства срубил?

— Не знаю, возможно и так. Пружины у тебя есть? Выдержанное дерево на ложа? Пластины металла? Инструмент? Тиски, напильники и прочее?

— Придержи перка! — засмеялся мастер. — У меня такого добра навалом, даже воспламеняющий состав есть, я его в фейерверках использую. Что тебе конкретно нужно?

— Все! — решительно ответил я. — Мастерскую беру в аренду до вечера. Возможно и завтра она понадобится. И поесть из кабака. Десять золотых!

— По рукам! — не менее решительно сказал мастер. — Делать-то что станешь?

— Секрет.

В итоге я завис в мастерской на четыре дня, доплатил еще пятнадцать монет. В городской совет направил посыльного, уведомил где меня искать. Работал, только изредка отвлекаясь на бумаги и посетителей. Народ конечно пальцем у виска крутил — барон с ума сошел, но мне было все равно. Вооружился по полной программе под патрон центрального боя. Сделал два новых, четырехствольных пистолета и двухствольный дробовик-хауду, обрез не обрез, ружье не ружье, а что-то среднее. После моих коряво сделанных, дульнозарядных поделок, это была просто сказка. Патроны высверлил из медного прута — перезаряжаемые, по тридцать штук на каждое оружие. Они как всегда были самой трудоемкой частью работы, их «Кусакой» под размер не подгонишь. Если бы не топор, я вообще не знаю сколько бы провозился, он у меня вместо станков был, кроме сверлильного. Экстрактор и тонкие медные пластинки заменили обоймы, что позволяло мне производить перезарядку с невиданной скоростью, для этой планеты конечно. Теперь я мог не бросать оружие после залпа, а при некоторой удаче использовать его вновь. Про запас заготовил капсюлей и пуль.

Выполз на свет солнышка с чувством глубокого удовлетворения. Старый пистолет разобрал на части и тожественно утопил в ближайшей канаве, все же он неплохо мне послужил. Направился в особняк и засел в кабинете за кружкой вина, которое естественно принес с собой, как и полоски вяленного мяса. Разложил на столике свое огнестрельное богатство, рядком выставил патроны и начал полировать все кусочками замши. Части оружия должны быть гладким, как попка младенца, самый маленький дефект и заусенец способны испортить все дело. И вообще люблю я это дело, руки заняты несложной рутиной, а голова отдыхает. Медитировал часа два, а потом пришла Маурика и начала доставать меня расспросами. Настрой у меня сразу же пропал, я свинтил все обратно. Только было собрался послать сверх всякой меры любопытную девицу, как произошла странная вещь. Она замолчала на полуслове и замерла так, как будто прибор выключили.

— Эй, подруга, ты чего? — я подумал что она, что-то неожиданно вспомнила или мысль какая в голову пришла.

Встал со стула и попробовал заглянуть ей в глаза. Маурика неожиданно схватила со столика шомпол и попыталась провертеть во мне дырку. Я на автомате перехватил ее руку, поднырнул под нее, немного довернул и прибавил свою силу к силе ее удара. Шомпол вошел ей в бок. Девушка посмотрела на меня сначала с удивлением, потом в ее глазах отразился ужас, ноги подкосились, она упала на пол и забилась в агонии. Душераздирающий визг ворвался мне в голову, завизжал циркулярной пилой вышибая из меня остатки разума, в глазах помутнело. С трудом, как столетний старик сделал шаг к столу. Поднял хауду, весившую целую тонну, попытался негнущимися пальцами взять два патрона в обойме. Уронил. Стиснул зубы и сосредоточился — взял вторую и кое-как запихал ее в стволы. Дернул рукой, стволы защелкнулись, повернулся к дверям и на этом силы меня оставили. Упал боком на пол, обнял хауду как лучшего друга и замер, в глазах мерцало, я практически ничего не видел. Кто-то зашел в двери и остановился возле меня.

— Можете передать нашим покровителям в столице, что дело сделано. — сказал судья Прузант.

