1. ПУТИ ОБНОВЛЕНИЯ
До XIX в. мусульманский мир не испытал серьезных потерь от экспансии Запада. Магриб, правда, не раз находился под угрозой, но в районе Средиземноморья сохранялось равновесие сил. Португальцы пресекли поползновения султана Селима установить свое господство в Индийском океане, однако турки-османы ответили на это наступлением на христианскую Европу. Более ранняя экспансия европейцев не коснулась Османской империи, в состав которой входили исконные центры ислама. Захват Наполеоном Египта в 1798 г. принято считать вехой, знаменующей начало осуществления угрозы, которую несла с собой агрессия европейцев.
Два фактора привели к укреплению ислама — ваххабитское движение и обновление суфийских орденов. Ни одно из них нельзя объяснять реакцией на угрозу Запада, так как корни их уходят в XVIII век. Можно даже думать, что они предвосхитили потребность в реформах и нарушили спячку, охватившую арабский мир при Османах. Ваххабитское движение отвергло законность застывшей системы, санкционированной иджма', и в первую очередь обряды, ставящие под сомнение единство и превосходство Бога. Ваххабиты требовали возвращения к простоте мифического "первородного" ислама и толковали джихад против неверных как войну против тех, кто оскверняет чистоту бараки, используя ее в корыстных целях. Ваххабит вовсе отвергает идею о посреднике между ним и Богом, так как ваххабитское понимание трансцендентности Бога исключает возможность каких-либо отношений с ним. Последовательная борьба со всеми нововведениями — господствующий принцип ваххабитов — повергла в ужас мусульманский мир, когда на завоеванных ими территориях они разрушили гробницы святых, в том числе гробницу имама Хусайна б. 'Али в Кербеле в 1802 г. Политическое воздействие этого движения было ограниченным, но тем не менее оно сыграло роль катализатора — его нападки на ордены еще раз подтвердили необходимость реформ.
Во всех религиозных организациях захирела духовная жизнь, а ордены, как мы уже видели, находились в состоянии упадка. Истинный дух суфийского опыта в них ослабел, хотя отдельные лица и небольшие группы продолжали следовать суфийскому Пути. Обновленчество как попытка исправить положение обязано своим возникновением деятельности трех человек, уроженцев Магриба.
Это движение развивалось по двум направлениям — традиционному и реформистскому. Первое черпало вдохновение у провидца ад-Даркави, который оживил ослабевший эмоциональный накал и дал новый стимул к проповеди созерцательного образа жизни среди приверженцев шазилитской традиции. Это привело к быстрому появлению дочерних орденов, преимущественно в Северной Африке, с ответвлениями в Сирии и Хиджазе. Реформистское направление ведет начало от Ахмада ат-Тиджани и Ахмада б. Идриса. Деятельность первого связана с Магрибом, который и позднее остался центром этого направления, хотя учение ат-Тиджани распространилось в Западном, Центральном и Восточном Судане. Это учение сохранило свое первоначальное единство, ибо преемники (халифа) ат-Тиджани были невосприимчивы к вирусу пророческого озарения и не провозглашали собственные тарика. Движение, ведущее свое начало от Ахмада б. Идриса, имело центр в Мекке. После смерти учителя ближайшие ученики настаивали на своем праве распространять его идеи и одновременно учреждать собственные самостоятельные Пути. Ахмад б. Идрис, в частности, в противовес ваххабитам пытался сохранить сокровенное (батини) содержание ислама, целиком отвергаемое ваххабитами (в то же время последние полностью принимали его внешнюю форму — захир), и страстно осуждал неумеренность, нанесшую удар авторитету орденов. Взгляды эти сделали возможным в Хиджазе союз улама с шейхами орденов. Ахмад б. Идрис не был чужд панисламизму и пытался объединить верующих с помощью идей, в которых абсолютная приверженность ортодоксии сочеталась с эмоциональным исламом, основанным на вере в Пророка и конкретное воплощение божественной силы, действующей в этом мире. Новые ордены были полны миссионерского рвения увеличить число своих членов.
Ахмад ат-Тиджани и Ахмад б. Идрис настаивали на том, что цель зикра единение с духом Пророка, а не слияние с Богом, изменение, затронувшее основы жизни мистиков. Именно поэтому они называли свой Путь ат-тарикат ал-Мухаммадийа или ат-тарикат ал-ахмадийа (последнее наименование связано с именем Пророка, а не с именами реформаторов). Меньшее значение они придавали силсила наставника (тиджанийа вовсе ее отвергала), так как они хотели подчеркнуть, что сам Пророк дал им непосредственное разрешение посвящать в тарику. Для этих новых тарика были характерны также отрицательное отношение к аскетизму и активность в практической деятельности. Эти тарика придерживались сложившихся в суфизме обрядовых и этических норм, в их приемах и методах обучения почти ничего не осталось от того, что ранние суфии могли рассматривать как мистическое. Это подтверждается их ритуалом, отсутствием наставничества для вновь обращенных, отказом от эзотерического обучения, а также характером источников, заимствованных из классического суфизма, в частности преданием о Пророке, которые они включали в руководства, чтобы обосновать каждое свое утверждение. Они не верили в индивидуальное наставничество и индивидуальное продвижение по Пути мистического познания, и это резко отличало их учение от халватийа и шазилийа, сохранивших традицию наставничества. В их завийа редко встречались фанатики дервишеского типа, хотя практикующие зухд все еще пользовались известностью в прежних орденах, и особенно в новом даркавийа.
2. МАГРИБ
(а) Тиджанийа
Изменения в Магрибе связаны с орденом тиджанийа. Абу-л-'Аббас Ахмад б. Мухаммад б. ал-Мухтар ат-Тиджани родился в 1150/1737 г. в 'Айн Мади, на юге Алжира. Он был связан со многими орденами и стал мукаддамом ордена халватийа. В рассказе, который, как считается, восходит к самому Ахмаду, говорится о том, как ему в Тлемсене в 1196/1782 г. было дано знамение и он основал свой независимый орден. "Пророк дал ему разрешение посвящать в то время, когда он уходит от общения с людьми и предается самосовершенствованию, однако при этом он не должен претендовать на сан шейха до тех пор, пока не получит не во сне, а наяву соизволения наставлять людей, всех, без ограничения, и пока ему не назначен вирд, который он должен передавать дальше".
После этого события ат-Тиджани ушел в пустыню. Обстоятельства этого периода его жизни точно неизвестны, он, очевидно, вступил в конфликт с турецкими властями и в конце концов поселился в оазисе Аби Смагун. Здесь в 1200/1786 г. ему было ниспослано последнее откровение (фатх). В 1213 г. он покинул свое убежище в пустыне (на этот раз, кажется, не по собственной воле) и перебрался в Марокко, чтобы приступить к осуществлению своей более широкой миссии. Он поселился в Фесе, где его гостеприимно принял Мулай Сулайман и где ат-Тиджани жил до самой смерти в 1815 г.
