На ужин Джек подал сыр и жареного цыпленка. Помидоры и впрямь оказались невероятно сладкими, о чем Сильвия радостно сообщила преисполненному гордостью Джеку.

— Это все местное солнце, мисс, — с готовностью стал объяснять он. — Ну разве у вас, в Европе, могут вызревать такие большие и сладкие плоды, как у нас, если лето такое короткое, а солнце греет так скупо? Однако, чтобы все это сберечь, мне приходится несколько раз за ночь выбегать во двор и стрелять в воздух, чтобы прогнать прочь этих сумчатых тварей. Они ведут себя так, будто это для них я выращиваю урожай.

После ужина подруги долго сидели в комнате Сильвии, не включая лампы, и лишь слабый свет, льющийся из коридора, падал на их лица смутными отблесками. Они болтали о самых разных вещах, без всякой логики внезапно меняя тему разговора, будто боясь упустить и не высказать чего-то очень важного. Вспоминая друзей по школе, а кое-кого пытаясь даже изобразить, они просто умирали со смеху, словно подростки на перемене. Потом вспомнили поименно всех поклонников Барбары, и Сильвия сообщила подруге последние новости о каждом, спросив, не жалеет ли та о ком-то из них.

— Помнишь, Сильви, что сказала героиня «Любовной истории» Эрика Сигала? — тихо спросила Барбара. — Любить — это значит никогда и ни о чем не жалеть. Так вот, после того как я встретила Кейта, я поняла значение этих слов.

— Барби, Кейт говорил, что обращался к Оскару за помощью. Что с ним случилось? Если, конечно, не секрет. — Сильвия старалась, чтобы вопрос прозвучал как можно нейтральней.

На самом деле ей хотелось просто произнести имя Оскара. Но в то время, когда она задавала свой вопрос, голос ее все равно предательски дрогнул, что не могло остаться незамеченным ее чуткой подругой.

— Сильви, ты и впрямь хочешь знать о Кейте? — с понимающей улыбкой спросила она.

Сильвия молча кивнула, чувствуя, как краска заливает ее щеки, и радуясь тому, что в темноте это незаметно.

— Сдается мне все же, что есть еще один человек, о котором тебе хочется поговорить, — отозвалась Барбара. — Только слепой мог вчера не заметить того, что вы неравнодушны друг к другу. Нет, «неравнодушны» не то слово. Этот красавец без ума от тебя. Мне, честно говоря, казалось даже, что в воздухе витает нечто такое… Вроде того, что вот-вот жахнет шаровая молния. Так бывает, когда чувства накалены до предела. Кстати, с Кейтом дело обстояло так. Он ведь когда-то был женат. По натуре своей он человек очень верный, из тех, для кого семья очень много значит. Так вот его жена однажды объявила ему, что уходит к другому, весьма богатому господину. Это было для него как гром среди ясного неба. Нет, разумеется, и сам Кейт далеко не беден, но его состояние не идет ни в какое сравнение с богатством того человека. И жена дала ему это почувствовать. Словом, он был в тяжелой депрессии из-за ее предательства и ложного сознания собственной ущербности. Благо Оскар сумел довольно быстро вывести его из этого состояния. Ну, разумеется, когда мы встретились, он и думать забыл о своей бывшей жене. Ну а теперь признавайся-ка сама! Оскар ведь для тебя не просто психотерапевт?

После этих слов обе подруги не сговариваясь прыснули от смеха. Однако если смех Барбары был просто заливистым и веселым, то Сильвия смеялась несколько напряженно и нервно. Она смеялась так, что на глаза ее навернулись слезы и ей самой было трудно понять, веселье тому причиной или переполнявшие сердце чувства к так таинственно пропавшему Оскару.

— Да, Барби, признаюсь, я действительно влюбилась. Влюбилась до потери памяти. Все мои клятвы и обещания самой себе теперь ничего не значат. Похоже, я совсем пропала. Особенно потому, что не знаю, где он сейчас и что будет со мной дальше.

— Так всегда бывает, глупая, когда любишь по-настоящему, — с улыбкой заметила Барбара, обнимая подругу. — А сейчас успокойся и ложись спать. И знай: любовь способна победить многое. Думаю, Оскар найдет способ доказать тебе это. — Уходя, Барбара прикрыла за собой дверь — и комната погрузилась во тьму. Лежа на крахмальной простыне и ощущая легкую прохладу шелкового одеяла, Сильвия еще долго не могла заснуть. Теперь воспоминания о каждой минуте, каждом мгновении, проведенном с Оскаром, отдавались сладкой болью в груди. Ей хотелось десятки, сотни раз мысленно воспроизводить в памяти ощущения, вызванные его прикосновениями, поцелуями, словами. Это начинало уже напоминать легкое помешательство, от которого мог избавить лишь глубокий сон, в который Сильвия в конце концов все же погрузилась. Вероятней всего, сработала все-таки защитная реакция организма.