Наступил первый день весны.

Джейн с Майклом сразу это поняли, услышав, что папа поет в ванной. А делал он это только один раз в году.

То замечательное утро они запомнили навсегда. Во-первых, им разрешили завтракать в столовой вместе со взрослыми, а во-вторых, — мистер Бэнкс потерял свой черный портфель, что само по себе было совершенно невероятно.

— Где мой портфель? — кричал мистер Бэнкс и метался по прихожей, подобно собаке, пытающейся поймать собственный хвост. Все остальные — Элен, миссис Брилл и Джейн с Майклом — тоже стали бегать по прихожей в поисках пропавшего портфеля. Даже Ребертсон Эй, совершив невероятное усилие, два раза повернулся вокруг собственной оси.

Наконец Мистер Бэнкс отыскал портфель у себя в кабинете и бросился в прихожую, размахивая им.

— Ну-с, — начал он так, будто собирался читать проповедь, — мой портфель обычно всегда лежит на одном и том же месте. Вот здесь. На стойке для зонтиков.

— Кто утащил его в кабинет? — завопил он вдруг, что было силы.

— Ты сам и утащил, мой дорогой, когда вчера вечером вынимал из него налоговые квитанции, — отозвалась миссис Бэнкс.

Мистер Бэнкс посмотрел на нее с такой яростью, что она тут же пожалела о том, что не сама его туда положила.

— Ахч! Ар-р-р-рхч! — чихнул мистер Бэнкс и, громко высморкавшись в носовой платок, снял с вешалки пальто.

— Ого! — сказал он радостно, подходя к парадной двери. — Тюльпаны уже дади бутоны!

Выйдя в сад, он вдохнул полной грудью свежий воздух.

— Гм, а ветер, кажется, западный.

С этими словами он взглянул в сторону дома Адмирала Бума, где флюгер в виде подзорной трубы точно указывал направление ветра.

— Так я и думал, — сказал мистер Бэнкс, — западный! Не буду брать пальто!

Подхватив под мышку свой черный портфель и надвинув на голову котелок, он отправился в Сити.

— Ты слышала, что он сказал? — дернул Майкл Джейн за руку.

Та кивнула.

— Ветер западный, — повторила она медленно.

Никто из них не сказал больше ни слова, но подумали они об одном и том же. И мысль эта была просто ужасной.

Однако, скоро они забыли о ней. Ведь казалось, что все было, как всегда. Яркое весеннее солнышко освещало дом, делая его таким красивым, что никому бы и в голову не пришло, что он уже давно нуждается в покраске. Наоборот — казалось, что это самый лучший дом на всей Вишневой улице…

Беда стряслась после ланча.

Джейн спустилась вниз, чтобы немного помочь в саду Робертсону Эю. Она как раз заканчивала засевать грядку редиской, как вдруг из детской донесся сильный шум. Потом по ступенькам застучали торопливые шаги — ив следующий момент на пороге появился Майкл. Он тяжело дышал и был красный, как свекла.

— Смотри, Джейн! Смотри! — закричал он и протянул ей руку. На его ладони лежал компас Мэри Поппинс. Рука Майкла дрожала, и диск компаса быстро вращался вокруг нарисованной на стекле стрелки.

— Компас? — произнесла Джейн и вопросительно посмотрела на Майкла.

Майкл вместо ответа вдруг расплакался.

— Она отдала его мне, — всхлипывал он. — Она сказала, что я могу оставить его себе. Она никогда мне раньше ничего не дарила! Что теперь будет? Что будет?

— Может, она просто захотела сделать тебе приятное? — предположила Джейн, хотя и сама в это не очень-то верила. Она хорошо знала, что не в правилах Мэри Поппинс делать подарки ни с того, ни с сего.

А Мэри Поппинс и впрямь вела себя сегодня очень странно. За весь день она не сказала никому ни единого сердитого слова. Впрочем, она сегодня вообще все больше молчала. Вид у нее был совершенно отсутствующим, а когда ей задавали вопросы, она отвечала на них невпопад.

Наконец Майкл не выдержал:

— Мэри Поппинс! Рассердитесь! Рассердитесь снова! Вы совсем не похожи на себя!

На сердце у него было тяжело, странное предчувствие, что вот-вот что-то должно стрястись в доме № 17 по Вишневой улице, не покидало его ни на минуту.

— Вот еще! По-моему, от добра, добра ни ищут! — сердито ответила Мэри Поппинс своим обычным голосом.

Майкл сразу почувствовал себя немного лучше.

— Может, это все только глупые предчувствия? — спросил он у Джейн. — Может, на самом деле все в порядке, и мне это только кажется?

— Наверное так, — ответила Джейн тихо. Однако, и у нее на сердце было отчего-то тяжело.

