Мидак оказался слабаком, схватился за голову и чуть ли не взвыл, когда обнаружилась пропажа принцессы, однако Кухналёв, как человек военный, мгновенно взял ситуацию под контроль и командование — на себя. Представитель МИДа опамятовался, у них началась распря, один отдавал приказ, другой его отменял. Губернатор занял сторону своего начальника охраны, однако был уличён Мидаком в игнорировании распоряжений МИДа, негосударственном подходе и потерял авторитет. И только прилетевший по тревоге Фефелов сумел примирить враждующие стороны, выступив посредником. А если быть точным, то заперся с противоборствующими сторонами в егерской избе и в грубой форме отматерил обоих, популярно объяснив, что о результатах поиска будет докладывать лично министру. Полковник ФСБ и Мидак тут же договорились командовать вместе, дружно сдали шефу учёного Зарубина, который самоустранился, в поисках участия не принимает и вообще вроде бы сбежал. В общем, процесс, кажется, пошёл, по крайней мере, имеющийся личный состав привели в боевое состояние и приготовились к выезду. Этот дуумвират уже не интересовало бегство ожившего Митрохи; они рвались искать и спасать принцессу, пока король не проспался от княжеского напитка — хмельного мёда, не опамятовался и о ней не спросил и пока уполномоченный Фефелов не доложил министру о бездействии местных властей.
Всё благодушное отношение к Зарубину кончилось, полковник даже спрашивать не стал, где он всё это время находился, приказал немедленно садиться в машину и выезжать вместе с егерями на старую дойку. Тогда он был уверен, что исчезновение трёх человек сразу, тем более самого Недоеденного, без вмешательства нечистой силы не обошлось и никакой тут ладан не поможет.
На поле приехали только к обеду и застали здесь одного начальника охотуправления, генерала Гришу. Охранники с ночи всё ещё прочёсывали опушку леса и прилегающую местность в надежде найти хоть какие-нибудь следы и составить предположительную картину, что тут могло произойти. Оставленная в засидке винтовка принцессы и её куртка подвигали к мысли, что Её Высочество внезапно схватили и понесли, как вчера самого Кухналёва, а Костыль выстрелил и помчался догонять. Но в эту версию не закладывался явно сорванный бюстгальтер, подсказывая совершенно иное развитие событий. И уже совершенно необъяснимые факты: лабаз и брошенные вещи — всё залито белым веществом, похожим на молоко.
Зарубин понял, что сейчас с него спросят за нечистую силу и приготовился к обороне, но на полковника напала неожиданная рассудительность, можно сказать, даже просветлённость. Сказывалось влияние Мидака, который понимал значение уполномоченного министром Фе- фелова и на всякий случай застзшался за его подчинённого. Кухналёв отстал от учёного и тут же сам переиграл свою версию, вдруг вспомнив о воспылавшей страсти Недоеденного к принцессе, на что указывали оставленные на лабазе предметы женского туалета. То есть принцесса бежала полуголой! И явно от сексуального домогательства любвеобильного охотоведа.
По его рассуждению, Костыль, оставшись на лабазе вдвоём с принцессой, начал приставать к ней, а как он это делает, полковнику было известно. Утончённо воспитанная королевишна сначала сопротивлялась, отбивалась чем могла и плеснула в охотоведа молоком. Но всё же не выдержала наглого напора, попыталась убежать, и Костыль бросился в погоню. Королевский охранник, бывший внизу и в некотором отдалении от лабаза, увидел побег принцессы и агрессивность Костыля, сделал предупредительный выстрел и помчался спасать охраняемое тело. Но в какую сторону все они побежали, ночью было не разобраться. Откуда взялось молоко на лабазе — тоже. Ясно было одно: все эти события произошли в светлое время суток, судя по выстрелу, прозвучавшему в районе старой дойки, и фонарю Недоеденного, оставленному на лабазе.
То есть с момента исчезновения прошло часов семнадцать, не меньше, и Кухналёв драконил своих охранников, которые сразу не доложили о происшествии и пытались исправить ситуацию своими силами. И только под асфальтовым катком тяжёлого гнева полковника они поколебали его версию, признались, что вступили в некий полушутливый сговор с Костылём. Охотовед попросил не реагировать, если услышат характерные возгласы принцессы либо увидят их совместную отлучку с лабаза, и те согласились из мужской солидарности. Причина на это была уважительная: королевишна вела себя с Недоеденным игриво, если не сказать вольно, ибо создавала впечатление избалованной, распущенной женщины. Это было всеми замечено, в том числе и телохранителем принцессы, который не обращал внимания на забавы Её Высочества. Она наконец-то хоть на один вечер избавилась от опеки венценосного отца, вспомнила, что приехала отдохнуть, порезвиться, набраться впечатлений, испытать новые чувства. Охранникам показалось, принцесса немного влюблена в очаровательного и остроумного охотоведа. Даже языковый барьер не удерживал: на все её речи Костыль отвечал двумя словами на английском — уез и ехсизе ше, чем вызывал у неё приступ веселья. Она словно забыла, зачем приехала на лабаз, называла Недоеденного медведем и, верно, собиралась охотиться на него.
