Улица, на которой находилась галерея Джейсона, была очень оживленной, и Челси с большим трудом уда лось найти место для парковки. Каждый раз, бывая в центре, она проклинала свою громоздкую машину, с которой вечно возникали проблемы. В воздухе уже чувствовалась запоздавшая осень, и Челси не столько по необходимости, сколько по привычке, выходя из машины, накинула себе на плечи вязаную кофту. У входа в галерею ее встретил незнакомый мужчина.

– Вам помочь?

– Я Челси Кэвин. У меня здесь выставлено не сколько картин.

– Да, конечно. Простите, что я не сразу узнал вас. – Мужчина снова улыбнулся, но уже не так приветливо.

– Все в порядке. Я прихожу так редко, что неудивительно, когда меня не узнают. Джейсон у себя?

Незнакомец замялся, а затем сказал:

– Нет, он не приходил. Сегодня его не будет. Челси расстроилась.

– А вы передали ему мою записку? Мне необходимо для выставки в Вако забрать несколько моих работ.

– Да. Он распорядился выдать вам все, что вы пожелаете.

– Я надеялась застать его. – Челси слегка смутилась. – Это очень важная для меня выставка. Я думала, что он сможет помочь мне выбрать что-нибудь более выигрышное.

– Я уверен, что смогу вам помочь. – Мужчина вел себя подчеркнуто вежливо, но холодно и неприязненно.

– В этом нет необходимости. – Челси подошла к одной из своих картин. – Кто-нибудь интересовался ею? Кажется, она здесь уже зависелась…

– Боюсь, что так, – ответил незнакомец и выразительно посмотрел на свои часы, дескать, не пора ли уже закругляться с разговорами.

Челси видела этого мужчину впервые и непонятно почему явно раздражала его.

– Я возьму эту вещь с собой. Мне не хочется, чтобы она висела до тех пор, пока все не заметят, что ее не покупают.

– Вы можете взять и ту, что висит на задней стене. По той же самой причине.

Мужчина удалился, чтобы снять со стены картину.

Глядя ему вслед, Челси лихорадочно соображала: зачем Джейсон держит такого неприятного человека, и почему он не хочет встретиться с ней в галерее? Может быть, ему просто не передали ее записку? Из шести своих пейзажей Челси выбрала четыре. С помощью незнакомца она отнесла их к своей машине.

Упаковывая холсты в багажник, Челси ненароком оглянулась и увидела супружескую чету, заинтересовавшуюся выносимыми из галереи картинами. Супруги направились к продавцу. Челси же, стараясь оставаться незамеченной, последовала за ними. Разыгравшаяся вслед за этим сцена изумила ее до крайности.

События разворачивались следующим образом: суп руги долго на ломаном английском (судя по всему это были иностранцы) выясняли у продавца что-то относительно только что вынесенных картин, а затем, долго и громко ахая, поспешили уйти.

– Они спрашивали о моих картинах? – едва сдерживая гнев, спросила Челси, подойдя к продавцу.

– Вам показалось, – холодно ответил он.

Но Челси, как говорится, закусила удила: она решила, во что бы то ни стало выяснить, в чем тут дело и догнала супружескую пару.

– Добрый день. Меня зовут Челси Кэвин. Мне показалось, вы заинтересовались одной из моих картин. Если у вас есть вопросы, я с удовольствием отвечу на них.

Дама улыбнулась:

– Как жаль, что все ваши картины уже проданы.

– Отчего же все? – удивилась Челси. – Рядом с выходом висят два моих пейзажа. Хотите посмотреть?

Супруги радостно закивали в ответ.

– О! Великолепно! – подходя к картинам, воскликнула дама. – Это как раз то, что нам нужно.

Не долго думая, Челси сняла со стены выбранную супругами работу и тут же продала ее. После того как супружеская чета удалилась, она чуть ли не с кулаками кинулась на продавца.

– По какому праву вы не дали людям купить мою картину? – Ее ярость не знала предела, ведь именно сейчас она, как никогда раньше, нуждалась в деньгах.

