траву топчут люди — для них обычное дело. люди проводят на лужайках свои неприметные дни, я же — один из тех, что прогуливается вдоль реки после ужина. так много людей, событий на моих плечах и над моей головой, а траву всё топчут и топчут. сейчас я вышел сменить обстановку: трава поникла, пока её сгибали, а потом, когда люди уже прошли, быстро выправилась может, она уже не такая прямая, как раньше всю жизнь вот так. а люди так могут? на той стороне мало тех, кто топчет траву, и она там растёт хорошо, прямо но вот уже и человек с ножницами идёт прямо туда

дождь всё время идёт так, что темно дождь роет колодец это была зима много лет назад. много лет спустя, я услышал колокольный звон монастыря в Нагое среди снегопада, застилающего всё небо по одной капле этот зимний дождь отзывается в колодце потом цветёт сакура потом древний монастырь из далёкого Китая разбудит опадающую листву перед воротами.

постиг просветленье на камне у дороги, что ведёт к храму четырёх благоволений. другой камень лежит на перекрёстке, вам доложу, превосходном, что ведёт на вершину горы Байюньшань. сегодня два больших камня позволили мне почувствовать их одиночество и я точно так же бросаю всю эту реальную жизнь.

весенние воды рек теплы — рыбы заранее знают там, внизу дамбы, рыбы прыгают непрестанно рыба подоспела из нижнего течения, вернулась из дальнего верхнего течения, где метала икру, — дамба не позволяла им пройти. лицо высоченной дамбы, увы, бесплодно. рыба не могла проскочить: среди них всё так же передние бросаются в атаку, за ними следуют остальные рыба роняет слёзы, и только небо всё видит каждый год в это время, возможно, расставят сети, подкараулят под дамбой, и рыба, зная об этом, всё так же на амбразуру несётся

груша распустилась, мы — под деревом ничего не понимаем; мы под деревом, нет ни одного распустившегося листочка одна бабочка, две… отдыхают груша распустилась, справа маленькая пагода груша распустилась, в далёкой деревенской лачуге пахнет пищей на лестнице груша распустилась, ничего не понятно одна бабочка, две… отдыхают ветер гладил меня он и тебя гладил; вздрагивали бутоны вдруг, подобно груше, распустились и мы под деревом вдруг цветы исчезли без следа, а я под деревом оказался один

среди мелкого дождя шахта постоянно выдаёт руду, без должной обработки чёрное и белое сливаются в одно чёрное — свинец, белое — цинк владелец шахты по фамилии Ван сменил фамилию на Сунь, если так — 1234 дождь кончился, тёмные тучи стали белыми я спросил владельца шахты он зарабатывает в месяц больше миллиона как он платит налоги? он ответил просто: половину сказал, что работать на добыче трудно сказал, что все его друзья — чиновники, их много — 5678 по фамилии Бай, по фамилии Хэй, Сяо Юй и Да Юй он сказал когда началась республика старый дом, больница и взрывчатка стали принадлежать только одному классу рабочих и остальное устраивалось так же.

в это время абрикосовое дерево золотится, парадное платье на теле — это император в это время сверкающие листья начинают падать безветренно, Пекин пуст — никого нет близится вечер, абрикосовое дерево стоит у дороги, вдалеке — храм предков какую тропу ни назови — нет тропы какой храм ни назови — нет храма в книге написано: «следуя по этой дороге, можно дойти до храма» но в книге не сказано, что в это время красный цвет заслоняет и небо, и землю и может застилать взор далеко вперёд чрезвычайно высокомерно в это время абрикосовое дерево золотится, парадное платье на теле — это предзнаменование

тело монастыря когда я его увидел, он был пуст, тих, и не было никакого раздражения время имело форму, но достигло бестелесности старушка-монахиня сидела на веранде и дремала её тень — это её дом рядом с монастырём, внутри, шли вместе, свободно старушка-монахиня и её сон и, конечно, не имели никакого раздражения, послеобеденные лучи солнца косились на неё в луче света плясали пылинки ворота стояли нараспашку, открытые к горам, водам, людям сколько людей смогут понять, что тень человека есть его собственный храм

куст боярышника весь белыми цветами зацвёл среди десяти тысяч других кустов он любит только себя, напоказ, напоказ можно встретить дровосека, сидящего под деревом, он кладёт тесак под него, как будто Будду обернулись несколько гор в долине несколько сот кустов боярышника распустились разом и нет других растений на кончиках веток — белые цветы, всё, что падает на землю — лепестки, а не листья они любят себя напоказ, напоказ, на самом деле сгорая, сгорая в огне обжигают белый фарфор или куют тесаки, чтоб положить их вместе, будто бы Будд любовь жива сегодня, завтра, через пять дней, потом вручается Будде отросшие листья, возможно, будут иметь свой голос.

в бухте плывут маленькие белые лодочки — одна за одной, тихонько и белые облака взошли, белые-белые бурной ночью обретающие чёрный цвет мне нравятся дни, когда лодки выходят в море, или куда-нибудь ещё может, на небо, может, в капли дождя, не возвращаясь обратно люди, потерявшие надежду, больше не станут смотреть в будущее, но я наблюдаю волны, похожие на меня самого, и буду продолжать, буду думать о них камней на воде не станет меньше, они выложены, как события прошлого века быть может, быть может, и вовсе у них нет сердца по берегу у этих лодочек я обжился зеленью, домом, улицей и любовной историей ветер и волны снова придут даю им время — одну человечью жизнь