Ожидание в Кантоне и при обычных обстоятельствах было бы выматывающим. А находясь рядом с Чан Пином, которому сейчас было очень плохо, и чиновниками китайской иммиграционной службы, дежурившими не далее чем в двух метрах от нее, Диана узнала, что такое настоящий страх.

По утренней прохладе это казалось такой блестящей мыслью. Уоррен засек судно на подводных крыльях, принадлежавшее «Стейтвинг» и направлявшееся в Кантон. Он вышел на связь с его капитаном. Боб Керрик был не только его сотрудником, но и другом; он с готовностью согласился с мыслью спрятать Диану и Чан Пина на борту своего судна, избавив таким образом от их присутствия караван, который теперь, должно быть, «засветился» дальше некуда. Переправка заняла какие-то минуты, и судно на подводных крыльях направилось в Кантон, выбиваясь из графика, но не настолько, чтобы вызвать какие-то подозрения. Диана знала, что они рискуют, но чувствовала себя в безопасности. Китайцы способны разыскивать караван барж, но они никогда не додумаются, что два беглеца вернутся по своему же следу во вражеский город.

Она и не представляла себе тогда, на что будет похоже двухчасовое ожидание у терминала Чжоутоудю.

Маленькая каютка Керрика для отдыха днем находилась за мостиком. Там был раскладной стол, маленькая кушетка и больше почти ничего. Он запер своих нелегальных пассажиров и предупредил их о том, что они должны вести себя тихо и не попадаться никому на глаза.

Чан Пина лихорадило – это был скорее лихорадочный озноб, нежели обычная температура. Иногда его тело сотрясалось в приступах больше минуты. Он напоминал котел – струи пота стекали по его лицу, а изо рта вылетали несвязные речи, адресованные ей, самому себе, демонам, преследовавшим его. Один или два раза у него начинались судороги. Каждый раз при этом губы его растягивались, обнажая зубы. Челюсть и шея каменели.

Она заставила его лечь на кушетку и пыталась вытирать пот полотенцем Керрика, но меньше чем за полчаса оно промокло. В каюте не было иллюминаторов, и, несмотря на кондиционер, она напоминала турецкую баню.

Диана не могла понять, что происходит с Чан Пином. Ему стало плохо начиная со смерти Линя, еще в Лючжоу, но то была совсем другая болезнь. Он то находился в сознании, то уплывал куда-то, его мучили кошмары. Однажды ей пришлось сесть ему на ноги, применив весь вес своего тела, чтобы не дать ему скатиться на пол.

Она продолжала вспоминать их разговор насчет столбняка. «Тебе делали противостолбнячную прививку?» – спросила она у него, и он тогда ответил: «Я не уверен. Может быть, когда я был маленьким…»

А какие симптомы у столбняка? Сколько требуется времени, чтобы болезнь проявила себя, какой у нее инкубационный период? А может, это укус змеи?

Его необходимо было срочно доставить в госпиталь. Диана постучала в дверь, она хотела спросить у Керрика, сколько они еще будут находиться в Кантоне, но никто не ответил на ее стук. Чан Пин затих на время. Казалось, он впал в дрему; его глаза были закрыты, и, хотя дыхание и было затрудненным, по крайней мере, оно стало ритмичным.

Тут она услышала раздававшиеся снаружи голоса людей, говорящих по-китайски.

Диана выключила свет и прижалась ухом к двери. По палубе прошли мужчины, теперь они перешагнули через высокий комингс и прошли на мостик. Они спорили друг с другом. Похоже было, что говоривших трое: Керрик и двое других. Керрик бегло говорил на кантонском диалекте, но Диана поняла, что он не добился особых успехов. Спор становился все более жарким.

Примерно через минуту спорящие зашли в тупик. Диана услышала шаги, приближающиеся к двери. Керрик говорил сам с собой.

– Паспорт, паспорт, этот долбаный паспорт… говорю вам, если вы видели мой паспорт один раз, значит, вы видели его сто раз. – Следующие несколько слов он прокричал, и Диана поняла с внезапным уколом тревоги, что этими словами он предупреждает ее. – Хорошо, хорошо, я принесу его вам!

