— Умерла? — голос Джун был недоверчив.

— Должно быть здесь какая-то ошибка, — сказал Стив. — Мы видели ее адвоката Клода Даувиля вчера утром. По его словам, мадам Ласнекю была абсолютно здорова.

Проктор потряс головой.

— Боюсь, что ошибаетесь вы, молодые люди. Старуха умерла шесть или семь недель тому назад. Во всяком случае, кем она вам приходится? — он сделал паузу и хмуро взглянул на Стива. — Если вам не покажется мое любопытство назойливостью.

— Она была моей бабушкой, — ответила Джун.

Проктор присвистнул от удивления.

— Да? Бабушкой?

— А в настоящий момент кто-нибудь живет еще в ее доме? — вмешался Стив. — Почему ее адвокат ничего не знает о ее смерти?

— Насколько мне известно, старый дом заперт.

Стив взглянул на Джун.

— Я полагаю, мы все же сходим посмотреть это место. Можете вы дать нам кого-нибудь в провожатые?

— Разве я уже вам это не обещал? — проворчал Проктор и перегнулся через перила веранды. — Сол!

Здоровяк Сол подошел к веранде.

— Да, Босс?

— Проводи этих людей до места.

Глаза мужчины стали круглыми.

— Я, Босс? Да у меня и без того куча дел и...

— Проводи их, слышишь меня? — грубовато отрезал Проктор.

— Я тебя слышу, Босс, — Сол опустил голову.

Стив поднялся, подавая Джун знак последовать его примеру.

— Мы не хотели бы больше злоупотреблять вашим гостеприимством, мистер Проктор.

Проктор кивнул.

— Маленький совет, — сказал он. — Будь я на вашем месте, я бы вернулся в Маркус, сел бы там на паром и уехал бы на Тринидад. Провел бы отпуск там, а потом уехал домой.

Джун нахмурилась.

— Почему вы так говорите, мистер Проктор?

Проктор усмехнулся, показывая неровные зубы.

— Вы увидите это место. Там совсем не курорт.

Стив взял Джун под руку и повел ее с веранды, не сказав хозяину ни слова. Сол, стоявший в ожидании с их чемоданами, кивнул им, приглашая следовать за собой. Он был явно недоволен поручением, которое дал ему «Босс» Проктор.

— Ты не должен быть так груб, Стив, — шепнула Джун, когда они уже были вне пределов слышимости.

Стив фыркнул.

— Я сыт по горло вежливостью этих людей. Тем не менее, почему Даувиль не знает, что твоя бабушка уже умерла? Что ни говори, а уже шесть или семь недель прошло со дня ее смерти — он должен знать... Боже милостивый!

Он застыл как вкопанный.

Джун пристально посмотрела на него, заинтригованная.

— Что такое?

— Если Проктор говорит правду, значит, твоя бабушка была мертва, когда Даувиль послал тебе чек и приглашение приехать сюда.

— Не может быть! Это какая-то ошибка, — твердо сказала Джун, тряхнув головой.

Сол, стоявший немного поодаль, озабоченно поглядывал на небо.

— Скоро стемнеет, мистер. Нам лучше поторопиться.

Стив двинулся вперед.

— Сол, ты знаешь мадам Ласнекю?

Здоровяк передернул плечами.

— Я полагаю, что каждый здесь хотя бы раз столкнулся со старой леди, — ответил он.

— Когда она умерла?

— Несколько недель назад. Может быть, шесть, может быть, семь. Я не уверен. Почему вы это у меня спрашиваете?

Стив повернулся к Джун с многозначительным взглядом.

Джун закусила губу и пожала плечами.

— Как далеко отсюда поместье Ласнекю, Сол? — спросила она.

— Если мы пойдем через плантации, это не займет более получаса.

— Значит, так и пойдем.

Сол повел их вперед быстрым, крупным шагом, в то время как Стив и Джун тащились следом, каждый глубоко погруженный в свои собственные мысли.

Наступал вечер. Они чувствовали это по мягкому, позднему, послеполуденному бризу и слабым лучам солнца, уже склонившегося к горизонту. Они миновали несколько наклонных полей, которые когда-то явно были культивируемыми, но сейчас были заброшены. В нижней части этих полей протянулся густой лес.

Даже с такого расстояния они могли различить буйную зелень и резкие, странные болотные запахи.

Стив спросил у Сола, было ли это, поросшее зеленью пространство, в действительности болотом.

Мужчина кивнул.

— Но как здесь могут быть болота, на такой возвышенности? — не унимался Стив.

— Мы здесь на плоскогорье, — проворчал мужчина, не замедляя шагов. — Гора с одной стороны от нас, а с других сторон предгорья, так что вся эта территория — одно болотистое плато.