И охранники же подтвердили, что выстрел был из за- сидки, не исключено, что случайный либо из баловства, ибо потом послышались весёлый смех принцессы, восторженные и даже характерные её вопли:
— Вау! Вау!
Костыль тоже что-то говорил, но громким шёпотом и неразборчиво. Охранники решили, на лабазе начался роман, и не мешали принцессе, поскольку ориентировались на поведение её телохранителя, который знал повадки своего охраняемого лица и ни на выстрел, ни на голоса никак не среагировал. Побежал он со своего поста, когда на лабазе стихли голоса, прекратилось всякое движение, и тишина показалась подозрительной. Однако в засидку телохранитель не поднимался, а лишь несколько раз окликнул принцессу, убедился, что там никого нет, и почему-то ринулся через поле к берёзовой роще. Тогда уже начало смеркаться, и охранники не увидели, в каком месте он исчез в лесу. Само поле и прилегающую опушку они уже прочесали, но ничего не обнаружили, в том числе и следов, искать которые ночью, да ещё в районе активного движения зверя, бессмысленно.
Кухналёв тут же доложил губернатору результаты опроса, пообещал к вечеру найти принцессу с Костылём и попросил не извещать пока короля, а лучше напоить его, чтоб сломался и завалился спать. В это время кое-как приполз автобус с милиционерами, бывшими в оцеплении, и началось прочёсывание близлежащего леса. Ровная цепь помелькала на поле, углубилась в берёзовую рощу и пропала. А когда через сорок минут вернулась, уже разрозненная, малыми группами, выяснилось, что потерялось трое сотрудников. Причём каждый был с рацией, но почему-то на вызовы не отвечал. Командовавший милиционерами капитан хотел было отказаться от поиска, ссылаясь на усталость сотрудников: третий день стояли в оцеплении, — но попал под дружный рёв дуумвирата и снова погнал подчинённых в лес, уже в другом направлении. На сей раз не вернулось ещё четверо! Их подождали, постреляли из ракетницы, и Кухналёв всё-таки дал отбой: начался дождь со снегом и ветром. Одетые по-летнему милиционеры залезли в свой автобус, а охранники натянули тент и развели костёр возле лабаза — кроме сырости заметно похолодало, а ранние сумерки довершили этот ненастный день. К тому же пришло сообщение, что в район исчезновения принцессы кроме воздушной группы МЧС выдвинулись ещё три наземные, вооружённые тепловизорами и прочей техникой поиска.
Зарубин поймал себя на мысли, что тихо ненавидит уже всех — Кухналёва, Недоеденного, своего шефа Фефелова, который всё ещё летал на вертолёте, грызущихся между собой егерей и даже безобидного генерала Гришу. Бродя по полю в одиночестве и размышляя над природой собственной агрессии, он вдруг наступил на что-то мягкое и сначала отдёрнулся: медвежьих свежих куч в овсах было в избытке. Но потом потрогал ногой, поднял и на ощупь понял: декоративная боярская шапка Деда Мороза!
И в тот же миг вспомнил предсказание Боруты: принцесса бежала с артистом!..
Когда Зарубин видел его в последний раз на этом поле, Дед Мороз был в шапке и убежал в ней. Конечно, он мог потом вернуться и потерять её, но не бросил бы. Значит, уронил шапку впопыхах, когда нельзя было останавливаться...
Деда Мороза здесь тоже считали нечистой силой, и идти сейчас к Кухналёву, чтоб сдать вещественное доказательство, равносильно подставиться под его неумолимый вздорный нрав. Неизвестно, что ему в голову взбредёт, однако в любом случае присутствие на поле отмороженного артиста — факт очень важный. И хочешь или не хочешь, но прямо указывающий на то, что предсказания утонувшего Боруты подтверждались!
Кухналёв вместе с Мидаком откровенно дремали в машине, и когда Зарубин открыл дверцу, оба вздрогнули и сделали озабоченный вид. Полковник оглядел находку оловянным взором, потянул носом, затем конкретно понюхал.
— Знакомый мускусный запах... Где взял?
— Недалеко от лабаза, на поле.
— Если её схватил артист, — стал размышлять он, — значит, и меня тоже? Ты это хочешь сказать?
Ему можно было не отвечать. В возможности Деда Мороза Кухналёв поверить не мог, да и обидно было ездить на загривке сумасшедшего, куда интереснее звучит история про снежного человека.
На сей раз полковник прежней резкости не проявил.
— Нет, исключено. А челюсти?.. — И привстал. — Это... что такое?
Высунул палец сквозь дырку в шапке.
Судя по характерным следам, это была пулевая пробоина навылет.
— Час от часу не легче, — привставший было Мидак обрушился на сиденье. — Неужели принцесса стреляла по артисту? Только убийства не хватало...
— Дед Мороз жив и здоров, — заверил Зарубин, — И даже счастлив! Потому что он сейчас рядом со своей возлюбленной.
