С наступлением весны Карен решила переехать на новое место и попросила Челси помочь ей с поисками подходящего дома.

– Ты не ошиблась улицей? Это слишком дорогой район, – глядя из окна автомобиля, спросила Челси. – Дома здесь стоят кругленькую сумму.

– Райн хорошо зарабатывает. Кроме того, такая покупка подстегнет его попросить папу о повышении.

Карен остановила машину у роскошного дома. Челси взяла Бетани на руки, и они втроем поднялись по витой лесенке на террасу.

Поздоровавшись с агентом по недвижимости, Карен представила себя и Челси. Они вошли в дом. Это было как раз то, что она искала; строгие столовая и гостиная: стены во всем доме от пола и до потолка были обшиты панелями красного дерева; оконные рамы украшала изумительная лепнина, зрительно делавшая и без того огромные окна еще больше.

– Действительно просторно, – сказала Челси.

– Мы ждем пополнения, – сказала Карен, хотя это было видно и без слов.

Сейчас, на седьмом месяце, она весила больше, чем на девятом, когда вынашивала Бетани. Несмотря на все заверения доктора, что двойня Карен не грозит, окружавшим, да и ей самой это не было очевидно.

– Вы говорили, что здесь четыре спальни, – поинтересовалась Челси.

Миссис Харолдсон, агент по недвижимости, кивнула:

– Да, они наверху.

Лето еще не наступило, но для Карен в доме было уже слишком жарко. С каждым годом она все сильнее не любила жару. Почему оба ее ребенка должны были родиться именно летом?

– Кабинет здесь. – Миссис Харолдсон толкнула ближайшую к ним дверь, и глазам предстала солидных размеров комната, одна стена которой была сплошь увешана книжными полками.

– Ковер выглядит ужасно, – брезгливо поморщилась Карен.

– Да уж, что-что, а ковер видал виды…

– Ну и что ты по этому поводу думаешь? – поинтересовалась у подруги Карен.

– Дом красивый, но слишком большой.

Карен прошла на кухню. Света здесь было предостаточно. Кухонные шкафчики, столы и стулья отличались безупречной белизной. Раковина из нержавейки выглядела в высшей степени стильно.

– Мне нравится. По-моему, еда здесь непременно будет получаться намного вкуснее. Как ты думаешь, Чел?

– Не знаю, как насчет еды, но кухонька впечатляет своими размерами точно так же, как и весь дом. – Она отпустила руку Бетани, и та радостно зашагала сама. – Кажется, Бетани здесь уже нравится.

Карен улыбнулась дочери. Иногда, сама удивляясь своей безграничной любви к своему ребенку, она и пред ставить не могла, что сможет любить кого-нибудь еще больше. Карен рассеянно провела рукой по животу. Интересно, какой у нее будет сын?

Она подошла к окну и посмотрела на задний двор.

– Он маловат, не так лиг?

– Да, но думаю, что только по этой причине дом все еще не купили. Люди, приобретающие особняки с четырьмя спальнями, обычно ищут дворы побольше, – пояснила миссис Харолдсон, а затем добавила: – Здесь все равно найдется место для качелей и песочницы, а перед домом есть уютный уголок для шашлыков. По размерам он напоминает комнату, только снаружи.

– Неужели? – Карен открыла боковую дверь и оказалась на улице. – Действительно!..

– Но как странно, что дворик перед домом не виден из кухни.

– Вы можете поставить стеклянную дверь, – предложила миссис Харолдсон. – Сюда также выходят окна из кабинета. Только нужно раздвинуть шторы.

Карен эта идея понравилась: дом с каждой минутой ей нравился все больше и больше.

– Давайте посмотрим второй этаж, – предложила она.

Надо сказать, что лестница наверх оказалась для нее несколько крутовата.

– Придется подниматься сюда пореже, – пропыхтела Карен.

– Привыкнув, вы перестанете обращать на это внимание, – уверила ее миссис Харолдсон. – У меня тоже двухэтажный дом, и ни на что другое я его в жизни не променяю, хотя поначалу мы всей семьей не любили карабкаться на второй этаж.

– Чел, почему ты все время молчишь? – спросила подругу Карен.

– Пытаюсь привыкнуть. Моя квартира поместилась бы у вас в кабинете.

