Был полдень, когда они, оставив станки, пошли обедать. В этот момент они услышали гул голосов, напоминающий далекий гром, который растекался по городу, подобно могучей реке.

– Что это? – Подмастерье Бенджамин вскочил с лавки и подошел к окну.

Когда он открыл его, гул превратился в рев, в котором слышались отдельные крики разъяренных людей. Анри, Бенджамин и помощник ткача испуганно переглянулись.

Они выглянули на улицу. Несколько соседей как раз шли к перекрестку в том направлении, откуда доносился шум. Ребята быстро спустились по лестнице на первый этаж, отпихивая друг друга, ведь каждый из них хотел первым добраться до двери. Месье Лаваль уже стоял на пороге.

– Что вы думаете об этом, хозяин? – спросил Бенджамин.

– Говорят, наемные работники собираются сегодня пройти маршем до парламента, чтобы опротестовать принятие билля, который разрешит импорт иностранного шелка, – пояснил он. – Гильдия уже отправила туда своих представителей, но, по всей видимости, на их просьбы не обратили внимания, поэтому работники решили взять дело в свои руки. Боюсь, как бы не пролилась кровь, – он вздохнул. – Что не поможет им.

– Можно нам пойти посмотреть? – спросил Анри. – Я смогу вам рассказать, что там происходит.

Месье Лаваль нахмурился.

– Я не в состоянии тебе запретить, мой мальчик, потому что у тебя перерыв. Но должен предупредить тебя: мне не хотелось бы, чтобы ты присоединился к ним, какими бы убедительными ни были их аргументы. И запомни, там могут начаться беспорядки. Будь очень осторожен. Держись подальше от горячих голов. Власти не пощадят никого.

– Я все понял, месье, – ответил Анри, спускаясь по ступенькам. – Я буду очень осторожен и вернусь через полчаса. Обещаю.

Он увидел, что в конце улицы толпа, создав давку, заполонила Ред-Лайон. Анри никогда не видел столько людей в одном месте. Они толпились на всех прилегающих улицах.

«Тут, должно быть, больше двух тысяч человек», – подумал он.

У людей были изможденные лица с запавшими глазами, в которых Анри видел отчаяние. Многие были одеты в лохмотья, а кое-кто даже был босиком. И это те люди, что работают с самой изысканной тканью в стране!

Ему вспомнились времена, когда они с матерью чуть не умерли от голода, пешком придя в Лондон, стоптав башмаки. Их тогда приняли во французской церкви, где им выдали новую одежду. Но Анри никогда не видел подобных страданий. Это было ужасно.

«Как же мне повезло, – подумал он, – что меня взял к себе месье Лаваль».

Разъяренные кучера и уличные торговцы громко ругались, пытаясь пробиться через толпу к рынку. Но это им мало помогало. Внимание толпы приковал высокий бородатый мужчина, который, стоя на ступеньках церкви Христа, выкрикивал что-то в конический рупор.

– Мы не можем позволить дальнейшего промедления, – кричал он. – Письма и петиции, переданные по официальным каналам, ничего не дали. Они предпочитают прикрывать свои ленивые задницы, – толпа одобрительно заревела, – и сиськи любовниц, одетых во французские шелка, – в толпе послышался смех, – а не помогать нищим гражданам.

Анри внимательно всматривался в толпу, пытаясь разглядеть Ги. Он не видел друга с тех пор, как тот пришел к нему ночью две недели назад. Анри был уверен, что друг находится где-то здесь. Если его тут нет, с ним могло случиться что-то ужасное.

– Сегодня открывается парламент, поэтому все его члены будут там. Поймите, это должна быть мирная демонстрация. Нам не следует швырять камни или драться. Бунт лишь повредит нашему делу. Вы даете мне слово?

В ответ послышался одобрительный гул, даже несмотря на то, что некоторые люди из толпы держали в руках палки и колья и явно были готовы к драке. Их озлобленные лица и решительный вид не оставляли никаких сомнений.

– Мы покажем этим ублюдкам!

– Да, пусть страдают!

– Покажем им, что с нами нельзя обращаться как с животными!

– Честная плата за честную работу, это все, что нам надо.

– Они должны прекратить незаконную торговлю французским шелком. Это нас погубит!