Ахмад создавал свой орден по строго намеченному плану. Первоначально он избрал халватийа за основу своей цепи преемственности, несмотря на то что многое в его учении было заимствовано из шазилийа. В нем четко различаются руководство и наставничество (тарбийа и та'лим), но различие это не было зафиксировано в более поздних правилах ордена. Как и следовало ожидать, обязанности членов ордена, которому предстояло расти, были несложными. Ахмад не налагал на них епитимий, не требовал аскетического уединения, да и весь ритуал ордена отличался простотой. По мнению Ахмада, прежде всего необходим был посредник между Богом и человеком, и таким посредником — для своего времени — он считал себя и своих преемников. Его сторонникам строжайше запрещалось не только приносить обет ('ахд) верности другому шейху, но и обращаться к другим вали, помимо него самого и вали его ордена: "Когда Пророк дал ему разрешение основать свой апостолический Путь и он получил божественную силу благодаря этому посредничеству, Пророк сказал ему: "Ты не обязан милостью никому из шейхов Пути, ибо я единственный твой посредник и наставник в истине. Оставь все, что ты взял ранее из относящегося к Пути"". Соответственно у тиджанитов только одна силсила, восходящая к основателю. Ахмад настаивал на тихом зикре, даже при коллективных радениях, осуждал посещения "святых мест" (зийара и мавсим), столь популярных в Магрибе, так как все они ассоциировались с прежними носителями барака. Поэтому первоначально он не получил всеобщего признания. Он назначал местных руководителей (мукаддама) из числа посвященных членов, не требуя никаких дополнительных упражнений, кроме тех, что значились в правилах и ритуальных регламентациях ордена. Но всякая связь с какими-либо другими шейхами, кроме него, запрещалась. В результате к моменту его смерти существовала широко разветвленная сеть агентов и система сбора пожертвований действовала очень эффективно.
Перед смертью Ахмада ваххабитское движение начало оказывать прямое влияние на Северную Африку. В 1226/1811 г. Са'уд б. 'Абдалазиз, ваххабитский вождь, а затем правитель Хиджаза, отправил послание Мулай Сулайману в Марокко, призывая народ встать на путь реформ. Мулай Сулайман поставил своего сына Абу Исхака Ибрахима во главе каравана, совершавшего ежегодные паломничества в сопровождении улемов, и тот по возвращении рассказал ему подробно об осуждении ваххабитами культа святых. В утверждении ваххабитских идей они увидели средство ослабить влияние марабутов. Мулай Сулайман издал пространное уложение, где перечислял все случаи нарушения сунны. Хотя Ахмад и не пользовался благосклонностью улемов, он безоговорочно поддержал все это, действуя в соответствии со своей политикой угождения правящим властям, политикой, ставшей в дальнейшем характерной для его ордена. Хутба, читавшаяся во всех мечетях, была воспринята марабутистскими элементами как объявление войны и вызвала восстание (1818-1822), где приняли участие амхауш, глава ордена ваззанийа и новое духовное светило — ад-Даркави.
Несмотря на то что Ахмад был похоронен в Фесе, где его гробница стала местом паломничества, руководство ордена переместилось в два новых центра в Алжире. Ахмад назначил своим преемником 'Али б. 'Ису (ум. 1844), мукаддама завийи в Тамалхате (около Тамасина), и распорядился, чтобы преемственность переходила поочередно от его семьи к семье 'Али б. 'Исы. 'Али убедил сыновей Ахмада сделать 'Айн Мади своим постоянным местопребыванием; после его смерти руководство перешло к сыну Ахмада, Мухаммаду ас-Сагиру, а затем вернулось к потомкам 'Али. До смерти Мухаммада ал-'Ида в 1876 г. в ордене не было серьезных разногласий. Раскол произошел после того, как две семьи рассорились, затеяв спор о наследовании. В результате два алжирских центра имели только местное непосредственное управление, а остальные африканские группы объявили о своей независимости, что, однако, не отразилось в дальнейшем на распространении ордена — местные руководители не претендовали на основание новых линий. В итогe к началу XX в. тиджанийа стала одним из самых влиятельных орденов в Марокко и Алжире.
Орден этот распространился на юг от Сахары, проникнув в Западный, затем в Нилотский и, наконец, в Центральный Судан. В Западном Судане орден первоначально стал популярным среди марабутских групп (звайа) мавританского племени Ида-в 'Aли. Он, вероятно, не распространялся бы за пределы этого племени и не получил бы влияния среди негров, если бы не токолор из Фута Торо по имени ал-Хаджж 'Умар, который с помощью обета верности привлек к себе сторонников и силой насаждал тиджанийа. После его смерти орден продолжал расти, особенно сильно среди племен фулбе и токолор, в среде которых он считался аристократическим сравнительно с более простонародным орденом кадирийа (других в Западной Африке не было). Многие магрибинцы-тиджаниты, отправляясь в хаджж, оседали в Египте или в Нилотском Судане и знакомили местных жителей со своим орденом.
Выше упоминалось о том, что всякий, кто был способен пропагандировать учение тиджанийа, мог стать мукаддамом. В Нилотском Судане приверженцы ордена в основном происходили из западносуданских фулбе и токолор, осевших в Судане. В Центральном Судане орден распространился только в XX в., причем принадлежность к нему стала характерной для фулбе. За пределами Африки влияние тиджанитов было незначительным. Хотя им удалось основать завийа в Мекке, их учение было воспринято лишь частью осевших здесь западных суданцев и эмигрантов.
(б) Традиционалистское обновление: даркавийа и ее ответвления
Прежде чем обратиться к Ахмаду б. Идрису и к движениям, которым он дал жизнь и которые сыграли важную роль в Восточной Африке и в Аравии, остановимся на еще одном магрибинском течении, возникшем одновременно с тиджанийа, но гораздо более популярном, ставшем одним из самых распространенных и влиятельных тарика Северной Африки. Это течение связано с фанатичным руководителем шазилитов-заррукитов по имени Абу Хамид (Ахмад) ал-'Араби ад-Даркави (1760-1823), придерживавшимся традиционных взглядов. Хотя ад-Даркави и был современником ат-Тиджани, их движения различны. Только после смерти ад-Даркави его учение стало самостоятельным Путем мистического познания. В отличие от ат-Тиджани он не получил от Пророка веления основать тарику, он мало писал и утверждал единственно, что его зикр заимствован у его учителя 'Али ал-'Амрана ал-Джамала (ум. 1779). Создается впечатление, что ад-Даркави всю жизнь был жертвой обстоятельств, над которыми был не властен.
Сам ад-Даркави подчеркивал, что непричастен к мирским делам, и ревностно выступал против использования бараки в старых орденах, однако его собственный орден стал знаменитым и даже одиозным как политико-религиозное движение. Сам он тоже оказался втянутым в политику. Мулай Сулайман (правил 1795-1822) пытался было использовать потенциальные возможности ореола святости ад-Даркави, чтобы укрепить свои позиции против турок в Оране и Тлимсене, но позднее, как мы видели, осудил вообще практику орденов. Ад-Даркави выступил против одного из своих мукаддамов, 'Абдалкадира б. Шарифа, за его нападения на турок в Оране (1805-1808), однако позднее он поддерживал руководителей восстания против власти Мулай Сулаймана. Он не был ведущей фигурой в этом вооруженном выступлении, но его ловко использовали другие. Султан разгневался, и ад-Даркави был посажен в тюрьму. Следующий султан — 'Абдаррахман (1822-1859) освободил его, но орден распадался на отдельные ветви, он слабел и его политическая деятельность в Марокко угасала.