— Должно быть, оно довольно-таки большое?

— Пару квадратных миль, может быть, — кивнул Сол.

— Конечно, — воскликнул Стив. — Мерикейдж — в переводе означает болота.

Сол резко остановился и указал.

— Вы можете увидеть поместье Ласнекю отсюда. Полагаю, вы сможете теперь дойти и сами. Я возвращаюсь.

Он казался взволнованным.

Стив забрал у него чемоданы.

— Мы дойдем.

Здоровенный мужчина повернулся было уходить, но замялся в нерешительности.

— Вы ведь не намерены остаться там, не так ли?

— Я не знаю, что мы намерены делать, — отрывисто ответил Стив.

Сол пожал плечами, повернулся и оставил их, не сказав больше ни слова.

— Пойдем, Джун, — вздохнул Стив. — Это уже начинает походить на дешевый детектив.

Они направились к темному строению, которое им указал Сол.

По сравнению с остальными постройками в этом районе, оно, видимо, когда-то имело величественный вид.

Подобно большинству строений на Сан-Микилоне, это бунгало было из дерева, выкрашенного когда-то давно в белый цвет, но сейчас подгнившего от времени. Это было даже не просто бунгало, в нем можно было увидеть уже намек на мансарды с комнатами, имеющими одно-два окна для доступа света. Строение было полностью, от начала до конца, окружено верандой, над которой имелась покатая крыша. Все это напомнило им обоим старинные южноамериканские дома плантаторов, хотя и много меньших размеров.

— Что будем делать, Стив? — спросила Джун после того, как они постояли, рассматривая разрушающееся строение.

— Ну, первое, что мы сделаем, так это посмотрим, нет ли кого-нибудь поблизости. Если нет, тогда мы попытаемся вломиться внутрь.

— Вломиться? — забеспокоилась Джун.

— А где же мы еще сможем провести ночь? — вопросил Стив. — Я не видел в Мерикейдже «Вальдорф-Астории».

— А это законно?

Стив ухмыльнулся.

— Насколько все законно в этом забытом Богом месте. Завтра мы пойдем в Мерикейдж и найдем какого-нибудь местного юриста, а может быть, позвоним Даувилю и разберемся с этой тайной!

— Не нравится мне это, — поежилась Джун, — Я бы не хотела входить туда.

Стив фыркнул озлобленным смешком.

— Если бы кто-нибудь рассказал мне, какой прием нас тут ожидает, то не думаешь ли ты, что я бы соблазнился приехать сюда? Мы провели бы чертовски приятный отпуск в Европе благодаря чеку, который Даувиль послал для нас.

Он поднялся по шаткой деревянной лестнице на веранду. Около двери стояло старое, пустое кресло-качалка, его деревянные части были оставлены на произвол стихии. Сумерки теперь водворялись со всей поспешностью, присущей тропическому климату. Дом был погружен в темноту. Стив поставил на пол чемоданы и оглушительно заколотил в дверь, Эхо от ударов затихло лишь спустя какое-то время, однако в ответ не раздалось ни звука.

— Не похоже, что там кто-нибудь есть, — сказала Джун, сдерживая дрожь.

Стив испробовал дверную ручку, с силой грохоча ею против запора.

— Ты не считаешь, что нам следовало бы пойти назад, в деревню? — отважилась спросить девушка.

— Вздор! Мы никогда не поступим так. Мы просто заблудимся, и я не склонен испытывать судьбу в таком лесу.

Он кивнул на темнеющий лес, откуда долетало кваканье лягушек и стрекот сверчков, начавших вечерний концерт.

Он прошелся вдоль веранды, пробуя ставни и всматриваясь в окна.

— Может быть, пойдем назад к дому мистера Проктора? — предложила девушка.

Стив неистово затряс головой.

— Я не собираюсь просить ни о каком одолжении у такого человека, как он, — сказал он. — Не беспокойся, любовь моя, мы будем здесь в полном порядке Мы сможем перенести это одну ночь.

Он заглянул в одно из окон и затем, пошарив вокруг, решительно подошел к нему с большим камнем.

— Что ты делаешь? — Джун была ошеломлена.

Он ответил ей успокаивающей улыбкой.

— Я пытаюсь попасть внутрь. Единственный способ — разбить окно.

— Мне это не нравится, Стив. Наверное, это незаконно?

— К черту, Джун! Это теперь наш дом, понимаешь, предполагается, что ты единственная наследница.

Он отвернулся и с силой ударил камнем по окну, чуть пониже шпингалета. Стекло разлетелось на осколки с таким звуком, что находившиеся поблизости птицы пронзительно закричали от переполоха и сорвались в воздух. Стив просунул руку и отведя шпингалет, отворил окно.

