— Ну ещё один бутербродик! — Клянчил Майкл, пытаясь дотянуться через колени Мэри Поппинс до корзинки с едой. У Элин сегодня был выходной, а миссис Брилл поехала навестить племянницу, у которой только что родился ребёнок. Поэтому домашний чай отменили, и дети с Мэри Поппинс отправились на пикник в самый дальний, неухоженный угол парка. Он так и назывался — дикий угол.

Это и впрямь было единственное место в парке, где всё росло само по себе, ничего не подстригалось и не пропалывалось. Клевер, маргаритки, лютики и колокольчики цвели, как на просторном лугу, вольготно и вперемешку, а трава достигала детям до пояса. Крапива и одуванчики смело тянулись вверх, не опасаясь строгого взгляда паркового сторожа, который редко сюда заглядывал и не желал тратить время и силы на эту дикую поросль. Здесь не ведали никаких правил. Растения свободно рассылали свои семена во все стороны, молодые ростки сами отвоёвывали себе место под солнцем и теснились так плотно, что половина из них так и оставалась в густой тени.

Мэри Поппинс в лёгком цветастом платье угнездилась в самой гуще колокольчиков. Она сидела, как всегда, прямо, высоко держа голову, штопала детские носочки и размышляла о том, что приходилось ей бывать и в лучших местах, чем этот пусть очаровательный, но такой неприбранный дикий угол.

Четверо детей играли рядом.

Аннабел весело подпрыгивала в коляске.

Неподалёку, почти в зарослях крапивы, отдыхал парковый сторож. Он спокойно срывал маргаритки и плёл из них венок. На каждой ветке суетились и щебетали птицы. Мороженщик, что-то напевая, катил свою тележку. На плакатике, прикрученном к рулю, красовалась надпись: «ДЕНЬ ЖАРКИЙ! МОРОЖЕНОГО НЕТ!»

— Интересно, заедет он сюда? — лениво пробормотала Джейн.

Она лежала ничком на траве и лепила из пластилина маленькие фигурки.

— Куда делись бутерброды? — вскричал Майкл, шаря по дну корзинки.

— Будь добр, Майкл, слезь с моих ног! Я не турецкий ковёр. Бутерброды кончились. Ты сам съел последний.

Мэри Поппинс, не церемонясь, спихнула его в траву и снова принялась за штопку. Около неё, распространяя чудесный аромат, стояла кружка горячего чая, настоянного на целебных травах и цветках крапивы.

— Но, Мэри Поппинс, я съел только шесть штук!

— Это ровно вполовину больше, чем тебе полагалось, — отчеканила она. — Ты съел и свою долю, и порцию Барбары.

— Отбирать еду у младшей сестры! Ай, как нехорошо! — услышал их разговор сторож. Он повёл носом и облизнулся, как изнывающая от жажды собака. — Ничто, пожалуй, так не освежает, как чашка горячего чая! — покосился он на Мэри Поппинс.

— Пожалуй, — спокойно откликнулась она и с видимым удовольствием отхлебнула из дымящейся кружки.

— Именно то, что нужно человеку в полуденный зной! — вздохнул сторож, провожая желанную кружку глазами.

— Именно то, — подтвердила она, делая ещё глоток.

Сторож снова вздохнул и сорвал ещё одну маргаритку.

— Тогда дайте бисквитик, Мэри Поппинс!

— Бисквиты тоже кончились. Кто ты, Майкл, мальчик или ненасытный крокодил?

Он хотел ответить, что да, мол, крокодил! Но, поймав её суровый згляд, промолчал и попытался подольститься к брату.

— Джон, — вкрадчиво проговорил он с крокодильской улыбкой, — дай откусить от твоего бутербродика!

— Не дам! — отмахнулся Джон, поскорей запихивая в рот остатки бутерброда.

— Хочешь, я помогу тебе справиться с бисквитом, Барбара? — не унимался Майкл.

— Не хочу! — пробубнила та с набитым ртом, слизывая с ладони последние крошки.

Майкл с упрёком покачал головой и повернулся к Аннабел.

Малышка, словно королева, восседала в своей коляске, сжимая в руках маленькую чашечку и весело подпрыгивая. Коляска раскачивалась, скрипела и нехорошо кренилась набок, готовая вот-вот развалиться. И неспроста. Сегодня утром Робертсон Эй, утомившись от безделья, решил отдохнуть и прикорнул на ней. Колёса чуть искривились, а деревянная ручка и вовсе обломилась.

— Так и знала! — расстроилась миссис Бэнкс, увидев это безобразие. — Не мог он найти чего-нибудь попрочнее! Мэри Поппинс, что же теперь делать? Мы сейчас не можем тратиться на новую коляску!

— Я отвезу её моему кузену, мадам. Она будет как новенькая, — успокоила хозяйку Мэри Поппинс.

— Ну, если он действительно такой умелец… — Миссис Бэнкс с сомнением посмотрела на сломанную ручку.

Мэри Поппинс выпрямилась.

— Все члены моей семьи, мадам… — Её голос заледенел, будто долго хранился на Северном полюсе.

— О, да, да! Конечно! И не сомневаюсь! — не дослушав, поспешила согласиться миссис Бэнкс.

«Но почему она всегда такая самоуверенная и самодовольная? Когда-нибудь я непременно спрошу её об этом!» — подумала она про себя.

Однако, глядя на строгое лицо Мэри Поппинс и слыша её привычное надменное фырканье, миссис Бэнкс прекрасно понимала, что никогда не осмелится задать ей подобный вопрос…

Но вернёмся на пикник.

Майкл вертелся с боку на бок, приминая маргаритки. От скуки и от голода он усердно жевал травинку.

— А когда вы повезёте коляску своему кузену, Мэри Поппинс? — попытался он завести разговор.

— Всему своё время, и всё в своё время, — отчеканила она.

— Ладно, — промямлил Майкл и, помолчав,'вкрадчиво добавил: — Аннабел всё равно не пьёт своё молоко. Можно я выпью вместо неё?

В тот же момент, будто услышав его слова, Аннабел поднесла кружечку ко рту и выпила всё до капли.

— Мэри Поппинс! — завопил Майкл. — Я умираю от голода, как Робинзон Крузо на необитаемом острове!

— Он вовсе не умирал от голода, — откликнулась Джейн.

Она усердно выпалывала траву, расчищая небольшую площадку.

— Тогда я голоден, как Робин Бобин Барабек! — не уступал Майкл.

— Робин Бобин был просто обжора. Но я не голодна. Возьми мой бисквит, если хочешь.

«Добрая, щедрая, не голодная Джейн!» — с умилением подумал Майкл, хватая бисквит, а вслух спросил:

— Что это ты делаешь?

— Парк для маленьких человечков, — ответила Джейн. — Там все счастливы и никто не ссорится.

Она отгребла в сторону кучку сорной травы и увядших листьев, и Майкл, подкатившийся поближе, увидел крохотную, аккуратно расчищенную полянку. Её пересекали выложенные камешками тропинки шириной с ноготок. Их окружали малюсенькие клумбы, утыканные цветочными лепестками. Шалашик, сложенный из прутиков, уютно расположился на игрушечной зелёной лужайке. Вокруг него были натыканы цветы, изображавшие садовые деревца. В их тени стояли сделанные из стебельков крапивы изящные и удобные скамеечки.

На одной из них сидел пластилиновый человечек ростом с детский мизинчик. На круглом его теле сидела круглая голова, руки шариками лепились к бокам, и стоял он на круглых ножках-шариках. Острым у этого круглого человечка был только носик. Человечек внимательно читал пластилиновую газету, а у ног его стояла пластилиновая сумка с крошечными пластилиновыми инструментами.

— Кто это? — спросил Майкл. — На кого-то он похож. Только не вспомню, на кого.

Джейн ненадолго задумалась.

