Уезжали мы на том же пароходе, на котором приехали; всего ведь только два парохода, чередуясь, заходят на остров.
Со всех сторон нам несут подарки: золотистый жемчуг, перламутровые плоские раковины, прозрачные раковины, самых причудливых форм, красные, тонкие перышки каких-то птиц с соседних островов, венки и цепи из микроскопических цветных ракушек, плетеные шляпы, коробочки и веера. Мы тоже раздариваем все, что у нас есть, — сундуки из кедрового дерева, складные холщевые стулья. Продали велосипеды. Кое-какую мебель жалко было продавать или дарить, все надеялись, что ее как-нибудь переправят в Европу. Она и по сей день там.
Таути волнуется и горюет. Каждый день она мне приносит новые подарки.
Вытаскиваем чемоданы из запертых комнат. Их чистят, выколачивают, ставят на солнце, чтобы вывести сырость и насекомых.
Начинают складывать вещи. Грустные лица, обещания не забывать и писать.
Пароход, который должен нас увезти, пришел, как всегда, как всегда, в городе волнение по поводу прибытия почты. По улицам ходят люди, с которыми мы поедем на пароходе, мечется заплаканная Бетти, которая тоже уезжает на этом пароходе с матерью и бэби, за нею бегает англичанин с Моореа. А-н уехал на острова Туамоту. Со всеми попрощались, все сделали. Чемоданы отправлены.
На пристани суматоха. Грузят пароход.
Аптекарь с женой Henriette, их брат с женой, Лулу Симон, Русский с женой и Кукки, Таути, Тапу, Джонни Гудин и многие другие, — все разряженные, с цветами, стоят на пристани. Проходит знакомый капитан парохода, который нас увезет. Говорит, что скоро снимут мостки. Начинаем прощаться, целуемся. Таути плачет, крупные слезы текут по милому темному лицу. Грустно смотрит Henriette. Подбегают проститься англичане с Моореа. Спешит Текау с цветами и смешным веером — последним подарком. Тапу сует корявую, большую, теплую руку…
Взбираемся по мосткам. Их убирают, но пароход не отчаливает и возня кругом продолжается еще час, другой. Пристань пустеет, только англичанин с Моореа и плачущая Бетти продолжают перекликаться.
И вот, наконец, пароход дрогнул, всколыхнулся. Долго поворачивает и, наконец, тронулся и двинулся прямо перед собой.
Вот здание почты… Вот дом аптекаря… Вот под пожаром горящим, цветущим деревом, контора Леви… А вот наш милый дом… Я вижу зеленые шторы, четыре китайских белых фонаря, флагшток… Таути стоит на веранде и машет платком. Сегодня же вечером она забудет и будет смеяться…
По берегу бегут маленькие лошадки, быстро и словно на месте перебирая ногами, катятся, подпрыгивая, легонькие форды, медленно, величаво проходят темнокожие люди. Посередине острова горы, очертания их мягки. За зеленым Моореа садится солнце.
Пароход подвигается вперед, выезжает из зеленой и синей воды с ясным морским дном, сквозь узкий проход в коралловом рифе, в большой серый океан.
Я думаю о том, что вчера опять землетрясение встряхнуло нас и до рези в глазах, до слез смотрю на исчезающий остров.
