«Вы чересчур придирчивы, клономастер. Мне требуется только, чтобы ваши клоны были достаточно хороши для своей задачи, и это значит, что нет нужды выдерживать такие же высокие стандарты как в армии, выращенной на Камино. Великой Армии нужно оказаться самой лучшей в одной–единственной операции, которая ей предстоит. Это кульминационный момент моей стратегии — две армии, с совершенно разными задачами.Канцлер Палпатин, ведущему клономастеру Спаарти, курирующему производство новой армии клонов на Центаксе–2.
Казармы Арка, Корускант, месяц спустя.
Этейн колебалась на грани того, чтобы последовать за Джусиком в неизвестность, лежащую за пределами Ордена Джедай; и все же решиться на последний прыжок было чересчур тяжело
Зей старался давить на нужные кнопки. И она не могла упрекать его за это.
— Ты нужна мне с «Дельтой» на Кашиийке. — сказал он. Ты проделала отличную работу на Квиилуре, организуя сопротивление сепаратистам среди местного населения. Ту же работу надо сделать и там.
Зей отлично знал все, что было на Квиилуре. Он был там, и восстание он организовывал вместе с ней; прежде чем оказаться прикованным к креслу командующего, он был бойцом, отличным джедаем и отличным офицером. Это не значило, что она не уважала его сейчас. Просто сейчас их пути разошлись слишком далеко, и уже не могли сойтись вновь.
— Отправлюсь с удовольствием, учитель Зей. — солгала она, мечтая еще о нескольких днях с Кэдом и Дарманом. — Но… мы говорим о вуки и «Дельте»? Никому из них не требуется моя хилая поддержка. Тем не менее, если это может быть важным…
— Кашиийк становится критически важным для войны.
— …тогда я приложу все усилия, как всегда.
— Я знаю, что ты постараешься, Этейн.
Она не ощущала в нем осуждения, или желания ее в чем–то обвинить. Но она не могла отделаться от мысли, что он знает ее секрет.
— Что мне делать?
— Ты относишься к своим людям, как к равным…
— Они и есть равные. Во всем.
— Я хотел сказать что одобряю это. Как только смогу обсудить это с Советом — я собираюсь потребовать изменить стиль командования нашими солдатами; я понимаю, что во многом мы прискорбно отстали. Толика уважения и доброты будет не лишней.
Да, генерал, ты немножко опоздал на эту вечеринку.
Но все же ей не доводилось видеть, чтобы Зей обращался с каким–либо клоном хуже, чем с настоящим человеком. Он был учителем Джусика; эти двое не могли бы поддерживать отношения так долго, как оно было, если бы в их взгляды были принципиально различны.
— Лучше позже чем никогда, генерал. — проговорила она.
Вошел капитан Мэйз со стопкой дек, с которыми должен был ознакомиться Зей. Держать натренированного ЭРК–пехотинца на должности порученца при штабном офицере выглядело чистым расточительством — таких, как он оставалось уже меньше сотни — но именно этого требовал Канцлер: старший по званию клон–солдат при каждом ключевом джедае, в качестве компетентного военного советника, а также ближайшего телохранителя. Хорошо зная ЭРКов, Этейн понимала, что Мэйз наверняка бесится от такой должности.
— Хотите чашку кафа, капитан? — неожиданно поинтересовался Зей. Он поднялся и налил ее из кувшина на приставном столике. — На этот раз он свежий.
— Это очень любезно с вашей стороны сэр. Благодарю.
Мэйз взял свою чашку и вышел. Зей несколько секунд смотрел на закрывшиеся за ним двери.
— Как ты думаешь, что случится с такими, как он после окончания войны? — спросил он.
— Случится, или должно случиться?
— И то и другое.
Пытался ли Зей разговорить ее, или же все это просто потому, что он знал — или чувствовал, что она куда лучше любого джедая понимала психологию солдат–клонов?
— Чем дольше все идет как есть — тем все более чужими они становятся. — ответила она. Она не видела смысла в попытках найти слова помягче. — Мы просто откладываем проблему на будущее. Вы не можете взять усовершенствованное человеческое существо — очень умное, очень талантливое, очень профессиональное — а затем загнать его жизнь в узкие рамки. Это не просто неправильно с точки зрения морали — это опасно. Для всех сторон. Когда они осознают весь их потенциал — они это не забудут, и не вернутся тихонько в казармы. Нам пора планировать то, как бы дать им полноценную жизнь, генерал. Свободу, иными словами. Возможность выбора.