— Бред! — полковник и слушать не хотел. — Это ты Боруту наслушался? Ещё про чёрный вертолёт расскажи!
Зарубин молча закрыл машину и подался к егерям, которые тоже развели свой костёрчик и повесили чайник: всех мучило похмелье, но никто не смел выпить. Через некоторое время полковник с шапкой в руке пришёл туда же и, судя по поведению, хотел помириться с учёным, начал выдвигать новую версию — о причастности Деда Мороза к похищению принцессы!
Но тут нашлась одна из пропаж, вернулись три заблудившихся милиционера, и не с пустыми руками — привели с собой телохранителя Её Высочества! Он оказался в одном ботинке, сильно хромал, натовский камуфляж был изодран, в том числе даже на спине, под глазом синяк, лицо поцарапано, и самое главное, где-то потерял карабин. Было полное ощущение, что и этот попал в лапы снежного человека и сейчас начнёт рассказывать байки, как Кухналёв. Однако первые пять минут телохранитель ничего толком объяснить не мог, хотя к нему обращались аж на трёх языках. Больше других переживал генерал Гриша: всем иностранным охотникам по причине секретности непротокольной охоты он выдал казённое оружие под личную гарантию и теперь отвечал головой.
Телохранителю догадливые егеря налили виски, уворованные ещё на королевском поле, и тот, придя в себя, заговорил на французском, причём не скрывая деталей характера своей подопечной. Он признался, что является бывшим офицером войск специального назначения, служил вместе с принцессой и был ею избран в качестве личного охранника. Добрый по натуре, он и раньше позволял ей всяческие вольности, зная, что отец держит её в строгости, и тут будто бы не заметил, как она кокетничает с Костылём. Дело в том, что её хотят отдать замуж за некого чуть ли не африканского принца, разумеется, без любви, и телохранитель принцессу жалел, потакал желаниям. К её увлечению охотоведом отнёсся, как всегда, лояльно и был уверен, что на лабазе они непременно займутся любовью. Поэтому предусмотрительно отошёл подальше, чтобы не мешать, однако подходы к лабазу держал под наблюдением и видел, что по лестнице никто не поднимался. И молока ни он, никто другой не приносил, поскольку бывшая сослуживица его на дух не переносит, а никто из посторонних принести не мог. Откуда оно взялось на лабазе, ему неизвестно.
Принцесса любила напитки и мужчин покрепче, иногда употребляла кровь убитых ею животных. Телохранитель об этом знал, поэтому, когда после выстрела на лабазе посмеялись и затихли, вначале подумал, спустились на землю, чтобы уйти в широкие поля, и там теперь катаются в ромашках и васильках. Это у него такое представление было о любви по-русски. Ещё выждал какое-то время и только потом догадался: сбежали в ближайший кабак и загуляли, поскольку прошло полчаса, а их нет. Он вспомнил, что зрелым русским мужчинам, когда они ухаживают за женщинами, требуются раздолье, стрельба, непременно трактир и цыгане с гитарами. Нечто подобное случилось с принцессой в Африке, когда охотились на львов, потом в Бразилии, где она так же исчезла на несколько часов вместе с ружьём и добычей — гепардом. Её искали в джунглях, а она оказалась в ресторанчике с сопровождающим охоту егерем.
Подождав ещё, телохранитель отправился искать свою подопечную, но оказалось, в русских лесах совершенно невозможно ходить: нет дорожек и даже тропинок, как, впрочем, и указателей, крутом ямы, буреломы и даже трава не скошена! Что больше всего удивило — обилие дорог, но ни одного придорожного кафе или ресторанчика! Он и не заметил, как оказался в глухой ночной тайге, где сначала потерял ботинок, радиостанцию, а потом и карабин. Будучи офицером, он проходил школу выживания в любых условиях, однако ничего подобного и представить не мог. Телохранитель часто падал, повредил босую ногу, застряв между колодин, и чуть не убился о дерево, когда побежал. А побежал оттого, что погнались какие-то люди с фонарями, впоследствии оказавшиеся полицейскими. Он принял их за бандитов, а они его — за мифическое существо, называемое лешим.
Телохранителю кое-как втолковали, что до кабака здесь сотни километров, а до цыган и того больше, поэтому искать пропавших также, как в Европе, бессмысленно. Самое важное, что для себя уяснил Кухналёв: Дед Мороз явно убит, а Недоеденный бежал с принцессой! Не просто увёл её в поля или кусты для временных утех, а имеет некие виды на Её Высочество, и завтра уже может разразиться скандал, если этот прохиндей явится с беглянкой к королю и потребует их оженить или попросит покровительства и королевской защиты, чтобы избежать тюрьмы.
Полковник доложил губернатору о сложившейся ситуации, не стесняясь в выражениях относительно исчезнувшей парочки, и тот лично попросил Мидака ликвидировать конфликт в самом зачатке — как только поймают Недоеденного. А чтобы он не мог покинуть пижменских лесов, предупредили поисковые группы МЧС и поставили заслоны на многих выездах — перекрыть всё оказалось нереально. Охотоведа было приказано немедля арестовать, надеть наручники и спецмашиной отправить в Вологду. Принцессу же, соблюдая все нормы международного права, то есть избегая всякого насилия, доставить на базу и передать венценосному отцу.
