Что-то звякнуло, покатилось. Комната стала сильно раскачиваться. Страшный грохот просто потряс Жанну. Она едва не умерла от страха. Затем все стихло. Она нерешительно откинула полог. В комнате никого не было. Дверь была не заперта. Пересиливая страх, она вышла в коридор и в ужасе отступила. Коридор и часть лестницы висели в пустоте. Внизу какие-то люди рылись в кучах мусора и пыли…

Послышался тихий многоголосый звон, и Жанна проснулась. Блуждающим взглядом она обвела комнату и увидела служанку, приставленную к ней девой в черном. Голова ее склонилась, на грудь, скрещенные пальцы слегка подрагивали, в них тихо и тонко позванивали ключи от комнаты, нежные, ранящие звуки, проникающие до самого сердца…

Служанка спала. Ей снился зимний сад. В саду царили бледные сумерки, какие обычно бывают во сне. Журчала вода. Она золотилась, плескалась вокруг позеленевшей фигуры божка. У окна цвели мелкие желтые цветы с каким-то странным, дурманящим запахом. В цветах ей почудилось движение. Она обернулась. Из цветов к ней тянулись чьи-то руки. Несколько лихорадочных интимных прикосновений и…

— Ах… — Служанка вскрикнула и выронила связку ключей…

Резкий, бесчувственный и пронзительный звук на секунду разбудил ее. Вскинувшись, она мутно глянула перед собой и, сцепив пальцы, снова утонула в своих бредах…

Жанна подобрала ключи, дрожа, как в ознобе, путаясь, вставила ключ в замочную скважину. Дверь неожиданно легко открылась, и она побежала по пустым, сводчатым коридорам и лестницам. Петляя, коридоры уводили ее все дальше и дальше…

Услышав легкие, крадущиеся шаги за дверью. Тирран затаил дыхание, потом выглянул в коридор и некоторое время разглядывал серо-зеленую алебастровую статую, замершую в сумерках ниши…

Где-то в этажах взвыли сквозняки. На крыше громыхнуло железо.

Тирран зябко повел плечами, и вдруг в извивах винтовой лестницы ему увиделась стройная фигурка Жанны…

По винтовой лестнице Жанна спустилась в зимний сад. Неожиданно в листве возник пожилой господин, лицо землисто-зеленое, горбоносое.

«Наверное, садовник, если только не хуже…» — подумала она и, изображая непринужденность, свернула за угол, затаилась в галерее, увитой черным плющом.

Откуда-то доносились звуки музыки. Музыка прервалась. Жанна привстала на цыпочки и сквозь листья увидела край берега, озерцо с кувшинками и вышитыми нитками мулине павлинами. На озерцо упала тень. Костлявая дева (по всей видимости, это она играла на пианино) привстала с поклоном, улыбнулась кому-то невидимому.

— Ваши любимые цветы распустились, хотите, я соберу вам букет…

— Не время… здесь никто не проходил?.. — спросил Тирран.

— Нет…

Бегло глянув на часы, Тирран пошел дальше.

Выйдя на террасу, он засмотрелся. Над городом висели облака, как декорации какого-то представления. Где на краю ночи полыхали зарницы. Вдруг из-за шпилей Башни выплыла луна, огромная, багрового цвета, окровавила облака, лицо Тиррана. Он невольно отступил и, прихрамывая, повлекся к винтовой лестнице. Спустившись на две-три ступеньки, он приостановился. Внизу на площадке, словно бы между небом и землей, танцевала девочка в белом платье.

— Боже мой, это же Жанна… — Тирран задохнулся. — Девочка моя, что ты там делаешь?.. ты же упадешь, иди ко мне… ну, где же ты?.. что это?.. кто?.. — Вместо девочки перед ним резвились, скалили зубы два чертенка. — Охрана… — завопил Тирран в смятении и пополз по ступеням. Путаясь в ключах, он открыл потайную дверь. Дверь захлопнулась за его спиной, и он очутился в темной комнате с выходом на крышу. Ощупью он пошел вперед, наткнулся на шкаф, потом на лестницу и нерешительно оглянулся. Дверь приоткрылась, как в ночном кошмаре. В проеме двери появились преследующие его черти. Судорожно цепляясь за перекладины лестницы, он выбрался на крышу и побежал, прячась за каминными трубами. Черти не отставали, он не видел их, но слышал топот ног. Наконец они отстали.

Тяжело дыша, Тирран присел у окна. В окне чуть теплился свет. Створки окна едва заметно покачивалась. Почудилось, что кто-то подкрадывается к нему по скату крыши. Тирран просунулся в окно и неловко сполз на пол. В комнате никого не было. Вдоль стен стояли шкафы с книгами. На столе в беспорядке были разбросаны какие-то бумаги, на полу топорщилась карта звездного неба. Все это подсказало ему, что это кабинет Астролога.