Он толкнул дверь в каюту.

Диана скользнула назад к стене, стараясь стать как можно более плоской, но места для укрытия было слишком мало. Она глубоко вдохнула, стараясь не обращать внимания на боль в руках, прижатых дверью, и мысленно взмолилась.

В темноту каюты попадал только тонкий луч дневного света: уж точно его было недостаточно, чтобы осветить койку, которая стояла у стены. Икра Дианы прижималась к ее торцу. Керрик не стал включать электричество. Он направился к своему плащу, висевшему на крючке за дверью, и достал из кармана паспорт.

Он уже повесил свой плащ и повернулся, чтобы выйти, когда Диана увидела, как что-то пересекло тонкую полоску света, пробивавшуюся между дверным косяком и дверью с той стороны, где она висела на петлях. Кто-то заглядывал в каюту.

Она боялась дышать. Если бы Керрик открыл дверь на сантиметр пошире, клин света расширился бы, и в него попала койка.

Он вышел, закрыв за собой дверь. Но он закрыл ее не полностью. Диана смотрела на полоску света на полу, теперь она была уже, но все же она была. Идиот! Чан Пин в его состоянии был очень чувствителен даже к тихим звукам, он может очнуться в любую секунду… А вдруг чиновники на мостике примут эту открытую дверь за приглашение осмотреть каюту?..

Вдруг она поняла, почему Керрик оставил дверь приоткрытой. Это было сделано для того, чтобы усыпить подозрения: мол, смотрите, мне нечего скрывать…

В этот момент Чан Пин пришел в себя.

Диана услышала, как он засучил ногами под тонкой хлопковой простыней. Когда он лязгнул зубами и сглотнул, она поняла, что сейчас он застонет. Она упала на койку и закрыла ему рот обеими руками.

– Чан Пин, – зашептала она в его правое ухо, – не шевелись. Тихо.

Мгновение он лежал спокойно. Потом начал вырываться.

Диана все еще слышала голоса, раздававшиеся снаружи. Теперь они звучали спокойнее, как будто какая-то трудная преграда была успешно преодолена.

Она знала, что она должна сделать все, абсолютно все, чтобы не позволить Чан Пину издать хоть малейший звук. Она осталась лежать на нем, надеясь, что ее веса хватит, чтобы не дать ему пошевелиться. Но он не понимал, кто она такая и что происходит. Он очнулся и пришел в себя в темном душном помещении. Он был напуган. Это было похоже на попытку успокоить грудного ребенка.

Она стискивала его ноздри и зажимала ему рот предплечьем правой руки, едва не плача от досады, потому что он уже почти высвободился. Она добралась почти до ворот Гонконга и прошла такой длинный путь, оказавшись наконец так близко к спасению для того, чтобы сейчас все сорвалось…

– Хао-лэ, хао-лэ, – произнес кто-то на мостике, и она вспомнила из своего детского «кухонного кантонского» эти два слова. Прозвучавшие слова означали одобрение и согласие. Чиновники уходили. Шаги. Затихающая речь, теперь звучащая как дружеская болтовня. Тишина.

Диана скатилась с койки и закрыла глаза.

– Зачем? – прозвучал слабый голос.

– Так было надо, – вяло ответила она. – Там снаружи были люди. По-моему, из полиции.

Прежде чем он смог что-либо произнести, заработали турбины. Диана заставила себя встать и подошла к щели. Керрик повернулся к ней, оторвавшись от разложенной перед ним карты, и одарил ее натянутой улыбкой.

– Что с ним было, сердечный приступ или что-то еще?

– Вы слышали?

– И чертовски хорошо! Никогда не пойму, как эти парни из иммиграционной службы не услышали это.

Он повернулся к своему старпому и кивнул. Китаец перегнулся через левый борт и приказал выбирать якорь. Судно двинулось.

