Линдсей бросила взгляд на часы и сверилась с биоэкраном на ладони.

— Сделано, — объявила она. — Кристофер нейтрализован. Она воображала, что им придется по-пластунски ползти по тоннелям, чтобы проникнуть в подземную колонию.

Но все оказалось иначе. Джош, наверное, с кем-то связался. Доисторический челнок был готов. Беннетт заглянул в кабину и пожал плечами, очевидно, удовлетворенный. Когда они шагали по главной улице, им встретились двое мужчин с тяжело груженными тачками. Они посмотрели на Линдсей, Райата и морпехов и пошли дальше по своим делам.

Беннетт и Баренкоин с винтовками наготове, прикрывая друг друга, проверяли входы и галереи — осмотрительные и собранные, как на учениях по ведению боевых действий в черте города.

— Может, они приготовили ловушку? подал голос Райат. Линдсей не дала ему винтовку, и он злился из-за этого. Он нес на спине последнюю бомбу, что было бы подвигом даже для тренированного и выносливого человека, а Райата вряд ли кто-то назвал бы даже спортивным. — Никогда нельзя быть уверенным…

— А вы пойдите и посмотрите, — предложил Беннетт. Никогда прежде он не отличался дерзостью. Баренкоин молчал. Линдсей ни на грош не доверяла Райату и боялась подпустить его к челноку. Она понятия не имела, какими навыками обладают нынче шпионы. Проверять не хотелось.

А она так и не зашла на могилу к Дэвиду. Времени уже нет — она ее больше никогда не увидит, и от этого больно. Но боль — это хорошо, боль поддерживает в ней твердость намерений.

Стены крошились. Линдсей смотрела на ручейки золотистых крупинок.

— Полагаю, они запустили нанитов, — высказался Райат. — Будем надеяться, все это не обрушится на нас.

— Не обрушится, если кое-кто заткнется, — отрезал Баренкоин.

Они остановились у церкви Святого Франциска. На месте витражного окна зиял провал, стекло, очевидно, унесли с собой. Линдсей поправила бронежилет, проверила винтовку, чувствуя, как Беннетт буравит ее взглядом.

— В вас когда-нибудь попадала пуля, мэм? — спросил он.

— Ты же сам прекрасно знаешь, что нет.

— Мэм, больно будет даже через жилет.

— У нее же девятимиллиметровый пистолет, а не винтовка для охоты на слонов.

— У нее то, что было у Иззи и Чеза. — Он продемонстрировал свою винтовку. — Если она выстрелит в вас из такой штуки, вы сразу поймете. А если попадет в голову — тут бронежилет не спасет. Так что вопрос только во времени. — Он вытащил четыре трубки из темно-зеленого металла, каждая размером не больше свечи. — Это шумовые гранаты. Одной хватает на целую комнату. Чтобы притормозить Шан, понадобится, наверное, сразу две. Когда она упадет, мы свяжем ее и переправим на челнок.

— Нам нужно, чтобы она упала и не дергалась по меньшей мере десять секунд, — вставил Баренкоин. — Глядите. — Он показал титановые тросы, которые застегивались автоматически — щелк-щелк-щелк. Такие используют для закрепления груза нестандартной формы в грузовом отсеке. — Теперь вопрос в том, чтобы взять ее в замкнутом пространстве. Если подойдете слишком близко к ней в момент взрыва, сами проваляетесь какое-то время.

— А если мы не сможем загнать ее в замкнутое пространство?

— Тогда будем стрелять.

— О да. Пользы, как от детских хлопушек.

— Это ее задержит, большего нам и не надо.

— Проверьте, чтобы перчатки были целы. Она представляет биологическую угрозу.

Баренкоин с нарочито небрежным видом постучал по шлему затянутой в перчатку рукой. Беннетт посмотрел на него так, будто тот сказал что-то из ряда вон выходящее. Линдсей легко читала его мимику. Ему не нравилась перспектива того, что Шан пострадает в схватке. Он определенно расклеился. Надо будет за ним присмотреть.

— Какие-то проблемы, Эд? Он покачал головой.

— Просто вспомнил, что Шан хорошо обращается с пушкой и умеет избегать ситуаций, где оказалась бы в уязвимом положении. Не будьте слишком самонадеянны.

Она не будет. Если понадобится, она подойдет к Шан вплотную и рванет свою бомбу.

А Баренкоин наверняка сказал Эду, что она собирается убить Шан.