— Я буду через минутку и впущу тебя через центральную дверь, — сообщил он, перелезая через подоконник.

— Стив! — вскрикнула Джун, переполошившись. Он остановился и удивленно поднял брови.

— Будь осторожен, — закончила она.

После того, как он исчез в доме, она прошлась перед фасадом, поеживаясь в похолодевшем вдруг воздухе. Вся эта поездка возвращала ее в ночной кошмар. Она так мечтала получить удовольствие от посещения родины ее родителей. Тем временем, как она приблизилась к двери, Стив, весело улыбаясь, уже открыл ее и заносил внутрь чемоданы.

Она озабоченно вошла в унылую прихожую.

— Есть там какой-нибудь свет? — спросила она, тщетно вглядываясь в поисках выключателя.

— Электричества нет, — сказал Стив. — Что и следовало ожидать в таком месте. Ничего, пустяки. Пойду посмотрю, может найду что-нибудь.

Он исчез в соседней комнате, пока Джун исследовала переднюю. Мебель повсюду была странная, заплесневелая. Впрочем, ничего удивительного, ведь дом простоял закрытым довольно долго. Отблески света заполнили комнату. Стив стоял на пороге, держа в руке старомодную масляную лампу.

— Я нашел это на кухне. В ней полно масла.

Джун оглядела прихожую, залитую золотистым светом. Она была хорошо меблирована, с буфетом и креслами из темного дерева, викторианского стиля.

В комнате было несколько картин, висевших по стенам. Один портрет над ступеньками лестницы был особенно поразительным. Он изображал пожилую женщину с выступающей челюстью, тонкими, решительно сжатыми губами и злыми глазами. К старинной золоченой раме была привинчена крошечная бронзовая пластинка: «Мари Ласнекю, 1960».

— Должно быть, твоя бабушка, — пробормотал Стив, изучая картину.

Джун не особенно ею заинтересовалась.

— Я чувствую себя как вор, — шепнула она, внимательно оглядывая прихожую.

Стив рассмеялся.

— Вздор, Джун. Пошли, посмотрим дом.

Джун неохотно последовала за Стивом по комнатам бунгало.

Каждая комната покинутого строения была напичкана мебелью, которая покрылась уже слоем пыли. Если бы не принимать во внимание пыль, то казалось, что владелец просто вышел и может вернуться в любой момент. На кухне были даже консервы и засохшая пища.

— Бобы в собственном соку, — ликующе продекламировал Стив. — Ну, в конце концов, мы не умрем от истощения сегодня ночью.

В его голосе слышалось мальчишеское веселье от этой авантюры. Джун улыбнулась вопреки своим опасениям.

В нижнем этаже дома было пять комнат, все хорошо обставленные: лестница с короткими маршами вела к двум комнатам в мансарде, одна из которых, очевидно, использовалась как спальня. Из кухни небольшой коридорчик явно вел в погреб. Стив заглянул в него, но не стал спускаться вниз.

— Все выглядит так, будто твоя бабушка жила одна, — заключил Стив, когда они закончили осмотр. — Здесь только одна спальня, а все остальные, пригодные для жилья комнаты — общие или гостиные.

— Это очень странно, — вздохнула Джун, когда они вошли в комнату, которая показалась им главной гостиной. — Я еще просто не могу свыкнуться с мыслью о бабушке. Я по-прежнему нахожу странным, что мои родители никогда не упоминали о ней.

— А что там за семейная ссора? Ты не забыла, что сказал Даувиль? Твоя мать бежала вместе с твоим отцом.

— Но почему моя бабушка возражала против отца?

Стив пожал плечами.

— Люди имеют массу странностей, которые остальным кажутся чудачествами.

Он занялся осмотром старого деревянного письменного стола-бюро с убирающейся крышкой и что-то проворчал, обнаружив, что тот не заперт и может быть легко выдвинут. Неожиданно он присвистнул.

— Что такое? — спросила Джун.

— Здесь есть письмо, адресованное тебе. Есть завещание и некоторые другие бумаги.

Джун взяла конверт цвета буйволовой кожи.

— Оно адресовано на мою девичью фамилию.

— Ну, видимо, никому не известно, что ты замужем, — заключил Стив. — Что в письме?

— Мне прочитать его вслух?

Стив кивнул.

Джун прокашлялась.

— Моя дорогая внучка Джун... Если ты прочтешь это письмо, то это, очевидно, означает, что Даувиль сумел отыскать тебя и что ты приняла его приглашение вернуться в страну своего народа. Но, увы, это будет также означать, что мой дух покинул мое такое хилое тело, что его старая оболочка стала неспособной удерживать мой дух. Это завещание Бон Дию... — Джун нахмурилась. — Бон Дию?

