— Мирта Гев вызывает Айлин ХабуурТекстовое сообщение Мирты Гев на коммуникатор подозреваемой Айлин Хабуур, перехваченное подразделением коммуникационного контроля и переданное для изучения полковнику Соло
Возвращаюсь на Корускант
Не получила ответа на предыдущие сообщения
Пожалуйста, подтверди место встречи
Достала «Сердце огня»… —
Квартира Джейсена Соло, зона Ротанда
С кореллианцами вы можете быть уверены в одном – если вы собьете их с ног, они будут вставать снова и снова.
Джейсен был слишком озабочен антитеррористической деятельностью, чтобы тратить время на отслеживание того, что может предпринять Тракен Сал–Соло со стратегической точки зрения: по идее, этим должно было заниматься Разведуправление флота. Однако он знал, что «Балансир» останется проблемой до тех пор, пока не будет уничтожен, и этим утром дядюшка его не разочаровал.
С некоторых пор Джейсен был в числе тех миллиардов корускантцев, чье утро начиналось, еще до первой чашки кафа, с включения головизора на новости НРГ, чтобы узнать, насколько больше стала вероятность войны.
В это утро НРГ показывал интервью Кореллианских Голоновостей с Сал–Соло, в котором он объявил о скором начале работ по восстановлению рабочего состояния Балансирной станции.
Джейсен не был уверен, имеет ли Сал–Соло возможность сделать это, или сколько времени на это потребуется, но время было выбрано идеально. Если это заявление не убедит членов Альянса санкционировать блокаду Кореллии, то тогда их вообще ничто не способно убедить. Удар по орбитальным заводам Кореллии позволил бы достичь большего и намного быстрее, но он понимал, что и блокада со временем позволит достичь тех же целей.
Однако лишнее время означает лишние жертвы и больший хаос. Джейсен привык считать, что время лечит. Он ошибался.
Забыв о кафе и завтраке, он оставил Бена отсыпаться после ночной операции и направился прямо в Сенат. Ниатхал, «ранняя пташка», его опередила. Джейсен нашел ее в кабинете Омаса и понял, что у него с одмиралом на уме одно и то же.
Омас как раз смотрел головизор, стоявший в его личном кабинете, и включенный теперь постоянно.
— Дипломатия через голоновости, — раздраженно сказал он.
Ниатхал кивком предложила Джейсену сесть рядом с ним – небольшая психологическая демонстрация единства перед лицом Главы Государства, не желающего принимать необходимое решение.
— А вы ожидали, что Сал–Соло возьмет коммуникатор и спросит вас разрешения снова начать работать над восстановлением «Балансира»?
Джейсен незаметно покосился на нее. Сейчас выражения ее лица стало интерпретировать не труднее, чем эмоции. Адмирал была довольна.
— Не думаю, что у нас есть выбор, — сказал он. – Мы не можем это проигнорировать.
— Терпеть не могу эту формулировку, — Омас выключил звук. – Поскольку в наши дни это обычно правда.
— Я собираюсь использовать два флота для изоляции Кореллии, — сказала Ниатхал. – Прошу вашего разрешения на отзыв с учений во Внешнем Кольце Третий и Пятый флоты.
На лице Омаса было выражение покорности судьбе, однако сталь в его голосе говорила обратное. – Для этого мне прежде нужно получить санкцию Сената.
— Выведение двух флотов на позиции для начала блокады потребует времени. Вы начнете процесс согласования в Сенате, а мы начнем организацию переброски. Таким образом, к моменту получения санкции мы будем готовы к развертыванию
— «Мы»? – многозначительно спросил Омас, глядя на Джейсена.
— Силы Обороны, — сухо ответила Ниатхал.
«Что ж, Глава государства, в конце концов, вы поняли» — подумал Джейсен. – «Да, мы приняли ту или иную сторону, и она – не на твоей стороне».
— Не опережайте события, — заметил Омас. – Мне придется представить это как предложение в связи с чрезвычайной ситуацией. Мы должны убедить поддержать нас остальных членов Альянса.
Однако этот результат был неизбежен, насколько это касалось Ниатхал. Джейсен вышел за адмиралом в коридор, и они направились в ее кабинет, находившийся в дальнем конце зала совещаний. Оба не говорили ни слова, пока за ними не закрылись двери кабинета, и мон–каламари не нажала несколько кнопок на ее рабочем столе.
— Просто для гарантии, — отметила она. – Это защищенная линия, которая не проходит через центр связи Космофлота.
