Охрана на крепостных воротах, была посущественней чем на валу — целых три бойца. Они вообще меня ни о чем не спросили. Похоже, что бы добиться внимания караула, нужно было самому к ним пристать с просьбой проверить пароли-отзывы. Зато в донжоне, старик-привратник, стоил всего гарнизона вместе взятого, от него только и слышалось:

— Не велено!

— Ах, ты старая кочерыжка! Как мне к коменданту попасть, если ты меня не пускаешь!

— Не велено!

— Можешь записку передать?

— Не велено!

— Ты почему из своей задницы ручку от метлы не вынимаешь?

— Не велено! — тут до цербера дошло о чем его спросили, в глазах появились проблески мысли.

— Ты кто такой?

— Я Шустрый. Новый отряд привел, доложиться коменданту надо.

— Так чего сразу не сказал? — старик загремел засовами и открыл дверь. — Заходи!

— И документов не спросишь?

— Не ве… Тьфу! Я неграмотный. У тебя на лице написано, что ты прохвост, который любит жить поближе к кухне и подальше от начальства. Ты ж клянчить пришел! У милорда в это время — час размышлений! — старик хмыкнул. — На перине, в спальне. Если каждый его от тяжких дум отрывать будет, это плохо скажется на пищеварении. Забота о самочувствии начальства, первейшее дело для подчиненного. Или ты хочешь с утра до вечера на плацу строиться? Пошли, у меня как раз вода закипела.

Я оставил вестового у входа и пошел за ним. Старик завел меня в большую, светлую комнату на втором этаже. Поколдовал над чайником и налил мне горячего напитка из пахучих травок.

— Старый, а как коменданта зовут? Как к нему обращаться?

— Милорд — он это любит. А имени его я не помню, меньше знаешь — крепче спишь! И тебе узнавать не советую!

— Это почему? — поразился я.

— Так они часто сменяются, почитай каждые полгода-год. Предыдущие всегда замышляли чего-то и против кого-то, в основном против императора. Злыдни! Вот спросит тебя к примеру следующий — ты кому подчиняешься? А ты ему — вам милорд! Сразу обласкан будешь! А если ты, имя невзначай брякнешь, догадайся сам — что тебя ждет? При мне уже человек тридцать сменилось и все они именем первого коменданта подписываются.

— Как тебя такого умного, еще не выгнали?

— Нельзя! Я — символ. Без меня вся, эта как ее там — вертикаль власти рухнет! — в глазах старичка мелькнуло что-то змеиное.

Я моргнул, миг и на меня снова смотрят, добрые старческие глаза.

— Понятно! — бодро сказал я. — Действительно, все дома на старых слугах держаться. Без них никуда, здесь я согласен. Не самому же владетелю, хозяйством заниматься? Может совет добрый дашь?

— Ты военный, вот и служи потихоньку, не лезь куда не просят и вопросов поменьше задавай.

— Это невозможно. Я человек новый, как мне без вопросов обойтись?

— Сам поймешь, если умный. Милорд тебя к интенданту отправит, указания от него получать будешь. Он непосредственно подразделениями занимается. Его имя тебе тоже ни к чему — понял? Так и обращайся — господин интендант! Он это любит.

— Что ты все заладил: любит, не любит!

— Ты сам совета просил, так слушай: от того, что они любят или не любят, с этого момента твоя жизнь зависит. Не выделяйся и не встревай. Пожалеешь!

— Ну… Спасибо, я понял.

На стене задергался и зазвонил колокольчик, кто-то дергал за шнур в другой комнате. Старик поднялся.

— Проснулся. Сиди здесь, колокольчик звякнет, слева по коридору кабинет. Я о тебе сообщу.

Слуга-то явно не прост! Всех пережил! Или сам их на пост поставил? И этот его взгляд, меня до печенок пробрало, встречался я уже с подобным. Неприметный, серенький, добрейшей души человечек, кажется таким до тех пор, пока его получше не узнаешь. Нужно срочно обрастать связями. Где у них тут, народ культурно отдыхает? Выяснить и навестить, иначе так и буду вслепую тыкаться.

Зазвенело, я встал, поправил портупею, пригладил уже порядком отросшие волосы и пошел на аудиенцию. Комендант оказался, полным и высоким человеком. Этакая туша, килограмм сто пятьдесят весом. Его смело можно назвать великаном, рыхловат немного, но смотрелся он очень внушительно. Его лицо восторга от нашей встречи никак не показывало, мое же, наоборот сияло как начищенная медяшка.

— Милорд! Текс Скинт, виконт Излучины, прибыл для дальнейшего прохождения службы! Доставил личный состав, в количестве семидесяти двух человек! — отрапортовал я, щелкнув каблуками.

