– Слушай, Аркадий. Мы с тобой многое пережили, я так подумал, мы даже не общались толком. Как ты, держишься?

– Нормально, – послышался угрюмый ответ, – я не смог защитить свою семью. Клялся Кате, что не дам ее в обиду… постоянно жалею о содеянном, чтобы не сделал. И сейчас думаю, зачем вообще сказал тебе об этом? Может поспешил, не стоило этого говорить.

– Не кори себя. Никто не знал, как это выстрелит. Невозможно прочесть, что взбредет в голову отморозков… и моя вина есть в этом. Книгу я написал. Хотя все эти бредовые сговоры не плод моего разума… эх… разочарование, радовался, думал толкового чего придумал…

– Расскажи, о чем ты пишешь сейчас? Точнее, что писал до этого всего…

– Да только недавно закончил свой трэш-роман про разведчика Тихонова. Писал еще энциклопедию к нему.

– А кроме этого?

– Есть одна история… Хочу ее в повесть превратить. Печальная.

– Расскажи.

– Правда? Окей. Звучит как-то так:

Жила в студенческом общежитии Клара Степановна, хотя уже давно не была студенткой. Ей было далеко за сорок. Она, как и подавляющее большинство представителей человечества – не была счастлива. А только со вздохами смотрела, как радуется жизни молодежь.

Ивану Карловичу было пятьдесят четыре года. К своему возрасту он так и не смог заработать на свою собственную квартиру, машину и дачу. У него не было даже своей шапки и зонта. Жил он в съемной квартире. Сидя на балконе, любил курить, и думать о прожитых годах.

Иван Карлович и Клара Степановна не были знакомы, они так никогда и не встретились. Они были родственные души, они были те, про кого говорят «они созданы друг для друга», были две половинки одного целого, идеальной парой. Они могли любить друг друга, дарить счастье себе и другим, родить детей, но им было это не суждено.

– Да… Если детально продумать, может сильная вещь получится.

– Спасибо! – с улыбкой сказал Авксентий. – Благодарю великодушно, – продолжал счастливый творец. – Еще где-то записал идею для романа: секс-робота наделили искусственным интеллектом. Теперь он как человек, с умом и чувствами, идентичными нашим. Его, в свою очередь, заставят выполнять свою первичную функцию – трахаться, против своей воли.

Еще рассказ есть. В голове. Когда дойдут руки, будет записан на бумаге. Человек прославился тем, что изобретал изысканные способы самоубийства и сам их проверял на практике.

– Да… фантазия у тебя завидная. Поражает полет человеческого воображения.

– А ты, пишешь что-нибудь? Или только читаешь? Ты – редактор, думаю к тебе приходят зачастую идейки при прочтении очередных «шедевров».

– Да нет… только вот, давеча снился сон. Гуляли мы с семьей на солнечном пляже в волейбол. Мяч упал в воду и дочурка полезла его спасать. Начала тонуть… а я не могу ее спасти… плавать не умею. В жизни то же. С тех пор уже два дня не сомкнул глаз… приснился после смерти мамы. Ощущаю свою беспомощность. Надеюсь, что у меня не появился дар, подобный твоему. Что все это просто сон, как тысячи других, ничего не значащих.

– Хм… Конечно, это просто сон. Твои сны сбывались хоть раз?

– Было. Только ничего серьезного. Скорее дежавю.

– Уверяю, сон не вещий, однако в нем прослеживается притча.

– Какая притча?

– Смотри. Разве для родителей мы не тонущие дети? А они не родители, неспособные нас спасти? Никто и никогда не оправдывает ожидания своих предков. Мы все для них утопающие. Поколение без корней, растерявшее прежние ценности.

– Интересно… Знаешь, я сейчас подумал и понял как, наконец, добиться мира во всем мире! Смотри: общий враг объединяет. Так было во все века. Для того, чтобы человечество объединилось, необходимо инопланетное вторжение. И не важно, фиктивное или подлинное. Тогда все забудут о былых обидах и притязаниях на «исконно наши территории».