Карен высокомерно передернула плечами, стараясь всем своим видом показать агенту, что в отличие от Челси она может купить этот дом со всеми его потрохами.

– Моя подруга художница, – как бы невзначай заметила Карен, считая, что это достаточное объяснение для миссис Харолдсон. – Мы вместе учились в колледже.

– А вот главная спальня, – сказала агент, распахивая перед своей покупательницей дверь.

Войдя, Карен попыталась скрыть свой восторг. Комната была такой же просторной и светлой, как весь дом. В спальне оказалась великолепная мебель, роскошные встроенные шкафы, была здесь и ванная комната, оборудованная, что называется, по последнему слову.

– Прекрасно! Вот уж не ожидала подобного великолепия, – не удержалась Карен.

– На втором этаже под коврами дубовый пол, – продолжила миссис Харолдсон. – Сама я предпочитаю ковры, но вы, если захотите, можете их убрать.

– Я люблю современные ковровые покрытия. На худой конец можно и ковры, но не такого, разумеется, пошлого цвета.

– Вкусы у всех разные. Подобрать нужный цвет не проблема.

Челси тоже решила, наконец, высказаться:

– Может быть, его просто нужно хорошенько почистить, это обойдется намного дешевле.

Словно не слыша подругу, Карен продолжала рас спросы:

– А почему здесь только одна ванная?

– Вообще-то дом нетипичный, в нем несколько ванных комнат. Одна, где можно принять только душ, находится рядом с кабинетом, три других расположены наверху… – принялась объяснять миссис Харолдсон. – Вот, например, эти две спальни соединяются через ванную комнату, как номера в гостинице, а в конце коридора, рядом с четвертой спальней, отдельная ваннам комната, там, кстати, и душ.

Карен вошла в очередную спальню.

– Хочешь, это будет твоя комната, Бетани? Здесь поместятся все твои игрушки, – прощебетала она, обращаясь к дочери.

– Это дом был построен богатым предпринимателем, вложившим огромные деньги в строительство водопроводов, – сказала миссис Харолдсон. – Я думаю, поэтому здесь столько ванных комнат.

– Чем больше, тем лучше, – заметила Карен. Обойдя весь этаж, Карен решила, что спальня с окнами во двор будет наиболее подходящей для Райна. Очень важно, чтобы ему здесь понравилось, иначе покупка дома может сорваться. Выбранная ею для мужа комната была в высшей степени комфортна, просторна и красива.

– Комнаты, конечно, чудесны, – сказала Челси, стоя в дверях.

– В этом-то и вся прелесть, – живо поддержала ее агент. – Я думаю, что при такой удобной планировке можно смириться и с недостаточными размерами маленького двора. Быть может, конечно, чересчур много спален, но их легко переоборудовать и в кабинет, и…

– Нет, нам понадобятся все четыре, – перебила агента Карен.

Челси недоуменно посмотрела на подругу, но Карен, словно ничего и не заметила. Она не рассказывала Челси, что Райн больше не спит с ней, ей было неловко сознаваться в собственной глупости. Кроме того, Карен чувствовала себя немного виноватой за то, что открыла Райну секрет Челси, но признаваться в этом ни себе, ни тем более подруге она не собиралась. Они спустились вниз.

– Какая удача, Чел. Чудесный дом и недалеко от школы Святой Анны. Джойс уверяет, что это лучшая школа в Далласе, а она-то уж знает наверняка. Проучившись в школе Монтессори, дети пойдут в школу Святой Анны.

– Частная школа? – удивилась Челси. – Я думала, они будут ходить в обычную школу, как когда-то ходили и мы.

– Частная лучше. Школа Святой Анны имеет даже свою футбольную команду. Представляю, как мой сын, играя за футбольную команду школы, делает тач-даун, а Бетани – лидер группы поддержки – хлопает в ладоши и заводит трибуны.

Миссис Харолдсон снисходительно улыбнулась:

– Ваша дочь просто прелесть. Уверена, что еще немного, и она начнет кружить парням головы.

Карен с нежностью улыбнулась сидевшей на руках у Челси Бетани.

– Чудо, а не девочка! Надеюсь, что второй ребенок будет таким же. – Она снова огляделась. – Конечно, последнее слово за мужем, но что касается меня, то я хочу купить.

