— А вы уверены, что он дома? — спросила Джейн, когда вместе с Мэри Поппинс и Майклом вышла из автобуса.
— Вот еще! Стал бы мой дядя приглашать нас к чаю, если бы собирался куда-то уходить!
Мэри Поппинс была явно обижена вопросом. Сегодня на ней было синее пальто с серебряными пуговицами и синяя же, в тон, шляпка, а в те дни, когда Мэри Поппинс бывала одета подобным образом, обидеть ее ничего не стоило.
Все трое шли по улице, направляясь в гости к мистеру Паррику, приходившемуся, как уже было сказано, Мэри Поппинс дядей. Джейн и Майкл так долго ждали этого дня, что были всерьез напуганы мыслью о возможном отсутствии дяди.
— А почему его зовут мистер Паррик? — спросил Майкл, едва поспевая за Мэри Поппинс. — Он что, носит парик?
— Его зовут мистер Паррик потому, что таково его имя! И никакого парика он не носит. Он лысый, — сказала Мэри Поппинс, — а если я услышу еще хоть один вопрос, мы сразу же вернемся домой!
И она фыркнула, как делала всегда, когда бывала недовольна.
Джейн с Майклом переглянулись и нахмурились, что должно было означать: «Не надо спрашивать ее больше ни о чем, а то мы никогда туда не попадем!»
На углу, возле табачного магазина, Мэри Поппинс остановилась, чтобы поправить шляпку. В магазине была одна из тех странных витрин, в которой вместо одного вашего отражения появляется сразу три, так что, если смотреться достаточно долго, можно подумать, что вы — это вовсе не вы, а целая толпа каких-то незнакомых людей. Но Мэри Поппинс, увидев сразу три собственных отражения, одетых в синие пальто с серебряными пуговицами и синие же, в тон, шляпки, просияла от удовольствия. Единственное, о чем, возможно, она жалела, так это о том, что отражений слишком мало. Вот если бы их было тридцать или хотя бы двенадцать! Чем больше, тем лучше!
— Ну, пойдемте же! — наконец строго сказала она, точно это Джейн и Майкл задерживали ее.
Выйдя на Робертсон Роуд, они дошли до дома № 3 и позвонили в дверь. Джейн и Майкл слышали, как звонок эхом отозвался в прихожей, и замерли, думая о том, что всего через несколько минут они будут в первый раз в жизни пить чай с дядей Мэри Поппинс.
— Конечно, в том случае, если он дома, — шепнула Джейн Майклу.
В это самое время дверь распахнулась, и на пороге появилась худая, болезненного вида особа.
— Он дома? — сходу выпалил Майкл.
— Я бы очень тебя попросила, — сказала Мэри Поппинс, наградив Майкла свирепым взглядом, — чтобы ты позволил говорить мне!
— Здравствуйте, миссис Паррик! — вежливо произнесла Джейн.
— Миссис Паррик! — воскликнула худая леди, голосом еще более тонким, чем она сама. — Да как вы смеете называть меня так? Нет уж! Большое спасибо! Мое имя мисс Персиммон, и я горжусь этим! Надо же, миссис Паррик!
Казалось, она была страшно обижена, и Джейн с Майклом решили, что мистер Паррик, видимо, очень странный человек, если мисс Персиммон так рада, что она не миссис Паррик.
— Прямо наверх первая дверь! — взвизгнула мисс Персиммон и быстро пошла по коридору, продолжая твердить тоненьким голоском: «Миссис Паррик! Ну надо же, миссис Паррик!»
Ребята последовали за Мэри Поппинс вверх по лестнице. Наконец она остановилась перед дверью и постучала.
— Да-да! Входите-входите! Добро пожаловать! — раздался громкий, веселый голос изнутри. Джейн и Майкл прямо-таки задрожали от волнения.
— Он там! — говорил взгляд Джейн.
Мэри Поппинс отворила дверь, и перед ними возникла большая светлая комната. В дальнем ее конце ярко горел камин, а посередине стоял огромный стол, накрытый для чая. Тут были и печенье, и пирожки, и целые горы всевозможных бутербродов, и даже большой сливовый торт, покрытый нежной розовой глазурью.