После смерти ад-Даркави, последовавшей в его завийи в Бу-Берихе (к северу от Феса), среди его родного племени бану зарвал появилась тарика, связанная с именем ад-Даркави; ее можно считать новой, так как она имела четкую линию преемственности. Посвященные самим ад-Даркави рассеялись повсеместно, основали собственные завийа, но сохранили духовную генеалогию. В Марокко орден стал самым влиятельным, но он распространился также в Магрибе и имел несколько мукаддамов в Египте и Хиджазе. Некоторые из завийа, функционировавшие в течение длительного времени, примкнули к новому ордену, и в числе их были амхауш и хансалийа. Они покинули насарийа и присоединились к даркавийа скорее из политических, чем религиозных соображений. Ниже приводится перечень главных отделений ордена.
1. Завийа основателя ордена в Бу-Берихе, где похоронены сам ад-Даркави и большинство его преемников. Дочерние завийа в Тетуане, Танжере, Гумаре и др. Главный центр переместился в расположенную неподалеку завийу Амаджжута (Амджот) после 1863 г.
2. Бадавийа. Южномарокканская ветвь тафилалта, иногда ее называют шурафа из Мадагры. Основатель — Ахмад ал-Бадави, ученик ад-Даркави, похороненный в Фесе, но эта ветвь ведет начало (завийа в Гаузе) от его преемника Ахмада ал-Хашими б. ал-'Араби, после смерти которого (1892) распри по поводу прямой преемственности привели к основанию соперничающих друг с другом завийа.
3. Бузидийа. Основатель — Мухаммад б. Ахмад ал-Бузиди (ум. 1814), ученик ад-Даркави. Его ученик Ибн 'Аджиба (Абу-л-'Аббас Ахмад, ум. 1809) прославился как автор многочисленных сочинений.
4. Гуммарийа. Основатель — Ахмад б. 'Абдалмумин, гробница находится в Тушгане.
5. Харракийа. Северное Марокко, основатель — Абу 'Аб-даллах Мухаммад б. Мухаммад ал-Харрак (ум. 1845).
6. Каттанийа. Завийа в Фесе, основана (ок. 1850) Мухаммадом б. 'Абдалваххабом ал-Каттани. Его внук, носящий то же имя, направлял деятельность завийи с 1890 г. Ал-Каттани был посажен в тюрьму вазиром Ахмадом и вышел из нее после его смерти, после чего орден очень вырос. Особенно сильно орден расширился в правление Мулай 'Абдал'азиза, но Мулай Рафид обращался с шейхом так сурово, что тот, не выдержав, умер. Все завийа были закрыты, и орден почти перестал существовать, но впоследствии (ок. 1918) он был восстановлен под руководством 'Абдалхаййа.
7. Бу-'Аззавийа, или хабрийа. Основана в Северо-Восточном Марокко (завийа Дрива) Мухаммадом (ал-Хабри) б. Ахмадом ат-Таййибом ал-Бу-'Аззави (ум. в Марракеше, 1914).
8. Алжирские ветви:
(а) Махаджийа, или каддурийа. Основатель — Сиди Бу-'Азза ал-Махаджи из Мостаганама, которому наследовал его ученик Мухаммад б. Сулайман ал-'Авда ал-Каддур из Недромы.
(б) 'Алавийа. Основана Ахмадом ал-'Алави, который, пройдя ученичество в 'исавийа, перешел под руководство Мухаммада ал-Бузиди (ум. 1909), а в 1914 г. провозгласил создание независимой ветви. Он умер в 1934 г. и похоронен в завийи Тигзита в Мостаганаме.
(в) Кроме того, существуют завийа, связанные с Мухаммадом б. Мисуном б. Мухаммадом (Сид ал-Мисун) — главой алжирской ветви (ум. 1300/1883); 'Адда б. Гулам Аллахом (ум. 1860), гробница и завийа находятся около Тиарета; ал-'Арби Ибн 'Атийей 'Абдаллахом Абу Тавилем ал-Вакшариши.
9. Маданнйа:
(а) триполитанская и хиджазская ветвь, образованные после смерти ад-Даркави Мухаммадом Хасаном б. Хамзой ал-Мадани. Он родился в Медине, был учеником ад-Даркави в Бу-Берихе, затем вернулся в Медину, где посвятил в орден многих халифа. После смерти ад-Даркави он обосновался в Триполи, где основал собственную тарику; умер в Мисурата в 1363/1846 г. При сыне и преемнике ал-Мадани, Мухаммаде Зафире, маданийа, по существу, превратилась в новый самостоятельный орден, и его мукаддамы рассеялись по всему Тунису, Алжиру, Ливии, Феззану, Хиджазу и Турции, где орден играл панисламистскую роль.
От маданийа отделились две ветви:
б) Рахманийа — хиджазская ветвь, основанная Мухаммадом б. Мухаммадом б. Мас'удом б. 'Абдаррахманом ал-Фаси который отправился в Мекку в 1850 г., построил там завийу и умер в 1878 г.
в) Йашрутийа. Основана Али Нураддином ал-Йашрути, который родился в Бизерте в 1793 г. и умер в Акре в 1891 г.
Даркавийа привлекала людей из самых разных социальных групп. Горожане читали свои зикры, посещали местные хадра, при случае отправлялись к могилам святых, но не меняли при этом обычный для них образ жизни. Среди горных племен и сельских жителей вступление в орден при посредничестве местного мукаддама означало установление более тесного духовного влияния ордена и порождало фанатизм, который нередко приводил к конфликтам со старыми орденами и мешал политическому контролю властей. Если даже исключить тунеядцев, элемент неизбежный в завийи, орден этот насчитывал необычно большое число приверженцев, которые вели дервишескую жизнь: с посохом в руках, в рубище (муракка'а), с крупными деревянными четками на шее (запрещенными для сануситов) они бродили с места на место, читая молитвы и распевая суры Корана. Институт бродячих дервишей восходит к самому ад-Даркави. Этот орден допускал участие в его деятельности женщин; как сообщалось, в 1942 г. в Марокко было восемь руководительниц (мукаддамат) женских групп.