— Странно! Слуга доложил мне о каком-то Шустром.

— Предпочитаю использовать кличку, дабы не трепать славное имя предков! К вашим услугам, милорд!

— Хорошо, твое желание оставаться инкогнито мне понятно. Итак, возьмешь под свою команду вновь прибывших. Назначаешься на должность командира роты. Звание — лейтенант. Имущество, вооружение, графики дежурств по гарнизону получишь у интенданта. Вопросы?

— Личного состава лишком мало, для того что бы сформировать роту.

— Мы все тут в таком положении. Согласно штатному расписанию, у нас пять полков, а в наличии только три. Большие боевые потери. По старому уложению, мы даже до полноценного легиона не дотягиваем. Давай сюда письмо начальника конвоя. Иди, интендант введет тебя в курс дела.

Я отдал записку, откланялся, спросил слугу, стоявшего за дверью:

— Где находится интендант?

— В подвале сидит, затворник. Тебе вот по этой лестнице. Он тебя ждет.

Вежливо поблагодарив, я спустился вниз. Интендант, остановил мой доклад взмахом руки. Внешность его я почти не разглядел, в комнате царил полумрак, понял, что он маленького роста, так как из-за стола его почти не было видно.

— Бери бумаги, все там. — он указал на стопку листов и несколько свитков. — Верхний документ, распоряжение на склад о выдаче постелей и пайка на сегодня. Остальное получишь завтра. Внимательно все прочитай. Неделя на отдых и работу с личным составом.

— Простите господин интендант, могу я задать несколько вопросов?

— Да.

— С кем мне решать текущие проблемы?

— Не болтай языком попусту. Прочитаешь, узнаешь имя куратора, к нему и обращайся. Ступай!

Вот те раз! Выпнули и все дела! Никаких вопросов, даже про конфликт с речниками ничего не спросили. Такое чувство, что я здесь никому не нужен или что намного страшнее, меня списали в расход. Странно как-то.

Узнал где находится склад, вестового отправил за личным составом, отказников приказал не трогать. Идти было недалеко, угрюмый кладовщик спросил сколько человек и без лишней волокиты выдал: тюфяки, подушки, одеяла и сухой паек, состоящий из сухарей и вяленного мяса. Меня как офицера, снабдил периной и флягой вина. На этом мои привилегии закончились — не густо! Когда мы притащили все это в казарму, пайки отдали кашевару, а вот располагаться пришлось на полу, мебели-то нет. Хорошо, что хоть мусор вымели и пыль протерли. Я собрал у себя в комнате десятников.

— Есть такие, кого должность не устраивает?… Нет? Вот и хорошо, с этого момента я командир нашей роты. Можете обращаться ко мне господин лейтенант или ротный. На что жалуется личный состав?

— На все! — мрачно ответил один из десятников.

— Раз силы есть для нытья, то службу нести могут. Что с вооружением?

— Кинжалы, копья и кожаный доспех в отвратительном состоянии, положили в оружейку. Больше ничего нет.

— Будем чинить! Кстати, отказникам тюфяки выдали?

— Да.

— Пошли забирать. Несправедливо, что наши парни все таскали, а им без труда постель досталась. К драке готовы? Заодно и проверю, чего вы стоите. Можете отказаться, но и с чином распрощаетесь, других желающих найду. Вперед!

— Так! Так! — сказал я, подойдя к отказникам, устроившихся отдельным кагалом в углу помещения. — Лежать не жестко? Тюфяки придется вернуть. Не для вас тащили!

— Да ты кто такой?! Привел нас в Заречье, можешь валить!

— Я командир этой роты. Еще один звук и я вас на мелкие кусочки порву. У меня закон один: «Кто не работает, тот не ест». Поэтому спать вы станете на полу, еду добудете сами. Я же вас предупреждал, что заботится о вас не буду. Но приказы мои вам придется исполнять, иначе разговор с вами очень короткий будет. Крепость официально на военном положении. Что это значит, объяснять надо? Вы все где-то служили, думаю, что лишних заблуждений о моей бесхребетности вы не испытываете. Встать!

Один из отказников, вскочил с постели. Сверкнул нож и он замахнувшись правой рукой нанес им удар сверху. Я выставил блок предплечьем левой руки. Ладонь правой положил поверх его кулака сжимавшего оружие и провел рычаг руки наружу. Зафиксировал его руку и он упал на колени, чуток довернул его ладонь и нож упал на пол. Не доводя прием до конца, левой рукой нажал на локоть. Раздался хруст сломанного сустава, мужик заорал от боли. Я подобрал нож и всадил ему в шею. Стоя над трупом, скомандовал:

— Встать уроды!