– Был сеанс радиосвязи. – Керрик произнес это, глядя в стекло перед собой, но Диана знала, что слова эти адресованы ей. – Не волнуйся, я использовал код. На границе китайских территориальных вод и обороняемого морского района Гонконга находится комиссия по встрече, просто так, на всякий случай. Два полицейских катера, да еще Королевские ВМС послали патрульное судно класса «Павлин», корабль Ее Величества «Свалоу». На нем есть «сирайдеры».

– Что?

– «Морские всадники» – надувные резиновые лодки.

– А какая от них польза, если что-то случится?

Его плечи поднялись и опустились.

– В состав снаряжения входят автоматы «стерлинг» и газовые гранаты. – Он обратился к рулевому. – Следи за погодой и не рыскай на курсе. – Потом снова повернулся к Диане. – Нас, похоже, поболтает, так что держитесь. Еще мне нужно, чтобы вы были готовы двигаться сразу же по моему сигналу. Ясно?

Судно на подводных крыльях медленно удалялось от причала, пробираясь по фарватеру среди двигавшихся по нему сухогрузов и джонок, сампанов и катеров, больших и малых судов. Наконец берега по обе стороны стали расходиться, предоставив свободный проход по эстуарию Жемчужной реки. Унылый простор водной поверхности прямо по курсу оживлял лишь случайный бакен или рыбачья лодка. Утренний туман рассеялся, желтое солнце освежало ландшафт, отсвечивающий ярко-зелеными рисовыми чеками.

Рука старшего помощника упала на сдвоенные рукоятки дросселей. Он в ожидании посмотрел на Керрика.

– Можно выдвигать крылья?

Керрик взял с полки бинокль и быстро осмотрел горизонт. Вдруг он заметил что-то вдалеке, там, где мыс начал изгибаться вокруг Хуан-Ко, и застыл, вглядываясь туда.

– Господи Иисусе! Давай!

– Какого черта ты здесь делаешь? – Рид был вынужден кричать, чтобы расслышать за грохотом несущих винтов вертолета свой собственный голос.

Саймон Юнг схватил заместителя комиссара за отвороты пиджака и подтянул его к себе.

– Я могу задать тебе тот же вопрос, – закричал он. – Что происходит?

– Флот в состоянии повышенной готовности, нас подняли по тревоге. Пограничный инцидент.

Ближайший вертолет оторвался от земли в вихре пыли, замер на мгновение в воздухе и быстро направился на северо-запад, в сторону Китая. Рид высвободился рывком из хватки Саймона и нетерпеливым жестом указал на ангар сбоку от главного терминала, где находился командный пункт авиаотряда Королевской полиции Гонконга. Обычно экипажи вертолетов проводили время, патрулируя бухту Глубокая в поисках нелегальных иммигрантов. Сегодня им было поручено более трудное задание.

– Ведь это из-за Дианы, так? – спросил Саймон, когда они оказались в относительной тишине ангара. – Меня предупредили из офиса Хонимена.

– Мы так думаем. Саймон, мне надо к дежурному по городу, а я уже опаздываю.

– Разреши мне полететь на вертолете.

Рид посмотрел ему в глаза, увидел, в каком отчаянии он находится, и осторожно сделал жест за спиной. К ним вразвалку подошли два полисмена.

– Ты не отец, Питер.

– Нет. Саймон, я…

– Сначала Джинни, потом Диана. Я обращаюсь к тебе, я прошу тебя…

– Они будут вести наблюдение, только и всего. Твое присутствие там ничего не изменит.

– Ты не посылаешь Пятую эскадрилью только для ведения наблюдений.

Рид повернулся на каблуках. Саймон попытался схватить его, но два полисмена взяли его под локти, прежде чем он успел поднять руку. Рид услышал возню и обернулся.

– Прости, – коротко сказал он. – Я не в настроении оказывать тебе одолжения. – Он мотнул головой в сторону аэропорта Кай Так, где на конце взлетной полосы, ближнем к бухте, разворачивался «Боинг-757» с символикой компании «Стейтвинг», готовый к взлету в глубину континента. – Это блистательная операция. Секретность, организация, они бесподобны. Я бы хотел когда-нибудь поговорить с тобой об этом, выяснить, как вы это сделали. Но мне почему-то кажется, что у нас не будет такой возможности, не так ли?

