Бар Зеррии, Дралл, система Кореллии

— Манд’алор! – воскликнул незнакомый Фетту голос. – Гал’гала?

Солдат снял шлем и поприветствовал Фетта коротким официальным кивком. Серо–голубой шлем его бронекостюма был украшен угольно–серым отпечатком детской ладони – необычный контраст с верпинским ружьем, свисавшим с его левого плеча.

— Это Рэм, — представил его Бевиин. – Рэм Зеримар. Он наш лучший снайпер. Для деликатных заданий.

Зеримар вежливо кивнул. Фетт хотел было спросить его об отпечатке ладони, но не стал.

Мирта одарила Фетта очередным слегка неодобрительным взглядом. Он уже к ним привык.

— А еще он говорит, что хочет купить тебе выпивку, — сказала она.

— Позже. – Фетт кивнул Зеримару в ответ. «Даже мои люди не видели меня без шлема». – Сначала поговорим.

Нет ничего лучше полудюжины полностью экипированных мандалорских воинов для того, чтобы обеспечить свободный столик в переполненном баре. Бевиин представил всех: Зеримар, Бриик, Орэйд, Вевут и Талгал – единственная женщина среди них: и выглядела она так, словно могла бы есть на завтрак юужань–вонгов. За исключением Бевиина, никто из них не воевал против вонгов вместе с ним, и никого из них Фетт не знал. Он изучил их лица, а они с подозрением смотрели на Мирту.

— Охотник за головами, — сказал Фетт. – Мирта Гев. Отец – мандалорец.

Они тут же смягчились. Фетт заметил, как расслабились их плечи. Все одновременно пробормотали: «Су’кууе гар» — довольно логичное приветствие для воинов, означавшее буквально: «Значит, ты еще жив». Воины не ожидали от жизни многого, а зачастую и получали немногое.

— Так что вы думаете о защите Балансирной станции? – спросил Фетт.

Ответом было равнодушное молчание. Секунд пять он наблюдал, как они обдумывали сказанное и заподозрил, что если бы он не был Мандалором, они бы сплюнули, как от гнилого мяса.

Орэйд – коротко стриженый мужчина со сломанным носом и короткой бородкой–клинышком – положил руки на стол, поцарапав полированную поверхность. – А как считаешь ты сам?

— Я считаю Сал–Соло садистом и лжецом, пекущимся только о собственной выгоде, однако такими является большинство моих заказчиков. Кроме того, он проиграет, а проигравшие не могут платить. – «Да мне вообще не хочется этим заниматься. У меня есть дела поважнее». – Но я его выслушаю. Как на это смотрите вы?

— Без интереса, — заявил Вевут. Он тоже не был знаком Фетту: темнокожий, с заплетенными в косы длинными черными волосами, скрепленными золотыми кольцами, левую щеку пересекал впечатляющий шрам. Осушив свою кружку с элем, он щелкнул пальцами стоявшему рядом дроиду. – Может, нам стоит подождать и понаблюдать, прежде чем принять решение.

— Если ты правда считаешь, что дело того стоит, я соберу всю сотню, Манд’алор, — откликнулся Бевиин. – Но я согласен с Вевутом. Ждать и наблюдать. Со времен вторжения вонгов ситуация изменилась.

Вевут, скрипя броней, развернулся в кресле и выразительно посмотрел на обслуживающего дроида. Тот, покачиваясь, направился к нему. – Точно. Нам сейчас не так уж нужна работа. Мы достаточно заняты на фермах.

— Сэр! – раздался голос дроида. – Простите, что заставил ждать.

— Самое время. Я хочу еще эля.

Дроид сделал пируэт, отразив своим полированным корпусом яркое освещение бара, и наклонился, изображая поклон.

— Я Форре Мьюза, дроид–артист, предназначен для вашего развлечения, — заявил дроид.

— Я бы предпочел еще эля, — вполголоса сказал Вевут. Глаза Мирты продолжали сверлить дверь. Фетт периферическим зрением контролировал положение ее рук. – А какие именно развлечения?