Щелк! «Кусака» выпрыгнул мне в руку. Удар! Отрубленная рука, другого недоумка взлетела в воздух. Добил его навершием в грудь, небрежно взмахнул топором, стряхивая капли крови и двинулся вперед. Отказники сбились в кучу, кто-то заорал:

— Ты же обещал нас не трогать!

— Так и было, до тех пор пока вы сами меня тронуть не захотели. Десятники, связать их, выставить караул, завтра решу что с ними делать. Падаль вынести на улицу и приберитесь здесь!

Проконтролировал исполнение приказа и пошел к себе в комнату. Первым делом, проверил дверь и окно. Ставни и створка двери из массивного дерева, никаких крючков, металлические засовы, их просто так не вышибешь. На потолке и в полу имелись небольшие люки, тоже с запорами. Видимо офицер, живший здесь до меня, был еще большим параноиком, чем я. На чердак я заглянуть не сумел, не было лестницы. А вот в подпол поглядел. По периметру фундамента было несколько вентиляционных окон, сквозь которые я мог спокойно пролезть. Неплохо!

Улегся на перину и стал читать бумаги: приказ о назначении на должность, устав гарнизонной службы, графики караулов и дозоров. Журнал боевых действий и учета личного состава. Обычная бюрократия. И как мне с тройной нехваткой людей прикажете все это исполнять? По штату у меня должно быть сто пятьдесят человек. Ладно, другие как-то справляются и я смогу. Куратором у меня оказался капитан аркебузиров, звали его — Вест Дронт. Завтра найду и пообщаюсь. Заглянул вестовой:

— На улице толпа собирается! Грабить пришли!

— Тебя как зовут?

— Пинт, господин лейтенант!

— Передай десятникам, что бы вооружили людей, дверь в казарму и ставни пусть пока запрут. Я осмотрюсь и скажу что делать дальше.

Идиотизм какой-то! Куда офицеры смотрят? Или они по вечерам носа из-за стены не кажут? Солдаты творят, что хотят? Скорее всего так и есть, видел я на станциях кубрики, куда командиры после отбоя зайти боялись. Днем там тишина и покой, служба идет, а вот стоило только им по домам разойтись, такое начиналось!

Взял лук, вышел в коридор, открыл бойницу в двери и посмотрел наружу. Пьяненькие солдаты кучковались у входа. Похоже ждали подкрепление, народ продолжал подходить. Копий и щитов не видать, брони тоже нет. Обычное дело, если новички сразу отпор не дадут — сгнобят. В другом случае будет драка и поножовщина, что тоже неплохо, с развлечениями в крепости напряженка. Закрыл бойницу и скомандовал десятникам:

— Постройте людей в два ряда. Я выбегаю первым, стреляю из лука по самым наглым. Наши выбегают следом, левый ряд налево, правый соответственно направо. Построились в цепь, по моей команде идем вперед. Лупите всех, кто под руку попадется! Старайтесь не убивать, бейте тупыми концами копий. Запомните! — обратился я к пограничникам. — Сегодня решается ваша судьба! Или вы шишку здесь держать будете или об вас ноги вытирать будут! Трусости не потерплю! Сам таких перестреляю! Держите строй, плечом к плечу! Десятники чуть позади, оказывайте поддержку тем, кому приходится туго. Командовать не забывайте и меня слушайте! Внимание! По моей команде — вперед!

Я вылетел за дверь. Лук защелкал тетивой, посылая стрелы. Я старался подстрелить в каждой группе по человеку, стрелял по конечностям, но пару раз промахнулся и кого-то завалил наглухо. Позади меня застучали сапоги бойцов. Я не оборачивался. Прицел — выстрел! Нужно было действовать, пока толпа не очухалась. Темнота все скроет — это так они думают. Дождался того, что мои орлы выстроятся в два крыла, бросил лук на землю и заорал:

— Сомкнуть ряды! Копья наконечниками назад! Медленным шагом вперед! Бей!

Достал топор и тоже двинулся в сторону толпы, в середине мне было сподручнее. «Кусаке» простор нужен для размаха, в тесном строю им так не помашешь. Сшиб двоих обухом, на этом хорошие моменты закончились. Мои орлы оказались вовсе не орлами, а так — воробушками. Сломали строй и кинулись в драку. Хорошо хоть не разбежались. Только вот нас было меньше раза в три-четыре. В свалке количество выходит на первое место. Я разозлился не на шутку. Сбил еще кого-то и вырвался из схватки.