– Превосходно. Он мог бы подъехать сегодня вечером? Надо поспешить, поскольку есть еще одна супружеская пара, желающая купить этот дом.

– Как только он вернется домой с работы, мы сразу же отправимся сюда.

Подруги попрощались с агентом, и пошли к машине. Пристегивая Бетани к ее детскому сиденью, Челси сказала:

– Тебе не следовало показывать свою заинтересованность. Если она расскажет об этом хозяевам дома, они вряд ли уступят в цене.

– Ой, знаешь, я ведь чуть не завопила от восторга, так мне все понравилось. Мне, видно, уже не научиться скрывать свои чувства. Какая бы ни была цена дома, он ее стоит. Ты когда-нибудь видела нечто подобное?

– Никогда, – честно призналась Челси. – Карен, это, конечно, не мое дело, но разве вам по карману такой дом?

– Может быть, некоторое время будет трудно, – неохотно призналась Карен. – Но здесь мы сможем провести всю нашу жизнь. Он даже красивей, чем дом Джойс.

Застегивая ремень безопасности, Челси робко возразила:

– Какое это имеет значение? А если дом не понравится Райну?

– Понравится. Я сделаю так, чтобы понравился. Чел, у меня должен быть этот дом. И ради этого я готова на многое.

– Может быть, тебе стоит еще посмотреть на дома поменьше?

– Я и так пока живу в доме поменьше. И мне надоела теснота.

– Ну ладно, ладно. Не заводись, – дружелюбно сказала Челси. – Если хочешь, я могу посидеть сегодня вечером с Бетани, а вы с Райном спокойно осмотрите дом.

– Было бы чудесно. Бетани, можешь сказать спасибо тете Чел?

Челси взяла малышку за руку:

– Она знает, что я ее люблю. Она счастливая девочка, ее обожают все взрослые.

– Надеюсь, та же участь ждет и ее братишку, – рассеянно заметила Карен, только и думавшая теперь, как уговорить мужа купить новый дом.

– Особнячок чудесен, но цена баснословная, – заключил Райн, когда они, осмотрев дом, возвращались домой. – Вряд ли нам дадут кредит на его покупку. Ты ведь знаешь, что размер кредита зависит от доходов.

– Я поговорю с папой. Уверена, он нам поможет. Ты завтра попросишь его о повышении, а я утрясу с ним денежные вопросы. Сейчас купим, а потом как-нибудь и расплатимся.

– Ты не будешь просить у своего отца денег. Это, в конце концов, унизительно. – Глаза Райна были прикованы к дороге, но думал он совсем о другом. – Почему ты попросила агента подыскать такой большой дом?

– Это совершенно случайно. Проезжая мимо, я увидела объявление о продаже. А я уже несколько месяцев присматривала дом именно в этом районе. Что ни говори, а раскошелиться все же придется. Такой дом – мечта, сказка!

– Ну, как тебе растолковать. У нас нет денег, чтобы жить в подобных домах.

– Я не глупая, Райн. Я понимаю, что некоторое время нам будет трудно. Я даже готова меньше тратить на шмотки. В конечном счете домохозяйке не нужен полный шкаф дорогих платьев на каждый сезон. – Он ласково улыбнулась Райну. – Я могу быть последовательной.

Он покачал головой:

– Боюсь, этого мало. Скорее всего, тебе придется пойти работать.

– У меня есть работа. Я воспитываю детей и занимаюсь домом, – жестко отрезала Карен. – Мы уже об этом говорили.

– Но нам не выжить на одну зарплату, выплачивая долги за такой дом.

– Это исключено! День, проведенный с детьми, похлеще дня, проведенного за прилавком. Ты не представляешь, как я устаю. – В ее голосе звучала обида из-за того, что ей предложили пойти на работу. – Кроме того, я на седьмом месяце. Никто со мной и разговаривать-то не будет. А потом хочешь, не хочешь, мне придется первое время сидеть с новорожденным. Если нам удавалось выплачивать долги раньше, то мы сможем делать это и впредь.

Райн не ответил.

– Ну, как? Видишь, я все продумала.

– Карен, мы не можем купить этот дом.

– Ты просто скряга. Я говорила с мамой об этом и…

– Так, значит, твоя мать уже в курсе? – Райн нахмурился.

