Путаясь в полах чужого плаща, Астролог обошел лужу, разлившуюся вокруг Иудина дерева. Плащ ему был явно велик. У дома, где он снимал комнату, кто-то маячил.

«Опять этот тип…» — Астролог уже видел его мельком. Запомнилась татуировка синими чернилами на его руке в виде якоря. Что-то в облике незнакомца намекало на его пребывание за решеткой, и вел он себя более чем странно.

«Насколько я понимаю, он хочет поговорить… или… — Неожиданно незнакомец исчез. — Ничего не понимаю… — Астролог подошел ближе к дому. — Странно, куда же он делся?.. мистика какая-то… — Посторонившись, он пропустил учителя истории, и отошел к фонтану с позеленевшей фигуркой божка. Некоторое время он рассеянно вслушивался в ахи и охи старой девы в ночном чепчике. Она кормила голубей. — А она хорошо сохранилась, в своем роде, конечно, не античная статуя, но пропорции, бедра, грудь, сама женственность и какой вкус в одежде… помню, в городе только о ней и говорили… блистала… невероятный успех… давились в Оперу, чтобы ее послушать, от поклонников отбоя не было… — Грузной, медленной походкой старая дева направилась в сторону окружного моста. — Слоновая болезнь… это у них семейное…» — отметил Астролог и оглянулся на учителя истории. Неожиданно для себя без всяких усилий, одним скачком преодолев несколько десятков лет, воображение связало его с детством. Он вдруг вспомнил, как историк поставил его в угол за какую-то провинность и весь урок он простоял на сушеном горохе.

«Стой, стой, в свое время я стоял, и ты стой…» — ободрял его учитель истории, он же учитель немецкого языка, хромой и нетрезвый. Вспомнилась его жена, она преподавала пение, совершенно ему подстать. Вспомнился обрывок песни. Они пели ее по несколько раз в день.

Между тем учитель истории благополучно добрался до места, сел на загаженную голубями скамейку, изливая свое недовольство.

— Проклятые голуби… и погода кошмарная…

Астролог не отозвался. В его воображении рисовался совсем другой город и другое небо, дальний берег которого освещался зарницами, как будто воображаемое небо и реальное сообщались друг с другом.

— Все ждут конца света и Избавителя… совсем запутались в своих химерах, как в паутине… говорят, он человек невидный, но лицо у него трогательное, производит впечатление, дети к нему тянутся… женщины забрасывают его цветами, он вызывает у них удивление и обожание… для них он бог, а богам всегда поклоняются… — учитель истории уставился куда-то в пустоту. — Ну и где он, этот Юпитер?..

— Немного правее…

— Где-то там рай… как бы ни были мы ничтожны, никому не хочется жить напрасно, всем хочется иметь какое-то значение, играть роль… как будто от этого будет больше порядка в этом чистилище…

Недослушав историка, Астролог поднялся на террасу кафе. Среди столов с перевернутыми стульями обрисовался силуэт незнакомки.

«Боже мой, неужели это она?.. нет, не может быть… — Астролог попытался увидеть ее лицо. — Стриженная, тонкая, глаза цыганские, губы, как спелые вишни, ямочка на шее, серьги, тонко вызванивающие, нефрито-зеленые или бледно-коралловые… нет, лучше не вспоминать…» — Астролог глянул в зеркало, разгладил морщины на лице. Некоторое время они созерцали друг друга в тесноте зеркала, он и она. Она теребила локон. Она была так зрима и притягательна. Близость ее сводила с ума…

Кокетливо зябко она повела плечами. Лицо ее постепенно менялось. Болезнь, которую она перенесла, несколько изуродовала ее, но и увядшая, она продолжала очаровывать, не подозревая, что ее ужимки могут быть неприятны и даже отвратительны. Освещение мешало Астрологу найти в ней хотя бы тень прежней Вики. Слабая улыбка вяло приподняла уголки его губ, когда Вика притиснулась к нему и так горячо. Он слегка отстранился.

— А ты все такой же… — заговорила она не своим голосом, чуть хрипловатым и грубым.

— Какой?..