— Вы ведь собираетесь отозвать эти два флота уже сейчас, так?
— Мне не требуется санкции Сената, чтобы изменить место проведения учений.
— Значит, вы просто вернете их для проведения учений… на базе.
— Почти, — адмирал нажала еще несколько кнопок. – Нет смысла давать врагу время подготовиться к блокаде, поскольку это просто увеличит ее продолжительность. Я уже спланировала порядок осуществления блокировки.
— Зона полного запрета полетов?
— Нет, две зоны. Вторая предназначена для того, чтобы не дать Кореллии возможность пополнять запасы «Балансира» с других планет системы. Если мы полностью положимся на изоляцию Кореллии от других звездных систем, потребуются годы для того, чтобы эмбарго дало эффект. Однако если они не смогут доставлять материалы на «Балансир», это позволит намного быстрее завершить это дело.
Джейсен подумал о большом количестве орбитальных заводов, окружавших планету.
— Это означает необходимость создания двух линий заслона в качестве «чистых зон».
— Именно поэтому мне потребуются два флота. Я собираюсь довести этот план до командующих флотами. Они займут позицию в нескольких часах лета от Кореллии и к моменту, когда Сенат скажет свое слово, будут готовы к развертыванию.
— Вы уверены, что им можно доверять?
— Они оба – мон–каламари. Да, я им верю.
— Омас начинает трусить.
— Он может трусить сколько угодно, но Сал–Соло не просто отказывается разоружиться, он перевооружается. Я думаю, что это все же должно привлечь внимание Альянса.
Джейсен услышал внутри голос Лумайи, напоминавший ему о неизбежности происходящего, и что если он примет свою роль – свой долг – в этом, то сможет восстановить порядок в галактике.
Он подумал о пяти годах, которые провел, изучая скрытые философии Силы, и задумался, что еще могла показать ему Лумайя, чтобы сделать его истинным Повелителем–ситхом. Он не представлял, что это может быть. Значит, он просто воспользовался неясными идеями и мыслями, которые возникли в его голове, не зная их источник или значимость, но с готовностью допуская, что ключом к ним может быть его интуиция.
Он полагался на инстинкт, а не на разум.
«Чувствуй, а не думай».
Даже джедаи учили его этому.
«Видишь, ты уже даже не считаешь себя джедаем».
Джейсен не имел ни малейшего понятия, чей это был голос – его собственный, Лумайи, чей–то еще – однако уступил ему.
— Я хотел бы участвовать в осуществлении блокады, — заявил он.
Ниатхал спроецировала на стену голокарту Кореллианской системы и отошла, чтобы изучить ее. – Вы пилот истребителя, так? Как и ваша сестра.
— Я хотел бы получить командную должность.
— Командовать кораблем?
— Эскадрильей. Я удивил вас, не так ли?
— Я полагала, что вы уже занимаете довольно существенный пост, в качестве руководителя Гвардии Галактического Альянса.
— Я бы хотел показать, что я готов сражаться и в первых рядах, — сказал Джейсен.
— Думаю, все и так осведомлены об этом из вашей боевой биографии.
— Это не была война против родного мира моего отца.
— А–а, предельная проверка лояльности, — протянула Ниатхал.
— Можно и так сказать.
— Хорошо. Вы получите под командование временное подразделение. Оно будет включать и эскадрилью, которой руководит ваша сестра. Ситуация, когда один полковник командует другим, необычна, но не исключительна. Если уж это не продемонстрирует, что семья Соло ставит нужды государстве выше семьи, не знаю, что вообще может это сделать.
«Дело не только в этом. Я должен заручиться уважением и поддержкой не только какого–то одного адмирала. Я должен сделать так, чтобы рядовой состав и нижние чины тоже воспринимали меня, как одного из них, просто на случай, если вы не сможете заручиться их поддержкой… или измените свое мнение обо мне».
— Благодарю, адмирал.
Ниатхал молча улыбнулась ему и движением пальца переместила значки боевых кораблей на карте.
— Пожалуй, пришло время прекратить учения. – Значки кораблей превратились в трехмерную сеть, окружавшую Кореллию, и отделявшую планету от ее промышленных комплексов, которые практически в полном объеме находились на орбитальных станциях, далеко от приятно сельской планеты. Желание кореллианцев сохранить нетронутую сельскую местность свободной от промышленной застройки теперь сделало их уязвимыми. – Пятью днями раньше я отправила сообщение «О.У.». Теперь командующие знают, что я планирую.