— Ах, как приятно! — приветствовал их громкий голос.
Джейн с Майклом оглянулись, пытаясь найти его обладателя. Но вокруг никого не было. Комната казалась совершенно пустой.
Вдруг они услышали возмущенный голос Мэри Поппинс:
— О, боже! Дядя Альберт! Вы снова! Может быть, вы забыли, что сегодня у вас вовсе не день рождения?
Говоря это, она почему-то смотрела вверх, на потолок. Подняв голову, Джейн и Майкл к своему крайнему изумлению увидели кругленького, толстого, лысого человека, который совершенно свободно висел в воздухе. Расположился он там очень недурно, так как сидел положив ногу на ногу и даже читал газету.
— Дорогуша! — отозвался мистер Паррик, улыбаясь детям и виновато поглядывая на Мэри Поппинс. — Боюсь, что как раз сегодня и есть мой день рождения!
— Ай — яй-яй-яй-яй! — покачала головой Мэри Поппинс.
— Правда, вспомнил я об этом только прошлой ночью и не смог предупредить тебя, чтобы ты пришла в какой-нибудь другой день. Ужасно неудобно, правда? — сказал он, глядя сверху вниз на Джейн и Майкла.
— Да-да, вижу, вы удивлены, — тут же добавил он. И действительно, рты ребят были открыты так широко, что мистер Паррик, будь он чуть-чуть поменьше, вполне мог бы упасть в один из них.
— Сейчас я вам все объясню, — невозмутимо продолжал тем временем мистер Паррик. — Все дело вот в чем. Я — очень веселый человек и иногда люблю посмеяться. Вы даже не поверите, сколько на свете есть вещей, способных меня развеселить. Пожалуй, я могу смеяться почти надо всем! Честное слово!
С этими словами мистер Паррик вдруг затрясся в воздухе, видимо, развеселившись от мысли о собственной чрезмерной веселости.
— Дядя Альберт! — одернула его Мэри Поппинс, и мистер Паррик, вздрогнув, замолчал.
— Прошу прощения, моя дорогая! — сказал он. — Так на чем это я остановился? Ах, да! И самое смешное состоит в том… в том… Ну хорошо, хорошо, Мэри, я не буду больше смеяться… Так вот, когда мой день рождения выпадает на пятницу, я начинаю вдруг ощущать в себе необычайную легкость. Все во мне как бы приподнимается… Выше, выше, выше — и р-р-раз!
— Но почему? — начала было Джейн.
— Но как? — не вытерпел и Майкл.
— Видите ли, если я в этот день начинаю смеяться, то так сильно наполняюсь Веселящим газом, что потом, даже если и захочу, никак не могу опуститься на землю. Это происходит, даже если я улыбаюсь. Первая же смешная мысль — и я взлетаю, точно воздушный шар! И пока я не подумаю о чем-нибудь серьезном или грустном — опуститься вниз нет абсолютно никакой возможности!
Мистер Паррик опять было начал хихикать, но, уловив гневный взгляд Мэри Поппинс, поперхнулся и продолжил:
— Это, конечно, не совсем обычно, но, доложу вам, не лишено приятности. С вами, наверное, этого никогда не случалось?
Джейн и Майкл замотали головами.
— Ну да, я так и думал. Скорее всего, это только моя характерная особенность. Однажды, ей-богу, вы не поверите, я в свой день рождения побывал в цирке, а потом целых 12 часов проболтался дома под потолком. И только когда пробило полночь, я наконец шлепнулся на пол. Ведь началась суббота, и мой день рождения, собственно, кончился. Все это очень странно, не правда ли? Смешно, даже можно сказать! А теперь снова мой день рождения и снова пятница, и вы вместе с Мэри Поппинс пришли ко мне в гости… Ха-ха-ха!.. Господи, только не смешите меня, только не смешите!.. Умоляю! Ха-ха-ха!
