С восьми часов утра, когда машина, которую вел уверенной рукой Шарль, направилась в сторону Гавра, Джессика пребывала в мрачном настроении. Чем быстрее приближалось место назначения, тем глубже она уходила в себя.

— Не разговаривать, наверное, это не слишком хорошая мысль, — промолвил Шарль после получаса, в течение которого не было произнесено ни слова.

— Мне нужно… — Джессика с трудом заставила себя начать разговор. — С Сэнди и Адмиралом все будет в порядке?

Шарль дружески коснулся руки Джессики, лежавшей у нее на коленях.

— Как вы думаете, кто присматривал за лошадьми, когда вы так долго собирались приехать? — в свою очередь спросил Каран, и Джессика была вынуждена согласиться, что он опять прав.

Они остановились по дороге купить цветы. Жан любил желтый цвет, и Джессика купила желтые розы, мимозу и желтую цветочную вазу.

Когда они вышли из машины, Джессика прижимала к груди цветы, а вазу нес Шарль. Она боялась, что не сможет вспомнить, где похоронен Жан. Но Шарль, хотя и не присутствовал на похоронах, уверенно повел ее прямо к месту упокоения.

В изголовье могилы уже лежали свежие цветы, и Джесс поняла — родители мужа побывали здесь с раннего утра. Шарль набрал в вазу воды, а потом молча стоял рядом, пока Джессика ставила в нее розы и мимозу. Теперь она была рада, что деверь поехал с ней. А когда через несколько прошедших в безмолвии минут Шарль ушел к машине, оставив Джессику наедине с ее размышлениями, она в полной мере оценила его чуткость.

При воспоминании о неудачном замужестве Джесс все еще жгло чувство вины, однако она приняла реплику Шарля, что мысли о Жане должны быть хорошими. Сначала она коротко всхлипнула, но заставила себя вспомнить о более счастливых временах, о доброте Жана, его мягкости и застенчивости с людьми и феноменальном умении обращения с любой лошадью. После сестры он был ее лучшим другом. Милый Жан, добрый друг и… Слезы жгли ей глаза, и все же она радовалась, что нашла в себе силы приехать.

Наконец она вернулась к машине, у которой ждал ее Шарль. Когда Джесс взялась за ручку дверцы, Каран остановил ее, положив руки на плечи. Волей-неволей отвлекшись от мрачных мыслей, она ощутила дрожь и, подняв голову, посмотрела в строгие серые глаза.

— Что?.. — тихо спросила она.

— Я должен сказать вам, — спокойно начал Каран, — мои тетя и дядя были очень довольны, когда я сообщил им, что вы сегодня приедете сюда.

— Вы звонили им?

Мужчина кивнул.

— Они пригласили нас на ланч.

— Ох, Шарль… — прошептала Джессика и тихонько высвободилась из его объятий. Вчера деверь что-то сказал насчет визита к родителям Жана. Он оказался во многом прав: лучше было предупредить их о своем приезде, чем сваливаться как снег на голову. Но ехать в дом погибшего мужа она не хотела, и даже знала, почему. Возвращаться туда, где… ей не хватит смелости, она… Мысли начинали путаться.

— Не думаю, что я очень голодна, но… — Джессика собрала остатки мужества и согласилась поехать к Деберлям.

Шарль что-то растроганно пробормотал по-французски. Конечно, она не поняла ни слова, но этого, видимо, и не требовалось. Затем деверь помог ей сесть в машину.

Месье и мадам Деберль встретили их очень радушно.

— Ох, какая вы бледная! — воскликнула Мари Деберль и заключила невестку в объятия. То же самое сделал и Пьер Деберль. И, надо признать, свекор обнимал Джессику куда горячее, чем родной отец.

Ланч не стал таким страшным испытанием, как она боялась. При этом Джесс догадывалась, что должна благодарить Шарля. Как только упоминалось имя Жана и тень набегала на лица, Каран сразу же начинал рассказывать забавные случаи из жизни кузена.