— О, это развлечения высочайшего интеллектуального уровня, сэр, — откликнулся Форре Мьюза. – Я могу процитировать солидные труды по политической аллегории, дать нестандартные комментарии текущих событий и великих произведений литературы – разумеется, мои собственные, – а также прочесть саги. Что пожелаете?

— Мы бы предпочли услышать пару шуток, — сказала Мирта.

— У меня нет шуток в репертуаре. Я артист серьезного жанра.

Мирта подняла бластер.

— Жаль, — откликнулась она, и аккуратным выстрелом в упор поджарила речевой модулятор дроида. – Мы бы не отказались посмеяться.

Когда шум разговоров перекрыл треск коротнувших электросхем, в баре на какую–то секунду воцарилась тишина. Затем все вернулись к своим напиткам. Вевут и остальные покатились со смеху. Похоже, Мирта прошла их испытание на наличие деструктивного юмора.

Даже бармен–даби, похоже, был доволен. Он поменял с места на место бокалы и задумчиво протер один, пока другая пара рук пошарила в шкафу и вытащила бланк страхового требования на листе флимзи.

— Я рад, что ты это сделала, — заявил он, со счастливым видом быстро заполняя бланк, и одновременно наводя блеск на бокал. – Он убивал мне всю торговлю. А компания–производитель не хотела возмещать убытки.

— Рада поддержать местную экономику, — откликнулась Мирта.

— Бесплатный эль всем присутствующим.

— Она мне нравится, — заметил Вевут.

— Тогда научи ее играть в чег, — сказал Фетт, показав на стоявший в центре бара стол для игры. – Я хочу поговорить с Бевиином.

Для настольной игры чег был необычайно шумным и грубым занятием. Несколько секунд Фетт наблюдал, как Мирта необычайно быстро вникла в правила, и щелчками пальцев гоняла шайбу по игровому полю, после того, как завладела ей, отпихнув Орэйда толчком плеча.

— Все в порядке, я сказал им не упоминать при ней о том, на кого охотится Айлин, — сказал Бевиин. – А с каких пор ты подбираешь беспризорников? Не припомню, чтобы ты раньше это делал.

— Она предложила привести меня к Айлин, поскольку выполнила для нее одну работу.

— Ты легко можешь найти Айлин и сам. Соло видели на Кореллии. Все, что тебе нужно делать – это ждать.

— Девчонка где–то достала ожерелье моей жены. Я хочу выяснить, как. – Фетт поразмышлял, не пришло ли время рассказать Бевиину о своей болезни, но снова решил, что это может подождать. – И еще пару частностей, которые мне интересны.

— Она тебе понравилась.

— Мне следовало выбросить ее в космос. Пока мы летели сюда, она занималась тем, что критиковала меня за то, что я паршивый Мандалор.

— Значит, она не слепая.

— Тебе не по нраву, как я веду дела?

— Ага, и так же считают и другие. Не пойми меня неправильно. Никто не стремится занять твою должность – по крайней мере, насколько я знаю. Но война с вонгами была тревожным звонком. Мы нуждаемся в большем, чем символ.

— Мандалоры – не управленцы. В общинах мандалорцев всегда самоуправление, причем везде. Им требуется лишь… общее руководство, когда это необходимо.

— Ну, возможно, сейчас это как раз необходимо. По всей галактике идет восстановление, пора и нам это делать.

Фетт сидел, положив руки на стол, ладонями вниз. Он слышал взрывы хохота и периодические возгласы на языке, который ему следовало бы знать. Но он не знал.

— Мандалор все еще цел. Как и весь Мандалорский сектор.

— Едва уцелел. А ты не проводишь там много времени.

— Как и многие мандо, — отметил Фетт.

— Они – не Манд’алор.

— Почему это имеет значение сейчас?