– Занятно, да. А ты заметил, только в наших, славянских странах говорят, мол, «если не он, то кто». За бугром таким образом вопрос не ставят. Если не знаешь, кто способен сменить главу государства, то это сугубо твое политическое невежество. Отсюда вытекает боязнь смены царя – «откуда знать, что не хуже станет». Бывший всеми обожаемый президент Уругвая Хосе Мухика, отбыв свой президентский срок, не стал держатся за свое кресло, несмотря на всеобщую любовь. Теперь правит другой, и ничего, страну не развалил, все довольны. – Собеседников обоих понесло.

– А мне до сих пор невдомек, – негодовал Авксентий, – как люди решаются заводить детей? Зная, какой трэш их ждет? Давно пора переименовать «дать жизнь ребенку» на «приговорить к смерти новую жизнь». Наш путь этим и заканчивается, смертью.

– У тебя просто нет своих детей. Будут свои, поймешь.

– Что значит «будут, поймешь», они могут вырасти последними подонками, или стать жертвами маньяка… или сам маньяком станет… да и иметь детей – большой риск. Это ведь бесповоротное действо, назад дороги нет. Заведу детей и пойму, что это не мое, не хочу с ними возится, и что дальше делать? В детдом сдать как надоевшую куклу? Или, чего лучше, в мусорный бак, прости Господи… эх… ладно… помнишь, я говорил, что у меня есть проблема с общением с женщинами? Немного слукавил я. Вообще проблема с общением. Со мной общаются порой, даже куда-то приглашают, потом понимают, что со мной не о чем говорить. Я в общем, и про женщин, и про мужчин. Сам не ищу дружбу, даже среди близких родственников. С другой стороны, грусть находит от одиночества. Испытываю стыд из-за того, что не могу поддержать разговор в компании. Мне что-то говорят, а я не знаю, что ответить. Ничего в голову не приходит, – сокрушался он, – все те, с кем у меня есть отношения или даже дружба, люди, которые мне дороги. Ничего не станется, если мы перестанем общаться. Ни моя, ни их жизнь от этого не изменится. Ничего не изменится. Хотя, возможно, общение – самое главное в жизни.

– Знаешь, сейчас подумал, я никогда при знакомстве не говорю «приятно познакомиться», не могу лгать, мне неприятно знакомится с новыми людьми.

– Это просто акт вежливости, – сказал Аркадий.

– Да и после нескольких месяцев общения к собеседнику обычно теряется интерес, и это обоюдно, – не обратил внимания Авксентий на его ремарку.

– Нет, я более общительный. Не понимаю, зачем и как вообще жить, если не дружить ни с кем?

– При всем при том я люблю людей. Они умные, красивые, рассудительные, все понимают, обладают отличным эстетическим вкусом. Но общаться не получается.

– Хм, ты когда-нибудь думал о самоубийстве? Как твой персонаж ученый.

– Конечно. Все думали. Только часто с осуждением. Я же смотрю на это так – не почему некий абстрактный человек убил себя, а почему мы все, ныне живущие, до сих пор не убили себя, а продолжаем жить как ни в чем не бывало.

– Цинично.

– Скорее поэтично.

– Кстати, на суициде можно выехать – издать книгу или выложить в сеть, а затем, к примеру, повеситься, тем самым привлечь к книге внимание… Кстати, еще насчет моих отношений с людьми. Мне всегда казалась, что есть я начну без причины всех подряд рубить топором, точно Раскольников (хоть он и убил всего два – три человека), то никого, кто меня мало-мальски знает, это не удивит. Мол, что тут удивительного, я всегда подозревал, что он маньяк.

– Желаете немного взбодрится? – перебил их, помахивая флягой, Тадеуш, – и немедленно выпил.

– Развод – это нормально, – вспомнил давнюю тему Авксентий, – все разводятся. Большинство.

– Мне нет дела до большинства.