— Его зовут мистер Мо, — решительно сказала она. — Он отдыхает после работы. Рядом сидела его жена, но у неё шляпка получилась кривой, и я всю её смяла. Попробую слепить новую из остатков пластилина. — И Джейн кивнула на бесформенный цветной комок, лежавший рядом с домиком.

— Про мистера Мо и его деток я вспомнил! — обрадовался Майкл и единым духом отбарабанил считалку:

Эни, Мени, Мани, Мо. Невысокий господинчик, Ростом с маленький мизинчик, Получил вчера письмо От знакомого Индейца Эни-Мени-Мани-Вейца: «Мне нужна всего одна, Но послушная жена. Жду её с утра в лесу, Эни, Мени, Мани, Су!»

Джейн, довольная, засмеялась.

— А это кто? — указал Майкл на женскую фигурку, примостившуюся около клумбы.

— Это миссис Хиккори. Помнишь? — спросила Джейн.

И про неё Майкл помнил. Они вместе с Джейн с удовольствием затараторили:

Хиккори, Диккори, Док! Мышка на ходики — скок! Ударили ходики — бом! Мышка летит кувырком И в норку испуганно — скок! Хиккори, Диккори, Док!

— Надо ей тоже построить домик, — озабоченно проговорила Джейн. — А потом я сделаю парк развлечений.

Майкл с восхищением смотрел на пластилиновую миссис Хиккори. У неё были искусно вылепленные локоны и даже ямочки на щеках.

— Они с мистером Мо знакомы?

— Конечно! И часто встречаются на берегу прудика.

Джейн показала ему маленькую ямку, выложенную плоскими камешками, куда она украдкой от Мэри Поппинс плеснула немного молока. Малюсенькая пластилиновая статуя на высоком камне посреди пруда напомнила Майклу фонтанного Нелея.

— Иногда они вместе качаются на качелях, — продолжала Джейн.

Майкл разглядел в одном из закоулочков поляны качели, а попросту — две воткнутые в землю длинные палочки и висящую между ними на нитке третью, короткую. Он дотронулся до качелей кончиком пальца, и они закачались взад-вперёд, взад-вперёд.

— А что вон там, под лютиком?

В тени цветка стоял столик, сделанный из клочка картона от упаковки для кексов. Вдоль него с обеих сторон тянулись две картонные лавки, а сам стол просто ломился от угощений, таких соблазнительных, что и у короля потекли бы слюнки.

В самой середине возвышался двухъярусный торт, его окружали вазы с персиками, бананами, вишнями, апельсинами.

На одном краю стола стоял яблочный пирог, а на другом — жареный цыплёнок на розовом конфетном фантике. Лежали горкой сосиски, россыпью — булочки с изюмом и даже кусочек масла на зелёном листочке. А между ними теснились пластилиновые миски, чашки, блюдца, блюда и высилась пузатая бутылка с имбирным вином.

Надо всем этим великолепием раскинулось лютиковое дерево. Джейн посадила на него двух пластмассовых голубей, а на широкий лепесток прилепила шмеля.

— Кыш, противная! — крикнул Майкл, сгоняя муху с цыплёнка. — Ох, как же я голоден! — простонал он, дожёвывая бисквит.

Джейн с гордостью озирала дело рук своих.

— Ешь аккуратней, Майкл, не кроши! — попросила она, заслоняя полянку ладонью. — Ты всё замусоришь.

Майкл оглядел игрушечный парк, такой чистенький и аккуратный, в отличие от дикого угла, утопающего в буйной поросли.

— А где же урны для мусора? — спросил он. — Я вижу только муравья на дорожке.

— Здесь никогда не бывает мусора, — сказала Джейн. — Мистер Мо сжигает его каждое утро. А ещё он собирает апельсиновые корки для рождественского пудинга. Майкл! Пожалуйста, отодвинься чуть-чуть, ты заслоняешь им солнце.

Его тень и впрямь укрыла всю игрушечную полянку.

— Извини! — сказал он, отползая, и полянка снова заиграла в солнечных лучах.

Джейн осторожно сняла мистера Мо со стульчика и усадила за стол. Рядом положила его рабочую сумку.

— Ему пора обедать? — спросил Майкл.

— Э, нет! — произнёс тонкий, скрипучий голосок. — Позвольте заметить, я ещё не завтракал!

«Молодчина Джейн! — восхитился Майкл. — Она не только придумала и слепила этого старичка, но и говорит за него!»

Но, взглянув на Джейн, он увидел в её глазах неподдельное удивление.

— Это ты сейчас пропищал, Майкл?

— Ишь чего выдумала! Конечно, не он! — снова проскрипел тот же голосок.

Повернувшись, дети увидели, что мистер Мо приветливо машет им шляпой. А его круглое, розовое личико с острым, вздёрнутым носиком светится радостной улыбкой.

— Неважно, какова еда на вид, важнее, какова она на вкус! Берите, не стесняйтесь! — крикнул он Майклу. — Тот, кто растёт, всегда голоден! Отведайте этого пирога!

«Похоже на чудесный сон!» — подивился Майкл и, недолго думая, отщипнул кусочек.

— Не ешь, Майкл! Это же пластилин!

— А вот и нет! Настоящий яблочный пирог! — возразил он, чавкая с аппетитом.

— Но я-то знаю! Сама его слепила! — вскричала Джейн, склоняясь над столом.

— Вы? — удивился мистер Мо. — Хотите, наверное, сказать, что помогли мне его испечь? Что ж, очень вам благодарен. Чтобы сотворить такое сладкое чудо, нужны руки лучших поваров!

— Такое гадкое блюдо! — поморщилась Джейн. — Для этого не нужно ни одной поварихи!

— Позвольте! — возмутился мистер Мо. — Вы искажаете мои слова! Именно отличных, и несколько! Одна повариха сыплет овсянку, другая режет огурчики, третья добавляет перец, четвёртая режет яблоки, пятая месит тесто. И чем больше, тем лучше!

— Чем больше чего? — не понял Майкл.

— Всего! И чем больше, тем веселее! — Он поднял глаза на Джейн: — Возьмите персик! Он так подходит к цвету вашего лица!

Не желая обижать старичка, Джейн взяла розовый пластилиновый шарик и даже надкусила его. Свежайший сок запузырился в уголках её губ, а на зубах скрипнула косточка.

— Вкусно! — изумилась она.

— Ещё бы! — обрадовался мистер Мо. — Чем сто раз смотреть, лучше один раз попробовать, как говаривала моя дорогая жена.

— А что случилось с вашей женой? — спросил Майкл, хватая апельсин.

Он совсем забыл, что Джейн её смяла, превратив в комок пластилина.

— Я потерял её, — печально покачал головой мистер Мо.

При этом он не забыл подобрать апельсиновую корку, брошенную Майклом.

Джейн почувствовала, что краснеет.

— Ну… у неё шляпка помялась, — запинаясь, пробормотала она.

Теперь-то она поняла, какую глупость сотворила! Шляпка шляпкой, но при чём тут её владелица?

— Да, я знаю! На ней всегда всё сидело неловко. Шляпка набок, туфли скособочены. Но я всё равно любил её. — Мистер Мо тяжко вздохнул. — Впрочем, — мрачно добавил он, — я нашёл себе другую.

— Другую жену? — поразилась Джейн. Она-то знала, что больше никого не лепила. — Но когда же вы успели? У вас не было на это времени!

— Дитя! — усмехнулся мистер Мо. — Моё время — вечность! Вы лучше взгляните, в каком состоянии одуванчики! Почти все облетели! — Он повел короткой ручкой вокруг. — А кто позаботится о детях? Я не могу всё делать сам! Столько хлопот! Собственный дом и сад — дело хлопотное. Хлопочешь, хлопочешь, из сил выбьешься.

Вот я и решил похлопотать о женитьбе. Сегодня мы как раз и собирались устроить по этому поводу свадебный обед! Но увы! — Он нервно огляделся. — Говорят, нет худа без добра. А у меня, наоборот, никакого добра, одно худо. Боюсь, я здорово ошибся!