— Люди думают и меняют свое мнение. И это распространяется. Во время войны мы потеряли многих из нашего народа. Это уж точно заставляет каждого крепко задуматься.

— Говори прямо. Не хитри.

— Вернись домой и помоги нашему народу.

— Как?

— Шайса когда–то собрал нас вместе. Пришло время тебе сделать то же самое.

— Я солдат. Война окончена. – «И я умираю. Это не тебе, а мне стоит, пожалуй, искать нового Мандалора». – Вам нужен кто–то, способный заниматься экономикой.

— Тогда какая польза от Манд’алора? Нет преемника, нет клана, нет чувства долга. Ты не мандалорец. Ты просто носишь броню.

Разговор принимал опасный оборот, однако Бевиина это, похоже, не беспокоило. Фетт даже не воспринял его слова как вызов – просто откровенная точка зрения, которую Бевиин имел полное право высказывать. Всегда существовал Мандалор, вождь кланов, правитель, который назначался своим предшественником, или отбирал этот титул у прежнего Мандалора в последние минуты перед его смертью, которая всегда, без исключений, происходила в бою. Владение древней маской – символом ранга Мандалора, всегда было связано с риском.

«Может быть, все видят, что я умираю. Возможно, они ищут того, кто будет следующим вождем».

— Ты утверждаешь, что мне следует быть обычным главой государства. Но у нас нет государства, в обычном понимании.

— В эти дни, возможно, оно нам потребуется.

— Создать бюрократию и участвовать в заседаниях, стать медленными и дряблыми как остальные планеты?

— Дело гораздо серьезнее и ты это знаешь. – Было до странности трудно обижаться на Бевиина. – Мы должны быть уверены, что у нас, воинов, есть крепость, которую надо защищать, тогда мы можем принимать собственные решения, и не полагаться на капризы аруэтиизе – чужаков. Как я говорил – это дух времени.

Под таким углом это не казалось безумием, но Фетт чувствовал, что сказанное не относится к нему. Любой мандалорец – это, прежде всего, семейные узы. Как раз к этому он стремился, но после смерти отца так и не обрел. «Я пытался. Синтас… время, когда я был Наемным Защитником…»

Мысли о его разделенной семье причиняли боль. Но вспоминать, почему его изгнали с Конкорд Даун, было как раз тем, чего он не мог себе позволить. Фетт усилием воли сдержал эмоции. «Смерть и правда мешает тебе». Он всегда был один. Его это устраивало.

Бевиин, похоже, ждал ответа.

— А кто культивирует этот дух времени? – спросил Фетт.

— В общем–то, никто, — ответил Бевиин. – Хотя мы все слышали об одном парне по имени Кад’ика. Он считает, что пришло время, чтобы мы позаботились о самих себе – действительно позаботились. Не просто собрать кланы вместе и объединиться, как мы делаем, когда нам угрожает беда, а превратить во что–то новое сам Мандалор.

«Я никогда об этом не слышал. А я не привык пропускать информацию».

— Итак, он хочет стать Мандалором?

— Нет, говорят, он хочет, чтобы ты стал настоящим Мандалором.

— Тогда он может прийти и сказать мне об этом сам. Кто бы он ни был.

Имя Кад’ика уже сказало Фетту кое–что. Суффикс Мандо’а – «ика», означал, что это детское имя, уменьшительное от имени «Кад». Фетт подозревал, что мандалорец, до сих пор носивший детское прозвище и, похоже, достаточно уверенный в себе для того, чтобы использовать его как символ, был каким угодно, но не маленьким. В прошлом Фетту довелось выслеживать несколько сильных и опасных целей, вполне тривиальные имена которых давали неверное представление об их силе и огневой мощи. Похоже, они наслаждались такой иронией.

Он их все равно убил, но справиться было нелегко.

Профессионал не полагается на случай и никогда не преуменьшает поставленную задачу. Фетт добавил Кад’ику в список потенциальных целей, тех, что были серьезными и опасными, пока не доказано иное.