– Видимо, я неправильно понял этих иностранцев, – довольно нагло отвечал продавец.

– Да неужели?! Я расскажу об этом Джейсону! – снимая со стены свою последнюю картину, почти крикнула Челси и, гордо подняв голову, вышла из галереи.

По дороге домой все возрастающий гнев буквально душил ее. Она заехала на бензоколонку, нашла телефонную будку со справочником. Домашнего телефона Джейсона у нее никогда не было, да и к чему? Днем она всегда могла найти его в галерее, а вечера они, как правило, проводили вместе. В телефонном справочнике оказалось два Рэндола. На первый звонок ответил незнакомый мужской голос, а по второму номеру подошла женщина. Челси настолько растерялась, что на мгновение потеряла дар речи, но, справившись с собой, она, в конце концов, заговорила:

– Я, должно быть, ошиблась номером. Мне нужен Джейсон Рэндол, владелец картинной галереи.

– Да, одну минуту. – Женщина, положив трубку, подозвала Джейсона к телефону.

Раздался знакомый голос:

– Алло.

От волнения у Челси тряслись руки.

– Джейсон, кто эта женщина? – дрожащим голосом спросила она.

– Челси? Я не ожидал, что ты позвонишь. – Похоже, Джейсон был несколько напуган неожиданным звонком. – Ты отобрала свои картины для выставки?

– Да. – В телефонной трубке были слышны детские голоса. – Я, наверное, позвонила не вовремя? Извини. Не знала, что у тебя гости с детьми.

Джейсон еще больше растерялся:

– Да, они скоро уйдут. Нет проблем.

– Зато продавец, работающий у тебя в галерее, создал мне кучу проблем. Я собственными глазами видела, как эта сволочь уверяла покупателей, желавших купить мои картины, что они все проданы. К счастью, я оказалась поблизости и поставила все на свои места. Мою картину купили только, благодаря счастливой случайности.

– Так ее все же купили? Прекрасно!

– Ты что, не слышишь меня? Повторяю: твой служащий отваживает покупателей. Представляю, сколько бы я продала картин, если бы не этот диверсант!

– Завтра я первым делом поговорю с ним. Обещаю. – Джейсон говорил так, словно кто-то стоял рядом и ждал, пока он положит телефонную трубку.

Как утопающий хватается за соломинку, так и Челси надеялась услышать от Джейсона объяснения этому кошмару.

– Ты не говорил, что ждешь сегодня гостей. И почему гости сами подходят к телефону?

– Да, – словно не слыша Челси, сказал Джейсон, – я проверю, как обстоит дело с продажей ваших картин. Если подтвердится все сказанное вами, я лично позабочусь о том, чтобы в будущем подобных проблем не возникало.

– Что происходит, Джейсон?

– Я поговорю с вами об этом завтра. До свидания. – С этими словами Джейсон повесил трубку.

На секунду Челси остолбенела, с недоумением уставившись на телефон. Наконец, очнувшись, она повесила телефонную трубку, снова открыла справочник, нашла Джейсона Рэндола и выписала его адрес.

Разыскивая дом, в котором жил Джейсон, Челси рассматривала мало, чем отличавшийся от ее собственного район. Назвать его очень дорогим было нельзя. Все это не вязалось с рассказами Джейсона о себе: зачем он ей лгал, и почему она оказалась настолько доверчивой? На тихой улице стояли кирпичные дома, отличающиеся друг от друга разве что цветом. По таким улицам мальчишки обычно гоняют на велосипедах, а неухоженные газоны явно оставляют желать лучшего. Найдя новый дом и остановив машину, Челси увидела Джейсона. Он стоял во дворе и вскапывал клумбу. Рядом с ним работала женщина в старых джинсах и выцветшей блузке. Пока Челси наблюдала за ними, из дома выбежали двое детей: мальчик и девочка. С веселыми криками они побегали по двору и снова скрылись в доме. Женщина подняла голову, прикрывая ладонью глаза от солнца, в другой руке она держала пакет. Как будто почувствовав что-то, она показала на нее Джейсону, и тот, оглянувшись через плечо, узнал Челси. Он изменился в лице, став каким-то безумно жалким и злобным.

