На следующее утро Исабель забыла всё, что видела во сне.

Наступил первый день каникул. Всё было пропитано духом лета и предвкушением приятных неторопливых дней. Но Исабель думала не о том, как понежиться на солнышке и искупаться в озере. Её волновало нечто более важное: как спасти семью, пока ещё не слишком поздно.

– Ну что, отправляемся, – произнёс папа, хлопнув дверцей автомобиля. Мама и Урсула уже были в машине. Исабель пришла последней. Мама обернулась к ней и робко улыбнулась. Исабель сидела с каменным лицом.

– Мы с папой уезжаем, – сказала мама. И пока машина выезжала из города, эти слова так и звучали у Исабель в голове. – Нам нужно кое-что обсудить. Кое-что важное…

И почему они не могут сказать всё как есть? Она же и так всё понимает.

Тихонько вздохнув, Исабель откинулась на спинку сиденья. Первые дни летних каникул она любила больше всего. Когда ещё столько всего впереди – это как шаг в неизвестность, и ни дождливая погода, ни другие обстоятельства не могли омрачить радость предвкушения предстоящих дней.

Исабель помнила то детское чувство, когда они вчетвером садились в машину и отправлялись в летнюю сказку. Так же было и в этот раз. Но раньше во время поездки они болтали, смеялись и пели. Теперь же никто не пел. Все молчали. Все ехали не глядя друг на друга. Исабель не нравилась эта напряжённая тишина. Она была почти невыносимой, и девочка закрыла глаза – как будто это хоть чем-то могло помочь.

Однажды весной Исабель услышала, как папа сообщает маме, что в этом году не поедет в отпуск вместе с семьёй.

– Ты не можешь так поступить! – перебила его мама с удивлением и грустью в голосе. – Подумай о детях!

– Мне неприятно об этом говорить, – ответил папа, – но я в самом деле больше не могу.

И тут по радио заиграла громкая музыка, которая заглушила разговор родителей. А спустя месяц мама сообщила, что летом они с папой собираются на неделю в Испанию. Вдвоём.

– Я тоже хочу с вами! – раскапризничалась Урсула, узнав о планах родителей. – Это несправедливо!

– Наверное, – согласилась мама, – но нам нужно немного побыть вдвоём, папе и мне.

– Без нас?

– Да, без вас… А вы погостите у бабушки с дедушкой. В их летнем доме, который достался им по наследству. Так что вы прекрасно проведёте время…

– Не так прекрасно, как в Испании, – пробубнила Урсула. Мама промолчала, провела пальцами по своим светлым волосам и посмотрела куда-то вдаль.

Исабель эта новость тоже расстроила. Летом они всегда путешествовали всей семьёй, и то, что в этот раз их с Урсулой не брали в поездку, казалось странным и непривычным. Но не худшим. Худшее было впереди.

Позже Исабель случайно услышала, как мама говорит ужасные вещи, от которых кружится голова.

– Эрленд, нам нужно во всём разобраться, слышишь?.. Так больше не может продолжаться… Я больше так не могу… это нужно прекратить… это последний шанс…

Эти слова были сказаны недавно, поздним вечером в гостиной, после того как Исабель и Урсула отправились спать. Исабель не спалось. Она украдкой читала интересную книгу, как вдруг услышала мамин голос с нижнего этажа. Девочке показалось, что мама едва не плачет.

Папа в основном молчал и только иногда отвечал что-то так тихо, что невозможно было разобрать.

Исабель была настолько обескуражена и напугана услышанным, что не смогла читать дальше, хотя до конца оставалось всего несколько глав и в них должны были разоблачить убийцу.

Что больше не могло продолжаться? И о каком последнем шансе шла речь? Значит ли это… что родители собираются развестись? Так, значит, вот что они собираются обсуждать во время поездки в Испанию?

Исабель понимала: что-то не так, – но не подозревала, что всё настолько серьёзно. Только не эти двое, не мама и папа. Они всегда были такими влюблёнными… Исабель вспоминала прошлое лето: как папа, улыбаясь, прикрепил к маминым волосам розу, как мама обняла его и поцеловала на глазах у гостей, как они смеялись, танцевали и носились друг за другом по саду. От этого даже становилось неловко. Но теперь Исабель пыталась вспомнить, когда родители в последний раз выглядели такими беззаботными, и… не могла. Пришлось признать, что она скучает по тем временам. Исабель украдкой взглянула на отца. Его обрамлённое тёмными кудрями лицо было отстранённым и серьёзным. Губы – плотно сжаты.

Отец не отрывал глаз от дороги. Это был совсем другой папа. Не тот, которого Исабель знала все двенадцать лет своей жизни. Её папа был весёлым. С ним было интересно общаться. Он постоянно что-то придумывал. Однажды папа прихватил с собой на лесную прогулку ёлочные игрушки и украсил ими заснеженную ель, мимо которой шла лыжня. А в другой раз, когда они всей семьёй отправились в отпуск на автомобиле в Данию и постоянно лил дождь, папа предложил: «Может, лучше поедем в Италию?» И они отправились в Италию.