Зей молчал очень долго. Этейн не собиралась прерывать его размышления. Она могла представить себе, как он выходит к Совету Джедай, чтобы сделать это заявление… и она не хотела представлять то, как они отреагируют. И это была лишь одна из слишком многих, невеселых мыслей.
— Так легко привыкнуть к неправильному и недопустимому — лишь потому, что ты слишком долго пробыл рядом с этим. проговорил он. Мы привыкаем делать страшные вещи. Вот почему мне нужны в этом мире Скираты. Он полон сострадания, пусть он сам и не знает, что это такое в философском смысле. А среди нас так много тех, кто рассматривает это как теорию, не применяя ее к практике.
Этейн решила считать это исповедью. Интересно, что бы подумал об этом Скирата.
— Что ж, значит теперь будем вместе применять знания на практике, сэр? — сказала она. — Встречусь с вами по возвращении.
Когда Этейн услышала шелест воздуха от закрывающихся за ней дверей, у нее возникло ощущение, что она оставляет Зея в муках неслышного кризиса, и что он, возможно, хотел бы поговорить с ней подольше. Но Дарман и Кэд нуждались в ней больше. Она собрала небольшую сумку в своем домике у казарм — в Храме она надолго не задерживалась — и взяла воздушное такси до «Краггета», попрощаться в квартире у Лазимы.
В этом она теперь достаточно напрактиковалась. Прощаться каждый раз было больно, но чем больше она уходила, тем больше она была уверена, что вернется назад. Сила дала ей уверенность в Кэде и его судьбе — в том, что он повлияет на многие судьбы — и теперь она уверяла ее, что она вернется домой, и что сейчас идут последние дни войны.
Дарман уже был там и играл с Кэдом. Он сидел с ребенком на полу, и Кэд исследовал как работает его шлем. Каждый раз, когда вспыхивал тактический фонарь, или мелькали значки на ВИДе, Кэд вскрикивал и смеялся от счастья. Дарман с сыном выглядел совершенно естественно.
— Надеюсь, ты отключил исходящий канал. — сказала Этейн, усаживаясь рядом с ними. Иначе он только что послал пять батальонов атаковать Кореллию.
Дарман рассмеялся.
— Вот так и вы шаловливыми ручками отправили нас на Фостин–девять.
— Значит там появилась работа… — проговорила она. Кэд выдернул из шлема соединительный кабель и с улыбкой протянул ей. — О, спасибо, дорогой. Но кажется это понадобится папе чтобы поговорить с начальством. Мы собираемся отбивать его обратно?
— Вряд ли. — ответил Дарман. — Это разведзадание.
— Коммандос проводят разведку. Ваша работа описывается именно так. И я добавлю, что отец моего сына должен благополучно вернуться домой, а во Внешнем Кольце еще найдется пяток женщин, которым Корр не назначал свидания. Не хочу, чтобы он вылетел из галактического первенства.
Кэд нашел в кармашке на поясе Дармана маркер, того же типа, которым тот ставил пометки на лбу бесчувственного Атина, оказывая ему первую помощь на поле боя.
«Да, Квиилура. Это было ужасно. Я бы не выжила там если бы не появился Дарман.»
Ребенок что–то начеркал на подбородочной секции шлема, и Дарман одобрил его старания.
— Теперь у меня есть кое–что на память о тебе, пока я буду вдалеке, Кэд'ика. — Он понизил голос и смущенно посмотрел на Этейн. — Может быть, однажды мы заведем еще одного ребенка?
Это было тем, что она хотела услышать. Это давало ощущение надежности. Они были семьей, и в этом не было сомнения. И все идет своим чередом.
— Я буду рада этому. Хотя обезболивающими надо будет запастись.
— Я в самом деле хочу уйти из армии, Эт'ика. Недолго осталось.
— Ты это чувствуешь?
— Кэл'буир считает, что вся логистика работает на скорый большой прыжок, и он хочет нас вытащить. Это всего лишь вопрос времени — когда он скомандует «конт».
Этейн все это знала; она знала планы Скираты и она в них участвовала. Но сейчас развязка уже приобрела собственный вес, стала самостоятельной сущностью, которая не станет терпеть никаких отговорок или задержек с ее стороны.