Гули-гули! Чок-чок-чок! Глупый круглый старичок! —

заворковали пластилиновые голуби.

— Дети? — ещё больше поразилась Джейн. Уж детей-то она точно не лепила!

— Три чудесных мальчика! — гордо проговорил мистер Мо. — Да вы о них слышали! Эй! — крикнул он, хлопая в ладоши. — Эни! Мени! Мани! Где вы там?

Джейн и Майкл переглянулись.

— Ну конечно же, мы знаем их! — обрадовался Майкл и весело повторил знакомый стишок:

Эни, Мени, Мани, Мо. Невысокий господинчик, Ростом с маленький мизинчик…

Только я думал, что это просто считалка!

Мистер Мо хитро улыбнулся:

— Послушайтесь моего совета, молодой человек, не думайте слишком много. Это портит аппетит и сушит мозги. Думай не думай, ума не прибавится, как говаривала моя жена. Та, которой нет. Но хватит попусту болтать, не то весь день развеется по минуткам! Вот так! — Мистер Мо сорвал одуванчик, дунул, и белые парашютики разлетелись по воздуху. — Уже четыре часа! А у меня работы невпроворот!

Он достал из своей сумки дощечку и принялся усердно полировать её краем своего фартука.

— И что у вас за работа? — спросил Майкл.

— Вы умеете читать? — хмыкнул круглый человечек, кивая в сторону своего жилища.

Они посмотрели на домик и ахнули. Шалашик, сложенный кое-как из веточек, преобразился. Это уже был настоящий бревенчатый дом с чистыми занавесками на окнах, с аккуратной соломенной крышей и с уютным дымком из трубы. Над красной входной дверью висела белая табличка: «МИСТЕР МО. СТРОИТЕЛЬ И ПЛОТНИК».

— Но я не такой домик строила! Кто это всё сделал? — недоумевала Джейн.

— Я, а кто ж ещё! — довольно ухмыльнулся мистер Мо. — Не мог я жить в доме, где хлещут ливни и гуляют сквозняки. Вы утверждаете, что построили мой дом? — недоверчиво хихикнул он. — Такая малышка, ростом мне по пояс? Не смешите меня!

Ну, это уж было слишком!

— Это вы крохотуля! — возмутилась Джейн. — Я сделала вас из соломы и пластилина! Да вы величиной с мой мизинчик!

— Ха-ха-ха! Неплохая шутка! Может, скажете ещё, что сплели меня из сухой травы? Это же надо, из пластилина! — хохотал мистер Мо. — Вы, как мои дети, выдумываете невесть что! Впрочем, мечтать не вредно!

Он погладил Джейн по голове. И когда он сделал это, Джейн вдруг поняла, что и впрямь вполовину меньше его. Даже цветочки, которые понарошку изображали деревья в саду мистера Мо, теперь колыхались у неё над головой. Крохотные, величиной с ладошку, лужайки, которые она сама расчищала в траве, превратились в безбрежный луг, расстилавшийся до самого леса. И дальше уже ничего не было видно. А большой парк и вовсе исчез, как пропадает весь огромный мир, едва мы переступаем порог своего дома.

Джейн посмотрела вверх. Летящий над её головой шмель на мгновение заслонил солнце, как небольшое облачко. Жужжащая у стола муха легко могла бы слопать скворца. А муравей, чёрный и глянцевый, был больше её туфельки.

Что произошло? Мистер Мо вырос или она уменьшилась? А Майкл?

— Джейн! Джейн! — закричал вдруг он. — Мы в твоём парке! Я-то думал, он не больше заплатки на коленке, а выходит, он такой же огромный, как весь мир!

— Ну, вы преувеличиваете! — заметил мистер Мо, указывая вдаль. — Он оканчивается вон у того леса. Но нам больше и не надо.

Майкл проследил за рукой мистера Мо. Дальний лес казался дремучим и таинственным. На деревьях распускались гигантские цветы.

— Это же маргаритки, только величиной с зонтики! — изумился Майкл. — А каждый колокольчик не меньше ведра!

— Да, лес отличный! — согласился мистер Мо, оценивая деревья опытным глазом плотника. — Моя… э-э-э… вторая жена заставляет меня вырубить все деревья, продать и разбогатеть. Ну и что мне, скажите, делать с этим богатством? Я мечтал… правда, это было до свадьбы… построить парк развлечений.

— Я тоже хотела, — улыбнулась Джейн.

— Хорошие мысли рождаются в хороших головах, — одобрительно хмыкнул мистер Мо. — А что вы думаете о каруселях? О чёртовом колесе? А как вам нравятся качели? И всё бесплатно! Для друзей и всех остальных! Ура! Я знал, что вы согласитесь со мной!

Он захлопал в ладоши и залился радостным смехом. Но вдруг УМОЛК и помрачнел.

— Нет, не годится, — проговорил мистер Мо упавшим голосом. — Она ни за что не согласится на парк развлечений. «Пустая, — скажет, — затея. Одни забавы — и никакого дохода». Какую ужасную ошибку я совершил, поспешив жениться. «Поспешишь — людей насмешишь», — говаривала моя первая жена.

Глаза мистера Мо наполнились слезами. Джейн собралась уже дать ему свой носовой платок, как вдруг на каменистой дорожке раздались быстрые, дробные шаги. И слёзы в глазах мистера Мо мгновенно высохли.

— Папа! — раздались писклявые голосочки, и на лужайку перед домом выскочили три мальчика. Держась за руки, они вприпрыжку подбежали к мистеру Мо. Все они были одинаковы, как горошины в стручке, и кругленькие, точь-в-точь их родной папочка. — Пап£, — попискивали они, — мы видели Индейца! Хотели с ним поиграть, но он так завопил, что мы его отпустили!

— И правильно сделали, детки мои! — улыбнулся мистер Мо. — Ему лучше в лесу!

— Индеец? — насторожился Майкл. — Среди маргариток?

— Он искал себе жену, чтобы увести её в свой вигвам! — тараторили малыши.

— Надеюсь, он найдёт её, — серьёзно сказал мистер Мо. — А в нашем маргаритковом лесу, — повернулся он к Майклу, — попадаются не только индейцы. Здесь, как и положено в джунглях, водятся и всякие звери. Мы никогда не заходим слишком глубоко в лес: это опасно! Но позвольте мне представить своих сыновей. Это Эни, это Мени, а это Мани.

Три пары круглых глаз, три остреньких носика и три круглых личика быстро повернулись к Джейн и Майклу.

— А это… — Мистер Мо запнулся и в растерянности развёл руками. — Это наши друзья… Простите, но я так и не знаю ваших имён!

Услышав, как их зовут, мистер Мо оживился.

— Вы Бэнксы? Те самые, что живут неподалёку, в Вишнёвом переулке? Я как раз делаю для них кое-какую работу. — Мистер Мо погромыхал инструментами в своей сумке.

— Какую работу? — спросил Майкл

— Новую… А, вот и миссис Хиккори! — И мистер Мо приветственно помахал рукой.

К ним подошла невысокая молодая женщина. На щеках у неё были две милые ямочки, в руках два очаровательных малыша, а в подоле её фартука было что-то завёрнуто.

«Но я не лепила никаких малышей!» — успела подумать Джейн.

— Мы принесли вам подарок, мистер Мо! — Миссис Хиккори застенчиво потупилась и выпростала из фартука пышную булку. — Я нашла эту чудесную булку на лужайке. Ктскго, наверное, выронил. А вам это как раз к завтраку. Мои-то близнецы Диккори и Док ещё слишком малы, чтобы есть свежий хлеб, — пояснила она Майклу и Джейн.

— Это никакая не булка! Просто крошка от моего бисквита! — сказал Майкл.

К его удивлению, крошка и впрямь превратилась в пышную булку.

— Пу-фф! — смущённо прыснула миссис Хиккори, и на щеках её заиграли ямочки. Она решила, что Майкл шутит.