Челси показалось, что почва уходит у нее из-под ног. Эта домашняя, уютная обстановка говорила сама за себя: он жил вместе с женой и детьми. Челси завела машину и тронулась с места. Сейчас ей хотелось только одного: уехать отсюда как можно быстрее. Челси, не помня себя, доехала до дома. С трудом, поднявшись по ступенькам к себе, она на ощупь открыла замок.

Джейсон ей лгал! И лгал во всем!

То, что она узнала, камнем легло на ее сердце. Теперь все объяснилось и встало на свои места. Он не мог встречаться с ней в выходные, потому что проводил их с женой и детьми. Он просил ее не звонить ему на квартиру, говоря, что редко бывает дома. На самом деле в его жизни ей отводилось не так уж много времени, ее звонки только создали бы никому не нужные проблемы. Челси чувствовала себя одураченной, попавшись на обман старый, как мир.

От рыданий, душивших ее, она упала на кровать и свернулась клубком, прижав к себе подушку. Вся комната превратилась в отвратительное пульсирующее пестрое пятно. Джейсон никогда не говорил с ней о будущем, и это всегда удивляло ее. Раньше, но не теперь: никакого будущего у них не было. Как в свое время, верно, сказала Карен: она была его наложницей. И не более.

Челси не могла сказать, сколько прошло времени с того момента, как она вернулась домой, ее вывел из оцепенения стук в дверь. Открыв ее, она увидела стоявшего на пороге Джейсона.

– Какого черта ты прикатила к моему дому? – заорал он, проходя в комнату.

Челси гневно смотрела на него:

– Ты говорил мне, что вы не живете вместе и скоро должны развестись. Я и не думала, что потревожу вашу мирную семейную жизнь.

– Какое это имеет значение? Не делай из себя дурочку. К чему ломать комедию.

– Я верила тебе! – переходя на крик, воскликнула Челси.

– Таких наивных не бывает. – Джейсон саркастически рассмеялся. – Разве я не говорил тебе, чтобы ты никогда не звонила мне домой? Это что, по-твоему, ничего не значит?

– Извини, я не настолько искусна во лжи. Ты сказал, что редко бываешь дома, и я поверила тебе.

Джейсона трясло от негодования:

– Слава Богу, Одри успокоилась, когда я предположил, что это, наверно, кто-то разыскивает дом по адресу. Ты понимаешь, что могло произойти? Если бы с ней что-нибудь случилось, в этом была бы виновата ты!

– А за собой ты не чувствуешь никакой вины? Зачем ты преследовал меня своей ложью об одиночестве, о том, что я тебе нужна. Зачем ты лгал мне?

– Женщины обожают подобные признания. Я ни когда еще не встречал ни одной, которой бы не нравился ореол страдальца. Ведь не поверила же ты, в самом деле, этой чепухе!

– Ты знаешь, поверила. – Челси подошла к нему совсем близко. – Поверила даже тому, что ты любишь меня.

– Я и люблю в некотором смысле.

Челси отшатнулась от него, как будто ее со всего маху ударили по лицу.

– Уходи. Немедленно. И не возвращайся, – гневно сверкая глазами, тихо, но твердо произнесла Челси.

– Ну, перестань. Зачем так горячиться? Ты ведь все равно любишь меня.

Челси подняла голову.

– Да ну? Мало ли что я говорила тебе? Не будь таким наивным, – пытаясь скрыть свои истинные чувства, резко сказала она. – Для меня ты только владелец галереи, как говорится, нужный человек.

Джейсон нахмурился:

– Мы можем забыть о случившемся. Наш союз выгоден нам обоим.

Челси вдруг осенило:

– Теперь понятно, почему твой продавец вел себя так по-хамски. Он знает, что ты женат и что я твоя пассия! Так ведь?