Прекрасно. Это не та вещь, для которой может быть слишком рано.
Она чувствовала себя виноватой перед всеми, кому она не может помочь — перед людьми вроде Корра, кто ухватился бы за первую же возможность узнать настоящую жизнь — но она должна спасать тех, кого может. Ее привлекала работа на тайном спасательном пути; там она отлично справлялась бы, используя свои Силовые таланты для чего–то действительно важного. И, может быть, она бы убедила Зея ввести более человечное отношение к армии…
Хватит торговаться с собой.
Хроно пожрал оставшиеся часы. Кэд был сегодня в отличном настроении и не выпускал из рук одну из его игрушек — маленькое пушистое четвероногое существо, которое, вроде бы, изображало нерфа. Этейн уже была готова уйти, и страшилась того момента, когда вернется Лазима, потому что это значило бы что ее время вышло. Но в следующую секунду в открывшиеся двери вошла не Лазима. Это оказалась Энакка, вуки.
Кэд застыл неподвижно. Он никогда еще не видел вуки раньше. Этейн подняла его, чтобы Энакка могла его подержать, и, к его чести, он не расплакался. Он потянул ее за мех, словно не мог поверить, что она настоящая.
Энакка негромко заурчала и Кэд счастливо засмеялся.
— Что привело тебя сюда, Энакка? — поинтересовалась Этейн. — Кэл опять разбил пачку спидеров и оставил тебя подбирать обломки?
Энакка проворчала, что она возвращается на Кашиийк — чтобы помочь выбросить вон сепаратистов, грабящих ее родной мир.
— Я направляюсь туда же. — сказала Этейн. Она не верила в совпадения. — Что это на тебя нашло?
Энакка молча дернула головой — эквивалент пожатия плечами у вуки. Этейн могла догадаться. В конце концов, явился Скирата, вместе с Лазимой и с выражением «я–тут–ни–при–чем» на лице. Этейн только подняла бровь.
— Тебе понадобятся все вуки, каких сможешь найти. — сказал он.
Этейн не могла заставить себя на него сердиться — за то, что он пристроил ей в сиделки Энакку. Вуки наверняка и сама хотела чем–то помочь своему миру. И это было здорово — знать, что он заботится обо всех. И это было куда лучше, чем оказаться объектом для его гнева.
— Заботься о себе, ад'ика. — сказал он. — И это приказ.
— Так точно, Кэл'буир.
Он оставил ее прощаться с Дарманом и Кэдом, и она ушла оттуда, сжимая игрушечного нерфа, и чувствуя что тот будет странно смотреться в компании контузионной винтовки и пары световых мечей.
* * *
Ресторан «Краггет», Корускант нижние уровни, вечер того же дня.
— Прощение — прекрасная штука, Кэл. — Гиламар наплевал на все рекомендации по здоровому образу жизни из своей бывшей профессии и завалил поднос разнообразным жареным мясом и яйцами верриса, политыми растопленным жиром робы, который впитывался в ломоть хлеба. Он был в отъезде несколько недель и сейчас явно наверстывал упущенное. — Взяли и забыли все эти разборки вокруг ребенка. Если бы только остальная галактика могла согласиться пожать руки друг другу и спокойно жить дальше.
Сейчас Скирата плыл по течению, ожидая момента для следующей стадии эвакуации. Джилка, что радовало, утихла очень быстро. Он не сказал Бесани насколько близко та была от того, чтобы он ее пристрелил, а Бесани еще не рассказала ей как она попалась за то, чего она не совершала. Он лишь надеялся что Бесани еще нескоро поддастся благородным чувствам, и не расскажет ей все. Это было бы неприятно.
Как бы то ни было — Джилка теперь, нравится ей это или нет, была в бегах. Это любому отлично прочистит мозги.
— Угадай, кто зашел к нам на огонек этажом выше? — спросил Скирата.
Палпи?
— Нет, у него назначена другая встреча. А тут кое–кто, кого мы не видели несколько лет.
Гиламар намазал полупрозрачную глазурь яичного желтка на белый ломоть.
— Если это Святоша Дред — я сперва схожу за моим особо ржавым скальпелем.
— Ничего подобного. Доедай и пошли. И, кстати, Джайнг заглянет, с полезным контактом. Строим планы, делаем работу, Мидж'ика.