– Ты можешь создать ее. Ты можешь подвесив меня на веревке, как ты сделал это с беднягой Цю Цяньвэем. Почему бы тебе не поступить таким образом?

– Да, это все оправдало бы, не правда ли? Ты мог бы сказать всему миру: смотрите, что на самом деле представляют собой эти козлы из Королевской полиции Гонконга! Пытки, преследования. – В голосе Рида прозвучала горечь. – Мне просто интересно, как, ты считаешь, мы удерживаем все это для тебя в течение многих лет? С помощью «хабеас корпус» и права отказа от дачи показаний на самого себя, а? Ты жил здесь на краю вулкана, а в это время я и такие, как я, старались не дать тебе ввергнуть мир в хаос, делая свою работу по мере сил, вне зависимости от того, как сильно ты старался сорвать наши планы… Ты заработал на этом состояние. И вот теперь, в конце, даже ни слова благодарности? Ни единого слова признательности перед расставанием?

Он засмеялся и пошел прочь. Потом вдруг, словно ему в голову внезапно пришла какая-то мысль, он повернулся и подошел к Саймону, которого все еще держали полицейские, остановившись всего в нескольких метрах от него.

– Прощай, – сказал заместитель комиссара, протягивая руку.

Полицейские отпустили Саймона и отступили назад. Саймон долго смотрел в глаза Питеру Риду, потом повернулся и быстро пошел к своей машине, ждавшей его по другую сторону ограждения.

Командир подразделения был молод и держался очень прямо. У него были щегольские усики, что очень необычно для офицера НОАК, и это беспокоило Ллойда Саундерса больше, чем что-либо еще, потому что облик офицера предполагал наличие сильного характера.

Командир выслушал рапорт своего сержанта-заместителя. Потом он медленно прошел на корму буксира и окинул взглядом плоские ровные берега.

Саундерс закурил новую сигару и кивнул в сторону сменного буксира из Гонконга, стоявшего на якоре в пятидесяти метрах впереди справа.

– Пустая трата времени, ставить его на якорь.

– Ага. – Уоррен Хонимен зевнул и потянулся. Потом сделал несколько приседаний, к большому удовольствию китайских солдат, построившихся на палубе. Уоррен лениво улыбнулся им и прошел вразвалку к леерам, встав рядом с Саундерсом.

Два быстроходных катера типа «хучуань» держали караван под прицелом своих орудий. Они появились ниоткуда, держась на траверсе катера кантонской таможни, который теперь стоял, пришвартовавшись к борту буксира. В течение нескольких минут после того, как они подошли к конвою, на баржи резиновыми плотами были доставлены досмотровые группы, и начались поиски.

Они были очень дотошными. Ничто не оставили без внимания. Они даже надели толстые резиновые перчатки, чтобы ворочать клетки со змеями, и Уоррен знал, что их подробно проинструктировали. Но ничего подозрительного они не нашли; он вместе с Саундерсом дважды перепроверил, чтобы лихтеры были «чистыми» задолго до того, как они вошли в сеть внутренних фарватеров, проходивших через Кантон по трассе, ведущей в Южно-Китайское море. От всего оружия избавились. И от пассажиров тоже, и Уоррен решил, что именно их-то и разыскивают. Но все это осталось в области его догадок, потому что командир подразделения ничего не сказал им.

Офицер прошел по палубе обратно. Он выглядел молодцом в своей хорошо пошитой белой униформе и остроконечной шапке, удерживаемой под подбородком туго натянутым ремешком. Уоррен стал гадать: что означает эта одинокая золотая звездочка?

– Мистер Хонимен, я задам вам несколько вопросов.

Он говорил по-английски довольно медленно: очевидно, язык давался ему с трудом. Но у Уоррена не было повода прикидываться непонимающим.

– Валяйте.

– Когда вы вышли из Лючжоу?

– В семь утра. Пару дней назад.

– Сколько человек команда?

– О-о-о… Скажем, дюжина?

– Теперь иметь один-два-три-четыре.

– Четыре, ну.

– Куда идти?

