Несмотря на то, что новый дом Карен по стандартам ее семьи был невелик, она любила его. Стены розового кирпича, белые карнизы и темно-зеленые ставни – это ли не красота? Картину дополнял ухоженный и в высшей степени живописный газон: прежние хозяева, видно, посвятили ему немало сил. А если учесть, что дома в Сан-херсте были расположены на холме, и дом Карен возвышался почти на вершине этого холма, то можно представить себе, какой изумительный вид открывался сидящим на террасе гостям Карен и Райна.

В доме были три спальни, кладовка, гостиная и еще отдельная столовая. Райну, по правде говоря, этот дом казался слишком большим и особого восторга по поводу его приобретения он не испытывал. Карен, напротив, с первого же взгляда влюбилась в свой будущий дом. Она была уверена, что Райн, в конце концов, примет ее сторону хотя бы потому, что приобретение недвижимости – это всегда выгодно и разумно. Но не выгодность и разумность такой покупки привлекали Карен: она вдруг неожиданно для себя обнаружила, что ей доставляет невообразимое удовольствие возиться с клумбами перед окнами их дома. Почти ничего, не зная о растениях, она, тем не менее, покупала самые экзотические цветы, которых, кстати, было полно в оранжереях Далласа, и экспериментировала с ними.

– Карен, скажи на милость, что ты делаешь? – спросила Сесилия. – Я минут десять звонила тебе в колокольчик у двери.

– Правда? Я и не слышала, как подъехала машина. – Она застенчиво вытерла свои черные от земли ладони о джинсы.

По обыкновению и Сесилия, и появившийся вслед за ней Фултон были одеты так, словно только что вернулись с какой-нибудь важной встречи. Само собой, мягко говоря, затрапезный видок Карен заставил бедняжку смутиться.

– Ты опять сажаешь цветы? – Сесилия передернула плечами; до недавнего времени ей и в голову не приходило, что ее дочь может увлечься такой грязной работой. – И какая такая радость копаться в земле, – она брезгливо поморщилась.

– Я купила их сегодня утром, – пропустив замечание матери, мимо ушей, сказала Карен. – Правда, они красивые? На этикетке было написано, что им нужно много солнца, но я решила попробовать посадить их с восточной стороны. Как ты думаешь, здесь им хватит солнца?

– Не имею понятия. Я пришлю Хуана, он большой знаток в своем деле. Лучшего садовника я не знаю.

– Спасибо, мама, но мне хочется самой… – Карен посмотрела с сомнением на Сесилию и затем на сад. – Хотя, я думаю, он мог бы чем-нибудь мне помочь, не так ли?

– Конечно. За это мы ему и платим. – Сесилия неодобрительно махнула в сторону сада. – Давайте войдем в дом, там прохладней. Не люблю лето в Далласе.

– Я тоже, – согласно закивала Карен. – Весной куда как лучше.

Фултон поспешил распахнуть перед дамами заднюю дверь дома, галантно пропуская их вперед. Карен отправилась в ванную, чтобы хоть чуть-чуть привести себя в порядок, а ее родители прошли в гостиную.

Помыв руки и распустив волосы, которые она, перед тем как выйти в сад, завязала на затылке в тугой хвост, Карен скептически посмотрела на себя в зеркало и тяжело вздохнула – понятно, почему Сесилия так недовольна ею… По дороге в гостиную она заправила футболку в джинсы.

– Я могу пойти переодеться, если ты не против подождать, – неуверенно произнесла Карен, встретившись глазами с Сесилией, которая с трудом удерживалась от комментариев относительно внешнего вида дочери.

– Мы долго не задержимся, – сквозь зубы процедила Сесилия. Ее внимание привлекла хрустальная сова, стоявшая на кофейном столике, сделанном из хромированной стали и стекла. – Милая вещица. Где взяла?

– Подарок Райна на день рождения. Не удержалась до завтра и открыла коробку с подарком сегодня утром. Тебе нравится?

– Весьма и весьма. – Сесилия повертела сову в руках и поставила обратно на столик.

– Райн, кстати, действительно прекрасный работник, – сказал Фултон. – Он все больше и больше мне нравится.

Карен с благодарностью улыбнулась отцу.

– Ну? Что я тебе говорила? – с гордостью проговорила она. – Он такой умный. Нет ничего, чтобы ему не удалось.

