Майкл швырнул на кровать кипу корреспонденции, переданной ему портье, поставил рядом портфель и направился в душ.

Господи, как бы ему хотелось оказаться сейчас в Атланте, а не в Мемфисе! И чтобы Келли уже поджидала его там. Неделя складывалась ужасно, он адски устал и не хотел никого видеть, но, если бы сейчас обнаружил Келли в соседней комнате, был бы более чем счастлив. Но увы! Конечно же ее там нет.

А что, если позвонить ей в офис? Ведь рабочий телефон Келли он помнит наизусть. Сколько раз мысленно повторял номер с тех пор, как она улетела из Филадельфии!

Майкл шагнул под горячую струю и даже зарычал от удовольствия. Водя по коже губкой, он пытался убедить себя, что звонить сейчас Келли в офис — все-таки плохая идея.

Напряженная работа не заглушила желания Майкла увидеть ее как можно скорее. Однако он обнаружил, что его больше не устраивает перспектива только физической близости или той игры, правила которой они согласились выполнять.

Он должен слышать голос Келли, когда захочет. Ну и что с того, что они живут далеко друг от друга? Если их рабочие графики не дают возможности видеться часто, то почему бы им не перезваниваться между встречами? Конечно, Майклу страшно хотелось поговорить с Келли о работе, рассказать о себе, поделиться новостями, плохими и хорошими, да просто поболтать ни о чем. Короче, расширить границы, которые они сами установили.

Но готова ли к этому Келли? Она загружена работой, так же, как и он, стремится к успеху, делает карьеру. Если потребовать от нее большего, чем просто случайные встречи, не исчезнет ли она вообще с его горизонта? Стоит ли рисковать тем, что уже имеешь, ради неизвестности?

Майкл выключил воду и вышел из-под душа. Он тщательно вытерся и, обмотав полотенцем бедра, направился в спальню. Проходя мимо кровати, Майкл машинально потянулся к запискам, но, бегло просмотрев две или три, отбросил их. Слишком много проблем, и в последнее время ему стало казаться, что на месте решенной неожиданно возникают три новых. Отец посоветовал ему ввести в курс дела других сотрудников, немного повысить им зарплату и делегировать часть обязанностей — тогда Майклу не придется так много мотаться по стране. Однако Майклу нравилась его работа, и до последнего времени его не беспокоило, что ей подчинена фактически вся жизнь. До последнего времени, а точнее — пока он не встретил Келли.

И вот теперь он впервые задумался над тем, что снять с себя часть нагрузки — не такая уж плохая идея. Он не считал себя незаменимым, но серьезные дела всегда вел сам. Признать, что он еле справляется с увеличившимся объемом работ, было трудно, но гораздо труднее Майклу было представить, что кто-то другой займется его работой. От одной мысли, что придется беспокоиться еще и за то, как другие справятся с работой, голова у Майкла шла кругом.

Его прапрадед Бенджамин Брентон начал заниматься скотоводством, как только поселился на Западе. Даже в самых диких фантазиях он вряд ли мог представить, что его небольшое ранчо всего за сто лет превратится в огромную, имеющую связи за границей, компанию. Майкл вырос на ранчо, в старом доме своих предков. И неважно, где его теперь носит, сердце его все равно принадлежит ранчо. Майкл все чаще и чаще ловил себя на том, что думает о «Би Би» — так назвали поместье его родители в память о старике Бенджамине. Три года назад родители Майкла переехали во Флориду. Конечно же они изредка приезжают в «Би Би», но раз от раза их визиты становятся все короче. А вот Майкл, наоборот, с годами все больше очаровывается прелестью старого поместья.

«Би Би» по закону должно перейти к старшему брату Майкла Тимоти, но его жизнь на ранчо совсем не прельщала — Тимоти давно обосновался в Денвере, женился. Сестра Патриция и младший брат Грегори также обзавелись семьями, наслаждались городской жизнью и не собирались менять ее на прелести «Дикого Запада».

А вот Майкл почему-то, когда думал о доме, представлял ранчо, хотя давно уже жил в городе. Так где же на самом деле его дом? Пожалуй, определенно он и сам не мог сказать. Как обрадовались бы родители, поселись он на земле предков! Они говорили, что Майкл давно готов к этому, к тому же у него нет семьи, он любит ранчо и животных.