И хотя Джейн с Майклом не делали ничего смешного, а только в изумлении таращили глаза, мистер Паррик опять принялся громко смеяться, раскачиваясь в разные стороны и подпрыгивая на месте. Газета болталась у него в руке, а очки каждую минуту грозили свалиться с носа. Он так комично выглядел, кувыркаясь в воздухе наподобие большого пузыря, так смешно тыкался об потолок головой и хватался руками за газовый рожок, когда пролетал мимо него, что для Джейн и Майкла, несмотря на то, что они изо всех сил старались соблюдать приличия, сдерживаться стало просто невозможно. И они засмеялись. Да как! Они пытались зажать рты ладонями, чтобы удержать смех, но из этого ничего не выходило. В конце концов они пр’осто попадали на пол и принялись кататься, буквально помирая со смеху.
— Это еще что такое? — повысила голос Мэри Поппинс. — Это что за поведение?!
— Ой, не могу! Ой, не могу! — стонал Майкл, подкатываясь к камину. — Ой, как смешно! Джейн, ты посмотри…
Но Джейн не отвечала. С ней случилась странная вещь. Она почувствовала, что ее тело вдруг стало утрачивать свой вес. Это было так странно, но вместе с тем и так замечательно, что ей еще больше захотелось смеяться. Она собралась уже было сказать об этом Майклу, но вдруг почувствовала, что медленно отрывается от пола и летит к потолку.
Майкл в изумлении таращил глаза на то, как она неторопливо плыла вверх. Вот ее голова коснулась потолка, и скоро Джейн очутилась рядом с мистером Парриком.
— Так-так! — озадаченно пробормотал мистер Паррик. — Уж не хотите ли вы сказать, что у вас сегодня тоже день рождения?
Джейн отрицательно покачала головой.
— Нет? Так что же, стало быть, Веселящий газ действует не только на меня? Эй! Там! Тпру! Осторожнее, полка! — закричал он тут же Майклу, который, внезапно оторвавшись от пола, понесся вверх и чуть не врезался головой в каминную полку, сплошь уставленную всевозможными безделушками. Через несколько секунд он с размаху плюхнулся мистеру Паррику прямо на колени.
— Привет! — сказал тот и сердечно пожал Майклу руку. — Ей-богу, очень мило с вашей стороны — подняться ко мне наверх. Надеюсь, это не из-за того, что я не могу опуститься вниз? А?
И, переглянувшись, мистер Паррик и Майкл вновь залились смехом.
— Наверное, — обратился затем мистер Паррик к Джейн, утирая слезы, — наверное, вы будете думать, что у меня самые ужасные манеры на всем белом свете. Такая красивая юная леди, как вы, должна, конечно, сидеть, а я, между тем, даже не могу предложить вам стул! Хотя, знаете, в воздухе тоже можно сидеть и, надо сказать, очень и очень неплохо! Честное слово!
Джейн попыталась последовать его совету и скоро устроилась довольно комфортабельно. Сняв свою шляпку, она положила ее перед собой, и та… зависла в воздухе безо всякой опоры.
— Замечательно! — сказал мистер Паррик. Затем он повернулся и взглянул вниз, на Мэри Поппинс.
— Ну вот, Мэри, мы и устроились. Теперь твоя очередь, моя дорогая! Буду очень рад видеть тебя и моих юных друзей здесь, наверху… Но Мэри, почему ты хмуришься? Боюсь, ты не одобряешь меня.
Он кивнул в сторону Джейн и Майкла и торопливо заговорил:
— Ну извини, извини, дорогая. Ведь ты же знаешь, как это бывает со мной. К тому же я никак не ожидал, что мои два юных друга тоже заразятся этим! Честное слово! Да, да, согласен, наверное, я должен был пригласить их в какой-нибудь другой день… Ну, пусть они тогда подумают о чем-нибудь грустном или о чем-нибудь…
— Нет, я просто обязана это сказать! — строго произнесла Мэри Поппинс. — Еще никогда в жизни я не видела ничего подобного! А в вашем возрасте, дядя…
— Мэри Поппинс! Мэри Поппинс! Взбирайтесь сюда! — перебил ее Майкл. — Подумайте о чем-нибудь смешном, и вы увидите, что это очень легко!
— Слушай, Мэри, ну в самом деле! — продолжал настаивать мистер Паррик.
— Нам здесь так одиноко без вас! — попросила и Джейн, протягивая к Мэри Поппинс руки. — Пожалуйста, Мэри Поппинс, подумайте о чем-нибудь смешном!