Ниатхал подошла к вмонтированному в стол комплексу связи и начала набирать сообщение, которое начнет полномасштабную войну. Ирония состояла в том, что таким сообщение обычно производится прекращение военных маневров.
Джейсен смотрел на маленький экран, где программа шифрования превратила четкий текст сообщения в безопасный алгоритм.
«О.У… О.У… О.У»
— Окончание учений, — заметила Ниатхал. – И начало настоящей войны.
«Раб 1», на пути к Кореллии
— В чем дело? – спросил Фетт.
Мирта сидела, прикусывая губу. Эта привычка была незаметной, но Фетт привык замечать мелкие подробности. Охотник обязан это уметь.
— Куда мы направляемся?
— На Кореллию.
— Ты же сказал – на Корускант?
— Нет, про Корускант сказала ты. – Фетт переключил навигационный экран на трехмерное изображение, чтобы она могла видеть карту, засветившуюся над приборной панелью перед обзорным экраном. – У меня есть еще дела на Кореллии.
Она замолчала, и, учитывая ее немногословность на протяжении их совместного путешествия, его это не удивило. Но что–то ее взволновало.
Возможно, это касалось сообщений, которые она продолжала посылать на Корускант. Айлин не отвечала на них. Фетт поразмыслил, когда Мирта сообразит, что отслеживание входящих и исходящих сообщений с борта «Раба 1» — даже посланных с личных коммуникаторов – является частью охранных систем корабля. Возможно, пора слегка прижать ее.
— Я не могу связаться с моим заказчиком, — наконец, сказала Мирта.
Что ж, очко в ее пользу за честность.
— Возможно, она просто не хочет платить. Она заказала только ожерелье, или у тебя есть для нее информация?
— И информация тоже.
— Ты ведь не настолько глупа, чтобы передать ей эту информацию по коммуникатору?
— Нет.
— Тогда она заплатит.
— Я… я больше беспокоюсь за ее безопасность. У нее есть заказ.
«Я знаю».
— Да уж, мертвые заказчики не могут заплатить.
— Точно. – Однако в голосе Мирты в какой–то момент прозвучала нотка слабости и страха. Возможно, она и не была настолько опытным охотником за головами, каким старалась себя представить.
Фетт решил, что Айлин слишком опытный исполнитель, чтобы рисковать выходить на связь в то время, когда она выслеживает кого–то вроде Хэна Соло. В конце концов, она была его дочерью: часть его генов наверняка сыграли свою роль в том, что она стала тем, кем стала. И немногие охотники за головами имели достаточно кредитов, чтобы позволить себе приобрести оборудование для защищенной связи.
«Она все равно будет где–нибудь там».
Он открыл собственный коммуникатор. Не имело значения, если Мирта это услышит.
— Бевиин, — вызвал он. – Бевиин, у меня есть работа, и я хотел бы обсудить ее с тобой.
Прошло некоторое время, прежде чем тот вышел на связь. – Манд’алор?
— Бевиин, Тракен Сал–Соло хочет, чтобы мы сражались за него. Защита Балансирной станции.
— Да, это уже во всех новостях. Этим утром по НРГ показали его заявление о восстановлении станции, в очередной раз. Вот–вот вспыхнет война. Сын Соло – глава секретной полиции Альянса, а кореллианцы очень а’денла в этом…
— Собери столько коммандос, сколько сможешь. Встретимся на Дралле через два дня в баре Халина.
— Он закрылся пять лет назад. Можно в баре Зеррии. На той же улице.
«Я отстал от жизни. Слишком много времени на Тарисе».
— Ладно, тогда там.
— К тому времени я, вероятно, смогу собрать полдюжины человек. Почти все остальные уже вернулись на Мандалор.
«Шесть? Только шесть! Они что, слишком заняты, чтобы выполнять свою работу?»
— Почему?
— Время сбора урожая. Довольно много из нас имеют фермы.
— Разве этим не должны заниматься женщины? – У Бевиина была приемная дочь. Фетт не помнил ее имени, но был уверен, что та была достаточно взрослой, чтобы работать на ферме. – Что стало с группой быстрого реагирования?
В голосе Бевиина появился ощутимый холодок. – Если бы шла настоящая война, мы были бы быстрее.
Фетт почти растерялся от мысли, что находящиеся под его командованием подразделения мандалорцев занимаются чем–то настолько банальным как фермерство. Он никогда особо не размышлял, что они делают, когда не участвуют в боевых действиях. А ведь у них есть жены, дети, своя жизнь.
