Об отце, который как шесть лет не с нами, глубокое воспоминание осталось. Как он на пенсии, усевшись на диване, прикрыв глаз левый плохо видящий ладонью Всё «Голосу Америки» внимал. Отец — тот, кто в сорок восьмом году, в июне, служил в северо-гуйчжоуском ревотряде, как смог «Голос Америки» настолько полюбить, что Так не пропускал его ни разу. До сей поры Мне это непонятно. С прикрытым левым глазом внимающего «Голосу Америки» отца тот образ Всегда я буду помнить.

Я пуговицу потерял. Мою одежду Теперь всё время в каком-то месте Никак не застегнуть. И эту пуговку ищу я постоянно, Мне кажется, всего скорее, Её уже подняли, унесли. Теперь, когда людей я вижу, Им в пуговицы пристально гляжу я, Да только с виду все они Чуть-чуть похожи, Но и не схожи до конца. Вот с точностью сказать я не могу, И всё-таки из них моя какая.

На небе собирался ливень. Быть должен сильный дождь. Обрадованных много и печальных. Однако ливень, даже не пройдя, Уже на всех подействовал серьёзно. Как странно, не настав ещё, событие уже произвело эффект. Дождь польёт, вот-вот случится настоящий сильный ливень, ему копиться нужно в высоком небе — до чего ж непросто дождю пойти. Он собирает мириады капель. Неведомо, неясно никому, насколько же издалека спускается тот сильный дождь, что сложно и вообразить. Какая сила его таким огромным создала, — Не может взяться он из пустоты, И ниоткуда он прийти не должен. Ведь этот сильный ливень не может не иметь причины.