Грех начался не с яблока вкушенья – С того, что было сорвано оно. Учти, господь: твоё ведь прегрешенье: Собаки нет, не огорожено. Где Цербер трёхголовый? В преисподней? Какого чёрта там-то сторожить? Дежурят путь главы поочередно: За сутки – двое, нечего тужить. Не вывешено ни одной таблички Из тех, что “По газонам не ходить!” Хотя читать и нет у нас привычки, Но то, что можно, нужно запретить. Известно дело: плод запретный сладок, А сладкий плод запретный – тот вдвойне. На падалицу ведь не всякий падок: Сорвать тайком и съесть всегда вкусней Обычный плод, каких вокруг немало – Пока не съешь – его не распознать. Сначала лишь насытиться мечтала, Насытилась – и начала мечтать. Не знаешь сам – придется брать на веру, Добро и зло пока не разберёшь… А как для веры мы отыщем меру, Куда девать разгаданную ложь? Прекрасен плод от дерева познанья! Чуть съешь его – и сразу поднялись Завесы над таинством Мирозданья… Жаль, что зовется плод познанья – Жизнь.

За знанье смерть расплатою не сразу – Зря карою такой Господь пугал: «Не ешь немытых фруктов – там зараза!» Зачем же ты заразу создавал? Всему виною был, конечно, голод – На фруктах разве долго усидишь? Особенно когда растешь и молод, А чтоб чего мясного – это шиш. Вот с голодухи и ошиблась в древе – Не так уж сложно перепутать сорт. И нет, чтобы простить ошибки Еве, Так бог подумал, что попутал чёрт. Он влез в раю в змею? – Господь с тобою! И думать о подобном ты не смей: Что общего у женщины с змеёю? Червяк сидел там разве, а не змей. Кто ж к древу подойдет, когда змеюка Обвила ветку, хвост свисает вниз… Ну, разве чтобы крикнуть: «Эй, гадюка! Ты там поосторожней, не свались!» А может быть, про змея бог придумал, Чтобы людей из рая-то изгнать? Спалось неважно от людского шума, И яблоки он сам желал жевать. А раз терпеть не можешь конкурентов, Не надо по подобию творить – Создал первооснову прецедентов – За что же нам любить его, хвалить? – Людей он создал – говорят невежды, – Нагих, не наглых, что ему пенять? На двух людей и не нашлось одежды – Так не легко ль Легпром сейчас понять? Адам и Ева по садам свободно, Бродили, не стыдяся наготы, Их бог уверил в том, что это – модно, Но встретились познания плоды. Мгновенно нагота ушла из моды, Едва проглочен первый был кусок И первым разрушением природы Явился тот зелёненький листок. Началом всех грядущих загрязнений Нас ныне окружающей среды, И совести нечистой угрызений, И поисков спасенья от беды.

Сегодня всевозможные пророки, Пытаясь предсказать последний час, Дают, как на аукционе сроки, Соперничая в том, кто меньше даст! Да – ядерная смерть за полминуты Испепелит расплатою за грех. Но раз ядро – при чем тогда грейпфруты? Плодом познанья, значит, был орех? Что совершеннейше невероятно: Молочным зубом кто бы раскусил? Но, может, богу было неприятно, Когда на скорлупу он наступил? Да, если бы сначала Ева знала, Пророчествуют нам какой конец, То яблоко она бы не сорвала, А съела бы зелёный огурец. Запретный фрукт – совсем не то, что овощ, Хоть ранний овощ тоже ведь в цене, И чтоб купить – бери в профкоме помощь: Без витаминов трудно по весне.

Да полно, в том ли Ева виновата, Что яблоко-то с ветки сорвала? Не по вине ждала её расплата – Иной причина, может быть, была? Не за плоды, ей сорванные с древа, Бог оказался к людям так жесток: Он попросту простить не смог, что Ева Сорвала тот зелёненький листок. Художник поражён до удивленья: Откуда здесь зелёное пятно? Испортили красу его творенья – Знать, красоту понять им не дано. Как поднялась рука у дилетанта Так опошлить божественную кисть! Перечеркнуть творение таланта – Ведь чуть не в самом центре этот лист! По варварски смешать два разных цвета – Разит импрессьонизмом за версту. Да что же с вами сделать-то за это, Чтоб научились видеть красоту? Хоть непонятно – что она хотела? Нам не дано постичь её мечты… Прекрасней человеческого тела Не создано пока что красоты. Тому, что вам дается без страданья, Вы истинной не знаете цены. Подите прочь, презренные созданья – Вы сами красоту понять должны. Сегодня вас из рая изгоняя – Я кары не могу найти иной – И проклиная вас и заклиная: Пусть искупленье станет вам виной. Чем больше устремитесь к искупленью, Тем больше будет и вина расти. Прибегнете к забвенью ли, к моленью – Но от самих себя вам не спастись. Вы снова в рай не сможете вернуться, Не научившись видеть красоту, Чтоб вам не подносилось всё на блюдце, Чтоб вы могли бороться за мечту”.

Нас ныне сильно мучит ностальгия: Мы на земле хотим устроить рай, И не настолько стали мы другие, Хотя всего хлебнули через край. И, как Христа, нас чаша не минула, И, как его, распяли мы себя. И как в глаза, смотрели молча в дула, На спуске палец нервно теребя. Мы помним всё, хоть многое забыли, Живых теряя в пошлости могил, Всё поняли, и богу всё простили, А как узнать: он тоже нас простил? Мы к искупленью бросили стремиться, Но от грехов избавились не всех: Мы в рай ещё не можем возвратиться, Пока остался первородный грех. Как от греха избавиться мы можем? Когда наступит долгожданный миг? Когда не будем восклицать: «О Боже! Воззвах к тебе… чего же ты притих?» Что он почёл грехом? Листочек нежный. Не говорите, будто чепуха – С того листка все начались одежды. Одежды – это символы греха. Вот потому-то голые безгрешны: Всё на виду и нечего скрывать. Когда с себя снимаете одежды – Грехи вы начинаете снимать! Вот потому-то голые безгрешны – Так нищих почитали на Руси И вдовы и солдатки безутешно Шептали тихо: «Господи, спаси!» Вот потому-то голые безгрешны – Теперешние Ева и Адам, Сливаясь в наслажденьях ласки нежной Как будто шепчут тоже: «Аз воздам!» Единство духа, тела, наслажденья, Когда вдвоём сливаются в одно И следует прощенье – избавленье И душам ввысь стремиться суждено. И вот святое ощущенье рая, Блаженства искупительный покой… Так люди, отрицанье отрицая, Вернулись в рай. А рай уж не такой.