– Куда… а, вы хотите сказать, где остальные? Мы пересадили их на грузовое судно «Стейтвинг», которое проходило мимо.

– Почему?

– Проблемы с двигателем, мы задержались. У этих людей были другие задания, и я хотел быть уверенным, что они вернутся в Гонконг вовремя.

Эта фраза оказалась слишком сложной для офицера. Уоррену пришлось разбить ее на кусочки, прежде чем офицер все понял.

– Вы с женщиной ушли из Лючжоу.

– Да, это так.

– Звать как имя?

– Диана Юнг.

– Она где есть?

– На грузовом судне.

– Я так не считаю, – тихо ответил офицер.

Уоррен пожал плечами. Дианы Юнг не было ни на одном из судов каравана, уж это точно. Что до остального, то офицер волен поверить ему или не поверить, по своему усмотрению.

Китаец в задумчивости провел рукой по волосам на лбу и поправил шапку. Было не похоже, что он собирается оставить караван. Вместо этого он принялся вышагивать по палубе, описывая прямоугольник. Вдоль-вниз-вдоль-вверх… с каждым поворотом он хмурился все сильнее.

Вдруг Уоррен почувствовал, что стоящий рядом Ллойд окаменел. Он мысленно сосчитал до пяти и слегка повернулся, чтобы узнать, что же привлекло внимание его капитана.

Он увидел вдалеке темный силуэт, в котором безошибочно распознал судно «Стейтвинг», бесшумно пересекавшее ровную водную гладь, лежащую перед ними; волна от форштевня разворачивала и сворачивала воду, словно лемех. Пока Уоррен всматривался, корма судна просела – он стал набирать скорость. Потом он выровнялся и вышел на подводные крылья.

Китайский морской офицер подумал, что же заставило американца улыбнуться так странно. Он проследил за направлением его взгляда и увидел судно, которое неслось в сторону Гонконга. Уоррен снова развернулся к нему, и его улыбка стала кривой, пусть всего на секунду. Но за эту секунду офицер увидел, как дернулся уголок его рта.

Он громко выкрикнул команду. Меньше чем через сорок пять секунд первый «хучуань» рванулся вслед судну на подводных крыльях. Его близнец шел за ним строго в кильватере. Уоррен и Саундерс остались обозревать палубу, опустевшую с быстротой, граничившей с чудом.

Охотники и жертва мало чем отличались друг от друга: все они были судами на подводных крыльях. Примерно в четырнадцати километрах от местоположения судна «Стейтвинг» в настоящий момент находилась граница территориальных вод Гонконга, и начинался обороняемый морской район. Керрику сообщили по радиосвязи, что Королевские МВС будут ждать его в четырех километрах к северо-западу от Лань-Кок-Цуй, Черного Места, недалеко от полуострова Бао-Ань, который принадлежал КНР.

Ему также было известно о том, что носит название «охота по горячему следу». Китайцы могут попытаться вторгнуться в британские воды, оправдывая это необходимостью ареста разыскиваемых преступников. Или даже могут не затруднять себя поиском оправданий.

Все это промелькнуло в его мозгу, когда он отдавал приказ об увеличении оборотов до максимума. Так началось их бегство.

Быстроходный сторожевой катер «хучуань» отделяли от преследуемого им судна три километра. Два преследователя стали расходиться, пытаясь выйти борт к борту со своей жертвой с двух направлений и взять ее в клещи, но этот маневр оказался слишком рискованным. Эстуарий был очень заилен, и даже в лучшие времена для судов с мелкой осадкой отмели таили в себе опасность. Когда командир второго «хучуаня» осознал это, он был вынужден снова лечь на прежний курс, в кильватер ведущего охотника.

Керрик быстро оценил ситуацию, сложившуюся позади его судна, и грохнул кулаком в дверь каюты.

– Выходите, быстро!

Диана, спотыкаясь, вывалилась на мостик. Шум прямо-таки терзал ее барабанные перепонки. Впереди она не увидела ничего, кроме глади желтой воды, раскинувшейся до горизонта под куполом бело-голубого неба. Судно прыгало вверх-вниз, пытаясь справиться с напряжением развитой им скорости, на которую оно не было рассчитано.