Вот таким был её папа. По крайней мере, когда-то. Но с осени он резко изменился. Исабель стала замечать, что отец стал непривычно молчаливым. Девочка поинтересовалась, не заболел ли он, но папа ответил, что просто немного устал и завтра ему станет гораздо лучше. Но с каждым днём папа всё больше уходил в себя. Он перестал улыбаться, шутить и смеяться, трепать детей по волосам, как обычно делал, приходя с работы, перестал интересоваться, как у них дела и как прошёл их день. Молча он бродил по комнатам. Папа больше не брился по утрам и теперь выглядел так, как будто плохо спал ночью.

Исабель не понимала, в чём причина.

И похоже, мама тоже не понимала. Её беспокойство росло. Она постоянно задавала папе всевозможные вопросы, думая, что девочки этого не слышат. Скорее всего, она не догадывалась, как хорошо слышно в детских спальнях всё, что происходит в гостиной. Не догадывалась она и о том, что Исабель не спит допоздна, читая книгу.

– Эрленд, – сказала мама, – что-то случилось? Тебя уволили с работы? Ты проиграл в покер? Ты встретил другую женщину? – спрашивала она.

– Да нет, – отвечал папа.

– Что же тогда? – не унималась мама.

– Ничего, – говорил он.

Ничего. Точно так же он отвечал всем, кто интересовался, что с ним происходит. Иногда вместо ответа папа робко улыбался, но это была совсем другая улыбка. Не та, к которой все привыкли. И он больше не смотрел в глаза. Прямо как Урсула, когда мама спрашивала, не она ли стащила из шкафа шоколадку.

«Одно ясно, – думала Исабель. – Что бы там ни было, папа не хочет говорить об этом».

– Что вы там притихли, девочки?

Мама повернулась к дочерям и снова попыталась изобразить улыбку. Но по её голосу Исабель легко догадалась, что та только делает вид, что всё в порядке. Мама говорила так же печально, как и в тот вечер в гостиной. С такой интонацией, будто решила, что больше не станет бороться. Она говорила так, словно сдалась и призналась, что теперь не будет роз в волосах, не будет летних праздников в саду…

Часто по вечерам Исабель лежала, прислушиваясь к тому, что обсуждают родители. Она пыталась разобрать доносившиеся из гостиной слова, но так ничего и не услышала. С каждым днём она сердилась всё больше. Недовольство её росло. Почему родители не могут рассказать всё как есть? Она больше не ребёнок. Ей двенадцать, и она понимает куда больше, чем можно себе представить.

Исабель смотрела в окно машины. Вдоль дороги беспрестанно мелькали деревья. Они росли островками – скрюченные старые дубы и ясени с раскидистыми кронами. Их зелёные листья шелестели при каждом дуновении ветра. Островков становилось всё больше, и они превращались в лес. Где-то за этими деревьями скоро покажется он. Летний домик.

Несмотря ни на что, Исабель была рада, что они едут к бабушке с дедушкой. Они такие добрые, терпеливые, приветливые… Исабель всегда нравилось гостить у них.

Как же ей хотелось, чтобы всё было иначе… чтобы это лето было таким же, как все предыдущие.

Сидевшая рядом Урсула повернулась к Исабель и, громко вздохнув, нетерпеливо спросила:

– Мы скоро приедем?

Исабель посмотрела на младшую сестру. Понимает ли Урсула, что может случиться? Похоже, что нет. Сестра не умела беспокоиться. Она привыкла, что за неё обо всём позаботятся другие. Тетрадку по математике, которую по утрам искала Урсула, переворошив груду одежды, находила Исабель. И когда Урсула засиживалась допоздна у подружек, Исабель забирала её из гостей: та боялась возвращаться домой в темноте. В целом всех это устраивало. Такова участь старшей сестры. Так уж у них повелось. Но иногда такое положение вещей раздражало. Например сейчас. Урсула сидела насупившись. А всё только потому, что её не взяли в Испанию и ей было скучно в машине. И она совершенно не понимала, что с мамой и папой. Похоже, только одну Исабель и беспокоило то, что происходит, но что делать – она не знала. Выходит, не обо всём старшие сёстры могут позаботиться.

– Почти приехали, – прервал её размышления папин голос.

Это были его единственные слова за всю поездку. Он произнёс их, глядя прямо перед собой. Папа сбавил скорость и съехал на гравийную дорогу, терявшуюся в зелени.

– Мы на месте, – сказал он, когда автомобиль остановился в конце дороги.

Среди листвы Исабель разглядела очертания дома. Летний домик. Девочка попыталась рассмотреть его получше, но деревья отбрасывали на дом сетчатую тень. Папа заглушил двигатель, и на некоторое время стало совсем тихо. «Вот и приехали», – подумала Исабель. В следующий раз их машина снова остановится здесь, когда родители вернутся из Испании и заедут за ними, чтобы забрать домой. Тогда либо всё утрясётся, либо… Исабель даже мысли такой не допускала!

Урсула, распахнув дверцу, выскочила из машины. За ней вышла мама. Исабель вдохнула свежий воздух. Он был наполнен знакомыми ей ароматами – сладкими запахами лесных деревьев и почвы. Выйдя из машины, Исабель собиралась захлопнуть дверцу, но вдруг заметила, что папа по-прежнему сидит за рулём, глядя на дом.

О чём он думает?

Исабель не отрываясь смотрела на него. Похоже, папа её не замечал. Мысли его витали далеко-далеко. И тут Исабель стало жалко отца.

«Бедный, как он переживает!» – подумала девочка.

Папа посидел немного с закрытыми глазами, тяжело вздохнул и нехотя вылез из машины.