– Я как раз собирался напомнить ему, кто из нас двоих – начальник. Думаю, ему достаточно платят, чтобы он не совал свой нос в чужие дела.

В замешательстве Челси отступила назад.

– Убирайся из моего дома, Джейсон! Немедленно! – Она подошла к двери и распахнула ее.

– Погоди, Чел. Ты просто расстроена. На самом деле я не виню тебя. – Он попытался улыбнуться. – Если ты на самом деле верила мне, то прости, я не предполагал… – Джейсон развел руками. – Откуда мне было знать, что ты такая невинная?

– Оттуда же, откуда я должна была знать, что ты ублюдок. В будущем, надеюсь, я научусь лучше разбираться в людях.

Джейсон, казалось, готов был ударить ее, ему еще ни разу в жизни не говорили в лицо таких слов. Но он чудом сдержал свой гнев.

– Нам нет смысла ссориться, – почти прошипел он. – Сейчас мы все выяснили, и давай забудем об этом.

– Забудем? – воскликнула Челси. – Ты не слышал? У меня нет ни малейшего желания мириться. Я больше не хочу тебя видеть. Никогда!

– Ты многого не учла, детка, – его улыбка исчезла. – Я немало для тебя сделал, но столько же можно сделать и против тебя.

– Не верю, не верю ни одному твоему слову! Ты шантажируешь меня, чтобы спать со мной снова, – твердо заявила Челси.

– Дорогая, давно пора повзрослеть. Вся эта чисто та и невинность, конечно, очаровательны, но мы живем в грубом мире. Здесь каждый имеет свою цену. И не забывай, мы все платим по счетам. Мир искусства существует по тем же законам. Если ты хочешь проникнуть туда, будь добра, заплати сколько положено. Иначе, у тебя ничего не получится. Это аксиома.

– Ты снова лжешь. Мои картины нравятся людям, и для того, чтобы продать их, необязательно с кем-нибудь спать.

– Да, но ты никуда не денешься, если захочешь продать их через галереи. Ведь мы все знакомы друг с другом, и одного моего слова будет достаточно, чтобы тебя нигде не выставляли.

– И это неправда. Зачем твоим конкурентам считаться с тобой?

– Затем, что никто из нас не хочет быть вовлечен в судебные дрязги. А для этого от меня лишь потребуется усомниться в оригинальности твоих картин. Если тебя заподозрят в плагиате, ты можешь забыть о карьере.

– Невероятно! – Челси театрально всплеснула руками.

– Не веришь? А зря. Мне доводилось и раньше практиковать такие штучки…

– Короче, – перебила Джейсона Челси, – если ты не уйдешь, то я позвоню в полицию.

«Да, она это сделает», – мелькнуло у него в голове.

– Ты еще вспомнишь мои слова, – предупредил Джейсон, выходя из квартиры. – И пожалеешь о том, что не послушалась меня сразу.

– Никогда! – захлопывая за ним дверь, воскликнула Челси.

Двигаясь, словно сомнамбула, она подошла к дивану и села. Ее тошнило.

Спустя какое-то время в дверь снова постучали, но Челси встала отпереть уже после того, как услышала звук отъезжавшей от дома машины. Открыв дверь, она обнаружила картину, висевшую в кабинете Джейсона. Челси равнодушно занесла ее в дом и оставила в коридоре.

В ближайшие дни Челси обнаружила, что на этот раз Джейсон ей не соврал. Его тесть позвонил из своей галереи и сообщил, что возвращает ее картины. Челси попыталась объяснить ему, что это недоразумение, что ей никогда в голову не приходило копировать работы других художников. Но Бэйн, оставаясь любезен, был непреклонен. Разубедить его так и не удалось.

Ее выставка в Вако была отменена за день до открытия. Челси была в ярости от бессилия и не могла простить себе собственной глупости – Джейсон оказался редкой сволочью. Все галереи, в которые она обращалась со своими работами, вежливо отказывали ей. Если бы не ее дешевые викторианские картины, то денег не хватило бы даже на хлеб.

