У меня в жизни всё было просто и правильно, без необычных происшествий и бурных страстей: университет, семья, свидания с Олегом и частые разговоры с подругой Ольгой о том, почему человеку всегда чего-то не хватает, для того, чтобы почувствовать себя полностью счастливым.

Он, как и всё хорошее, появился неожиданно, в самый разгар зимней сессии. Он даже не появился: всё время мы учились на одном факультете, а в тот день случайно встретились взглядом. Не знаю, была ли это любовь с первого взгляда, но столкнувшись тогда с ним глазами, я поняла, что вся моя прежняя жизнь без него была присказкой к сказке, которая сейчас начнётся… И она началась.

В день знакомства мы до одури целовались в павильоне детского сада. Прогуляв университет, не явившись вовремя домой и напрочь забыв о свидании с Олегом, я вдруг почувствовала, что счастлива. В первый раз по-настоящему счастлива! Тогда я ещё не задумывалась ни о своих, ни о его чувствах, не думала ни о прошлом, ни о будущем. Я была просто счастлива, как говорят психологи «Здесь и сейчас» и наслаждалась этим ощущением.

Все мои жизненные правила и принципы вдруг показались мне ничтожными. И случайно вспомнив про Олега (которому, кстати говоря, я позволила себя поцеловать только через год после первой встречи), я ни почувствовала угрызений совести. Мне ни капельки не было стыдно, и просто так, на всякий случай, целуя своего нового знакомого, я проговорила:

– Ты не думай, вообще-то, я хорошая.

– Значит, тебе не повезло, – нежно улыбаясь прошептал он, – потому что я плохой.

– Неправда, – тихо смеялась я тогда, гладя его по волосам.

А на следующий день, в университете, он, едва улыбнувшись, поздравил меня с наступающим новым годом, пожелал счастья, удачи, хорошего парня (!) и уехал домой.

Три дня я проревела. Встретила новый год с Олегом, но с мыслями о другом, и, еле дождавшись конца праздников, как на крыльях, прилетела в университет, не зная, чего теперь ждать.

Он приехал, он подошёл, он улыбался, он говорил, что скучал. А через два дня он пригласил меня к себе на ночь. Он так и сказал:

– Придёшь ко мне в среду ночевать?

И я поняла, что ни за что на свете не смогу отказаться.

Ольге я позвонила – не спрашивать совета, а поделиться радостью. Помню, она говорила в трубку:

– Ты же понимаешь, что ни чай пить туда идёшь…

Я понимала.

Потом он спрашивал меня:

– Когда ты шла ко мне, ты знала, что это произойдёт? – И сам же отвечал за меня, – Нет? Я тоже не думал, что так получится.

Он был доволен. Ему нравилось играть роль мужчины, приручившего наивную девочку. В тот вечер он так и говорил:

– Я никогда не поступлю с тобой плохо. Ты в ответе за тех, кого приручил.

Ничего оригинального, обычные сказки для девочек, и я в них не верила. Он мог бы не говорить ничего, мог бы даже сказать, что мы больше никогда не встретимся, в ту ночь ничего бы не изменилось.

Он был тогда такой вежливый, казалось, он боится меня чем-нибудь обидеть. Он был таким нежным, он целовал руки…

А утром проводил меня до двери своего подъезда:

– Я завтра забегу (в университет), но не обещаю, но забегу, но не обещаю…

Он часто так кривлялся, заставляя сомневаться, надеяться и разочаровываться.

Завтра он всё же забежал минут на пять, бросил пару фраз на отвлечённые темы, и, вконец расстроив меня, уехал на каникулы в свой город, небрежно бросив:

– Приеду, позвоню.

Но за две недели он забыл номер моего телефона, поэтому увиделись мы немного позже, чем хотелось. Но, казалось, он, действительно, скучал. В тот день я опять ночевала у него. Всё было даже лучше, чем в первый раз: он говорил, как сильно я ему нравлюсь, как он соскучился…

Утром, закрывая за мной дверь, он даже не вышел из квартиры:

– Увидимся.

Мы, действительно, изредка виделись в университете. Могли бы и чаще, но такой уж он был человек: то пройдет, ни поздоровавшись, то уйдет, ни попрощавшись. И даже, когда он был рядом, всегда казалось, что он вот-вот исчезнет. Может быть, он правда всегда куда-то спешил, а может просто избегал меня. В последнее верить не хотелось, и я не верила.

А потом он снова подошёл, снова улыбнулся, сказал что-то приятное и, как обычно просто, произнёс долгожданную фразу:

– Придёшь ко мне в субботу?

Как я этого ждала! Но вдруг услышала своё:

– Нет, я не могу.

Он удивился, он не ожидал. Он расспрашивал о причине отказа. Он уговаривал. Он сказал, что позвонит вечером, на случай, если я передумаю. Но я не передумала. В первый раз за это время, я почувствовала себя не просто счастливой, но ещё и нужной ему.

Это было двадцать седьмое марта, а третьего апреля… он ушёл гулять с другой девушкой. Когда на выходе из университета они прошли мимо меня, я подумала, что он просто меня не заметил, что она – его одногруппница. Я ждала, что они разойдутся на перекрёстке в разные стороны… Но они пошли в одну.

Я шла за ними по противоположной стороне улицы и чувствовала, как моё счастье медленно рушится. Я видела, как оживлённо он размахивает руками, пытаясь увлечь её своим рассказом, видела, как снисходительно она улыбается. Я не узнавала его, такого сдержанного и неприступного, я ненавидела её, понимая, что сама совсем не так гордо вела себя рядом с ним.

Они вошли в её подъезд. Я пыталась себя успокоить: он к ней за книгой, за конспектом, за чем угодно…

Вечером позвонила Ольга:

– Я не знаю, говорить ли тебе, – моё сердце сжалось, – он сейчас в парке с девушкой.

Грохот выпавшей из рук телефонной трубки слился с грохотом мгновенно рухнувшего счастья. Тогда мне казалось, что я сойду с ума. Не помню, о чём я думала в ту ужасную бессонную ночь. Кажется, ни о чём. За три месяца безумного счастья, я просто разучилась думать. Мне почему-то было трудно понять, что произошло, и что вообще было. Поняла я только, что люблю его.

Неделю я избегала встреч с ним, мне было просто физически больно его видеть. Потом одну за другой я совершила все ошибки, какие только могла: я звонила ему, ждала его у подъезда, бродила по «памятным местам», а он… гулял с ней.

А потом был разговор, точнее, мой монолог, бессмысленный и глупый. Я говорила, как это всё подло, как мне обидно, как нечестно он поступил. Я говорила, а он молчал – ни виновато, ни насмешливо. Просто молчал, смотря вдаль ничего не выражающим взглядом.

– Скажи что-нибудь! – взмолилась я.

– Что-нибудь.

Это было жестоко.

Не знаю, любил ли он свою новую девушку, может он совсем не умел любить. Или любил только себя. А я любила его. Любила, когда проходя мимо, он делал вид, что мы не знакомы. Любила, когда он целовал её у меня на глазах. Любила, когда поняла, что беременна. Любила, когда он, уходя, теперь уже навсегда, сказал:

– Прости, ты хорошая. Я плохой.

Любила, когда выходила замуж за Олега. Любила, когда назвала сына Его именем. Люблю и сейчас. Ни о чём ни жалею, ни в чём ни виню, ни на что не обижаюсь. Просто люблю…