– А что тут особенного? Я встретилась с ней сегодня днем и, естественно, поделилась своими планами, а потом, конечно же, показала дом. Мы, правда, только заглянули в окна, – чуть ли не мурлыча, рассказывала Карен. – Мама предложила медово-бежевый цвет для штор в гостиной и столовой. Тебе нравится медово-бежевый цвет?

– Даже не представляю, что это такое. Карен снисходительно похлопала Райна по руке:

– Все мужчины одинаковы. Не волнуйся. Мы с мамой позаботимся обо всем. Она совершенно уверена, что папа даст денег столько, сколько потребуется. Этот дом, кстати говоря, довольно близко от родителей, папе давно уже хотелось, чтобы мы переехали поближе.

Райн понял, что не на шутку разозлился:

– Господи! Ну почему наши отношения превратились в какую-то вечную борьбу полов?! Мы могли бы быть намного счастливее, если бы ты согласилась на мировую.

– О какой войне ты говоришь? – искренне недоумевая, спросила она. – И о каком таком счастье? Ты жесток ко мне, Райн… Я из кожи вон лезу, чтобы угодить тебе, а он, видишь ли, хочет жить счастливее. Мне, что ли, все это нужно? Этот дом в первую очередь необходим тебе и нашим детям.

– Вот кому-кому, а им-то наплевать на твой дом. Для них главное – мир в семье.

Карен обиженно отвернулась.

– Ну, не знаю… Я люблю тебя так же, как тогда, когда выходила за тебя замуж. У нас уже почти два прелестных ребенка, и скоро мы будем жить в доме, которым сможем гордиться. Разве можно желать большего?

Райн усмехнулся: судя по всему, после своих недавних откровений Карен решила, что она всю жизнь живет, не сказав ему и слова правды. «Да уж, эта женщина – крепкий орешек, – размышлял Райн. – Ее не так уж и легко раскрутить на искренность. Она лжет не только Челси и мне, она, похоже, обманывает в первую очередь себя…»

После той сцены, когда Карен рассказала о своих чувствах к Челси, Райн ожидал, что ее отношение к подруге переменится, но вопреки ожиданию ничего такого не произошло; она разговаривала с Челси, как ни в чем не бывало, и как ни в чем не бывало по-прежнему часто приглашала ее на обед или просто на чашечку кофе.

Что на самом деле чувствовала Карен? Райн все больше убеждался в том, что ее отношение к людям основывалось исключительно на расчете. Испытывала ли она когда-нибудь порыв внезапной любви к кому-нибудь? Он был уверен, что нет.

Супружеская чета Морганов присоединилась в День независимости к Бейкерам. Отмечать все праздники с родителями Карен было довольно тягостно, но, увы, не обходимо, так что Райну пришлось с этим смириться. Семья Джойс, естественно, прибыла в полном составе, что не очень-то обрадовало Бетани. Ей постоянно доставалось от Тедда-младшего, а посему участвовать в игрищах этого избалованного мальчишки малышка явно не хотела.

К вечеру Карен почувствовала себя хуже, и Морганы, не дожидаясь окончания праздничного ужина, вернулись домой. Ночью Райна разбудил звук включенного на всю громкость телевизора. Ему ничего не оставалось, как встать и пройти в гостиную.

– Я не хотела тебя разбудить. – Карен потерла поясницу и раздраженно выключила телевизор. – Похоже, я переела шашлыка.

– А может быть, это ребенок?

– По срокам осталось еще больше недели. Бетани родилась позже положенного. Думаю, и этому рановато.

– Не обязательно. К тому же доктор говорил, что роды могут начаться в любое время.

Карен подошла к двери, ведущей на задний двор.

– Жаль, что не успели поклеить обои в новом доме. Я рассчитывала переехать туда до рождения сына. Мне так хотелось самой устроить ему комнату.

– В твоем положении тебе только этого и не хватало; представляю, как бы ты с таким животом клеила обои. Если ребенок родится раньше срока, я сам обо всем позабочусь. Он ничего не заметит.

– Уму непостижимо, до какой степени равнодушно ты относишься к нашей семье. Тебя бы вполне устроило, если бы мы продолжали жить в старом доме.

