Слова, упавшие в воду. Современная поэзия Гуанси (антология)

Три А

Дун Си

Хоу Цзюэ

Фэн И

Хуа Хэнь

Лю Чунь

Лю Пинь

Ган Цзы

Цзи Сяоцзи

Люй Сяо Чуньцю

Чжоу Тункуань

Да До

Да Янь

Сяо Ся

Пан Хуацзянь

Чжан Хуанчэн

То Фу

Чэнь Тянь

Чжу Шаньпо

Ян Хэ

Шэнь Тяньюй

Ню Ихэ

Тянь Сян

Шэнь Хайгуан

Пань Мяобинь

Ши Чжунъань

Ши Вэйла

Ши Юй

Су Чэн

Юй Вэйвэй

Ху Цзыбо

Ку Ляньшу

Жун Бинь

Хэ Шо

Цзян Цайюнь

Лань Миньни

Сюй Сюэпин

Се Ишань

Тань Яньтун

Гун Ма

Фэй Чэн

Лу Хуэйянь

Чэнь Хуаин

Чэнь Чжэньбо

Фэйфэй

Хуан Жэньси

Хуан Тулу

Хуан Кайбин

Хуан Фан

Родионов Алексей Анатольевич

Ши Цайфу

Цзи Сяоцзи

吉小吉

(род. 1974)

Пер. М. Я. Пономаревой, А. О. Филимонова

 

 

Тень

Благодаря зажжённой матерью керосиновой лампе я познакомился с собственной тенью, колеблющейся на грязно-жёлтой глинобитной стене. Позже я обнаружил, что тень неотступно следует за мной. Вместе с ней мы сражались за пару бататов, с ней мы выбили два передних зуба Гоува из семейства Пятой тетушки. Отчитав меня, мать повелела мне избавиться от тени, я старательно пытался это сделать, но так и не справился. Потом тень отправилась за мною в город, бродила по улицам и переулкам, плакала вместе со мной, сотрясалась от смеха. Мать, столько раз зажигавшая керосиновую лампу, три месяца назад выпустила её из рук, после того как оказалась парализованной и прикованной к постели. Я остался в городе. С бетонной стены, освещённой белой лампой дневного фонаря, неподвижная тень часто смотрит на меня, оставаясь со мной — до рассвета.

 

Личжи

Период сбора урожая миновал, но на многочисленных деревьях личжи обильные плоды ещё висят на ветках, перезрелые плоды срываются один за другим на землю — ярко-красные, режущие глаза каплями крови.

 

Ночь

Через объектив не разглядишь даже собственных пяти пальцев, чересчур мрачно, никому не приподнять эту огромную завесу, даже ледяному завывающему ветру. В это время на кровати перешёптываются двое, они разыгрывают любовный спектакль, как вдруг шелест листьев, с грохотом выстрелов, позывными, стуком борьбы, внезапно заглушается невидимой кровью. В это время творятся совсем непонятные дела, повсюду мелькают человечьи тени, но нет никого, кто бы решился отдернуть черный занавес.

 

Ножевой шрам

Одинокое дерево, лишённое листьев, стоит у дороги на улице Цзянбиньлу. Оно беззвучно взывает ко мне, взывает к каждому прохожему. Закатное солнце привело меня к нему, лучи заката обнимают его безмолвно. Я же остолбенел от удивления: дерево открывает рот, скорбно открывает рот, оно желает говорить, я вижу, оно мне что-то хочет сказать, однако не в силах ничего промолвить. Очень долго оно с отверстым ртом не могло издать звука, да так до конца ничего и не смогло произнести, пока лучи заката не погасли бесшумно, пока я не удалился беззвучно.