– Мы умираем с голоду!

– Довольно!

– Мы им все расскажем!

* * *

Часы на церкви Христа пробили час дня. Анри уже собрался уходить, но в тот момент он услышал знакомый голос:

– Анри, как дела?

Это был Ги. Он еще сильнее похудел и выглядел хуже, чем прежде, однако, по крайней мере, был не в тюрьме. Анри подбежал к другу и обнял его.

– Где ты был? Стражники…

– Залег на дно. Но уже прошло достаточно много времени, поэтому я подумал… – Ги махнул рукой в сторону толпы. – Почему ты не идешь с нами?

Анри чувствовал, что ему хочется присоединиться к этим людям.

– Мне нельзя. Я не могу позволить себе ослушаться месье Лаваля, не сейчас. Береги себя, Ги.

Тот поморщился.

– Ты будешь слушать хозяина, а не своих товарищей? О боже мой!

– Дело не в этом. Ты знаешь почему. Я должен поддерживать мать, не могу позволить себе потерять работу.

Снова забили в барабаны, десятки разноцветных знамен взвились в небо, и толпа пришла в движение. Ги начали оттеснять в сторону.

– Вот дурак! – крикнул он, размахивая руками. – Когда ты уже станешь мужиком?

* * *

В «Красном льве» яблоку негде было упасть от количества работников, которые вернулись с демонстрации. Их пьяные лица сияли от радости.

– Там было не менее трех тысяч человек, клянусь.

– Производители кружев не подвели и тоже пришли, их было несколько сотен, я сам видел.

Имелись сведения лишь об одной-двух драках, да в Палате общин разбили несколько окон. Пять человек арестовали, но позже троих отпустили без всяких обвинений. Несмотря на это, все были согласны с тем, что демонстрация удалась.

– Мы заставили их испугаться, не так ли? – радовались демонстранты. – Так испугаться, что они послали за стражниками.

– Будем надеяться, вид всех этих голодных людей заставит Парламент что-то предпринять, – хмуро прошептал месье Лаваль. Он настоял на том, что пойдет вместе с Анри, дабы узнать больше о происходящем на демонстрации и, как подозревал юноша, не допустить, чтобы его ученик попал в какую-нибудь историю. – Некоторые даже не могут себе позволить купить хлеб. Если ситуация не изменится, от голода будут страдать тысячи.

– Они же не доведут ситуацию до этого?

– В церкви мы делаем все, что можем, но, пожалуй, одной благотворительности мало.

По дороге домой они встретили пьяного Ги.

– Это был чудесный день, не так ли? – пробормотал он, неровной походкой подходя к ним. – А ты сидел на своей жирной заднице, пока мы рисковали своими жизнями, чтобы поддержать друзей.

– Он не присоединился к вам из-за меня, – сказал месье Лаваль, став между ними. – Я не позволил этого, потому что нас поджимает срок по важному заказу, а сейчас никто не может отказываться от работы. Но я был рад слышать, что демонстрация прошла мирно. Уверен, она достигнет поставленных целей.

– Поставленных целей? Держи карман шире, – пробормотал Ги, раскачиваясь из стороны в сторону и пытаясь сосредоточить взгляд на Анри. Он фыркнул и, плюнув под ноги другу, побрел прочь.

* * *

То, что сказал месье Лаваль, было правдой. Анри и Бенджамин работали над большим заказом шелка для разбогатевших колонистов из Америки. Эта работа была очень престижной, а композиция такой секретной, что месье Лаваль не решился привлекать для нее других работников. Поэтому оба станка были постоянно загружены, а у Анри не оставалось времени на его выпускную работу.

Пять дней прошло с тех пор, как он встречался с Анной. Юноше уже начало казаться, что ему все это приснилось. Анри постоянно думал о ней, ему хотелось снова быть с ней рядом, слушать ее голос, рассказать Анне о забавных и грустных историях из своей жизни, о собственных надеждах и страхах, о том, как он волнуется из-за своего старого друга Ги.

Тяжелее всего ему было по ночам, когда это желание усиливалось. Анри представлял, как Анна снова кладет ладонь на его плечо, как он ощущает тепло ее кожи, которое ударяет его, словно током. Когда он почувствовал физическое возбуждение, ему стало стыдно, будто это ощущение каким-то образом пятнало память о ней, но тем не менее с удовольствием представил ее лицо.

