Был первый день весны.
Джейн с Майклом сразу об этом догадались. Мистер Банкс пел в ванной, а пел он в ванной всего один раз в году — в первый весенний день.
Они навсегда запомнили это утро. Во-первых, им наконец позволили завтракать внизу, а во-вторых, мистер Банкс потерял свой чёрный портфель. Как видите, день начался с двух совершенно исключительных событий.
— Где мой ПОРТФЕЛЬ? — кричал мистер Банкс, бегая кругами по прихожей, как собака, которая гоняется за своим хвостом.
И вместе с ним забегали все домочадцы: Эллен, миссис Банкс и дети. Даже Робертсон Эй поборол лень и сделал два круга. Портфель наконец нашёлся. Мистер Банкс обнаружил его у себя в кабинете и вбежал в прихожую, держа его на вытянутой руке.
— Так вот, — начал он, как будто хотел произнести проповедь, — мой портфель всегда висит на своём месте. Здесь, — показал он на стойку для зонтиков. — Кто отнёс его в кабинет? — рявкнул он.
— Ты сам отнёс, милый, помнишь, ты вечером доставал документы о налогах, — сказала недипломатично миссис Банкс и тут же пожалела о сказанном — такой несчастный вид стал у мистера Банкса. Взяла бы уж лучше вину на себя.
— Хм, хм, — наконец буркнул мистер Банкс, громко высморкался, снял с вешалки пальто и пошёл к двери.
— Глядите-ка, — повеселел он. — Тюльпаны уже набрали цвет! — Он прошёл в сад и потянул носом. — Хм, а ветер-то, кажется, с запада, — он посмотрел в конец улицы на дом Адмирала Бума.
Флюгер в виде подзорной трубы действительно показывал Западный ветер. — Так я и думал. Значит, будет тёплая ясная погода. Можно идти без пальто.
С этими словами он подхватил портфель, надел цилиндр, бросил пальто на скамейку и зашагал в Сити.
— Ты слышала, что он сказал? — Майкл дёрнул за рукав Джейн.
Джейн кивнула.
— Ветер подул с запада, — медленно произнесла она.
Оба больше ничего не сказали, но в голове у них мелькнула одна и та же ужасная мысль.
Но они тут же о ней забыли: всё шло, как обычно, только солнце заливало дом таким ярким светом, что полы, казалось, свежеокрашены, а стены оклеены новыми обоями. Словом, лучшего дома на Вишнёвой улице в тот день не было.
Беда заявила о себе после обеда.
Джейн была на огороде, только что посеяла редиску, как вдруг из детской донёсся какой-то шум, послышались быстрые шаги по лестнице. И в огороде появился Майкл, красный и запыхавшийся.
— Смотри, Джейн! — протянул он ладонь. На ней лежал компас Мэри Поппинс, диск его вращался как бешеный, потому что ладонь Майкла сильно дрожала.
— Компас? — Джейн вопросительно посмотрела на него.
— Она отдала мне его, — вдруг заплакал Майкл. — Сказала, что он мой. Что теперь будет? Наверное, что-то совсем ужасное. Она никогда ничего мне не давала.
— Может, ей захотелось быть доброй, — предположила Джейн, она хотела утешить Майкла. Но и ей стало не по себе. Мэри Поппинс терпеть не могла сантиментов.
Весь день Мэри Поппинс ни разу не рассердилась. Правда, она за весь день и двух слов не произнесла. Казалось, она была в глубокой задумчивости, на вопросы отвечала каким-то отрешённым, не своим голосом. И Майкл не выдержал.
— Мэри Поппинс, пожалуйста, рассердитесь! Ну хоть один разок! Вы сегодня совсем другая. И мне очень, очень страшно. — Сердце его сжималось от тревожного предчувствия: что-то сегодня должно случиться в доме № 17 по Вишнёвой улице.
— Не зови беду — накличешь, — обычным сердитым голосом буркнула Мэри Поппинс.
И Майклу тотчас стало легче.
— Может, это просто я так себя чувствую, — сказал он Джейн. — Может, ничего страшного. И я всё это напридумывал, а, Джейн?
— Вполне возможно, — медленно проговорила Джейн. Но и у неё на сердце кошки скребли.
К вечеру ветер усилился и по дому заходили сквозняки. Он свистел в печных трубах, врывался сквозь оконные щели. Загибал в детской ковёр по углам.
Мэри Поппинс всё делала как всегда — убрала со стола, тарелки составила в аккуратные стопки. Привела в порядок детскую и поставила чайник на подставку в камин.