— Тогда собери за два дня всех, кого сможешь.
Фетт отключил связь. Мирта уставилась на него, явно шокированная.
— Что, не одобряешь идею сражаться за Кореллию?
Она пожала плечами. – Я просто подумала, что ты не слишком–то хорошо осведомлен о том, что происходит на твоей планете, учитывая, что ты – Мандалор.
— Я там даже не живу.
— Юужань–вонги потрепали Мандалорский сектор не меньше, чем другие, Фетт. – Впервые она обратилась к нему по имени. – Восстановление идет до сих пор. Ты знаешь, что означает твое имя? Вхетт – это «фермер» на мандо’а.
— Мне это известно. — «Папа родился на планете Конкорд Даун. Он говорил, что его семья была из фермеров пограничья. Но как тогда он получил мандалорское имя?» — Хотя я сам скорее солдат.
— Как ты правишь нацией, если не знаешь о ней самых простых вещей?
— Это не нация, и я не управляю. Я номинальный руководитель, когда нет необходимости воевать, и главнокомандующий, когда воевать приходится.
— Наемник для собственного народа.
— Ценю иронию.
— Ты отстал от жизни. Все больше мандалорцев возвращаются домой.
«Дом, да». – Нас вообще не так много. И что такое дом?
— Ты даже не знаешь, сколько всего Мандо’эйд, так? Очень много. Это не только твои войска и охотники за головами. Это люди, которые сохранили свою культуру, даже находясь на другом конце галактики. Так же, как твой отец был усыновлен Джастером Мериэлом, передавалась и мандалорская культура.
— Ты много знаешь обо мне.
— Очевидно, больше, чем ты сам знаешь о себе. – Мирта была явно сердита. Фетт видел ее покрасневшие щеки, а ее голос стал резким и более высоким. – Мой папа говорил, что Манд’алор должен быть отцом для своего народа.
— Я не нуждаюсь в лекции об ответственности от какой–то девчонки.
— Что ж, учитывая, что твоя собственная дочь хочет тебя убить из–за того, что ты бросил ее и ее мать, понятно, что ответственность – не самая сильная твоя черта.
Фетт был привычен к страху, почтению, поклонению в отношении себя. Он не часто встречался в своей взрослой жизни с пренебрежением – или, по крайней мере, это было очень недолго. Мирту, похоже, не заботило, что он вполне может выбросить ее наружу через шлюз.
«Мой ребенок. У меня было то, что так хотел папа, а я выбросил это из своей жизни».
— Мне было шестнадцать, — сказал он. – Синтас было восемнадцать. Единственными женщинами, которых я встречал в детстве, были каминоанка и охотница за головами – оборотень. Это едва ли дает достаточно знаний о том, как быть хорошим семьянином. Хотя я пытался.
— Да уж.
Фетт никогда не позволял себе разозлиться. Злиться можно, когда есть кого любить; а единственным человеком, которого он когда–либо любил, был его отец.
Но эта девчонка задела его за живое. – Может, если бы моему отцу не отрубил голову джедай прямо на моих глазах, я бы вырос славным парнем.
— Тяжело терять родителя.
— А где твои?
— Папа мертв.
— А мать?
— Давно ее не видела.
— Со временем ты станешь такой же, как я, девочка.
— Уже, — отозвалась Мирта. – Уже стала.
Больше сказать было нечего. Он и так сказал слишком много; и ему придется предупредить Бевиина, чтобы тот не упоминал о том, что они знали: Айлин охотится на Хэна Соло. Фетт проложил курс на Дралл и задумался о том, что он скажет Айлин, когда, наконец, встретится с ней.
Впервые в жизни он подозревал, что первыми словами будут «прости меня».
Зал Высшего Совета джедаев в Храме джедаев, Корускант
Люк знал, что ситуация достигла того предела, после которого он никак не мог удержать Альянс от войны с Кореллией; оставалось только минимизировать ущерб. Блокада оставалась наименее разрушительным вариантом.
Он уже решил, что не будет добиваться от Кэла Омаса, чтобы прекратил балансировать на грани войны. Люк даже не был уверен, что Омас сможет это сделать, если и захочет. Так же, как, должно быть, это происходило уже много раз в преддверии войны, в течение тысячелетий – члены Совета джедаев сидели по краям круглого зала, и, похоже, ждали его слова.