Наутро Анри понимал: все это может так и остаться мечтами, он, скорее всего, больше никогда не заговорит с ней. Она дала разрешение использовать эскиз, и все. Анна выйдет замуж за какого-нибудь уважаемого горожанина, а он снова будет флиртовать с другими девчонками и разочаровываться, пока не накопит денег и не женится на какой-нибудь доброй женщине, которая будет готовить еду, штопать одежду и заботиться о нем в старости.

Анри восхищался эскизом, но с каждым днем все больше сомневался, сможет ли перенести его на материю. Он снова спросил у хозяина, что тот думает по этому поводу, однако месье Лаваль ответил уклончиво.

– Это очень хороший рисунок, – сказал он. – У девушки талант. Но твой вызов состоит в том, чтобы перенести его на шелк.

Мариетту переполнял энтузиазм.

– О, превосходно! – воскликнула она. – Просто чудесно. Хотелось бы заполучить его на мое новое платье. – Она робко посмотрела на Анри. – Это не ты рисовал, правда? Где ты его взял? – Он не ответил, и Мариетта продолжила: – Расскажи мне, Анри. Кто этот художник? Почему ты такой скрытный?

– Я не могу тебе сказать, пока не закончу работу, – попытался выкрутиться Анри. – Но потом, обещаю, этот секрет будет раскрыт.

– Ты постоянно дразнишь меня. Я тебя ненавижу! – воскликнула она, выбежав из столовой.

Когда через пару часов он осторожно проходил мимо гостиной, то услышал, как Мариетта играет на клавесине, отчаянно фальшивя.

И тут он понял. Конечно! Почему он не подумал об этом раньше? Единственным человеком, к мнению которого он мог прислушаться, была мисс Шарлотта. К ней каждый день приходили клиенты. Она наверняка знала, что было модно в этом сезоне. Она была так добра к нему, когда он обратился к ней в прошлый раз. Он вспомнил слова мисс Шарлотты. Женщина сказала, что он может смело приходить к ней, если ему понадобится помощь. Она ему с радостью поможет. Он покажет ей эскиз, и, если ей понравится, проблема будет решена.

Два дня спустя, когда шелк для Америки был закончен, аккуратно упакован и спущен на первый этаж, откуда его должны были доставить торговцу, Анри попросил отпустить его на целый день. Они тяжело работали несколько дней, часто при свечах после наступления темноты. Месье Лаваль пребывал в хорошем расположении духа.

– Ты заработал несколько часов свободы, не спорю, – сказал он, доставая из кармана кошелек. – По дороге домой купи пирогов с мясом и несколько бутылок портера. И почему бы тебе не пригласить к нам Клотильду? Настало время праздновать.

Выйдя из дома, Анри почувствовал, что настроение у него значительно улучшилось. Перспектива провести вечер за столом, угощаясь вкусной едой и вином, пришлась ему по душе. Его мать будет очень рада приглашению. После того как Клотильда разошлась со вдовцом, она почти ни с кем не общалась, если вопрос не касался работы. Поэтому ей очень нравилось, когда ее приглашал месье Лаваль. На самом деле, Анри считал, что, если когда-нибудь месье Лаваль захочет найти себе жену, его мать могла бы стать для хозяина прекрасным выбором. Она разбиралась в шелке, умела вкусно готовить и убирать в доме. Несмотря на тяготы и лишения, Клотильда к тому же хорошо выглядела. Но старик, по всей видимости, все еще оплакивал свою жену. Он никогда не проявлял ни малейшего интереса к другим женщинам.

Сейчас Анри шел по Дрейперс-Лейн с большей уверенностью, чем в прошлый раз. Услышав звон колокольчиков, мисс Шарлотта мгновенно возникла в двери, ведущей в заднюю комнату.

– Месье Вендом, – сказала она, мило улыбнувшись, – я рада снова видеть вас. Чем могу вам помочь сегодня?

Анри достал из внутреннего кармана эскиз Анны, разложил на столе возле окна и тщательно разгладил.

– Что это? – спросила она, садясь к столу.

– Это рисунок диких цветов, хотя не мой, конечно, – ответил он. – Мне кажется, его удастся перенести на шелк, но хочется узнать ваше мнение на сей счет. Как вы считаете, это сработает?