3. ДВИЖЕНИЯ, ВЕДУЩИЕ НАЧАЛО ОТ АХМАДА Б. ИДРИСА
(а) Ахмад б. Идрис
Другим значительным реформатором был Ахмад б. Идрис б. Мухаммад б. 'Али. Он родился в Майсуре, неподалеку от Феса, в 1173/1760 г., в набожной семье, прошел обычный курс обучения религиозным наукам, и один из его учителей, Абу-л-Мавахиб 'Абдалваххаб ат-Тази, посвятил его в свой собственный орден. Другим его учителем на суфийском Пути был Абу-л-Касим ал-Вазир. Воспитанный в классической суфийской традиции, приспособленный к ортодоксальному исламу, Ахмад протестовал против поклонения святым в Магрибе — поклонения, которое рядили в одежды тасаввуфа. Его биограф утверждает, что в своей суфийской практике он опирался исключительно на Коран и сунну, считая только их основой (усул) и отрицая иджма' (согласие во мнениях), за исключением иджма' сподвижников Пророка, на котором зиждется сунна. Несомненно, что он пришел к этому в конце своей жизни под влиянием ваххабитов. "Он не ограничивался обучением вирдам и зикрам или проповедью необходимости ухода и изоляции от мира. Такая практика могла способствовать личному совершенствованию ученика, но не годилась для более широких целей, которые он ставил перед собой, а именно объединение усилий мусульман, связанных узами ислама".
Вскоре Ахмад навсегда покинул Магриб. Совершив хаджж в 1799 г., он обосновался в Каире, где продолжал свои занятия, а затем жил уединенно в деревне Зайнийа в провинции Кина. В 1818 г. он вторично вернулся в Мекку, где и остался жить. Естественно, что в городе, только что пострадавшем от преследования ваххабитов, поначалу к нему отнеслись недоброжелательно. Он был церковным реформатором, борющимся за восстановление чистой веры в том виде, в каком она существовала до того, как ее извратили улемы, и к тому же выскочкой, а не признанным членом местной религиозной иерархии. Улемы, "сердца которых снедала злоба и зависть, затеяли с ним спор, но тут прорвался поток красноречия, полученный им свыше, и он доказал, что твердо стоит на праведном пути". Он стал одним из самых выдающихся учителей в святом городе и собрал вокруг себя массу учеников; среди многих, получивших от него тарику лишь для того, чтобы "приобщиться к его силе (ли-т-табаррук)", был и Мухаммад Хасан Зафир ал-Мадани. Враждебность улемов, однако, не ослабевала, и против него было выдвинуто обвинение в ереси. Его жизнь находилась в такой опасности, что он вынужден был бежать в 1827 г. в Забид, а затем в город Сабийу в 'Асире, который в то время все еще сохранял верность ваххабитам (последние не тронули этот город, так как жители сочувствовали их реформистским доктринам). В Сабийи он и умер в 1837 г.
Если тиджанийа была едина и даже поздние внутренние распри не привели к отделению от нее новых ветвей, то идрисийа раскололась сразу же после смерти учителя, и наиболее влиятельные из его учеников начали действовать независимо. Самым известным среди них был Мухаммад б. 'Али ас-Сануси, основатель санусийа, а также Мухаммад 'Усман ал-Миргани — основатель мирганийа. Эти ответвления, а равно и ряд других стали самостоятельными тарика, только внешне признающими свою зависимость от учения Ахмада б. Идриса, и поэтому естественно, что у них были свои особые методы обучения и тренировки. Санусийа была единственным орденом, сохранившим тихий зикр Ахмада, осуждавшего музыку, пляски и резкие телодвижения. Экстаз в прямом, обычном понимании этого слова никогда не был целью зикра санусийа. Считалось, что братья (ихван) должны сами зарабатывать пропитание, они жили уединенно в центрах-завийа, обеспечивая себя самым необходимым в оазисах пустыни Сахары. Особое внимание уделялось зикру медитации. Созерцая сущность Пророка, мурид стремился достичь отождествления с ним.
Унаследовав особую преемственную традицию азиатского суфизма, мирганийа развивалась почти в противоположном направлении. Этот орден подчеркивал ценности музыки и физических упражнений во время радений, хотя и не допускал здесь излишеств. Орден этот не имел завийа, не было у него и факиров (фукара), посвятивших свою жизнь служению и молитве. Мирганиты не придавали большого значения активным радениям, и главным для них была скорее святость семьи Миргани, посредством которой простой смертный мог обрести спасение.
Эти два ордена, сыгравшие важную роль в истории, заслуживают более подробного исследования. Мирганийа с самого основания развивалась как азиатский орден, приспособивший свой культ к жизни африканских кушитов, в то время как санусийа пришлось приложить немало усилий, чтобы осуществить в пустыне Сахаре свое предназначение, а после Второй мировой войны сануситское "царство" испытало духовное падение.
(б) Мирганийа или хатмийа
К концу XVIII в. род Миргани после долгого пребывания в Средней Азии переселился в Мекку, где мекканские шурафа признали их притязания на происхождение от Пророка. Дед Мухаммада 'Усмана — 'Абдаллах ал-Махджуб (ум. 1207/1792) был широко известным суфием, и Мухаммад 'Усман пошел по его стопам. Как и ас-Сануси, ему хотелось быть посвященным во многие ордены, но настоящим его шейхом стал Ахмад б. Идрис. Ахмад послал его пропагандировать реформу в Египет и Нилотский Судан (1817) — как раз перед тем, как они были завоеваны Мухаммадом 'Али. Миссия его оказалась не очень успешной, но он женился на суданке, и их сын ал-Хасан впоследствии добился того, что его тарика стала главной в Восточном Судане. Мухаммад 'Усман возвратился в Мекку, а затем сопровождал Ахмада, когда тот отправился в Сабийю. Однако после смерти учителя он снова вернулся в Мекку, где долго соперничал с другими учениками Ахмада — Мухаммадом б. 'Али ас-Сануси и Ибрахимом ар-Рашидом. Оба они считали себя преемниками Ахмада и основали собственные независимые тарика. В Мекке Мухаммад 'Усман оказался сначала удачливее своих соперников, поскольку здесь знали его семью. Он не был шейхом-реформатором, как Ахмад, и пользовался поддержкой некоторых мекканских шурафа. В своих сочинениях он почти не говорит о том, что он заимствовал у Ахмада, и, подобно ас-Сануси, утверждает, что его тарика всеобъемлюща и что она взяла все самое существенное из накшбандийа, шазилийа, кадирийа, джунайдийа и мирганийа его деда, а поэтому "всякий, кто примет у него тарику и пойдет по его Пути, присоединится тем самым к цепям (асанид) этих тарика".
Он отправил своих сыновей в разные страны — Южную Аравию, Египет, Нилотский Судан и даже в Индию. В каждой из них образовалось ядро его сторонников еще до его смерти в 1268/1851 г. в Таифе, куда он перебрался, боясь все возрастающей враждебности улемов. Пропаганда его учения увенчалась наибольшим успехом в Египетском Судане, где в Касале поселился его сын ал-Хасан (ум. ок. 1869), основавший поселение Хатмийа. Когда Мухаммад Ахмад объявил себя в 1881 г. в Судане махди, семья Миргани, утвердившаяся здесь, как и другие ордены, связанные с турецко-египетскими правителями, выступила против его притязаний и на время махдизма вынуждена была уйти в изгнание. Однако после вторичной оккупации Судана в 1898 г. она восстановила свой былой престиж. Мирганиты решительно препятствовали попыткам своих халифа отколоться и основать независимые ветви; исключение было сделано лишь в одном случае, когда право на самостоятельность отделившегося ордена признал сам Мухаммад 'Усман. Таким орденом была исма'илийа, основанная в 1864 г. Исма'илом б. 'Абдаллахом (1793-1863) в Эль-Обейде (Кордофан).