И мать, и отец Жана хорошо говорили по-английски, хотя и не так быстро, как Шарль. Иногда они с Джесс не понимали друг друга, и тогда Шарль брал на себя обязанности переводчика. Сделать это ему пришлось, когда Пьер Деберль заговорил о деньгах. Поскольку тема была крайне деликатная, чем горячее свекор пытался убедить невестку, что Жан хотел обеспечить свою жену, тем более неуютно становилось Джессике.

— Извините, я вас не понимаю, — наконец призналась Джесс, краснея и ощущая крайнюю неловкость.

— Не смущайтесь, — успокоил Шарль. — Просто дядя хочет, чтобы вы поняли желания Жана и их собственные. Дядя говорит, вы написали юристу Жана, что отказываетесь от назначенного вам содержания, о котором их сын известил своего адвоката за неделю до вашей свадьбы, но…

— Пожалуйста… Я не знала, что у Жана есть деньги. И… — Голос Джесс предательски дрогнул. — Я не могу принять их.

— Мы расстраиваем вас. Пожалуйста, простите, — быстро сказала мадам Деберль, и Джессику обожгло чувство жгучего стыда. Это они должны простить ее!

Обратная дорога стала для нее настоящей пыткой. Визит к родителям Жана казался ошибкой. Конечно, она попыталась сделать вид, что не расстроена. Притворяться приходилось, потому что Деберли — родители ее мужа и хорошо относились к ней. Кроме того, пожилая чета тоже прожила трудный год…

— Спасибо, что отвезли меня, — вежливо поблагодарила она Шарля, когда тот остановил машину у дома, и быстро пошла по усыпанной гравием дорожке, но Каран догнал ее.

— У вас был трудный год, моя дорогая, — промолвил он, глядя в опечаленное лицо Джессики. — Но помните, с завтрашнего дня вы живете для себя, а не для прошлого. — Джесс удивленно уставилась на деверя, тот ласково потрепал ее по руке. — Вы будете помнить? — настойчиво спросил Шарль.

Джессика открыла рот, запнулась и все же пообещала:

— Буду помнить… — Затем отвернулась и вошла в дом, а Шарль отправился ставить машину в гараж.

Джессика устало поднялась по лестнице. Она пообещала начать жить для себя. Но что это значит? Когда она приехала в этот дом, то сочла это началом новой жизни — той настоящей жизни, которую она будет вести в Англии после возвращения, когда заберет Нетти себе и подыщет работу. Но мысль об отъезде из этого красивого, спокойного места внезапно показалась лишенной всякого смысла.

В воскресенье Джессика с утра занималась с Сэнди, а Каран, придя в конюшню, взял Адмирала, немного покатался на нем и еще до ланча вернулся в Париж.

Вечером, не зная чем заняться, Джессика написала отцу.

Выполнив дочерний долг, Джесс с удовольствием принялась за письмо Мэри. Она надеялась, что подруга напишет, как живется Нетти, более подробно, чем рассказывала по телефону.

В понедельник позвонила Лилиан, и Джессика довольно долго проболтала с сестрой. Потом неделя показалась ей нескончаемой.

Днем Джессика не могла найти покоя от обуревавших ее тревожных мыслей, но зато по ночам стала спать намного лучше. Проснувшись в субботу, она впервые ощутила себя бодрой. Чувство было таким, словно она поправлялась после долгой болезни, но стоило вспомнить, что сегодня должен прилететь Шарль, как Джессика вновь совершенно растерялась.

Беда в том, что у меня мало работы, подумала Джесс. В последнее время энергия била в ней ключом.

Несколько раз она хотела спросить Максима, не нужно ли ему помочь в саду. Но вид сада в образцовом порядке заставляли ее молчать. Однако все же присмотр за двумя лошадьми нельзя назвать полноценной работой.

Приняв душ и позавтракав, Джессика отправилась в конюшню. День был теплый. Сначала она решила оседлать Сэнди и Адмирала и съездить с обеими на прогулку, но вместо этого накормила лошадей и вывела их в паддок, потому что в конюшне еще оставались кое-какие дела. Джесс задумалась. Она опомнилась, когда поймала себя на том, что прислушивается, не раздастся ли в небе гул самолета. Обругав себя, Джессика энергично принялась за работу.

Однако к ланчу Шарль так и не появился. Значит, и обедать опять придется одной, подумала Джессика. Что ж, тем лучше. Пусть проводит время там, где ему нравится.