Скирата так и не выяснил, как же Альфе–02 удалось сбежать из Типоки до войны, но он был уверен, что когда–нибудь он это узнает. Гиламар быстро покончил с едой и направился вслед за Скиратой в квартиру Лазимы. Его ожидало большое потрясение.
— Сюрприз! — объявил Скирата, распахивая двери.
Три клона сидели за столом с Бесани и Лазимой и играли в сабакк — Фай, Сулл и Спар.
— Только посмотри на Фая — прямо как новенький. — Скирата не знал, готов ли Фай вернуться даже на легкую службу, но боевой дух и ощущение того, что он снова часть команды, сделает для него больше, чем добрая половина медиков Корусканта. — Мидж, помнишь этого парня? Это…
Гиламар подошел к Спару и хлопнул его по спине. Спар — обычно не самый улыбчивый из людей — смотрел на него секунду, а потом его лицо расплылось в улыбке узнавания.
— Как дела, Спар? — Гиламар начал посмеиваться. — Головные боли прошли?
— Оххх, они возвращаются, Док. Не могу пошевелиться… и голоса… голоса!
Они вдвоем заржали в голос и сдавили друг друга в объятиях.
— Чаккар ты эдакий. Ну, ты меня порадовал. — проговорил Гиламар. — Значит, ты неплохо устроился? Занят?
— Ну, немного здесь, немного там… Приходилось даже отказываться от работы — предлагали что–то под названием «Манд'алор».
— Тебе не стоит влезать во все эти мандалорианские интриги, ад'ика. Вспомни что случилось с последними двумя. Перспективы на повышение просто ужасные.
— Скирата слышал про каждый кашель и каждый плевок в Типоке, про каждую аферу и каждый скандал в замкнутом до фобии сообществе Куэ'валь Дар, но Гиламар припрятал несколько карт в рукаве. Только сейчас, когда Скирата увидел смеющихся Спара и медика, он сложил два и два, и удивился тому, как же он не получил «четыре» раньше.
— Так это ты вытащил Спара с Камино. — проговорил он.
Гиламар театрально склонил голову, скрипнув броней.
— Ты спасал своих дорогих сыновей, я спасал своих.
— Ты мне никогда не говорил.
— А ты никогда не говорил что творит с банковской системой Джайнг..
— Ты молодец, Мидж'ика. — Скирата был искренен. — Но сейчас–то ты можешь мне рассказать?
— Хоть мы и были на привязи — Джанго появлялся и уходил, когда ему было угодно. Ты ведь получал через него тихаар и удж, верно? Так вот, были еще и обратные посылки, понимаешь о чем я? Джанго знал, когда надо закрыть глаза на груз в трюме «Раба». И он был мне должен.
Скирата хотел поинтересоваться, что же это была за контрабанда, но это могло подождать до тех пор, пока они оба не окажутся подальше от Корусканта, и не уговорят бутылку–другую тихаара.
— Итак, Спар, ты собираешься присоединиться к команде? — спросил Гиламар.
Спар превратился в обычного, неулыбчивого себя.
— Плата мне не нужна. Я хочу шанса на лечение, когда ваша команда его разработает. Я хочу жить столько же, сколько всякий человек.
— Сынок, я говорил и буду говорить — ни одному клону не надо выпрашивать то, что его по праву. Тебе не нужно покупать этого. Ты уверен, что хочешь участвовать в этом деле? Ты не обязан.
Спар выглядел чуть растерянно.
— Нет. Я обязан. И Сулл, он тоже.
Сулл кивнул.
— Я в игре.
— Похоже, я соберу всех дефективных сколько ни попадется. — хмыкнул Скирата. — Хорошие ребята.
Каминоанцы были горды своим низким уровнем отклонений. Для клонов у них имелись поведенческие нормы, и любой клон, который не отвечал им — любой клон которому не хватало самоконтроля для того, чтобы держать свое мнение при себе — классифицировался как дефектный, и подлежал «оздоровлению». Каминоанцы обожали эфемизмы; это был язык чистоты и непорочности. Но это означало разрушение — воли, надежды и даже самой жизни. Скирата знал что клоны, пережившие оздоровление, были развалинами в психологическом плане; а те не желали вспоминать о своей встрече с каминоанскими стандартами, и это было всем чего они хотели.