Здесь присутствовал и кореллианец Корран Хорн – непреклонный и спокойный. По крайней мере, у Джейсена хватило такта не проводить репрессивных мер и в отношении старшего для него мастера–джедая.
— Я считаю, что мы исчерпали возможности дипломатии, — начал Люк.
— Блокада всего лишь заставит другие системы присоединиться к Кореллии, — заявил Хорн. – И не думайте, что это только игра моего воображения, из–за того, что я кореллианец. Я, так же как и вы, просто читаю настроение.
— Прямое нападение на Кореллию к иному исходу также не приведет. А позволить Кореллии следовать своим путем поощрит остальные правительства последовать ее примеру.
— Тогда единственный оставшийся вопрос состоит в том, какова будет роль совета джедаев в происходящем.
— Та же, что и всегда, — отозвался Кайл Катарн. – Поиск мирного решения, и готовность сражаться за Альянс, если к нам обратятся.
Вмешалась Силгхал. – Со всем уважением, Мастер Скайуокер, есть вопрос, который мы явно не хотим поднимать.
— А именно?
— Действия Джейсена Соло.
Люк старался не смотреть на Мару. Она сидела сбоку, пристально глядя на экран инфопланшета, стоявшего на столе перед ней, и не собиралась использовать свою должность секретаря Совета, чтобы заявить Силгхал о необходимости соблюдения формальностей для поднятия этого вопроса. Мара никогда не отличалась рабской приверженностью к соблюдению процедурных вопросов.
— Если вы хотите это обсуждать, давайте уточним, — Люк сдержал рефлекторное желание повернуться к Маре и сказать «Видишь? Они тоже это заметили». Он прекрасно понимал, что видит. Единственная причина, по которой он ничего не предпринимал в отношении Джейсена, были интересы его семьи, и желание мирно общаться с Беном и Марой. И это было не очень хорошо. – Думаю, мы все обратили внимание на значительную роль Джейсена в событиях, касающихся кореллианской общины.
— Поскольку вы достаточно откровенны, чтобы это сказать, могу ли я спросить – нет ли у вас дурных предчувствий в отношении ситуации, когда в таких действиях относительно гражданских лиц замечен джедай? – Силгхал явно испытывала неловкость, но Люк высоко оценил ее храбрость, с которой она оспаривала его суждения, когда никто больше, похоже, не желал обратить внимание, что его племянник ведет себя недостойно по меркам джедая – по любым меркам. – Когда его сопровождает ваш собственный сын?
«Я – Гранд–мастер. Я должен выполнять свои обязанности. Прости, Мара».
— Я очень обеспокоен этим.
Послышался общий вздох.
— Правда? – спросил Кип Даррон.
— Я не контролирую Джейсена. Фактически он существует вне ордена джедаев, и он не является учителем Бена, а тот, в свою очередь – его учеником.
Люк почувствовал – и увидел – как взгляды одиннадцать пар глаз скрестились на Маре. Он понимал, что было не очень правильно выставлять семейный спор на обозрение Высшего Совета, но сейчас это было уже не просто супружеские разногласия о том, как следует воспитывать ребенка. «Джейсен вступает на темный путь. И я должен отстаивать свои убеждения».
Мара подняла голову. Спокойное выражение ее лица больше походило на пермабетонную маску. – Не уверена, что мне стоит участвовать в этой дискуссии. Я – заинтересованная сторона.
— Поставим вопрос по–другому, — сказал Катарн. – Это позор для ордена джедаев – видеть, как сын и племянник Гранд–мастера вышибают двери домов вместе с парнями в черном.
— Но вы признаете, что Гвардия Галактического Альянса действует в соответствии с законом?
— Да, хотя это очень неприятно. – Катарн и Силгхал теперь критиковали его вдвоем, целеустремленно, хотя и вежливо, словно чувствуя облегчение оттого, что их беспокойство не является надуманным. – Но наше наибольшее беспокойство связано с участием в этих действиях джедаев.
«Ага. Мы». В этот момент Люк разрывался на части: ему придется или оскорбить жену, либо обмануть Высший совет из–за собственных страхов. Не имело значения, что его слово было здесь законом. Он понимал, что вступил на тонкий лед.
— Мое тоже, — сказал, наконец, он. – Я попрошу Бена не участвовать в операциях Гвардии.
— Ему только тринадцать, — заявил Даррон. – Вы должны приказать ему.
Мара промолчала, но Люк чувствовал, что та закипает. Он понимал, что будет, когда собрание закончится. Хотя она была достаточно тактичной, чтобы не спорить с ним перед Высшим Советом.