Сам же король по-своему оценил долгое отсутствие королевишны; он, скорее всего, хорошо знал характер дочери, понял, что с ней творится что-то стихийное, непредсказуемое, и особенно не переживал, зная взбалмошность дочери. За очередной трапезой в честь отстрела медведя и препровождения его духа в верхний мир он вдруг извинился за возможное неадекватное поведение принцессы и даже произнёс горделивую речь:
— Она у меня авантюристка, плутовка и капитан в подразделении войск специального назначения! Но душа у неё нежная и трепетная, принцесса обожает сказки Андерсена. В юности я был таким же.
В ответ Его Величеству сказали, что принцесса ещё не отстреляла зверя, но проявляет достойное упорство, будет охотиться до вечера, не исключено до утра, и с ней всё в порядке. А тем временем вертолёт наконец-то приземлился на базе, чтобы переждать ночь, группы МЧС из-за дождя встали на ночлег, и всякий поиск прекратился, дабы с утра начать его с новыми силами.
После ароматерапии на Доринском болоте Зарубина всё время клонило в сон, и в этом полудремотном состоянии он вспоминал уютный домик Дивы Никитичны, спрятанный под елями, чтоб не засекли с воздуха. Вспоминал и мечтал вновь оказаться на диване, под старым и тёплым тулупом, однако пролёживал бока на неудобном сиденье в егерском УАЗе, где затекали шея и скрюченные ноги. Около полуночи он вылез из машины, чтобы размяться, и обнаружил, что дождь кончился, тучи развеялись и вышла огромная полная луна. И так светло, что видно дороги! Зарубин не хотел бежать, всё получилось как бы само собой: сначала прикинул расстояние от старой дойки до урочища, где стоит домик вдовы, и получалось не так и далеко, если пойти прямицей, через деревню с силосными ямами. Часа за три можно одолеть даже нескорым шагом, смущало единственное: не запомнил дороги. Но от Пижменского Городка совсем близко, километра три, и вроде бы всё по густому молодому ельнику. Главное, найти усадьбу Дракони!
Свежий воздух бодрил, после дождя повернуло на холод, и, чтобы не замёрзнуть, Зарубин лёгкой трусцой пробежал километр, разогрелся, наддал и опомнился на бугре со столбами. Бежать не хотел, ноги сами вели и точно выбирали направление — фонари в полузаброшенной деревеньке уже призывно замелькали впереди, когда из лунного полумрака выскочили две тени и будто срубили Зарубина. Он полетел в грязь, и на него тут же навалились, профессионально скрутили руки, после чего легко подняли, отвели на обочину и прижали к капоту машины. Ощупали, обыскали, вывернули нагрудный карман, где были документы. Судя по пятнистому зимнему камуфляжу, это был ОМОН.
— Я свой, — сказал Зарубин первое, что пришло в голову, и хотел распрямиться. — А вы кто?
Однако его снова уткнули носом.
— Вологодский ОМОН! — окая, выпалил кто-то за спиной. — Руки на копот!
Потом вывернули голову и осветили фонариком.
— Кто токой?
Ответить он не успел, поскольку услышал, как по рации кому-то передают, что задержан сотрудник Госохот- контроля — видно, прочитали в документах, но всё равно не отпускали. Началось бестолковое разбирательство по радиосвязи, похоже, в ОМОНе про такую организацию даже не слышали, и наконец-то спросили Зарубина:
— Ты цё тут делаёшь ноцью-то?
— Принцессу ищу, — наливаясь злостью, прошипел он. — А вы кого ловите?
Омоновцы стали добрее.
— Да кого-то Костыля!
— Мою фамилию знаете?
— Дак приказано всех ловить!
Наконец-то связались с губернаторской охраной, и через десять минут за Зарубиными приехал сам Кухналёв.
— Ты почему здесь? — удивлённо спросил он. — Сказано же: ждать утра.
— Замёрз, — признался тот. — Кросс бегал.
— А не сбежать ли хотел? — заподозрил полковник, но, судя по тону, в шутку.
Когда рассвело, он вкупе с Мидаком выстроил на исходном рубеже все силы — милиционеров, своих охранников и егерей. В строй поставили даже Зарубина и генерала Гришу, и после инструктажа поисковая цепь двинулась через поле в лес, наполняя всех чувством бесполезности такого занятия. Искать следовало сразу несколько лиц — принцессу, живого или мёртвого Деда Мороза и самого Недоеденного. Если Её Высочество захватил уцелевший отмороженный артист, то за прошедшие сутки унёс её за многие километры; ещё дальше увёз бы Костыль, если убийство Деда Мороза и похищение — его рук дело. Этот организатор охоты мог заранее проработать маршрут, спрятать где-нибудь машину и теперь окольными путями и прямицами мчал её в неизвестном направлении.