Ислам Восточного Судана, арабский по языку, примирил ортодоксальность с мистицизмом. Духовные вожди здесь одновременно выполняли функции факиха (юриста), факира (суфия) и му'аллима (обучающего Корану), именуясь одним общим термином феки, а их поселения, сочетавшие все эти функции, носили название халва (уединение). Изменившаяся обстановка вызвала к жизни новый вид религиозного соперничества орденов и новые формы их лояльности. Аскетизм, мистическая практика и обучение теперь уже не считались основными; требовалось лишь безоговорочно уповать на мирганитов, верность которым гарантировала рай. Существовали еще и старые семейные и племенные ордены, поддерживающие старый дух борьбы с фанатизмом ортодоксов; фанатизм вскоре ярко проявился в неприятии махдистами суфийского наследия.
(в) Санусийа
[382]
Мухаммад б. 'Али ас-Сануси (1787-1859) оказался вовлеченным в спор о преемниках Ахмада б. Идриса. Он основал в 1838 г. свою первую завийу в Абу Кубайсе, на холме с видом на Ка'бу. Однако, несмотря на то что он завоевал сторонников, он не мог устоять одновременно против улемов и семьи Миргани, пустившей глубокие корни в Мекке. В конце концов он был вынужден покинуть Мекку (1840) и поселиться во внутренней Киренаике в горах, известных под названием Джабал Ахдар, где основал завийу ал-Байда. Этот сравнительно плодородный район среди унылой пустыни был расположен так, что давал возможность ас-Сануси распространять свое влияние на племена кочевников и поддерживать связи с караванами купцов, приходящими из Центрального Судана. Ему, правда, удалось завоевать доверие многих кочевых племен Киренаики, но он так и не сумел привлечь на свою сторону оседлых земледельцев и городских жителей, сохранивших приверженность старым орденам. Миссионерские идеи ас-Сануси побудили его отправиться на юг к полуязыческим, постоянно враждующим племенам Сахары, а затем еще дальше — к негритянским народам Центрального Судана. В 1856 г. он перенес свою резиденцию из ал-Байды в Джагбуб в глубине Ливийской пустыни, преследуя двоякую цель — избежать вмешательства турок и укрепить свое влияние в Центральной Сахаре. Там он основал особого типа завийу, напоминавшую по своему положению на границе старый рибат, но гораздо более сложную в религиозном и социальном отношении.
Среди преемников Ахмада ближе всего стоит к нему Мухаммад б. 'Али, стремившийся, как и учитель, устранить причины разброда среди мусульман. Как и Ахмад, он ратовал за возвращение к первоначальным истокам Корана и сунны. Поскольку это предполагало отрицание иджма' и кийаса и, следовательно, всего здания ортодоксального ислама (чего, очевидно, не предвидели ни Ахмад, ни Мухаммад б. 'Али), враждебность улемов была им обеспечена. Мухаммад б. 'Али утверждал, что все силсила существующих орденов были сведены воедино и объединились в нем самом, а в своей книге "Ас-салсабил" он описывает требования, предъявляемые к зикрам этих орденов для того, чтобы показать, как его учение удовлетворяет им всем. Его сочинения нельзя назвать мистическими в строгом смысле этого слова. Так, в его "Ал-масаил ал-'ашар" говорится "о десяти задачах", которые встают при исполнении ритуальной молитвы (салат). Он преследовал ту же цель, что и Ахмад, пытаясь очистить суфийскую практику от излишеств и искажений. Он подчеркивал важность благочестивого аспекта при чтении зикра и запрещал несдержанную, шумную экзальтацию, с которой стал ассоциироваться зикр, но в то же время, будучи также практиком-миссионером, он не забывал о нуждах простых людей и разрешал культы, связанные с почитанием святых.
Ас-Сануси пытался построить мирными средствами простое мусульманское теократическое общество. Поэтому он сосредоточил свою деятельность в недоступных районах Сахары, удаленных от таких привилегированных центров, как Мекка, так как только в сельской местности, лишенной шумной истории, можно было достичь цели, но истории суждено было догнать и перегнать этот орден. Мечты ас-Сануси о единстве мысли, веры и деятельности дали возможность создать самую разумную структуру завийи: каждая местная завийа, ячейка мусульманской культуры среди кочевников или язычников-анимистов, была одновременным средством организации ее приверженцев и способом пропаганды учения. Такая завийа состояла из комплекса зданий, в центре которых был внутренний двор с колодцем. В этих зданиях размещались резиденция мукаддама — представителя ас-Сануси, его семья, рабы и ученики, а также мечеть, школа, комнаты для учеников, кельи для поста и бдений и гостевые помещения для заезжих путешественников и караванов. Все эти связанные между собой здания были обнесены стеной, позволяющей защитить их в случае необходимости. Вокруг находились земли, обрабатываемые братьями (ихван). Завийа не была независимым поселением, она считалась принадлежащей племени, на территории которого она располагалась и за счет которого пополнялось братство. Таким образом завийа стала центром племенного объединения, и это давало ей возможность существовать. Э. Э. Эванс-Притчард пишет: "В отличие от глав большинства мусульманских орденов, которые быстро распались на автономные части, не имевшие ни связей, ни единого управления, они сумели сохранить в целостности свою организацию и управлять ею. Им удалось этого добиться благодаря тому, что они приспособили орденские "ложи" к племенной структуре".
(г) Другие ответвления идрисийа
Сыновья Ахмада б. Идриса не сразу стали претендовать на преемственность. Один из них, Мухаммад, признал Ибрахима ар-Рашида преемником отца, а последователи ордена в Сабийе присягнули ему в верности. Другой его сын, 'Абдалмута'ал, сначала примкнул к ас-Сануси и провел с ним некоторое время в Джагбубе, а затем отправился в Донголу на Ниле (в Нубии) и провозгласил себя главой ордена. В аравийском 'Асире Мухаммад и его потомки сохраняли собственную линию одновременно с нилотской; здесь, в 'Асире, Мухаммад б. 'Али (1876-1923), правнук Ахмада, стал временным правителем, основав в 1905 г. идриситскую династию.
Ибрахим ар-Рашид (ум. 1874 в Мекке), шаики Египетского Судана, продолжил миссионерские традиции Ахмада, истинным преемником которого он себя считал. Он основал завийа в Луксоре, Донголе и в Мекке, где привлек на свою сторону многих, причем популярность его возросла особенно сильно после того, как он успешно опроверг обвинение в ереси, выдвинутое против него улемами. Его племянник и ученик по имени Мухаммад б. Салих основал в 1887 г. новую ветвь — салихийа — с центром в Мекке, ставшую впоследствии влиятельным орденом в Сомали благодаря проповедям сомалийца Мухаммада Гуледа (ум. 1918) и созданию коллективных поселений. Движение Мухаммада б. 'Абдаллаха ал-Хасана ("Безумный мулла") зародилось в среде салихийа.