— Джейсен явно популярен у общественности, — осторожно продолжил Даррон. – И из присутствующих здесь не один впадал в определенные крайности и все же смог вернуться, так что, возможно, нам стоит попытаться помочь ему стать в большей степени солидарным с орденом.
— То есть? – спросил Люк.
— Пора присвоить ему ранг мастера. Мы все знаем, на что он способен.
Внезапно в сознании Люка возник образ его отца. Ощущение «дежа вю» было с одной стороны успокаивающим, поскольку Вейдер смог искупить свои грехи, а с другой – ужасающим, из–за того что Вейдер тоже когда–то был очень одаренным джедаем и хорошим человеком, но все же перешел на темную сторону Силы. Как, не исключено, перешел и Джейсен. Люк чувствовал это.
«Это не чувство неудовлетворенности от того, что он не является мастером–джедаем. В нем чувствуется тьма. И он не единственный источник темноты, который я ощущаю».
Люк размышлял, почему Лумайя вернулась, и понимал, что уж явно не для того, чтобы увидеть, насколько изменилась родная планета за время ее отсутствия.
Но сейчас было не время упоминать о ней. Он вернулся к размышлениям о статусе Джейсена в ордене.
— Мне стоит об этом подумать, — сказал Люк.
Вскоре после этого собрание закончилось. Мара не сказала Люку ни слова, даже когда они были уже вне пределов слышимости, и сидели в спидере, возвращаясь в свою квартиру.
— Я хочу, чтобы Бен держался подальше от Джейсена, — заявил, наконец, Люк.
— Милый, мы уже обсуждали это…
— Мне жаль, что это вплыло на Совете, но я не могу больше закрывать глаза. Это должно прекратиться сейчас. Тринадцатилетний подросток не должен участвовать в рейдах в рядах секретной полиции Джейсена.
— Или вообще быть рядом с Джейсеном, так?
— Мара, это уже видят все.
— У него неудачный роман.
— Неудачный роман? Он интернирует кореллианцев! Ты слышала Силгхал. Я ведь не брежу. Ты говорила с Леей? Или с Хэном? – «Не стоит упоминать Джейну». – Я уже несколько дней ни слова не слышал от собственной сестры и лучшего друга. Если ты правда считаешь, что в поведении Джейсена нет ничего странного или тревожного, открой коммуникатор, свяжись с Леей и спроси, как считает она.
— Ладно, и если она скажет «да, мой сын превращается в Палпатина», что делать нам? Забрать Бена силой?
— Если потребуется – да.
— Когда ты в последний раз разговаривал с Беном?
«Слишком давно». – Когда он попал под облако слезоточивого газа.
— Ну а я часто с ним разговаривала, и могу сказать, что он изменился. Он счастлив, его уважают, и он стал спокойным. Он вырос, Люк. И это заслуга Джейсена.
— Что ж, Джейсен — молодец. Но я все равно не хочу, чтобы он обучал нашего сына.
— То есть ты готов сказать Бену, что он может снова замкнуться в себе.
— Да.
— А затем ты будешь думать, кто будет его учить.
— Возможно, некоторое время этим придется заняться мне.
— Да уж, это сработает…
Собственно, как раз потому они когда–то пошли на это: никто не мог справиться с Беном лучше Джейсена. И с тех пор у Люка никакого прогресса не было. Но сейчас он может хотя бы попросить Джейсена не брать подростка на операции.
Что же касается самого Джейсена, которого сейчас все воспринимают именно как джедая, вышибающего двери… Люк не мог влиять на него. Население планеты было довольно его жесткими действиями. И даже если орден джедаев исключит его из своих рядов – каким бы то ни было способом – Джейсен был и останется чрезвычайно сильным адептом Силы, и это у него не отнять.
Пожалуй, лучше пусть он хотя бы числится в ордене, чем начнет открыто ему противостоять в случае его изгнания. По крайней мере, пока.
Мара была не глупа. Почему же она не желает признать, что Джейсен опасен?
— Милая, есть еще кое–что, что ты должна знать, — сказал Люк. – И эта новость не является хорошей.
— Хуже уже некуда.
— Есть куда. – Время пришло. Люк не мог больше удерживать это в себе. Сейчас он радовался наличию на Корусканте системы автопилотирования на аэротрассах, поскольку сомневался, что мог бы сейчас самостоятельно удерживать направление движения. – Вернулась Лумайя. Я не знаю, где именно или как, но она вернулась.