В тот вечер Джессика легла спать встревоженная. Мысли одолевали, она не знала, что и думать: не заболел ли Шарль, а может, с ним случилось что-нибудь похуже, в то же время какой-то голос нашептывал, а не абонировала ли Шарля на эти выходные какая-нибудь парижская красотка.

В среду утром Джессика проснулась, подошла к окну, затянутому странной дымкой, и увидела, что все вокруг окутал утренний туман. Однако к девяти часам солнце вовсю сияло с голубого неба, лишь кое-где подернутого редкими облаками. Уже сейчас чувствовалась духота. Вдруг ее охватило такое беспокойство, что стало ясно: провести этот день в праздности не удастся.

Она уже несколько раз ездила в соседний городок. Теперь Джессика решила — пора отправиться куда-нибудь подальше, и пошла разыскивать Рене.

— Я хочу съездить в Лион, Рене. — Джесс улыбнулась, надеясь, что экономка поняла ее правильно. — Я там поем. — И добавила: — Сэнди, Адмирал…

— Анри и Максим, — сразу сообразила Рене и застенчиво улыбнулась.

Поняв, что экономка передаст мужу или Максиму ее просьбу приглядеть за лошадьми, с легким сердцем Джессика пошла выводить машину из гаража.

Добравшись до Лиона, Джесс без труда нашла стоянку, где оставила машину, и пошла куда глаза глядят, слабо представляя, что надо делать. Она чувствовала себя потерянной, одинокой и снова, как уже несколько дней подряд, ощущала внутри какую-то сосущую пустоту, теряясь в догадках, что это означает.

Зайдя в магазин, она осмотрела витрины и полки, купила какой-то пустяк, но беспокойство не проходило. По дороге ей попалась блинная со столами и стульями под открытым небом, Джессика заставила себя сесть за маленький столик. Есть не хотелось, но она все же попросила принести ей помидоры и сыр, запеченные в тесте, и, ожидая заказ, невольно вспомнила о девере. Это ей не понравилось — похоже, в последнее время Шарль не выходил у нее из головы… Внезапно Джессика очнулась, увидев кого-то перед собой.

Думая, что подошла официантка, она подняла глаза и едва не ахнула от изумления. Рядом с ее столиком стоял Шарль Каран! У Джессики закружилась голова, и именно в это самое мгновение она поняла, что любит этого мужчину!

Сердце бешено стучало, в ушах стоял звон. Да, Шарль не просто нравился ей, она полюбила его! Она была бы рада, если бы очутилась где-нибудь за тысячу миль от этого места. Но поскольку Шарль стоял рядом и любовался ее ошеломленным видом, Джессика решила, что надо хотя бы что-то сказать.

— Что вы здесь делаете? — выдохнула она.

— Пытаюсь присоединиться к вашему ланчу, — довольно произнес деверь, наклонился и поцеловал ее в обе щеки. А затем, пока она пыталась обрести спокойствие, Каран невозмутимо сел рядом и спросил, что она заказала.

— Э-э… сыр и помидоры в кляре, — ответила Джесс. Тревога, поселившаяся внутри, когда Шарль не приехал на последние выходные, исчезла как по мановению волшебной палочки. — Вы уже побывали дома? — спросила она.

— Прилетел пару часов назад, — ответил Каран, и Джессике ужасно захотелось спросить, надолго ли. — Рене сказала, вы поехали в Лион, а поскольку у меня есть здесь дело, решил съездить и помочь моей английской кузине справиться с меню. Но… опоздал.

Ох, она любила, любила, любила его… И больше всего любила именно в таком настроении.

— Мне очень жаль вас разочаровывать, но в меню есть перевод на английский. — Джессика сама поразилась, как свободно она отвечает, причем в тон деверю.

— Знаете, — непринужденно сказал Шарль, — стоит вас чуть-чуть подтолкнуть, как вы становитесь весьма дерзкой особой.

Джессика улыбалась, Шарль не сводил с нее глаз, и ей хотелось, чтобы этот ланч никогда не кончился. Однако чудес не бывает, и Каран вскоре уже вел Джесс к ее машине.