– Если так и дальше пойдет, – продолжал Фултон, – то быстрое продвижение по служебной лестнице ему гарантировано. Когда-нибудь он и Тодд встанут во главе компании.

– Надеюсь, ты пока не собираешься на заслуженный отдых? – поинтересовалась Сесилия. – Я еще не готова к тому, чтобы видеть тебя с утра до вечера каждый день дома.

– О! У тебя будет на это время: в ближайшие десять лет я вряд ли оставлю компанию. Да и потом мы, скорее всего не устанем друг от друга – гольф вещь увлекательная. – Фултону понравилась собственная шутка, и он довольно захихикал.

– Думаю, забавно уйти на пенсию, – вставила Карен. – Сидишь, целый день дома и делаешь все, что захочешь.

– Оставляю это твоей матери, – сказал Фултон. – Я предпочитаю службу, заниматься делом оно как-то поприятнее.

– Ну, вот и выясняется, что сидеть дома – значит бездельничать. Да я каждый день валюсь с ног от усталости! – вспылила Сесилия. – Тебя послушать, только ты один и работаешь.

– Рада, что вы заехали, – затараторила Карен, пытаясь сменить тему разговора; она всегда была миротворцем в семье. – А то я уже успела соскучиться…

– На самом деле мы привезли тебе подарок ко дню рождения, – остановила ее Сесилия. – Выйди-ка на крыльцо.

– На крыльцо? – удивленно переспросила Карен, открывая дверь. – Я ничего не вижу.

– Посмотри на улицу, – крикнул ей Фултон. – Подарок красного цвета.

Карен всплеснула руками.

– Машина! Вы купили мне машину?! – выбегая на крыльцо, воскликнула она.

Следом за дочерью вышли Сесилия и Фултон.

– Не просто машину. Это «БМВ». Ты уже взрос лая, настало время респектабельных вещей. К тому же твоя прежняя машина накрутила уже немало миль. Мы подумали, что пора сменить ее на новую. – Фултон положил руку на плечо дочери; это говорило о многом – отец Карен был скуп на ласку. – Как тебе цвет?

– Я люблю красный!

– А по мне так слишком ярко, – сказала Сесилия. – Но в этом году красный в моде.

– «БМВ»! Не могу поверить! – Карен подбежала к машине. – «БМВ»!

– Если ты дашь мне ключи от своей старушки, то по дороге домой я отгоню ее к дилеру. Наша машина тогда постоит пока здесь. Я заберу ее чуть позже.

– Наш папочка в своем репертуаре, – съязвила Сесилия. – Право слово, целый спектакль.

Фултон нахмурился.

– Я просто не вижу смысла гонять сразу две машины. Зачем лишние концы? Это нелогично.

Карен открыла дверь своего новенького «БМВ»:

– Боже, какая прелесть!

– Я рад, что тебе понравилось. Это индивидуальный заказ. Посмотри на бардачок.

– Ох! – выдохнула Карен. – Мои инициалы! Это самый лучший подарок из тех, что мне когда-либо дарили. Спасибо, папочка!

– А как насчет меня, – поинтересовалась Сесилия. – В конце концов, я выбирала цвет салона.

– Салон просто сказка! – Карен запрыгала от радости. – Я не доживу до вечера, чтобы показать ее Райну.

– Сегодня он, скорее всего, будет поздно. Возникли кое-какие проблемы с одним из наших крупных клиентов. – Фултон малость посерьезнел. – Я предложил заняться этим Райну. Хочу посмотреть, как ему удастся выкрутиться из довольно нестандартной ситуации.

– А ты не слишком рискуешь? Конечно, тебе вид нее, что делать, папочка, но Райн ведь работает совсем недавно.

– Если твоему мужу когда-нибудь придется управлять компанией, я должен быть уверен, что он способен работать, когда на него давят. – Фултон благосклонно улыбнулся. – Кроме того, я должен был забрать машину, а то твоя мать так бы никогда и не перестала пилить меня.

Карен села в «БМВ» и провела рукой по мягкой кожаной отделке.

– Как она мне нравится! Райн просто обалдеет от такой красоты!

– Но помни, мы купили ее не Райну. Не позволяй ему ездить на ней на работу, а тебе оставлять свой драндулет, – предупредила Сесилия. – Мы хотим, чтобы у нашей дочери была первоклассная машина.