— Давайте разделим её по-соседски! — сказал мистер Мо. — Одну половину вам, а другую — мне. Полбулки лучше, чем ничего, верно, миссис Хиккори? А я вам предложу взамен кусочек масла.

— Не сметь! — раздался визгливый голос, и дверь дома мистера Мо с грохотом распахнулась, чуть не разлетевшись вдребезги.

Джейн и Майкл попятились. Перед ними предстала такая корявая гродина, каких они в жизни не видывали. Она была кривая и кособокая, как старая картошка, и будто бы вся состояла из комков да шишек.

Нос — шишкой, волосы — комом, руки — шишки, ноги — два бесформенных комка. Во рту, искажённом криком, торчали два зуба.

Она была больше похожа на небрежно скомканный кусок глины, чем на женщину. И тут Джейн вспомнила об оставшемся комке пластилина, который она бросила на краю полянки.

Грязный передник опоясывал необъятную талию разъярённой тётки, а в одной из её коротких рук-обрубков была зажата увесистая скалка.

— Что это ты вздумал, Сэмюэль? Раздаривать моё масло?

Она надвигалась на него, угрожающе размахивая скалкой.

— Я… я думал, мы можем уделить ей кусочек, м-моя д-дорогая! — съёжился мистер Мо под её грозным взглядом.

— Бесплатно? Ни кусочка! Ни капельки! Так, глядишь, и оберут нас до нитки!

— Ты не права, дорогая! «Будешь делиться — вернётся сторицей», — говаривала моя первая… гм, гм… — замялся он.

— Никому не позволено делить то, что принадлежит мне, Матильде Мо! Разве что одолжить на время, но с моего позволения! На прошлой неделе ты отдал своей кузине миссис Корри скамеечку! И что получил взамен?

— Она дала мне на счастье лоскуток от своего платья с прилипшими монетками.

— Фи! А зачем, скажи, ты починил стол для миссис Вверх-Тормашками?

— Но она подарила мне такую очаровательную улыбку! — Мистер Мо просиял при одном воспоминании об этом.

— Улыбка не монета, в кошелёк не положишь! А почему ты не прогнал мистера Паррика, который попросил поднять потолок в его комнате?

— Пойми, Матильда, ему это необходимо. Раньше он, взлетая вверх, то и дело стукался головой и набивал себе шишки. А я получил удовольствие от работы!

— Удовольствие? И какой нам прок от этого? Впредь без моего позволения ни шагу! И вы тоже! — добавила миссис Мо, тыкая пальцем в сторону троих мальчиков.

— Увы и ах! — пробормотал мистер Мо. — Нет розы без шипов! Но кому нужны шипы без розы?

— Эни! — приказала миссис Мо. — Сбегай нарви цветов. Сегодня свадебный завтрак, а я без венка.

— Постойте! — всполошилась Джейн. — Вы разорите мой сад! Но Эни, испуганно оглядываясь, уже бросился к клумбе и нарвал целую охапку цветов.

— Не самые лучшие, но и такие сойдут, — скривилась миссис Мо, нашлёпывая венок на свою шишковатую голову.

Гули-гули! Гур-гур-гур! Венок на тумбе чересчур! —

насмешливо загукали голуби на ветке.

— Мени! — взъярилась миссис Мо. — Влезай на дерево и поймай этих гадких птиц! Я начиню ими пирог!

Но голуби взмахнули крыльями, и были таковы.

— И какой кому прок — птичий пирог? — насмешливо хихикнул мистер Мо, но тут же, убоявшись гнева жены, поспешил объяснить: — Я хотел сказать, что птичкам лучше петь, чем в печи сидеть. Ты согласна со мной, Матильдочка? — пискнул он, льстиво заглядывая ей в глаза.

— Нет, нет и нет! — выпалила миссис Мо. — Они ещё запоют у меня! Мани! — окликнула она третьего брата. — Вели тому человеку замолчать!

По дорожке катил свою тележку мороженщик и звонким голосом распевал весёлую песенку:

В летний зной, Ой-ой-ой, Принесёт вам радость Ледяная сладость!

Майкл и Джейн не успели подивиться появлению здесь мороженщика, а трое братцев уже клянчили у мистера Мо:

— Папа! Папа! Папа! Дай пеннй! Пожалуйста!

— Никакого мороженого! — прошипела миссис Мо. — Нет у нас лишних денег!

— Матильда! — взмолился мистер Мо. — Можно, я отдам им счастливые монетки с платья миссис Корри?

— Это на чёрный день, а не на глупости!

— Опомнись, Матильда! Какой чёрный день? У нас же всегда светит солнышко!

— А ночью? — невпопад буркнула миссис Мо. — Во всяком случае, эти денежки мои! И учти, Сэмюэль, с сегодняшнего дня всё твоё становится моим! Эй, убирайся отсюда подобру-поздорову! — крикнула она мороженщику. — И больше не появляйся здесь со своими дурацкими песенками!

Мороженщик покатил дальше, распевая во всё горло:

В летний зной, Ой-ой-ой…

— Ой-ой-ой! — грустно подпел ему мистер Мо. — Но рано унывать, ребята! — взбодрился он. — Нам же предстоит свадебный пир! Миссис Хиккори, где вы сядете?

Милые ямочки снова обозначились на щеках миссис Хиккори.

— Она нигде не сядет, Сэмюэль! Её не приглашали! — рявкнула корявая миссис Мо.

Ямочки пропали, и миссис Хиккори сжалась.

— Но, Матильда!.. — попытался урезонить жену мистер Мо, краснея до ушей.

— Прошу не возражать! — отрезала миссис Мо, подкатываясь к столу. — Что такое? — грозно спросила она. — Кое-чего недостаёт! Ага! Пропал персик! Исчез апельсин! А кто ел мой яблочный пирог?

— Эт-то я… — пролепетал, заикаясь, Майкл. — Т-только м-маленький кусочек! Попробовать.

— А я взяла персик! — прошептала Джейн.

Ох, нелегко было признаваться под тяжёлым, свирепым взглядом миссис Мо!

— Ах, так! — Шишковатая тётка с ненавистью уставилась на детей. — А кто приглашал вас?

— Видите ли, — робко начала Джейн, — этот парк сделала я… И вдруг… сама не знаю как… я оказалась… э-э-э… вернее, оказалось, что… я, оказывается, стала совсем маленькой… и…

— Джейн, будь добра, не экай и не мекай. Отвечай, когда тебя спрашивают, чётко и ясно. Майкл, не стой с разинутым ртом! Ворона залетит! — неожиданно раздался такой знакомый голос.

— Мэри Поппинс! — радостно воскликнул Майкл.

Под лютиком стояла коляска с малышами. Над ней невозмутимо высилась стройная, опрятная фигурка в чёрных туфлях на пуговках, в шляпке с тюльпаном, на руке её покачивался попугайный зонтик.

— О! Мэри! Наконец-то! Лучше поздно, чем никогда! — воскликнул мистер Мо.

Он обогнул стол, подбежал к Мэри Поппинс и нежно поцеловал ей руку в чёрной перчатке.

— Неспроста мне показалось, будто я откуда-то знаю мистера Мо! — шепнул Майкл. — Посмотри, Джейн, у них носы одинаковые!

— Лучше вовремя! — поправила Мэри Поппинс. — Спасибо, кузен Сэм! — сказала она и склонилась над Эни, Мени и Мани. — О, как они выросли! — И Мэри Поппинс с достоинством подставила каждому из них щёку для поцелуя.

Мистер Мо с умилённой улыбкой смотрел на эту трогательную сцену, но вдруг вздрогнул, словно что-то вспомнив, и улыбка сползла с его лица.

— А это, — уныло проговорил он, — моя жена Матильда!

Мэри Поппинс окинула миссис Мо долгим, изучающим взглядом.