Она склонила голову над листком, внимательно изучая его.

– Очень хороший рисунок: со всеми деталями, и цветы выглядят как живые. – Посмотрев на Анри, портниха спросила: – Могу я узнать, кто его нарисовал?

Анри покраснел.

– Простите… но я не могу сказать.

– Какая любопытная загадка. – Мисс Шарлотта улыбнулась. – Бьюсь об заклад, рисовала женщина. Однако меня особенно поразило, – она внимательно присмотрелась к рисунку, – вот это. – Мисс Шарлотта провела пальцем по изогнутым стеблям вьюнка, с которыми переплетались цветы и листва. Эти стебли пересекали рисунок в разных направлениях. – Это напомнило мне кое о чем. Подождите здесь минутку, хорошо? – Вскоре она вернулась, держа в руках иллюстрированный журнал. Пролистав несколько страниц, нашла нужный раздел. – Вот, смотрите, – показала она юноше.

Это была черно-белая гравюра с нарисованными на ней различными классическими скульптурами на фоне странных пейзажей и зданий, стен и крыш. С одной стороны гравюры были изображены анатомические рисунки мышц ноги, а с другой – открытая книга. По краю картины были нарисованы ниши, в них Анри увидел рисунки цветов, свечей, лиц, некоторые из них выглядели довольно комично – проткнутый шпагой человеческий торс, женская юбка и нечто, напоминающее набор корсетов разных форм.

– Что это? – спросил он. – Я прежде ничего подобного не видел.

– Вы слышали о художнике Уильяме Хогарте?

– Да, конечно, – ответил Анри. – У месье Лаваля есть репродукция его работы «Подмастерья за ткацкими станками», которую он показывает новым подмастерьям. Мой хозяин надеется, что так убережет их от опасностей лености и пьянства.

– Да, есть у него такая работа. Он всегда испытывал интерес к Спиталфилдсу. Хогарт родился неподалеку. Его жена Джейн уже долгое время является моей клиенткой. Она такая милая женщина и тоже любит рисовать. Недавно она принесла мне этот журнал, в котором пишут о его новой книге «Анализ красоты».

– Звучит сложно.

– Да, это так, но миссис Хогарт попробовала объяснить мне. Мистера Хогарта много критикуют за то, что он взял на себя смелость попытаться определить сущность красоты и хорошего вкуса, однако, думаю, он прав. Именно это хочет описать на свой гравюре.

– Я постараюсь понять.

– Если вкратце, то бесконечное разнообразие кривых линий в природе намного приятнее для глаза, чем прямые линии и углы, созданные людьми, – начала она. – Эти классические скульптуры все состоят из кривых линий, потому что они следуют принципам анатомии. Природа полна таких линий, как и эти цветы. Производитель мебели «Чиппэндэйл» знает это, и вот его деревянный стул с искривленными ножками.

Сильно волнуясь, Анри начал понимать, что ему пыталась поведать мисс Шарлотта: изогнутые стебли растений на рисунке Анны были самой сутью красоты.

– Значит, на этом эскизе как раз такие изогнутые линии?

– Именно так, – подтвердила она, повернувшись к полкам, тянувшимся вдоль задней стены зала. Мисс Шарлотта вернулась с мотком ткани. Она развернула полотно красивой, сверкающей парчи с ромбовидным узором, украшенным цветочным орнаментом.

– Эта ткань похожа на ваш рисунок, но в ней не хватает одной вещи, – сказала она. – Линии прямые, углы острые, и они неестественно контрастируют с природной красотой цветов. Ваш рисунок намного приятнее, потому что он лишен прямых линий и углов. Мистер Хогарт называет такие мотивы змеевидными.

Анри посмотрел сначала на мисс Шарлотту, а потом на рисунок, не зная, что сказать. Когда он взял в руки эскиз, его пальцы задрожали.

– Так вы считаете… из этого рисунка получится удачная композиция для шелка?

– Думаю, да. Я ничего похожего прежде не видела, – ответила она, улыбаясь.

– Большое спасибо. Вы наполнили мое сердце счастьем.

– Всегда пожалуйста, месье Вендом.

– Прошу вас, зовите меня Анри.