Хотя, может, он посчитал, что это трюк, чтобы надуть Джоша. Как бы то ни было, нельзя рассчитывать, что кто-то из морпехов поможет ей, когда придет время действовать решительно.

Она сглотнула и понизила голос. Жалко, что приходится их обманывать, правда, жалко. Они заслуживали лучшего.

— Поклянитесь, что, если что-то пойдет не так, вы уберетесь отсюда как можно скорее, даже если придется эвакуироваться с гражданскими. Просто бегите, ясно?

Они ждали.

Удивительно, как далеко распространяется звук в колонии, сплошь состоящей из тоннелей и галерей, да тем более враз обезлюдевшей. Линдсей стояла посреди главной «улицы» и осматривалась по сторонам. У нее созрел план: вбежать в церковь, когда появится Шан, и заманить ее туда. Тогда и шумовые гранаты Беннетта пригодились бы…

Ей показалось, что она услышала чьи-то шаги. Линдсей затаила дыхание.

Звук затих. Может, колонист? Не стоит им тут шататься — голову снесут, но кричать, чтобы убирались, — поздно.

Снова шаги, на этот раз громче и ближе, и Линдсей расслышала, что идут двое — один потяжелее и один полегче. Она вскинула винтовку. Морпехи опередили ее лишь на секунду.

Показалась женщина в коричневой робе. Она держала за руку рыжеволосого мальчугана. Колонисты удивились, увидев военных, но не более того.

— Мэм, вам необходимо очистить территорию, — сказал Баренкоин, чуть-чуть опустив винтовку. — Здесь небезопасно.

Женщина пожала плечами и крепче сжала руку мальчонки:

— Мы остаемся. Вес'хар нас не прогонят, и вам это тоже не удастся.

Они ушли. Малыш долго еще оглядывался на чужаков.

— Тупая корова, — выругался Баренкоин. — Они все будут покойниками через месяц.

Линдсей подумала об УРУ. Умрут они гораздо раньше… Ей хотелось догнать женщину, сказать, чтобы она спасала сына, чтобы они бежали и вместе с другими убирались восвояси с этой планеты. Вместо этого она проглотила таблетку антидепрессанта и сосредоточилась на винтовке.

Шан должна прийти.

Должна.

Линдсей взглянула в одну сторону, потом в другую. Беннетт и Баренкоин стояли в нишах коридора, один слева, другой справа. Линдсей пошла прямо по центральному коридору, представляя собой идеальную мишень.

Ну же, дрянь, иди, возьми меня! Мне незачем жить…

Если только она здесь. Нет, Шан не устоит против такого искушения.

Что случилось после, Линдсей так до конца и не поняла. Вот она идет, осматривает пустые галереи с винтовкой наготове — и р-раз! Что-то сбивает ее с ног, она лежит на спине, винтовка летит куда-то в сторону… Что-то тяжелое шмякнулось ей на грудь и придавило к земле. Перед глазами Линдсей мелькнул частокол игольчато острых зубов, и она разглядела юссисси и его оружие.

— Виджисси, не мешай, дай прицелиться, — сказал голос Шан. — Отойди от нее.

Шан стояла над ней, и в лицо Линдсей смотрело дуло винтовки — стандартной винтовки войск ФЕС, между прочим. Линдсей не поняла, откуда она появилась. Шан не произнесла ни слова, а Линдсей ожидала, что та скажет ей очень-очень много. Она просто стояла, прижимая дуло ко лбу Линдсей, и смотрела немигающим, бездушным серым взглядом. А потом грянули выстрелы, и раздался пронзительный визг — чей-то еще визг.

Линдсей показалось на мгновение, что Шан все-таки выстрелила, и она теперь умирает, потому что она лежала, придавленная к земле, и не могла даже дышать. В ушах звенело.

Этот страшный миг длился целую вечность.

Линдсей не могла подняться на ноги. Она хотела встать на четвереньки и дотянуться до винтовки, но ей оставалось только смотреть.

Беннетт всадил в Шан целый магазин патронов, и она упала рядом с Линдсей.

Тишина, только отдаются в ушах винтовочные выстрелы.

— Вот черт! — выругалась Линдсей. Она сумела приподняться на одной руке и увидела распростертого на земле юссисси. Сняли обоих.

А потом Шан пошевелилась. Перекатилась на живот, сунула руку за пояс и выстрелила пять раз. Никто не ответил. Она встала, пошатываясь, но все-таки встала, с пистолетом наготове… И тут Баренкоин открыл огонь.