Потом улыбнулась этой злобной уродине и отвесила изысканный поклон, чем привела детей в изумление.

— Надеюсь, — церемонно произнесла она, — мы не слишком вас побеспокоили? Дело в том, что я просила Сэма сделать, с вашего позволения, конечно, — она снова поклонилась ей, — новую…

— Она готова, Мэри! — воскликнул мистер Мо, и на свет неизвестно откуда появилась новенькая деревянная ручка для коляски. — В самый раз! — обрадовался он, примерив ручку к месту. — Осталось тюкнуть молоточком сюда, вбить гвоздочек туда — и катайтесь на здоровье!

Новая ручка словно вросла в коляску, Джон и Барбара захлопали в ладоши.

— Не думайте, что мы в расчёте! — помахала скалкой миссис Мо. — С этого дня все и за всё должны платить! Ничего задаром — вот мой девиз!

— О, вы непременно своё получите! — холодно улыбнулась Мэри Поппинс. — Каждому по заслугам — это мой девиз, Матильда!

— Вот и чудненько! Тогда платите поскорей, мисс Поппинс! У меня нет времени ждать!

— Не волнуйтесь, вам не придётся долго ждать. Но всему своё время!

Джейн и Майкл с интересом наблюдали за Мэри Поппинс, которая, покручивая на руке свою сумочку, внимательно озирала маленький парк. Они никогда ещё не видели её такой церемонно-вежливой и холодно-приветливой.

— Какой очаровательный домик! — Мэри Поппинс ткнула зонтиком с ручкой в виде головы попугая в сторону дома мистера Мо.

— Очаровательный, говорите? — скривилась миссис Мо. — А я говорю, лачуга! Если Сэмюэль думает, что я стану жить в этой жалкой хижине, то он жестоко ошибается! Я не позволю себя так унижать!

— Но у меня и в мыслях этого не было, Матильда! — пискнул мистер Мо.

— Дворец — вот что мне нужно, Сэмюэль! И ты дожен подарить его своей прекрасной невесте!

— Прекрасны прекрасные дела! — пробормотал себе под нос мистер Мо.

Но Мэри Поппинс просто растворилась в любезной улыбке.

— Невеста? — переспросила она, пристально оглядывая миссис Мо. — А какой у вас чудесный венок!

— Фу! — поморщилась миссис Мо, невольно прихорашиваясь. — Всего-то пучок увядших цветков. А мне бы и золотая корона подошла!

— Золотое сердце получше золотой короны, — буркнул мистер Мо.

— Кому что! — выпалила миссис Мо. — Я согласна даже на золотую ленту, украшенную бисером! Поверьте моему слову, мисс Поппинс, я буду королевой леса!

— Не сомневаюсь в этом, — сказала Мэри Поппинс так доверчиво и почтительно, что миссис Мо не удержалась и расплылась в улыбке, обнажив оба своих зуба.

— Ладно уж, — смягчилась она, — если вы всё равно здесь, можете остаться. Будете прислуживать во время свадебного обеда. А потом перемоете посуду.

Дети зажали рты руками, ожидая взрыва. Уж Мэри Поппинс ей не спустит!

— Матильда! Разве ты не знаешь, кто она? — задохнулся от ужаса мистер Мо.

— Всё хорошо, Сэм! — спокойно сказала Мэри Поппинс и мягко, отстранила его кончиком зонта. Её синие глаза опасно потемнели, зато улыбка, к безмерному удивлению детей, стала ещё шире. — Вы очень любезны, Матильда, — поблагодарила она. — А где вы собираетесь построить свой королевский дворец?

— Ну, я думаю, — миссис Мо отступила на шаг и махнула скалкой, — что здесь будет парадный вход. А там, — она сделала ещё один шаг, — мраморная лестница, ведущая в мраморный зал.

— Зачем же нам мраморный зал, Матильда? Он слишком велик для нас!

— Для тебя, Сэмюэль, может быть. Но мне, при моём величии, только и жить в роскошных залах! А вот здесь, — продолжала она, сделав ещё один шаг вперёд, — будет просторный и высокий зал приёмов, где я стану принимать гостей.

— Великолепно! — каждый раз восклицала Мэри Поппинс, шаг за шагом следуя за миссис Мо и толкая впереди себя коляску.

За ними, словно заворожённые, тянулись мистер Мо, его мальчики Эни, Мени, Мани, миссис Хиюсори с двойняшками на руках и Джейн с Майклом.

— Здесь я устрою бальный зал! — вопила миссис Мо, а скалка так и свистела над её головой.

— Бальный зал? — простонал мистер Мо. — Но кто же там будет танцевать?

— Я! — выпучила глаза миссис Мо. — И запомни, Сэмюэль: когда я говорю, все молчат!

— И ты, Матильда, запомни: молчание — золото! А оно тебе так нравится! — ехидно заметил мистер Мо.

— Но продолжайте, пожалуйста! — вежливо попросила Мэри Поппинс, делая ещё шаг.

— Гостиная! Столовая! Буфетная! Кухня! — захлёбывалась миссис Мо.

Комната за комнатой вырастал воображаемый замок! Увлёкшись, миссис Мо уже бежала вперёд, называя всё новые и новые залы, очерчивая в воздухе невидимые спальни, кладовые и чуланы. Комнат оказалось так много и все они были столь огромными, что вскоре миссис Мо пересекла парк и оказалась у самого края леса. Остальные еле поспевали за ней.

— Моя спальня будет здесь! — объявила миссис Мо, обрисовывая в воздухе большой круг. — А там, — скалка упёрлась в дальнюю лужайку, — я устрою просторную детскую!

— Для моих мальчиков? — обрадовался мистер Мо.

Миссис Мо смерила его насмешливым взглядом.

— Эни; Мени и Мани, — отчеканила она, — могут жить и на чердаке. Детская будет для моих собственных детей! И если она предоставит мне надёжные рекомендации, — скалка уткнулась теперь в Мэри Поппинс, — я позволю ей остаться и присматривать за ними.

— Но она уже присматривает за нами! — закричал Майкл. Он вцепился в юбку Мэри Поппинс и потянул её к себе.

— Я тронута вашим предложением, Матильда. Но мой принцип — никогда никаких рекомендаций.

Странный огонёк сверкнул в самой глубине глаз Мэри Поппинс, и она двинула коляску вперёд.

— Тогда вы мне не нужны, — заявила миссис Мо, продолжая важно вышагивать по невидимым комнатам своего воображаемого дворца.

— О, в самом деле? — В тёплом доселе голосе Мэри Поппинс появился холодок.

— Да, в самом деле! — ответила миссис Мо. — Я не желаю держать в своём дворце прислугу, которая, того и гляди, стянет серебряную ложку. И не смотрите на меня так! — встревожилась она, почувствовав что-то пугающее в любезной улыбке Мэри Поппинс.

— Как это так? — спокойно спросила Мэри Поппинс и снова толкнула коляску вперёд, оттесняя миссис Мо к лесу.

Та попятилась и подняла скалку.

— Убирайтесь! Прочь! — закричала она. — Вас никто сюда не звал!

Она затряслась, и её бугристое лицо пошло багровыми пятнами.

— Э нет! — проговорила Мэри Поппинс, и в её голосе послышались раскаты надвигающейся грозы. — Вы велели мне остаться и вымыть посуду.

— Я передумала! — проблеяла миссис Мо. — Платите, сколько должны, и уходите. Я не хочу вас видеть в моём парке! — И, отмахиваясь скалкой, она отступила назад, в тень леса.

— Вы сказали, ваш парк? — тихо проговорила Мэри Поппинс, нависая над ней.

— Да, мой! Мой! Сэмюэль, сделай же что-нибудь! Зачем она так улыбается? Ой! Отпустите! Кто это меня схватил? Я не могу шевельнуться! Спасите!