– Что с тобой случилось, Чел? – спросила Карен, качая Бетани на коленях.

– Ничего. – Челси не хотелось говорить о Джейсоне: Карен не преминула бы сказать, что они с Райном ее предупреждали.

– Это депрессия. Я читала о ее симптомах. Кажется, сейчас у всех депрессия. Просто какая-то эпидемия, – рассуждала Карен.

– Вероятно, так оно и есть. – Челси протянула ребенку погремушку. Бетани обрадовалась и попробовала засунуть ее себе в рот.

– Ты так расстроена из-за того, что выставку в Вако отменили? Не могу понять, как можно так наплевательски относиться к людям? Даже не потрудились известить тебя, что собираются красить стены на той неделе! Непонятно, как можно вести дела с таким отношением к собственным планам?!

– Красить стены? – Челси почти забыла, что придумала эту нелепую причину, якобы не позволившую ей пригласить своих друзей на выставку. – Ах да. Мне нужно найти новое место, чтобы выставить картины.

– А у Джейсона ты больше не выставляешься? – Карен вытерла потный лобик Бетани. – Кажется, у нее режутся зубки.

Челси с нежностью посмотрела на малышку:

– Нужно попробовать и в других галереях. Начну с Форт-Ворз.

– Часто менять места, конечно, хлопотно, но зато, как говорит папа, выгодно, – подбодрила подругу Карен.

Челси улыбнулась:

– Спасибо за поддержку.

– Мы волновались за тебя. Ты слишком давно не заезжала к нам. В довершение ко всему до тебя совершенно невозможно дозвониться. Ты отключаешь телефон?

– Иногда.

– Очень прошу тебя, не делай этого впредь. Пытаясь позвонить тебе, я вечно слышу только одни длинные гудки. А если мне действительно что-то срочно понадобится?

– Извини. Телефонные звонки мешают мне работать…

– Ты что-то не договариваешь, Чел. И я, как всегда, это чувствую.

Челси внимательно посмотрела на подругу. Времена ми чуткость Карен приятно удивляла и радовала ее. Сегодня был именно такой случай.

– Со мной все в порядке. А не рано ли у Бетани начали резаться зубки?

Как она и предполагала, ее вопрос отвлек внимание Карен: в течение следующего часа она рассказывала, как режутся зубки и о всех интересных вещах, которые малышка совершила за последнюю неделю. Челси немного успокоилась: наконец-то разговор перешел на безопасную тему.

Ближе к шести, когда Райн обычно возвращался с работы, Карен ушла. Челси вернулась к мольберту, но работа буквально валилась у нее из рук; с тех пор как она поссорилась с Джейсоном, ей не удавалось взять себя в руки. Услышав стук в дверь, она сначала решила не открывать, но затем передумала и открыла.

– Райн! – Она сделала шаг в сторону, пропуская его. – Вот не ожидала!

– Я хотел поговорить с тобой. Можно?

– Конечно. – Она жестом пригласила его войти. – Карен ушла несколько минут назад.

– Я позвонил в галерею Джейсона и узнал, что он больше не выставляет твои работы. Объясни, что происходит?

Челси села рядом с ним и машинально, неизвестно зачем положила себе на колени подушку.

– Мы больше не встречаемся, – сказала она.

– И давно? Карен мне ничего об этом не говорила.

– Она не знает, – немного помолчав, Челси робко спросила: – Почему ты позвонил в галерею?

– Я хотел купить родителям подарок на годовщину их свадьбы.

– Я бы дала тебе картину.

– Ну, разумеется. Именно поэтому я и позвонил в галерею. Со мной там поговорили не очень-то вежливо, когда я объяснил чего, собственно, хочу.

– Это был продавец Джейсона. Он меня не любит.

– Что все-таки случилось? – заботливо спросил Райн.

На глаза Челси навернулись слезы.

– He жалей меня, пожалуйста. Я устала плакать, а ты сейчас снова заставишь меня зареветь. – Она ткнула подушку кулаком. – Оказывается, Джейсон женат, но я не хочу, чтобы Карен знала об этом.