— Непременно. — ответил серый. — Откуда у вас такой сильный амулет?

— Это не важно, важно другое — наш самоуверенный и весьма шустрый дружок, попался на ту же уловку, что и другие чистокровные. Дурачье! Думают что раз им амулеты приказывать не могут, то их можно не боятся. Девку жаль, сочная штучка была. Кстати, ты получил бумаги?

— Не знаю о чем ты говоришь.

— Не шути со мной, решил золото себе в карман положить? Я тебя столько лет знаю, ты же всегда всех кидаешь! Деньги для Шустрого решил себе из казны забрать, а потом покровителям сказать, что отобрать их назад невозможно? Умер прежде, чем успел поделится где они спрятаны? Не юли — твоя доля десять процентов и не монетой больше! Иначе ты сейчас рядом с ним ляжешь! Я тоже могу историю про твою преждевременную кончину выдать!

— Хорошо. Я отдам.

— Вот то-то! Тащи письменные принадлежности и положи рядом с бароном. Сейчас я воздействие немного снижу и он нам передачу титула подпишет.

— А это не опасно? Может быть, подделаем подпись, а его сразу прикончим?

— Не волнуйся, он только пальцами шевелить сможет. Я прекрати дурью маяться, не знаю как ты, а я под любой присягой хочу честно ответить, что он сам договор подписал. И под венцом правды тоже.

— Думаешь, дело дойдет до этого?

— Не знаю, но лишняя предосторожность не помешает. Ты что наших столичных друзей не знаешь? Они переменчивы как легкомысленная шлюха. Решат, что денег мало присылаю и того: донос, инспекция, палач, плаха… Приступим.

Передо мной появились лица судьи и серого, они то были видны четко, то уходили в туман. Все плавало и кружилось.

— Шевельнись! — приказал судья.

— Ме… мнн… — промычал я.

— Еще немного. Как теперь? Тебе только пальцами шевельнуть осталось, потом боль прекратится.

— Мне… кроме пальцев… ничего и не нужно. — ответил я.

Хауда выдала полуметровую вспышку пламени и заряд картечи из двух стволов одновременно. Судью и серого просто снесло, визг исчез, я перевернулся на спину и подумал: «С пороховой навеской явный перебор вышел, впрочем удачно получилось!»

Первым делом я плюхнулся в кресло и присосался к фляге с вином. Руки у меня дрожали, по телу разливалась слабость. Вот такие у нас дела — провели как ребенка. Корить себя за такое последнее дело, интриги не для того завязывают, что бы жертва смогла догадаться в чем дело. Серый сам себя перемудрил, мое годовое жалование захотел хапнуть и пошел на сделку с судьей. Вот дурак! Сидел бы себе и баронствовал, быть жадным плохо! Хотя подожди — с чего бы ему от титула отказываться? Чего я опять не знаю? И почему на выстрелы никто не прибежал, где слуги?

Я перезарядил все оружие, держа хауду наперевес вышел за дверь, начал осторожно обходить дом. Что тут можно сказать — все мертвы. Причем не только прислуга и охрана поучаствовала во взаимном истреблении, но соседи и прохожие тоже заглянули на огонек. Кого не убили сразу, тот истек кровью от ран. От такого у меня мурашки по коже — это какая же сила воздействия была, чтобы заставить людей уничтожать друг друга? И самое страшное — они делали это молча! Даже Маурика ни словечка не сказала и не вскрикнула.

Я вернулся в кабинет, забрал у судьи бляху, а у серого бумаги. Стал читать: прощение до завтрашнего дня, чек на мое имя и направление в имперский питомник, все как и заказывал. В чем же дело? Да зачем усложнять? Все дело в деньгах, а точнее в жадности серого. Он всех хотел обмануть: мне соврал, что сам бароном станет, а не судья, которого назначили покровители. Им солгал, что выгоднее меня тихо отстранить, поманить бумагами и прирезать, а точнее сымитировать месть горожан. А судье сказал, что денег не дали, зато разрешили меня на ноль помножить. Кто там точно что задумал и что кому соврал не суть важно. Главное у меня: чек и направление. Проверю кое-что и вперед! Будем считать, что место барона Никета снова стало вакантным.