— Имя означает «маленький меч», — любезно перевел Бевиин.

— Мило, — сказал Фетт. Еще одна сложность, еще одна загадка. «Не отклоняйся от первоочередных задач, Фетт». – Сейчас я направляюсь на Кореллию.

— Тогда тебе придется прорываться через блокаду.

— Именно. Вы все еще летаете на «Гладиаторах»?

— Да.

— Тогда стройтесь в боевой порядок и следуйте за «Рабом 1». Посмотрим, помнит ли Альянс, что мы тоже сражались с вонгами.

Фетт решил занять себя делами. Он должен найти лекарство, увидеть Айлин, и не зацикливаться на своем несчастливом прошлом.

Проблемы Кореллии вполне подойдут для этого. Пока.

Система Кореллии, внутренняя запретная зона

Сохраняя боевой порядок позади XJ7 Джейсена, «Разбойничья эскадрилья» патрулировала зону оцепления вокруг Кореллии. На максимальной скорости для полного облета планеты требовалось пять стандартных часов.

Эскадрилья, двигаясь по схеме «куб», облетела группу орбитальных модулей, из которых состояла космоверфь – цель, возможно, не такая эффектная, как Балансирная станция, но, тем не менее, достаточно важная.

А где–то позади и слева от истребителя Джейсена ощущалось присутствие недоверчивой и сердитой Джейны. Возможно, это было связано с мгновенным повышением его до полковника. Ей–то пришлось попотеть, чтобы получить свое звание. Джейсен воспринимал ее эмоции как яркое пламя обиды и гнева. Справа от него летел Зекк. На несколько секунд все пилоты эскадрильи соприкоснулись разумами в боевом слиянии, но на этот раз оно не ощущалось таким полным, как когда–то.

«Я потерял тебя, Джейна. Наверное, в конце концов я потеряю всех, кого люблю, возможно даже Тенел Ка. Но дело должно быть сделано».

Джейсен выбросил сожаление из головы, и разделил эскадрилью на шесть пар патрулей, разлетевшихся по орбитам движения орбитальных заводов и верфей – и Балансирной станции.

Как близко сможет приблизиться эскадрилья, прежде чем кореллианцы откроют огонь? И будут ли они вообще стрелять?

Если на орбитальных станциях и не базировались истребители (а это было вполне вероятно), то все они все равно имели системы непосредственной обороны, хотя вряд ли ожидалось, что ими придется воспользоваться. Джейсен переключился на основной канал, чтобы услышать переговоры между пилотами других эскадрилий и Передовым постом наведения.

— Невооруженный транспорт техобеспечения направляется на «Балансир». Иду на перехват.

— Принято.

— Транспорт зафиксирован визуально. Отсутствие оружия подтверждаю.

— На траектории перехвата. Дистанция пять километров.

— Идет прежним курсом. Посмотрим, кто моргнет первым.

— Он замедляется.

— А у нас гости. Кореллианский истребитель – дистанция десять километров, движется к транспорту… быстро…

— Вижу на сканере… и визуально.

А вот и первый поединок воль.

— Отвали, приятель…

— Ого, это было близко.

— Он включил систему наведения.

— Разрешаю вступить в бой.

— Он отворачивает. Транспорт меняет курс.

В коммуникаторе Джейсена послышался голос Зекка. Похоже, не только Джейсен прислушивался к разговору. – Разве нам не следует быть там?

— «Балансир» — не самый оптимальный вариант. Терпение, Зекк.

Возможно, станция и была ключевой точкой в политическом смысле, но Джейсен знал, что рычагом воздействия будут именно фабрики и энергостанции на орбите Кореллии. В общем и целом на этих орбитальных объектах был примерно миллионный персонал – люди, чьи семьи находились на планете и беспокоились за них.