– Где парень?

– Он… – Судно накренилось на левый борт, дизеля взвыли, и Диана, споткнувшись, упала, ударившись головой. Она видела Керрика, помогавшего ей подняться, только смутно. – Он болен, он не может стоять на ногах.

– Ну тогда тащи его! Королевские ВМС ждут вон за тем мысом, слева. Если дело пойдет слишком круто, то, возможно, мне придется приводнить тебя.

– Вы имеете в виду… в море?

– Это обычно и имеют в виду, когда говорят о приводнении. А теперь приготовься!

– Но ведь он…

Они оба услышали это одновременно: в глазах их появилось одинаковое отстраненное выражение недоверия, потом они разом упали на палубу. Рука Керрика обхватила плечи Дианы.

Снаряд лег в море примерно в семидесяти метрах левее и чуть впереди их судна. Старпом-китаец переложил штурвал вправо, и мгновение, прежде чем он сумел внести поправку, судно, казалось, скользило по морской поверхности, лежа на правом борту. Потом, волшебным образом, оно выровнялось.

Керрик, пошатнувшись, встал.

– Боже мой, вести огонь по невооруженному гражданскому судну!

Диана тоже умудрилась встать на ноги, уцепившись за его ногу, как за опору, и бросила быстрый взгляд в ветровое стекло рубки. Мыс Бао-Ань уже появился; за ним и справа она разглядела большой корабль, рядом с которым находился другой, поменьше, а в воздухе висели вертолеты: король и прислуживающие ему придворные. На глазах у нее один из вертолетов отделился от флотилии, направившись в их сторону.

Второй снаряд лег гораздо ближе, разогнав все надежды на то, что это предупредительные выстрелы. Судно качнулось на своих крыльях, едва не перевернувшись. Керрик распахнул ближайший лацпорт и высунулся, направив бинокль на преследователей.

– Они догоняют нас, – бросил он старпому. – Выжми все, что можно.

– Быстрее не получается, капитан.

Они уже почти добрались. Теперь Диана могла разобрать маркировку на английском корабле, могла даже рассмотреть «Юнион Джек» на кормовом флагштоке. Он был меньше, чем в километре от нее, и вертолет тоже, а рядом на воде прыгали семь или восемь черных надувных лодок.

Вертолет висел над головой, грохот его винтов накладывался на шум, раздавшийся у нее в голове.

– Почему же они не приходят к нам? – выдохнула она. – Почему же они не приходят к нам на помощь?

– Потому что они не хотят начинать чертову войну! Боже, ты посмотри туда!

Передний «хучуань» уже почти настиг их. Когда Диана повернулась, чтобы взглянуть через лацпорт правого борта, она увидела людей на крыле мостика, что-то делавших с пулеметом. Потом сдвоенная автоматическая орудийная установка, стоявшая в средней части корабля, стала медленно разворачиваться, пока дула орудий не уставились точно на их судно.

Керрик устало кивнул своему помощнику, понявшему его без слов и сбросившему обороты. Судну потребовалось гораздо меньше времени на остановку, чем Диана могла себе вообразить.

– Прости, – резко сказал Керрик. – Я не могу позволить им перестрелять моих пассажиров. – Он посмотрел на помощника. – Будь любезен, подними «синюю рубашку», хорошо? И можешь также сообщить миру, что нам нужна помощь.

Пока матрос рылся в ящике для сигнальных флагов, разыскивая международный сигнал бедствия, Диана умоляла Керрика, зная в душе, что это бесполезно. Он был прав. Но было больно смотреть на этот прекрасный британский корабль, гордый и бессильный, теперь находившийся не больше чем в полукилометре от них.

Передний «хучуань» обошел «Стейтвинг», став поперек его курса. Второй патрульный корабль подошел к борту, пока между двумя судами не осталось всего несколько сантиметров пенящейся воды. Диана была достаточно близко, чтобы видеть, как офицер на мостике поднес ко рту мегафон.

– Мы пришвартуемся к вам, – прокричал он. – Не сопротивляйтесь.