— Увидимся дома, — сказала она, но тут же вспыхнула от смущения. Оставалось надеяться, Шарль не заметит ее обмолвку: она назвала его дом и своим…

Видимо, он действительно не обратил на это внимания.

— До встречи, — тихо сказал он, нежно поцеловал и сделал шаг назад.

— Счастливо, — пробормотала она и села в машину. Тронувшись с места, в первые несколько минут Джессика нарушала все правила уличного движения, раздумывая, как получилось, что она выбрала именно ту закусочную, мимо которой проехал Шарль.

Наконец, взяв себя в руки, Джессика выехала на загородное шоссе. Внимательно следя за дорогой, она все же размышляла над своим открытием: она, бесспорно, влюбилась в Шарля Карана. И с этим ничего нельзя было поделать. Она любила его, любила так, словно никогда не знала других чувств.

Однако мало-помалу ощущение счастья и внутренней свободы стало угасать. К тому времени, когда Джессика остановилась перед домом Шарля, она знала: эта непрошеная, нежданная любовь принесет ей мало радости.

Бросив машину на въездной аллее, Джессика отправилась к паддоку. Сэнди и Адмирал сразу подбежали к ней, девушка принялась нашептывать лошадям на ухо нежные слова, не переставая думать о Шарле и уже зная, что эта любовь навечно останется в ее сердце.

Джессика прислонилась к ограде и погрузилась в раздумья, но тут же встрепенулась, увидев Шарля, размашисто шагавшего к паддоку. Ох, как она любит его… и как ей не следовало этого делать. Джессика изнывала от внутреннего смятения, и, когда Шарль остановился рядом, она отвернулась.

Если Каран ожидал увидеть смеющуюся Джесс, с которой провел ланч, или счастливую, с которой расстался на автостоянке, то теперь с первого взгляда была видна перемена в ее настроении. Он молча изучал ее.

— Что стряслось, Джессика? — отрывисто спросил Каран, не сводя глаз с ее безжизненного лица.

У Джесс ныло сердце, но она знала, что скорее умрет, чем позволит Шарлю понять, что с ней происходит.

— Ничего, — тускло ответила она, тут же спохватившись, что так просто от Шарля не отделаешься.

— Не лгите мне! — сурово предупредил он.

— Я не лгу!

— Вы расстроены! — обвиняюще произнес Шарль и что-то сердито буркнул по-французски, затем успокоился и спросил: — В чем дело? В Лионе вы были…

— Сейчас мы не в Лионе!

— Значит, здесь вы чувствуете себя несчастной?

— Конечно нет! — выпалила Джесс, начиная злиться. — Мне здесь очень нравится, и вы это прекрасно знаете! Кроме того, я не нуждаюсь в вашем сочувствии! — воскликнула она и хотела отвернуться, но настырный Шарль не позволил ей и этого.

— Когда вы перестанете прятаться от того, что вам неприятно? — рявкнул Каран, хватая ее за руку и разворачивая лицом к себе.

— Уберите руки! — завопила Джесс.

— Тогда говорите, что произошло!

Скорее она умрет.

— Зачем вам это знать? — вскричала Джессика, вспоминая, что лучшая защита — это нападение.

— Значит, вам есть что скрывать! — воскликнул Шарль, и она со злобой оттолкнула его. Глаза Шарля сузились.

— Чего вы от меня хотите? — страдая от душевной боли, крикнула Джессика и чуть не упала, когда, тоже не сумевший обуздать гнев, Шарль громыхнул:

— Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж!

— Нет! — выдохнула пришедшая в ужас Джессика. Оба были потрясены: Шарль — тем, что произнес эти слова, а Джессика — что их слышала.

Однако Шарль опомнился первым.

— Эта мысль так чужда вам? — сжав зубы, спросил француз: от Карана не укрылся ее страх. — Стать моей женой, матерью моих детей…

— Прекратите! — вскрикнула Джесс. — Не… — У девушки больше не было сил говорить с ним, и она рванулась в сторону. На этот раз Каран отпустил ее.

Видимо, какое-то время Джессика находилась в шоке, потому что очнулась только в своей комнате, понятия не имея, как туда добралась.