Чья-то сильная рука обвила её необъятную талию. Миссис Мо повернула голову и замерла с открытым ртом. Позади неё высился победоносно улыбавшийся здоровяк. Голова его была украшена перьями, на одном плече висел лук со стрелами, а с другого свисала полосатая попона.

— Наконец-то! Наконец я нашёл свою единственную жену! — И он сильней прижал к себе вырывающуюся пленницу.

— Отпусти меня, дикарь! — визжала миссис Мо, обезумев от страха.

— Отпустить? Как бы не так! Индеец никогда не выпускает добычу! Ты пойдёшь со мной в мой вигвам!

— Я не хочу! Не прикасайся ко мне! Сэмюэль! Вели ему отпустить меня!

— Боюсь, не послушается: он сильнее меня! Но не горюй, Матильда, даже самым близким друзьям иногда приходится расставаться!

— Э-хей! Э-хей! Ты будешь моей послушной женой! Так я сказал! — радостно гудел Индеец, опутывая её шею длинной ниткой жёлтых бус и втыкая ей в волосы пучок вороньих перьев. — Это большая честь! Теперь ты Индианка!

— Нет! Нет! Помогите! О, Сэм!

— Но ты же мечтала, дорогая, о короне и золотых украшениях! Вот и получила то, чего хотела!

— Ты будешь стирать в реке, жарить мясо на прутиках! — Индеец шмыгнул носом. — Весь огромный лес будет твоим домом, а небо — крышей!

— Ого! — просиял мистер Мо. — Да это больше самого большого дворца!

— Не дёргайся! — посуровел Индеец, когда миссис Мо снова попыталась вырваться. — Хорошая индианка всегда покорна своему господину. Будь она даже королевой!

— Какой ещё королевой? — вскричала миссис Мо, стараясь лягнуть Индейца.

— Разве тебе не известно, что я король леса? — гордо вскинул голову Индеец.

— Какая удача, Матильда! Ты ведь хотела стать королевой!

— Нет! Нет! Только не так!

— Королевами становятся по-всякому. Бывает и так, — сухо сказала Мэри Поппинс.

Миссис Мо забилась в железных объятиях Индейца, бешено молотя ногами и руками.

— Это всё ты! — кричала она, с ненавистью глядя на Мэри Поппинс. — Змея подколодная! Волк в овечьей шкуре! Пока ты не явилась, всё было так хорошо! О, Сэмюэль, зачем только ты впустил её? — Злые слёзы вскипели в её глазах.

— Для вас было хорошо! — сказала Мэри Поппинс. — А другим — плохо!

— Волк? Ну что ты, Матильда! Она ягнёнок по сравнению с тобой! И пришла сама. А коли она, по-твоему, страшный волк, то как бы я мог не пустить её? — хихикнул мистер Мо.

— Помоги мне, Сэмюэль! Освободи меня, и я отдам тебе насовсем те три денежки, что дала миссис Корри. И мальчики будут получать по кусочку пирога каждую вторую пятницу! — Миссис Мо умоляюще протягивала к ним свои корявые руки. Но вдруг глаза её налились злобой. — Что? — взвыла она. — Никто так и не хочет, чтобы я вернулась?

Молчание было ей ответом. Мистер Мо поглядел на своих сыновей, потом на Мэри Поппинс. И они все покачали головами.

Гули-гули! Гур-гур-гур! Им не нужно злобных дур! —

проворковали голуби, пролетая мимо.

— О, что же делать? — причитала миссис Мо.

— Ты мне нужна, Матильда! — вскричал Индеец. — Нужна, чтобы варить на костре похлёбку, подметать вигвам, шить мокасины, делать стрелы, набивать табаком трубку! Но зато… — Индеец вдруг вознёс руку к небу и торжественно провозгласил, будто давал страшную клятву:

Каждый третий понедельник, если будешь мне послушна, Сможешь ты при лунном свете, на моей попоне сидя, Дикой ягодой питаться, есть сырое мясо кобры, Из кокосовой скорлупки пить ореховое масло!

— Мясо кобры? При лунном свете? Отпусти меня-а! — зарыдала миссис Мо. — Я не люблю ничего, кроме бараньих отбивных! О-о-о! Помогите! Убивают! «Скорую помощь»! Пожарных!

Её крики перешли в пронзительный вопль, когда Индеец взвалил её, как мешок, себе на спину и направился к лесу. Сжимая свою брыкающуюся ношу, он обернулся к трём мальчикам.

— Вы когда-то сжалились и отпустили меня, — подмигнул им Индеец. — А за добро платят добром. — И, широко улыбнувшись мистеру Мо, он поволок вопившую миссис Мо в самую чащу леса.

— ПОЛИЦИЯ! ПОЛИЦИЯ! — слышались крики миссис Мо, но вскоре всё стихло.

— Да! Была — и нет её. Будто ветром сдуло! — облегчённо вздохнул мистер Мо. — Надеюсь, Матильда привыкнет к новой жизни и ей понравится быть королевой леса. Мэри, ты заплатила мне за ручку сполна. Я теперь твой вечный должник.

— Недаром Мэри Поппинс сказала, что всему своё время! — возгордился Майкл.

— Это точно! — закивал головой мистер Мо. — Мэри всё делает вовремя. Такова уж она!

— Ты мне ничего не должен, кузен Сэм! — сказала Мэри Поппинс, поворачиваясь спиной к лесу, и в её глазах сверкнули весёлые искорки. — Только прошу тебя, — строго добавила она, — впредь не делай глупостей.

— Обжёгшись на молоке, я уж буду дуть и на воду! Можешь не сомневаться, Мэри, больше так не промахнусь. За одного битого двух небитых дают! А с мальчиками и сам как-нибудь управлюсь.

— Может быть, мистер Мо, — на щеках миссис Хиккори обозначились милые ямочки, — вы не станете возражать, если я буду их обстирывать и обшивать? Эти хлопоты мне только приятны.

— Вот и прекрасно! — воскликнул мистер Мо. — Всё хорошо, что хорошо кончается! А я, в свою очередь, дорогая миссис Хиккори, выстрою для вас маленький, уютный домик! Похоже, я потерял медяк, а нашёл золотой! Посмотрите! — сказал вдруг он, указывая на закат. —

Тихий на землю спускается вечер. И звёздочки в небе, как стадо овечек!

Ах, мои дорогие, мы непременно будем счастливы! А я прямо сейчас примусь строить свой парк развлечений!

Он так стремительно сорвался с места и понёсся через поляну, что остальные едва поспевали за ним.

— А что будете делать со свадебным обедом? — пыхтел за его спиной Майкл.

— Ох, я совсем позабыл! Куда теперь девать все эти фрукты, бисквиты, колбаски, булочки? — И он стал пихать в руки Майкла всё подряд.

Мэри Поппинс неодобрительно смотрела на всё это.

— Майкл, ни кусочка! — строго сказала она. — У тебя не останется места для ужина!

— Ты ещё попируешь, малыш! — Мистер Мо подмигнул Майклу, который с сожалением следил за исчезающей едой.

— Он своё не упустит! — процедила Мэри Поппинс. — Ну, пора домой!

— Но как же я всё это оставлю? — вскричала Джейн, оглядывая полянку.

Сейчас, в лучах заходящего солнца, её маленький парк казался ещё прекрасней, чем прежде.

— Этого и не случится, — сказал мистер Мо. — Главное, не забывай о том, что было, и твой парк никогда не исчезнет для тебя. Ты сможешь приходить и уходить, когда захочешь. Надеюсь, ты не станешь возражать, что можно быть одновременно и в большом парке, и в маленьком. А для такой чудесной девочки, которая умеет придумывать целую страну, это и вовсе легче лёгкого.

Круглое лицо £го осветилось лукавой улыбкой.

Мэри Поппинс вышла из-под раскидистого лютика и прощально кивнула мистеру Мо.

— Будь вежливой, Джейн, скажи всем до свидания! — И она покатила коляску по скрипучей тропинке.

— До свидания, мистер Мо! — нежно проговорила Джейн.