— Ну вот! — сказала она, удовлетворённо оглядев комнату. Помолчала с минуту, затем положила одну руку Майклу на голову, другую Джейн на плечо.
— Я сейчас понесу вниз туфли, — начала она, — чтобы Робертсон Эй их почистил. Ведите себя хорошо, пока меня не будет.
С этими словами она вышла и тихонько затворила за собой дверь. Джейн с Майклом будто кто толкнул — надо немедленно бежать за Мэри Поппинс. Но они как прилипли к стульям. Сидели, не шелохнувшись, положив локти на стол, подбадривая друг друга взглядами.
— Какие мы глупые, — наконец сказала Джейн. — Ничего плохого не случилось. — Но она сознавала, что говорит это, чтобы успокоить Майкла, а может, и самоё себя.
Часы громко тикали на каминной полке. В камине догорали, потрескивая, пунцовые угли. А они всё сидели и ждали.
— Она ведь уже очень давно ушла, — с тревогой проговорил Майкл.
Как будто в ответ ветер завыл сильнее, засвистел. А часы вторили ему мрачным размеренным тиканьем.
Вдруг тишину расколол звук хлопнувшей двери внизу.
— Майкл! — вскочила Джейн.
— Джейн! — крикнул Майкл, побледнев.
Дети прислушались и бросились к окну. Внизу на крыльце стояла Мэри Поппинс, одетая в пальто и шляпу, с саквояжем в одной руке и зонтиком в другой. Ветер вился вихрями вокруг неё, теребя юбку, сдвинув набок шляпку до опасного положения. Но Мэри Поппинс, по-видимому, была довольна, она улыбалась ветру — похоже, они понимали друг Друга.
Какой-то миг она ещё помедлила на крыльце, оглянулась на дверь. Потом быстрым движением раскрыла зонтик, хотя дождя не было, и вскинула его над головой.
С диким завыванием ветер подхватил зонтик, как будто хотел вырвать его из рук Мэри Поппинс. Но она держала его крепко; впрочем, ветер не возражал, но ещё сильнее дёрнул зонтик, и Мэри Поппинс оторвалась от земли. Сначала она почти касалась ногами гравия. Легко перемахнула через калитку и скоро уже летела над кронами вишнёвых деревьев.
— Она улетает, Джейн, улетает! — горько плакал Майкл.
— Скорее! — крикнула Джейн. — Бери Барбару, а я возьму Джона, пусть они посмотрят на неё последний раз.
Теперь уже ни она, ни Майкл не сомневались, что Мэри Поппинс покинула их навсегда, потому что ведь ветер-то переменился.
Они схватили близнецов и поднесли их к окну. Мэри Поппинс летела высоко над деревьями и крышами домов, крепко держа в одной руке зонтик, в другой — саквояж.
Близнецы тихонько заплакали.
Джейн и Майкл открыли окно и сделали последнюю отчаянную попытку вернуть её:
— Мэри Поппинс! — кричали они. — Мэри Поппинс! Вернитесь!
Но она как не слышала, летела всё выше и выше среди туч и ветра, пока наконец не залетела за холм и скрылась из виду. Дети ещё долго смотрели, как вишни на улице гнулись и скрипели от яростных порывов Западного ветра…
— Она просто сдержала слово — улетела, когда переменился ветер. — Джейн вздохнула, отвернулась от окна и уложила спать Джона. Майкл ничего не сказал, отнёс в кроватку Барбару, укрыл её одеяльцем и всхлипнул.
— Интересно, увидим мы её ещё когда-нибудь? — сказала Джейн.
Вдруг на лестнице послышались голоса.
— Дети, дети! — кричала миссис Банкс, отворив дверь. — Дети, я очень расстроена. Мэри Поппинс ушла от нас.
— Да, — ответили вместе Джейн с Майклом.
— Значит, вы знали? — удивилась мама. — Она вам сказала, что уйдёт?
Джейн с Майклом отрицательно покачали головой.
— Это неслыханно! — возмущалась миссис Банкс. — Весь вечер ходила здесь — секунда, и нет её! Даже не принесла извинений. Просто сказала: «Ухожу», — и всё. Более чудовищного, более легкомысленного, более эгоистичного поступка… Что такое, Майкл? — рассердилась миссис Банкс: Майкл схватил её за юбку и начал трясти. — Что случилось?
— А она обещала вернуться? — закричал он, чуть не уронив миссис Банкс. — Скажи, обещала?