– Спасибо, мама. – Карен с благодарностью посмотрела на мать. Что и говорить, щедрость ее родителей не знала предела.

– Чья это машина стоит возле дома? – Вернувшись с работы, спросил Райн.

– Угадай!

Он поцеловал ее в лоб.

– У нас гости? – спросил он шепотом.

– Нет, – смеясь, ответила Карен.

– Тогда не знаю. – Райн развел руками. – Я слишком сильно устал, чтобы думать: сегодня был очень трудный день.

– Это моя машина!

Райн несколько опешил.

– Ты купила машину?

– Не просто машина, – передразнивая отца, сказала Карен, – а «БМВ». Мама с папой подарили мне ее на день рождения.

Райн нахмурился:

– Карен, ты не можешь принять такой подарок.

– Как это не могу? Я уже это сделала. – Она весело расхохоталась и выбежала на крыльцо. – Хочешь покататься?

Райн вышел вслед за женой.

– Это самая последняя модель. Ты представляешь, сколько она стоит?

– Ну, вроде бы неприлично спрашивать о цене подарка. – Карен недоуменно пожала плечами. – Ты чем-то недоволен?

– Милая, постарайся понять правильно. Ты ставишь меня в неловкое положение. Мне не по карману такие вещи. И когда моей жене делают подарки, за которые я не в состоянии выплатить даже страховку…

– Ну, при чем тут страховка! – воскликнула Карен. – У нас должна быть хорошая машина.

– А чем плоха твоя прежняя машина? Ей всего-то четыре года, и она в отличном состоянии.

– Вовсе нет. Кондиционер работал плохо. Кроме того, отец уже отвез ее дилеру, продавшему ему этот «БМВ».

Райн недоверчиво посмотрел на Карен, потом подошел к гаражу и заглянул внутрь. Прежней машины там действительно не было.

– Карен, это уж слишком, – едва сдерживая себя, заговорил он. – Разве мы с тобой не обсуждали, на каких машинах мы будем ездить?

– Не будь глупым. Эта машина – подарок. Тебе не надо платить за нее.

– Я не хочу таких подарков; я хочу решать сам, когда продать старую машину и купить новую. Кстати, подумав о страховке, я, по крайней мере, пока не куплю «БМВ».

– Опять ты за свое! Мама и папа заказали эту машину специально для меня. Прежняя машина тоже была куплена ими, а значит, они имеют право продать ее в любой удобный для себя момент.

– Но разве твоя прежняя машина была оформлена не на твое имя?

– На мое, конечно. И прежняя, и эта. Я же объясняю тебе, мне их подарили! – Карен, нахмурившись, посмотрела на Райна и отошла в сторону.

– Я собираюсь позвонить твоему отцу и выяснить этот вопрос.

– Даже не думай!

– Но почему?

– Ты обидишь его.

Райн чувствовал себя не в своей тарелке. Ссориться со своим новым тестем и боссом ему не хотелось, и без того в семье Бейкеров его не особенно любили. Будучи человеком умным и наблюдательным, он заметил это с самого первого дня их знакомства. Впрочем, особенной проницательности для подобного наблюдения не требовалось.

– Но разве я могу тягаться с твоими родителями, когда речь идет о подарках?.. – Райн сокрушенно вздохнул.

– Что за глупость! – воскликнула Карен. – Ты сделал мне чудный подарок. Я люблю твою маленькую сову, она прелестна! Я поставила ее на кофейный столик. Мама, кстати говоря, оценила… Ты же знаешь, какой у нее хороший вкус и как она не любит хвалить чужие вещи.

Райн хмуро посмотрел на машину. Это было больше, чем подарок, скорее всего родители Карен решили дать ему понять, что он не может содержать их дочь так, как им того хотелось бы, и что они собираются поступать по-своему, не считаясь с ним. «А не слишком ли я мнителен и щепетилен? – подумал Райн. – Может, им просто хотелось порадовать дочь? И потом у богатых свои привычки…»

– Думаю, я слишком устал, чтобы адекватно реагировать на подобные презенты, – сказал он.

Карен подошла к мужу и обняла его.

– Я знала, что, немного подумав, ты согласишься со мной. – Она с нежностью посмотрела на Райна. – Знаешь, сегодня я приготовила на обед нечто особенное. Котлеты «тако»!