— Обнаружена цель. Движется по курсу 25–40 от исходной отметки. – На бортовом сканере Джейсена промелькнул «крестокрыл» XJ7 Зекка, покинувшего боевой порядок для проверки обнаруженного сигнала. Когда Зекк просканировал судно, Джейсен посмотрел на экран; совмещенная сеть датчиков выдала контур большого, неуклюжего корабля, который оказался одной большой цистерной. – Все в порядке, судя по профилю это корабль снабжения: водозаправка и доставка пищи. Тревога отменяется.

— Тогда разверни его.

— Что?

— Приказано разворачивать все суда.

Коммуникатор Зекка издал легкий треск, как будто был на секунду отключен.

— Но это же всего лишь вода и пища. Они не перевозят военных или промышленных грузов.

В некоторых случаях Зекк не отличался сообразительностью. Интересно, подумал Джейсен, почему ему удается видеть стороны проблемы, которые не замечают другие джедаи. – Такое количество воды ежедневно эти орбитальные комплексы могут получить, только лишь конденсируя воду и используя рециркуляцию. Мы должны усилить эту нехватку.

— Ты считаешь, это правильно…

— Правило трех факторов.

— Что?

— Три минуты без воздуха, три дня без воды, три недели без пищи. Столько может продержаться существо человеческой расы, а на этих объектах большинство – кореллианцы. Это первое, что должен знать командир об осаде. Только на этой верфи десять тысяч рабочих, и они пока не могут ни попасть домой, ни получить припасы. Это заставит их беспокоиться.

Коммуникатор Зекка снова издал треск. Возможно, тот отключал звук, чтобы выругаться.

— Кто этот оборотень, и что он сделал с Джейсеном? – кисло сказал он.

— Просто заставь заправщик повернуть, Зекк. Я не собираюсь устраивать диспут о популярности.

— Хорошо, сэр, — тон Зекка говорил обратное, однако Джейсен увидел, как тот бросил свой XJ7 в пике и направился к кораблю снабжения.

Голос Джейны в коммуникаторе прозвучал почти как шепот. – Теперь мы действуем так?

— Приказ о перехвате всех кораблей касается любых судов. У тебя с этим проблемы?

— Только гуманитарного характера.

— Это гораздо быстрее заставит Кореллию сесть за стол переговоров, причем без стрельбы.

— Что ж, вы здесь главный, — ядовито сказала Джейна. – Полковник Соло.

Джейсен задумался, были ли другие эскадрильи столь же небрежны по отношению к отдаваемым приказам, как «Разбойничья эскадрилья». Он в этом сомневался.

Этот боевой вылет был долгим. В течение следующих трех часов эскадрилья преследовала корабли снабжения, заставляя некоторых поворачивать, просто пролетая впритирку к ним. Другие оказались более настойчивыми; для того, чтобы заставить их изменить курс и вернуться на планету, пришлось взрывать перед носовой частью корабля ударную боеголовку. Впервые цель «крестокрылов» серии XJ7 состояла в том, чтобы их видели, обращали внимание и боялись.

— Нам всего лишь придется действовать так же в течение нескольких месяцев, — устало сказал Зекк. – Проще простого.

— Попробуй другое, — откликнулась Джейна. – Проверь сканер. У нас на хвосте три штурмовика. Похоже, дядя Тракен уже сыт нами по горло.

Джейсен бросил свой XJ7 в верхнюю петлю, описал дугу, практически не думая о маневре, и через фонарь кабины увидел, как к нему приближаются кореллианские истребители, и как они проходят ниже него. Даже с искусственной гравитацией и отсутствием из–за этого чувства пространственной ориентации, Джейсен все же четко ощущал, что находится выше них, в перевернутом положении, совсем так же, как при боевом вылете в атмосфере планеты. Он видел Зекка и Джейну, летевших вдалеке от него и намного ниже, с фонарями кабин, обращенными к нему; они сделали петлю в той же плоскости и зашли кореллианцам в тыл, а не взлетели выше них.

«Мы обсудили этот маневр? Или я просто о нем подумал?»