Поисковая цепь в лесу рассыпалась, сжалась по два- три человека и напоминала дырявую сеть. Но и в неё начала попадать добыча: сначала нашли потерянный карабин телохранителя. Видимо, он в страхе продирался сквозь чащобник и не заметил, как сук павшей ели зацепил ружейный ремень, сдёрнул его с плеча и выстриг косой кусок натовской камуфляжной ткани, трепещущей на ветру. Генерал Гриша заметно ожил, но все остальные теряли остатки азарта и брели понуро, представляя, что прочёсывать придётся эдак километров двести, до самой Тотьмы.
Костыль нашёлся несколько раньше, он брёл по зарастающей лесовозной дороге, сильно хромая и опираясь, как странник, на сучковатый посох. У него даже борода заметно подросла, возможно, за счёт впутавшегося зелёного лишайника, отчего он сам начал напоминать старого, облысевшего лешего, где-то потерял берет. Никто не ожидал его увидеть, поэтому все остановились, а Кухналёв помнил приказ, достал пистолет и передёрнул затвор. Недоеденный шёл, погружённый в свои размышления, и вряд ли замечал, что творится вокруг, по крайней мере, продолжал идти как ни в чём не бывало, пока не наткнулся на ствол пистолета. И лишь тогда поднял настолько измученный взгляд, что даже полковник застеснялся и убрал оружие.
Однако будучи сломленным, проговорил слова короткие, ёмкие и выстраданные:
— Ну, сука.
И сразу все поняли, к кому относится столь резкая характеристика. Мидак тотчас же отогнал егерей и милиционеров подальше, обеспечивая секретность, и доложил Фефелову, который уже витал в воздухе. Кухналёв тоже своё дело знал, поэтому, исполняя приказ, снял с плеча охотоведа карабин и выдернул из кобуры служебный ТТ.
Недоеденный не сопротивлялся, скорее всего, не было эмоциональных сил.
— Это всё она устроила, — проговорил отвлечённо. — Как я сразу не догадался...
— Что устроила? — спросил полковник, теряя задор, однако доставая наручники.
— Молоком облила. Заговорённым! У меня вон за сутки борода выросла! А она вся покрылась!..
Костыль оборвался на полуслове и осмотрелся, сморгнул оловянную поволоку в глазах. Наконец-то увидел Кухналёва.
— Родионыч!.. Её надо взять немедленно! — И заговорил шёпотом: — Они сейчас где-то здесь, близко... Отправь егерей, пусть привезут флажки.
— Какие флажки?
— Красные!
— Зачем красные флажки?
— Оклад сделать!.. Зачем... Гони кого-нибудь на базу! Сейчас мы их возьмём, как миленьких.
— Ты что мелешь, Олесь? — спросил генерал Гриша, всматриваясь в его лицо. — Где принцесса?..
И тут над лесом послышался гул, после чего на малой скорости выплыл вертолёт, к счастью, эмчээсовский МИ-8. Он приземлился за перелеском на зарастающем поле; допрос не прекратился, хотя Костыля повели к уполномоченному — Фефелову, ставшему на поисках самым главным.
— На хрен вы летаете здесь? — приглушённо заверещал охотовед. — Спугнёте!.. Они тут оба, рядом. В старый выруб заскочили! Родионыч, помнишь, где зимой лосей гоняли?.. Обложим и возьмём!
— Ты что мне тут гонишь? — встряхнулся полковник. — У тебя спрашивают, где принцесса?
— Говорю же, на вырубе! — опять зашептал он. — Только придётся ловить и струнить!
— Что значит струнить? — вмешался Мидак, дабы поддержать свою значимость.
Костыль глянул на него как на больного.
— Струнить — значит брать живьём, — объяснил терпеливо. — И связывать. А в пасть вставлять струну, палку такую...
— Принцессе — палку? — ужаснулся тот.
— А кто из наших умеет струнить? — озабоченно спросил генерал Гриша.
— Борута умеет. Где Борута?!
— В болоте утонул, — начальник охотуправления посмотрел на Зарубина. — На глазах учёного...
— Когда успел? Я его только сейчас видел!
— Утопленника видел?
— Да вроде живого... Правда, весь грязный и синий. Но это, может, с перепоя. Шли в обнимку с журналистом.
— Да Борута же не пьёт!
— С другими — да, но с Тохой если схлестнутся... — мучительно произнёс охотовед, страдая от бестолковщины. — Если оба развяжут — это конец...
— Куда шли?
— В нашу сторону шли, по дороге. Я рассказал им про волчицу, Данила обещал взять живьём и сострунить!
— Он невменяемый. — определил Мидак, не понимая, о чём говорит Костыль. — Что он несёт? Что за чушь?
— Сам ты идиот! — вдруг рубанул тот. — Прибежал этот волчара! И сманил! А всё она устроила! Молоком плеснула и пошептала. Так оборотней узнают!
— Кто — она?
— Вдова Драконина! Ведьма!