– Конечно. А вы зовите меня Шарлоттой, – сказала она. – Итак, раз уж мы теперь на «ты», а следующий клиент придет сюда лишь через полчаса, я предлагаю тебе выпить чаю.

Она пригласила его в большую, просторную комнату в задней части магазина, половина которой была оформлена как гостиная, а другая занавешена белыми ситцевыми драпировками, за которыми, как он решил, клиенты могли спокойно переодеться.

Мисс Шарлотта ушла, чтобы поставить на огонь чайник, Анри же сел за стол и начал листать какие-то модные книги. В этот момент из магазина долетел звон колокольчиков. Юноша тихо выругался. Должно быть, пришел клиент, чье появление наверняка положит конец его милому общению с мисс Шарлоттой. Возможно, если она не услышала звонка, а он ей ничего не скажет, клиент уйдет сам? Но Анри начал волноваться, что, если никто не выйдет к этому человеку, тот может воспользоваться ситуацией, взять моток ткани, пару перчаток или муфту и уйти, не заплатив.

– Мисс Шарлотта, – тихо позвал он. – Кажется, к вам пришли.

Она поднялась по ступенькам, на ходу извинившись перед Анри, и прошла в магазин, не затворив за собой дверь.

– О, мисс Шарлотта, простите за то, что пришла раньше. Я не ожидала, что дорога займет так мало времени.

Этот голос! Анри показалось, его сердце замерло в груди.

– Вы заняты другим клиентом? Прошу прощения. Я могу вернуться позже, если вам неудобно.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, мисс Баттерфилд. Я готовила чай для друга, но это может подождать. Вы пришли за плащом, не так ли? Для вас все сделано. Я сейчас принесу. – Шарлотта вошла в заднюю комнату, скрылась за драпировками и почти сразу же вышла оттуда, держа в руках плащ из синего бархата с рубиновыми оборками и воротником из черного меха. – Я быстро, – шепнула она, закрывая за собой дверь.

Это заглушило голоса, но их все равно было хорошо слышно. Анри затаил дыхание, внимательно слушая разговор. Анне очень понравился плащ. Он прекрасно на ней сидел, и она горячо поблагодарила швею за него. Шарлотта посоветовала добавить муфту из такого же черного меха, как и воротник. По всей видимости, она достала несколько моделей, потому что женщины начали хихикать, когда Анна попыталась выбрать муфту себе по душе. Их веселый смех очаровывал Анри. Как же ему хотелось оказаться там, рядом с ними, чтобы разделить их радость, а не прятаться за дверью, словно вор, прислушивающийся к голосам.

– Превосходно. Я беру его.

– Хотите забрать его сегодня или мне оформить доставку? – спросила Шарлотта.

– Я его надену, но не думаю, что сегодня уже настолько холодно, чтобы воспользоваться муфтой, как вы считаете? Я буду выглядеть в ней немного глупо. Можете завернуть мне ее?

– Конечно, одну минутку.

Последовала длинная пауза, и в этот момент раздался удивленный возглас.

– О! – воскликнула Анна. – Простите, мисс Шарлотта. Простите, что спрашиваю, но откуда это у вас?

Снова наступила пауза, после которой портниха ответила:

– Ах, это! Просто эскиз, который заинтересовал одного человека. Он хотел узнать мое мнение.

Анри почувствовал, как у него задрожали колени. Он прислонился спиной к стене, глубоко дыша и пытаясь отогнать тошноту, подступившую к горлу. Его эскиз! Должно быть, он оставил его на столе возле репродукции Хогарта. Как он мог быть таким невнимательным?

– Мне очень знаком этот рисунок, – сказала Анна. – Можно спросить, кто этот человек?

– Хотите сказать, что видели его прежде?

– Да, мисс Шарлотта. – Анна рассмеялась. – Могу ли я открыть вам один секрет?

– Конечно.

– Это нарисовала я.

– Вы? Но как, то есть где?

– Сейчас этот эскиз принадлежит французскому ткачу, месье Вендому. Он попросил у меня разрешения использовать его.

Услышав свое имя, Анри пришел в себя. Он решил, что ему необходимо объясниться с мисс Шарлоттой и с Анной. Несколько секунд юноша колебался, положив ладонь на дверную ручку. Наконец он сделал глубокий вдох, толкнул дверь и вошел в комнату.