— Фу, Майкл, ты ведёшь себя, как краснокожий индеец, — миссис Банкс освободила юбку от цепких пальцев Майкла. — Я не помню, что она ещё сказала: Я поняла только то, что она уходит. И я, конечно же, не возьму её обратно, если ей вдруг взбредёт в голову вернуться. Оставить меня одну, без всякой помощи, не предупредив заранее!
— Мама! — с упрёком проговорила Джейн.
— Ты очень жестокая женщина, — Майкл сжал кулачки, точно приготовился к нападению.
— Дети! Мне стыдно за вас! Как вы можете хотеть, чтобы эта женщина, которая так поступила с вашей мамой, вернулась в наш дом! Я потрясена!
Джейн расплакалась, а Майкл сказал:
— Я не хочу никого другого во всём мире, кроме Мэри Поппинс! — и он вдруг упал на пол и громко заревел.
— Успокойтесь, пожалуйста, успокойтесь! Я не могу этого понять! Прошу вас, ведите себя хорошо. За вами некому сегодня смотреть. Мы с папой приглашены на обед. А у Эллен сегодня выходной. Вас уложит спать миссис Брилл.
Миссис Банкс рассеянно поцеловала детей, на лбу у неё прорезалась лёгкая морщинка, и она покинула детскую…
— …Это уже ни на что не похоже. Уйти и оставить вас, бедных деток, одних-одинёшенек, — пропела вошедшая в детскую миссис Брилл. — Каменное сердце у этой девушки, или моё имя не Клара Брилл! И ведь было не подступись к ней! Хоть бы носовой платок или заколку для шляпки оставила на память. Встаньте, пожалуйста, Майкл! — продолжала она, отдуваясь. — И как мы могли столько её терпеть! Со всеми её фокусами и фырканьем. Какое множество у вас пуговиц, мисс Джейн! Не вертитесь, пожалуйста, Майкл! Я должна вас раздеть или нет? И ведь совсем простушка, смотреть не на что! Если на то пошло, так, по-моему, нам будет без неё гораздо лучше! Где ваша ночная сорочка, мисс Джейн? А что это у вас тут под подушкой?
Миссис Брилл извлекла на свет божий аккуратно завязанный пакетик.
— Что это? — воскликнула Джейн. — Сейчас же отдайте! — Джейн вся тряслась от возбуждения и, не успела миссис Брилл рта открыть, выхватила пакет из её рук. Подошёл Майкл, Джейн развязала ленточку и стала снимать обёртку, а миссис Брилл удалилась к близнецам. Наконец последняя обёртка снята и в руках у Джейн оказалась рамка с каким-то рисунком.
— Это её портрет, — прошептала она, внимательно разглядывая его.
Это и правда был её портрет. Резная рамка, в ней изображение Мэри Поппинс, а внизу подпись: «Мэри Поппинс. Рисовал Берт».
— Это — Спичечник. Вот кто её нарисовал, — сказал Майкл, взяв портрет из рук Джейн.
А Джейн вдруг заметила письмецо, вложенное в рамку. Аккуратно развернула его и стала читать:
«Дорогая Джейн,Мэри Поппинс».
Майкл получил компас, а у тебя пусть будет портрет.
Au revoir
Джейн читала громко; дошла до незнакомого слова и остановилась.
— Миссис Брилл! — позвала она. — Что такое «au revoir»?
— Что такое «au revoir», детка? — откликнулась миссис Брилл из другой комнаты. — Сейчас, сейчас, дай мне подумать. Я не сильна в иностранных языках. Может, это значит «Господи, помилуй»? Хотя, нет. «Господи, помилуй» как-то совсем по-другому. А-а, вспомнила! Это значит, мисс Джейн, «до встречи».
Джейн и Майкл переглянулись. В глазах у них заблестели радость и надежда. Они поняли, что хотела сообщить им Мэри Поппинс.
— Ну, тогда всё в порядке, — дрожащим голосом проговорил Майкл и протяжно вздохнул. — Она всегда выполняет свои обещания. — И он отвернулся.
— Ты плачешь, Майкл? — спросила Джейн.
— Нет, не плачу. Просто что-то попало в глаз.
Она легонько подтолкнула брата к его кровати, а когда он лёг, побыстрее сунула ему в руку рамку с портретом, а то вдруг станет жалко.
— Сегодня ночью ты будешь с ним спать, — прошептала ему Джейн и подоткнула со всех сторон одеяло, как делала Мэри Поппинс.