— Да ей это вовсе не обязательно, — заметил мистер Паррик, вздыхая. — Она, если захочет, сможет подняться и так, безо всякого смеха. И ей, между прочим, это хорошо известно!
Он повернул голову и загадочно посмотрел на Мэри Поппинс.
— Что ж, — произнесла она, — хоть это все очень глупо и в высшей степени неприлично, но вы все болтаетесь в воздухе и, как я вижу, опускаться вниз не собираетесь. Значит, выхода у меня нет. Придется подниматься наверх.
С этими словами она вытянула руки по швам и, к немалому удивлению ребят, взлетев под потолок, уселась напротив Джейн. И все это без тени улыбки!
— Сколько раз я вам говорила, — принялась она тут же ворчать, — чтобы вы снимали верхнюю одежду, когда входите в теплую комнату! — и, сняв с Джейн пальто, она аккуратно повесила его в воздухе рядом со шляпкой.
— Вот это дело, Мэри! — воскликнул мистер Паррик, свешиваясь вниз и кладя очки на каминную полку. — Вот мы и устроились, причем вполне комфортабельно.
— Да, сплошной комфорт! — фыркнула Мэри Поппинс.
— Вот теперь можно и чай попить! — продолжил мистер Паррик, не обратив ни малейшего внимания на эту колкость. Но в следующий момент его лицо вдруг приняло растерянное выражение.
— О, боже! — простонал он. — Какой ужас! Ведь стол-то находится внизу! А мы все здесь, наверху! Что же делать, а? Мы все здесь, а он — там. Кошмарная трагедия, ну просто кошмарная! Но, ха-ха-ха, это… это… ужасно смешно! — и, спрятав лицо в носовой платок, он громко расхохотался. Джейн с Майклом, хотя им и не очень нравилась мысль о том, что они могут остаться без угощения, тоже не смогли удержаться — слишком уж заразительно мистер Паррик смеялся. Наконец мистер Паррик остановился и вытер глаза.
— Есть только один выход, — сказал он, — мы должны подумать о чем-нибудь серьезном. Или о чем-нибудь грустном, очень-очень грустном. Ну, раз, два, три! О чем-нибудь очень-очень грустном, ну!
Все усиленно принялись думать…
Майкл думал о школе и о том, что ему рано или поздно придется туда пойти. Но, странное дело, сегодня даже это почему-то казалось веселым, и он с трудом сдерживал смех.
Джейн думала о том, что когда-нибудь она вырастет и ей будет 14 лет. Но грусти это не вызывало. Она не смогла удержаться от улыбки, представив себя взрослой, одетой в длинную юбку, с сумочкой на плече.
— У меня была старенькая тетя, — размышлял вслух мистер Паррик. — Звали ее тетушка Эмили. И ее переехал автобус. Грустно. Очень грустно. Ну просто невыносимо грустно. Бедная тетя Эмили. Да, но зато ее зонтик остался цел. Правда — забавно? — и секунду спустя он уже сотрясался от неудержимого хохота, вызванного воспоминанием о зонтике несчастной тетушки Эмили.
— Нет, так не пойдет, — сказал он, громко сморкаясь в носовой платок. — Похоже, у моих юных друзей дела обстоят ничуть не лучше. Мэри, может, ты что-нибудь сделаешь? В конце концов мы хотим чаю!
То, что произошло затем, Джейн и Майкл вряд ли даже теперь смогли бы описать без труда. Едва мистер Паррик обратился к Мэри Поппинс, как стол ни с того ни с сего вдруг начал подпрыгивать сразу на всех четырех ножках. Потом, сильно накренившись, он, звеня фарфором и роняя конфеты из вазочек на скатерть, развернулся и устремился вверх. Через мгновение он уже втиснулся между гостями, да так удачно, что мистер Паррик оказался прямо во главе стола.