– Ну и что? Ты же рассказывала нам о его эпопее с разводом.

– Он живет с женой и вовсе не собирается разводиться. У них есть дети. Я видела их собственными глазами. – Челси всхлипнула, как маленькая девочка. – Я была такой дурой!

Райн немного помолчал, а затем облегченно вздохнул:

– При всем желании не могу тебе посочувствовать, я рад, что ты перестала встречаться с ним. Он мне понравился не больше, чем Карен.

– Почему я только вас не послушала?! Ведь это было так очевидно! Он просто-напросто держал меня на крючке!.. И почему мне всегда приходится платить за науку такой дорогой ценой? – растерянно разводя руками, тихо спросила Челси. Райн притянул ее к себе:

– Все в порядке. Никакой катастрофы не произошло. Плюнь на него.

Челси прижалась своей щекой к его груди и услышала спокойное биение его сердца.

– В определенном смысле катастрофа уже произошла. Он закрыл мне дорогу во все лучшие галереи Далласа. – В руках Райна Челси чувствовала себя защищенной, и можно было расслабиться.

– Он в состоянии это сделать? – с нескрываемым недоумением поинтересовался Райн.

– Он уже сделал это. – Челси закрыла глаза. – А как ты догадался, что я жду тебя, что только тебе я скажу всю правду? – тихо плача, спросила она.

– Я слишком хорошо тебя знаю. – Он нежно по гладил ее по голове.

– Карен никогда не забудет мне этой глупости. Ей сразу не понравился Джейсон. Она предупреждала меня, что ему нельзя верить. Почему же так получилось?

– Наверное, тебе показалось, что ты влюблена. Мы все совершаем ошибки.

Голос Райна был так печален, что Челси удивленно подняла голову; их глаза на мгновение встретились и…

– Я не должна была тебе позволить себя так вести, – внезапно отстраняясь от Райна, сказала она. – И ты не должен.

– Ты о чем? – напряженно спросил он. – Я всего лишь обнял тебя. Это не больше того, что делает Карен.

– Но ведь ты не Карен, – тихо произнесла Челси. Не доверяя себе, она встала с кушетки. – Спасибо тебе. Оказалось, сейчас мне нужен друг больше, чем я думала. Спасибо.

– Все в порядке. – Райн встал, собираясь уходить. – Хочешь, я расскажу Карен все вместо тебя? Я сделаю так, что она поймет; ее полезные советы тут ни к чему.

– Нет, я должна сама рассказать ей. – Челси не хотелось, чтобы Карен знала об их с Райном встрече. И хотя здесь ничего не произошло, она понимала, как это может встревожить подругу. – Я позвоню ей, как только ты уедешь.

Он задержался у двери:

– Ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Да, – Челси удалось улыбнуться. – Карен уже поставила мне диагноз – депрессия. Но кончать жизнь самоубийством я не собираюсь. Бывало и похуже. – Челси горько усмехнулась.

– Если я понадоблюсь тебе, позвони.

– Хорошо…

Она проводила Райна до дверей.

– Помни, помни всегда: ты не одна, – выходя на лестницу, сказал он.

– Спасибо.

Челси закрыла за ним дверь и прислонилась к ней щекой. То, что он обнял ее, в такой ситуации было вполне естественно. Но только ли дружеские чувства двигали им? Нет, нет, нет! Она боялась думать на эту тему, боялась надеяться на… Собственно говоря, на что она могла надеяться?

Челси застонала. Ничего не оставалось, как верить в платонические чувства. Иначе их союзу конец. Этого нельзя было допустить – за дружбу неразлучной троицы уже заплачено, и заплачено по гамбургскому счету…

Пытаясь привести себя в чувство, Челси умылась холодной водой. К черту Джейсона! Он не стоит ее страданий.

Подойдя к телефону, она набрала номер Карен и, услышав ее голос, сказала:

– Я должна тебе рассказать кое-что про Джейсона.