– Да, меня бы устроило. – Райн предпочел не распространяться на эту тему. Разговаривать с Карен было не просто, беременность делала ее почти невменяемой. – Ребенок может жить и в моей комнате…

– Даже не говори мне об этом! – раздраженно воскликнула Карен. – Господи! Поясница просто раскалывается. Может быть, начались схватки?

Райн взглянул на часы и подошел к телефону и набрал номер Челси.

Он был уверен, что разбудил ее, она же, несмотря на столь поздний час, не удивилась его звонку.

– Мне кажется, Карен родит этой ночью, – сказал Райн.

– Еду. – Коротко ответила Челси и положила трубку.

– Она едет.

– Вот! Опять… – растерянно произнесла Карен. Райн снова посмотрел на часы:

– Может быть, это ложная тревога, но лучше отвезти тебя в госпиталь. Если же мы ошиблись, то вернемся домой. Иди, оденься.

Карен послушно кивнула и, с трудом переставляя ноги, поплелась к себе в комнату. Глядя ей вслед, Райн вдруг поймал себя на мысли, что сейчас, когда ребенок должен вот-вот родиться, он уже этому рад.

Раин зашел в комнату Бетани и посмотрел на нее. Девочка спала в окружении игрушечных зверушек. Под ее пухленькой щечкой лежал плюшевый медвежонок, а в кулачке она сжимала свою любимую куклу; светлые детские волосики мелкими кудряшками, словно у ангелочка, падали ей на лобик. Когда он слегка прикоснулся к Бетани, она вздохнула и еще крепче прижала к себе куклу. Его любовь к ней была такая чистая, простая и такая сильная! Ради нее он был готов на все.

В комнату вошла Карен, и они вместе стояли и смотрели на свою спящую дочку. Райн обнял Карен за плечи и почувствовал, что ради таких моментов, как этот, можно было терпеть любые неурядицы семейной жизни.

– Как ты думаешь, почему задерживается Челси? У меня определенно начались схватки.

Он не успел ответить, как в дом постучали. Карен поспешила открыть дверь.

Было видно, что Челси одевалась второпях. На ней не было привычного Райну макияжа, и от этого она вы глядела моложе и беззащитнее, чем обычно.

– Ты в порядке? – спросила она Карен.

– Пока да. Худшее впереди. – Она крепко сжала руки Челси. – Жаль, что ты не сможешь быть рядом со мной.

– Мне тоже жаль, но ведь Бетани не оставишь одну. Рядом с тобой будет Райн.

Карен покосилась на мужа:

– Моя сумка с вещами рядом с кроватью.

Когда он вернулся, Карен уже давала Челси последние указания.

– Ну, вы уедете, наконец? – со смехом спросила Челси. – Я знаю не хуже вас, что Бетани любит на завтрак. Идите!

Райн взял Карен под руку и помог ей сесть в машину. Карен схватила его за руку:

– Мне страшно!

– Тебе нечего бояться. Ты легко родила Бетани, и доктор сказал, что этого по идее ты непременно родишь еще быстрее.

– Тебе легко говорить! Если бы ты только знал, что такое рожать… – Голос Карен слегка дрожал, на лбу выступила испарина. – А что если я умру?

– Ты готовишься не к смерти, – заводя машину, ответил Райн. – Через несколько часов у нас будет еще один замечательный ребенок, и ты почувствуешь себя счастливее. Как минимум в два раза.

– А если с ребенком будет что-нибудь не так? Если у него не будет рук или ног, или он будет умственно отсталым?

– Мы все равно будем его любить. Все хорошо. Нет причин для волнений.

– А если…

– Карен, успокойся. Ты себя изводишь безо всяких на то причин.

Словно обессилев, она откинулась на спинку сиденья.

– Я рада, что это мои последние роды. Все-таки беременность ужасна! Ты не можешь себе представить, насколько ужасна. А роды – это вообще просто пытка! И что бы там ни говорил доктор, мне очень больно!

– Я знаю, но зато на свет появится еще один чудный и славный человечек, и мы будем любить его всей душой, – обгоняя зазевавшийся пикап, тихо говорил Райн.

Его нервы были напряжены до предела; но вот, наконец, госпиталь. Теперь можно было немного расслабиться. Райн волновался безумно, но старался не подавать виду. Он остановил машину возле дверей приемного отделения, дежурный помог ему усадить Карен в кресло-каталку. Теперь оставалось только заполнить в регистратуре карту роженицы…

Челси не спалось. По телевизору показывали всякую ерунду. Быть может, сварить себе кофе? Было странно и непривычно находиться в доме Карен и Райна без них. Она не знала чем заняться и пожалела о книге, оставленной дома.