Начал выбивать противника по одному, прошелся по краю драки и лупил их по головам, ловил момент и вытягивал своих к себе за спину. Пару раз принял за своих, пограничников из других рот и мне весь нагрудник ножами исцарапали. Ну держитесь гады! Кое-как собрал бойцов, предупредил, что порву каждого кто покинет строй и мы вклинились в центр побоища. Как-то само собой получилось, что я оказался на острие клина. Больше миндальничать не стал и развернулся во всю ширь. Бил наглухо, врагов было слишком много. Стоит упасть и пиши пропало — затопчут. Вышел на другом краю драки, со мной осталось только трое, остальные пропали. Свалка прекратилась неожиданно, кто лежал и стонал, кто-то бежал. По времени, вряд ли она заняла больше десяти минут. О таком обычно долго рассказывать, но происходит все быстро.

Начал собирать пограничников, тех кто еще стоял на ногах отправлял подбирать раненых. Считал потери, пять трупов с нашей стороны, трое тяжелораненых, все остальные порезаны. Лично у меня было две резанных раны на левой руке и одна колотая на ноге. И когда успели? Сам я момента их получения не помнил. Зато и гостей мы потрепали неплохо, навскидку человек тридцать завалили, раненых я не считал. Как бы утром мне ответить по полной не пришлось.

Ну уж хренушки! Отбрехаюсь, они сами пришли, а мы белые и пушистые. Как не крути, после отбоя передвижения по территории запрещены. Куда офицеры смотрели? Если волноваться, то о том, что со мной разбираться никто не станет. Повесят вину и сделают крайним. Ладно, будет день — будет пища!

Помог перетащить раненых в барак. Из десятников на ногах остался только один, по имени — Гронфорт, двоих убили, еще двое были ранены и ходить не могли. Перевязки делать было нечем, рвали нательное белье. Тут мой взгляд упал на отказников и я взбеленился — лежат себе отдыхают. Выхватил «Кусаку» и начал орать:

— Что суки, в сторонке решили отсидеться?! Не выйдет! Либо вы сейчас в строй встанете, либо я вас тут же порешу! На чужом горбу запазуху к Небесному отцу хотите въехать? Несогласные могут подать голос!

Ответа я не услышал. Решил считать это знаком согласия. Достал нож и перерезал путы. Пинками погнал их к раненым, двоих направил к дверям в караул.

— Только попробуйте товарищей подвести! О смерти меня молить будете! Второго шанса я вам не дам!

Зашел к себе в комнату и сел на пол. Шипя отодрал от ран одежду, порвал рубашку и кое-как перевязался. Проклятая жизнь! Ну нет у меня навыков командования. Меня этому не учили, мой максимум — отделение из семи человек. Какого… я на улицу поперся? Стрелял бы себе из бойницы! С другой стороны, чего бы я этим добился? Просто отложил бы разборки на потом. Зато теперь к нам ни одна сволочь пристать не посмеет! Ребят-то как жалко, среди своих же войск жизни за бесценок лишились. Что тут за система управления такая? Ничего понять не могу. Во всем должен быть какой-то смысл, значит надо его искать и чем раньше я этим займусь, тем лучше. Как был, завалился на постель и провалился в сон.

Противный писк начал вкручиваться мне в голову. Тонкий, пронзительный и очень неприятный. Он пищал и пищал, до тех пор пока я не проснулся. Я зашарил глазами по сторонам. Писк не прекращался, стал еще сильнее. Я взял копье, открыл засов и осторожно выглянул за дверь. Караульные застыли у дверей истуканами.

— Эй, парни! — позвал я.

Они мне не ответили. Я потихоньку подошел к ним. Они стояли и улыбались, глаза были широко открыты. Я поднял руку и помахал ладонью перед их лицами — ноль реакции. Потряс одного за плечо — ничего. Стоят и лыбятся, как будто так и надо. Я похлопал их по лицу. Что за дурость! Выставив копье прокрался в спальное помещение. Та же картина, даже тяжелораненые стояли и улыбались, не обращая внимания на кровь, что капала из под повязок. Мысли вихрем закрутились у меня в голове — что это, вашу мать?!

Подошел к входным дверям и приоткрыл бойницу. Писк перешел в тонкий, на грани слышимости визг. На площадке появились тени, напрягая зрение до предела, я пытался понять что там происходит. Половина силуэтов, вроде как люди, остальные ни на что ранее виденное мной похожи не были. Разве только на огромных насекомых. Самая большая тень была величиной с бемса.

«Да они же трупы собирают!» — догадался я.

Тени практически бесшумно исчезли в темноте, писк прекратился.

— Господин лейтенант, что случилось? Как сумели подойти так незаметно? — спросил меня один из караульных.

— Хотел бы я знать. Дежурьте дальше!

Я вернулся в комнату и мрачно уставился в стену. Голова была абсолютно пустая. Никаких догадок и предположений я строить не стал. Понятно, что ничего не понятно. Улегся на кровать, расслабился и снова уснул.