— Боже милостивый, возможно, это местное выражение, идиома, — объяснил Стив.

Джун кивнула и опять вернулась к письму.

— Внученька, тот факт, что я никогда не встречусь с тобой, до сих пор причиняет мне мучительную боль. Но сейчас, раз ты читаешь это письмо, тебя ожидает новая судьба. Встречаясь с этой судьбой, ты должна помнить вот что: ты происходишь от одной из древнейших фамилий на этом острове, в твоих жилах течет кровь подлинных карибцев. Ты рождена взять на себя великую ответственность и великое наследие...

— Ах, — прервал ее Стив. — Сколько?

— Стив! — Джун была возмущена.

— Ну, пишет она великолепно, не так ли? Может она, по крайней мере, сказать, сколько...

Джун показала ему знаком замолчать и продолжила чтение.

— Ты займешь высочайшее положение на острове. Однако, я, конечно, понимаю, что ты приезжаешь из другой страны, где поступки и мысли людей странны и чужды обычаям нашего народа. Встретив свою судьбу, ты должна будешь допускать то, чего не могла раньше допустить; видеть многое, во что раньше не верила; но, прежде всего, помни, что в тебе наша кровь. Ты должна сохранять верность крови. Может быть, Бон Дию благоприятствует тебе и даст покровительство до тех пор, пока наступит время.

Джун задрожала и опустила письмо.

— Продолжай, Джун.

— Это все. Там больше ничего нет.

Стив скорчил гримасу.

— Старая леди пишет, словно какая-то сумасбродка. Может быть, она тронулась от старости или еще чего-нибудь?

— Стив, — в голосе Джун был настоящий страх. — Мне не нравится это место. Не могли бы мы уйти? Давай уйдем.

— Но послушай, Джун, — Стив обнял девушку и поцеловал. — В письме нет ничего, что могло бы напугать. Взгляни, ночь черная, как смоль. Мы не сможем никуда пойти сегодня ночью. Но не беспокойся. Мы уйдем отсюда с первыми признаками приближения утра, я обещаю. Мы завершим дела с Даувилем и, может быть, проведем остаток отпуска на Тринидаде, прежде чем вернемся домой. Как насчет этого?

Джун выдавила улыбку.

— Это единственное, что... Ну, хорошо, только у меня от этого места мурашки по телу.

Стив закончил разборку документов. Среди других бумаг он обнаружил юридическое завещание, которое было скромным. Старая мадам Ласнекю оставила все Джун как ее единственной наследнице — дом и скромную сумму денег.

— Похоже, что мы сможем купить прекрасный домик в Лондоне и получить наконец-то некоторую независимость, — произнес Стив, увлекая ее на кухню. — Теперь ты просто сядешь тут, а я быстро приготовлю какую-нибудь еду.

На кухне была небольшая старомодная примусная печь в одном из углов; Стив открыл кое-какие консервы и выложил их содержимое в кастрюлю.

— Мясо с овощами а-ля Мейсон Ламберт! — пропел он.

Джун заставила себя встряхнуться и помыть несколько тарелок с помощью «штуковины», напоминавшей помпу, которая накачивала холодную воду в кухонную раковину.

— Где мы сегодня будем спать? — спросила она, как только они съели свой импровизированный ужин.

Стив скривил губы.

— Но не в спальне, — поспешно сказала Джун. — Она... Она, вероятно, умерла именно там.

— Ты суеверна?

Она не ответила.

— Пойдем, любовь моя. — Он потянулся и взял ее за руку. Это всего лишь на одну ночь.

Она решительно тряхнула головой.

— Нет, Стив. Только не в спальне.

— Ладно, ладно, любовь моя. В гостиной есть кушетка. Ты ляжешь на ней, а я устроюсь в кресле. Но я заберу несколько шерстяных одеял из мансарды.

— Я пойду вместе с тобой, — живо ответила она.

Стив взял ее под руку, и они отправились наверх в спальню, Он был очень практичным молодым человеком и никогда не принимал всерьез разговоры о разных там домовых, призраках или вампирах. Тем не менее, он видел что Джун очень напряжена, и потому старался держаться бодро, успокаивая ее болтовней, пока они готовились к ночевке. Они были оба измучены дневными событиями и потому заснули очень скоро.

Через несколько часов Стив внезапно пробудился в своем кресле, дрожа от холода. Кто-то тряс его за плечо.

— Стив! — это был испуганный шепот Джун. — Стив, ради Бога, проснись!

— Что... Какого черта?

Стив, пытаясь проснуться, сел.

Джун наклонилась к самому его уху и прошептала.

— Стив, там кто-то есть наверху. Я боюсь.