Похозяйничав немного на кухне и выпив чашечку кофе, Челси заглянула к Бетани. Интересно, каким будет ее братик? Но почему, собственно, братик? Отчего Карен ждала именно сына? Впрочем, не все ли равно…

Вид спящей Бетани немного успокоил Челси. Ей вдруг захотелось спать: маленькие дети умеют заразить сном даже самых стойких.

«Пойду-ка прилягу», – подумала Челси и, плотно прикрыв дверь в детскую, направилась в спальню для гостей. Включив свет и увидев разбросанные тут и там вещи Райна, она несколько оторопела. По идее здесь должен царить идеальный порядок. Зная Карен, Челси и предположить не могла, что она станет складывать вещи мужа в комнату для гостей. Постояв в нерешительности минуту-другую, Челси заглянула в большую спальню. Здесь не оказалось ни одной мужской вещи. На спинке кровати висел халат Карен, на туалетном столике лежали ее украшения и разные безделушки, а в шкафу висели только дамские туалеты.

Челси удивилась. Она прекрасно помнила, что во время первой беременности Карен Райн спал в соседней комнате, но его вещи оставались на прежнем месте, а сейчас они были перенесены в другую комнату. Вывод напрашивался сам собой: судя по всему, они уже давно не спали вместе.

Почувствовав замешательство, словно ей пришлось невольно подглядывать за друзьями, Челси выключила свет и вышла из комнаты Карен. Около двери в комнату Райна она остановилась. Почему они не живут вместе? Что произошло? Скорее всего, это дело рук Карен…

Как относиться к случайно выплывшей правде, Челси не знала. С одной стороны, она даже радовалась, что Райн больше не спит с Карен, но с другой, – как говорится, на чужом несчастье счастья не построишь… Но может быть, дела не так уж и плохи? Может, с разрешением от бремени разрешатся и все остальные проблемы? С беременными ведь так непросто. Когда же появится малыш, Райн снова «переедет» в спальню к жене. Ведь они же любят друг друга.

Но тут Челси вспомнила, что в разговоре с агентом по недвижимости Карен говорила, что она хочет иметь дом с четырьмя спальнями, и что все четыре комнаты будут использоваться строго по назначению. И если Карен не рассчитывала на двойню, то, значит, она твердо решила не спать с Райном и дальше.

У Челси не укладывалось в голове, как можно прогнать от себя такого мужчину, как Райн. Она до сих пор не могла забыть его рук, его ласк, его поцелуев. До сих пор она просыпалась порой по ночам от острого желания прикоснуться к нему. На месте Карен она благодарила бы судьбу денно и нощно за возможность засыпать и просыпаться рядом с ним!..

Время тянулось медленно. Было уже за полночь. Челси нашла какую-то книжку и попробовала читать, но ее мысли возвращались к Карен и к ребенку, которого она должна вот-вот родить, к Райну и к его одиноким ночам.

В четыре утра она услышала, как открывается входная дверь, и поспешила навстречу к сиявшему от счастья Райну.

– Еще одна девочка! Подожди, ты скоро ее увидишь. Она такая же красивая, как Бетани.

– Девочка? А Карен сильно разочарована? – Челси чувствовала, что Райн разочарования не испытывал.

– Я думаю, она уже забыла, что хотела сына, – Райн весело рассмеялся. – Как тебе имя Эшлиф?

– По-моему, здорово! Я не знала, что вы заготовили имя и для девочки.

– Ничего подобного! Это целиком моя инициатива.

– Посмотрим, как отреагирует на нее Карен, – рассмеявшись вслед за Райном, сказала Челси… – Впрочем, уверена, что ей понравится. Как, кстати, она себя чувствует?

– Никаких отклонений от нормы. Девочка родилась час назад. Мне следовало бы позвонить, но я побоялся разбудить Бетани. И потом мне не терпелось приехать и сказать тебе самой. – Глаза Райна светились счастьем. – У нее черные волосы. Пока, по крайней мере. У нас теперь блондинка и брюнетка.