Мухаммад ал-Маджзуб ас-Сугаййар (1796-1832), правнук Хамада б. Мухаммада (1693-1776), основатель маджзубийа — ответвления шазилийа в округе Дамар Нилотского Судана. Пройдя обучение под руководством Ахмада б. Идриса в Мекке, он возвратился в Судан, возродил свою наследственную тарику и распространил ее среди племен джа'лийин и беджа.
4. ОРДЕНЫ В АЗИИ
Обновленчество, о котором шла речь ранее, почти не коснулось Азии, но все же Мекка в XIX в. была главным средоточием мусульманских орденов здесь были представлены почти все направления. Ваххабиты упразднили ордены с их культом святых во всех районах Аравии, находившихся под их контролем, но после военных кампаний Мухаммада 'Али политическое влияние ваххабитов ограничилось Недждом, и в Хиджазе ордены процветали. В 'Асире, как мы видели, Ахмад б. Идрис нашел у ваххабитов убежище от преследований мекканских улемов. Его ученики встречали гораздо больше сочувствия в Африке, чем в Аравии, однако все ответвления основанного им ордена имели завийа в Мекке, там же жило большинство основателей дочерних орденов. Несмотря на то что ас-Сануси, как и сам Ахмад, считал, что в Мекке невозможно осуществить свою главную цель, т. е. создать тарику на новой основе, его завийа на Абу Кубайсе продолжала успешно действовать. Завийа были открыты и в других городах Хиджаза, и орден получил поддержку даже среди части бедуинов.
В Мекке положение орденов было двойственным. Их влияние среди паломников было так велико, что город в конце концов стал основным центром распространения орденов, так как множество людей получали посвящение в какую-нибудь из тарика или даже в несколько тарика сразу, а часть даже возвращалась из хаджжа в качестве халифы с футляром на шее, в котором хранилась иджаза (разрешение на обучение или распространение тарики). Так, например, первый в Минангкабау индонезийский шейх накшбандийа прошел посвящение в Мекке ок. 1840 г. Иногда, впрочем, получалось по-другому; так, индийская накшбандийа впервые стала завоевывать более или менее прочные позиции в арабских городах через Мекку. После возвращения на родину паломники (исключение составляет лишь негритянская Африка) нередко пользовались неизмеримо большим влиянием, чем официальные представители ислама.
В то же время улемы и шурафа, т. е. мекканский правящий класс, ведавший всеми религиозными и гражданскими делами под защитой хедивских или османских властей, противодействовали влиянию руководителей орденов, присутствие которых в Мекке не только частично лишало их почитания со стороны жителей города, но и уменьшало количество денег в их кошельках. Преследование руководителей орденов стало делом обычным. Мы уже видели, что даже такой влиятельный человек, как Ахмад б. Идрис, был вынужден покинуть Хиджаз. Особенно жестокие формы приняло преследование шазилита 'Али б. Йа'куба ал-Муршиди ас-Са'иди, обвиненного в ереси собранием улемов в 1886 г. и затем переданного светским властям, которые замучили его до смерти. Светские власти того времени также принимали меры, чтобы ослабить влияние руководителей орденов.
Захватив в 1813 г. Хиджаз, Мухаммад 'Али учредил особую систему, действовавшую в течение длительного времени во многих районах Османской империи. Он поставил ордены под контроль не администрации, а шайх ат-турука, назначаемого для каждого города. А. Ле Шателье пишет:
"Роль этого лица, очевидно, сводилась к посредничеству в своей округе между местными властями и орденами по таким рутинным вопросам, как участие в публичных церемониях, отправление ритуалов в мечетях, распоряжение вакфами и утверждение должностных лиц. На первый взгляд эти функции еще не предоставляли ему полной власти над орденами... но ставшая обычной традиция выборов на пост шайх ат-турук особы из числа наиболее почитаемых людей или глав семей, пользующихся наибольшим влиянием в религиозных кругах, создала положение, при котором его авторитет фактически становился таким же высоким, как и авторитет руководителей орденов. Привыкнув обращаться к нему по важным делам, мукаддамы постепенно признали его своим духовным главой. Уполномоченный только для того, чтобы санкционировать назначение мукаддамов, он в конце концов стал сам их назначать, а они, в свою очередь, относились к нему как к старшему в иерархии. Данный им такрир, т. е. разрешение на отправление функций, становится эквивалентом канонической лицензии-иджазы.
Это преобразование повлекло за собой и другое — в городах объединились представители всех орденов под главенством одного из них, ставленника самого шайх ат-турука, наделенного полномочиями распределять духовные посты и заменившего под титулом шайх ас-саджжада наиба в провинции" [397] .
Новые религиозные течения на арабском Ближнем Востоке теперь приобретают иные формы, основание мистических орденов становится редкостью. Что касается семейных орденов, то семейные традиции и верность общине обеспечивали им длительность существования.
После вторжения в 1810 г. в Сирию ваххабитов, поставивших под угрозу Дамаск, глава местного ордена накшбандийа Дийааддин Халид (1192/1778-1242/1826), возвратившись из поездки в Индию, был вынужден провести реформы. Ему удалось объединить в более сплоченную тарику различные ветви в Сирии, Ираке и Восточной Турции. Его попытка не увенчалась успехом, так как после его смерти заместители-халифа стали считать свои группы в Алеппо, Стамбуле и других городах полностью независимыми.
Пропаганда шейха Халида оказалась успешной, так как ему удалось склонить членов влиятельных кадиритских семей в Курдистане вступить в накшбандийа, что в дальнейшем сыграло значительную роль в последующей истории курдского национализма. 'Абдаллах, сын знаменитого Молла Салиха, став членом ордена накшбандийа, сделал Нехри своим центром; его семья на время обрела власть, которая была особенно значительной при 'Убайдаллахе (1870-1883), распространившем свое влияние на большую территорию. Он враждовал с другой семьей — Барзани. Один из халифа Халида, по имени Таджаддин, утвердился в Барзане, курдской области Северного Ирака, и его линия преемственности стала важным фактором в истории курдского национализма. Сын Таджаддина, 'Абдассалам, и внук Мухаммад имели духовное влияние среди крестьян в горах к северу от реки Заб, которые отступились от ордена кадирийа и создали новую племенную группировку — Барзани, совершенно независимую от османских властей. В 1927 г. орден прославился после того, как ученик его пятого главы — Ахмада объявил своего учителя олицетворением Бога, а себя — его пророком. Пророк прожил всего несколько месяцев, и новая религия умерла вместе с ним. Дальнейшая история барзанидов не связана с историей религиозных орденов.
Несмотря на то что на Ближнем Востоке не было обновленческого движения, реформистские идеи эпохи отразились на положении орденов. Они оказались под жестоким ударом сторонников ваххабитского ригоризма, 'улама, опасавшихся роста влияния орденов, а также тех, кто проводил реформы или ратовал за новшества. Ордены подвергались преследованиям со всех сторон, нередко гонения исходили и от самого правительства, как было, например, при запрещении таких экстравагантных ритуалов, как церемония доса в Каире. Однако подлинно реформистского движения не возникло. Именно так обстояло дело в Турции, Сирии и Ираке. Бекташийа испытала сильный упадок после упразднения в 1826 г. корпуса янычаров. Но все же относительная терпимость правления 'Абдалмаджида (1839-1861) дала возможность этому ордену восстановить свои силы и вновь завоевать широкое влияние. Это свидетельствует о том, что связь с янычарами не играла сколько-нибудь существенной роли в жизнеспособности ордена. Значительное распространение ордена в Албании произошло уже в XX в., после падения янычаров; целые общины, отказавшиеся принять суннитский ислам турецких завоевателей, присоединились к этому ордену. Главные его центры находились в Тиране и в Акче Хисаре.