— Ай да молодец! — воскликнул мистер Паррик, с гордостью глядя на Мэри Поппинс. — Я знал, что ты что-нибудь придумаешь! Я предлагаю, Мэри, вообще взять тебе все в свои руки и начать разливать чай. А гости пусть сядут по обе стороны от меня. Вот так. Неплохо, а? — сказал он, когда Майкл, преодолев разделявшее их расстояние, уселся с правой стороны от него* а Джейн — с левой. Удовлетворенно улыбнувшись, он продолжил:
— Принято, кажется, начинать с бутербродов. Но сегодня мой день рождения, — тут он весело подмигнул ребятам, — поэтому мы будем делать все наоборот и начнем с торта!
С этими словами он отрезал каждому по большому куску.
— Еще чаю? — заботливо спросил мистер Паррик, когда чашка Джейн опустела. Однако ответить она не успела, потому что в этот момент вдруг послышался энергичный стук в дверь.
— Войдите! — крикнул мистер Паррик.
Дверь отворилась, и на пороге появилась мисс Персиммон с кувшином кипятка на подносе.
— Я подумала, мистер Паррик, — начала она, в недоумении озираясь по сторонам, — что вам еще понадобится кипяток… Ну нет! Такого я еще никогда! — с чувством произнесла она, увидев их сидящими вокруг стола под самым потолком. — Никогда в жизни не видела! Это просто безобразие! Конечно, мистер Паррик, я всегда знала, что вы немного странный, но не до такой же степени! Раньше я закрывала на это глаза, потому что вы аккуратно вносили квартирную плату. Но чаепитие в воздухе — это уже слишком! Я просто поражена, сэр! Это так неприлично, а тем более для джентльмена вашего возраста! Я бы никогда, ни за что…
— А вдруг и вы тоже, мисс Персиммон? — весело спросил у-нее Майкл.
— Что «тоже»? — надменно произнесла она.
— Ну, наглотаетесь веселящего газа, как мы?
Мисс Персиммон с достоинством вскинула голову.
— Надеюсь, молодой человек, у меня пока еще достаточно самоуважения, чтобы нормально ходить по земле, а не болтаться в воздухе наподобие воздушного шарика на веревочке! Благодарю покорно! Не будь я Эмили Персиммон, если не буду твердо стоять на собственных ногах… Ах! Ой! Господи! Бог мой! Я не могу идти, я… Ой! По могите! На помощь! — кричала мисс Персиммон, потому что, внезапно оторвавшись от пола, медленно поплыла вверх, перекатываясь с боку на бок, точно узкий и длинный бочонок. Она изо всех сил пыталась сохранить равновесие и не пролить из кувшина воду. Когда мисс Персиммон наконец достигла стола и поставила на него злосчастный кувшин, она чуть не плакала.
— Спасибо, — поблагодарила Мэри Поппинс очень спокойно и вежливо. Мисс Персиммон покорно повернулась и, слегка покачиваясь, стала опускаться вниз.
— Как неприлично! — услышали они ее сдавленное бормотание. — О, как неприлично! И это я, такая благовоспитанная, степенная женщина! Нет, я должна обратиться к врачу!..
Едва коснувшись ногами пола, она, не оглядываясь, выбежала из комнаты.
— О боже, как неприлично! — еще какое-то время доносилось из-за двери.
— Да, выходит, теперь она вовсе не Эмили Персиммон: ведь она не сумела устоять на собственных ногах… — сказала Джейн шепотом Майклу.
Мистер Паррик укоризненно, но вместе с тем и восхищенно посмотрел на Мэри Поппинс.
— Мэри, ты не должна была, ей-богу, не должна была этого делать! Бедная старушка этого не переживет! О, господи, а как она ковыляла по воздуху! Ха-ха-ха! Нет, как ковыляла!
И мистер Паррик, а вместе с ним и Джейн с Майклом безудержно захохотали. Они барахтались в воздухе и, держась за бока, буквально захлебывались от смеха, вспоминая, как выглядела мисс Персиммон.
— О, боже! — стонал Майкл. — не смешите меня больше! Ой, не могу! Я ло-о-о-пну!
— Ой-ой-ой! — кричала Джейн, задыхаясь и держась за живот.
— Спасибо, — поблагодарила Мэри Поппинс очень спокойно и вежливо. Мисс Персиммон покорно повернулась и, слегка покачиваясь, стала опускаться вниз.
— Как неприлично! — услышали они ее сдавленное бормотание. — О, как неприлично! И это я, такая благовоспитанная, степенная женщина! Нет, я должна обратиться к врачу!..