Вытащил трупы вместе с ковром в коридор. Тело Маурики положил на диван и накрыл покрывалом. Уселся за стол и вытащил «Кусаку». Решил начать с бляхи связника. Аккуратно, не торопясь, по миллиметру, начал снимать стружку с одного края. Так-так! Вот и пустота! Подцепил кинжалом идеально подогнанную крышку и отщелкнул ее. Есть! Лежит в гнездышке, моя прелесть! Та самая штучка, без которой мой поход к кораблю является бесполезной затеей — протонная батарейка! Утер пот со лба, откинул зажим и медленно, кончиками пальцев стащил ее с штырька. Уфф — получилось! Повторил процедуру с амулетом Прузанта, заодно и камешки из герба выковырнул. Продам в банке, лишним не будет.

Отхлебнул из фляги и уселся поудобнее, рассматривая батареечки. Величайшее изобретение человечества! Без них ничего бы не было: ни космоса, ни цивилизации! И корабля у меня без них не будет, на ключ-карту надежды мало. Яйцеголовые их так давно изобрели, что никто уже и не помнит когда это знаменательное событие произошло. Почему их называют протонными, люди тоже забыли. На самом деле никаких протонов в них нет, там в центре высокотехнологичной оболочки антивещество. Штырек — питательный элемент. Всех нюансов их работы я не знаю, да это и не нужно.

В училище нас научили, как сделать из них мощный фугас, незатейливо и одновременно пафосно называвшийся: «Сферой смерти». Абсолютное уничтожение! Плевать она хотела на энергетические щиты, многометровую броню и прочие защиты. Полная аннигиляция! Там где срабатывала эта малышка не оставалось ничего, только пустое место виде сферы. Если к примеру бабахнуть на поверхности земли, получалась идеальная яма, а потом в нее со всех сторон устремлялся воздух, заполняя вакуум. Больше никаких спецэффектов не было. Выломал из блях штырьки, за которыми находились маленькие катушки с микронной толщины проволокой. Забрал их тоже, иначе из чего взрыватель делать? Аккуратно завернул все в обрывок замши и спрятал в сумку.

Вышел во двор и задумчиво посмотрел на двух перков, на которых приехали мои убийцы. Почему бы и нет? Покормил и напоил птичек. Затем привязал поводья одного к седлу другого и поехал в банк. По весу денег вышло килограмм десять-пятнадцать, такой груз перк спокойно увезет. Правда клерки слезно умоляли меня не забирать всю сумму сразу — зачем мне так мучится? Пытались всучить мне дорожные чеки, весят немного и везде принимают. Пришлось изобразить людоедскую улыбочку и многозначительно погладить топор. Репутация у меня в городе была соответствующая, споры мгновенно прекратились.

Потом поехал в городской совет, нашел нового главу и сказал:

— Моя милость убывает по семейным делам. Любимый дядюшка у меня умер, наследство оставил. Съездить нужно, пока не растащили. Когда вернусь не знаю, путь на родину долгий.

— А как же…

— Никак! — отрезал я. — Готовь документ, я на время своего отсутствия тебе все полномочия передаю. Ты теперь главный, вот и думай! Я тебе власть дал, которую ты без меня никогда не получил бы. Так и сидел бы, бумажки перебирал. Пора отрабатывать! Еще одно слово и у этого города появится новый глава, желающие уже в очередь выстроились.

— Сейчас все будет готово.

— Там кстати, горожане на мой дом налет устроили, всех в капусту порубили, слуг и охрану. Наведи порядок и похорони всех как положено. Семьям — у кого были, выдай пособие.

Подписал приказ и выехал из Никета. К имперскому питомнику путь составит около около шести дней. Но это ерунда, перки у меня не заморенные, домчусь быстро.