Скирата так никогда и не узнал, действительно ли айвховы поживы верили что выбивающиеся из строя клоны были дефектными, или же они были просто цинично–черствыми — горстка надзирателей за лагерем, где миллионы заключенных удерживают террором, распространяя страх того, кто следующий исчезнет и больше не появится вновь, выборочно превращая кого–то в страшный пример — для того, чтобы удержать остальных.
Теперь, в спокойные минуты, аналогия с лагерем все больше беспокоила его.
«У нас было достаточно клонов–солдат и оружия на Камино, чтобы поднять восстание и вырезать всех каминоанцев до единого. Суровые мужчины. Лучшие солдаты, каких когда–либо видела галактика. И все же мы подчинялись правилам — почти во всем. Если бы мне хватило духу — я мог бы организовать их, возглавить, устроить переворот. Видит Сила, у меня были на это годы — но я не сделал этого.»
Никто не сделал. Семьдесят пять Куэ'валь Дар из сотни были мандалорианами, опытными солдатами, спецназом — более чем достаточно, чтобы взять Камино и выжечь ее дотла. Изнутри — это была бы просто прогулка перед сном. Почему они не восстали? Камино проглотила их, и теперь Скирата ненавидел себя за то, что дал себя проглотить. Они привыкли к тюремным правилам, порой они обходили их — они все также были Мэндо, все такими же свободомыслящими — но они оказались такими же жертвами навязанных правил, как и все остальные. Они старались улучшать что–то по мелочам, они присматривали за своими мальчиками, и не видели большей картины — дверей, которые они могли просто выбить ногой.
Это не повторится. Никогда больше.
— Ладно. — сказал Скирата. — Мне нужны помошники чтобы сдернуть с нар пару людей. Одна из них — ученая по имени Утан. Она может быть вашим пропуском в спокойную старость. Вторая — моя дочь, которая угодила в лагерь для военнопленных, когда ее поймали в цветах сепов.
— Твоя настоящая дочь? — поинтересовался Фай.
— А что, это так тебя волнует, мой искусственный сын? Да, моя биологическая дочь.
Фай не стал задавать неудобных вопросов, но Скирата отлично видел, как они уже появляются в его глазах.
— Я пойду куда скажете, Кэл'буир.
Они вновь сели за сабакк, переговариваясь шепотом, чтобы не разбудить Кэда. Скирата никогда не был заядлым игроком, он был, скорее, потягивающим выпивку наблюдателем у стола, а Фая явно больше интересовал разговор с Бесани. Он не видел ее — вернее, он не мог помнить то, что он ее видел — с тех пор, как он ушел в кому разной степени тяжести, и теперь, когда он вернулся на Корускант, он касался ее руки так, словно он хотел от души обнять ее, но боялся это сделать. Скирата находил это невыносимо трогательным. Фай не переставал благодарить её с того дня, как он прилетел.
— Ты спасла мне жизнь. — сказал ей Фай. — Ты спасла меня.
Бесани помогала ему играть. Скирата и не знал, что она неплохо разбирается в картах.
— Фай, просто ты слишком хорош, чтобы тебя выбрасывать. — наконец, выговорила она, широко улыбаясь. — Хорошими людьми не разбрасываются.
* * *
Голопланы лагеря на Полс Анаксесе были спроецированы на стену, и они переговаривались и спорили о том, как быстрее всего туда попасть и убраться. Лучшим вариантом, как всегда, был тот где не требовалось ни стрельбы, ни героизма — только трезвый расчет. Да и Энакки не было рядом, чтобы подбирать после них транспорт — эта задача теперь легла на Тай'хааи. Они все еще обсуждали преимущества фальшивых идентификационных карт (склонность использовать предсказуемые методы сделала бы их уязвимыми) перед проникновением через канализационную систему, когда заявился Джайнг с гостьей.
Сулл поднял голову.
— Ничего себе. Снова ты.
Женщина была невысока, с сединой в волосах и затянута в пилотский костюм. Она выглядела точь–в–точь так, как чувствовал себя Скирата — потерта жизнью и не ждет добра от галактики, но все же готова выдать знатного пинка. Она встретилась с ним взглядом. Он увидел в ее глазах родственную душу, с которой он отлично мог вести дело.