Но интересно, как отнеслась бы к этому Келли?

Майкл потряс головой. Да что же это такое?! О чем бы он ни думал, в конечном счете всегда возвращался к Келли. Да, отдых ему необходим. После их встречи в Филадельфии он побывал уже в двух городах, а в следующую декаду предстоят три незапланированные поездки, одна из которых — зарубежная.

Но после этого, возможно, ему удастся провести уик-энд на ранчо. А потом — Атланта. Несколько часов работы и целых два дня с Келли. И ночь! Что может быть лучше, чем провести ночь с этой восхитительной женщиной?! Разбудить ее утром и никуда не спешить? Но все-таки интересно, что Келли подумает о ранчо?

Хватит! — приказал себе Майкл. Келли — горожанка и, возможно, ненавидит сельскую жизнь так же, как мои братья и сестра. Вот и еще причина не звонить ей на работу, решил он, стараясь заглушить щемящую боль в сердце от такого вывода.

Майкл вытащил из дорожной сумки джинсы и свитер и оделся. Сейчас он немного поработает с документами. Сразу же после обеда предстоит деловая встреча, и необходимо подготовиться. Но сначала он все-таки еще раз просмотрит присланный отцом список и прикинет, кто смог бы стать его помощником и какие дела можно передать.

Конечно, ему не раз приходилось подменять отца в делах компании, но свои обязанности Майкл еще не передавал никому. Вообще-то, когда родители решат окончательно отойти от дел, наиболее подходящей кандидатурой на пост руководителя компании был бы Тимоти. Но, похоже, все считают, что, пока это время не наступило, играть трудную роль босса и улаживать всевозможные конфликты придется ему, Майклу. И, надо признать, такая постановка вопроса его тревожила.

Стоп! Если он передаст часть своих обязанностей кому-то, тогда поездок станет меньше, но и меньше будет возможных встреч с Келли. Если только он не решит встречаться с ней открыто и не пошлет все надуманные границы к чертям. Эта мысль привела Майкла в замешательство.

Пора тебе определиться, парень! — сказал он себе. И, если хочешь изменений, начни с того, чего больше всего хочется!

Майкл схватил телефон и набрал рабочий номер Келли.

— Извините, но мисс Флемминг взяла отпуск, — ответили ему. — Вы оставите какое-нибудь сообщение?

Ошарашенный таким известием Майкл опустился на кровать, не в силах сказать ни слова. Молчание затянулось, и девушка, ответившая ему на другом конце линии, повторила вопрос:

— Так вы оставите для нее сообщение?

— Нет, благодарю вас. Извините, — пробормотал Майкл и повесил трубку.

На глаза попалась корреспонденция, переданная ему портье. Господи! Так ведь Келли могла прислать сообщение сюда! Он же оставлял ей адрес этого отеля!

Майкл дважды внимательно просмотрел все записки, но от нее ничего не было.

Что, черт возьми, происходит?! Майкл швырнул бумаги на кровать. Она намерена встретиться со мной в Атланте или нет? Нет ничего хуже неизвестности. Где она? Что с ней? Может быть, ей нужна помощь? Почему она оставила работу, пусть и на время? Как же мало на самом деле я о ней знаю! Где же она может быть? Дома, в Бостоне, или у сумасбродки Джоди? А может быть, уехала к отцу?

Майкл вскочил с кровати и бесцельно закружил по комнате. Позвонить ей домой? У него есть и этот номер.

Но, если я ей нужен, Келли знает, где меня искать! — мелькнуло у него в голове. Неужели что-то случилось, а она даже не обратилась ко мне за помощью? Эта мысль по-настоящему расстроила Майкла.

А разве он не этого хотел? Никаких осложнений, никаких личных проблем? Все так, все, как договаривались.

Вздохнув, Майкл растянулся на кровати. Перед глазами поплыли картины их первой встречи, первой близости.

— Господи! Да когда же я от этого избавлюсь?! — вскричал он, глядя в потолок. — Нет, не буду звонить!

Пора браться за ум. Пора менять жизнь. И надеяться, что Келли все-таки появится в Атланте.

В конце концов ставки сделаны!

— Ты ведешь себя, как ребенок! — Келли стоила у дверей спальни отца. У закрытых дверей. — Хорошо, я пришлю вместо себя медсестру!