За окном послышался шепот, мелькнуло чье-то бледное лицо, еще одно. Тирран отступил за камин и затаился.

Кто-то осторожно тронул Тиррана за плечо. Вздрогнув всем телом, он медленно обернулся, уже не помышляя ни о каком сопротивлении. Он даже голову закрыл руками. Сквозь пальцы он увидел перед собой не менее испуганное лицо Астролога.

— Кто вы?.. и что вы здесь делаете?.. — Астролог близоруко сощурился, подкрутил лампу и поискал очки.

Тирран промолчал и отступил в тень. Он был слишком взволнован необычным приключением, и он не знал, что сказать.

Астролог все еще искал очки, а Тирран разглядывал его. Выглядел он жалко в ночном колпаке и в халате, весь растрепанный. Да и у Тиррана вид был не очень привлекательный.

— Это вы?.. — пролепетал Астролог. Он не сводил слезящихся глаз с Тиррана.

— Ты узнал меня?.. — спросил Тирран, постепенно приходя в себя.

— Да… — пробормотал Астролог.

— Хоть кто-то меня узнал… не имею намерений что-либо скрывать от тебя… меня преследуют…

— Возможно, вас приняли за Избавителя… в городе их уже пропасть сколько, хоть пруд пруди…

— Меня приняли за Избавителя?.. это новость… — Тирран мрачно улыбнулся и подошел к окну. Крыша была усеяна обломками веток, шевелящимися листьями.

Светало. Город глухо и невнятно шумел, просыпался…

Через полчала Тирран вернулся к себе в кабинет и без сил упал на кушетку. Он как будто заснул, зарывшись лицом в подушках, и вдруг очнулся. Чьи-то прикосновения разбудили его. Он еще ощущал их нежность. С какой-то странной неуверенностью, уклончиво он посмотрел по сторонам. Никого. Он задул зря горевшую лампу и снова забылся сном. Во сне он отбивался от кого-то, хрипел и вскрикивал…

Задрожали потолки, стены, что-то, глухо звякнув, упало.

Тирран привстал, зажег лампу. С лампой в руке он какое-то время бродил по комнате, ненужно трогая, переставляя вещи, заглядывая в темные углы. Он даже выглянул в коридор. Вдруг он услышал легкий, летящий шум, шаги. Он затаился. Жанна пробежала мимо. Она заблудилась в этом лабиринте коридоров и лестниц. Он пошел за ней, прихрамывая, подволакивая ногу.

Жанна услышала его шаги, испуганно оглянулась, вскрикнула и побежала по коридору. Коридор повернул налево, потом направо. На бегу, она судорожно толкнулась в одну, в другую дверь. Дверь, у которой она в отчаянии остановилась, неожиданно сама собой приоткрылась. Она протиснулась в щель, забежала за кровать с пологом и затаилась, даже перестала дышать…

Звякнули ключи. Кто-то пытался открыть дверь.

— Да она не заперта… странно, почему она не заперта… или забыл закрыть?.. — Ступая тихо и мягко, Шуут обошел комнату. — Входи, что ты стоишь в дверях, плохая примета…

— Это мило, что ты, наконец, вспомнил обо мне… — Бегло глянув по сторонам, рыжеволосая дева в черном бросила шляпку с перьями на комод, оправила волосы. Только теперь Жанна узнала ее и смогла разглядеть.

— Да, но… — Шуут нервно зевнул, встряхнулся, как пес, и выглянул в окно. В отдалении высилось южное крыло Башни, смутно поблескивали и тонули в тумане шпили, купола. Над воротами, как кошачьи глаза, мигали зеленые светофоры.

— Тут такое дело… у меня гостит родственник из провинции, несколько дней назад он приехал в город и заболел… бедняга при смерти… он хочет поговорить с Тирраном… у него есть, что сообщить ему, нечто крайне важное…

— Что именно…

— Подробности я не знаю… Боже мой, о чем мы говорим, ведь мы же не виделись с тобой тысячу лет… — Дева обняла Шуута. Разметались на синем рыжие волосы. Шуут отстранился. Он услышал шорох шелка и убегающий топот ног.

— Что с тобой?.. — спросила дева в черном. Она все еще не могла очнуться от нежности.

— Не знаю… наверное, показалось…

Неожиданно распахнулось окно, вздулись желтые китайские драпировки, сквозняки завыли в фарфоровых вазах. Шуут захлопнул окно и закрыл дверь на задвижку. Заглянув за кровать, он увидел забытый Жанной кружевной платок. Он склонился и наткнулся на алебастровое лицо статуи Тиррана, подкрашенное медно-желтой, переливчатой краской.

— Черт… — невольно воскликнул Шуут…