— Сулл, ты просто негодяй. — заявила она, игриво поймав шею Сулла в захват. — Я рву задницу, вытаскивая тебя из лап Республики, а ты берешь и возвращаешься обратно. Тебя что, вытащили из коробки для тупых клонов?
Сулл искренне рассмеялся, поддаваясь ее шуточному приему. Скирате это сказало многое.
— Это Най Воллен. — сказал Джайнг. — Одна из компаньонов А'дена. Когда она не помогает нам вытаскивать наших, она возит грузы. Най, это Кэл Скирата. Мой отец. Сержант Скирата.
— Нам, коротышкам, надо держаться вместе. — Она беззастенчиво оглядела Скирату и протянула руку для пожатия. — Хочешь взглянуть на мои списки? Покажу свои, если вы дадите взглянуть на ваши.
— А на это стоит смотреть? — поинтересовался Скирата чувствуя необъяснимую робость.
— Тебя будет от этого не оторвать, Мэндо–мальчик. Куат прекрасен в это время года. — Най протянула ему деку. — Просто невозможно пропустить это местечко.
— Я родился на Куате. — Скирата уже не контролировал ни этот разговор, ни даже собственный язык. «И что это я начал так выдавать информацию?» Най Воллен вышибла его из колеи. — Ого, а вы частенько туда заглядываете.
У Скираты не было способности Ордо бегло проглядеть документ, и тут же проанализировать его, но он заметил множество перевозок комплектующих, как только взглянул на данные. Этого было достаточно на тысячи судов.
— Так, значит верфи загружены доверху. — сказал он.
— Работа так и кипит. — Най, казалось, проверяла его. Ей наверняка приходила в голову здравая мысль, что он вряд ли был доверенным инспектором Канцлера по снабженческим вопросам. — Все это — комплектующие для больших кораблей, не для мелочи, так что они либо оснащают кучу корпусов до полной боеготовности, либо ожидают единовременный большой спрос на запчасти.
— Вы раньше работали в судостроении?
— Нет, но я знаю как правильно сидеть в кантинах, ожидая свой груз и слушать что говорит публика.
— И?
— Куча новых судов и транспортов уже выкачена — сотни в неделю, и через несколько недель ожидается какая–то большая заварушка.
Скирата взглянул на Джайнга, ожидая подтверждения. У «Нулевого» был доступ в систему «KDY». Тот кивнул.
— Благодарю. — сказал Скирата. Он вытащил десятитысячный кредчип из пояса и положил его на стол перед ней. Совать его в руки было бы похоже на подачку, на карманные деньги, которые выдают ребенку. Най посмотрела на чип, а затем толкнула его обратно, к нему на колени.
— Я уже получила тройную плату и премии, спасибо. Я просто торгую информацией. И это не облагается налогами.
— Итак, что вы хотите от нас, Най?
— А'ден с этим разбирается. Корабль моего старика пропал пару лет назад, и я знаю что он не мог остаться в живых, но я хочу знать — как и где. Вот и всё.
Это заставило Скирату заткнуться.
— Это печально слышать.
— Я дам вам знать когда выясню больше, хорошо?
— Мы очень благодарны, Най. В самом деле.
— А ты лучше покрепче держись за кредитки, Мэндо–мальчик. Судя по виду — они тебе понадобятся.
— Я триллионер. — невозмутимо ответил Скирата.
— Если ты и впрямь столько стоишь, ты мог бы позволить себе броню получше. Посмотри, в каком состоянии эта. Вся обшарпалась.
— Мы, мальчики–Мэндо, любим демонстрировать, что побывали в деле. Кроме того это бескар высшей пробы, полная плотность, два процента сиридиума, не какая–то там слоенка или карбон–сплав.
— Все это значит что она тяжелая.
— Ага. Очень тяжелая. Тяжесть — это здорово.
— Тогда понятно, почему ты не вышел ростом.
Он слегка ошарашенно смотрел, как она уходила.
Джайнг дружески ткнул его в плечо.
— По–моему, ты ей понравился.
— На мой взгляд, она просто старается отшучиваться, из–за неизвестности с ее мужем. — сказал Скирата; обнаружил, что он надеется, что Джайнг был прав, и выругал себя — потому что у него не было времени на такие глупости. — Ладно, дата названа. Мы срываемся на… — он подсчитал — Тысячу девяносто дней после Геонозиса.
— Так точно. — доложил Сулл, подражая обычным солдатам.