– Диана!

Она повернулась, встревоженная настойчивостью тона Керрика, и увидела, что он указывает вперед. Она задохнулась от удивления: один из «сирайдеров» скользил по воде, мчась к ним.

– Идиоты!.. Что они, черт возьми, думают… Приведи парня.

– Но…

– Не спорь. Просто приведи парня!

Пилот вертолета описал круг, в то время как наблюдатель отмечал для потомства координаты и расположение судов. ООН потребует доклада, а оценки, сделанные на месте событий, подходят для этого лучше всего. Его слова, произносимые в микрофон, защищенный от внешних шумов, записывались на британском корабле «Тамар» и на бортовом магнитофоне вертолета «Си кинг».

– «Стейтвинг семь-ноль-восемь» не движется. Оцениваю как ноль запятая семь пять мили от британских территориальных вод. Два «хучуаня» в положении относительно «Стейтвинг семь-ноль-восемь»: один перед ним по курсу, второй пришвартован к правому борту. Второй «хучуань» спустил на воду шлюпку. Один из наших «сирайдеров» приближается к первому «хучуаню», держась от него на расстоянии. Так, теперь его окликают… Первый «хучуань» открывает огонь по нашему «сирайдеру»…

Вертолет «Си кинг» опустился ниже, его винты взбивали поверхность моря, поднимая облако водяной пыли.

– Вижу активность на мостике «Стейтвинга семь-ноль-восемь»… Кто-то прыгает в воду… «Сирайдер» пытается оказать помощь…

Наблюдатель закрыл рукой микрофон и закричал пилоту:

– Господи! Кто дал зеленый свет на это? – Потом он убрал руку и посмотрел вниз. – Взяли! «Сирайдер» поднял, я повторяю, поднял человека к себе на борт. Ведущий «хучуань» описывает петлю, пытаясь отрезать «сирайдер»… Вижу человека на борту… «Сирайдер» уходит… По «сирайдеру» открыт артиллерийский огонь!.. «Хучуань» разворачивается домой… прямое попадание… Мы тоже попали под огонь с вражеского корабля…

Когда первая очередь прошла справа от кабины, пилот стал уходить, набирая высоту, забирая в глубь моря. На несколько минут, пока они снова пытались занять положение для наблюдения, контакт был утерян. Наконец «Си кинг» снова приблизился, на этот раз держась повыше, к месту, где разворачивался международный инцидент, теперь вошедший в свою финальную фазу.

Для наблюдателя все происходившее напоминало игрушечные кораблики, плавающие в ванне. Сквозь стекла бинокля он мог разглядеть черные остатки «сирайдера», разнесенного на куски прямым попаданием гранаты. Потом взгляд его остановился на человеческом теле, плававшем в воде, как сломанная тряпичная кукла: тело качалось на волнах, не оказывая им никакого сопротивления…

– Вижу одно, повторяю, одно тело, плавает лицом вниз. К нему приближается на полном ходу корабль Ее Величества «Свалоу». Открывает огонь по ведущему «хучуаню». Вражеские корабли отходят. Оба «хучуаня» не приняли боя и теперь отходят.

Пилот снизился и стал медленно описывать круги над судном «Стейтвинг». Вдруг под кормой судна, набиравшего ход, вскипел бурун белой пены. Судно направилось к быстро приближавшемуся кораблю Ее Величества. Наблюдатель выждал, пока не получил полной уверенности в происшедшем, и потом произнес в микрофон:

– «Стейтвинг семь-ноль-восемь» входит в обороняемый морской район Гонконга.

Внезапно радиостанция заработала на прием.

– Зритель Один, это «Тамар», вы меня слышите, прием?

– «Тамар», слышу вас, прием.

– Что там с телом в воде, прием?

Наблюдатель всмотрелся вниз.

– Тело… длинные черные волосы… джинсовая куртка, пулевая рана в спине… нет, поправка… – Он отрегулировал фокусировку бинокля. – Это сердце, большое красное сердце, вокруг него идет какая-то надпись… признаков жизни не наблюдаю, повторяю, признаков жизни не наблюдаю…