Вместе с тем на протяжении XIX в. во всем мусульманском мире ордены продолжали оставаться главными радетелями религиозных нужд и духовных потребностей огромного числа простых людей, а поэтому преследования их были малоуспешными. О причинах, которые привели к их истинному закату в XX в., говорится в последней главе этой книги.
Ордены проникли во все мусульманские государства, не считаясь с их границами. Это обстоятельство и его потенциальное значение для панисламизма открыло султану 'Абдалхамиду сочинение, написанное сыном основателя ордена маданийа (даркавийа) шейхом Мухаммадом б. Хамза Зафиром ал-Мадани из Мисураты в Ливии. Этот труд — "Ан-нур ас-сати'" ("Сверкающий свет") — в основном представляет собой изложение учения ордена, следующее обычному стереотипу. В сочинении, однако, имеется раздел, где говорится о принципах, лежащих в основе панисламистского движения. Изложение их, как мы видели, встречалось и раньше в труде Ахмада б. Идриса, хотя все его ученики отвергали этот аспект его учения, включая ас-Сануси, избравшего тихую аскетическую жизнь в Сахаре, вдали от активной деятельности. Шейх Зафир немало способствовал пропаганде этого движения. Султан пожаловал ему дом недалеко от дворца Йилдиз Киоск, в Стамбуле были учреждены три маданитские текке. Они стали центром пропаганды, рассчитанной на то, чтобы влиять на шейхов различных орденов. Эмиссары шейха, пользующиеся покровительством султанских властей, вербовали сторонников во французском Алжире (в Алжире было две завийа этого ордена), но в Марокко связи ордена с турецким правительством его дискредитировали. В Барке орден объединился с санусийа, которая переманила на свою сторону многих членов маданийа. Маданитские мукаддамы действовали также в Египте и Хиджазе.
В Сирии маданийа была представлена особой таифа — йашрутийа. Основателем ее был тунисец Нураддин 'Али ал-Йашрути (родился в Бизерте, 1208/1793), который в 1266/1850 г. перебрался в Акру в Палестине, где и умер в 1310/1892 г.. Он щедро посвящал в свой орден, и при нем были основаны завийа в Таршихе (в 1279/1862-63), Иерусалиме, Хайфе, Дамаске, Бейруте и Родосе.
'Абдалхамид собрал вокруг себя шейхов — руководителей других орденов, среди которых самым знаменитым был Абу-л-Худа Мухаммад ас-Саййади (1850-1909) из саййадитской ветви рифа'ийа — старинного семейного ордена с центром вблизи Алеппо. Абу-л-Худа вначале был простым факиром и пел суфийские песни на улицах Алеппо, где однажды обнаружил, что владеет чудодейственной силой. Затем он появился в Стамбуле, здесь его пение и чудеса (в духе традиции рифа'итов) привлекли внимание юноши, ставшего впоследствии султаном 'Абдалхамидом II (1876-1909). Каким-то удивительным образом, с помощью астрологии и заклинаний, Абу-л-Худа удалось сохранять влияние на султана во все периоды его правления, вплоть до свержения. Он влиял и на религиозную политику султана. Абу-л-Худа фанатично верил в божественные права рифа'итской тарики, в ее святых и миссию арабов в суфизме. Все реформаторы второй половины XIX в., в том числе Джамаладдин ал-Афгани, ал-Кавакиби и Мухаммад Абдо, не одобряли влияние, которое Абу-л-Худа оказывал на султана, а также его взгляды на преемственный и традиционный ислам, считая шейха воплощением всего, против чего они боролись.
В Средней Азии в это время в интересующем нас аспекте не происходит ничего примечательного. В Туркестане и на Кавказе накшбандийа возродилась в 50-х годах XIX в.. В Дагестан этот орден проник в конце XVIII в., и глава его — шейх Мансур (захвачен в 1791 г.) пытался объединить различные кавказские племена против русских. Он привлек на свою сторону князей и знать Убыхистана и Дагестана, а также значительную часть черкесов, которые после подавления движения муридов и присоединения к России (1859) предпочли изгнание покорности. Орден пользовался некоторым влиянием среди мусульманских народов Кавказа, хотя бы как фактор, объединяющий различные родовые группы.
Суфийский интеллектуальный гностицизм, уничтоженный в арабском мире и в Магрибе в результате подчинения суфизма ортодоксии и конформизму, сохранился в шиитском Иране, где среди всеобщего мрака засияли светочи так называемой исфаханской теософской школы — такие, как Мулла Садра и Мулла Хади Сабзивари (1798-1878). В Индии в XVIII в. накшбандиец по имени Кутбаддин Ахмад, более известный как Шах-Вали-Аллах из Дели (1703-1762), дал новый интеллектуальный импульс в рамках доктрин орденов, а его старший современник чиштит Шах-Калималлах Джаханабади (1650-1729) внес свежую струю в суфийскую практику и ритуал. Валиаллах пытался оживить дух мусульманской философии и примирить шар' и тасаввуф. Он заложил основы новой школы схоластической теологии, перекинув мост через пролив, разделяющий законоведов и мистиков, смягчил споры между толкователями и критиками доктрины вахдат ал-вуджуд и пробудил новый дух религиозного поиска. Он обращался ко всем слоям мусульманского общества — к правителям, знати, улемам, мистикам, военным, торговцам и др. — и пытался вселить в них новый дух самоотверженности. Его семинария — Мадраса-йи Рахимийа — стала ядром нового движения за преобразование религиозной мысли в исламе, и ученые потянулись туда из всех уголков страны...
Деятельность Шах-Калималлаха была совсем другого рода. Он возродил и обновил орден чишти в духе первых святых шейхов этого ордена, проследил возрастание эзотерических тенденций и послал учеников распространять повсюду мистические идеалы чишти. Увеличение количества ханака чишти в Пенджабе, Декане, в Северо-Западной пограничной провинции и в Уттар-Прадеше было результатом усилий его духовных преемников.
Примечательно, что обновление накшбандийа в Индии оказало влияние и на арабский Ближний Восток. Почти в каждом крупном арабском городе были группы приверженцев этого ордена. Чиштитская линия, напротив, не распространилась на запад. Чиштит (сабири) по имени Имдадаллах обосновался в Мекке примерно в середине XVIII в. и завоевал широкую популярность среди индийских паломников, но он пропагандировал тарику только среди индийцев. Мы вправе поэтому утверждать, что, несмотря на расширение старых и основание новых ханака в Индии, деятельность этих подвижников не имела таких последствий, как вдохновенный труд Ахмада б. Идриса.