От вертолёта навстречу уже шёл генерал-майор, начальник УВД с чёрной повязкой на глазу и в белом кителе с наградами и значками, а с ним — Фефелов в полевой форме генерал-полковника. Кухналёв знал про его отношения со вдовой, поэтому произнёс ядовитым полушёпотом:
— Ещё раз скажешь про вдову—убью. — А прилетевшим генералам доложил не по форме: — Вот, изловили злодея.
Но Недоеденного было не запугать. Пока генеральный директор Госохотконтроля торопливо пожимал руки, молчал, однако едва черед дошёл до Костыля, тот сразу же возмутился.
— Товарищ Фефелов, что же это получается? Я оборотней преследовал почти сутки, а меня в браслеты за- коцали? А всё устроила, Дива, вдова Дракони!..
— Давай всё по порядку! — перебил Кухналёв. — При чём здесь вдова?
— В самом деле, — смутился Фефелов. — Рассказывайте, что случилось.
Недоеденный мучительно вздохнул и полушёпотом, с оглядкой, рассказал, что произошло. Оказывается, только сели на лабаз, как вышел небольшой медведь, принцесса стрелять не стала, давай его в бинокль разглядывать и снимать. Фотовспышкой спугнула, и, когда зверь убежал, вывалило стадо кабанов, а там хороший секач, но она стрелять опять отказалась, дескать, ей нужен русский медведь. Дело к вечеру, смеркаться начало, звери покормились и ушли, и тут потянуло холодом, да таким, что будто снежинки замелькали.
— Это зима? — по-русски спросила принцесса.
— Бабье лето! — пошутил Костыль.
Королевская дочка будто бы зябнуть начала, прильнула к плечу охотоведа, а тот чуял, что она вольного нрава, поэтому провоцировать её на активные действия не захотел и отстранился. А чтобы не мёрзла, набросил на плечи одеяло. И тут принцесса стала показывать свой взбалмошный и капризный характер!
Сначала она озябшие ручки к нему за пазуху просунула — он вытерпел. Чего ради клиента не сделаешь? Потом принцесса оживилась, зашептала что-то на ушко и всё ниже, ниже опускается. Уже и ладони у неё загоря- чели, шепчет, щекотит шею, смеётся.
— Бабье лето! Бабье лето!
Грубить столь высокородной особе Костыль не мог, это же не пижменская девка, стерпел, а принцесса взяла его руку и себе на грудь положила! И всё что-то говорит, говорит. Костыль кое-как догадался — просит сказку рассказать! Волшебную, словно маленькая девочка, и губки капризно эдак складывает. Охотовед всего одну сказку и знал — про Колобка, ну и начал рассказывать. А принцесса не поняла, верно, подумала, пошлости говорит и пощёчину ему тресь! А сама всё в бойницу показывает. И бормочет:
— Иван-царевич, серый волк!
Охотовед с трудом выдержал первый натиск избалованной королевишны и догадался, что просит шторку на бойнице задёрнуть. И только недоеденной рукой потянулся, глядь, а по полю идёт Дива, вдова Дракони, с бидончиком молока. И прямо к лабазу! Ни оцепление, ни охрана её не видят, пропустили почему-то, явно глаза отвела. Костыль шторку прикрыл и щёлку оставил, чтоб держать поле под наблюдением. Она уже не раз выслеживала его, когда Костыль на лабаз садился, знал, от вдовы не спрячешься, да и принцессе не скажешь, чтоб рот закрыла, затихла: всё же для клиента, тем паче королевских кровей. Она же, напротив, начала повизгивать и смеяться в голос. Вдова из ревностных побуждений куда хочешь залезет, чтоб посмотреть, чем там Недоеденный занимается. Он же помнит, охота непротокольная, секретная, скрытая от чужих глаз, малейшая утечка, и разнесут по всей Пижме...
Дива Никитична, конечно же, услышала женский смех и вопли, отвела глаза охране и поднялась на лабаз. Увидела Костыля с принцессой, вдруг зловредно рассмеялась да как плеснёт молоком! С ног до головы окатила обоих, что-то пошептала, ногой притопнула и ушла. Тут выяснилось, что Её Высочество даже запаха молока не переносит, тем паче парного и, чтобы избавиться от него, сняла куртку, майку и бюстгальтер, пропитавшиеся насквозь. А Костыль взял полотенце и стал её промокать, и это было вынужденное прикосновение к её высочайшему телу. И ещё тогда узрел: отдельные шерстинки начали появляться, особенно на грудях, хотел стереть — не стираются. Разумеется, он бойницы позакрывал, наглухо шторки задёрнул, чтоб принцессу голой никто не увидел. Она же по-своему это поняла и припала к охотоведу! Сама стонет, скулит, изнывает от ломоты во всём теле и всё шепчет, мол, расскажи сказку! Если, мол, сейчас же не расскажешь волшебную, про любовь, я тебе свою расскажу, страшную, про вампиров и оборотней!
— Иван-царевич, серый волк!
По условиям проведения охоты Костыль не обязывался сказки на лабазе рассказывать и всяческие похотливые желания удовлетворять. Попытался ей это втолковать, а она опять ему пощёчину!
— Иван-царевич, серый волк!