— Такой же робкий… ты знаешь, кто теперь мой муж?..

— Кто?..

— Так ты не знаешь?..

— Он любовник дочери Тиррана…

Вика стала рассказывать Астрологу о себе. У нее вдруг возникла потребность в откровенности…

Астролог не слушал Вику. Все было фальшиво. Она стояла в пол-оборота к нему и любовалась собой, как бы созерцая себя в своих мечтаниях. Там она была молодой, изящной и испытывала на других власть своего очарования. Увы, напрасно. Не простившись, Астролог направился к лестнице.

Астролог шел, опустив голову и потерянно улыбаясь. Спустившись по лестнице к набережной, он направился в сторону еврейского кладбища, неожиданно свернул в арку, пересек тесный двор, поднялся по ужасно скрипящей лестнице на нужный этаж и постучал.

— Входите, дверь не заперта…

— У вас столько замков и запоров…

— Семь замков и семь запоров… — Рыжеволосая дева в черном улыбнулась. — Наследство от бывшего жильца, музыканта, не знаю, чего он боялся…

Астролог огляделся. Комната напоминала аквариум: обои цвета водорослей, кровать с целой горой подушек, у окна низкий столик, на столике лампа, глиняный кувшин с узким горлом и мелкими осыпающимися цветами, алебастровая статуэтка Нарцисса, оплывшая свеча, длинные черные перчатки, надкусанное яблоко, чашка с синими сфинксами, в блюдце недопитый чай.

— Все, что он нажил за эти годы — это немного книг о музыке и одиночество… вы знаете, он был одержим луной, в новолуние вылезал через окно на крышу и бродил, рискуя сломать себе шею… — Дева тронула цветы рукой. — Я люблю цветы, есть в них чары, не знаю, какие именно, но есть… смотрите, какая луна огромная, а вокруг нее целый рой светлячков… звезды, как и люди, среди них есть и мужского пола, есть и женского, и лица у них бывают иногда веселые, иногда удрученные… хотите чаю?.. ах, да, совсем забыла… воды в кране нет…

— Можно, я просто посижу…

— Где-то я вас уже видела, не помню где, хотя должна была бы помнить?.. у вас какое-то дело ко мне?.. — Она посмотрела на Астролога и мимо.

— Да нет… сознаюсь, сам не знаю, как я здесь очутился, какое-то затмение нашло, шел совсем в другую сторону, а оказался вон где… ноги сами меня привели… удивительно, да?.. — Он сел на край кушетки, спрятав руки между колен.