Но в это время появляются первые признаки перемен иного рода, которые совсем не коснулись орденов. До сих пор основные идейные движения мусульманской Индии происходили при участии орденов или непосредственно в них самих, но после смерти Шах-Вали-Аллаха стремления к переменам уже не исходят от орденов. Существенно, что сын Вали-Аллаха — 'Абдал-'азиз (1746-1824) и его внук — Исма'ил (1781-1831) сыграли значительную роль в формировании новых взглядов.
Одновременно с двумя магрибинскими Ахмадами, подчеркивавшими роль культа Пророка, выступил и третий — Ахмад Барелви (ум. 1831), ученик сына Вали-Аллаха 'Абдал'азиза, который ради спасения суфийского наследия считал возможным участвовать в общественной и даже в политической жизни. 'Азиз Ахмад писал:
"Сайид Ахмад Барелви продолжал традицию Вали-Аллаха — синтез учения трех главных суфийских орденов в Индии — кадирийа, чиштийа и накшбандийа, присовокупляя к нему четвертый элемент религиозной практики экзотерическую дисциплину, которую он назвал тарика-йи мухаммадийа ("путь Мухаммада"). Он пояснил, что три суфийских ордена были связаны с Пророком эзотерически, в то время как четвертый, будучи экзотерическим, придерживался строгого соответствия религиозному закону... Таким образом, он использовал все, что осталось от духовного суфийского опыта в деградировавшем индийском мусульманстве начала XIX в., в целях достижения реформистского обновления ортодоксии" [412] .
Дальнейшие изменения в религиозной жизни Индии выходят за рамки этого исследования. Внутри орденов здесь не было заметных изменений, лишь временами отмечалась активность, подобно деятельности Мавланы Ашрафа 'Али из Тхана Бхавана (ум. 1943). В то же время суфийские традиции продолжали проявляться во многих сферах индийской жизни, оказывая влияние на реформаторов типа Мухаммада Икбала.
Рассуждения об орденах тех областей, куда ислам проник уже вполне сложившимся, не входят в задачу нашей книги, отметим лишь вкратце ордены Юго-Восточной Азии XIX в., учитывая, что и здесь, насколько мне известно, в XX столетии проявился упадок не менее явный, чем на родине ислама.
На Малайский полуостров ордены проникли в XX в. главным образом благодаря паломникам. Основными среди них были кадирийа, накшбандийа и самманийа. Ахмадийа-идрисийа появилась в 1895 г. и некоторое время пользовалась успехом, хотя и не очень широко.
В Индонезию суфизм также проник через посредничество паломников. Первое документальное свидетельство о нем появилось в XVI в. в виде мистической поэзии, а также других сочинений. На Суматре первыми мистиками были Хамза Фансури (ум. ок. 1610) и его ученик Шамсаддин Саматрани (Пасай, ум. 1630). Эти люди были мистиками гностического толка и потому не оставили после себя прочной суфийской организации. Некто 'Абдаррауф б. 'Али из Сингкеля распространил шаттарийа в Ачехе в 1090/1679 г., но вывез ее не из Индии, как можно было бы ожидать, а из Мекки, где он был посвящен в орден Ахмадом Кушаши. Постепенно его стали чтить как местного святого. Позднее связь с Хадрамаутом, ставшая характерной особенностью индонезийской жизни, привела к тому, что арабы основали свои поселения в разных частях страны и принесли с собой собственные ордены.
Распространение ислама на Яве связано с легендой о "девяти святых", действовавших на северо-восточном берегу этого острова в начале XVI в.; они учили мистическому Пути и открыли новую эру в жизни Индонезии. Наиболее характерной местной особенностью можно, очевидно, считать поиски 'илма: приобщение к тайному знанию стало целью посвятивших себя религии.
Накшбандийа тоже проникла в Минангкабау (Суматра) из Мекки (а впоследствии из Турции) около 1845 г. Между ее приверженцами и членами более старой шаттарийа шел постоянный спор, гораздо чаще затрагивающий мелкие юридические, нежели мистические темы. Самманийа попала на Суматру благодаря 'Абдассамаду б. 'Абдаллаху (ум. ок. 1800), местному ученику ас-Саммани. Он жил в Мекке и там посвящал в орден паломников, приходивших с Суматры.
Ордены проникли во все эти части света уже после того, как они приняли свои характерные формы. Стремление сохранить присущие орденам-прародителям организацию и обряды с одновременным распространением арабоязычных сочинений их шейхов обеспечило местным орденам унификацию практики. Региональные особенности в деятельности орденов проявляются в отличиях в ритуале, в том числе таких, как формы религиозных празднеств, или же в отражении специфики общественных и политических явлений. Творческого приспособления орденов к местным условиям теперь не видно, узаконенные в орденах ритуалы и верования смешались в новой человеческой среде, но это скорее было сосуществование, чем слияние: старое и новое уживались рядом.
На этом фоне четко проступают специфические черты западноафриканского ислама. Разница между африканским и индонезийским мусульманством объясняется как различием первоначального культурного субстрата, так и характерными особенностями раннего мусульманского миссионерства. Снук Хюргронье показал, что индийские купцы, поселившиеся в малазийских и индонезийских портах, всегда придавали большее значение размышлениям, чем деятельности, что открывало пути для принятия неортодоксального мистицизма. В Африке, напротив, главным считалась деятельность; и в самом деле, в собственно негритянскую Африку не только не проникли ереси, но там даже не привился подлинный суфийский мистицизм. Судя по всему, не было генетической связи между африканской верой в единство жизни и суфийской доктриной ал-вахдат ал-вуджудийа. По сравнению с африканцами индонезийцы достигли более высокой степени истинного религиозного синкретизма.
Хотя созерцательный мистицизм, неизвестный негритянскому исламу, был принят некоторыми индонезийцами, ордены играли здесь не бульшую роль, чем в Западном Судане. Давая оценку исследованиям голландских специалистов по исламу в Индонезии, Г. X. Буске пишет:
"У этих авторов крайне мало сведений о мистических братствах, тарика, и об их организации, их зикрах и духовных упражнениях. Умолчание это в значительной степени объясняется той незначительной ролью, которую они играли в Индонезии. Здесь не существовало ничего подобного завийе" [414] .
В то время как мусульманские религиозные законы, регламентирующие жизнь общества, большей частью игнорировались, обряды и практика орденов воспринимались без труда. Шейхи выпускали учебники и большое число брошюр на арабском и местных языках, но все они были лишены оригинальности. Подводя итог, можно утверждать, что, хотя мистицизм как индивидуальный путь нашел некоторых убежденных приверженцев, массовые радения орденов, хадра и паломничество к гробницам играли незначительную роль в жизни индонезийских мусульман.
Главное, что нужно подчеркнуть в заключение этой главы, сводится к следующему: обновление орденов в XIX в. прежде всего затронуло окраинные области мусульманского мира и именно там оказалось наиболее эффективным, причем благодаря деятельности миссионеров. Связь эта была прямая во многих районах Африки, в Нилотском Судане и Сомали, более опосредованная в Западной Африке.