Он бы и рассказал про Ивана-царевича, что-то такое в детстве читал, а что не помнил, но наплёл бы, всё равно она не понимает, но от волнения забыл, про что сказка. Охотовед стоически выдержал второй натиск, аккуратно, как учили на инструктаже, от себя принцессу отстранил и хотел надеть на неё свою куртку. Но своенравная и распущенная, она попыталась раздеть Недоеденного, причём весьма грубо, только пуговицы полетели! И командовать стала!
Чуть ли не час Костыль сопротивлялся как мог, а принцесса вошла в раж и едва лабаз не разнесла — столько в ней страсти накипело! Надо было каким-то образом выходить из сложного положения, и тогда он сделал вид, будто медведь к лабазу крадётся. И начал это знаками принцессе показывать, карабин свой взял и случайно стволом занавеску отвернул...
А там матёрый волчище по овсу вышагивает! Причём в шапке Деда Мороза и очень похож на Ивана-царевича! Замороченному от поведения принцессы Костылю сначала и в голову не пришло, что это оборотень. Тут он догадался, как отбояриться от надоедливой клиентки, переключить её внимание. Он выстрелил навскидку и немного поспешил — зверь подпрыгнул, ощерился, шапка слетела, сбитая пулей. Со второго выстрела он бы свалил волка, но принцесса увидела матёрого зверя, вдруг вцепилась в охотоведа и тоже оскалилась, зарычала, а потом стала кусаться. Сначала ещё «Вау!» кричала, потом и такой звук пропал — завыла по-волчьи!
При этом Костыль показал укусы на руках и плечах, оставленные явно собачьими или волчьими зубами — никак уж не человеческими. Применить силу против Её Высочества он никак не мог, поэтому пытался лишь увернуться, а принцесса рычала и всё ещё грызла его. И вдруг на глазах начала покрываться серой шерстью! Сначала вырос такой пушистый воротник вокруг шеи, потом по плечам и рукам поползло, а принцесса будто и не замечает этого, норовит зажать Костыля в угол и укусить.
Недоеденный слышал много баек про оборотней, но сам никогда их не встречал и потому в существование не верил, а тут увидел воочию, как эта красивая, знойная женщина преображается в волчицу. Он кое-как вырвался из её лап, отшатнулся и убежал бы, но не позволило осознание, что он проводит охоту и обязан обеспечить безопасность клиента, в каком бы образе тот ни находился.
Какое-то время лицо оставалось похожим на человеческое, но потом нижняя и верхняя челюсти вытянулись, нос приплюснулся, превратился в чёрный пятак с норками, и всё превратилось в звериную морду. В последнюю очередь выросли уши и сразу же прижались к голове — характерный признак крайней агрессии. Костыль уже прикидывал, чем бы её сострунить, лихорадочно вспоминал какие-нибудь заговоры и обереги от нечистой силы, но верёвок не нашёл и молитв не вспомнил, зато на глаза попало солдатское одеяло. Он изловчился, набросил на голову зверю, однако спутать и обездвижить его не успел. Волчица сделала хватку, вырвала клок крепчайшей суконной ткани и высунула голову в прореху. И показалось, надменно усмехнулась!
В это время матёрый на поле издал призывный звук, волчица заскулила, выглянула в бойницу и вдруг сиганула с пятиметровой высоты! Потрясённый Костыль хотел прыгнуть следом за ней, однако вспомнил про разбитую ступню, совладал с собой и уже через полминуты спустился с лабаза. В это время волки уже были на краю поля, возле леса, и охотовед, несмотря на хромоту, побежал догонять. Несколько раз он настигал их, но стрелять в оборотней опасался, да и темнеть начало. И всё-таки Костыль преследовал эту пару до самого утра, загнал на старый выруб и оставил в покое, чтоб отлежались, пока егеря обтягивают флажками.
Охотовед всё это рассказал и сел на обочину, спустив ноги в грязную и глубокую колею.
Поверил один простодушный генерал Гриша.
— Олесь, это невероятно!
Остальные взирали на Костыля как на блаженного.
— Ну что уставились? — спросил тот. — Немедленно возьмите семь километров флажков на базе. Обнесите территорию старых вырубов. Я их там оставил! Наверняка отлёживаются в буреломнике. Сейчас если спугнуть — уйдут в Дорийское болото, и с концами! И егерей сюда!
При этом обвёл всех сумасшедшим взором.
Теперь, кажется, поверил и Мидак, но выразилось это в странной форме: от рассказа, как принцесса оборачивалась волчицей, его затошнило. Но возможно, и оттого, что перебрал в трапезной с королём.
— Немедленно арестуйте, — между позывами приказал он. — Это конец!.. Это международный скандал...
— Надеюсь, она жива? — вполне мирно спросил Фефелов.
— Андреич, — фамильярно протянул Костыль. — Ты чем слушал? Эта тварь обернулась волчицей! И убежала с артистом, который тоже оборотень! Я даже стрелял по нему...