Келли сосчитала до десяти и, услышав, как щелкнул замок, устало улыбнулась. Открыл наконец-то! Она вошла в комнату. Отец успел отойти к окну и, облокотившись на подоконник, смотрел в сад.

— Не понимаю, почему я не могу хоть немного побыть один, — проворчал он, не поворачивая головы. — В конце концов, я взрослый человек.

В его голосе звучало раздражение, но Келли не обратила на это внимания. Она настолько устала, что ни хныканье, ни заискивающие или откровенно сердитые нотки не задевали ее. Она знала, что с отцом необходимо быть твердой — в противном случае он вообще перестанет повиноваться.

— Да, ты взрослый человек. Так почему же до сих пор не поймешь, что ты не вечен?

Отец повернулся, готовый броситься в атаку, однако Келли спокойно, но решительно остановила его.

— Послушай, па! Так уж случилось, что я тебя люблю. И поэтому я здесь. — Она улыбнулась, заметив недовольство в его глазах. Это насторожило бы кого угодно, только не Келли. Она знала: что бы там ни было, отец любит ее. — Я приехала, потому что боюсь, что ты из-за своего упрямства можешь снова оказаться в больнице. А я не хочу, чтобы это случилось. Я не хочу потерять тебя! — Келли с трудом сдерживала слезы, ее голос звенел, как натянутая струна.

Другой человек после таких слов давно бы растаял и распахнул объятия, но только не отец, и Келли знала это. Знала, что ее любимый папочка не способен на нежности, и вовсе не огорчилась. Но то, что старик откашлялся, прежде чем заговорил, сказало ей о многом.

— Я не привык, чтобы мною командовали, Келли, — наконец произнес он. — Я, конечно, понимаю, как испугал тебя и всех остальных, но ставить над собой эксперименты не позволю. Увольте! — снова разозлился старик и отвернулся к окну. — Прошу прощения.

— Папа!..

Он протестующе поднял руку, но головы так и не повернул. Келли почувствовала, с каким трудом далось ему извинение, и промолчала.

— И не допущу, чтобы и ты нянчилась со мной, — продолжил отец.

Келли безнадежно вздохнула. Боже, какой же он упрямый! И как постарел. Да, болезнь никого не красит. Отец очень ослаб, а всегда был сильным, с громовым голосом и бурным темпераментом, казался высоким, хотя на самом деле ненамного выше ее. А сейчас он выглядел как… да, как старик.

— Я вовсе не собираюсь нянчиться с тобой, отец. Я просто буду следить за лечением.

— Для этого здесь есть медсестра, — возразил Дональд Флемминг.

— Третья, четвертая? Которая по счету? А всего-то прошло десять дней, как ты вернулся из больницы.

— Я же не виноват, что они не справляются со своими обязанностями, — отмахнулся отец, как делал это всегда, когда чувствовал, что проигрывает сражение. — И не собираюсь обсуждать с тобой плохое состояние нашей медицины. — Он запахнул полы широкого халата и посмотрел на дочь. — Но, если честно, Келли, я очень рад, что ты вернулась домой.

Келли отлично понимала, какой глубокий смысл заключается в последней фразе. Отец все еще надеется, что она вернулась домой навсегда.

— Может, ты присядешь, па? Ты слишком долго на ногах, а тебе пока не стоит увеличивать физическую нагрузку, — сменила тему Келли, понимая, что спорить с отцом по поводу ее возвращения бесполезно, да и не время.

— Чепуха! Я и так залежался в постели. И не считай меня глупым, не увиливай от разговора! — проворчал Дональд.

Келли нежно улыбнулась.

— Извини! Но у кого я этому научилась? А?

Ее слова вызвали у отца лукавую улыбку.

— Ладно, хорошо, что ты помнишь. Но тогда запомни еще кое-что. Тебе никогда не перехитрить старого лиса. Вот так-то, моя умница!

— Ну не знаю… — Келли весело рассмеялась. Дональд прищурился и уже серьезно продолжил:

— Я очень горжусь тобой, дочка. Горжусь твоим упорством, твоими успехами. Мне бы хотелось, чтобы ты серьезно занялась делами семьи. Мы нуждаемся в умном и преданном юристе. У меня есть несколько дел, которые надо просмотреть. Твои советы не помешали бы.