Нет, это была неосознанная привычка, усиленная их родственной связью, как близнецов. Джейсен предчувствовал, что это последнее, что они когда–либо еще разделят с сестрой, но это была еще одна боль, которую он должен вынести. Ни она, ни родители не смогли бы последовать за ним по пути, на который он вступил.

Он с грустью ощутил последний осколок истинного понимания между ним и сестрой, затем резко ускорился, продолжая петлю, сам зашел в тыл трем истребителям и прошел буквально в нескольких метрах над их кабинами. Истребители разорвали строй и полетели в разные стороны. Без какой–либо команды три пилота–джедая определили себе цели. Джейна и Зекк следовали за своими настолько близко к их корме, что на носовых щитах их «крестокрылов» виднелись маленькие воронки ионизированного газа от двигателей. Цель Джейсена, похоже, считала, что это он преследует Джейсена.

Кореллианцы были прекрасными пилотами, но не были джедаями. Небольшая разница в скорости реакции и в ориентации при больших скоростях превращалась в пропасть. Джейсен использовал это преимущество. Пару километров он позволял истребителю висеть у себя на хвосте, затем резко рухнул вниз, при этом четко зная свое положение в пространстве по отношению и к преследователю, и к Джейне с Зекком, которые вели собственную игры в догонялки.

Это был просто поединок. Игра на грани войны; состязание маневров и контрманевров с тем, чтобы испытать соперника на прочность. Игра, целью которой было показать, что если дойдет до стрельбы, победит Альянс.

Только Джейсен об этом подумал, как увидел на дисплее красную вспышку, и предупреждение, что кореллианец навел на него ракету. Это было что угодно, но не блеф.

«Ты, похоже, и впрямь собираешься стрелять, а?»

Кореллианец выстрелил.

Опасности Джейсен не чувствовал; в его распоряжении и были дефлекторы, и прочный корпус XJ7, и его собственные навыки. А еще он мог запустить отражатели для создания помех. Полагаясь на рефлексы, он выпустил в кильватер небольшую ложную цель, распавшуюся на фрагменты, которые для ракеты выглядели очень похожими на цель.

«Что ж, если хочешь подраться, ты получишь драку».

Ракета взорвалась позади истребителя Джейсена, и по корпусу градом пробарабанили осколки. Штурмовик по–прежнему был у него на хвосте, и теперь был настроен серьезно. Джейсен знал, что его оппонент собирается нацеливать следующую ракету вручную, скорректировав ее систему наведения на игнорирование других обманок.

«Как раз это я бы сделал в любом случае».

Джейсен мог бы без причинения вреда отправить истребитель противника в беспорядочную спираль, просто воздействовав на крылья Силой. Мог бы заглушить его двигатели и оставить дрейфовать. Но пилот штурмовика был всего лишь еще одним военным ресурсом, готовым отнять их жизни. И он и его истребитель нужно убрать навсегда.

«Ты это начал, друг мой».

Джейсен резко развернул XJ7 на 90 градусов вверх, кореллианец исчез под ним, промахнувшись. Затем Джейсен снова зашел противнику в хвост, не сводя взгляда с белого гало двигателей и сокращая дистанцию, пока не оказался достаточно близко для того, чтобы использовать лазерные пушки. Штурмовик взорвался, превратившись в белый огненный шар.

«Джейна? Зекк?»

Он почувствовал, как те проскочили между двумя оставшимися кореллианскими истребителями, затем вражеские штурмовики резко повернули и на полном ходу кинулись к планете. Вряд ли это было отступление. Как подозревал Джейсен они, скорее, перегруппировывались для оценки скорости обострения конфликта.

Всего лишь несколько часов блокады и уже началась стрельба.

— Поздравляю. – Доносящийся через коммуникатор голос Джейны звучал сухо и неэмоционально, хотя в Силе она ощущалась совсем не так. Джейсеном ее состояние воспринималось как покорность судьбе. – Ты вошел в историю. Как тот, кто сделал первый выстрел в настоящей войне.