— И что нам теперь делать? — участливо и по-отечески мягко спросил тот. — Как поймать её и вернуть в исходное состояние? Принцессу мы брали в человеческом облике.
— Говорю же, офлажить территорию красными флажками. Далеко днём не уйдут, залягут.
— Не пойму, — признался полковник. — Ты прикидываешься или в самом деле свихнулся? Может, нас за дураков держишь? Сказки про оборотней рассказываешь?
И в это время Костыль увидел Зарубина.
— Игорь! Как хорошо, что ты здесь. Ты один поймёшь меня. Потому что самый разумный среди всех этих полоумных! Скажи им, пусть везут флажки. Они хоть и оборотни, но волки! Убеди ты этих отморозков! И своего шефа!
— Следи за базаром, — заметил полковник. — Где принцесса? И хватит придуриваться! Что ты с ней сделал?
Костыль на его реплики внимания не обратил, взирал тоскливо и со страдальческой гримасой.
— По секрету тебе скажу, — продолжал он говорить Зарубину. — Я и сам оборотень. Только не волк, не хищник... Мне так надоел этот охотовед! С потрохами бы сожрал!
— Какой охотовед? — осторожно спросил Зарубин.
— Костыль! Которого вы зовёте Недоеденный.
— А ты кто?
— Я? — он вдруг потупился и закокетничал, как девица. — Я ещё не знаю, кто... Но со мной что-то происходит. Например, очень хочется, чтобы мне подарили цветы.
Фефелов при этом присутствовал, отнёсся к бреду с пониманием и пообещал Костылю подарить букет. Когда его увели в мясной склад, шеф наконец-то будто бы заметил своего командированного подчинённого.
— К вам будет разговор особый. — Отвёл в сторону и произнёс он официальным тоном: — Задания не выполнили, самоустранились от поисков принцессы... Где вы находились почти сутки после её пропажи?
— В логове йети, — сухо сказал Зарубин.
— Где-где?..
— Токсикоманил в Дорийском болоте. Там раз в несколько лет цветёт осенью особый сорт шаманского багульника.
— И что? — уже язвительно и грубо заметил шеф. — Нанюхался?
Зарубин подхватил его тон.
— Шаманил.
— Знаю, где вы шаманили, Игорь Сергеевич... Вы всё это время проспали в уютной избушке, что стоит в укромном урочище близ Пижменского Городка. И пили там парное молоко.
— Да, я там спал, — признался он. — Пил молоко. И видел чудесные сны.
Лицо генерал-полковника стало непроницаемым, а глаза скрыли блестящие линзы очков.
— Оргвыводы будут позже. А сейчас — в строй! На прочёсывание местности.
Развернулся и пошёл к вертолёту.
Кухналёв с Мидаком опять выстроили цепь, поставили задачу искать принцессу либо следы её, но возможно, и тело. Измученные милиционеры с егерями двинулись вперёд, захватывая лишь узкую полосу в бескрайнем лесу. Шли с частыми остановками, проверяя ветровальные нагромождения павших деревьев и свежевскопанную кабанами землю. Делали, казалось бы, бесполезную работу, но в результате обнаружили в коряжнике замшелые человеческие кости, растасканные зверьками, и корзину с ножиком: явно заблудилась и погибла какая-нибудь бабуля, ушедшая за грибами. А скоро нашли живыми, но спящими возле потухшего костра четверых заблудившихся милиционеров. Затем выбрели на обломки самолёта Ан-2, разбившегося ещё в советские времена, не найденного и не сданного в металлолом. На месте падения поломанный лес успел вырасти заново, а скелеты пилотов, источенные грызунами, превратились в кучки пепла, накрытого заскорузлой кожей лётных курток. Егеря сразу же воспряли: тонны три цветмета не шутка!
И наконец, наткнулись на огромный сигарообразный цилиндр из прочнейшего нержавеющего сплава. У егерей и вовсе разгорелись глаза, они поставили точку на карте и уже прикидывали, как зимой порезать и вытащить к дороге. Попутно гадали, для чего использовали такие ёмкости — колхозники для хранения удобрений, например, или лесники для дизтоплива? Нашёлся милиционер, служивший на космодроме в Плесецке, расположенном не так далеко от Пижмы. Оказалось, из космоса прилетел баллон, просто отгоревшая ракетная ступень...
Всё нашлось в этом лесу — принцессы не было!
К полудню голодные и переутомлённые облавщики уже валились с ног, и гнать их дальше не имело смысла. Но именно в этот момент они подняли с лёжки пару волков! Причём на том самом старом вырубе, о котором говорил Недоеденный. Крупный самец с самкой не пошли на отрыв, а выскочили на взгорок, будто дразня загонщиков, и там на минуту замерли, обернувшись мордами к людям. Милиционеры были без оружия, егеря же и сам Кухналёв — с карабинами, но никто даже не потянул с плеча ружейный ремень.
Через мгновение волки исчезли в зарослях, оставив смутное ощущение нереальности происходящего.
— Говорил же я вам! — чуть ли не взвыл Костыль. — Обложить флажками, мать вашу! Теперь ловите ветер в поле!