– Но почему же. Чужой опыт важен. Нам кажутся некоторые вещи очевидными. Порой злимся, если их не понимают другие, хотя эти вещи очевидны только для нас, другие ничем нам не обязаны. Но мы должны слушать друг друга.

В машине вещало радио «Юмор ФМ».

– Сколько можно слушать очередные шутки из КВН. Вот есть Джордж Карлин – едкий и острый на язык старикашка. Сатира точна, нравоучительная и обильно наделена отборным матом. В отличии от его коллеги по цеху – Луи Си Кею, он пропесочивает исключительно пороки и тенденции, которые наблюдает в обществе. Луи же, в свою очередь, выигрывает на откровенной и честной самоиронии. Он не самолюбив и тщеславен. Он не лучше и не умнее других. Именно таким он открывает себя слушателям – предельно искренним человеком.

Их подельники:

– Что, по пятьдесят грамм? – и немедленно выпили.

– Одно не понял – почему нас, дилетантов, послали на задания, – не переставал удивляться Авксентий, – прям отряд инвалидов.

– Вот вам ваше вооружение: гравипушка, костюм невидимка, взрывчатка для взрыва объекта.

– Костюм невидимка? Как в научной фантастике?

– Он сливается с цветом ближайшего предмета. Одним движением руки, только кнопку нажать. Энергии хватит только на десять минут. Подзарядка от солнечных лучей либо батареек. Думаю, вам этих десяти минут хватит с гору. Гравипушка – перемещает предметы до двухсот килограмм на расстоянии.

– План следующий, – предложил Тадеуш, – проходим через подземный канал, по которому они гонят вагоны по рельсам. Этот тайный проход известен даже не всем их подчиненным. С помощью этих вагонов переправляют необходимое, людей либо нужные материалы.

Пробираются вдоль скал в направлении секретного канала.

– Зачем ты вообще пишешь?

– Я считаю себя ужасным человеком. Я ненавижу себя. Писаниной же оправдываю свое существование, так моя жизнь обладает хоть каким-то маломальским смыслом. А сейчас мы близки к смерти. Каждый воображал свои похороны, где все плачут, осознавая, как ты был им дорог и как они этого не ценили.

– Тише, уже подобрались к опасным местам.

– Смотрите, за этим камнем находится тайный проход. Видите, два охранника. Я, – сказал Тадеуш, – и Пилсудский, держим их на мушке. Авитус и Аркадий, крадитесь к ним. Оглушите их.

Аркадию ничего не оставалось, как только подчиниться.

В присядь, малыми шажками, крался Аркадий. Собравшись, набросился на охранника. Схватка продолжалась секунд десять, до тех пор, пока Авитус не вырубил его прикладом.

– Что ты с ним так возился?

– Я накинулся сзади. Хотел шею свернуть. И как это в фильмах так легко шею ломают? У меня так не вышло.

– Вот балда!

Тадеуш, целясь куда-то в вершину горы, одним выстрелом снял вражеского снайпера. Его труп пролетает все пятнадцать метров высоты и разбивается вдребезги.

– Зайдешь в комнату и окажется – смысл жизни заключен в цифре 42… – никто не ответил на размышление Авксентия, и никто не понял его мысли.

– Так, применяем костюмы и за мной, – они продвигаются вдоль рельс.

На них почти бесшумно двигался поезд. У поезда было всего два вагона. Поездом он был постольку поскольку имел «поездоподобный» вид. Это скорее были скрепленные две вагонетки, движущееся по рельсам. Его только смогли заметить из-за фар и небольших колебаний земли. Наши герои успели отскочить по сторонам. Авксентий, со свойственной ему неуклюжестью, с разгону врезался в стену тоннеля и упал на рельсы перед поездом. Авитус, благодаря своей ловкости и быстроте, схватил его за ноги, но не потянул на себя, а наоборот, отбросил на противоположную сторону. Через две секунды от железного горного монстра осталось лишь эхо. Поезд проезжал еще трижды, пока их путь не перегородила в два с половиной метра в высоту металлическая дверь с кодовым замком. Пилсудский достал черное шарообразное устройство (известный нам датчик по предыдущему их заданию) и броском прикрепил его к замку. Легким нажатием кнопки на датчике и последующим набором кода дверь отворилась. Пред ними открылась картина: пустой белоснежный коридор с красной линией, пролегающей посередине. Там же находился пустой пост охраны.