Однако она прекрасно помнила, как Шарль громко заявил о своем желании, чтобы она вышла за него замуж. Силы небесные! Хуже того, он говорил о детях, так что речь не могла идти о «браке понарошку».

Шло время, но голова у Джесс по-прежнему шла кругом. Шарль ни словом не заикнулся о любви — возможно, не считал это чувство необходимым для брака. Если здраво рассудить, ему действительно очень удобно. Он будет регулярно приезжать на выходные, а время от времени — и в середине недели. Я буду присматривать за лошадьми… а когда появятся дети — и за ними тоже. Джессика чувствовала, что сходит с ума. Какие дети, если она не может вынести прикосновения мужчины!

Джесс пыталась навести порядок в круговороте мыслей, когда кто-то тихонько постучал в дверь ее спальни. Она сначала вздрогнула, но затем подумала, что Шарль, скорее всего, вошел бы без предупреждения. Джесс решила, что наверняка за дверью ждет Рене, и открыла. На пороге стоял Шарль. Он был серьезен и сосредоточен.

— С вами все в порядке? — осведомился он.

Быстро спустившись с небес на землю, Джессика нашла в себе силы ответить.

— В порядке, — неприветливо буркнула она.

— Вы ужасно выглядите, — с тревогой сообщил Каран. Джессике очень захотелось сказать «спасибо». — Постарайтесь отдохнуть до обеда, — без всякой враждебности предложил Шарль.

— Я… — начала она, пытаясь предупредить, что сегодня вечером обедать не будет.

— А после обеда мы с вами поговорим, — безапелляционно прервал он.

Разговаривать с ним Джесс не собиралась. Говорить им было не о чем. Испуганное «нет», которым она ответила на предложение Шарля выйти за него замуж, сразу решало все вопросы. И тут она вспомнила, как Шарль еще обвинил ее в стремлении убежать от действительности.

— Хорошо, — неохотно ответила она.

— Постарайтесь отдохнуть, — повторил Каран и ушел.

Разве они могли договориться о чем-нибудь хорошем? Не похоже, что Шарль любит ее. Просто пришла пора обзавестись женой и детьми, а Джесс уже и так живет в его доме, достойна доверия и к тому же вдова кузена. Нет ничего проще и удобнее.

Конечно, Джессика не могла поручиться, что ход мыслей деверя именно таков. Поселившись в этом доме, она чувствовала себя здесь лучше, чем ожидала. И доброта Шарля, и ее любовь к нему подсказывали — она в долгу перед ним. Одного испуганного «нет» на его предложение явно недостаточно, она обязана объяснить, почему не хочет выходить замуж.

Поднявшись к себе, Джессика приняла душ и переоделась, но чем ближе становился обед, тем больше она волновалась.

Стрелки часов показывали на «восемь», когда врожденная честность нехотя напомнила, что нужно решиться либо взглянуть в глаза деверю, либо без промедления вернуться в Англию. Но Джессика любила Шарля и не хотела расставаться с ним. Она набралась храбрости и спустилась по лестнице.

При звуке ее легких шагов Шарль сразу же вышел из гостиной. Внутри у Джессики все застыло, но она отважно продолжала идти навстречу высокому сероглазому Карану.

— Ну, какие блюда приготовила сегодня Рене? — спокойно спросил Шарль.

Джессика заняла свое обычное место за столом, и Рене торжественно поставила винегрет прямо перед ней, чтобы Джессика могла в полной мере насладиться фирменным блюдом экономки. Но момент триумфа кулинарии был выбран неудачно. Джесс едва притронулась к первому блюду, попыталась одолеть второе, однако обнаружила, что кусок не лезет в горло, и едва не подпрыгнула, когда Шарль внезапно сказал:

— Успокойтесь, моя дорогая. — Джессика тут же поняла, что бесполезно скрывать страх, и, увидев взгляд Карана, устремленный на ее тарелку, откашлялась.

— В-вы извинитесь за меня перед Рене и… и скажите ей, что я плотно поела во время ланча.

— Непременно, — любезно ответил Шарль, бывший свидетелем этого «плотного» ланча. — Может, выпьете немного вина? — предложил он.

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась Джессика, ей была нужна ясная голова.