Она стала на цыпочки, обвила руками его шею и поцеловала.

— Помни, Сэм, — предостерегла Мэри Поппинс, — семь раз отмерь, один раз отрежь!

— Не беспокойся, Мэри! Это раньше я был глуп безмерно, но теперь меру знаю!

Мэри Поппинс недоверчиво фыркнула, но мистер Мо уже не слушал её. Он крутился около миссис Хиккори и мерил её влюблённым взглядом.

— Могу я вас чем-нибудь порадовать? — донёсся его умильный голосок.

— А мы? А мы? — подхватили Эни, Мени и Мани, прыгая вокруг миссис Хиккори.

И они шумной вереницей потянулись вокруг стола, потчуя друг друга пирогами и вином и со смехом вешая на уши веточки вишен, будто алые серёжки. Звонко смеялась миссис Хиккори, смеялись ямочки на её щеках, весело заливались двойняшки у неё на руках.

— Если радость повстречали, прогоните все печали! — выкрикивал мистер Мо, топоча вместе с миссис Хиккори в безудержном танце. В порыве радости он, казалось, совсем позабыл о своих гостях. — Так давайте веселиться! Пусть, танцуя, мир кружится! — напевал он.

И Эни, Мени, Мани вторили отцу:

— Вместе с нами мир кружится!

И всё завертелось, закружилось! Казалось, и земной шар пустился в пляс сам с собой вокруг собственной оси, а вместе с ним бешено закрутился весь маленький парк вокруг лютиковых деревьев. Он крутился, крутился и крутился…

И вместе с поющими обитателями маленького парка крутился и танцевал свадебный стол. И мороженщик, возвращавшийся назад, тоже пел и пританцовывал. Подкатив ближе, он кинул на праздничный стол несколько пачек фруктового мороженого.

Принесёт вам радость Ледяная сладость! —

пропел он и покатил дальше.

— Шевелитесь! — подгоняла Мэри Поппинс детей, как наседка своих цыплят, толкая впереди себя коляску. — Джейн! Майкл! Мы уже попрощались!

— Хочется напоследок посмотреть, как они веселятся, — пробубнил Майкл, успевший всё-таки набить рот пирогом.

Он бросил тоскливый взгляд на ломившийся от вкусностей стол, от которого они удалялись с каждым скрипом колёс.

— Мэри Поппинс, можно я ещё секундочку погляжу на мой парк? — попросила Джейн, не в силах оторвать восхищённый взгляд от счастливых его обитателей.

— Хватит пятиться, как раки, задом наперёд! — прикрикнула на них Мэри Поппинс. — Поворачивайтесь и шагайте, как нормальные люди!

Они послушно повернулись, и в глаза им ударили слепящие лучи заходящего солнца, быстро, быстро вертится Земля, подгоняя время! Вот уже и вечер. Тик-так! Тик-так! — ходят стрелки на часах. Дин-дон! Дин-дон! — колокольный вторит звон.

Внезапно кружение прекратилось. Всё замерло и затихло. Дети заморгали, будто очнувшись ото сна. Сколько же длилось их странное путешествие? Секунду, минуту, час? Они с любопытством огляделись вокруг. Лютики теперь не нависали над головой, а были им всего-навсего по колено. Травы дикого угла в большом парке уже не напоминали грозный, дремучий лес, а послушно стелились под ноги. Мимо, сердито жужжа, пролетел обычный шмель. И муха, сидевшая на колокольчике, была, конечно же, размером с муху. А где муравей? Он заполз под травинку и стал невидимым.

Большой парк, такой привычный и, казалось, безбрежный, простирался вокруг них. Мороженщик, пересекая дикий угол и громыхая опустевшей тележкой, тянул свою вечную песенку:

Летний зной, Ой-ой-ой…

А к ним, смело приминая дикую траву, приближался сторож в венке из маргариток.

Дети посмотрели под ноги. Там, окаймлённый зарослями лютиков и клевера, раскинулся маленький парк. Они переглянулись и, улыбнувшись друг другу, опустились на коленки.

Вечерняя тень укрыла расчищенную полянку, её крохотные лужайки и нитяные тропинки. Причудливым узором усыпали маленький парк опавшие лепестки маргариток и колокольчиков. Цветки, высаженные Джейн на крошечных, с ноготок, клумбах опустили свои головки. На качелях и скамеечках, окружавших пруд, никого не было.

— Смотри, они съели всё до крошки! — прошептал Майкл. — Тарелки пусты!

— И никого нет. Наверное, все отправились спать, — вздохнула Джейн.

Ей так хотелось ещё хоть разок взглянуть на милого мистера Мо и убедиться, что он снова стал ростом с её мизинчик.

— Ну, вот и всё, — грустно промолвил сторож. — Время вышло. Как мне говорили в детстве:

«Спать в кровать! Вышел срок!» — из норы пропел Сурок.

Сторож склонился над детьми, с любопытством разглядывая работу Джейн. Вдруг он встрепенулся, словно вспомнив о своей работе, и закричал:

— Никаких парков в парке! Не позволено! — Тут он увидел озабоченные лица детей и смягчился: — Вы что-то ищете?

Джейн растерянно посмотрела на него.

— Мы ищем кузена Мэри Поппинс, — прошептала она, осторожно раздвигая траву.

Сторож изумлённо захлопал глазами:

— Кузена? Здесь, среди сорняков? Ты хочешь сказать, что кузен Мэри Поппинс жук?

— Я не ослышалась? — раздался гневный голос. Над ними высилась разъярённая Мэри Поппинс. — Вы, кажется, полагаете, что я какое-то насекомое?

— Нет… я… совсем не о вас! — запинаясь, пролепетал сторож. — Но если ваш кузен живёт в траве, то кто же он, как не жук?

— Та-ак! Выходит, мой кузен жук! В таком случае кто же я?

Сторож затравленно посмотрел на Мэри Поппинс. В эту минуту он страстно желал стать глухонемым или, на крайний случай, провалиться сквозь землю.

— Ну-у, э-э-э, — протянул он, лихорадочно подыскивая подходящие слова. — Что-то здесь не совсем нормально! Может быть, это я уже стал ненормальным, как Мартовский Заяц?

— Может быть! — надменно фыркнула Мэри Поппинс.

— Но как ваш кузен сумел поместиться под лютиком? — не мог взять в толк сторож.

— Мой кузен имеет право жить там, где ему заблагорассудится! — отрезала Мэри Поппинс. — И вас это не касается!

— Но так не бывает! — вскричал сторож. — Вы ещё скажите, что Человечек с Луны — Одни Ноженьки Видны тоже ваш родственник!

— Да, он мой дядя! — спокойно ответила Мэри Поппинс и покатила коляску по дорожке, ведущей из дикого угла к выходу.

Сторож открыл рот от удивления, потом захлопнул его и захихикал:

— Ха-ха-ха! Хорошая шутка! Но кузен в траве! Не верю, и не просите!

— А вас никто и не просит, — бросила Мэри Поппинс через плечо. — Майкл! Джейн! Быстрее! Не копайтесь!

Ночь опускалась на маленький парк. Высокая трава, густая и дикая, словно непроходимые джунгли окружала его плотной стеной.

Ни один луч не мог пронзить эти перевитые стебли, и мрак поселился в их непроницаемой гущине. Бросив последний взгляд на опустевшие лужайки, дети вздохнули и поспешили вслед за коляской.

— Мэри Поппинс! Они все ушли домой! — крикнул Майкл. — Хорошо там было, правда?

— В гостях хорошо, а дома лучше, — откликнулась Мэри Поппинс. — А кто это они и где это там?

— Ну как же! Ваш смешной крохотный кузен и все остальные там, в маленьком парке.

Мэри Поппинс резко остановилась и воззрилась на него с таким спокойствием, которое было страшнее открытого гнева.

— Ты сказал «смешной»? — спросила она. — И что же тебя в нём так насмешило?