Райн невольно улыбнулся. Карен очень старалась, но результаты ее стараний по-прежнему были не очень-то съедобными.

– Звучит весьма привлекательно. К тому же я чертовски голоден, – пытаясь не усмехнуться, сказал он.

– Я лучше пойду на кухню: вдруг что-нибудь подгорит. А покатаемся тогда позже, ладно?

– Ладно! – Райн махнул рукой.

Он решил несколько повременить с телефонным звонком тестю. К чему сотрясать воздух? И без того ясно, что Фултон не возьмет свой подарок назад, а Карен будет обижена и расстроена, если он настоит на своем. Так не лучше ли наступить на горло собственной обиде?

Вернувшись следом за Карен в дом, Райн подошел к кофейному столику и взял в руки свою сову. Он купил ее в модном ювелирном магазине, и ему придется платить за нее еще несколько месяцев. Нелепая и смехотворная безделица, куда ей до «БМВ» Бейкеров! Он поставил ее на прежнее место и окликнул Карен:

– Ты снова возилась в саду? Мне очень понравилась твоя сегодняшняя клумба.

– На самом деле это Хуан, – немного помолчав, отвечала Карен. – Мама настояла, чтобы он помог мне. Она считает, что Хуан самый лучший садовник в Далласе… Со мной уж точно не сравнить. Завтра его пришлют к нам подстригать газон.

– Я собирался стричь траву в субботу. – Райн нахмурился, глядя на аккуратные ряды цветов, обрамлявших площадку перед домом. Они больше не казались ему такими красивыми. – Поблагодари свою маму и скажи, что мы сами управимся.

– И как ты себе это представляешь?.. – Из кухни раздался звон посуды. – Ой, чуть не забыла твои любимые специи! Положить их в рис?

– Да, дорогая, – глубоко вздохнув, отвечал Райн.

Судя по всему, обед готовился не для слабых желудков. К счастью, проблем с пищеварением у Райна не было; он любил еду, приправленную специями. Надо сказать, что, узнав об этом, Карен стала пихать перец буквально в каждое блюдо.

– Я жду на обед Челси. Надеюсь, ты не против. Она позвонила сегодня, и я пригласила ее прийти и попробовать мою стряпню.

– Очень хорошо, – искренне обрадовался Райн; после сюрприза с машиной ему не очень-то хотелось оставаться сегодня наедине с Карен, хотя Чел была не лучшей кандидатурой, чтобы разбавить компанию…

На правах задушевной подруги Карен Челси частенько заходила к ним в гости, но обычно тогда, когда Райна не было дома. Он не знал, как к этому относиться. С одной стороны, его обижало, что она не считается с ним. С другой – это было как нельзя кстати: как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Но на деле все получалось иначе – его тянуло к ней сильнее прежнего.

Райн проклинал себя за это. Карен любила его и старалась изо всех сил быть хорошей женой. Все заботы по дому она взвалила на свои плечи. Ею можно было восхищаться, глядя на то, с каким усердием она разбираться во всех их счетах, чеках и расходах, с каким усердием хлопочет по хозяйству, пытаясь то и дело угодить своему супругу.

Райн прошел в спальню, снял и повесил пиджак, развязал галстук и с тоской посмотрел на кровать. Карен больше удавалась роль жены, чем любовницы. Это было совершенно очевидно. Она не любила заниматься любовью.

Поначалу Карен добросовестно притворялась, что испытывает оргазм, но обмануть Райна ей все-таки не удалось. Он попытался поговорить с ней на эту тему, но добился лишь того, что уже через месяц после свадьбы она стала избегать близости с ним.

Всякий раз, ложась спать, Райн с раздражением думал о том, что, скорее всего дело в нем самом. Он изо всех сил пытался расшевелить Карен. Но она предпочитала допоздна смотреть телевизор. Само собой, его это обижало и огорчало безмерно. Бывало, ему удавалось затащить ее в постель раньше полуночи, но каждый раз ничего не получалось. Нет, внешние приличия соблюдались неукоснительно, но Райн чувствовал, что для Карен это всего лишь супружеский долг.

В последнее время он редко проявлял инициативу. В результате Карен очень скоро забыла про телевизор, а Райн про женщин вообще.