«Раб 1», на подходе к внешней запретной зоне Кореллии

— Военный корабль «Океан» вызывает неопознанное судно, — пришло сообщение Альянса. Фетт выслушал его молча; при сканировании «Раб 1» выдавал практически необнаруживаемую термальную и магнитную сигнатуру спидер–байка. По сути, он был невидим – если только какой–нибудь везунчик не засечет его визуально. – Назовите себя.

— Это мандалорское судно «Беройя». – Голос Бевиина прямо–таки сочился веселым дружелюбием. – Помощь нужна?

— С чего бы, «Беройя»? У нас здесь два флота.

— Вы не были такими привередливыми, когда мы были вам нужны, чтобы сражаться с юужань–вонгами.

Фетт приготовился к маневру, который либо даст ему возможность проскочить зону блокады в целости, либо решит все его проблемы, связанные со смертельной болезнью – поскольку, если он ошибся в расчетах, он испарится вместе с «Рабом 1».

Вместе с Миртой Гев, разумеется.

— Давай, — прошептала Мирта.

— Подождем…, — сказал Фетт, его пальцы лежали на расположенных заподлицо на панели кнопках, которые должны отправить «Раб 1» в гиперпространственный прыжок. – Убедимся, что траектория свободна.

«Океан» ненадолго замолчал. Фетт услышал, как офицер–связист сглотнул.

- С каких пор Мандалор – часть Альянса? Собираетесь выставить нам счет за услуги?

- Просто дружеское предложение, — заявил Бевиин. – Хотя, собственно говоря, мы не смогли бы стать частью какого–либо альянса, даже если бы захотели, поскольку…

Отличное отвлечение внимания, подумал Фетт. Если Бевиин начнет излагать свою теорию о статусе государства мандалорцев, связист «Океана» будет занят несколько дней. Сейчас был самый момент.

— Сейчас…

Фетт нажал на кнопку активации гиперпрыжка и буквально через один удар сердца нажал снова.

В течение секунды «Раб 1» разогнался со скорости несколько тысяч километров в час до скорости почти в половину световой, а затем снова замедлился. Фетт чувствовал себя так, словно его желудок оторвался от тела.

Эффект был такой, словно корабль врезался в скалу, однако он позволил «Рабу 1» проскочить зону блокады настолько быстро, что на сканерах осуществлявших ее кораблей не возникло ничего, кроме краткого энергетического проблеска. Мощнейшие силы заставляли «Раб 1» дрожать и поскрипывать, и в обзорном экране Фетт увидел, как приближается поверхность Кореллии. Он рассчитал микропрыжок слишком впритык и теперь не мог скорректировать угол сближения до того, как корабль войдет в атмосферу. Фетт изо всех сил старался скорректировать траекторию, запуская корректирующие двигатели, от чего только усиливалась нагрузка на корпус «Раба 1».

— Тебе всегда так везет? – спросила Мирта. Ее голос был напряженным и ломким. Фетт не смотрел на нее. Если у нее остались какие–то чувства, то сейчас она была сильно испугана. Он – точно был. Только идиоты не боятся.

— Увидим, — откликнулся он. Боялся – да; но страх не парализовал его. Он лишь заставлял его соображать быстрее.

«Раб 1» вонзился в атмосферу и датчик температуры корпуса тут же скакнул в красную зону. Подключился вспомогательный компьютер, корректируя движение, насколько возможно, однако теперь оставалось только гадать, выдержит ли корпус и конструкция «Раба 1» худший из возможных вариантов входа в плотные слои атмосферы.

Мирта, надо отдать ей должное, не издала ни звука. Фетт не стал бы ее осуждать, если бы она и позволила себе вскрикнуть пару раз.

— Ты раньше такое проделывал? – дрожащим голосом спросила она.

— Один раз.

— Очень обнадеживает.