По коридору раздавалось эхом поступь солдатских сапог.

– Занимаем позиции. Здесь два прохода, значит на каждый по два человека.

Тадеуш вместе с Аркадием – с правой стороны, Пилсудский с Авксентием – с левой, Авитус сторожил дверь на вахте, которая вела в неизвестное им направление. Шум сапог все нарастал и все более перерастал в гром. Удар сапог об пол был техничен, с расстановкой, как по метроному. Из-за двух охраняемых углов выбежали враги, попав под яростный огонь. Все без исключения, включая Авксентия (который ранее не убил ни одно живое существо), разряжали обоймы в недругов, которых не спасла прочная броня белого цвета, сливавшегося с цветом стен. В правом коридоре уложили четырех противников, в левом троих. Те, кто следовал за убиенными, отскочили назад и остановились за углом. Было слышно – сапог не менее двадцати пар. С той стороны, с которой несли караул Тадеуш с Аркадием, Тадеуш кинул непонятного происхождения шар, который, соприкоснувшись с полом, взорвался электрическим зарядом и цепью положил солдат. Только и слышно было, как один за другим они валились на пол.

– Включай невидимость, – приказал Пилсудский.

Авксентию ничего не оставалось, как только испуганно сглотнуть слюну и исполнить приказ.

– Держись стены, и двигаемся по противоположным сторонам друг от друга.

Равномерными шажками они передвигались к углу. Авксентий был с головы до ног покрыт потом, в его ушах стоял звон. На раз – два – три выпрыгнули из-за угла и открыли беглый огонь. Недруги падали один за другим как кости домино, некоторые от неожиданности спустили курки своего оружия, тем самым «наградив» своих товарищей автоматным дождем в спины. Когда Авксентий с Пилсудским разрядили свои обоймы в их тела, врагов не осталось в живых. Белоснежные стены смешались с кровавыми пятнами. У Авксентия начала кружится голова и к горлу подступать рвота. Он снял шлем.

– Что ты творишь?

– Мне нужен кислород, нечем дышать. На десять секунд, не больше.

– Ладно, пусть. Хорошо ты выступил.

– Да, не зря я столько писал про разведчика.

После проверки двери, охраняемой Авитусом (которая оказалась комнатой видеослежки), они решили не разделяться, а пойти лишь по одному коридору.

– Нам выдали план этого бункера?

– Нет, конечно. Это же тайный бункер.

Они оказались на открытом пространстве, впереди открылись ворота. Из ворот вышел здоровенный робот, по форме напоминающий цыпленка, тоже белого цвета как солдаты и стены. Он все ближе к ним приближался, под ним гремел пол. У него в наличии находились два восьмиствольных пулемета. Благо, что поблизости оказались металлические огромные ящики – они будто созданы для того, чтобы стать прикрытием. Пули лупили по ящикам с мощнейшей силой. Ящики, весом полутонной, по сантиметру приближались к падению.

Пятерка одновременно, выскочив и разбежавшись по углам, применила гравипушки. Подняли робота и швырнули о стену. Им они пробили дыру. Из-за вертикального положения механизированное чудовище было способно лишь дергать своими механическими лапами.

Орды врагов направлялись в их сторону. Отряд под предводительством Тадеуша, не жалея патронов, косил их как траву. Пули входили в броню как нож в масло. Стреляла одна тройка, заканчивались патроны в обойме, тут же эстафету перехватывала другая, выскакивая из ящиков.

Пилсудский кричал:

– У меня последний магазин.