– Я так рада за вас, – искренне сказала Челси. – Поскорее бы посмотреть на сестренку Бетани.

– Она немного потолще Бетани, но рост такой же. Все Бейкеры сейчас еще в госпитале. Судя по всему, им очень хотелось мальчика.

– Они скоро привыкнут.

Как-то само собой Райн обнял Челси.

– Еще одна девочка! Прямо не верится! – не унимался он.

– Я приготовила кофе, – чуть покраснев, проговорила Челси. – Может, выпьешь со мной?

– С удовольствием! Спать мне сегодня все равно не придется.

Они пошли на кухню, и Челси поставила на стол еще одну чашку. Райн вытащил коробку с пончиками.

– Это как раз то, что нам нужно.

Удобно устроившись на полу в кабинете, они мило жевали пончики и пили кофе.

– Бетани спала, не просыпаясь. Надеюсь, что твоя младшенькая будет такая же умница, как и ее старшая сестра. – Челси засмеялась. – Забавно думать о маленькой Бетани, как о старшей сестре.

– Я говорил, что у нее темные волосы? Бейкеры были этим несколько разочарованы. Сесилия надеется, что они посветлеют.

– Готова поспорить, этого не будет. Я уверена, Эшли в тебя.

– Я надеюсь. Среди Бейкеров я лишний. Что, впрочем, неудобно, но не огорчительно.

– Я это очень хорошо понимаю. Я люблю Карен, но ее семью переношу с трудом. – Челси многозначительно хмыкнула и взяла из коробки пончик. – Хорошие пончики. Я не ела их со студенческой поры. В общежитии мы только ими и питались.

Раин внимательно посмотрел на нее:

– Кажется, с того времени прошла целая вечность.

– Да уж, время бежит незаметно… – Челси задумалась. – Тогда мы были совсем другими.

– Тебе когда-нибудь хотелось вернуться назад в прошлое?

Она кивнула:

– Я бы так много сделала по-другому.

– Я тоже. – Его голос стал хриплым, а глаза потемнели от сильного волнения.

– Мне пора домой. За Бетани теперь приглядишь ты, – вдруг заторопилась Челси.

– Не уходи, пожалуйста.

У Челси заныло в груди. Господи! Как он смотрел на нее! Словно загипнотизированная, она не в силах была сдвинуться с места. Райн обнял ее и поцеловал. Челси не сопротивлялась. Страсть и боль, любовь и тоска охватили ее целиком.

Челси было так хорошо с ним, что мысли о подруге не могли разрушить ее пусть мимолетного, но все же счастья. Их затаенная любовь вспыхнула вдруг с новой силой. Казалось, что не было этих бесконечно долгих лет одиночества и непонимания, не было ни преград, ни оков…

С глубоким вздохом Челси прижалась к его груди. Не говоря ни слова, Райн лишь крепче обнял ее. Время словно остановилось. Минуты блаженства растянулись в вечность.

– Мы не должны этого делать, – прошептала Челси.

– Да, – едва слышно произнес он.

Челси подняла глаза и с нежностью посмотрела на Райна.

– Я люблю тебя, – призналась она. – Но возненавижу себя, если это произойдет.

– Прости, я виноват. – Глаза Райна были полны слез. – Ты даже представить себе не можешь, насколько мне дорога твоя любовь.

– Мне много хочется тебе сказать, но…

– Не надо слов.

– Но что же нам делать?

Райн как-то весь сник и опустил глаза.

– Ничего. Мы ничего не будем делать. – Его руки лежали у нее на коленях. – Ты должна меня ненавидеть за это.

Она покачала головой:

– Я никогда не смогу ненавидеть тебя.

– Какой же я, в сущности, мерзавец! Карен в больнице с моим ребенком. Наша дочь в соседней комнате. А я целую тебя!

– Нет, это я целую тебя. – Челси заглянула ему в глаза. – Никто никогда не узнает…

– Да что толку! Узнает, не узнает – какая разница? – Его голос был почти сердитым. – Разве это заставит меня не думать о тебе?

– Я должна идти. Если я не уйду сейчас… Впрочем, ты прав, не надо слов. – Челси поспешно встала. – Мы должны притворяться, что ничего не случилось. Ради Карен.

– Знаю. – Райн поднял глаза. – Но ни ты, ни я никогда не забудем этой ночи.