Все–таки у него было чувство юмора. Оно ему понадобится.
* * *
Контролируемый сепами район у Качирхо, Кашиийк, месяц спустя, 1070 дней после Геонозиса.
— Ты точно видел что Гривус ушел?
Скорч запустил бронебойный заряд в стену боевых дроидов и пригнулся, когда кинжально–острые щепки и воющие осколки металла простучали по его броне.
— Ты же видел, Фиксер, что еще это могло быть?
— И почему? Это что, было отступление?
Бластерный огонь хлестнул по ним с трандошанских позиций. Каждый раз, когда Скорч поднимал голову — он видел очередную волну трандо и боевых дроидов.
— Это, по твоему, выглядит отступлением?
Скорч сейчас не дал бы и волосатой моттовской задницы за рассуждения про большую картину. В первый раз ему казалось, что они могли оказаться по–настоящему в опасности, что их могут задавить числом и вырезать. Сепы, как оказалось, могли устроить драку куда большую, чем от них ожидали.
— Ложись! — Босс снова рухнул ничком, и его поле зрения заполнил шевелящийся мусор на земле. Скорч расслышал звук двигателей. Когда он поднялся на колено и огляделся снова, на посадочную площадку в прогалине уже падал кораблик снабжения. Транды бросились разгружать его; Сев выскочил из–под прикрытия груды обломков СБ–дроидов и начал поливать посадочную площадку бластерным огнем.
— Можешь влепить туда пару бронебойных зарядов, Босс?
— Как раз замерял дистанцию…
Босс выстрелил один, два, три раза. Трудно было оценить, насколько точен был его выстрел, в горячем и бурлящем влажном воздухе след возникал лишь на долю секунды, но затем все накрыло пеленой цвета расплавленного золота с раскаленно–белой сердцевиной. Взрыв сотряс землю под ногами Скорча. Ослепительный свет внезапно сменился клубящимся черным дымом, и когда тот размело ветром, Скорч увидел что на площадке не осталось ничего, кроме пылающих, перекрученных обломков.
— По–моему, он перевозил детонит. — заметил Сев. — Эх, если бы все они так взрывались…
— Тогда мы бы остановили их продвижение в этом криффовом лесу в два счета. — Босс оглянулся вокруг, ожидая следующую волну дроидов, потом присел под защиту баррикады, переводя дыхание.
— Ладно. Вуки их тоже пощипают, но нам надо кинуть сепам большой лом на пульт, или эта заварушка растянется еще лет на пять. — Он щелкнул шлемным комлинком. — Генерал, мы можем что–нибудь им подрезать?
Этейн понадобилось несколько секунд, чтобы ответить. Скорч слышал фоном бластерный огонь с воем и ревом разъяренных вуки.
— Насколько серьезно собираетесь подрезать?
— Что посерьезней, мэм. Мы верим в удачу.
— Энакка говорит, что если вы сможете захватить или подорвать мост у Качирхо, вы полностью перережете их линии снабжения. — Этейн прервалась, словно прислушиваясь к комментарию. — Это отрежет и нас тоже, но вуки смогут навести небольшие мосты за считанные дни. Сепы — не смогут.
— Расклад мне нравится. — сказал Босс. — Двигаем, «Дельта».
В линке снова прорезался голос Этейн.
— Да, и у нас тут повсюду снуют геонозианцы; чтобы попасть в Качирхо, вам надо будет идти по деревьям.
— Жучки! — радостно воскликнул Сев. — Оставьте мне нескольких, мэм! Обожаю их прелестные крылышки. Особенно — отстреливать.
Босс переключил позиционирование на их ВИДах, и команда начала пробиваться сквозь лес, чересчур накачанная адреналином, чтобы беспокоиться о хищниках, которые могут их поджидать. Спустя некоторое время из нависавших веток вынырнула мохнатая рука: Вуки. Они показали команде путь наверх, в кроны деревьев — короткий маршрут до Качирхо. Скорч выстреливал десантной стропой в ветки, подтягивал себя лебедкой вверх, потом бежал по поваленному стволу, который заставил его почувствовать себя размером с джаву, а затем оказался в поселке на дереве, на огромном настиле, сплетенном из веток и лиан. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы заметить вуки; первыми он заметил трандов. Вуки разряжали в них свои арбалеты с внешне неторопливой и небрежной, но смертоносной точностью, словно не обращая внимания на ответный огонь.