А Шан все стояла.

Потом она выстрелила сама, и Баренкоин упал.

Беннетт набросился на нее, обхватил, как в регби, и почти повалил на землю, но Шан со всей силы ударила его головой в лицо, и он отшатнулся.

Баренкоин подполз к ним и навалился на Шан. Вдвоем им удалось повалить ее лицом вниз и связать. Она страшно материлась.

— Черт меня подери, — выдал Баренкоин. Он сел на землю, оберегая колено, и вытащил из-за пояса аптечку первой помощи, всадил себе в бедро, через залитые кровью штаны, какой-то укол. Выдохнул. Взял у Беннетта перевязочный материал, который тот ему протянул. — Эд, черт меня подери, она должна быть мертва! Ты в порядке?

— Относительно. — Беннетт задыхался, из носа у него текла кровь. Шлем не особенно помог против низкотехнологичного подхода Шан к самообороне.

Линдсей сумела-таки встать и поднять винтовку. Она подбежала к ним. Ребра как будто раздавило в кашу. Шан все еще вяло сопротивлялась и шумно дышала. Лицо ее, залитое кровью, перекосилось от боли. Ее форменные брюки, от талии до колен напоминали скорее решето, в кителе тоже виднелись несколько дыр. Беннетт, очевидно, исходил из того, что она в бронежилете.

— Это ее? — выпалила Линдсей. — Это ее кровь? Покажи!

Беннетт с видом величайшей заботы склонился над Шан. Он посмотрел на Линдсей с таким выражением на лице, какого она никогда прежде не видела — абсолютнейшее презрение. Он совсем не был на себя похож, на старого доброго Эда. И дело вовсе не в испачканном кровью лице.

— Нет, мать вашу, это моя, — ответил он и вытер нос перчаткой, еще больше размазав кровь. — Она ударила меня головой в лицо. Посмотрите, ее раны даже не кровоточат. — Он указал на землю и стену. — Только первые брызги. На вас саму не попало? Вы были очень близко.

— Нет, на мне ничего нет, и я не ранена. — Линдсей собиралась перевернуть Шан носком ботинка, но Беннетт поднял руку, не позволяя ей. Она больше не правит балом.

— Отстаньте от нее, ладно? — бросил он и повернулся к Шан, просунул руку ей под голову. — Осторожнее, мэм. С вами все будет в порядке. Мне правда очень жаль. Простите.

— Ты дерьмо собачье, — прошипела Шан. — Идиот вонючий. Не понимаешь, что наделал?

Линдсей показалось, что до него наконец дошло и он устыдился. Ладно, не важно. Они ее взяли. Шан у нее в руках.

Баренкоин молча перевязывал ногу и смотрел на Линдсей с явной неприязнью. Потом перевел взгляд на Шан, и глаза его расширились.

— Сколько же пуль понадобилось, чтобы остановить ее? Господи, подумать только…

— И ты заткнись, ублюдок, — рявкнула Шан. И как у нее получается с таким количеством дырок в теле? — Вы убили Виджисси, сволочи!

Должно быть, агония. Линдсей вытащила из кармана скотч и оторвала зубами кусок.

— Он еще жив, с ним все будет хорошо, — сказал Беннетт.

— Ах ты дрянь…

— Я собираюсь заткнуть тебе пасть раз и навсегда, — поделилась Линдсей. — Март, подержи ей голову.

— Нет, она же не сможет… — начал Беннетт.

— Она соберет всех вес'хар в округе, — прервал его Баренкоин. — Мы потом снимем его.

На секунду Линдсей показалось, что Шан вот-вот вопьется зубами Баренкоину в руку, но она все же сильно ослабела от ран и могла разве что грязно браниться. Скотч оборвал последнее ругательство, которое начиналось на «е».

Линдсей вытащила салфетку из аптечки первой помощи и протерла лицо обездвиженной и замолчавшей Шан. Сделала она это вовсе не из человеколюбия — искала рану или хотя бы царапину. Ничего. Это и вправду кровь Беннетта.

На лице Шан застыло страшное выражение. Она не выглядела испуганной, и это беспокоило Линдсей и радовало одновременно, потому что нет никакого удовольствия в победе над слабым врагом.

Но Шан смотрела на нее так, что Линдсей невольно вспоминала о том, сколько волнений и разочарования доставила своей матери.