Изображение Кореллии полностью заполнило обзорный экран «Раба». Наглядное зрелище того, насколько корабль снизился над планетой за время торможения, действовало отрезвляюще. Они были над Коронетом; Фетт опознал город. Огромный парк, разделенный надвое транспортной магистралью, совсем не изменился. Датчик температуры вернулся в желтую зону и, если не обращать внимания на зловещее поскрипывание, «Раб 1» достаточно снизился для того, чтобы совершить обычную посадку, используя двигатели вертикального взлета.

— Служба КВД Коронета – неопознанной «Огненной пыли». Видим вас визуально… Что–то вы великоваты для спидер–байка, не кажется?

— Это «Раб 1», — заявил Фетт. «Ой». Он отключил маскировочную систему, и корабль восстановил нормальный профиль. – Ваш сканер, похоже, барахлит.

— В наши дни трудно получить качественное техобслуживание. Вам разрешена посадка вне очереди. Следуйте по красным светосигналам.

— Приятно, когда тебе рады.

— Президент Сал–Соло послал за вами спидер.

«Раб 1» замер на амортизирующих стойках и Мирта выдохнула, достаточно громко, чтобы ее услышал Фетт. Хотя он сам никогда не позволял себе так открыто показывать облегчение. Избежав одной опасности, он просто приближался к следующей: удержать на расстоянии Сал–Соло, покинуть Кореллию, найти того клона и заставить его поделиться секретом.

И, разумеется, встретиться с Айлин, что внезапно оказалось более опасным, чем все, что он когда–либо делал в жизни.

С чего бы умирающему волноваться о возможной аварии?

— Идем, — сказал он. – Поможешь мне активировать защиту корабля. Я доверяю Сал–Соло не больше, чем плевку.

— Ты берешь меня с собой?

— Я не собираюсь позволять тебе сидеть внутри «Раба 1» несколько дней. – Фетт включил системы противодействия проникновению внутрь, активировав, на этот раз, и самоуничтожение. Он не доверял никому, но у него имелась определенная шкала уровней недоверия, и Сал–Соло был в этой шкале примерно на уровне хаттов. – Просто делай, что говорю.

— Я могу пригодиться, или ты просто не хочешь спускать с меня глаз?

— Не хочу, чтобы мне пришлось бы тебя выслеживать, чтобы пристрелить, до того, как ты скажешь мне, что случилось с моей женой, — ответил Фетт. Он сам не знал, сказал ли он это, чтобы шокировать ее, или потому, что действительно так думал. В любом случае ему не было дела до этого. – Я действительно любил ее. Просто никогда не знал, как вести семейную жизнь.

«Неужели я действительно так считаю? Да, пожалуй, так».

Фетт не позволил Мирте увидеть все пароли, превратившие «Раб 1» в мину–ловушку для любого, кто окажется достаточно безумным, чтобы попытаться вломиться на борт, однако она быстро поняла основные операции. Когда они выбрались наружи через передний люк, на пермабетонной посадочной полосе их ждал аэроспидер, перед которым стояли трое мужчин в деловых костюмах с оптимистичными выражениями на лицах.

Шагнувший вперед кореллианец – темноволосый, молодой, но с исходившим от него ощущением зрелости – протянул руку, которая зависла в воздухе на несколько секунд, прежде чем тот понял, что Фетт не собирался ее пожимать.

— Добро пожаловать на Коронет, сэр, — сказал он. – Мы представляем три ведущие политические партии Ассамблеи Кореллии. Мы надеемся, что вы сможете оказать нам помощь.

Значит, Сал–Соло послал своих фаворитов. Ладно, это было вполне ожидаемо. Фетт проверил оружие через ВИД, просто на случай, если все пойдет не так, как запланировано, жестом показал Мирте, чтобы та села на заднее сиденье спидера, затем сел впереди рядом с водителем. Это, похоже, удивило «комитет по встрече».

— Кстати, я Дар Геджен, — сказал бодрый не по возрасту кореллианец, нимало не смутившись. – Очень рад встретиться с вами.

От Геджена будут неприятности: Фетт это чувствовал.