Нет, он не хотел увидеть Челси: его память о ее сексуальности была слишком свежа и болезненна при теперешнем положении вещей. Она не только получала удовольствие от занятия любовью, она относилась к этому, как к искусству.

Стараясь не думать ни о Челси, ни о своей неполноценной интимной жизни, Райн надел джинсы и поспешил на кухню, чтобы помочь Карен с обедом.

Челси приехала вовремя. В руках у нее была кастрюля.

– Я привезла сопапилосы. – Она посмотрела на Райна. – Привет.

– Привет. – Он подошел к ней и взял из ее рук кастрюлю. – Я отнесу это на кухню.

– Кажется, произошла очередная неудача, – мрачно сказала Карен. – Мясные шарики выглядят как-то странно.

– Какая разница, как они выглядят, главное, чтобы их можно было есть, – успокоила ее Челси. – Дай-ка я их попробую.

Они все вместе пошли на кухню. Райн положил сопапилосы на стол. Челси и Карен подошли к плите и заглянули в духовку.

– И самом деле, выглядят немного странно. – Челси многозначительно хмыкнула. – Может быть, они крупноваты?

– Я подумала, что если шарики делать маленькими, то они непременно рассыплются.

Райн весело рассмеялся.

– Какая предусмотрительность! – воскликнул он. – Это все равно, что, боясь отрезать кусок хлеба, разламывать батон пополам!

Вслед за Райном рассмеялась и Челси.

– А что в этом смешного? – Карен недоуменно пожала плечами.

– Не обращай внимания. Я накрою на стол. – Челси подошла к шкафу и выставила три тарелки. Открыв ящик кухонного стола, она спросила: – А где ножи и вилки?

– Они теперь в тумбочке рядом с холодильником.

– И как тебе не надоест все время что-нибудь перекладывать с места на место?

Челси взяла ножи и вилки и подошла к дубовому столу, который, как и вся остальная мебель в доме, был куплен Карен вместе с Сесилией и Джойс. Райн еще не получил счет из мебельного магазина, но приблизительно представлял, о каких цифрах пойдет речь, опасался, что кое с чем из обстановки все-таки придется расстаться.

– Чудесный стол, – сказала Челси, обращаясь к Карен. – Где ты его нашла?

– В магазине Бендилла. Это любимый магазин мамы и Джойс. Там всегда в высшей степени качественные вещи.

Райн искоса посмотрел на несколько смутившуюся Челси. Она тоже знала цены на мебель в магазине Бендилла.

– Да уж, приобретеньице неслабое, – усмехнулся Райн. – Боюсь только, что в тот день, когда придет счет, мы будем вынуждены сказать ему «прощай».

– Не обращай на него внимания, – входя в столовую с большой тарелкой риса, сказала Карен. – Он сегодня весь вечер ворчит и ворчит.

– А в чем дело? – поинтересовалась Челси.

– Ты «БМВ» перед домом видела? – нахмурившись, спросил ее Райн.

– Как я могла его не заметить? А чья эта машина? Джойс?

– Нет, моя, – улыбнулась Карен, ставя тарелку на стол. – Родители подарили на день рождения.

Челси внимательно посмотрела на Райна.

– Не смотри на меня так, – буркнул он. – Это ее родители, не мои.

– Но ведь это ужасно дорого!

– Господи! Вы что, сговорились, что ли? Возможно, машина не из дешевых, но какая разница? Родителям хотелось сделать мне приятное. К тому же им такие подарки по карману; они же не снимают с себя последнюю рубаху!

Челси слегка нахмурилась.

– Мы чуть было не забыли твои мясные шарики, – решив прервать неприятный для себя разговор, произнес Райн. – Пойду, схожу за ними.

Когда он выходил из комнаты, то услышал шепот Челси:

– Карен, ты уверена, что можешь позволить себе принимать такие подарки?

Ответа Карен он уже не разобрал.

Райну было неприятно, что они тратят больше, чем зарабатывают, и что Челси знает об этом. Он был чело веком гордым, и ему хотелось обеспечить свою жену по высшему разряду. Если бы Карен только согласилась подождать, они бы купили все эти вещи и без помощи ее, родителей. К тому же ему не пришлось бы тогда дергаться из-за страховки этого проклятущего «БМВ».