Анна стояла всего в нескольких метрах от него, одетая в новый плащ. Девушка была немного выше, чем он помнил. Выражение удивления на ее лице заставило его затаить дыхание.

– Анри! – воскликнула она. – То есть месье Вендом. Это вы!

– Мадемуазель Баттерфилд. – Он сделал глубокий поклон. Анри видел, что так кланяются джентльмены, когда их представляют дамам. Его щеки и шея густо покраснели.

Анна тоже зарделась от смущения. Кожа девушки стала почти такого же красного цвета, как оборка на шляпке.

– Tout le plaisir est pour moi, – начал он, но спохватился и повторил по-английски: – Я очень рад.

– Я не знала, что вы знакомы с мисс Шарлоттой, – сказала Анна, смущенно поглядывая на Анри и портниху.

Парень поспешил все объяснить:

– Это старая подруга семьи моего хозяина. Она мне очень помогла, – сказал он, посмотрев на мисс Шарлотту, которая, начав заворачивать муфту в пакет, замерла в этот момент с тесемкой в руках. – Я хотел узнать мнение мисс Шарлотты, подходит ли ваш эскиз для шелковой ткани.

Анна кивнула и улыбнулась.

– Теперь уже понятнее.

– Мисс Шарлотта рассказала мне, что художник мистер Хогарт очень любит кривые линии. Он считает их «сутью красоты».

Она снова рассмеялась, заставив сердце Анри петь.

– Но я же просто делаю зарисовки обычных растений, – сказала Анна. – Я всего лишь копирую природу.

– Однако так реалистично, – отметила мисс Шарлотта. – Это особый навык.

– Мои убогие навыки пройдут серьезную проверку, – сказал Анри, – когда я попытаюсь отобразить это на шелке.

– Уверена, ваш опыт поможет вам справиться с такой задачей, – ответила девушка.

На какое-то мгновение их глаза встретились, как тогда, в церкви Христа. Это был взгляд взаимного понимания, столь мощный, что Анри показалось, будто он заглянул ей в душу. В эту секунду весь остальной мир перестал существовать.

Мисс Шарлотта рылась в ящике за прилавком.

– У меня есть кое-что, способное добавить вам немного вдохновения, месье Вендом, – сказала она, доставая небольшой лоскуток шелка и раскладывая его на прилавке. – Это остатки платья, которое я когда-то пошила из французского шелка. Хочу добавить, что ткань импортировали законно. – Это был смелый рисунок, немного грубоватый и ярко украшенный розами и пионами в окружении пышной листвы на голубом фоне. Мотив выглядел очень реалистично. – Я вижу, о чем вы думаете, – сказала она. – Сейчас подобные вещи не в моде, но здесь вы можете увидеть технику, которую использовали лионские ткачи в те времена. Мне кажется, первым ее применил модельер Жан Ревел. Это позволило ввести затенение и называлось «обратные точки». Возможно, ваш месье Лаваль знаком с такой техникой, Анри?

Юноша поднес ткань к глазам, пожалев, что у него с собой не было увеличительного стекла, которое использовали для изучения материи. Он узнал эту технику. Уто́чные и основные нити различных оттенков переплетались, создавая изысканные переходы и переливы цветов и листьев, что отличалось от современного метода создания четких линий. Он встречал подобные мотивы у старых модельеров – Лемана и прочих, – работы которых изучал во время учебы, но, по всей видимости, эту технику забросили, когда веяния моды изменились в пользу менее ярких растительных мотивов.

Словно бы ключ повернулся в замке, раскрывая тайну. Анри лишь требовалось понять, как расположить нити на станке, чтобы воссоздать идею Ревела в меньшем масштабе. Так он сможет воспроизвести тени с эскиза Анны.

– Мисс Шарлотта, вы прекрасны, – сказал он. – Вы решили мою проблему.

– Что вы увидели? – спросила Анна. – Объясните.

– Я постараюсь, – ответил Анри.

– Тогда давайте все вместе послушаем в приятной обстановке, – предложила мисс Шарлотта. – Мисс Баттерфилд, мы собирались пить чай в гостиной. У вас будет несколько минут, чтобы посидеть с нами?