Тень
Благодаря зажжённой матерью керосиновой лампе
я познакомился с собственной тенью,
колеблющейся на грязно-жёлтой глинобитной стене.
Позже я обнаружил,
что тень неотступно следует за мной.
Вместе с ней мы сражались за пару бататов,
с ней мы выбили два передних зуба Гоува
из семейства Пятой тетушки.
Отчитав меня, мать повелела
мне избавиться от тени,
я старательно пытался это сделать,
но так и не справился.
Потом тень отправилась за мною в город,
бродила по улицам и переулкам,
плакала вместе со мной, сотрясалась от смеха.
Мать, столько раз зажигавшая керосиновую лампу,
три месяца назад выпустила её из рук,
после того как оказалась парализованной и прикованной к постели.
Я остался в городе. С бетонной стены, освещённой
белой лампой дневного фонаря,
неподвижная тень часто смотрит на меня,
оставаясь со мной — до рассвета.
Личжи
Период сбора урожая миновал,
но на многочисленных деревьях личжи
обильные плоды ещё висят на ветках,
перезрелые плоды
срываются один за другим на землю —
ярко-красные, режущие глаза каплями крови.
Ночь
Через объектив не разглядишь даже собственных пяти пальцев,
чересчур мрачно, никому не приподнять эту огромную завесу,
даже ледяному завывающему ветру.
В это время на кровати перешёптываются двое,
они разыгрывают любовный спектакль,
как вдруг шелест листьев,
с грохотом выстрелов, позывными, стуком борьбы,
внезапно заглушается невидимой кровью.
В это время творятся совсем непонятные дела,
повсюду мелькают человечьи тени, но нет никого,
кто бы решился отдернуть черный занавес.
Ножевой шрам
Одинокое дерево,
лишённое листьев, стоит
у дороги на улице Цзянбиньлу.
Оно беззвучно взывает ко мне,
взывает к каждому прохожему.
Закатное солнце привело меня к нему,
лучи заката обнимают его
безмолвно.
Я же остолбенел от удивления:
дерево открывает рот,
скорбно открывает рот,
оно желает говорить,
я вижу, оно мне
что-то хочет сказать,
однако не в силах ничего промолвить.
Очень долго оно
с отверстым ртом
не могло издать звука,
да так до конца ничего
и не смогло произнести,
пока лучи заката не погасли бесшумно,
пока я не удалился беззвучно.