Но больше всего нервировало Райна то, что Карен, похоже, решила соревноваться со своими родственниками в области приобретений. И дело тут было вовсе не в материальных трудностях; в конце концов, как правило, всем молодоженам нелегко обзаводиться собственным хозяйством. Но покупки Карен, на редкость хорошо подобранные и в высшей степени добротные, не имели, если так можно сказать, собственного лица. Вся приобретенная ею мебель, все эти бесконечные занавесочки, статуэточки и вазочки не служили самому главному – уюту.

Райн положил мясные шарики на блюдо из дорогого роскошного сервиза и понес их в столовую. Карен и Челси, тихо переговаривавшиеся друг с другом, резко оборвали беседу и смущенно посмотрели на него; похоже, Челси пыталась втолковать Карен, что непозволительно жить не по средствам.

– Это не та посуда, – сказала Карен, когда Райн поставил блюдо на стол. – Для мясных блюд мы используем подаренные мамой глубокие тарелки.

Райн пожал плечами:

– Но мне нравится это блюдо. И потом, не все ли равно?

– Все равно?! – Карен театрально всплеснула руками и рассмеялась. – Да ты посмотри, какую я постелила скатерть; сюда подойдет только мамина посуда!

Челси не верила своим ушам. Неужели это та самая Карен, которую она знает всю жизнь? Недоумению ее не было предела. Карен же, не обращая внимания на реакцию подруги, поспешила на кухню.

– Она любит делать по-своему, – мрачно заметил Райн.

– Мне можешь этого не рассказывать: я прожила с ней в одной комнате четыре года…

Челси, стараясь не смотреть на Райна, села за стол. Казалось, она хочет, но не решается спросить его о чем-то очень важном и очень личном.

Карен вернулась с новым блюдом:

– Ну вот. Давайте есть, пока не остыло, а то мы совсем разнервничаемся.

За столом воцарилась неловкая тишина. Похоже, прежних непринужденных разговоров ждать было бессмысленно.

– Как поживают твои кисти и краски? – пытаясь сгладить неловкость, поинтересовался Райн.

– Боже правый! Ты спросил так, словно Челси маляр, – со смехом произнесла Карен. – Лучше спроси, как идет работа над картиной.

– Все нормально. Без дела пока сидеть не приходится, – с трудом заставила себя ответить Челси. Не много помолчав, она продолжила: – Вчера я говорила с одним владельцем картинной галереи. Он сказал, что, возможно, очень скоро мои картины найдут своего покупателя.

– Я же тебе говорила! – с гордостью заявила Карен. Она бы не поверила, если бы услышала, что картины Челси кому-то не понравились. – Тебе надо где-нибудь организовать выставку.

– Три мои картины уже взяли на оценку. Раньше я и мечтать об этом не смела.

– Мне нравится то, что ты делаешь, – сказал Райн. – Твои работы не похожи на картины, виденные мной раньше.

– В этом-то и проблема. – Челси усмехнулась. – Кажется, в живописи я ни рыба ни мясо. Мой учитель говорил, что мне суждено создать свой собственный жанр.

– Так это замечательно! – твердо сказала Карен. – Иногда хорошо быть непохожим на других. Если ты хочешь знать мое мнение, то слава и деньги тебе обеспечены.

– Мне хватило бы и одной славы.

– Деньги тоже важны, – не отступала Карен. – На деньги можно купить все.

– Далеко не все, – немного запальчиво возразил Райн.

– Все, абсолютно все, дорогой, – настаивала Карен. – Назови хоть одну вещь, которую нельзя купить за деньги.

– Любовь!

Райн и Челси ответили одновременно. Карен засмеялась:

– Сразу вдвоем. Я имела в виду нечто вещественное – мебель, посуду, машину… Не будем касаться области чувств.

– Зачем покупать, когда можно взять ту же самую машину напрокат? – улыбаясь Карен, словно маленькой девочке, шутливо спросил Райн.

– Перестань говорить глупости. – Карен откусила кусочек от мясного шарика и наморщила нос. – Действительно невкусно. Да?

– Я пробовала и похуже, – возразила Челси.

– Твоя капустная косироль определенно проигрывает этому блюду, – старательно двигая челюстями, Райн ласково посмотрел на жену. – Жевать, правда, трудновато.

Карен готова была провалиться сквозь землю.