Беннетт неумело прилаживал на носу охлаждающую салфетку, чтобы остановить кровотечение и предотвратить отек. Все-таки здорово она ему врезала.

Райат сел на корточки рядом с Шан и вытащил пробирку.

— Давайте-ка возьмем образцы тканей прямо сейчас. На всякий случай.

Он оперся на землю одной рукой — только на несколько секунд, но Линдсей этого хватило. Она с силой наступила ему на ладонь. Райат завопил. Баренкоин навел на него винтовку. Выглядел он так, будто ему страшно не терпится проверить, работает она или нет.

— А давайте не будем. Вместо этого запустим лучше челнок.

Баренкоин захромал по коридору, подгоняя Райата перед собой. Беннетт уперся. Баренкоин и Райат тоже остановились.

— Эд, иди вперед. Уходите все, — велела Линдсей.

— Я вам помогу ее нести, вы сами не справитесь, — сказал Беннетт.

Нет смысла продолжать этот спектакль. Линдсей вытащила из кармана на поясе гранаты. Она бы предпочла УРУ, чтобы уж наверняка, но где-то в коридорах скрылась та женщина с сыном… Ничего, гранаты тоже сработают. Она начала устанавливать таймеры.

— Эд, проваливай. Живо.

— Что вы делаете, мэм?

— Мы не можем передать ее им. Ты и сам понимаешь. — Линдсей не хотела встречаться с Шан взглядом, это было бы уже чересчур. Она никогда никого не убивала вот так, лицом к лицу. Она отдавала приказы — «пуск», «огонь», — но никогда сама не делала грязной солдатской работы. — Кончится тем, что все мы станем такими же, как она. В тебя всадили целый магазин, а ты встал и опять идешь в бой. Снова и снова. Она должна умереть, Эд. Ей многое пришлось вынести, чтобы с'наатат не попал в наши руки, и в этом я с ней солидарна.

— Это собственность правительства, — встрял Райат. — Ты не имеешь права. У тебя приказ.

— А мне наплевать. Ну же, Эд. Идите к челноку, я вас догоню.

Беннетт выглядел на удивление спокойным. Он всегда отлично умел перебарывать физический страх. Это особенно нравилось в нем Шан. Вот уж про кого не скажешь: кишка тонка.

А теперь он поднял винтовку и прицелился в Линдсей. Линдсей смотрела мимо дула, прямо ему в глаза — он не отличался высоким ростом, — но все, что она видела — это запекшаяся кровь, от бровей до самого подбородка. Салфетка на носу смотрелась почти комично, как маска енота. В его решимости смешного не было ни грамма.

— Нейтрализуйте гранаты, мэм.

— Оставьте нас, сержант, это приказ.

— Нет, мэм. Положите гранаты и винтовку на землю, или я стреляю.

— Беннетт, не будь идиотом. Назад. Это приказ. Твой последний шанс. — Линдсей попробовала подавить его взглядом — не вышло. Гранаты жгли руки. — Я должна это сделать.

— Мэм, я не позволю вам убить безоружного штатского. Даже Райата. — Винтовка его зловеще зажужжала — автоматический прицел наводился на близкую мишень. Беннетт не опустил оружия. — Вы не можете приказать мне нарушить конвенцию. Клянусь, я спущу курок, если вы не положите эти чертовы штуки на землю и не отойдете от нее!

— Не думаю, что он шутит, — заметил Райат. — А у нас не очень много времени на препирательства…

— Отвалите, сэр, — оборвал его Беннетт, не сводя взгляда с Линдсей. Но Райат прав. Сержант не блефует. До Линдсей дошло, что они, возможно, только и ждут повода, чтобы прикончить ее. И тогда Шан окажется на свободе.

Мелькнула мысль выдернуть чеку прямо сейчас. Она обдумывала и этот вариант тоже. Жертва того стоит.

Она взглянула на маленькие металлические рычаги. Да, прямо сейчас, на счет три.

Она не смогла.

Руки не слушались. Линдсей просто стояла и смотрела на гранаты.

Она так много раз прокручивала в голове эту сцену. А когда дошло до дела — не смогла, просто не смогла, и все тут. Даже ради Дэвида. Она безумно хотела жить.

— Ладно, — сказала Линдсей и положила гранаты на землю. Баренкоин прихромал к ней и поднял их. Линдсей взглянула на Шан. Это была плохая идея. Выражение лица Шан сказало ей все.

Кишка тонка.