— Я вспомнила, где вас видела… на приеме у Графини… я только что вернулась от нее, потом была у Афелии, она живет у сестры… это моя подруга детства, иногда мы с ней встречаемся… представляете, ее мужа арестовали… он артист… какое-то недоразумение, я ничего не поняла в этой истории, все как-то намеренно запутано… и помочь некому, ее дядя умер в пятницу на прошлой неделе… между прочим, в свое время он был послом в Париже… может быть, читали его парижские воспоминания?.. в книге он пишет и о своих девочках… представляете, Афелия была когда-то пассией Пилада… правда, эту историю я слышала и в несколько ином изложении… Пилад многих мучил… ну вы понимаете… лишь благодаря вмешательству Графини Афелии удалось ускользнуть от него… мне неловко вас беспокоить, будьте так любезны, подайте мне очки, они там… нет, чуть дальше… — Дева раскрыла альбом с фотографиями. — Вот, посмотрите на нее, а это ее дядя… сознаюсь, я была к нему неравнодушна… в книге есть намеки на этот счет… мне было всего 13 лет… он умел очаровывать, такой змей-искуситель… даже Графиня отдала ему свою симпатию… увы… вы знаете, что Графиня из-за него похоронила себя в этом монастыре с птицами… а он уехал в Париж послом… помню, как я пришла к ней на прием… по четвергам она устраивала приемы, и я случайно оказалась среди гостей… он меня не узнал в потертой одежде в роли робкой и провинциальной безвестной актрисы и приветствовал довольно холодно, но не прогнал… может быть, ему понравился мой голос… голос у меня был, как у сирены… и лишь после длинной цепи откровений и признаний, он чуть-чуть оттаял… не знаю, на что я рассчитывала… по своей глупости я думала, что вырасту в его глазах, рассказав ему о своих приключениях… святая наивность… однако цель была достигнута, в его глазах зажглось любопытство, просто таки хищный интерес… как сейчас помню эту сцену… где-то далеко, в бесконечности… что это было?.. мираж или действительность?.. не знаю… помню, этот дом с террасой, затянутой проволочной сеткой, лужи, пузыри, шел дождь… на террасе стояло целое озеро, водосточные трубы засорились палой листвой… его профиль на фоне орхидей… потом пощечина… бегство… я почти неделю скрывалась у Графини… и случайно стала свидетельницей ее встречи с неким Кальманом… я стояла над ними у слухового окна, терраса еще не была затянута проволочной сеткой… сверху я видела, как она обхватила его голову руками… он отстранился… он даже не поцеловала ее и за все время ни разу не назвала ее по имени… помню, он немного хромал, он то ли родственник, кузен… или нечто в этом роде, личность, как я поняла, довольно опасная… можно было предположить, что он каким-то образом был связан с неудавшимся покушением на Тиррана… как сейчас помню аршинные заголовки в газетах: «ГНУСНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ…» — конечно, я не могу с полной уверенностью об этом говорить… но он мне с первого взгляда не понравился… в глазах что-то нечистое, порочное, преступное… вскоре мне пришлось уйти из театра, я потеряла голос, и Графиня пристроила меня к одному парализованному писателю… почти год я ухаживала за ним… увы, писатель умер, и я опять осталась ни с чем… одним словом, целая драма… ничуть не меньше… помню все мои уловки… я искала случайной встречи с Графиней… в выходные дни она обычно прогуливалась по набережной у Горбатого моста, но не долго, темнело рано… она доходила до Болотной площади и возвращалась… случалось, мы сталкивались, бывало даже лицом к лицу… вечно хмурая, осунувшаяся, с серым лицом, она меня просто отталкивала и я не решалась заговорить с ней… в то время у нее были какие-то неприятности… ее даже допрашивали в конторе Пилада… и все-таки однажды… представляете, самым банальным способом… было уже темно и холодно стоять на одном месте, и я пошла к Музею Восковых Фигур, думала согреться там и оттуда хорошо просматривалась вся улица… внезапно небо как будто разверзлось, хлынул ливень… я побежала… немного не добежав до Музея, я с разбегу заскользила по мокрым плитам тротуара, раскинув руки, чтобы не потерять равновесие, и заключила Графиню в свои объятия… вот так… она привела меня к себе в дом… странный и довольно неуютный дом… несколько часов спустя она уже знала обо мне все, закутанная в лоскутное одеяло, она выслушивала мои откровения… на ночь я осталась у нее, долго не могла заснуть и вдруг… эти странные звуки, напоминающие сдержанные рыдания ребенка, оставшегося в темноте без матери… и это видение с лампой в руке… я попыталась привстать, но не смогла… потом все раздвоилось, смешалось… очнулась я около полудня, голова кружится, как будто меня опоили чем-то… странное состояние… какой-то стыд, ошеломленность… не понимаю, не знаю, как это произошло… что с вами?.. на вас просто лица нет… я принесу воды… — Дева вышла.

Некоторое время Астролог рассматривал заводную балерину.

«Прелестная фигурка… но надо уходить… вообразил себе невесть что…»

Послышались шаги, голоса, звуки музыки. Полный недоумения, он склонил голову, прислушался. Тишина.

Снова послышались шаги, голоса, напев. Заводная балерина как будто привстала на цыпочки, вскинула руки…

«Кажется, я схожу с ума…» — Астролог встал, встряхнулся.

Вошла дева.

— Я вспомнила, где я вас видела… на кладбище… я еще раздавила ваши очки…

— Вы ничего не слышите?.. шаги, голоса, звуки музыки… — сдавленным голосом прошептал Астролог, нелепо улыбаясь.

— Это камни поют… уже несколько дней…