Она безмерно удивилась, когда Каран тут же встал из-за стола, не закончив обеда.

— Моя милая, вы выглядите так, словно ждете встречи с мадам Гильотиной. Может, покончим с этим?

— А как же ваш обед? — запротестовала Джесс, снова испытывая острое желание убежать.

— Пойдемте. — Шарль не стал пререкаться, а просто подошел и отодвинул ее кресло. Не дожидаясь, пока ей протянут руку, Джессика встала, и они перешли из столовой в гостиную.

Она встала в центре комнаты, желая как можно скорее завершить разговор. Но когда Шарль плотно прикрыл дверь и указал ей на кресло, она поняла: все будет не так быстро… и не так просто.

Когда Джессика уселась, а Шарль взял кресло и поставил его напротив, дурные предчувствия усилились. Она решила заговорить первой. Джессика подняла глаза, увидела, как Каран внимательно смотрит на нее, глубоко вздохнула и рванулась вперед.

— Прошу прощения, если мой… — на секунду она запнулась, подыскивая подходящие слова, — …если то, как я сказала сегодня «нет», было чересчур резко. На самом деле я хотела сказать… честное слово… я немного… э-э… опешила от вашего предложения… от того, что вы сказали… Дело в том… Боюсь, я не смогу выйти за вас, п-потому что я больше вообще никогда не выйду замуж.

Ну вот и все! И если Шарль хотя бы наполовину так добр, как кажется, то позволит ей без всяких споров вернуться к себе в комнату. Джессика перевела дух и положила ладони на ручки кресла, собираясь встать. И тут при взгляде на Шарля ее ожидало весьма неприятное открытие: она обнаружила, что Каран вовсе не так добр, как она надеялась, и он все-таки ждет дальнейших объяснений!

— Это не из-за меня? — спокойно спросил Шарль.

О боже, как она любила его! Если бы смогла пересилить себя, то не искала бы никого другого!

— Нет, — честно ответила Джессика.

— Тогда почему, Джессика, — стоял на своем Каран, — вы думаете, что никогда не выйдете замуж?

Джесс смотрела на него… и молчала. Он не может заставить ее ответить. Однако в серых глазах Шарля стоял холодный блеск, будто он знал, что за ее решением кроется нечто большее, чем боязнь измены памяти Жана. Ясно, Каран настроен по-боевому. Но она тоже могла быть решительной.

Шарль терпеливо ждал ответа на вопрос. Джессика же почувствовала, что ее начинает трясти, и бросила тревожный взгляд на дверь, затем снова посмотрела на Шарля. Казалось, взгляд деверя немного смягчился. Как Джесс любила этого человека! Она поднялась, следом встал и Шарль, может, из вежливости, может, от желания раньше оказаться у двери, если Джессика попытается спастись бегством.

Однако она подошла не к двери, а к окну. Но ничего не видела, хотя на улице еще было достаточно светло. Джессика хотела сказать ему то, чего не рассказала бы никому на свете.

— Милая моя, это так больно?

Она и не заметила, когда Каран успел подойти так близко. Джессика обернулась. Ох, дорогой, скорбно подумала она, ты не можешь себе представить, как больно…

— Да, — призналась Джессика, даже сейчас надеясь, что объяснения удастся избежать. Однако эта надежда не сбылась, и девушка, мечтая больше всего на свете о том, чтобы очутиться сейчас где-нибудь в другом месте, понимала: ее любовь к нему и сделанное предложение не позволяют промолчать. — Сегодня днем вы обвинили меня, что я пытаюсь бежать от сложностей. Так вот… — она сделала паузу и судорожно вздохнула, чтобы успокоиться, — …так вот, это неправда.

— Давайте сядем, — предложил Шарль. Спокойный голос действовал гипнотически, и Джессика без всякого сопротивления позволила усадить себя на диван. Каран сел рядом и тихо сказал: — Продолжайте. Скажите, в чем я ошибаюсь.

Джессика посмотрела на него и снова отвела взгляд, не в силах вынести увиденного в серых глазах, еще раз тяжело вздохнула и начала:

— Я ни от чего не убегала. Даже тогда, когда умер Жан, я мучилась, но знала, это моя вина, я виновата в этом несчастном случае, в его смерти. — Последние слова она произнесла шепотом и умолкла.