– Простите меня. Вероятно, я все-таки слишком пережарила их.

– Расслабься, подружка. На вечер можно стать и вегетарианцем. – Челси отодвинула мясо и положила себе еще риса.

– Но ты не можешь есть просто рис с хлебом. Что это за еда? – запротестовала Карен. – Сейчас я пойду, закажу по телефону пиццу.

– Нет, нет. Все в порядке. У нас будут сопапилосы на десерт. – Челси пододвинула блюдо с рисом к Карен. – Здесь осталось еще много риса.

– Само собой, – недовольно фыркнула Карен. – Я всегда готовлю слишком много.

Райн взял Карен за руку.

– Рис и хлеб – это здоровая еда. У нас есть консервированные бобы. Я подогрею их, и все будет прекрасно.

– Бобы, кажется, кончились. – Карен положила себе еще риса на тарелку и взяла хлеб. – Я рада, что вы спокойно относитесь к моим неудачам.

– Да нам вроде бы не привыкать, – не без легкого ехидства заметила Челси. – А мясные шарики мы можем использовать после обеда в игре «ваху».

Карен раздраженно передернула плечами, но Райн видел, что она уже успокоилась.

– Честно говоря, я рада, что больше никого не пригласила сегодня, – сказала Карен.

– А кого еще ты могла пригласить? – спросила Челси.

– Билла Джекинса. Он вернулся в город и работает в компании отца.

– Ты имеешь в виду Билла с большими ушами? Того, что играл в старших классах на трубе?

– Его уши не такие уж большие, и к тому же он еще не женат.

– Вообще-то холостяки меня мало интересуют. И потом это попахивает сватовством. – Челси добродушно хмыкнула.

– Но я и не думала о сватовстве! Просто хотелось организовать встречу выпускников, – оправдывалась Карен. – Съездили бы вместе в нашу школу, вспомнили былое.

– Душу мне это не греет, но все равно спасибо.

– Но, Челси, ты же совсем не вылезаешь из своей квартиры! Ты вечно одна. А ведь пора уже подумать и о замужестве.

– У меня все о'кей, Карен, – немного помолчав, отвечала Челси. – Из квартиры своей я вылезаю, сегодняшний вечер тому пример. Недавно ко мне, кстати, заскочила после своей свадьбы Вэнди.

– Я ее тоже видела. Она не похожа на счастливую новобрачную. Может быть, бедняжка просто устала? Свадьба – это так хлопотно…

– Не знаю, я ничего такого не заметила, – ответила Челси.

– Скажи, забавно звать ее Грин вместо Джонсон. Это все равно, что звать меня Карен Морган. Странно звучит. Я думала взять двойное имя, но как-то пока не получается.

Райн удивленно посмотрел на жену:

– Ты об этом мне не говорила.

– А что тут особенного? Джойс же, выйдя замуж, оставила свою девичью фамилию; она теперь Джойс Бейкер Смит. И Тодд, кстати, не возражал. – Карен посмотрела на Райна так, как будто и предположить не могла, что он будет против.

– Не знаю, как Тодд, а мне это не нравится. Бейкер Морган слишком претенциозно звучит. Морганы и без того хорошая фамилия.

– Значит, Джойс, по-твоему, претенциозна?

– Передайте мне, пожалуйста, рис, – чувствуя, что назревает ссора, быстро перебила их Челси. – Не знаю почему, но я никак не могу наесться.

Райн с благодарностью посмотрел на Челси; он был рад, что она вовремя остановила его. Всякий раз Райн заводился как мальчишка, видя, что Карен изо всех сил старается во всем походить на свою сестру.

– Действительно, поговорим об этом позже, – сказал он, передавая Челси блюдо с рисом.

Карен многозначительно посмотрела на Челси. Челси же сделала вид, что она этого не заметила. Ей от всего сердца было жаль Райна.

Действительно ли Карен такая мягкая и нежная, как казалось ему прежде, думал Райн. В последнее время она стала слишком безапелляционной, временами почти агрессивной в стремлении все делать по-своему. В ее поведении все больше и больше сквозили манерки Сесилии и Джойс. Скажи ему кто-нибудь раньше, что такое возможно, он бы не поверил. Теперь же Райну стало очевидно, что истинный характер Карен не имеет ничего общего с его прежним представлением о ней.