Шел странник с тяжелой сумо́й на спине, неся скорпионов и змей в той суме́. Он шел днем и ночью, влача́ тяжкий груз, желая, как узник спасенья от уз. Но страшная ноша срослась со спиной, скрепилась обидой и липкой виной. Не знал бедный странник, что делать ему, Не мог одним махом он сбросить суму́… Вдруг встретил он мудрого старца в пути, помочь попросил его, выход найти: – Отец, подскажи, помоги мне понять, как тяжесть скорей со спины моей снять?! Уж нет больше сил, утомился в пути, а бремя такое мешает идти! И старец ответил ему: – Ты постой, совет дам нетрудный, да труд непростой: ты сбросить не сможешь всю сразу суму́, но гадов исторгнешь лишь по одному. – Терпеть не могу скорпионов и змей! Они же ужалят, их трогать не смей! Не проще ль всю ношу сорвать с моих плеч, чтоб не было больно, все разом отсечь? – Без боли, сынок, не очистить души. Ты боль поскорей избежать не спеши. Давай разберемся мы с ношей твоей, рассмотрим с тобой скорпионов и змей. Ведь твой скорпион – нераскаянный грех, а змейка – обида и злоба на всех. – Давно я у Бога прощенья просил и, кажется, всех, кто обидел, – простил. Так в чем же загвоздка? Невесело мне: обида с виной у меня на спине! – Послушай, сынок, дело в спешке твоей: ты просто прощаешь не зло, а людей, а зло тяжким грузом несешь за спиной, борясь то с обидой, то с горькой виной. А заповедь Божия всем нам велит грехи прощать людям, и нам Бог простит. Здесь речь не идет о прощении людей, запомни, не путай людей среди змей. Прощая проступок, его называй, а всех обижающих благословляй! – Я понял! Поклон тебе, отче, земной за то, что открыл мне закон основной! Имея же уши, – не слышал его, терзая других и себя самого. Теперь без смущения вскрою суму́ и каждую змейку я в руку возьму, чтоб душу очистить от зла и обид, прощать научусь, как Писанье велит. И взялся наш странник за праведный труд, прощая предательство, злобу и блуд. Родителям, бросившим в детстве его, простил этот грех для себя самого, ведь с каждой прощенной обидой своей он видел, как вдруг избавлялся от змей. Он плакал от боли, но радость близка, он чувствовал, знал это наверняка! Он все всем простил, не забыл ничего, за всех помолился, не зная того, что все скорпионы исчезли, как дым: он их уничтожил прощеньем своим! И, крылья расправив, вспорхнула сума́ и вверх, к небесам, полетела сама, неся благодарность и радостный смех, и много молитв за прощенных за всех!