Джессика не хотела смотреть деверю в глаза, боясь увидеть в них ненависть и осуждение за смерть брата, которого Шарль так любил. Она попыталась встать… и поняла — Каран по-прежнему крепко держит ее за руку. Другой рукой он взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Джессика вглядывалась в эти оказавшиеся совсем близко серые глаза. Невероятно… В них не было и намека на ненависть.

— Джессика, Жана сбросила лошадь, — спокойно напомнил Шарль.

— Нет, — возразила она, но затем все же согласилась: — То есть да, конечно. Но это случилось из-за меня. Потому что я… — Голос изменил Джессике, она не могла сказать… нет, ни за что на свете… — Он не знал, что делает. Когда Жан упал с Бешеного… Мы… — Продолжить она не смогла.

И тут она поняла — этого и не требуется. Прозвучал гневный взрыв французской скороговорки, и она застыла, когда Шарль сказал:

— Ох, милая Джесс, неужели вы все это время думали, что смерть Жана — дело ваших рук? — И пока взволнованная до глубины души Джессика глядела на склонившегося над ней мужчину, с колотящимся сердцем вспоминая, что он назвал ее «милой Джесс», Шарль спросил: — Неужели никто не сказал вам?.. — Потом умолк и недоверчиво посмотрел на нее.

— Что не сказал? — Слишком взбудораженная, чтобы дождаться ответа, Джессика принялась лихорадочно объяснять: — Мы оба были потрясены… ужасно переживали. Я знаю только одно: если бы я вела себя по-другому, то Жан бы так не расстроился. Поэтому я отвечаю за то, что он упал с Бешеного. — Она судорожно вздохнула… и ощутила прикосновение Шарля. Он обнял ее за плечи и слегка встряхнул.

Джессика подняла глаза, увидела внезапно посуровевшее лицо и отвела взгляд. Шарль ненавидит ее за ту роковую роль, которую она сыграла в смерти его брата… Это невыносимо. Но тут же Шарль снова потряс ее за плечи и строго сказал:

— Слушайте меня, Джессика, и запомните каждое слово. У вас нет ни малейшего права считать себя виноватой в смерти моего кузена.

— Но я виновата. — Джессика отказывалась верить ему. — Жан упал из-за…

— Брат не мог упасть с лошади даже нарочно, — возразил Шарль. — Он словно родился в седле, и ездить верхом для него было все равно, что ходить. Отец посадил Жана на пони, когда кузен был совсем младенцем.

— Но…

— Послушайте меня, — прервал ее Шарль, тревожно посмотрел в глаза и продолжил: — Мне ясно одно: у вас с Жаном были… проблемы медового месяца. — Джесс густо покраснела, однако каким-то образом ухитрилась не отвести глаза. — Но, поверьте, эти проблемы не имеют никакого отношения к тому что Жана постоянно сбрасывал злобный и коварный жеребец.

У Джессики расширились глаза. Она не верила, что «проблемы медового месяца», как называл их Шарль, не имели никакого отношения к случившемуся. Но сейчас важнее другое — она впервые услышала, что какая-то лошадь могла сбросить с себя Жана!

— Сбрасывал? — переспросила она.

— О чем я и говорю. Это случилось не в первый раз. — Шарль помолчал, не сводя с нее глаз. — Разве Жан не рассказывал вам? — наконец спросил он.

Джессика покачала головой.

— Он никогда не упоминал об этом. Как это случилось? Он был ранен?

— Брат лежал в больнице несколько недель — нет, месяцев, — медленно ответил Шарль. Затем выражение лица Карана смягчилось, и он продолжил: — После этого дядя Пьер хотел избавиться от Бешеного, но Жан и слышать ничего не желал. Он не верил, что в этом звере течет дурная кровь. Поэтому дядя согласился держать жеребца в конюшне, пока Жан приходил в себя, а потом ездил лечиться…

— Он все еще лечился, работая в конюшнях? — задала вопрос Джессика, угнетенная тем, что она не знала очень многого о своем муже. Несчастный случай, долгое лечение… — Но ведь он не нуждался в работе! — воскликнула она.