Едва коснувшись ногами пола, она, не оглядываясь, выбежала из комнаты.
— О боже, как неприлично! — еще какое-то время доносилось из-за двери.
— Да, выходит, теперь она вовсе не Эмили Персиммон: ведь она не сумела устоять на собственных ногах… — сказала Джейн шепотом Майклу.
Мистер Паррик укоризненно, но вместе с тем и восхищенно посмотрел на Мэри Поппинс.
— Мэри, ты не должна была, ей-богу, не должна была этого делать! Бедная старушка этого не переживет! О, господи, а как она ковыляла по воздуху! Ха-ха-ха! Нет, как ковыляла!
И мистер Паррик, а вместе с ним и Джейн с Майклом безудержно захохотали. Они барахтались в воздухе и, держась за бока, буквально захлебывались от смеха, вспоминая, как выглядела мисс Персиммон.
— О, боже! — стонал Майкл. — Не смешите меня больше! Ой, не могу! Я ло-о-о-пну!
— Ой-ой-ой! — кричала Джейн, задыхаясь и держась за живот.
— Ах, боже мой! — ревел мистер Паррик, вытирая глаза полой пиджака, так как платка под рукой не оказалось.
— Пора домой! — вдруг, словно труба, прозвучал голос Мэри Поппинс.
И тут же и Джейн, и Майкл, и мистер Паррик со страшным грохотом шлепнулись на пол. Мысль о том, что пора идти домой, была первой грустной мыслью за весь день. И стоило им только подумать об этом, как Веселящий газ сразу же из них улетучился.
Ребята, вздыхая, смотрели, как Мэри Поппинс медленно опускается вниз, держа в руках пальто и шляпку Джейн.
Мистер Паррик тоже вздохнул.
— Как грустно, — удрученно сказал он. — Очень жаль, что вы должны идти домой. Я никогда еще так не веселился. А вы?
— Никогда, — понуро ответил Майкл, чувствуя, как скучно просто ходить по земле.
— Никогда, — подтвердила Джейн слова Майкла и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула мистера Паррика в кругленькую, будто яблочко, щечку. — Никогда! Никогда…
Домой они ехали на автобусе. Джейн и Майкл сидели по обе стороны от Мэри Поппинс. Они были необычайно молчаливы. Каждый из них думал об удивительном, ни на что не похожем дне. Наконец Майкл тихо спросил, обращаясь к Мэри Поппинс:
— И часто с вашим дядей это случается?
— Что «это»? — переспросила та резко, словно Майкл чем-то внезапно разозлил ее.
— Ну так, смеется, болтается, в воздух взлетает.
— В воздух? — голос Мэри Поппинс сделался еще более сердитым. — Что ты подразумеваешь под словом «воздух»?
Джейн попыталась объяснить.
— Майкл хочет спросить, часто ли ваш дядя наполняется Веселящим газом и кувыркается под потолком, когда…
— Кувыркается! Что за вздор! Подумать только, кувыркается под потолком! Вы еще скажете, что он воздушный шар! — рассерженно фыркнула Мэри Поппинс.
— Но ведь это же было! — возмутился Майкл. — Мы видели!
— Что, кувыркание? Да как вы смеете! Мой дядя, да будет вам известно, — добропорядочный, честный и трудолюбивый человек! А потому будьте добры говорить о нем уважительно! И прекрати сейчас же жевать свой билет! Подумать только! Кувыркается!
Майкл и Джейн переглянулись. Сделали они это молча, потому что уже успели понять: спорить с Мэри Поппинс совершенно бесполезно. Взглядом они как бы спрашивали друг у друга: «Интересно, правда это или нет? О мистере Паррике. Кто же прав — мы или Мэри Поппинс?» Но вокруг не было никого, кто бы мог дать им правильный ответ.
Автобус ревел, подскакивая и трясясь на ухабах. Мэри Поппинс сидела между детьми, сердитая и молчаливая. Однако время шло, и скоро Джейн и Майкл, несмотря на одолевавшие их сомнения, уже крепко спали, с двух сторон прижимаясь к своей удивительной няне…