— Ну… сначала он был не больше жучка, а потом вдруг вытянулся и стал нормального роста.

Майкл поднял глаза, и его бросило в дрожь. Перед ним стояла не Мэри Поппинс, а разъярённая тигрица!

— Опять жуки! Цочему не кузнечики? Ты ещё припомни гусеницу! Он, видите ли, вытянулся! Может быть, ты, Майкл Бэнкс, осмелишься сказать, что мой кузен резиновый?

— Не-ет, не резиновый! Он пластилиновый! — вырвалось у Майкла.

Она вытянулась в струнку и, казалось, продолжала тянуться вверх, став от ярости чуть ли не в два раза выше.

— Вот как! Смешной и вдобавок пластилиновый! — откликнулась Мэри Поппинс, оскорблённая до глубины души. — Никто никогда ещё… — Но договорить она не успела.

— Никогда ещё я не видел на вас такой красивой шляпки, Мэри Поппинс, — ловко перебил её Майкл. — Не сердитесь, пожалуйста! — поспешно добавил он. — Я это не для смеха сказал. Он не смешной, а забавный! Вот что я имел в виду! И больше о нём ни словечка, обещаю!

— Обещала сорока, да затрещала до срока, — смягчаясь, проговорила Мэри Поппинс.

Дальше шли молча. Впереди гордо шествовала, постукивая каблучками, Мэри Поппинс с коляской и малышами. Майкл, размышляя обо всём, что с ними сегодня случилось, брёл рядом с Джейн.

— Но ведь всё это правда? — покосился он на неё. — Мы были в маленьком парке, веселились там вместе со всеми и ели всякие вкусности, да? И не понарошку, ведь я теперь совсем не голоден. Даже ужинать не хочется. Разве что съем одно варёное яичко да ломтик хлеба с маслом. Ну, может быть, ещё рисовый пудинг, кружечку-другую молока…

— Да, всё это было на самом деле.

Джейн счастливо вздохнула и оглядела такой знакомый и привычный большой парк. Она теперь точно знала, что внутри него, в самой глубине, спрятан ещё один, маленький, а в нём…

Вдруг её осенило.

— Мэри Поппинс, — нерешительно проговорила она, — как вы думаете, а вдруг все вещи в мире спрятаны одна в другую? Мой маленький парк уместился в большом, а тот — в ещё большем? И ещё, и ещё, одно в другом, без счёта. — И она обвела рукой всё — от земли до неба. — И может быть, тому, кто находится далеко-далеко отсюда, мы кажемся не больше Муравьёв?

— Дались вам эти муравьи, жуки да кузнечики! — фыркнула с отвращением Мэри Поппинс. — Не знаю, как ты, Джейн, а я уж точно не муравей!

— Конечно, нет! — бодро воскликнул кто-то, и перед ними предстал мистер Бэнкс, возвращавшийся с работы. — Уж если сравнивать, то вы больше похожи на светлячка, освещающего нам дорогу к дому. — Вызвав этими словами самодовольною улыбку на её лице, он продолжал: — Возьмите у меня газету, а я покачу коляску. Мне не помешает согреться, а то я совсем продрог.

Близнецы и Аннабел завизжали от восторга, когда их коляска в руках мистера Бэнкса поскакала по дорожке, как норовистый конь.

— Вот это да! — вдруг воскликнул мистер Бэнкс. — У коляски новая ручка? Ваш кузен отличный мастер. Позвольте узнать, сколько вы ему заплатили?

— Я знаю! — выскочил вперёд Майкл. — Мэри Поппинс отдала противную старуху Индейцу! И теперь миссис Мо нет!

— Кхм, кхм! — неловко откашлялся мистер Бэнкс. — Я не расслышал, сколько монет.

— Да нет! Мэри Поппинс отдала миссис Мо! Ну как тебе объяснить?..

Но объяснять он ничего не стал — пристальный взгляд Мэри Поппинс заставил его замолчать.

— Мой кузен не взял денег, сэр! — вежливо сказала она. — Ему доставило удовольствие сделать это для вас.

— Очень мило с его стороны. Эй! — вскрикнул мистер Бэнкс. — Смотрите, куда идёте! Соблюдайте правила движения, Смит! Вы чуть не опрокинули коляску!

Нарушителем правил оказался парковый сторож, который с ходу врезался в мирно беседующую компанию.

— Глубоко ИЗВИНЯЮСЬ! — пыхтел он. — Не извольте гневаться, мистер Бэнкс, но я гнался за ней! — И он указал на Мэри Поппинс.

С протянутой руки сторожа свисала гирлянда увядших маргариток.

— Неужели Мэри Поппинс нарушила какое-то важное постановление властей? — усмехнулся мистер Бэнкс.

Сторож просто застонал:

— Постановление? Да она нарушает все правила, какие только существуют на свете! Это непостижимо, но, поверьте, так оно и есть! — Он повернулся к Мэри Поппинс. — Вы сказали, что он имеет право жить, где пожелает? Так он именно там, под одуванчиком! Я собственными ушами слышал, как он смеётся и поёт! У них там, сдаётся мне, весёлая вечеринка! — прохрипел сторож и вдруг накинул на шею Мэри Поппинс цветочную гирлянду. — Я делал её для моей старой матушки, но вы меня так поразили!.. Носите на здоровье!

— Благодарю вас, — невозмутимо ответила Мэри Поппинс, расправляя гирлянду.

Несколько мгновений сторож смотрел на неё с нескрываемым восторгом. Потом глубоко вздохнул и пошёл прочь.

— Нет, никогда мне не понять её, — бормотал он, неверными шагами меряя дорожку и сшибая на ходу мусорные урны.

Мистер Бэнкс проводил его недоумённым взглядом и обернулся к Мэри Поппинс:

— Какая вечеринка под одуванчиком? Кто там живёт? И вообще, что он хотел сказать? Мне иногда кажется, что Смит не в своём уме. Надо же, сидит и поёт под одуванчиком! Вы когда-нибудь слышали нечто подобное?

— Никогда! — коротко ответила Мэри Поппинс, степенно кивнув головой.

И едва она наклонила голову, как с полей её шляпки соскользнуло несколько лепестков лютика. Джейн и Майкл понимающе переглянулись и заулыбались.

— Майкл, у тебя на голове тоже один лепесток, — заметила Джейн.

— Правда? — обрадовался Майкл. — Наклонись, я посмотрю, нет ли и у тебя?

Так и есть! В густых волосах Джейн застрял один лепесток!

— Ничего мы не выдумали! — промолвила Джейн и, боясь стряхнуть драгоценный лепесток, стала ступать плавно и осторожно.

Так они и шли с золотыми лепестками лютиковых деревьев на голове под высокими клёнами, склонявшими над ними свои ветви. Вечерняя тишина окружала их. Солнце село. На главную аллею пали длинные тени. Но в глазах Джейн всё ещё таинственно светилась крохотная полянка среди зарослей травы. И тёмный большой парк и сияющий маленький парк слились воедино.

— Будто я сразу и здесь, и там, — прошептала она. — Точь-в-точь как говорил мистер Мо!

Она снова и снова вспоминала нитяные дорожки под сенью цветочных деревьев, чудесный домик, молочный прудик, скамейки вокруг него, круглые клумбы величиной с монетку, картонный столик и качели на тоненьких стебельках. Она понимала, что всё это скоро зарастёт буйной травой, скроется под дикой порослью, исчезнет… И всё-таки… Всё-таки, несмотря ни на что, она твёрдо знала, что никуда не исчезнет та радость, то счастье, которое подарил ей этот чудесный день. И стоит только захотеть, она опять окажется там. Она непременно ещё вернётся и увидит мистера Мо и его мальчиков Эни, Мени и Мани, ей улыбнётся, играя милыми ямочками, миссис Хиккори с двойняшками на руках. Они с Майклом будут стоять посреди залитой солнцем полянки, которая навсегда останется в их памяти…