— Он не считал это работой. Просто всюду, куда бы Жан ни приезжал, он первым делом отправлялся в конюшни.

— Надо же, даже несчастный случай с Бешеным не смог изменить его, — сказала Джесс, вспоминая любовь Жана к лошадям.

— Не смог, — согласился Шарль. — Стоило ему вернуться во Францию, и родители поняли, не пройдет и двадцати четырех часов, как их сын снова залезет на этого дьявола и рискнет свернуть себе шею.

— И Бешеный снова сбросил его? — спросила Джесс.

— Да. Отец предупреждал его, но Жан не мог ждать. Они поскакали в лес…

— Я тоже ехала с ним, — продолжила, не слыша собственных слов, Джесс. — Жан скакал галопом… и я потеряла его из виду.

— В лесу жеребец снова показал свой норов. Ему не нравилось нести на себе всадника. Один крестьянин видел, как он встал на дыбы и начал лягаться. Даже такому опытному всаднику, как Жан, было трудно усидеть на нем. Мой брат погиб, потому что лошадь изо всех сил ударила им о твердый ствол дерева с низкими ветвями…

Джессика смотрела на деверя во все глаза, не в силах поверить, что не имела отношения к смерти Жана. Тогда все вокруг взволнованно говорили по-французски, и Джесс, оглушенная несчастьем, и позже приехавшая Лилиан, которая была не сильнее сестры в языке, не понимали, о чем все толкуют. Однако за год она так привыкла чувствовать себя чудовищно виноватой, что простая мысль о несчастном случае не укладывалась у нее в голове.

— Вы уверены? — уточнила она.

— Абсолютно, — не колеблясь, ответил Шарль. — Я сам ездил к Мартину Рамону — так зовут того крестьянина — после несчастного случая и все выяснил.

— Ох, Шарль! — дрожащим голосом воскликнула Джессика, неужели она избавится от так долго мучившего ее сознания страшной вины? Посмеет ли? Ведь Шарль еще не знал о… Но…

— Ох, Джессика, — в тон ей нежно выдохнул Каран. — Мне очень жаль, что вы так мучились и считали себя виноватой в его смерти…

Джессика нашла в себе силы улыбнуться. Сейчас ей нужно было уйти к себе в комнату и хорошенько обдумать слова деверя. Но она задержалась и сказала:

— Спасибо, Шарль. Спасибо за то, что вы все рассказали мне. — От слов деверя раскалывалась голова, однако на душе стало легче. Шарль говорил так уверенно. Неужели он прав, и несчастный случай с Жаном никак не связан с их «проблемами медового месяца»? — А теперь я… хочу пожелать вам спокойной ночи и…

Джессика остановилась, когда Шарль протянул руку и перехватил ее, подняла глаза и вздрогнула, увидев на лице любимого прежнее решительное выражение.

— Мы не успели обсудить главное, — напомнил Каран.

— Нет, мы обо всем поговорили! — запротестовала Джесс.

— Наоборот, мы отклонились от темы и говорили только о том, что вам следовало узнать год назад. Наконец все выяснилось, ваша совесть чиста, так что теперь об этом можно забыть и продолжить беседу. — Шарль выразился предельно ясно, не позволяя Джесс надеяться, что он удовлетворен ее объяснениями, почему она никогда не выйдет замуж.

— Я… вы… — Джессика вздрогнула, поняв простую истину: если уж Каран в кого-то вцепился, этот человек может не надеяться, что Шарль разожмет свою мертвую хватку.

— Вернемся к причине, которая заставила вас думать, будто Жан не мог сосредоточиться на верховой езде, — тоном следователя заявил Каран. — К тем проблемам медового месяца, которые у вас возникли. — Джессика смотрела на него как загипнотизированная и не поверила своим ушам, когда Шарль, взяв ее за руки, словно боялся, что она может в любой момент убежать, очень спокойно спросил: — Скажите, Джессика, вы когда-нибудь занимались с ним любовью?

Остолбеневшая Джессика уставилась в серые глаза. Слова деверя еще звенели в ушах, но Джесс не могла поверить в услышанное. А затем быстро приняла решение: следует немедленно уехать отсюда! Она ни за что не станет рассказывать ему об этом!