К вечеру ветер усилился. Теперь он порывисто кружил возле дома. Вскоре его завывания доносились уже из каминных труб. Он просачивался сквозь щели в оконных рамах и даже заворачивал уголки ковра в Детской.

Через некоторое время Мэри Поппинс, как всегда, принесла детям ужин.

После еды она аккуратно собрала посуду. Затем подмела Детскую и поставила на плиту чайник.

— Ну, что ж, — сказала она, оглядывая комнату, словно желая лишний раз убедиться, все ли в порядке. С минуту она молчала. Потом мягко положила одну руку на голову Майклу, а другую — на плечо Джейн.

— А теперь, — произнесла она наконец, — я спущусь вниз и отдам Робертсону Эю ботинки, чтобы он завтра их почистил. И ведите себя, пожалуйста, хорошо, пока я не вернусь.

С этими словами она вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Джейн и Майкл знали, чувствовали, что должны бежать за ней, чтобы удержать, остановить, но, казалось, какая-то странная сила не давала им сдвинуться с места. Они молча сидели, положив локти на стол, и ждали, когда она вернется. В глазах у обоих стояли слезы.

— Какие мы глупые, — произнесла наконец Джейн. — Ведь все хорошо, правда? Скоро откроется дверь, и она войдет сюда…

Однако, Джейн говорила так лишь для того, чтобы хоть как-то утешить Майкла. Сама она в это уже совсем не верила…

Часы громко тикали на каминной полке. Огонь вспыхнул, затрепетал и медленно погас. А они все сидели за столом и ждали.

Наконец Майкл с трудом сказал:

— Что-то ее очень долго нет… Правда?

И, будто отвечая на его вопрос, ветер снова завыл на улице.

А часы все так же продолжали монотонно тикать.

Внезапно тишину нарушил громкий стук захлопнувшейся парадной двери.

— Майкл! — вскрикнула Джейн и вскочила на ноги.

— Джейн! — отозвался Майкл, и его и без того бледное лицо стало еще бледнее.

Некоторое время они прислушивались. Затем, подбежав к окну, выглянули наружу.

Внизу, прямо перед дверью, стояла Мэри Поппинс, одетая в пальто и шляпку, с ковровой сумкой в одной руке и с зонтиком — в другой. Ветер бешено кружился вокруг нее, рвал ее юбку и пытался сбить набок шляпку. Джейн и Майклу казалось, что Мэри Поппинс не обращает на это ни малейшего внимания. Напротив, она улыбалась, словно они с ветром очень хорошо понимали друг друга.

Какое-то время она помедлила и оглянулась назад. Затем быстрым движением подняла над головой зонтик и, хотя дождя не было, открыла его.

Ветер с диким воем влетел под зонт, потянул его вверх, словно собираясь вырвать из рук Мэри Поппинс. Но она крепко держалась за ручку в форме головы попугая. Скоро ветер оторвал Мэри Поппинс от земли. Он легко нес ее над садовой дорожкой, и ее туфли лишь слегка касались земли. Затем он пронес ее над воротами и помчал вверх — за ветви вишен, растущих вдоль улицы.

— Она уходит! Джейн! Она уходит! — закричал Майкл и снова заплакал.

— Быстрее! — Джейн бросилась в соседнюю комнату. — Мы должны взять Близнецов! Они должны в последний раз посмотреть на нее!

Да, теперь не было уже никакого сомнения в том, что Мэри Поппинс уходит навсегда.

Подбежав к кроваткам, они схватили Близнецов и поспешили к окну.

Мэри Поппинс была уже высоко. Она парила над ветвями старых вишен, над крышами домов и крепко держалась за свой зонтик.

Близнецы тихо заплакали.

Джейн и Майкл кое-как открыли окно.

— Мэри Поппинс! — закричали они. — Мэри Поппинс, вернитесь!

Но она не слышала их, а может делала вид, что не слышит.

Она взлетала все выше и выше в облачное, ненастное небо, пока в конце концов ее фигура не скрылась вдали, за высоким серым холмом…

А ветви старых вишен все гнулись, все клонились под напорами ветра, а ветер, прилетевший с запада, все так же дул, уныло воя в каминной трубе…

— Да… Она сделала так, как сказала. Она оставалась до тех пор, пока ветер не переменился, — вздохнула Джейн и грустно отвернулась от окна. Она снова отнесла Джона в кроватку и накрыла одеяльцем.

Майкл молчал. Но когда он клал Барбару в ее кроватку, он уже снова безутешно всхлипывал.

— Интересно, — размышляла Джейн. — Увидим мы ее еще когда-нибудь?

Внезапно они услышали на лестнице голоса.

— Дети! Дети! — кричала миссис Бэнкс, входя в Детскую. — Ах, дети! Я так расстроена! Мэри Поппинс ушла от нас!

— Да… — вздохнули Джейн и Майкл.