Шан бы выдернула чеку. Линдсей это знала. Но она — не Шан, и никогда ею не станет, даже если это на самом деле очень, очень важно. И как бы ни старалась она забыть этот момент истины, ей суждено помнить его всю жизнь.

— Давайте погрузим ее в челнок и постараемся уйти от вес'хар, — Линдсей старалась, чтобы голос ее звучал резко и уверенно. — Когда узнают, что она у нас, им это сильно не понравится.

— Неужели больше, чем то, что мы отравили Кристофер? — поинтересовался Баренкоин. Он не добавил «мэм».

Все шло не так, как она планировала.

Придется придумать что-то еще. И очень быстро.

Юссисси совсем как журналисты. У них осмотическая связь друг с другом. Если где-то что-то происходит, они знают об этом — все и всё — на клеточном уровне. Если и существуют какие-то иные формы мгновенной связи, кроме фотонных пучков, то это коллективное сознание юссисси — и журналистов.

Эдди подозревал, что юссисси что-то знают.

Он наблюдал, как они собирались в кучку у кабинета начальника стройки. Кабинет представлял собой куб нежно-зеленого цвета, который в два счета можно разобрать и собрать в любом месте. Юссисси — их собралось около десятка — казались взволнованными, трясли головами и то и дело выскакивали из образовавшейся маленькой толпы. Эдди решил спросить у них напрямую. Такова его работа, за это не нужно извиняться… Но он все же предпочел бы избежать контакта с их зубами. Он медленно покинул свой вполне уютный насест в кабине неработающего вильчатого подъемника и небрежной походкой — чтобы не подумали, будто он для них опасен, — направился к ним.

Садиться на корточки рядом с ними не хотелось — так однозначно можно напроситься на неприятности.

— Эй, ребята, я ненавижу клише, но все-таки, что происходит?

Самка, похожая повадками на Серримиссани, повернулась к нему.

— Мы слышали, что вы использовал бомбы на Безер'едже. Мы — ваша следующая мишень?

— Вот блин, — сказал Эдди. Это же не интервью. Это дипломатический контакт. Он к такому еще не готов. — Впервые слышу. Объясните толком, что там случилось.

— Ваши войска вторглись на Безер'едж и с помощью бомб уничтожили остров.

Константин. Эти тупые ублюдки попытались захватить Константин. Зачем? Неуместный шаг. Они что, и вправду хотят создать опорный пункт на планете, которая как место обитания для людей скоро станет непригодна?

— Есть жертвы?

— У нас нет точных данных. Но это очень серьезно, гефес. Вес'хар доберутся до тех, кто это сделал.

— А что еще?

— Зачем вы применили оружие, которое отравляет среду?

— Химическое оружие? — Господи Иисусе, вот это уже ни в какие рамки… Может, стоило вернуться на «Актеон», тогда он не попал бы в такую дурацкую ситуацию… — Оно запрещено…

— Радиация.

— Ядерные бомбы?

— Остров Аужари сожжен. Мы слышали, вы сделали это, чтобы уничтожить с'наатат.

Эдди потерялся. И очень, очень сильно испугался. Дразнить ядерными бомбами превосходящую в военном отношении расу — или расу, которая дружна с этой расой, — хороший способ самоубийства. — Вы называете Аужари Константин?

— Нет, Аужари — это самый южный остров. Запретный остров. Вы умрете за то, что сделали.

Эдди вытянул руки ладонями вперед.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите. — Он очень хотел, чтобы это было правдой. Одна часть его рассудка твердила: «Потрясающий материал, потрясающий материал», в то время как другая, видимо, более благоразумная, советовала: «Беги, беги со всех ног».

— Вес'хар ищут командора Невилл. О боже. Линдсей.

— Похоже, на этот раз мы действительно облажались, — сказал Эдди — Мне очень жаль. Правда жаль. С Шан и Арасом все в порядке?

— Арас ищет безери, чтобы узнать, насколько они пострадали. О Шан Франкленд я ничего не знаю.

Эдди отступил, совершенно беспомощный и пристыженный. Юссисси ощерились и бросились врассыпную, время от времени оглядываясь, будто размышляя, а не напасть ли на него всем скопом, как в мифе об Актеоне.

Эдди застрял не на той стороне границы. Он буквально видел, как перед ним закрываются двери невидимого лифта. Он уже не вернется на «Актеон». Желудок сжался. В висках застучало.

Но Эдди не был уверен, что оказался на неправильной стороне.

«Актеон» сейчас определенно не самое безопасное место.