Потом они атаковали.
Вуки действительно расчленяли своих врагов. Отрывание рук, как оказалось, не было кантинной шуткой.
Скорч замер на секунду, почти не веря глазам, когда патриарх–вуки почти трехметрового роста схватил однорукого трандо и оторвал тому оставшиеся конечности, затем, походя, выхватил из воздуха геонозианца, и порвал того на куски, словно разбирая надоевшую игрушку. Даже Сев замер.
— Ух ты. — проговорил он. — Ух ты…
Вуки защищали свои дома, и это сделало их вдвойне смертоносней. От ярости они стали берсерками. Скорч не собирался давать им советы по методике зачистки помещений. Неприкрытое, жуткое зверство мгновенно нанесло удар по желанию сепов сражаться. Трандо побежали, явно забыв о том, что они должны держать себя в руках и стрелять по вуки, кто–то прыгал с древесной платформы навстречу неведомой смерти внизу, кто–то просто слепо метался. Парочка пыталась держать строй и продолжать стрелять, но чтобы свалить огромных, разъяренных нападавших, каждый из которых весил раза в три больше трандо — требовалось куда больше огневой мощи, и у сепов ее не было. Защита сепов развалилась. Вуки засевшие среди ветвей хлынули вниз и «Дельта» заскользила вместе с ними, среди ливня коричневого меха и гранитно–твердых мышц. Скорч всего лишь вскользь столкнулся с одним из них, и даже в своей катарн–броне он ощутил его мощь и массу. Вуки были разумны и рассудительны, да, но варвару–воину внутри них было несложно вырваться наружу.
Сепы бежали.
Сев, верный себе, умудрялся бежать среди вуки, останавливаясь при этом через каждые несколько метров, чтобы пристрелить очередного геонозианца. Он говорил, что хочет набрать 4982 убитых — за каждого коммандо, убитого на Геонозисе, и он не шутил. А еще он никогда не говорил «пять тысяч», хотя даже Скирата округлял это число. Нет, Сев был точен. Война была для него очень личным делом.
Скорч присматривал за ним.
«Холоден как камень, чтоб его.»
О том, что они уже подходят к мосту, им сказал паукодроид. Тот резво выкатился на дорогу, начал нацеливать орудия, но это был не лучший выбор для боя на таком близком расстоянии. Скорч запрыгнул ему на спину и выпустил целую обойму из ДС–17, уперев дуло в слабое место по шву. Вуки зарычали, указывая вниз, и большой вуки–мужчина — по–настоящему большой — начал выламывать ветви чтобы открыть прямой вид на цель.
— А вот и мост. — объявил Фиксер. — Проверьте ВИДы.
Металлические мосты было куда проще засечь сенсорами, чем живой растительный материал на точно таком же фоне. Только вариации плотности выдавали его местонахождение. Скорчу приглядываться не требовалось.
— Можно подержать, мэм? — он отобрал гранатомет у женщины–вуки рядом. Она не стала за него слишком сильно цепляться. — Это ненадолго.
Большой мужчина–вуки проделал для Скорча окно. Мост десятью метрами ниже теперь был неподвижной мишенью, большой, вкусной и забитой ползущими сеповскими машинами. Скорч решил работать наверняка и прицелился в сам пролет, а не в тонкие живые тросы его поддерживавшие, и просто выпускал заряд за зарядом, пока в нем не стало больше дырок, чем самого пролета. Конструкция больше не могла выдерживать ни собственный вес, ни то, что по ней двигалось. Пролет треснул и распался на две болтающиеся секции, отправив тела, репульсоры и небольшие транспорты в зеленую бездну под ним.
Качирхо больше не была открыта для сеповских перевозок. Вуки торжествующе зарычали, потрясая вскинутыми к кронам наверху кулаками и оружием.
— Скорч. — сказал голос Этейн в его шлеме. — Энакка говорит, что ты отлично справился для маленького, розового и безволосого существа.
В любой битве невозможно представить себе ее полную картину, и даже победил ты или нет, как говорил Вэу, будут решать историки много лет спустя. Но Скорч чувствовал, что разрушение моста было поворотным моментов, и команда «Дельта» все еще была жива, так что, что бы там в конце концов ни решили историки — он победил.
Они победили. Хотя бы на этот раз.