— Так вы знали?! — удивленно спросила миссис Бэнкс. — Она вам сказала об этом?

Они отрицательно покачали головами. Ничего не поняв, миссис Бэнкс продолжила прерванный монолог:

— Это просто неслыханно! Минуту назад была здесь — и вдруг — раз! — и нет! И никаких извинений! Только сказала: «Я ухожу!» — и ушла! Ничего более нелепого, бессмысленного и невежливого… Что такое, Майкл? — сердито обернулась она, так как Майкл, схватив ее за юбку, дергал, что было силы. Что такое, детка?

— Она обещала вернуться? — закричал Майкл. Скажи, да или нет?

— Майкл, прекрати! Ты ведешь себя как дикарь! — ответила миссис Бэнкс, высвобождаясь. — Я вообще не помню, что она говорила! Ни за что не возьму ее обратно, если она вдруг вздумает вернуться! Подумать только! Оставить меня совершенно одну, безо всякой помощи!

— Мама! — укоризненно произнесла Джейн.

— Ты очень… очень злая женщина! — закричал Майкл, сжимая кулаки, словно в любую минуту был готов броситься на нее.

— Дети! Мне стыдно за вас! Да, стыдно! Хотеть возвращения того, кто так дурно обошелся с вашей мамой! Я просто потрясена!

Джейн зарыдала.

— Я хочу только Мэри Поппинс! Только одну Мэри Поппинс! — завопил, плача, и Майкл.

— Конечно!.. Конечно, дети!.. Но я не понимаю вас… Ведите себя нормально, умоляю! Сегодня за вами некому присматривать! Я должна уйти, а у Элен как раз выходной. Придется послать за миссис Брилл! — и, рассеянно поцеловав их, она, озабоченно нахмурившись, вышла за дверь…

— Ну как только она могла! Уйти и бросить бедных детей вот так, на произвол судьбы! — сказала миссис Брилл, едва переступив порог Детской. — Каменное сердце у этой девчонки, вот что я скажу! Только собой и занималась! Даже платочка или шпильки на память не оставила! Будьте добры, приподнимитесь, мистер Майкл, — бормотала миссис Брилл, тяжело дыша. — И как только мы выносили ее так долго — ума не приложу! Все какие-то выдумки, причуды и прочее! Сколько пуговиц-то у вас, мисс Джейн! Постойте спокойно, мистер Майкл, дайте мне вас раздеть… Да и собой была — так себе. Смотреть не на что. Так что все к лучшему. Избавились наконец! Ну, мисс Джейн, а где ваша ночная рубашка? Ну-ка, ну-ка, что это у вас под подушкой?

Миссис Брилл запустила туда руку и вынула маленький аккуратный сверток.

— Что это? Дайте мне, дайте! — вскричала Джейн, дрожа от волнения, и выхватила сверток из рук миссис Брилл.

Майкл подбежал к Джейн и стал смотреть, как она распаковывает его. Миссис Брилл, показывая, что она ничуть не интересуется содержимым свертка, пошла тем временем к Близнецам.

— Это ее портрет, — прошептала Джейн, отбрасывая бумагу.

И действительно, перед ней в маленькой витой рамке был портрет Мэри Поппинс. Внизу красивыми буквами было написано: «Мэри Поппинс от Берта».

— Это Спичечник… это он нарисовал! — сказал Майкл и взял портрет у Джейн, чтобы получше его рассмотреть.

И тут Джейн заметила на полу сложенный вчетверо листок.

Подняв его, она прочитала:

«Дорогая Джейн! Майкл получил компас, так что портрет — твой!

Au revoir.

М. Поппинс».

Джейн громко читала, пока не дошла до слов, которые не смогла понять.

— Миссис Брилл! — крикнула она. — Что такое «Au revoir»?

— Орьявуар, дорогуша? — отозвалась миссис Брилл из соседней комнаты. — Э-э-э, кажется… Видите ли, я не очень-то сильна в этих иностранных словечках… Может, это «Спаси вас Господь»? Нет-нет… Не то… Кажется, дорогая мисс Джейн, это значит «До встречи».

Джейн и Майкл переглянулись. Радостью и пониманием светились их глаза. Они знали, что имела в виду Мэри Поппинс.

Майкл облегченно вздохнул.

— Все в порядке, — дрожащим голосом сказал он, — она всегда выполняет свои обещания.

Он отвернулся.

— Майкл, ты плачешь? — спросила Джейн.

Он покрутил головой и попытался улыбнуться.

— Нет, не я, это только мои глаза…

Джейн ласково подтолкнула его к кровати и, когда он лег, быстро, чтобы не передумать, сунула ему в руку портрет Мэри Поппинс.

— Пусть он сегодня побудет у тебя, ладно? — прошептала она и заботливо, как это обычно делала Мэри Поппинс, подоткнула ему одеяло…