Келли благоразумно промолчала. Она мгновенно уловила в похвале отца хитрый умысел: он просто хочет втянуть ее в дела семьи, а потом контролировать ее действия, как контролирует ее братьев и сестер.

Она в глазах семьи — одинокий волк, которого необходимо вернуть в логово, приручить и заняться его дрессировкой. А потом выставить на всеобщее обозрение, возвести на пьедестал — очень неуютное место. И явно не для нее.

— Отдохни, па! Мы обсудим все позже. — Келли подошла к его кровати. — Уже два часа, а ты так и не прилег после ланча. — Она протянула отцу таблетки и налила из графина воды. — Вот, выпей.

Дональд взял таблетки без возражения. Ну нет, меня так просто не проведешь. Я отлично знаю, когда нужно действовать напролом, а когда лучше затаиться и подождать. Но я ждал слишком долго, напомнил себе Дональд.

Отлично, подумала Келли, не возражает! Думает поскорее от меня отделаться. Но я тоже — Флемминг и знаю эти игры не хуже него.

Келли быстро направилась к дверям, чтобы не допустить продолжения дискуссии. В дверях она задержалась.

— Па! Я вернусь через пару часов, когда ты отдохнешь. Постарайся поспать.

В четыре часа время снова принимать лекарство, вот тут я и появлюсь, подумала Келли.

— И у меня тоже есть к тебе дело, па, — небрежно добавила она, уже переступив порог.

Отец демонстративно взял пачку бумаг, подошел к камину, сел в кресло, надел очки и только тогда внимательно посмотрел на Келли.

Так-так, вызывает на дуэль. Келли усмехнулась. Не дождется. Никаких замечаний я делать не буду. Нечего гусей дразнить. Уже то, что он сидит в своей комнате, а не гоняет по саду на картинге и не изводит прислугу требованиями принести ему снаряжение для гольфа, уже хорошо.

Именно это Келли запретила отцу утром, выдержав упорное сопротивление.

— Мне необходимо уехать на следующий уикэнд. Ненадолго. Я уеду в пятницу утром, а вернусь не позже, чем в субботу днем. — Келли рассчитала все точно: на пятницу назначен семейный обед, значит, отец, чтобы избежать бесконечной болтовни, пораньше уйдет спать.

— И куда же ты, если не секрет, направишься?

— В Атланту, — поспешно ответила Келли, испугавшись, что отец продолжит допрос. Солгать отцу она не смогла бы.

— Бизнес?

— Да вроде того.

Он едва заметно кивнул и снова занялся бумагами, всем своим видом давая понять, что аудиенция окончена.

Келли закрыла за собой дверь и с облегчением вздохнула. Вскоре после возвращения домой она решила, что просто послать Майклу письмо с объяснениями не может. Тем более глупо пытаться сделать это по телефону. Необходимо встретиться. Встретиться, несмотря на то что все происшедшее касается ее личной жизни, а обсуждение таких вопросов не вписывается в правила, которые они добросовестно стараются не нарушать. Но здесь особый случай. Отец! И у нее нет выбора. Она так решила, и она сделает так.

И что плохого в том, если она вечером, окончательно измотанная капризами отца и бесконечными звонками сестер, в конце концов рухнет в постель и немного помечтает о свидании с Майклом? О свидании в Атланте, на котором она должна будет сказать ему «прощай».

Келли нарочно планировала свое путешествие коротким. Пошлет Майклу записку в отель. Встретится с ним в пятницу вечером. Постарается покончить со всем побыстрее. Затем прикажет себе уснуть или, может быть, позвонит Джоди и разобьет ее сердце своим сообщением. И вернется к отцу, в этот ад, в субботу как можно раньше.

Еще с минуту Келли постояла у дверей, прислушиваясь, и направилась в кухню. Ей необходимо изменить меню для отца, поскольку то, что он заказал себе на обед, было ужасно. Стейк, жареный картофель, сметана! Сплошной холестерин! Человек сам себе желает смерти.

И она еще считала работу на фирме утомительной?! Да по сравнению с заботами об отце — это просто легкая нагрузка. Келли думала об отце ежеминутно. Также, как и о Майкле…

Да, она поедет в Атланту. И не стоит заглядывать вперед, это может быть крайне болезненно.

Но что делать, если сердце не желает подчиняться разуму? Оно замирает уже только от одной мысли о скорой встрече с Майклом.

Даже если это будет в последний раз.