На книжные стеллажи падал свет от единственной горящей лампочки трехрожковой старой люстры. Профессор разбирал стопку журналов и брошюр, лежащих грудой около письменного стола. Он сердился, обнаруживая очередную печатную ненужность, рвал на две части и бросал в большой мусорный пакет, который был заранее подготовлен.
Толстый словарь, стоявший на третьей сверху полке, наблюдал за зловещей картиной, периодически вздрагивал при очередном недовольстве профессора. Вдруг Словарь увидел объект, ради которого готов был переместиться полкой ниже, и даже совсем на пол, лишь бы быть ближе.
Ненужную красочную брошюрку Профессор молча повертел в руках, что-то буркнул и кинул в мешок с бумажным рваньем. Словарь грустно зашелестел страницами: Почему? Чем не угодило это яркое, изящное печатное издание?
Рядом со Словарем на книжной полке полулежала Энциклопедия. Она бережно пихнула соседа:
– Ты чего?
– Почему люди такие жестокие? За что Профессор отправил эту бумажную красотку в мусорный пакет…?
Энциклопедия сначала поджала картонные губы, предпочитая не отвечать на пустые (так ей казалось, по крайней мере) вопросы. Но, помолчав, прошелестела:
– Нет. Люди не жестоки. Уверена, что этот мешок с бумажными никчемностями будет перемещен в особое место, где все содержимое будет переработано в новые нужные бумажные вещи. Об этом рассказано у меня в тексте. И возможно ты увидишь своё типографское обожание в улучшенном виде.
На книжные стеллажи падал свет от единственной горящей лампочки трехрожковой старой люстры.