– И у меня, и у меня, – послышалось следом.

– Отступаем! – приказал Тадеуш.

Одна тройка рванула к дверям, за которыми их ждала неизвестность. Другая троица, прикрывая их спины, отстреливала недругов. Когда их поток прекратил прибывать, побежала и другая тройка.

Они забежали в большую комнату, полностью заставленную ящиками. По всей видимости это был склад. Впереди виднелся выход из бункера. За выходом стоял горный экскаватор. Рассудив, решили забраться по трубам на второй ярус.

Их зажали со всех сторон. У всех осталось примерно по пол, максимум одной обойме.

– Выхода нет, я их отвлеку, – сказал Авксентий, – не выслушав ни слова возражения, он выпрыгивает из укрытия, с помощью гравипушки раскидывает неприятелей, заграждающих левый проход, и сломя голову мчится к горному экскаватору. Ногой отталкивается и запрыгивает в кресло экскаватора. Его голову посещает мысль – ты же не знаешь, как управлять этой махиной! Чего уж, он не умеет водить даже автомобиль. Недруги, окружив транспорт, начали обстреливать его со всех сторон. Тадеуш, Авитус и Аркадий успели слезть и открыли огонь в спины врагов.

Патроны закончились. Враги были мертвы. Аркадий бросился открывать дверь – Авксентий уже не дышал. Пульс не прощупывался.

– Мы не бросим его тело здесь, – вопил Аркадий.

– Мы не можем его таскать туда-сюда, – возразил Тадеуш.

– Нет, не оставим его как пса, похороним как человека, – продолжал Аркадий. Он взгромоздил тело Авксентия себе на спину. Его команда подобрали у мертвых недоброжелателей автоматы, и пошли дальше.

Когда, бродя по бесконечным коридорам, они наткнулись на металлическую дверь, Тадеуш снова проделал процедуру расшифровки кода.

– Черт, опять! – враги наступали.

– Аркадий, у тебя взрывчатка, иди туда один, это по всей видимости центр, в нем находится наша цель.

Аркадий нажимает на кнопку, дверь открывается. В громадном круглом помещении находилось несчитанное количество больших электронно-вычислительных машин. В конце был переход в другую комнату. Комната походила на телепортатор из научно-фантастических фильмов.

Из-за большого компьютера вышел мужчина.

– Аркадий, мы следили за вами.

– Мне это хорошо известно. Зачем вы похитили мою жену и дочь?

– Мы не похищали. Это все те люди, на которых ты работаешь. Они себя тщеславно именуют академией магов. Аркадий, пойми, это они злодеи, а не мы. Они похитили твою семью. Убили твою маму.

– А кошку зачем? Зачем вы с ней так? – гневно добавил Аркадий.

– Про кошку ничего не знаю. Забудь, что ты слышал о них и о нас.

– Ты хотел нас задавить количеством… твои подчиненные были просто пушечным мясом. Как тебе после этого верить?

– Зачем вы здесь?

– Ради справедливости!

– Ради справедливости, говоришь? – ухмылялся мужчина. – Если уж ты такой самоотверженный герой, ответь, пожалуйста, на один вопрос… согласился ли бы ты, на такое условие: сочно обильно обосраться жидким поносом, прилюдно, при огромной массе народу? Зато, благодаря этому событию, низвергнется зло и восторжествует всеобщая справедливость и тотальное добро во всем мире? Условие в том, что никто не забудет твоего позора. Никогда. Про него даже начнут слагать легенды.

– Каким это образом, мое публичное обсирание способствует формированию справедливого общества?

– А таким, что это проверка на вшивость. Если вы не готовы – вдруг почему-то он перешел на «вы» – пожертвовать своим имиджем, репутацией, своим лицом ради абсолютного блага, а хотите непременно предстать перед всеми непобедимым героем, то на самом ли деле вы желаете победы добра и справедливости? Может это обыкновенная биологическая доминантность? А? Не обманывайте себя, Аркадий.